Глава 8
31 июля 2021 г. в 18:30
Предположения неминуемо заводят в тупик. Гром знает это, как никто другой: очень распространённая ошибка, которую допускают все стажеры, начинающие службу в их отделении полиции. Они предполагают, загадывают наперёд, строят теории вместо того, чтобы сделать самое элементарное — задавать вопросы. К своему неудовольствию, майор, будучи в Топях, оказался ничуть не лучше «зелёных» оперов, над которыми порой любил подтрунивать. И сейчас, глядя на Разумовского, Игорь понимает, что всё пошло к чертям с самого начала, как только он встретил программиста. Что-то определённо было не так.
Гром окидывает миллиардера пристальным взглядом, подмечая и явно ушибленное плечо — парня скорее всего толкнули в стену, — и красный след от удара на лице, размашистый, совсем не точный. Если бы неизвестный прицелился чуть левее, то разбит был бы нос, а не бровь. Небольшую ранку в уголке рта Игорь тоже отмечает, как и отблеск чего-то странного, прежде не проявляющегося на дне глаз Сергея. И когда миллиардер замечает к своей персоне столь явное внимание со стороны блюстителя закона, то на его лице появляется едва заметная улыбка, и взгляд его голубых глаз становится вдруг острее лезвия и темнеет. Гром неосознанно делает несколько шагов вперёд, протягивает Разумовскому руку, чтобы помочь тому подняться, и мельком смотрит вниз. Каменный пол кельи оказывается испачкан в чём-то тёмном, будто что-то волоком протащили, оставив после себя земляной след.
— Сам расскажешь? — чуть хриплым голосом произносит Игорь, сведя брови и смотря из-под кепки выжидательно, пока Сергей отряхивает свои джинсы от песка и пыли.
— Не понимаю, что именно я должен рассказать, — закончив приводить в порядок одежду, парень замирает и ведёт больным плечом, будто стараясь понять, насколько болезненным оказался его ушиб. Игорь следит за его движениями и думает о синяках, что расползутся в причудливых узорах на бледной коже подобно ядовитым цветам. Лилово-фиолетовые, бледно-жёлтые, тёмно-синие. Грому на секунду кажется, что худощавое тело Разумовского полностью покрыто гематомами, скрытыми под дорогой мешковатой одеждой. Но узнать, насколько он правдив в своих догадках, у него, к сожалению, нет возможности.
— Можешь начать с этого, — майор кивает на воспалившееся от удара верхнее веко программиста и рану на его губе, — ну, или с плеча, тут уж как пожелаешь.
Воздух в этот момент будто лопнул между ними, и мужчина практически слышит это, видя, как Сергей немного мнётся, но на Игоря взгляд поднимает вполне уверенный, такой, что он уже с первых секунд понимает, что ответа от миллиардера не добьётся. По крайней мере, не таким образом. И Грома, не спавшего больше суток, голодного, ни черта не понимающего, что происходит, заебавшегося от этой чертовщины в русской глубинке, упёртое молчание программиста просто вымораживает. Так, что кончики пальцев на огрубевшей обветренной коже покалывают, бьют током, и ладони неконтролируемо сжимаются в кулаки, и буря, сгущающаяся внутри него, грозится разверзнуться в любой момент.
— Кто? — низким рыком интересуется майор и, получая в ответ очередную порцию молчания, нетерпеливо выдыхает: — Только не надо затирать мне про то, что ты не вписался в поворот и всю эту прочую хрень. Думаешь, я не знаю, как выглядят побои? Кто это был? С кем ты сейчас разговаривал?
— Это… не важно, — потирая ушибленное плечо, сдержанно отвечает Разумовский. — Со мной всё в порядке.
«Нихуя не в порядке» думает Игорь, пока веко миллиардера отекало прямо на его глазах, наливаясь пурпуром, а черты лица молодого человека с каждой секундой становились жестче и холоднее.
— Да уж, — хмыкает мужчина в своей обычной агрессивной манере, усмехаясь на эту нелепую ситуацию. — Твоё «в порядке» будет заживать около недели, гений. Они угрожают тебе? Ты поэтому покрываешь их?
Гром напирает, раздразнивая Сергея с каждым новым вопросом, провоцируя дать прямой ответ, а парень на это наоборот только расслабляется, смягчаясь под натиском майора, но взгляд его глаз в полутьме монастыря становится будто бы иным: мрачным и недружелюбным.
— Мне никто не угрожает, — Разумовский кладёт здоровую руку на плечо майора и надавливает, чтобы тот отступил на пару шагов — Игорь и не заметил, как приблизился почти вплотную. — Все эти ушибы лишь простое недоразумение. Неудачное стечение обстоятельств и…
— По-твоему, я настолько тупой? — Гром гневно рычит сквозь зубы, давит в себе желание скинуть весь мусор со старого деревянного стола, что стоял в углу помещения, чтобы ненароком не встряхнуть и без того потрёпанного программиста, и чувствует, как кровь стучит в висках. — Послушай, я же помочь хочу. Если тебя здесь кто-то запугивает, удерживает силой или заставляет что-то делать, просто скажи мне.
Но Сергей говорить не торопится, замирает перед мужчиной, кажется, раздумывая над ответом и вроде бы вслушиваясь в звуки, доносящиеся из дальних коридоров монастыря, а вроде бы вглядываясь в лицо майора, словно пытаясь отыскать там что-то. И Игорь видит, что парень выглядит несколько иначе; он словно изменился с тех пор, как они говорили последний раз в коридоре храма.
— Всё в порядке, — повторяет Разумовский, ловко обходя мужчину и направляясь к выходу в соседний коридор; голос его, прежде глухой и ломкий, стал неожиданно более резким и ясным, что сбивает Игоря с толку. — А у вас больше нет причин здесь задерживаться, не так ли?
Парень говорит спокойно и уверенно, и Гром хотел бы ему поверить, вот только глаза у Сергея красные и чуть блестят, а тон голоса слегка надломленный. У миллиардера неплохо выходит прикидываться равнодушным, но Игорь отчётливо видит, что тот явно что-то скрывает.
— Нет, стой, — он перехватывает программиста за предплечье и дёргает к себе, но тут же разжимает пальцы, когда парень охает от боли — мужчина лишь спустя мгновение понимает, что схватил того за ушибленное плечо. — Чёрт…
Разумовский резко отстраняется, и за рыжими волосами, растрёпанными больше, чем обычно, полыхающими будто поток разъярённого пламени, Гром замечает в глазах Сергея отблеск чего-то золотистого, чувствуя от этого некий дискомфорт, а светлая кожа миллиардера словно становится ещё бледнее — если это, конечно, вообще физически возможно.
— Может, вы уже просто остановитесь и посмотрите правде в глаза, Игорь? — терпение парня, наконец, заканчивается, и он смотрит на мужчину напряжённо, говоря уставшим и раздражённым тоном. — Здесь ничего не происходит, никто не планирует заговоры и никого не удерживает силой. Всё это вам только кажется.
Майор хмуро глядит на Разумовского, красноречивым взглядом осматривая его ушибленную руку и красный след на лице, ощущает свою пульсирующую боль в затылке от недавнего удара лопатой по голове, вспоминает тело девушки, найденное в лесу… Кажется ему, да? Чёрта с два.
— Свои сказки можешь рассказывать кому-нибудь другому. Ещё скажи, что все те листовки на станции я лично расклеил, — Игорь подступает на пару шагов ближе, но к программисту больше не притрагивается, вместо этого наклоняясь и смотря на него сверху вниз. — Пойми, здесь нельзя оставаться, тут люди без вести пропадают и…
— Я не пропал, — твёрдо произносит Сергей, упрямо глядя в глаза мужчины, и Гром понимает, что тот прав, но… Это «но» разъедает Игоря изнутри, вяжет его кишки в морской узел, мешая резонно возразить. — Вас ведь сюда для этого отправили, верно? Узнать, всё ли со мной в порядке? Как видите, Игорь, я цел и невредим. И, как я понимаю, никакого ордера для моего задержания у вас нет, следовательно, вы не можете заставить меня вернуться обратно в Санкт-Петербург против воли, — парень печально усмехается и, сделав небольшой шаг вперёд, сокращает расстояние между ними практически до минимума. — Вам не кажется, что вы уже превышаете свои полномочия, действуя в собственных интересах?
Игорь сглатывает воздух, комом застрявшим в его горле, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Слова Разумовского были похожи на удары кулаком в живот, быстрыми и точными, словно тот хорошо знал, куда следовало «бить». Это было совсем не похоже на того Сергея, чьё личное дело майор изучил вдоль и поперёк и с которым успел пообщаться за последние пару дней.
— Серьёзно? — наконец, собравшись с мыслями, выдыхает Гром и усмехается, почёсывая пальцами скулу, покрывшуюся колючей щетиной. Игорь не хочет грубить — он откровенно устал для этого, а груз слов программиста о том, что всё волнение мужчины абсолютно бессмысленно, когтями острыми скребёт где-то на подкорке, оставляя после себя глубокие трещины из сомнений и непонимания; что-то было не так. Но майор тут же прерывает себя на едва зарождающейся мысли, останавливая от очередной пустой траты времени и нервов, и похлопывает Разумовского по здоровому плечу, бросая сухое: — Ну, удачи тогда.
В ответ парень только поджимает губы, прерывая зрительный контакт и отворачивая голову в сторону. То, как Гром уходит, миллиардер явно не замечает или попросту игнорирует, а сам майор лишь гневно сжимает зубы; приключения на пару дней выдались просто ахуеть какими насыщенными.
По коридорам монастыря он блуждает ещё какое-то время, пока не сворачивает к знакомым комнатам и в итоге не выбирается наружу. Покинуть стены храма кажется настоящим облегчением, ведь, находясь здесь, никакого божественного благоговения Игорь совершенно не чувствует. Пропуская через лёгкие холодный воздух, который потоки поднявшегося ветра бросают ему прямо в лицо, Гром стоит на продавленной шинами дороге около нескольких минут, блуждая усталым взглядом по территории монастыря. Никого из стариков поблизости нет, видимо, те всё ещё на службе, и Игорь даже этому рад, хотя было бы, наверное, не лишним опросить кого-то из них. Но от этой мысли мужчина быстро себя одёргивает. Лезть в это ему больше нет нужды.
Запихнув руки поглубже в карманы куртки, он бредёт по направлению к ржавым воротам; никакого смысла дожидаться Сергея мужчина не видит, да и навязывать себя точно не будет — достоинство и голова на плечах у него ещё имеются. Впрочем, слыша позади какой-то шум и гул голосов, удержаться от того, чтобы обернуться, у Игоря не получается. У арки парадного входа монастыря застывают двое парней: Денис в своей блядской леопардовой шубе и Разумовский, всё ещё придерживающий себя за больное плечо. Они о чём-то рьяно переговариваются, кажется, что даже спорят — Денис взмахивает руками, то подходя ближе к программисту и шепча тому что-то на ухо, то отстраняясь и проверяя экран Айфона, зажатого в своей трясущейся ладони. Сергей же на эти выпады почти не реагирует, отвечая гораздо менее эмоционально, но время от времени хватает Дениса за локоть, будто удерживая на месте. А когда парень случайно натыкается взглядом на Грома, то быстро отводит глаза в сторону своего знакомого, демонстративно игнорируя присутствие майора. Зато Денис, заметив, куда смотрел Разумовский, оборачивается к мужчине и, растянув губы в привычной ему ухмылке, показывает Грому средний палец, прежде чем снова начать о чём-то говорить миллиардеру.
Расслышать их разговор Игорь не может, да и особого желания знать об их делах у него нет, и он, глубоко вздохнув, сплёвывает себе под ноги, отворачивается от парней и официально закрывает это чёртово дело по поиску Сергея Разумовского, обещая себе, что свалит из этой душной деревни завтра утром на первом же поезде. С программистом или без него, не имеет значения. Если здесь всех всё устраивает, то ему и никакого смысла задерживаться в этой дыре нет; вернётся в Питер, в красках распишет Прокопенко о колорите северных деревень, а дальше уже пусть в Главке как-то сами, без него. У Грома нет больше полномочий здесь.
Мысленно представляя лицо Фёдора Ивановича, когда майор заявится в отделение ни с чем, мужчина добирается до Топей, которые по обыкновению радушно встречают его глухой тишиной — немногочисленные жители деревни в это воскресное утро отправились в монастырь, и Игорь, ступая вдоль размытой дороги, оглядывает просевшие деревянные дома и всматривается в покрытые пылью окна. Старые, из покосившихся от времени и дождя брусьев, хижины не выглядит особо жилыми, лишь развешанное бельё на верёвках говорит о том, что хозяева у этих домов всё же имеются. У некоторых строений мужчина на секунду останавливается, стараясь заметить хоть что-то подозрительное, но ничего выбивающегося из общей картины умирающей глубинки не обнаруживает.
Тяжело выдохнув, Гром стягивает с себя кепку и проводит ладонью по взмокшему лбу и влажным от пота волосам, замечая на своих пальцах алые разводы — пусть рана и не затянулась до конца, но уже не так сильно кровоточит, что не может не радовать майора. Невольно мужчина вспоминает о Разумовском, что старательно пытался зашить его рану, а затем ощущает, как разочарование в один момент накатывает на него волной, почти сбивая с ног. На мгновение Игорь прикрывает глаза, прокручивая в своей памяти их недавний разговор в монастыре, думая о странном поведении миллиардера. О его холодном взгляде, кажущемся в полутьме кельи хищным и острым и будто бы знакомым мужчине. Словно он уже видел его где-то раньше.
С мыслей о Сергее майора сбивает знакомый участок; проходя мимо того дома, рядом с которым он в прошлый раз видел капитана Козлова, Гром чуть притормаживает, вспоминая ту девчонку, что жила здесь и чьё разрубленное тело мужчина, возможно, нашёл в лесу. Игорь долго смотрит на калитку, на двор с колышущимся на ветру бельём, на крыльцо, и, помяв кепку в руках, только собирается продолжить свой путь дальше и дойти уже до дома Анны Петровны, когда замечает в окне ту самую девушку, тенью застывшую за мутным стеклом и смотрящую прямо на Грома.
— Что за… — майор вглядывается в черты её лица, отметая любые сомнения в том, что мог эту девчонку с кем-то спутать, и с силой сжимает пальцы в кулаки. Это, блядь, какая-то шутка. И очень не смешная шутка, потому ещё прошлой ночью она была мертва. Игорь уверен, он сам это видел — бледная, обнаженная и расчленённая пополам. Сомнений быть не может.
Мужчина чувствует, как волна непонимания и гнева горечью подкатывает к горлу, пока он, задавливая в себе раздражение на отдающее эхом в голове «вам показалось» Разумовского, ступает за калитку прямиком к дому.
«Показалось, ну да, как же»
— Эй, дядь, проблемы какие-то?
От неожиданности Гром резко останавливается на месте, отводит взгляд от окна на источник голоса и напряжённо потирает запястье, замечая кудрявого парня, стоящего с перекинутым через плечо полотенцем. Тот окидывает майора заинтересованным взглядом, обтирая влажную шею махровой тканью, а Игорь рассматривает молодого человека в ответ. Местный? Или очередной приехавший за чудом?
Гром оглядывается обратно к дому, но, видя, что теперь за окном никого нет, криво улыбается, а его рука тянется к внутреннему карману куртки, из которого мужчина достаёт ключи с брелком.
— Знаешь, у кого здесь есть Опель?