* * *
Эрвин вернулся в штаты и окунулся в привычный круговорот. Работа, отнимающая большую часть времени, недолгий отдых дома, прогулки по пляжу, пятничные вечера в баре, встречи с Анди — все так, как было до его поездки. Конечно, теперь у альфы в голове были несколько другие мысли, непривычные и не очень приятные. Иногда Эрвин просыпался и лежал, думая, нужно ли ему выстроить четкий план дальнейших лет. Поможет ли, если он будет четко знать, что к сорока пяти, например, хочет обзавестись семьей? Планы всегда получались какие-то абсурдные, и Смит бросил это дело, решая жить по инерции — впрочем, как всегда. Примерно через неделю после возвращения Эрвин зашел в свой профиль в соцсети и нашел страницу Элайджи. Это было глупо, но альфа действовал скорее инстинктивно в жажде утолить свое любопытство. В личной информации Эл прописал, что женат (страница Тома отсутствует), и указал страницу сына. Помявшись, на нее-то Эрвин и перешел. Страница Леви Аккермана была почти пустой. Ни одной личной фотографии, друзья скрыты. Омегу отметили на паре чужих фото, и Эрвин просмотрел их, потому что ничего другого у него не было — и результат был безрадостным. Леви если и был на фото, то где-то на краю и нечетко. Вздохнув, Эрвин вышел из сети. Мальчишку нужно было оставить в покое. В течение следующего месяца Смит еще пару раз зачем-то открывал эту пустую страничку, непонятно на что надеясь и ощущая себя полным идиотом. Возможно, зря он согласился посетить торжество Нанабы. Подруга бы обиделась, конечно, но в жизни Эрвина снова было разрушающее все на своем пути проклятье Элайджи Аккермана. Смит был искренне рад повидаться с лучшим другом, помириться с ним, но, черт возьми… Эта дружба слишком дорого ему обходится. А чуть позже сам Элайджа дал о себе знать. Впервые с тех пор, как они распрощались. Элайджа добавил вас в чат Друзья Элайджа: Встречайте нашего потерянного Эрвина Смита. Эрвин Смит: Кажется, у меня таких чатов лет пять не было. Элайджа: Мы провели голосование. Тебя решили добавить большинством голосов. Сейчас скину скриншот.Элайджа добавил новое изображение в чат Друзья
Элайджа: Я голосовал против. После того, как ты бросил меня спать на газоне, ты мне не друг. Эрвин Смит: Я посмотрел скриншот. Моблит тоже голосовал против. Моблит, я знал, что ты всегда ревновал Ханджи ко мне. Ханджи Бернер: Не мели ЧУШЬ, Эрвин. Моблит: ГОЛОСОВАНИЕ БЫЛО АНОНИМНЫМ. Элайджа, какого хрена? Счастливая_Нанаба: Эрвин! Ура, ты снова с нами! Эрвин Смит: Хоть кто-то рад меня видеть! — Ты улыбаешься? — раздалось у двери. Эрвин поднял голову. Анди стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди. Выражение его лица было удивленным. Смит нахмурился, только сейчас осознав, что действительно улыбался, и что омега почему-то удивлен этим. — Я что, так редко это делаю? — озадаченно спросил Смит, и Анди, закатив глаза, оторвался от дверного косяка и прошел к нему, без стеснения усаживаясь на одно колено альфы. Эрвин приобнял его за талию. — В последнее время ты только хмуришься, — ответил омега, — И постоянно в своих мыслях с тех пор, как вернулся с родины. У нас даже секса нет. Что-то случилось? Кажется, Анди давно хотел задать этот вопрос. Его красивые глаза внимательно изучали лицо Эрвина, ища ответ. Иногда Смит думал, что рассказать все, как на духу — неплохая идея. Анди итак знает о нем почти все; возможно, он даже мог бы дать какой-нибудь полезный совет. Только вот Эрвин не был уверен, что после таких откровений омега согласится когда-нибудь выйти за него замуж. Не то чтобы Смит собирался делать ему предложение, но какое-то собственничество протестовало против перспективы лишиться общения Анди. — Просто пообщался со старыми друзьями, и теперь здесь все кажется…странным. — Ты скучаешь, — заметил омега. — Наверное. Но это пройдет. Поцелуешь меня? — попросил Смит, блокируя телефон и убирая его подальше. Анди серьезно посмотрел на него, будто читая мысли; от этого было не по себе, и Эрвин сам потянул омегу на себя, заставляя приблизиться вплотную. Пухлые теплые губы так приятно ощущались на своих. Анди точно знал, как целовать, чтобы альфа терял голову. Смит довольно хмыкнул, когда омега прикусил его нижнюю губу, лизнув напоследок. Тогда в голову Эрвина впервые пришла эта мысль. А как ощущаются тонкие губы Леви? Такие же они теплые? Позволял ли юный омега кому-нибудь прикасаться к нему таким образом? А что, если тому пацану в дешевой подростковой одежде выпала такая возможность?.. Почему Эрвин чувствует такую неприязнь к этому мальчишке? Господи, да Элайджа и на пушечный выстрел его к сыну не подпустит. Он ясно сказал, никаких оборванцев. Интересно, а Эрвин в глазах Элайджи тоже недостаточно обеспечен или?.. Эрвин оторвался от чужих губ, тяжело дыша. Эти мысли приводили его в ужас. Он не хотел их думать и не хотел чувствовать то, что чувствует. Положение его было хуже некуда. — Все нормально? — спросил Анди, лаская щеку отстранившегося альфы. Сглотнув, Эрвин вместо ответа ткнулся носом в омежью шею, стараясь слиться со сладким запахом и забыть о том, что вот уже месяц не давало покоя. Альфа решил, что поднимет эту тему на следующем сеансе у психолога. Омега как-то понимающе обнял его, поглаживая спину. Черт возьми, почему Смит не влюбился в Анди? Почему сладкий аромат его кожи не будоражил, заставляя терять голову? Было бы так просто, влюбись он в него. Эрвин был уверен, что они действительно могли пожениться и завести ребенка; и тогда, возможно, альфа был бы счастлив. Думать об этом было почти больно, как думать о худых мальчишеских коленках, таких недосягаемых для него.* * *
Эрвин Смит, пожалуй, никогда так не проебывался. По крайней мере, он не помнил ничего подобного в своей сознательной жизни. В тот день он поздно вернулся с работы, заскочив по пути в круглосуточный супермаркет, и дверь открывал уже в синих сумерках. Неспеша альфа разложил купленные продукты, выпил стакан воды, включил радио и достал телефон, до этого брошенный в спортивную сумку. Прогрузился вай-фай, телефон весело мигнул, сообщая хозяину, что полностью готов к эксплуатации (включая вечерний просмотр порно и залипание на правых американских каналах Ютуба). И тут высветилось это. Леви Аккерман: Я знаю, что вы заходите на мою страницу. Всего несколько слов буквально выбили землю из-под ног Эрвина. Тяжело осев на диван, альфа уставился на экран телефона, где продолжало висеть сообщение от отпрыска лучшего друга. Чертов Элайджа, ожидаемо, породил слишком умного сына. Эрвин Смит: Откуда? Леви Аккерман: У меня есть программа отслеживания гостей. Смит несколько минут думал, что ответить, и стоит ли вообще что-то отвечать. Ситуация выглядела очевидной, как ни крути; интересно, что подумает Леви, если Эрвин прямо сейчас удалит свой профиль? Нет, он не такой трус. Вздохнув, Эрвин напечатал в ответ, решив не отрицать очевидного. Эрвин Смит: Прости, если напугал тебя этим. Больше не буду, обещаю. Он с замиранием сердца ждал ответа омеги. Радио контрастно весело гудело на кухне. Won't you teach me how to love and learn There'll be nothing left for me to yearn Think of me and burn, and let me hold your hand I don't wanna face the world in tears Прошли одна, две, пять, десять минут. Леви Аккерман больше ничего не написал, и это было хорошо и плохо одновременно. Ощущать себя настолько безразличным омеге, что тот даже не возмутился такому вниманию, оказалось неожиданно неприятно. Эрвин решил тоже ничего не писать — и так выставился в весьма сомнительном свете. Он позволил себе сохранить на телефон одно-единственное фото, где присутствовал омега, после чего вышел из сети. Фото он обязательно удалит. Потом, когда странное чувство отпустит его. Так всегда бывает — Эрвин быстро увлекался и быстро выгорал, этот случай отличался лишь возрастом омеги, его социальным статусом и родством с Элайджей Аккерманом. Спустя пару недель Смит почти забыл об этом недообщении. Заходя в профиль, он, действуя инстинктивно, спускался до диалога с Леви и смотрел, в сети тот или нет. Эрвин не собирался возобновлять общение, ему было достаточно увидеть имя омеги и свое последнее сообщение. Это странно утешало, приятно было видеть это имя в списке своих диалогов. В конце ноября от Ханджи неожиданно пришло сообщение с ссылкой на какую-то статью. У Эрвина не было времени открыть ссылку до конца рабочего дня, он целый день парился в кабинете, налаживая связи с поставщиками. После четырехчасового итогового совещания альфа чувствовал себя совсем выжатым; Эрвин завалился на диван, натуральная кожа приятно холодила разгоряченное тело. Ослабив осточертевший галстук, альфа вытащил телефон и проверил новости. На глаза попалось утреннее сообщение от подруги, и Эрвин открыл его, не ожидая ничего особенного. Ханджи иногда отправляла ему свои научные статьи или статьи других авторов, показавшиеся ей интересными. Это могла быть информация о питании глубоководных рыб или что-нибудь про фонды, восстанавливающие дикую природу. Эрвин каждый раз закатывал глаза, но почему-то исправно читал, отписываясь в ответ смайликом или селфи со скучающим лицом. Он думал, что так будет и в этот раз. Открывая сообщение, он не рассчитывал ни на что особенное. Нажав на присланную ссылку, Эрвин расстегнул верхние пуговицы рубашки, отвлекаясь. А когда вернул взгляд на экран телефона, ощутил, как морозец пробегает по спине. Уже по названию статьи он понял, что написанное ему не понравится. Сын чистит за отцом — крах империи Аккерманов? — спрашивал заголовок. Фотография семьи Элайджи, выходящей из какого-то здания, красовалась в самом начале. На фото был сам Элайджа в костюме, прикрывающий лицо ладонью. Чуть далее был Леви. Эрвин узнал его сразу, хотя тот тоже закрывал лицо. Нахмурившись, Смит принялся за чтение. Откровенно говоря, он никогда особо не интересовался бизнесом Эла, но то, что он прочитал, окунуло его в какую-то новую реальность. Первое, что Эрвин узнал — отец Элайджи был госпитализирован и по официальным данным впал в кому. Экстренно созванный совет директоров назначил Элайджу управляющим, пока мистер Аккерман не поправится. То, что он не поправится, было ясно, как день. Эрвин расстроился, мистер Аккерман ему нравился, и это было взаимно. Старый альфа хорошо относился к другу сына и в детстве даже взял его в Диснейленд вместе со своей семьей. Дальше в статье еще более шокирующая общественность информация о кадровых перестановках. Едва вступив в должность, Элайджа уволил Дота Пиксиса, одного из старожилов компании, возглавляющего до этого подразделение на юге страны. Очень весомая в определенных кругах фигура. Кроме того, был уволен глава научной группы. На его место назначили… Эрвин не мог поверить своим глазам. Журналисты откопали где-то самое, наверное, домашнее фото Ханджи Бернер — явно специально, чтобы поставить женщину в невыгодное сравнение с предыдущим главой группы, крупным альфой. Ханджи стояла в фартуке и улыбалась, ее волосы были собраны в неаккуратный хвост. Далее написано, что Ханджи до этого проработала в компании более десяти лет и внезапно оказалась школьным другом нового управляющего, что, несомненно, повлияло на ее назначение на должность. Смит был рад за подругу, но одновременно зол за то, в каком свете ее выставили в этой статье. Ханджи — хороший ученый, которому нужны место и деньги для своих изучений, а Аккерман мог ей это дать. Журналист едко подметил, что мистер Аккерман еще не скончался, а его сын уже уволил нескольких его приближенных. В конце шел призыв к антимонопольной полиции. Неудивительно, что Эл ничего не рассказал Эрвину о своих проблемах. Что ж, Смит это заслужил. Альфа злился, что сидел и читал всякие сплетни о лучшем друге, тогда как мог позвонить ему и узнать все напрямую. В статье были отсылки к предыдущим публикациям о семье Аккерманов, и Эрвин перешел по первой попавшейся. Эрвин пожалел об этом почти сразу, хотя информация была интересной. Эта статья вышла почти два года назад, и в ней шел отчет о проверке антимонопольной полицией деятельности компании Аккерманов. Выявлены незначительные нарушения — Эрвин поднял брови, незначительные? То, что Аккерманы давным-давно задушили всех конкурентов на рынке своей страны, ни для кого не секрет. Как и то, что они пытались занять часть мирового рынка. С помощью… Смит перешел на другую статью, уже трехлетней давности, и на экране высветилось фото совсем молоденького Леви. Нет, конечно, это было так очевидно с самого начала. Но Эрвин почему-то ощущал глухую досаду. Судя по информации в статье, верховный государственный суд запретил семье Аккерманов иметь какие-либо родственные связи с владельцами других компаний в секторе здравоохранения. И связано это было с антимонопольным законодательством. В частности, журналисты писали, что Элайджа и какой-то французский концерн собирались объединиться через помолвку детей, но запрет разорвал эту договоренность. Правда это или нет, неизвестно. Эрвина интересовало, если это правда — это вообще законно? А как же права человека, право на выбор и все такое? Не то чтобы Эрвин хотел, чтобы Леви самостоятельно выбрал какого-то француза, но… Но надо же, вау. Элайджа мог пытаться продать Леви, когда тому не было и пятнадцати. Смит вдруг рассердился на Ханджи за то, что та заставила его узнать все это. Ему спокойно жилось и без этой информации все эти годы, так какого черта? Зло выдохнув, Эрвин закрыл сайт и сжал телефон в руке. Эрвин набрал номер друга на следующий день. На звонок предсказуемо не ответили, включился автоответчик, а через пару часов пришло смс. Как в старые добрые времена. Элайджа: Не могу говорить, занят. Перезвоню позже. Эрвин решил, что так даже лучше. У него будет время остыть и разобраться в себе. Семья Эла и то, как тот вел свой бизнес, Смита вообще не касалось — с тех пор, как он уволился — но иррациональная злость клокотала внутри. Эрвин чувствовал себя искупавшимся в грязи. Эрвин Смит обожал свою работу. Еще в молодости он наивно считал себя трудоголиком, списывая добровольную переработку на это, однако позже понял, что ошибался. Неприятно было признавать, но работа заменяла ему все, чего у альфы не было. Вместо насыщенной личной жизни, путешествий, семьи, нормального хобби — работа. Альфа понимал, что вполне может начать оправдываться тем, что в своей жизни предпочел карьеру. Правда и ложь одновременно. Тем не менее, работа хорошо отвлекала, в рабочие будни невозможно было думать ни о чем другом. Эрвин переписывался, звонил, катался по городу и посещал офис, когда требовалось его присутствие. Зачастую забывал про обед и в итоге перекусывал на ходу, обещая себе почаще посещать спортзал. Так и текла жизнь, и Эрвина все, в принципе, устраивало. А потом чат друзей, где он не так давно оказался, ожил посреди ночи. Смит протянул руку и взял с прикроватного столика вибрирующий телефон. Счастливая_Нанаба: Элайджа, я отправила в прессу твои записи. Следующие пару дней буду без связи, проверь, пожалуйста. Элайджа: Ок, спасибо. Сощурив глаза, Эрвин вздохнул. Звонок Аккермана не заставил себя долго ждать. Только заблокированный гаджет снова засветился, требуя внимания. — Прости, если разбудил, — без всякой вины начал Эл, стоило только нажать на «принять». — У меня небольшие…трудности. — Я знаю, читал об этом. Мне очень жаль, что с твоим отцом такое случилось. Надеюсь, он поправится… — Да, — перебил Элайджа, — спасибо, что позвонил, как узнал. Я оценил. — Кома, это правда? — Да, — повторил друг ненормально спокойным, обыденным тоном. — Это было ожидаемо. Отец в больнице, а я по уши в проблемах. Это просто пиздец, Эрвин. У меня нет времени даже поссать сходить, прости за откровенность. Смит хмыкнул; включив ночник, альфа сел в кровати. — Так ты уволил Пиксиса, стоит думать, что тебя начнут рвать на куски, — заметил Эрвин, и друг страдальчески простонал. — Кстати, почему? Он же профессионал. Элайджа помолчал; Эрвин даже подумал, что связь прервалась, но звонок продолжался. — Этот старый урод сам виноват, — наконец, раскололся друг. Голос его звучал несколько монотонно из-за качества связи. — Отец в коме, мы собрали совет, подняли тему преемственности, и знаешь, что он мне сказал? Что мне не стоит переживать, кому в итоге достанется компания, ведь она, цитата, в любом случае перейдет моим внукам, если я вовремя подсуечусь. Главное, выбрать человека, которому можно доверять. Эрвин нахмурился. — Не понял, — честно признался он, и друг тяжело вздохнул. — Это он мне на взаимовыгодный союз намекнул. Типа Леви омега, он после меня во главе встать не сможет, и ему нужен надежный альфа. А потом он мне рассказал про своего сына. Короче, хер им, а не Леви. Этого консерватора давно пора было выкинуть. Стоило отцу слечь, как засуетились. Я сижу перед ними, а они меня мысленно уже похоронили. Ждут, когда я сдохну. — Элайджа, — Эрвин потер переносицу пальцами. Друг всегда был экспрессивным, когда заводился. — Нет, ну правда. Ладно, хватит об этом… У тебя-то как дела, Эрвин? Это был прекрасный повод задать все интересующие вопросы и выговориться. Только вот Эрвина, по сути, ничего не интересовало. Он не мог задать Элайдже те вопросы, что крутились у него в голове, а еще Смит хотел покоя. Если он не может получить то, что хочет — пусть безрассудно, глупо и бесперспективно — то лучше просто забыть об этом. — Все хорошо, вернулся к работе. Дом отца все еще не продан. Планирую получить повышение к концу года, — непонятно зачем отчитался альфа, чтобы просто заполнить тишину в эфире. — На самом деле… Но Аккерман, зашуршав чем-то, внезапно торопливо прервал: — Ой, Смит, извини… Мне нужно бежать. Давай еще потом созвонимся, хорошо? Пока. И друг отключился. Эрвин посмотрел на затихший телефон и убрал его в сторону. Спать расхотелось, четыре часа утра, и через три часа Эрвину нужно быть на ногах. Тяжело вздохнув, альфа выключил ночник и завалился обратно в кровать.* * *
Эрвин Смит совершил много ошибок за последнее время. Начиная от ситуации с социальными сетями и заканчивая общением с единственным омегой, которому он был небезразличен. Пусть не в романтическом плане, но так даже лучше. Эрвин знал, что с момента возвращения с родины вел себя, как козел. То, что Анди до сих пор не заблокировал его номер, удивительно, но Смит хотел думать, что омега достаточно хорошо знает его, поэтому понимает, что это в характере альфы — закрываться, когда нужно что-то обдумать. Альфа задумался, как извиниться. Сначала решил подарить какой-нибудь браслет или кольцо, но потом решил, что Анди точно поймет его подарок как-то неправильно. Дарить цветы — вообще глупо; они с Анди проскочили конфетно-букетный период прямо в постель. Можно было сводить в кино на какой-нибудь откровенно детский фильм, напоить кока-колой и выиграть игрушку в тире, омега бы посмеялся и оценил. В конце концов, Эрвин собрался приготовить ужин и провести спокойный вечер, который может плавно перетечь в приятную ночь. — Ты чего это? — с порога спросил омега, скидывая сумку с плеча на пол. Он обвел удивленным взглядом нехитрые приготовления Смита: приглушенный свет, бутыль вина на столике, заказанный из ресторана ужин. — С чего вдруг? — Неужели нужен особый повод? — с непринужденным видом спросил Эрвин, сервируя стол. Омега пожал плечами и улыбнулся. Альфе понравилась эта улыбка, сразу стало как-то приятно. Не зря он все это затеял. — Не знаю. Просто раньше такого не было, — Анди прошел мимо, его улыбка стала задорнее, — Надеюсь, ты не собираешься мне предложение делать? Сердце Эрвина пропустило удар. Сам того не зная, омега попал в болевую точку. У Смита действительно возникали такие мысли. Неужели он так плох, что никому не нужен, как партнер по жизни? — Господи, расслабься, — Анди расширил глаза, глядя на окаменевшее лицо альфы. — Я шучу. Схожу в душ, я ненадолго. Омега скрылся в ванной, и Эрвин спокойно вздохнул. Не хватало еще, чтобы Анди заподозрил его в направлении мыслей о возможном браке. Альфа не питал иллюзий — они с Анди не любили друг друга, но что-то держало их вместе. Эрвину нужно было время, чтобы обдумать свои дальнейшие планы. Заказанный ужин пришелся омеге по вкусу; Эрвин наблюдал, как Анди уничтожает сырую рыбу, и ощущал какое-то чисто альфийское удовлетворение. Словно он кормил свою пару, уставшую на работе. Омега действительно жутко выматывался, зато мог есть, что угодно, и всегда был в прекрасной форме. Мокрые волосы, как всегда, завивались в смешные кудри, а бронзовая от загара кожа сияла в свете ламп. — А если бы я решил сделать тебе предложение, то что? — спросил все-таки Смит, надеясь, что звучит незаинтересованно. — Ты бы отказался? Анди перестал жевать и поднял взгляд, сощурив глаза. — Я бы подумал, — ответил он с полным ртом. — И тебе бы посоветовал подумать тоже, глупый альфа. — Почему глупый? — возмутился Эрвин, складывая руки на груди. — Может быть, я решил, что ты мне подходишь. Омега закатил глаза. Прожевав, он отодвинул от себя суши и вытер рот салфеткой. — Это здорово, конечно, — проговорил омега, — только вот ты меня не любишь. Разве ты не хотел бы жениться по любви? Послушай, Эрвин, я понимаю, откуда у тебя эти мысли. Ты идеалист, тебе важно, чтобы все было правильно. Возможно, ты думаешь, что можешь жениться на ком-то, кто тебя не раздражает, но этого будет недостаточно. Со временем ты начнешь ненавидеть себя, своего мужа, свою жизнь и даже собственных детей. — Нет, исключено, — убежденно ответил альфа, мотнув головой. — Вот значит каким ты меня видишь? Я такой скучный? — Ты не скучный, Эрвин, — омега ласково улыбнулся. — Ты романтик, хотя, судя по всему, и не догадываешься об этом. Тебе нужен омега, от которого ты будешь сходить с ума, которого ты будешь боготворить. Не делай такое лицо, я знаю, о чем говорю. В тебе это есть. Помнишь того омегу, про которого ты мне рассказывал? Муж твоего друга, Том, вроде? Эрвина как холодной водой окатило; он поежился под внимательным взглядом Анди, весь домашний уют от ужина сразу пропал. Том Аккерман — проклятое клеймо, разрушившее отношения Эрвина с близкими друзьями, преследовало его и теперь. — Ну и причем тут он? — напряженно спросил альфа. — Вот зачем ты вообще о нем заговорил? — Потому что, Эрвин, я никогда не видел тебя таким живым, как в тот день, когда ты рассказывал мне о нем, — терпеливо объяснил Анди, — честно говоря, я думал, что между вами что-то было, когда ты уезжал… Ты вернулся таким странным, и я подумал, что…. — Господи, Анди, какой бред! — А что я должен думать? Он единственный омега, к которому у тебя были чувства. — Да, я думал, что влюбился в него, — честно признал Смит, отрицать было бы глупо. — Странно, но в последнюю нашу встречу я ничего не почувствовал, это совершенно чужой мне омега, ничего в нем… Даже его запах… Споткнувшись, альфа замолчал. Он не знал, с чем можно сравнить это чувство. Абсолютный ужас, сковывающий тело, вперемешку с адреналином, ускоряющим сердцебиение. Сердце застучало так, словно собралось отбить все положенные ему удары. Эрвин отвел взгляд от заинтересованного лица омеги напротив, чтобы не выдать себя. Эрвин не знал, что такое бывает. Он не был уверен даже, что это правда. Возможно ли, что дело было просто в запахе? Это вообще нормально? — Я ничего к нему не чувствую, — севшим голосом сказал Смит. — И, кажется, никогда не чувствовал. Анди подозрительно прищурился: — Если ты говоришь мне это, чтобы опровергнуть мои предыдущие слова, это не сработает, Эрвин Смит. Давай подведем итог: я хочу, чтобы на мне женились по любви, и хочу, чтобы ты женился по любви. Полюбишь меня, тогда и поговорим. — Я люблю тебя настолько сильно, насколько могу, — признал альфа, и Анди фыркнул, разряжая обстановку. С Эрвина было достаточно; от нервного потрясения даже дрожали руки, очень заметно, когда он начал стягивать с омеги майку. Эрвин завалил Анди прямо на пол, схватив рукой омежьи запястья, и начал целовать шею, там, где пахло слаще всего. Омега не сопротивлялся, хихикая и ластясь, словно и не было этого неудобного разговора несколько минут назад. Смиту нравилось это в нем — легкость, игривость, простота. Внезапно вывернувшись, Анди оказался на его бедрах и победно улыбнулся. Эрвин лишь приподнял ладони — сдаюсь, делай, что хочешь. И Анди сделал: схватил ловкими пальцами ремень, сначала расслабляя его, а после расстегивая, невзначай касаясь уже напряженного члена под тканью. Эрвин был пьян и потрясен, а еще он давно не трахался — этого было достаточно, чтобы завестись, а тут еще этот омега, который наклонился, чтобы оставить поцелуй-укус на его губах. Обхватив ладонями крепкую задницу, альфа приподнялся на локтях, чтобы втиснуть желанное тело в себя. Телефон Эрвина завибрировал, потом еще и еще. Смит зло прорычал; если ему пишут по работе, он подумает над сокращением своих рабочих часов. Оторвавшись от мягких губ, альфа не глядя потянулся в сторону шумящего гаджета. Анди отстранился, с досадой наблюдая за действиями альфы. Элайджа: Эрвин, надеюсь, ты не занят. Нужно поговорить. Элайджа: Это срочно, но подождет, если ты спишь. Элайджа: Но было бы лучше поговорить прямо сейчас, конечно. Чертов Аккерман и мертвого расшевелит, если нужно. — Да пошел ты, ублюдок, — непонятно к кому обращаясь, процедил Эрвин, откидывая гаджет в подушки. Поцелуй возобновился с новой силой. Эрвин не знал, откуда в нем столько желания; кровь кипела, адреналин бушевал внутри, и, казалось, что Смит может свернуть горы. Хотелось омегу, хотелось грубо и глубоко, чтобы забыться, чтобы избавиться от подозрений, от которых так больно. Врываться в чужое тело — всегда до одури приятно. Горячее, такое податливое, пахнущее так сладко. Этим запахом пропитывается все вокруг. Анди прыгал на нем, как всегда ненасытный, а сходящий с ума Эрвин мог только мять омежье тело руками, трогать, придерживать, чтобы насадить быстрее и сильнее, получая довольный стон в ответ. Между ними нет любви в классическом понимании, но разве такой любви недостаточно? Решив, что совсем сходит с ума, Смит отбросил все мысли и полностью погрузился в процесс, где-то на краю слуха ощущая, как вибрирует и вибрирует телефон. Если это Аккерман, Эрвин заблокирует его номер и никогда не пожалеет об этом. Последние толчки альфа сделал, крепко вцепившись в чужие трясущиеся бедра, и кончил на загорелую спину. Стоящего на коленях Анди совсем оставили силы, и он повалился вперед, на пол, блаженно вздыхая. Эрвин улыбался, тяжело дыша. Ему нравилось это зрелище. — Я в душ, — занудно сказал Анди, едва опомнившись, и альфа рассмеялся. — Не смейся. — Ладно, не буду. — Можешь пока ответить ублюдку, — насмешливо поддел омега, шлепая в ванную. Эрвин закатил глаза; находя телефон среди подушек, он не ожидал ничего хорошего. Не каждый день он блокирует телефон лучшего друга. И это действительно был Аккерман. Элайджа: Позвони мне, как сможешь. Я бы не стал так навязываться, но это серьезно. Элайджа: И прости, если отвлекаю. Господи. Эрвин вздохнул, набирая номер Аккермана, и очень удивился, ведь тот ответил почти сразу. — Элайджа, какого черта? — без предисловий спросил Смит, почему-то совсем без злости. Оргазм расслабил тело, отогнав ненужные мысли. — Я разбудил тебя? — спросил друг. Как будто такая настойчивость хоть кого-то не разбудила бы. — Извини. Дело правда срочное. Эрвину резко поплохело. — Твой отец умер?! Элайджа вздохнул: — Нет. Еще нет, но он на грани. Мы готовимся потерять его… Не заставляй меня говорить об этом, пожалуйста. Я не поэтому писал. — Элайджа, говори прямо. Друг помолчал, словно подбирая слова. Тишина на линии прерывалась легкими помехами, и Смит всерьез задумался о смене оператора. — Эл, давай уже… — Что у тебя с помещением? — В каком смысле? — напрягся Эрвин. — Ну, сколько квадратов, комнат? — Комнат две, а квадратов семьдесят. А что? — Дело в моей семье, — заговорил вдруг по делу Аккерман, всего несколькими словами уничтожая все настроение Эрвина. Альфа напряженно приготовился слушать дальше. — И в компании. В общем, буду говорить, как есть. Мне нужно вывезти Леви из Европы, недели на две, может, на три. Не знаю точно. У нас тут очень…неспокойно, постоянные проверки, и я физически не могу уследить за всем. Меня жмут со всех сторон. Мне угрожает опасность, но это не самое страшное. Моей семье угрожает опасность, Том пока может жить со своей семьей, а вот Леви я туда направить не могу. Штернов тоже постоянно дергают, и… Эрвин не мог поверить своим ушам. — Ты это к чему, Аккерман? Я что-то не понимаю. — Я бы отправил Леви к Нанабе, но та сейчас занята мужем и делами компании. Эрвин, все, кому я доверяю, связаны с моей компанией, понимаешь? Поэтому никто из них не подходит. Я просто не хочу думать еще о том, что с моим сыном что-то случится, пока я улаживаю свои дела. — И ты хочешь, чтобы я приехал и приглядел за ним? — недоверчиво спросил Смит. — Эл, ты в своем уме? — В своем, — холодно ответил друг. — На друга Леви напали, за самим Леви следили. Ему небезопасно находиться здесь сейчас, когда я расчищаю себе дорогу. И нет, я не хочу, чтобы ты приезжал. Я хочу отправить Леви к тебе. Тебе я доверяю, как себе. А еще ты не связан с моей компанией, информации о тебе нигде нет. Я больше никому не доверяю так. — Я не знаю, Элайджа. По-моему, это очень плохая идея. А как же его учеба? Документы? — Он может учиться дистанционно, к тому же, это всего на пару недель. Документы, Эрвин, серьезно? — Аккерман тяжело вздохнул. — Смит, скажи прямо, если ты не можешь или не хочешь помочь мне. Я больше у тебя ничего не попрошу, правда. — Да не в этом дело… Я просто думал, у тебя полно близких людей. — Все они сейчас скомпрометированы. Если бы положение не было таким серьезным, я бы не просил тебя, ты же знаешь. Когда я у тебя что-то просил? — А сам Леви что? Он-то хочет уехать от друзей и близких к незнакомому дядьке? — Эрвин, Леви верит мне, — припечатал друг, — он знает, что я делаю это ради его безопасности. Он все, что у меня осталось, неужели ты не понимаешь? Они помолчали. Элайджа ждал его ответа, а Эрвин думал. Ему категорически не хотелось видеть здесь Аккермана-младшего, но с другой стороны… Ощущая себя грязным подонком, Смит ответил: — Ладно, Элайджа. Если ты считаешь это хорошей идеей, давай. Но я не нянька, смотреть за ним не буду. Если твой отпрыск захочет курить или начнет нюхать кокс, без претензий. — Леви не принимает наркотики. Он сам может готовить себе, за ним не нужно присматривать, он тихий и не будет мешать. Он самостоятельный. У него будут деньги. Спасибо, Эрвин. За мной долг, проси у меня, что хочешь. Да, если бы это было так просто. — Я скину позже детали. Ты меня просто спас, Смит, без шуток. Сначала Эрвин не понимал — о чем, черт возьми, думал Аккерман? Его сын — половозрелый омега, привлекательный, с чарующим запахом. Отпускать его куда-то на край света казалось сомнительной идеей, да еще и к такому старому извращенцу, как Смит. А потом альфа понял: проблема не в Элайдже, проблема в нем, Эрвине. Это он воспринимает сына лучшего друга, как омегу; это он вспоминает его запах. Элайджа здоровый, взрослый альфа, ему и в голову не приходит, что лучший друг Эрвин Смит относится к его сыну не по-отечески, а видит в нем привлекательного омегу. Это его проблема, а не проблема других людей, которым может требоваться его помощь. Ненавидя себя, Эрвин решил не рассказывать об этом разговоре Анди, отложив на потом. Повеселевший Аккерман попрощался с ним, ссылаясь на неотложные дела, оставляя Эрвина попросту эмоционально разодранным. Чуть позже в этот же день в профиль Эрвина в соцсети пришло новое сообщение от уже привычного глазам имени. Эрвин обошелся бы без этого. Леви Аккерман: Я узнал, что отец хочет отправить меня к вам. Пожалуйста, откажите ему. Эрвин прочитал это сообщение и нахмурился, не понимая себя. Он ведь сам не хотел видеть этого омегу, так что его так задевает? Эрвин Смит: Почему? Леви что-то очень долго печатал в ответ, а пришло всего лишь несколько слов. Неприятных почему-то слов. Леви Аккерман: Очевидно, я не хочу лететь к вам, мистер Смит. Альфа зло выдохнул; возможно, он напугал Леви своими действиями, но он ведь не сделал ничего такого, он и пальцем его не тронул — и не тронет. Неужели он настолько не нравится мальчишке, что тот не постеснялся прямо сообщить об этом? Почему Эрвину так обидно? Понимая, что ведет себя по-детски, Эрвин написал ответ, без сожалений отсылая. Он согласился помочь лучшему другу, потому что слышал отчаяние в его голосе, а этот мальчишка открещивался от его благородной помощи, открещивался от него, Эрвина. Альфа буквально переступил через себя, соглашаясь, переступил через свои чувства и гордость. Но Эл много помогал ему, Эл дал в свое время ему работу, которая в итоге помогла Эрвину продвинуться по карьерной лестнице. Черт возьми, если бы Эрвин предвидел эту ситуацию, он бы никогда не зашел на страницу Леви. В этот момент Смит не ощущал никакой жалости к юному Леви, жертве обстоятельств. Хотелось съязвить и написать что-то в духе «а не ты ли недавно говорил, что хочешь побывать в штатах», но Смит сдержался. В конце концов, Леви еще недавно был ребенком, а Эрвину уже почти сорок. Эрвин Смит: Извини, я уже согласился.