Когда приходит зима

Когда Эрвину Смиту было восемь лет, его отца задержала полиция. Глупая вышла история: преподаватель оказался в толпе протестующих против короля студентов, и полиция замела его вместе с ними, продержав в участке до ночи. Тогда у Смитов еще не было машины, поэтому домой приходилось добираться на автобусе. Рабочий день отца заканчивался, как правило, к тому моменту, когда Эрвин освобождался от уроков, поэтому отец забирал его, и они вместе ехали домой. В тот день маленький альфа отца не дождался. Прошло двадцать минут, сорок. Эрвин, выйдя из школы, бестолково походил туда-сюда около парадных дверей, а после остановился, переминаясь с ноги на ногу. Рюкзак с учебниками тяжело давил на плечи. Эрвин сбросил его и поставил на ступени, начиная беспокоиться. То, что отец забыл забрать его – совершенно исключено. Значит, что-то случилось. Эрвин прождал отца больше часа, сидя на ступенях у ворот. Там-то его и нашел выходящий Элайджа Аккерман, предложивший подвезти. За Элайджей всегда приезжал водитель, и сначала Эрвин хотел отказаться, но согласился в итоге – карманных денег у него с собой не было, а идти пешком слишком долго. Так он ближе познакомился со своим одноклассником, а еще с чувством страха от потерянности. Отец вернулся, с облегчением находя сына дома. Эрвин всю ночь не мог сомкнуть глаз; почему-то маленькому альфе и в голову не пришло обратиться в полицию, а зря. С того дня прошло много-много лет, но Эрвин помнил все детально. Он снова ощущал страх; в тот день он ощущал себя потерянным, брошенным ребенком, и сегодня так было тоже. Он был потерян. Сначала альфа просто ждал, сидя на диване, ссутулившись и сцепив пальцы. Так прошел час. На телефон Леви, лежащий рядом, продолжали приходить сообщения. Взгляд Эрвина каждый раз возвращался к экрану чужого гаджета, стоило тому засветиться. Чертов Эрен никак не унимался. Альфа едва сдерживался, чтобы не запустить телефон в стену. Он не злился так сильно с тех пор, как увидел доказательства измены Элиаса, на пальце которого уже красовалось кольцо. Эрвин вскочил и еще раз обошел дом, заглянув даже в шкаф. Альфа покинул пустой дом и осмотрел ближайшие улицы, непонятно на что надеясь. После сгонял на машине в единственный уже известный Леви магазин, спросил у работников, не видели ли они сегодня невысокого черноволосого омежку. Вдруг он действительно захотел своего ебаного шоколадного молока? Все качали головой, а Эрвин думал, что ему делать дальше. Элайджа ждал новостей; Смит злился и на него, не подумавшего вшить маячок для слежения Леви под кожу. Злился на себя за такие жестокие мысли – он бы никогда не позволил причинить Аккерману-младшему вред. Эрвин вернулся к дому, бросил машину и пошел в ближайший бар. Вход лицам до девятнадцати был запрещен, но Леви умный, поэтому альфа расспросил бармена. Тот также заявил, что такого омегу не видел. Да, это был ебаный конец. Плюнув на все, Эрвин решил подождать еще час и звонить в полицию. Уже темнело; сумерки ложились на город, укрывая его интимным светом, обещающим скорые развлечения, разврат и танцы до утра. Альфа любил атмосферу этого города, но сейчас, когда он мотался по нему, заглядывая в чужие лица, он ненавидел это. Что, если Леви похитили? Он еще такой юный, он не сможет защитить себя. Эрвин даже просмотрел вещи омеги: документы, оформленные Элайджей, были на месте, значит глупый побег домой исключался. Наконец, Эрвин сдался. Беспокойство за омегу превысило все остальное, ничего больше не было важно в этот момент. Главное – найти Леви, а остальные проблемы они с Элайджей смогут постепенно решить. В конце концов, Аккермана итак уже полощут в СМИ. Альфа решил ехать в полицейский участок. На телефоне у него все еще хранилось фото Леви, не самого лучшего качества, но все равно лучше, чем звонить Элайдже и просить прислать другое. Хотелось максимально оградить Эла от новых потрясений сейчас, в звонке голос друга звучал растерянно. Эрвин знал, каково это – потерять обоих родителей, и это тяжело в любом возрасте. А тут еще и сын, и все это в один день; нет, Смит определенно решил попытаться все разрулить самостоятельно. Элайджа будет последней инстанцией в этом случае. Эрвин вышел из дома и волевым шагом направился к своему авто. Не раздумывая, он сел на водительское кресло и завел мерно зарычавший мотор. Дав себе минутку, чтобы перевести дух и успокоиться, альфа посидел спокойно, ощущая, как в груди ожесточенно бьется сердце. Черт возьми, не думал Эрвин, что когда-нибудь окажется в такой глупой ситуации. Он, привыкший к трудностям, чувствовал себя сейчас до противного беспомощным, и это задевало. Эрвин справлялся со всем, с чем ему приходилось сталкиваться, и почти никогда не терял хладнокровие. Но в этот раз им управляли чистые эмоции, он не знал даже, что его пугает больше – исчезновение Леви или собственная реакция. В тот самый момент, когда он собирался тронуться с места, послышался шум подъезжающей машины. Эрвин вгляделся и увидел старый красный пикап, принадлежащий Анди. Омега, черт возьми, решил заехать совсем невовремя. Заведенный Смит внезапно разозлился и на него, хотя разумом понимал, что Анди-то тут вообще ни при чем. Пикап медленно подъехал к дому и остановился. Эрвин тяжело вздохнул, понимая, что придется потратить еще несколько драгоценных минут на объяснения. Анди вышел из машины и быстрым шагом направился к нему. Альфе тоже пришлось покинуть авто; говорить с омегой, приоткрыв окно, было бы слишком не в его духе. Альфа достаточно сильно уважал Анди, чтобы не позволять себе так с ним обращаться. - Анди, сейчас не время, - громко и нервно сказал альфа, подходя ближе. – Кое-что случилось, я собираюсь в полицию, это срочно. Анди нахмурился. - В полицию? – переспросил он, оглядываясь на свой пикап. – Я тебе кое-кого привез, вообще-то. Эрвин вгляделся в окна пикапа. Из-за темноты разглядеть силуэт было сложно, но маленькое лицо казалось знакомым. Облегчение, затопившее альфу с головой, было сродни оргазму. Вздохнув, Эрвин ощутил, как сердце в груди успокаивается, и на место беспокойству приходит чистая ярость. - Ты знаешь, я дежурю на станции, - заметив, что альфа не собирается ничего спрашивать, снова заговорил Анди. – Смотрю, чтобы никто не устраивал долгие заплывы. Смотрю, чтобы не было детей. В общем, ты понял. Этот твой Леви пришел к берегу днем и не уходил. Я сначала подошел к нему, предупредил, все, как по инструкции. На вечернем обходе заметил его все там же. - Вот оно как, - задумчиво сказал Смит, прожигая взглядом маленький силуэт за стеклом. Анди кивнул. - Тогда я спросил, как его зовут, а еще где и с кем он живет. Ты знаешь, иногда на берег приходят сумасшедшие. Он назвал твое имя, и тогда я понял, что это не совпадение. Я подумал, что лучше привезти его тебе. Прости, что не позвонил… Эрвин молчал. - Он отказывался уходить, но я сказал, что в таком случае обязан сдать его полиции, и предложил подбросить до дома, - продолжал омега обеспокоенно. – Эрвин, если что, никуда я сообщать не обязан, и я не сообщал. К тому же, когда я понял, что это твой Леви, я не хотел доставлять неприятности и… - Ты все правильно сделал, Анди. Ты молодец, спасибо, - абсолютно искренне поблагодарил альфа. В этот момент он любил Анди, как никогда. Омега снова закивал. – Он ушел из дома и пропал. Я уж думал, что…Но хорошо, что все обошлось. Ты говоришь, на берегу сидел? - Да, несколько часов. Он какой-то…странный, Эрвин. С ним все в порядке? - Пока да, - ответил альфа. – Пошли, я заберу его. Они вместе вернулись к пикапу. Смущенный Анди немного отставал, ему явно было неловко от всей этой ситуации. Смит не думал о том, что Леви и Анди познакомились самым нелепым образом; гораздо больше его интересовала фигурка, которая почему-то не спешила покинуть пикап. Ну, что ж. Альфа подошел к машине со стороны Аккермана-младшего и открыл дверь. Леви поднял взгляд на Эрвина. Он был пустой, и это взбесило еще больше. - Леви, выходи, - приказал Эрвин, даже не стараясь звучать мягче. – Ты тратишь чужое время. Леви отвернулся. Мелкий, весь какой-то сжавшийся омежка был в джинсах и своей дурацкой джинсовой куртке, бестолковой для долгого отдыха на берегу, близ бриза. Вздохнув, альфа схватил Аккермана-младшего за предплечье и силой вытащил его из машины под слабые протесты Анди. - Эрвин… - Все в порядке, Анди, мы пойдем…Спасибо тебе, я позвоню позже, хорошо? Не будем тебя задерживать больше. - Ладно, только ты осторожнее, - посоветовал омега, хмурясь. Смит отвернулся, ведя Аккермана-младшего к дому. Леви слабо сопротивлялся. Анди сел в пикап; звук заведенного мотора приглушил голос Леви, но Эрвин все равно расслышал: - Отпустите меня. - Заткнись, - сказал альфа, открывая дверь дома. Омежка дернулся, пытаясь вырваться из сильной хватки, но Смит был непреклонен: как минимум на сегодня его терпение кончилось. Альфа практически закинул Леви в дом, и омежка влетел внутрь, зацепившись ладонями о стену, тем самым удерживаясь на ногах. - Какого хера? – вскрикнул Леви, бешено сверкая взглядом. О, теперь ему было сложнее играть в безразличие, Эрвин даже залюбовался этим раскрасневшимся лицом. – Вы не имеете права так обращаться со мной! Вы мне не отец! - Я определенно не твой отец, - зло усмехнулся альфа, приближаясь. Омега развернулся, намереваясь уйти, но Смит не позволил. Резко схватив тонкое запястье в джинсовой куртке, альфа развернул Аккермана-младшего, припечатывая его к стене. Омега ощутимо ударился спиной, но Эрвину было плевать. Альфа крепко схватил пальцами острый подбородок и заставил Леви смотреть на него. Взгляд серых глаз горел ненавистью. - Сейчас ты возьмешь телефон и позвонишь своему отцу, - процедил Эрвин, не позволяя омеге опустить голову. – Расскажешь ему, как пошел в магазин и заблудился, а я тебя нашел. - Я не буду этого делать, - прошипел Аккерман-младший ему в лицо. - Будешь. И тогда эта маленькая глупая дрянь сказала: - Да ему все равно на меня! Эрвин понял, что он на краю. Пережитое нервное потрясение затмило все светлое, что он питал к этому омеге. Смит встряхнул Леви, как тряпичную куклу, словно пытаясь привести того в чувства. - Блядь, Леви. Ушел без всего, пропал, ты вообще думаешь, что творишь? Собирался замерзнуть на берегу насмерть? Леви, ты хоть думал, чем могут обернуться твои выходки? Что будет с твоей семьей, что будет с твоим отцом, если с тобой что-то случится? Аккерман-младший молчал, только дыхание его сбилось, и альфа, почуяв неладное, на инстинктах ослабил хватку, чтобы причинять меньше боли. Эрвин отпустил Леви. Омега стоял, прислонившись спиной к стене, и ощутимо дрожал. Смит взял телефон, оставленный на диване, и протянул его омеге. - Давай, Леви, - сказал Эрвин, смягчив тон. – Звони. Руки Леви тряслись, пока он набирал номер отца. Заключенный в ловушку между стеной и большим альфой, омега выпрямил спину, словно стараясь казаться выше. Элайджа ответил почти сразу; друг говорил громко, но Эрвин не мог разобрать слова. - Привет, пап…Да. Я, - Леви поднял ледяной взгляд на Эрвина, и альфа кивнул. – Пошел в магазин и немного заблудился, прости. Да, мистер Смит меня нашел, я уже дома. Нет, все в порядке. Хорошо, - омега протянул телефон Эрвину. – Отец просит вас. Смит поднес телефон к уху. - Эрвин, Леви говорит правду? – черт бы побрал прозорливость Элайджи. Голос его звучал по-прежнему растерянно. – Он в безопасности? - Да, Эл, уже накормлен и скоро отправится спать. Не переживай, - легко солгал альфа, ощущая немыслимое облегчение. – Как ты? Элайджа чем-то шуршал на линии. Помехи передавались с двойным нажимом, давя на слух. Эрвин стоял все так же, бесконтактно держа омегу у стены. Леви по-прежнему держал спинку прямо, приняв какую-то горделивую позу. В другой раз, будучи не на взводе, Смит бы восхитился этим жестом. - Сложно, но я справлюсь, - ответил старший Аккерман. – Кенни звонил мне, собирается на похороны. Только этого мне не хватало, но не пустить-то я не могу, он все-таки мне брат. Черт. В голове столько всего, не могу думать об отце. Пойду отдохну немного, Эрвин. Голова кругом уже. - Понял. На связи, если что, - Эрвин сбросил звонок, убирая телефон в карман брюк. Он даже не переоделся, как пришел с работы, и понял это только сейчас. Леви отводил взгляд и поджимал губы, словно даже смотреть на Эрвина ему было противно. Эрвин протянул руку и коснулся омежьего лба: он был ледяной. Тяжело вздохнув, альфа сказал: - Тебе бы в горячую ванну. Несколько часов на берегу...Ох, Леви, я думал, ты умнее. Он коснулся рукой запястья омеги, собираясь отвести того в ванную. Мальчишку срочно требовалось согреть, иначе это грозило каким-нибудь воспалением легких – судя по характеру Аккермана-младшего, с него станется заболеть чем-нибудь особенно тяжелым, чтобы доставить всем больше неприятностей. Альфа устыдился своих мыслей, а мальчишка, воспользовавшись заминкой, вырвал свое запястье из чужой руки. Маленькое лицо скривилось, но это было лучше, чем отсутствующее выражение. - Не трогайте меня, - прошипел омега, а Эрвин вдруг осознал, что препирается с расстроенным, взбешенным подростком. Ладно Леви, но он-то куда? Он должен быть умнее, терпеливее и рассудительнее. Так почему вся его холодность слетает к черту, когда дело касается этого омеги? - Леви, давай не будем делать хуже ни тебе, ни мне. У меня нет времени возиться с тобой, если ты заболеешь, - решил попробовать другой метод альфа, понимая, что бессовестно лжет в глаза существу, за которым готов приглядывать день и ночь. - Поэтому сейчас ты пойдёшь и отлежишься в горячей воде, а потом ляжешь спать. Если ты голоден, могу разогреть пиццу. Завтра поговорим о том, что произошло сегодня. Договорились? Леви дернул плечом, отвернувшись. Омежка словно сдался; ссутулившись, он прошел в свою комнату, выходя со сменной одеждой: шортами и футболкой. Эрвин к этому времени начал набирать воду, проверяя ее температуру. Вчерашний ребенок зашел в комнату и кинул на альфу пустой взгляд. Откровенно говоря, Эрвин ожидал от него большей прыти. Леви же был каким-то...сломленным, что ли. Как птица без крыльев. Вроде горделивый, задирает хорошенький нос, говорит прямо - но быстро замолкает, столкнувшись с агрессией в свою сторону. Возможно, дело не столько в характере Леви, сколько в воспитании. Слушал ли его кто-нибудь, спрашивал ли его мнения? Повлияла ли на него так подавляющая аура отца? Смит понимал, что его это заботит, и ненавидел то, что его это вообще заботило. - Я принесу тебе полотенце. Если тебе что-нибудь будет нужно, зови. Леви опустил голову, занавесившись черными волосами, и ничего не ответил. Эрвин вышел, оставляя омегу в одиночестве. Смит хотел напиться. Он ощущал себя так, словно пробежал марафон; сердце, наконец, успокоилось, и сам альфа начал остывать. Ярость отступала, оставляя трезвый ум. Эрвину пришлось позвонить шефу и попросить себе пару выходных - он не смог бы оставить Леви одного в ближайшее время, а еще не смог бы работать. Альфа был слишком разбит. Смит обещал Анди позвонить, но сил разговаривать откровенно не осталось, поэтому он просто написал. Эрвин Смит: Анди, я тебе так благодарен. Ты самый лучший. Анди: Смущаешь, альфа. Я всего лишь спас твою задницу. С Леви все хорошо? Эрвин Смит: Да. С меня завтрак, обед и ужин, где пожелаешь. Анди: Я запишу это 😊 Весь следующий день, начиная с утра, Леви его игнорировал. Он не вышел завтракать, отказался покидать комнату, запершись со своим ноутбуком. Вышел только днем по нужде, заглянул на кухню и заварил себе крепкий чай. Смит старался держаться рядом, но не слишком, чтобы не давить. Омега выпил чай, оставив чашку на журнальном столике, и Эрвин впервые убрал ее в посудомоечную машину без всякого раздражения. Радовало то, что Аккерман-младший не заболел. Кажется, он чувствовал себя хорошо, а еще вполне профессионально играл в молчанку, избегая Эрвина. Сначала альфа пытался заговорить с подростком, но, наткнувшись на непробиваемую стену омежьей холодности, остановился. Смит тоже умел молчать. Природное хладнокровие позволило бы ему провести весь остаток нахождения Леви здесь в молчании, но это же был Леви. К десяти вечера Эрвин сдался. Они могут молчать до конца нахождения Леви здесь, но какой с этого толк? Это глупо, по-детски, а еще…Еще альфе хотелось наладить с Аккерманом-младшим отношения. Это почему-то ощущалось инстинктивно важным, и Смит пошел на поводу, понимая, что может пожалеть, если хотя бы не попробует. Из комнаты Леви не доносилось ни звука. Эрвин знал, что омега, так и не привыкший к смене часов, ложится спать поздно. Поэтому Эрвин легонько постучал три раза, а после открыл дверь. Леви лежал на кровати, отвернувшись к стене. В проникающей в темноту комнаты полоске света Эрвин разглядел спину и коротко стриженный затылок. Омега не двигался, но Смит сразу понял, что тот не спит. - Леви, давай поговорим, - предложил Эрвин, подходя ближе и включая ночник. Мягкий свет разлился по комнате, освещая все уголки. Кровать и лежащее под одеялом тонкое тело стало видно лучше; Смит присел на другую сторону широкого матраса, поворачиваясь к Леви лицом. Аккерман-младший молчал, и альфа вздохнул. Они промолчали около минуты. Эрвин разглядывал отвернувшегося от него омегу, наблюдая, как мерно поднимается-опускается одеяло, под которым дышал мальчишка. Сразу стало как-то спокойно, даже по-семейному, что ли. Альфе хотелось прикоснуться к стриженному затылку, потрогать черные волосы; пальцы иллюзорно покалывало. Это могло оттолкнуть Леви еще сильнее, поэтому Эрвин сдержался. - Знаешь, когда-то давно я поссорился со своим отцом, - начал альфа тихим голосом, на уровне инстинктов ощущая, что омега его слушает. – Мы наорали друг на друга, чуть не подрались. Он сказал, что я позорю его, что я неудачник и никогда ничего не добьюсь, что не такого, как я, сына он хотел. Я был так зол, кричал на него в ответ. Помню, как сказал ему, что мне не нужен такой отец, как он. Глупая вышла ссора. Мы не разговаривали несколько дней, а потом отец внезапно умер. Эрвин прервался, погрузившись в воспоминания давно минувших дней. Смерть последнего близкого человека до сих пор приносила глухую боль. - Я так и не успел извиниться перед ним. Уже после его смерти я понял, что солгал. Мне нужен был именно такой отец, понимаешь? Он всегда видел больше, чем я. Но я был слишком глуп, чтобы понять это тогда. Омега под одеялом шевельнулся. - Вы считаете эту историю поучительной? – спросил он равнодушным тоном, и Эрвин, подумав, ответил: - Да. Леви снова заворочался. Повернув голову, он посмотрел на альфу. Теперь Эрвин видел его лицо: худое, бледное, с острыми чертами, которые еще больше заострились из-за падающей на них тени. - Вы считаете меня глупым? – внезапно спросил омега, ставя Эрвина буквально в тупик. Альфа решил отвечать честно. - Нет, но твой вчерашний поступок заставил меня в этом усомниться. Ты не можешь быть глупым хотя бы потому, что ты сын Элайджи Аккермана. Ты знаешь, каким он был в твои годы? Омега развернулся, сев на кровати. Помотав головой, Леви смотрел на Эрвина, словно ожидая продолжения. И альфа продолжил, чувствуя, как от внимания омеги что-то приятное расцветает в груди. - Твоего отца уже тогда считали гением. Мы дружили, я был начитанным, а вот Элайджа если и читал, то какие-нибудь книжки по биологии или химии. Честно говоря, если нас сравнивали, то всегда не в мою пользу, и я злился. Элайджа был весь такой идеальный, отличник, он всем вокруг нравился. Я всегда гордился дружбой с ним. Леви не отнимал от него внимательного взгляда. Эрвин, никогда не получавший от Аккермана-младшего столько внимания, засмущался. - Отец бывает жесток, - ответил омега. – Он знал, что дедушка умрет, и все равно отправил меня сюда. Он даже запретил мне посещать похороны. Воспользовавшись тем, что омега пошел на контакт, альфа тут же спросил: - Ты очень любил деда, да? Леви отвел взгляд, пожав плечами. Лицо с равнодушным прежде выражением ощутимо погрустнело: уголки тонких губ опустились, на переносице пролегла страдальческая морщинка. Эрвину хотелось прикоснуться к ней пальцами, разгладить, словно это могло стереть омежью печаль. - Не знаю, - все-таки ответил Леви, удивляя Эрвина этими словами. – Он, кажется, всегда любил меня больше всех, защищал. Да, любил. Альфа четко услышал это между строк, хоть Аккерман-младший и не говорил о чувствах прямо. - Мне очень жаль, Леви, - сказал Смит абсолютно искренне, надеясь, что омега эту искренность почувствует. – Я уверен, что Элайдже тоже нелегко далось это решение. Но ты важен ему, как никто. Иногда родителям приходится делать непростой выбор. Леви нахмурился еще сильнее, как-то напрягшись. Эрвин, уже немного понимающий его характер, ожидал неудобного вопроса. И он прозвучал. - А у вас есть дети? – спросил мальчишка, отводя взгляд. Смит легко улыбнулся: - Нет. Они помолчали. Леви, кажется, о чем-то задумался, опустив голову. Эрвину выпала прекрасная возможность вдоволь рассмотреть его, чем он и занимался; скользил взглядом по черным волосам, по аккуратному профилю, так красиво очерченному светом лампы. По тонким рукам, сжавшимся в замочек пальцам. Леви не был красивым в классическом понимании этого слова – Эрвин видел гораздо более красивых и грациозных омег – но в нем было что-то, захватывающее дух. Не только запах, манящий волочиться за его обладателем на коленях, но и сама личность этого омеги: сложный характер, ум, да даже его неадекватные иногда поступки – все это привлекало. - В общем-то, я пришел, чтобы извиниться, - осторожно сказал Эрвин, боясь разрушить этот момент уютного взаимопонимания. – За вчерашнее. Я не должен был тебя трогать, прости. Я вспылил и жалею об этом. Леви снова посмотрел на него. Омежье лицо стало каким-то растерянным, почти беззащитно-открытым. - Нам еще предстоит жить вместе, - продолжал Смит, опять звуча двусмысленно, - и я бы не хотел, чтобы мы ссорились и вели себя, как маленькие дети. Мне-то несолидно, согласись? Омега смотрел на него и молчал. Отчаявшись получить хоть какую-то реакцию на свои сбивчивые, глупые извинения, альфа хлопнул ладонями по коленям, собираясь встать и уйти. - Если захочешь поговорить, ты всегда можешь обратиться ко мне. Надеюсь, мы сможем найти общий язык, Леви. Я бы этого хотел, - признался альфа напоследок. Он уже почти вышел за дверь, когда услышал тихое: - Когда мне плохо, я стараюсь уединиться. После разговора с отцом я просто не мог оставаться тут, в доме. Мне нужно было время, чтобы подумать. Эрвин остановился, как вкопанный. На секунду даже показалось, что ему просто послышалось, но нет. Омега говорил четко, голос его при этом не имел виноватых ноток. Леви не извинялся, Леви рассказывал. - Я никого не хотел напугать. Простите, что все так…На самом деле, я уже несколько раз ходил туда, на берег, когда вас не было. Мне там нравится. Чертов глупый мальчишка. - А в доме тебе не нравится? – спросил Смит, медленными шагами возвращаясь к кровати. Он смотрел на омегу сверху вниз. – Я заметил, что тебе как-то неуютно, почему? Вот сейчас он скажет, что дело в нем, альфе. Сейчас он скажет, что чувства Эрвина очевидны, и что они ему не нужны. Сейчас он скажет, что Эрвин раздражает, что он скучный старик, возомнивший о себе невесть что. В глубине души Смит боялся и ожидал именно чего-то подобного. - Дело не в доме. И не в вас, мистер Смит, - словно прочитав мысли альфы, ответил Леви. Эрвин, стараясь, чтобы облегчение не отразилось на лице, снова сел на край кровати. Теперь они были рядом: большой светловолосый альфа и мелкий омега с черными рваными прядями волос. – У вас хорошо, я вижу, что вы…заботитесь обо мне. Эрвин ощутил, как сердце пропустило удар. То, как омега мягко выразил его чувства, не говоря прямо, задевало – потому что слово забота никак не выражало всего, что чувствует Эрвин. Тем не менее, он действительно заботился. Леви замолчал, посмотрев на Смита. Взгляд его стал какой-то совсем странный, настороженный даже. Альфе это не понравилось, и он инстинктивно напрягся. - Я знаю, зачем вы это делаете, - сказал вдруг омега, и земля разверзлась под их ногами; тонкий лед печально хрустнул, треснув и окончательно сломавшись, и Эрвин ощутил, как падает в пропасть. Леви хватило смелости затронуть тему, которую сам альфа предпочел бы не поднимать. Надеясь, что он что-то не так понял, Смит спросил: - Ты о чем? Омега поджал губы, неопределенно махнув рукой в пространстве между собой и Эрвином. Пропасть внезапно стала еще глубже. - И зачем же я это делаю? – спросил Эрвин, понимая, что хуже уже быть не может. Уж лучше высказаться сейчас, раз эта тема поднялась. Аккерман-младший хмыкнул, скривив губы в неприятной улыбке. Смит до этого вообще не видел, чтобы омежка улыбался, и уж тем более так. Улыбка вышла высокомерная, какая-то понимающая. Бросив на Эрвина снисходительный взгляд, Леви сказал, ошарашивая: - Вы хотите через меня получить деньги отца. То было настолько неожиданно и нелепо, что Эрвин рассмеялся в голос. Глупый ребенок нахмурился и воззрился на него, как на сумасшедшего. Однако, слова омеги имели логичный смысл – Элайджа баснословно богат, только полный дурак откажется от возможности породниться с ним через его сына, и Леви это понимал. Как омеге жилось с этим, Смит понятия не имел. Наверное, это нелегко. Самое забавное, что Эрвин даже не думал о наследстве Леви. Вообще. Было даже как-то обидно, что Аккерман-младший думает о нем в таком ключе. - Что смешного? – раздраженно спросил омега, глядя, как веселится альфа. Эрвина этот тон не тронул. - Не всем нужны твои деньги, Леви. У меня самого их достаточно, сколько стоит одна аренда этого дома, как ты думаешь? Не знаешь, я вижу. Я, конечно, не твой отец, но тоже кое-что могу. - Тогда зачем вы это делаете? – не унимался настырный подросток, не видящий очевидного. - Леви, я не хотел бы говорить об этом ближайшие несколько лет, - честно признался Эрвин со смешанными чувствами. Ему хотелось объяснить омеге все сейчас и одновременно с этим не говорить об этом больше никогда. Весь этот разговор казался нереальным, словно сон. - Так мне продолжать закрывать двери? - Если только ты мне совсем не доверяешь. - Как я могу доверять вам, если вы мне ничего не говорите? Вы всегда разговариваете со мной, как с ребенком, - продолжил омега. – С самого моего прилета. Всегда такой вежливый, обходительный. Вы очень раздражаете, вы знаете? Эрвин, получив такое определение, снова засмеялся. Леви, кажется, обиделся, замолчав. - Ты не первый, кто мне это говорит, - признался альфа, отсмеявшись. Аккерман-младший смотрел на него исподлобья. – Но от тебя это не так обидно звучит. На самом деле, я… Взгляд альфы остановился на тонком запястье, лежащем на одеяле. Даже в полумраке пятна отчетливо синели на бледной коже. Нахмурившись, Эрвин потянулся и мягко обхватил чужую руку, приближая ее к своему лицу, чтобы лучше разглядеть. Синяки на месте, где он вчера хватал Леви, заставили ощутить чистую вину. - Тц, - раздраженно цокнул Леви, почему-то не отнимая руки. Эрвин внезапно понял, что омега позволяет ему касаться себя, и чувство, пришедшее за этим пониманием, было самым лучшим, что альфа испытывал за последние лет десять. Стараясь сдержать дрожь, Смит легонько погладил тонкое запястье, словно извиняясь за причиненную боль. Выходка Леви принесла много нового в их отношения; Эрвин по-прежнему злился на него за это, но одновременно ощущал странную благодарность, ведь это сдвинуло их отношения с мертвой точки. Едва не обратив все в катастрофу, вчерашний день открыл что-то новое, какой-то новый путь. Стресс, пережитый всеми, заставил разоткровенничаться, и Эрвин об этом совсем не жалел. Тонкое запястье в руке ощущалось так естественно; от мягкой кожи едва уловимо пахло пряным. Смиту хотелось прижать чужую ладошку к своему лицу, внюхаться, заставить омегу понять, что ему можно доверять. Вот только для этого нужно подержаться на расстоянии какое-то время. - Хочу курить, - заявил вдруг омега, отнимая, наконец, свою руку. – Мои сигареты кончились, дадите мне свои? - Разве у тебя не осталось тех, что ты своровал у меня в прошлый раз? Раздраженно закатив глаза, омега покачал головой. Эрвин вздохнул; зря он тогда угостил Леви сигаретой. Со временем это может стать настоящей проблемой. Воодушевленный, альфа предпочел не задумываться над тем, почему его так волнует здоровье этого мальчишки. У Смита было так много вопросов к Аккерману-младшему. Его интересовало буквально все, и он надеялся, что у него будет время и возможность утолить свое любопытство. - Я дам тебе сигареты, если ты перестанешь называть меня мистером Смитом. Вот это по-настоящему раздражает, - сказал альфа. Чуть позже, когда Эрвин устроился на диване, все еще ощущая странное тепло от недавнего разговора с омегой, ему пришло сообщение от Ханджи. Сообщение содержало ссылку. Прошлый раз, открыв ссылку от подруги, Смит остался под неприятным впечатлением. Ханджи Бернер: Ты только посмотри на это! Вздохнув, Эрвин перешел по ссылке. Король умер. Да здравствует король! – такое пафосное название носила статья, под которой разместили большое фото Элайджи. Одетый с лоском, альфа самодовольно улыбался. Фото было либо старым, либо Элайджа очень хорошо держал себя в руках. Тяжелые серые глаза хищно блестели. В статье рассказывалось о смерти мистера Аккермана и переходе Элайджи на должность управляющего. Журналисты писали, что похороны объявлены закрытыми, и допуск будет только у близких родственников. Список этих родственников шел далее, представляя из себя скрытое издевательство над каждым. Затронули и честь Леви, намекнув, что омега не сможет продолжать управлять корпорацией, когда власть снова сменится. За мальчишку было обидно, Леви ведь неглупый, просто еще не совсем взрослый, да и его сущность… Откровенно говоря, Эрвин бы не хотел, чтобы Леви занимался бизнесом. Ощущая себя подонком, альфа понял, что видит омегу совсем в другой роли. Эрвин Смит: Почему Элайджа просто не заткнет этих стервятников? Ханджи Бернер: Он думает, что трогать такое – себе дороже. Я согласна с ним. Всех не заткнешь. Смит был иного мнения, но кто его спрашивает? Леви все-таки запер дверь, как обычно. Эрвин ждал привычного щелчка, и он его дождался, но почему-то сегодня это совсем не задевало. Было даже как-то смешно; омега словно издевался над ним, пытаясь показать свое превосходство. Что ж, пока Смит мог ему это позволить. Альфа хотел разобраться в себе и своих чувствах, ему требовалось время, чтобы все обдумать. Не только Леви предпочитал уходить в себя, когда ему плохо.