Когда приходит зима

Дни превратились в рутину. В командировке, конечно, были плюсы, но сейчас Смит их попросту не видел. Он мало и плохо спал, много двигался и сильно уставал. Изначально поехали они вместе с Нанабой, которая через три дня улетела к себе во Францию. А Эрвин остался здесь, один, общаясь только с коллегами по работе. Редкие переписки с Анди немного помогали, но это было не то, и альфа испытывал разочарование. В какой-то вечер он обнаружил себя в местном баре и, заказывая очередной шот, понял вдруг, как сильно ошибся, сдавшись после слов Тома Аккермана. Кто такой, по сути, этот омега? Если отложить в сторону теплые чувства Эрвина к нему, до сих пор частично сохранившиеся, это просто родственник человека, который альфе важен. И все. Точка. Еще один шот, и ненависть к себе прошла, как и странная злость к Тому. Альфа осмотрелся, наблюдая за танцующими парочками. Какая-то симпатичная женщина поглядывала на него, сидя неподалеку. Он мог бы подойти и заказать ей какой-нибудь коктейль. Наверняка, у них нашлись бы общие темы на один вечер. Но, вот смех-то — стоило представить что-то подобное, как становилось попросту тошно от самого себя. Тело требовало другого, и вот это другое, такое манящее и недоступное, трогать было нельзя. Еще один шот, и Эрвин остановился. Глядя на свое отражение в начищенной до блеска барной стойке, альфа с ужасом обнаружил себя помолодевшего — того самого, что запутался когда-то в себе, погрузился в такую депрессию, из которой не смог выбраться — и попал в реабилитационный центр. Это видение послужило лучшим толчком, и альфа, приняв решение больше никогда не возвращаться к такому состоянию, расплатился и ушел. Шаги его были нетвердыми, но он благополучно вернулся в апартаменты, о чем свидетельствовало нормальное пробуждение в своей пустой постели. В начале марта альфа вернулся в родной город. Он успел даже немного соскучиться по серо-унылым знакомым пейзажам, хотя вся страна зимой погружалась в какую-то общую монохромсть. Эрвин обнаружил, что не любит это время года. Возможно, так повлияли на него прошлые несколько лет в более мягком и приятном климате. Вернувшись, Смит искал встречи с определенным человеком. Он понятия не имел, как и где перехватить сына Эла, и с нарастающим беспокойством думал, что не увидит Леви, возможно, до самого лета. Элайджа больше не устраивал общих обедов, Ханджи, пропадавшая в лаборатории, не звала друзей семьи в гости, а сам Смит не мог придумать предлога, чтобы собрать всех у себя. Кажется, он так не делал вообще ни разу — слишком это не в его закрытом, замкнутом характере. Но через несколько дней Эрвину улыбнулась удача. Он увидел омегу на первом этаже, в кафетерии, и сердце пропустило удар. Леви сидел за столом один, уткнувшись в телефон, лежащий перед ним. Аккерман-младший, кажется, иногда заезжал к отцу после учебы или во время перерывов — Эрвин догадывался, что мероприятие с пиццей было не единичным, и Элайджа иногда вытаскивает сына с собой на обед. Эрвин заметил беспроводные наушники в аккуратных ушах, омега сидел спиной и не замечал его, пока альфа не подошел совсем близко. Остановившись в паре шагов, Эрвин глубоко вздохнул, понимая, что должен поговорить с Леви, и подобрать такие слова, чтобы лед между ними треснул. Не придумав ничего лучше, Эрвин позвал, легонько касаясь рукой худого плеча: — Леви, здравствуй. Омега вздрогнул. Не оборачиваясь, он медленно вытащил наушники и спросил неприятным тоном: — Теперь вы со мной разговариваете? Разве это не очевидно? — Да, — просто ответил Эрвин. — Зачем? Альфа вздохнул. Легко, конечно, не будет, он знал это с самого начала. Услышав вздох, Леви перевел на Смита ничего не выражающий взгляд, словно альфа был никем, пустым местом. Эрвин понимал, что врать нельзя — омега, наверняка, почувствует ложь и совсем такого поступка не оценит — поэтому решил говорить, как есть: — Не могу больше молчать. Как только вижу тебя… Омега заинтересовано и слегка насмешливо приподнял брови, лицо приобрело более живое выражение; альфа, глядя в серые глаза, внезапно понял, что Леви нравятся комплименты. Должны нравиться, судя по его реакции на намеки и неловкую похвалу Эрвина, которую тот позволял себе в сторону Леви раньше. Это было хорошее открытие, полезное и… трогательное, как и многое в этом омеге. Это требовало доказательств, но что-то альфе подсказывало, что он не ошибается. Он чувствовал Леви тонко, на уровне инстинктов, чем планировал воспользоваться. — Раньше у вас отлично получалось, — сухо заметил омега, и Эрвин едва сдержал улыбку. Леви говорил, Леви шел на контакт, и это хороший знак. — Что изменилось? — Предлагаю обсудить это не здесь, Леви, а в другом месте. Тонкие губы скривились в усмешке. — Вы думаете, я куда-то пойду с вами? Что ж, заслуженно. Откровенно говоря, Эрвин понятия не имел, куда он мог бы сводить Леви, если омега согласится встретиться с ним. Не в ресторан же его вести, в конце концов. — Думаю, пойдешь, — все-таки ответил Смит, не отводя взгляда от бледного лица. — Мы же договаривались. — Кажется, этот договор больше не имеет силы. Надо же, как интересно он заговорил. Прошло уже больше месяца с тех пор, как они переписывались, и после этого Эрвин омегу только игнорировал, поэтому у мальчишки было право считать договор расторгнутым или попросту несостоявшимся. На то были весомые причины, о которых Аккерман-младший пока ничего не знал. — У тебя ведь были вопросы? — с легкой надеждой спросил Эрвин, наклоняясь, чтобы заглянуть омеге в глаза. — И у меня тоже. Я понял, что не могу больше без твоих ответов, и буду признателен, если ты дашь мне шанс… на встречу. Омега промолчал. — Я расскажу тебе все, — продолжил Эрвин, надеясь, что Леви поймет его серьезность. — Все, что захочешь. Аккерман-младший раздраженно поджал губы, с неожиданной злостью выдыхая: — Расскажете мне о своем омеге? Альфа даже не понял сначала, о чем он. — У меня нет оме… — мгновение спустя до Эрвина дошло. Те самые звонки, внимание омежки на экране его телефона. — Ты об Анди, что ли? — Мне неинтересно, — припечатал Леви, рывком поднимаясь на ноги. — Оставьте меня в покое, мистер Смит. Как будто это было бы так просто. Несправедливо, ведь Эрвину Смиту не было покоя давным-давно, кто ему поможет, кто поймет? Его личное наваждение стремительно развернулось, чтобы уйти, и альфа автоматически схватил тонкое запястье, задерживая омегу на месте. — Стой, — попросил Эрвин, и Леви остановился, кинув взгляд на пальцы альфы, обхватившие его руку. Смит тут же отпустил, быстро оглядевшись. Никто, кажется, не обращал на них никакого внимания. Рабочие, занявшие соседние столы, болтали. Кто-то смеялся, кто-то жевал, кто-то громко разговаривал. Все были заняты своими делами, и действие Эрвина осталось незамеченным никем, кроме самого Леви, конечно. Нахмурившись, мальчишка бросил: — Не надо меня трогать. И пошел прочь, гордо держа спину прямо. Эрвин пару секунд наблюдал, как тонкая фигурка удаляется; совершенно очевидно было, что омега обижен, и, возможно, задет странными поступками альфы. Он имел право обижаться, имел право злиться и даже ненавидеть Эрвина. В любом другом случае и с другим омегой Смит бы сдержался, перестав преследовать и попросту переключившись на что-то другое. Но это же, черт возьми, Леви, с этим своим запахом, заставляющим подчиняться. И Эрвин, вздохнув, устремился следом за омегой. Нагнать его получилось быстро, альфа даже не спешил — его шаги оказались длиннее и размашистее, чем шаги миниатюрного Аккермана-младшего. Мальчишка, поняв, что его нагоняют, ускорился, но безрезультатно. — Леви, — позвал Эрвин вполголоса, зная, что омежка услышит. — Если не хочешь поставить нас обоих в неловкое положение, остановись, пожалуйста. Леви Аккерман остановился и резко развернулся. О, этот холодный взгляд серых глаз Эрвин запомнит надолго. — Что еще? — Одна встреча. Больше не прошу. — После этого вы прекратите все это? — спросил Аккерман-младший. — Да, — Эрвин нехотя кивнул. Возможно, ему показалось, но омега как-то сразу поник, и тогда альфа поспешно добавил, чтобы внести ясность. — Если, конечно, ты так захочешь. Все зависит от тебя. Смит лгал; это была иллюзия выбора, ведь альфа теперь не был готов так просто отступать. Леви придется выслушать его, хочет он того или нет. Если он решит, что им не по пути — что ж… Эрвин это переживет. Будет больно, но он взрослый человек и не впервые переживает нечто подобное. Что-то такое было и с Элиасом, правда, тогда Смит не получил прямого отказа. Страшно представить, но он мог бы прямо сейчас быть женат, с детьми от омеги, который ему изменял. Альфа благодарил случай, открывший ему глаза на то, с кем он помолвлен. — Если все зависит от меня… Я, пожалуй, откажусь. Всего доброго, мистер Смит. Это прозвучало вполне категорично, поэтому Эрвин позволил раздраженному подростку уйти. Леви явно требовалось время, и альфа не хотел давить. Любое неосторожное движение может разрушить их отношения совсем, а они ведь даже еще не начались. И не начнутся, если Смит сейчас будет давить и требовать от Леви каких-то ответов. Решив, что лучшее, что он может сделать сейчас — дать Леви остыть, Эрвин дал им обоим несколько дней.

* * *

Все началось с Ханджи. С утра в воскресенье Эрвин зависал в спортивном зале возле своего дома. Не то чтобы это было его привычным распорядком; проснувшись рано утром, альфа не смог заставить себя уснуть и, промаявшись пару часов, решил сделать что-нибудь полезное и одновременно выматывающее, чтобы сил на подумать и съесть себя сомнениями не осталось. Погода была снежная и мрачная: ни солнечного лучика, ни теплого ветерка — Эрвин даже немного скучал по Америке. Золотой загар медленно, но верно сходил с кожи, и альфа приобретал свой обычный бледноватый вид. Так вот, когда альфа присел передохнуть и достал по привычке телефон, чат с друзьями высветился новыми сообщениями. Судя по количеству, активное общение постигло всех без исключения утром выходного дня. Эрвин с интересом прокрутил кучу сообщений с дурашливыми смайликами и чьими-то самодельными стикерами (которые, конечно же, добавил, ведь они содержали кривые лица Нанабы, Элайджи и Ханджи. Нашел он даже свое собственное лицо — с каменным выражением, будто при инаугурации. Кажется, это было вырезано из фотографии, сделанной в день первой конференции Аккермана, на которой побывал Эрвин).

Нанаба добавила новое изображение в чат Друзья

Нанаба: Показывайте, кто чем сейчас занимается. У нас вот завтрак ^^ Элайджа: Ох… Уверена, что хочешь видеть? Сейчас, только найду салфетку. Нанаба: Это то, о чем я думаю?! СПАСИБО, БОСС! ФУ! Элайджа: Ну, ты же сама спросила… Ханджи Бернер: Мы действительно шутим на такие темы? Вы серьезно? Ханджи добавила изображение каменного лица Эрвина.

Элайджа добавил новое изображение в чат Друзья

Элайджа: Я перечитываю и подписываю смету, Нанаба. Помнишь, ты обещала мне дослать свой текст на следующий месяц? Я его до сих пор в этой горе документов не наблюдаю. Нанаба: …. лучше бы ты прислал что-то другое, Эл. Это было бы не так неприятно, как вот это вот все. Ханджи Бернер: Элайджа, есть предложение. Мы тут с Моблитом поняли, что давно никуда не выбирались вместе, тем более с Софией. В общем, хотим смотаться на горнолыжку дня на три. Погоду обещают просто шикарную. Элайджа: Это прекрасно, но тебе мое благословение нужно? Ханджи Бернер: Вообще-то да. Третий день выпадает на понедельник, и выгоднее всего снимать блок. Может быть, вы с Томом присоединитесь к нам? Ты тоже давненько не отдыхал, как следует. Нанаба: Блин, я завидую вам! Мой муж постоянно на работе, мы никуда больше и не ходим. Элайджа: Интересно, конечно. Надо подумать, посмотреть расписание. Не уверен, что смогу вытащить Тома. Ханджи Бернер: Ты уж посмотри. На самом деле, я хотела попросить тебя взять с собой Леви. София соскучилась и постоянно говорит о нем. Думаю, вместе им будет весело. Эрвин, может, ты тоже присоединишься? Мы планируем на следующие выходные. Эрвин нахмурился. В молодости они иногда выбирались группой в походы, но это было редкостью. Не то чтобы Ханджи могла преследовать какую-то цель; но что-то напрашивалось само собой, что-то очевидное. Не хотелось думать, что подруга задумала что-то провокационное. Эрвин Смит: Ханджи, а как мы все вместе не выйдем на работу в понедельник? Твоя научная группа не разнесет вашу лабораторию, пока тебя не будет? Ханджи Бернер: Это всего один день, Эрвин! Один! Лаборатория не взорвется, акции компании не рухнут, а твои бумажки никуда не денутся. И, кстати, на такой случай у нас есть другая лаборатория! Альфа закатил глаза. Он не особо хотел куда-то ехать, но март — отличное время для подобных вылазок: конец весны обещал быть жарким для работы, и сейчас, по сути, им оставались последние спокойные деньки. К тому же, если Элайджа возьмет с собой сына… Эрвин готов ради этого провести три дня в снегу. Плюс еще в том, что Леви никуда с базы не денется — и, если выпадет шанс, они смогут поговорить с глазу на глаз. А если и Том Аккерман решит сопровождать мужа и сына… Эрвина передернуло. Нет, нужно избежать его компании. Эрвин Смит: Я подумаю. Ханджи Бернер: Уж подумай! Элайджа, если не поедешь сам, то хоть отдай мне Леви. Малыш что-то совсем грустный, я за ним присмотрю. Он, наверное, устал от учебы. Элайджа: Хорошая мысль! Я напишу на неделе, сможем ли мы себе позволить массовый отгул. Тогда с тебя, Ханджи, план и наше расписание. Эрвин почему-то даже обрадовался, стоило ему представить, что он и Леви окажутся наедине. Ну, почти наедине, но без Элайджи и Тома… Это просто отличный шанс, очень хорошая мысль, Элайджа. Сразу после этого на ум пришло кое-что другое, и щеки тут же опалило стыдом. Его лучший друг ни о чем не догадывается, а Эрвин, по сути, предает его, хоть и не хочет этого делать. Он использует лучшего друга в своих целях, а еще… Еще Леви. Оценит ли Леви, если его отправят из дома в компании друзей родителей и Эрвина, с которым у них такие натянутые отношения? Будет ли омежке комфортно рядом с ним или его выходные превратятся в кромешный ад? Ох, черт. Что, если Леви был серьезен, когда просил оставить его в покое? Эрвин не хотел ставить омегу в такое положение; конечно, будет больно, если мальчишка решил не иметь с ним ничего общего, но благополучие Леви — важнее всего. Смит сам во всем виноват, это он давал Леви смешанные знаки, то приближаясь, то отдаляясь. Неудивительно, что омежка разозлился. Но Эрвин хотел видеть Леви, ненавидел себя, но все равно хотел, чтобы омега был рядом всегда. Присутствие Аккермана-младшего делало альфу более живым, хоть и кружило голову. При влюбленности это нормально. Значит, оставалось одно — встретиться с Леви до выходных.

* * *

Неделя выдалась напряженной, несмотря на отсутствие деловых встреч и поездок. Эрвин проводил дни в офисе, отвечая на сотни звонков. Он привык к многозадачности, но это требовало много внимания и сил. В итоге, альфа только к концу вторника опомнился и понял, что неделя идет, а его план насчет Леви не двигается с места. То, что омега упомянул Анди при их последней встрече, давало надежду. Эрвин жил не первый год и точно знал, что человек не будет просто так упоминать кого-то другого. Это, как правило, ревность; от одной мысли, что Леви Аккерман может ревновать его, Эрвина, становилось по-дурному приятно и хорошо. От того обиднее будет, если Смит себе все это только придумал. Альфа понимал, что сходит с ума. Он думал о Леви так много, что это становилось настоящей проблемой. Это мешало работать, отвлекало, делало его рассеянным и невнимательным, чего Эрвин себе позволить никак не мог. И дело было даже не во влюбленности, будь она неладна — дело было в неопределенности. Если бы Эрвин знал, что это так невыносимо, он бы предпочел не влюбляться. Так больше не могло продолжаться. Чувство принадлежности к этому человечку, желание быть нужным и оберегать его, становились крепче и навязчивее. Именно поэтому в среду Эрвин планирует свой день так, чтобы освободиться пораньше. Никто не следит, когда он приходит и уходит, поэтому, закончив большую часть дел и отложив остальное на утро четверга, альфа покинул офис и поехал в сторону учреждения, где обучался Леви. Эрвин знал, где оно находится, потому что они уже были здесь с Элайджей прошлым летом. Он не знал точного расписания Леви, знал лишь какие-то общие моменты, например, что обычно он заканчивает в три — Элайджа несколько раз упоминал это, когда ездил забирать сына. Эрвин надеялся, что с тех пор ничего не поменялось. Конечно, у мальчишки может быть еще какой-нибудь факультатив, но попытаться-то стоит, верно? К тому же, неизвестно, когда Смит увидит Леви в следующий раз, если не будет предпринимать никаких шагов. Накануне альфа вспомнил слова лучшего друга. Когда-то Элайджа сказал, что Леви нужен человек, обладающий доминантной силой. Если это так, и Элайджа знает своего сына достаточно хорошо, то Эрвин не ошибется, просто навязав встречу самостоятельно, чтобы Леви некуда было деться. Эрвин припарковался не на общей стоянке, а чуть ближе к воротам. Если он встанет дальше, Леви Смит попросту может не заметить, и омежка благополучно ускользнет домой или по каким-то другим своим подростковым делам. Заглушив мотор, альфа вышел и закурил, оставаясь возле машины. Курить тут явно было нельзя — даже с такого расстояния Эрвин различил свод правил поведения на парковке, вывешенный на стенде у входа — но студентов выходило не так уж много, здесь не было охраны, а автомобилей всего несколько, и те пустые. Не зная, сколько ему придется ждать, альфа переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы, мельком бросая взгляд на детей, которые покидали учреждение. Эрвину Смиту несказанно повезло, когда на часах стало три двадцать. Ему пришлось пробыть тут всего двадцать минут, когда из дверей показалась группа студентов, еще одна и еще; судя по всему, занятия закончились у большинства. У второй группы Эрвин и выцепил взглядом омежку, за которым сюда приехал. Леви держался чуть в стороне. Глупый ребенок был без шапки, как и некоторые другие бестолковые, но выделялся не этим: Аккерман-младший был существенно ниже большинства своих долговязых товарищей, и в принципе мельче по комплекции. Непосредственно рядом с ним шли несколько ребят, посмеиваясь, и все были выше и крупнее, даже девчонки. Ни одно лицо Эрвину не было знакомо. Альфа испытал короткий приступ странной радости, не обнаружив уже знакомого ему мальчишку Эрена. Леви, конечно, заметил его не сразу. Эрвин смотрел на него, не отрываясь. Альфа чувствовал Аккермана-младшего, и, как оказалось, Леви чувствовал его в ответ — или был слишком внимательным. Омежка растерянно повернулся и встретился с Эрвином взглядом. На мгновение бледное лицо приобрело выражение, которое альфа у Леви еще ни разу не наблюдал. Чистое изумление. Омега приоткрыл рот, широко раскрывая глаза. Эрвин ободряюще улыбнулся уголками губ, кивая в знак приветствия. Леви глянул на своих товарищей, но они спокойно продолжали идти, приближаясь к парковке. Тогда Аккерман-младший окончательно отделился от группы. Постояв секунду, словно решая что-то, Леви вдруг зашагал к Эрвину. — Какого черта вы делаете здесь? — спросил омега, торопливо приблизившись. — Вы… — Леви, давай поговорим в моей машине, — предложил альфа, кивая в сторону автомобиля. Мальчишка перевел на него взгляд, словно не веря в происходящее, а после сказал, звуча отстраненно: — Меня забирает водитель. — Отпусти его и возвращайся, — подсказал Эрвин, видя растерянность омеги. — Скажи, что пойдешь гулять с друзьями, если отец требует отчета. Леви, наконец, перестал рассматривать автомобиль и вновь воззрился на Смита, сузив глаза. — Я, кажется, уже отказался, — успокоившись, заговорил омежка недовольно, становясь похожим на привычного себя. Легкий снежок, падая, оседал на черных волосах. — Поэтому, мистер Смит… Просто уезжайте. Эрвин мог отказаться от Леви прямо сейчас. Блядь, да у него была уже сотня шансов сделать это, просто развернуться и уйти. Омежка выжидающе смотрел на него, хмурясь; кажется, он не сомневался, что Эрвин послушает его и уйдет. Но нет. Смит не откажется от этого мальчишки. — Я не уеду, Леви. — Хорошо, тогда уйду я, а вы оставайтесь здесь. — Завтра я приеду снова, — вкрадчиво начал рассказывать Эрвин, глядя мальчишке в глаза. — Дождусь, когда ты выйдешь, и буду сигналить, пока ты не подойдешь ко мне. Серые глаза расширились. — Вы не посмеете. — Я сделаю это, Леви, — отрезал Смит, вновь кивая в сторону авто. — Поэтому… Если хочешь отделаться от меня поскорее, сделай так, как я говорю. Леви Аккерман несколько секунд стоял и смотрел на него. — Блядь, ладно, — вконец разъярился загнанный в угол мальчишка, гневно выдыхая. — Мне нужно отпустить водителя. Вернусь через пару минут. Эрвин удовлетворенно улыбнулся в спину уходящего мальчишки и вернулся, наконец, в теплый салон машины. Здесь было ощутимо приятнее, чем на улице; Смит тихо включил радио, чтобы мелодия ненавязчиво отвлекала от переживаний. В глубине души альфа был в панике от предстоящего с подростком разговора и больше всего на свете сейчас хотел завести мотор и трусливо уехать, ставя точку в этой истории. Что, если разговора в итоге не получится? Что, если Леви нравится кто-то еще? Что, если Леви не простит его? Мальчишка не обманул. Через несколько минут, во время которых альфа успел накрутить себя до состояния оголенных нервов, дверь машины открылась, и Леви оказался на соседнем сидении. Омежка с силой хлопнул дверью, еще раз показывая, сколько ему на самом-то деле лет. На мгновение в теплоту салона ворвался морозный воздух. — Ненавижу вас, — заявил Аккерман-младший, бросив сумку назад и разворачиваясь так, чтобы смотреть альфе в лицо. — Сколько вы тут простояли? — Около двадцати минут. А что? — Вы ведь в курсе, что тут везде камеры? — Мне плевать, Леви, — честно признался альфа, заводя мотор. Омега тяжелым взглядом смерил руку Смита на руле. — Меня больше волнует, что на улице холод, а ты без шапки. Пристегнись, пожалуйста. — Вы же сказали, поговорим в салоне, — с непониманием нахмурился омежка. — Куда вы собираетесь меня везти? — Леви, не здесь же нам разговаривать, в конце-то концов? Пристегнись и сядь нормально. Омега не шелохнулся, явно испытывая терпение Эрвина. Вздохнув, альфа легонько развернул омегу и, склонившись над тонким телом, тут же вжавшимся в кресло, без труда пристегнул его сам, на пару секунд оказываясь в плену пряного естественного запаха и сигарет. Желание ткнуться лицом в обернутую шарфом шею стало практически невыносимым, и альфа поспешно отодвинулся. Леви не сказал ни слова, пока они покидали стоянку и выезжали в город. Эрвин, коротко просмотрев на омегу, понял, что тот говорить не собирается. Что ж, тогда начать придется ему. — В первую очередь, Леви, я хотел бы извиниться. Нет, я должен извиниться… Прости, что не отвечал тебе и не сообщил, что приехал. — Мне все равно, — ровным голосом проговорил Аккерман-младший, отвернувшись и разглядывая мелькающий за стеклом пейзаж. Эрвин неверяще хмыкнул. Время намеков и полутонов закончилось, альфа собирался вывернуть душу, а кроме того, не позволит Леви уходить в несознанку или стадию подросткового отрицания. Конечно, нельзя требовать от Леви абсолютно взрослых, взвешенных откровений — Эрвин-то сам знал, на кого засматривался — но им предстояло говорить серьезно. — Сомневаюсь, что это так, — сказал альфа, привлекая ответом внимание мальчишки. Сын Элайджи развернулся, воззрившись на него. Откровенно говоря, Эрвин еще никогда не видел Леви таким оживленным. Если бы знал, разозлил бы его раньше, чтобы посмотреть на такое. — Думаете, я вру? — Леви любил задавать неудобные вопросы. Именно увиливанием он и занимался, но Эрвин еще не совсем сошел с ума, чтобы признать это. — Я думаю, что ты обижен, Леви, и это справедливо, — рассудительно ответил Эрвин. Он уже знал, куда повезет омежку, идея пришла как-то сама собой. — Ты заблокировал меня, и это тоже справедливо. Я заслужил, и мне перед тобой очень стыдно. Прости меня, пожалуйста. Омега промолчал, глядя куда-то перед собой. Аккерман-младший отчего-то выглядел расстроенным, и Эрвин внезапно запаниковал, думая, что его слова возымели какой-то другой, нежелательный эффект. — Я больше всего хотел встретиться с тобой, Леви, правда. Но вместо этого… — альфа вздохнул, словно перед прыжком в ледяную воду. — Вместо этого встретился с твоим папой. Вот теперь все внимание омеги принадлежало Эрвину. Леви посмотрел на него со страдальческой морщинкой у переносицы. — Зачем? — Мы говорили о тебе. Твой папа знает, что мы общаемся. Случайно увидел мое сообщение для тебя. В твоем телефоне. — Увидел… — повторил омежка, а после грустно усмехнулся. — Ну конечно. Папа вполне на такое способен. И что? — Ничего хорошего. Он был в ярости, — вспомнив спокойное лицо Тома Аккермана, альфа добавил: — То есть, конечно, он был спокоен, но абсолютно не в восторге. Его можно понять, он твой родитель и беспокоится о тебе… — Не нужно защищать его, — оборвал речь Смита омега. — Он мне ничего не говорил. Даже не намекнул. Не общается со мной, как всегда… — Потому что он все высказал мне. Леви помолчал, глядя на него. Мальчишка был умный, альфа не сомневался, что он все поймет. Затем до слуха Эрвина донесся какой-то незнакомый еще звук, и альфа обернулся, чтобы внезапная догадка подтвердилась: Леви смеялся. Тихо и невесело, горько даже. Это мгновение было коротким, и, вновь приобретя равнодушный вид, Леви спросил: — Из-за этого вы все это сделали? Игнорировали меня? Обходили стороной? Это слышать-то было неприятно, а каково было ему, семнадцатилетнему омеге, к которому проявили искренний интерес, а после так легко отказались? Эрвину казалось, что ненавидеть себя сильнее уже невозможно, но он ошибался. — Да, — не отрицая очевидного, альфа кивнул с тяжелым сердцем. — Прости меня. Я не должен был так поступать и очень об этом жалею. Но, Леви, мне тоже непросто. Пойми меня, если можешь. — Вам-то что непросто? Вы устроились к моему отцу, у вас все прекрасно, мистер Смит. Очень зря, кстати, устроились. Но это уже не мое дело. Альфа усмехнулся. — Ты так и не понял, почему я все это делаю? — Что именно? Не отвлекаясь от дороги, Эрвин махнул рукой, как когда-то делал Леви, в воздухе между ними. — И почему же? — будто бы без всякого интереса спросил омежка. Это было сложно. В горле тут же пересохло, а грудь сдавило так, что стало даже больно. Не давая себе времени передумать, альфа выпалил, открывая душу и вверяя ее глупому, обиженному подростку. — Ты нравишься мне, Леви. Очень сильно. Так сильно, что я… Видишь, как я веду себя? Это все из-за тебя. Мне кажется, я готов горы свернуть, достать звезду с неба, и вот это вот все. Леви молчал. Радио тихо и томно пело, разбавляя напряженную тишину. — Это не значит, что я не могу держать себя в руках, — продолжил Смит, на мгновение отвлекаясь от дороги, чтобы успокаивающе коснуться ладонью острой коленки. — Тебе не нужно меня бояться. И… Если тебе все это противно, скажи, и я прямо сейчас увезу тебя домой. И больше не побеспокою. Омега ничего не говорил. Нервничая, Эрвин выключил радио, чтобы не мешало. Он дал себе целую минуту, прежде чем спросить: — Мне везти тебя домой? Казалось, весь мир рухнет, если Леви согласится. Омега тряхнул головой и посмотрел, наконец, на Смита. Лицо у Леви было такое, словно не ему только что едва ли не признались в любви. Все такое же равнодушное, только теперь какое-то безмятежное лицо. — Нет, — милостиво бросил омега. — Но куда мы все-таки едем? — Есть одно место… Мы могли бы пройтись, но ты без шапки, так что прогулка отменяется… Ты, кстати, не голоден? Черт бы побрал этот заботливый тон. Эрвин не видел лица мальчишки, предпочитая смотреть на дорогу — отличная возможность избежать лишнего смущения — но прямо-таки чувствовал, как насмешливо приподнялись уголки тонких губ. Они были почти на месте; небольшой открытый парк, знакомый Эрвину с детства, белел впереди. Голые деревья, как трещины, расползались по этой белизне, и смотрелось это так красиво, что альфа невольно засмотрелся. Тогда Леви спросил: — Что это за место? — Увидишь, — ответил альфа. — Честно говоря, мне не очень нравится говорить о таком в машине. Они проехали мимо парка и остановились чуть дальше, у дорожного тупика. Эрвин хорошо знал, что в местном кафе неплохо кормят, а еще это место было подходящим. Во-первых, шанс встретить тут кого-то знакомого был близок к нулю. Во-вторых, Леви вполне мог поехать сюда с друзьями или товарищами по учебе — Эрвин не забывал о мании Элайджи отслеживать каждый шаг сына. Смит был бы рад сводить Леви в место пошикарнее, но явно не сейчас. От машины до помещения было всего несколько шагов, но Эрвин все равно накинул на голову Леви капюшон серой модной куртки, красующейся на омежьем теле. Мальчишка недовольно скривился, но спорить не стал. Так они вошли внутрь — высокий альфа, придерживающий дверь перед низеньким подростком, раздраженно закатившим глаза от этого действия. Эрвин не прогадал: в помещении не было почти никого, все пустое. — Побудь здесь, — попросил альфа, подводя омегу к самому дальнему месту у большого окна. — Может, все-таки перекусишь чем-нибудь? — Нет, — категорично отрезал мальчишка, скидывая курточку. Теперь альфа едва не закатил глаза. Приемы пищи у Леви явно были какие-то нездоровые, Эрвин вообще редко видел, чтобы Аккерман-младший что-то ел. Если ест, то откровенно вредное, и это указывает на большой пробел в воспитании. У Эрвина было столько же вопросов к Тому Аккерману, сколько и у Тома было к самому Эрвину. Через пять минут перед омегой очутилась большая чашка с горячим шоколадом. Себе альфа прихватил кофе, постеснявшись почему-то брать еще один шоколад при Леви. Он вообще жутко нервничал, с трудом заставляя руки не трястись, как у взбудораженного юнца. Подросток вскинул брови, глядя на свою чашку. — Это шоколад, — Эрвин не хотел поддевать омежку, это получилось как-то само, естественным образом. — Ты ведь любишь? Все дети любят сладкое, правильно. Чтобы дать себе несколько секунд и немного успокоиться, альфа сделал глоток кофе, и тогда Леви заговорил: — Значит, я вам нравлюсь? Едва не поперхнувшись, альфа отставил кофе подальше. Лицо Леви казалось почти насмешливым. Позволив омежке немного поторжествовать, наблюдая за его, Эрвина, переживаниями, альфа сделал серьезное лицо и сказал: — Нет. Тонкие губы недовольно поджались. Леви весь как-то подобрался, явно готовясь высказать что-то совсем неприятное. Опережая его, альфа добавил: — Я же сказал. Не нравишься, Леви, а очень нравишься. Чувствуешь разницу? Я, кажется, люблю тебя. Смит почувствовал себя по-настоящему больным, ухватив эту мысль, настойчиво лезущую на первый план. Леви точно не готов к подобным откровениям, да и Эрвин не готов к таким признаниям. Возможно, он поспешил с выводами, но они становились слишком очевидными — Аккерман-младший заботил его, будоражил и имел какое-то особое значение в его жизни. — Тц, — раздраженный омега взял горячую чашку в руки. Эрвину хотелось ощутить, насколько маленькие ладони, греющиеся об узорчатую керамику, холодные. Тонкие пальцы наверняка очень уютно бы уместились в его руках. — Я очень нравлюсь вам, но как же тот омега? Смит сдержался, чтобы не застонать вслух. Не думал он, что такой человек, как Анди, когда-то станет камнем преткновения. Но Леви явно ждал ответа, поэтому Эрвин поспешил ответить: — Он мой друг, Леви, всегда им был… и остается. У меня нет омеги. Если бы был, сидел бы я здесь, как думаешь? — Почему нет, некоторых это не останавливает… — туманно бросил мальчишка. — Нет у меня никого. Я один. Кажется, омега удовлетворился этим ответом. — Поэтому вы продолжаете общаться с ним? — Конечно. Мы ведь друзья. Кивнув, Леви нахмурился. — Расскажите про разговор с моим папой. Что ж, Эрвин знал, что эта тема поднимется. Он рассказал, опуская неприятные особенности разговора, оставляя лишь голую суть — Том Аккерман категорически против, чтобы Эрвин вообще приближался к Леви. Омежка внимательно выслушал, мрачнея все больше и больше. — Ясно, — наконец, сказал Аккерман-младший, когда альфа закончил свой рассказ. — Мистер Смит, вы боитесь моего отца? — Мы с ним хорошие друзья, как я могу бояться его… Но Леви был слишком умен, и он не позволил альфе увильнуть: — Вы его боитесь, не так ли? Поэтому все, что вы говорите мне, не имеет смысла. Поэтому вы перестали разговаривать со мной, поэтому не отвечали. В чем же теперь дело? Что изменилось? Я по-прежнему Леви Аккерман. — Ну, ты Аккерман не навсегда… — Что это вы имеете в виду? — Леви, — аккуратно начал Эрвин, понимая, что ходит по очень тонкому льду. Омега отвечал прямым, холодным взглядом. — Дело не в том, что я боюсь твоего отца. Пойми, речь не только обо мне… Но и о тебе тоже. Я знаю, как ты дорог родителям, как ты важен для своей семьи. А я… — Что вы? Альфа невесело усмехнулся, глядя в сторону. — Ты и представить себе не можешь, чего мне стоило подойти к тебе. Тем более, после всего, что было. Прости меня. Я просто хочу быть рядом с тобой. Леви не выглядел тронутым, однако лед в прозрачных глазах однозначно потеплел. — Именно поэтому работать на моего отца — ваше худшее решение, мистер Смит. Надеюсь, вы понимаете, — омега помолчал. — И что теперь?.. — М? — Чего вы ждете от меня теперь? Какой хороший вопрос. Эрвина интересовало в омеге буквально все. Ему требовались ответы, и получить он их мог только от самого Леви. Но не хотелось давить, кроша и так хрупкое равновесие в этих странных отношениях; альфа боялся сделать неправильный шаг или сказать что-то такое, что оттолкнет омежку от него навсегда. Ох, Эрвин никогда не был силен в чувствах и в выражении их, и сейчас он об этом жалел, как никогда. — Тебе необязательно отвечать на мои… чувства, Леви. Я рассказал тебе все это просто потому, что хотел, чтобы ты знал. Хотя ты, наверняка, уже догадывался. Омега смотрел на него. Черные волосы Леви растрепались, челка падала на глаза, а красивый нос слегка покраснел после морозной улицы. Эрвин старался не засматриваться на бледное лицо, но ничего не мог с собой поделать — взгляд постоянно возвращался к нему, к острым глазам, тонким губам и носу, привлекающему внимание. — Я… подозревал, — подтвердил Леви, и альфа вздохнул. — Прости, если тебе было некомфортно из-за этого… — Прекратите уже извиняться! — мальчишка раздраженно нахмурился, а затем внезапно смутился. Помолчав, он добавил: — И мне не некомфортно. Все это казалось сном. Альфа никогда бы не подумал, что будет с омегой вот так, рядом, говорить о чувствах. Пусть и невзаимных, но это все равно странно окрыляло. Что-то приятно щекотало в груди, казалось, будто все в этом мире сейчас только для них двоих. Воодушевленный, Эрвин решил задать рискованный вопрос. — Леви, скажи… — альфа замялся, ощущая себя так, словно привел человека, в которого влюблен, на первое свидание. — Я тебе нравлюсь? Хотя бы немного? Понимаю, я не лучший вариант, но… Уголки тонких губ приподнялись. Смущенный омега отчего-то приобрел довольный вид, и Эрвин не знал, стоит ли этому радоваться. — Я не готов отвечать на ваши вопросы. И вообще, откуда мне знать, мистер Смит, возможно, вы меня обманываете? — Зачем бы я стал это делать? Омега пожал плечами, и Эрвин вздохнул. — Ладно, я понял. Ты хочешь доказательств моей серьезности. Без проблем, давай прямо сейчас позвоним Элайдже, — альфа потянулся за своим телефоном. — О, нет, лучше отправим ему совместное селфи. Так будет достаточно убедительно? Смит достал телефон, и тот тут же был придавлен узкой ладошкой к столу. Взгляд Леви стал до того взбешенным, что Эрвин рассмеялся, не сдержавшись. Аккуратно отодвигая тонкие, уже теплые пальцы в сторону, альфа освободил телефон и убрал его обратно, довольный произведенным эффектом. Интересно, Элайджа умер бы от злости на месте, получив такое селфи, или успел бы прихватить на тот свет своего нерадивого лучшего друга? — Расслабься, Леви, все в порядке. Просто знай — если нужно будет это сделать, я сделаю. В конце концов, не факт, что твой отец примет такие новости в штыки. Факт на девяносто девять процентов, но Эрвин благоразумно это опустил. — А что же мой папа? — спросил Леви, убедившись, что телефон остается на месте. — А что с ним? — Он ведь против, как вы сказали. — Ну, я поразмышлял и понял, что мне, собственно, все равно, — честно признался альфа, глядя в серые глаза. — Какое это имеет значение, если важно только твое мнение? — Я еще ничего не сказал. — Да, но я готов подождать. — Я не простил вас. — Когда-нибудь я смогу заслужить твое прощение, я уверен. — И вы будете рядом? — Если позволишь. — Неубедительно. Доминантная власть, да? — Я буду рядом. Омега устало вздохнул. Стылый взгляд впился в лицо альфы, словно выискивая что-то. — Вы такой странный, мистер Смит. — Это я знаю. Леви, ты не готов отвечать на мои вопросы, это справедливо. Но, может, тебя что-то интересует? Если уж разбираться, то до конца. Эрвин хотел, чтобы этот разговор поскорее прекратился, и одновременно желал, чтобы он не прекращался никогда. — Я обязательно составлю список, — с сарказмом ответил мальчишка, и Эрвин так и не понял, шутит он или нет. — Отвезете меня домой? — Все, наши разговоры тебе наскучили? Мы сидим здесь всего… — Эрвин поднял руку, глядя на часы. Ловкая рука перехватила его запястье, и Леви, наклонившись, вгляделся в циферблат. — Это… — нахмурился омега, поднимая тяжелый взгляд. Смит не сразу понял, в чем дело; ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, почему настроение Аккермана-младшего так переменилось. — Это не твоего деда, — поспешно сказал Эрвин, пока омежка не надумал себе что-то не то. — Модель такая же, но это другие часы. — Это редкая модель, — явно не веря до конца, процедил Леви. — Твой отец знал, что мне нравятся эти часы, и подарил их мне, — объяснил Смит, с осторожностью погладив тонкие пальцы. — На Рождество. У нас с твоим дедом было много общего, Элайджа даже смеялся надо мной, — с теплой улыбкой закончил альфа. Омега отнял руку. — Я понял. Мне действительно лучше поехать домой, мистер Смит. Я… У меня дополнительные занятия вечером, — сообщил подросток, и Эрвин оценил эту откровенность. Словно оправдание, почему Леви должен уехать, и почему не может остаться. Серые глаза встретились с голубыми. Помолчав, Леви осторожно добавил: — И, наверное, мне лучше вызвать такси. Умница. — Здравая мысль, — заметил альфа. — Будет тяжело объяснить, почему ты приехал со мной. Но, если что, я готов… — Очень смешно. Эрвин улыбнулся, глядя, как омежка кутается в свою модную куртку. Перед тем, как вызвать такси, Аккерман-младший ожидаемо сказал: — Хочу курить. Вы будете? — Нет, Леви. На улице сейчас ты курить не будешь, ты без шапки. К тому же, вредно. — Вредно? — насмешливо переспросил омега, явно намекая на их самую первую встречу. — Вредно, мистер Смит, серьезно? Это было все равно, что сажать на овощную диету тигра, которого ты сам же неоднократно кормил мясом. Но у Эрвина было оправдание: — Ты без шапки. Если у них завяжутся отношения, альфе нелегко придется — у Леви много плохих привычек, от которых будет тяжело избавиться. Особенно, если сам омега этого не захочет. Такси не заставило себя ждать; уже через шесть минут они вышли наружу, оставив деньги с чаевыми на столе. Альфа достал из своей машины сумку и передал ее Леви. Пока омега поправлял ее, Эрвин приоткрыл дверь такси, приглашая мальчишку сесть. Леви, как и ожидалось, закатил глаза и прошипел что-то вроде пиздец, прежде чем залезть в салон. Пока дверь не захлопнулась, Смит сказал на прощание: — Подумай над тем, что я сказал, Леви. Пожалуйста. Леви Аккерман смерил его серьезным взглядом, становясь отчего-то похожим на своего отца. — Хорошо, — ответил омега, и альфа закрыл дверь. Поздно вечером Эрвин получил сообщение от лучшего друга. Он не сразу открыл его, боясь обнаружить там что-то неприятное, хотя очевидно было, что Эл не мог знать о его встрече с Леви. Но в голове билось глупое «А вдруг»? Открыв сообщение, Смит удивленно приподнял брови. Элайджа: Забираю свои слова назад. Когда Леви был шелковым, было лучше. Эрвин Смит: А что случилось? Элайджа: Леви снова выносит мне мозг. Честно говоря, не думал, что когда-то буду этому рад. Но все равно бесит. О, Леви это умел. Эрвин рад был узнать, что настроение омеги пришло в норму, а то, что Эрвин, возможно, повлиял на это… приятней вдвойне. Альфа же ходил сам не свой после встречи с омегой, не понимая толком, спит он или это все наяву. Нервозность прошла, но все равно не верилось, что разговор, какой-никакой, состоялся. Смиту казалось, что он вот-вот получит от Леви какое-нибудь издевательское сообщение — по этой причине альфа постоянно проверял телефон. Казалось, что Элайджа каким-то образом узнал о встрече, и совсем скоро нагрянет, требуя объяснений. Но ничего этого не происходило. Эрвин Смит знал только одно — сегодня он точно не уснет. Слишком много эмоций и событий, слишком много Леви. От одного имени почему-то тянуло улыбаться, и это был полный пиздец. Но Эрвину, вопреки здравому смыслу, нравилось это ощущение. Нравилось, что лед, кажется, тронулся. Эрвин почему-то был уверен, что Леви действительно подумает над его словами. А что будет, если омега вдруг решит ответить взаимностью, альфа еще не знал. Предпочитал не загадывать так далеко, чтобы не разочаровываться, если этого не произойдет, и не беспокоиться заранее, если это все-таки случится. От одной мысли об этом морозец проходил по коже. Опомнившись, Смит посмотрел на экран телефона, где сообщение лучшего друга все еще висело без его ответа. Какой же Эрвин все-таки предатель. Эрвин Смит: Держись, друг. Я с тобой!