* * *
Одно только название раздражало. Малибу. Кто, черт возьми, в здравом уме называет такое унылое место таким ярким названием? Ярко-розовая вывеска над входом кокетливо мигала, предлагая зайти и развлечься. О, альфа заранее представлял, какого рода развлечения можно получить в этом Малибу. Если девчонка не обманула, это то самое место. Эрвин почти не сомневался, что Микаса говорила правду; что-то интуитивно заставило прислушаться к ней, к этому странному ночному звонку и укоризненному тону. Смешно, но Эрвин не был уверен даже, что запомнил имя девчонки правильно, мысленно окрестив ее просто подружкой Леви. Просто подружка Леви, о которой он раньше, вроде как, никогда не слышал. С другой стороны, омега редко рассказывал о своих друзьях или знакомых. Группка из молодежи шумно расположилась возле третьесортного клуба, оккупировав левую сторону и освещаясь розовым от мигающей вывески. Некоторые ребята выглядели достаточно взросло, чтобы входить в клубы без ограничений, другие были похожи на детей, старающихся выглядеть старше, чем они есть. Вероятнее всего, так оно и было; как бы то ни было, курили и галдели все одинаково, а Эрвин искал взглядом одного конкретного человека, не испытывая ничего, кроме легкого раздражения и беспокойства. Леви в группе не обнаружился, он всегда терялся на фоне более крупных товарищей, но молодежи было не так уж много. Альфа сомневался, что омежка, если он все-таки был тут, отправился домой; зная Леви, можно было предположить, что он отправился обратно в клуб в поисках приключений на свою маленькую задницу. В этом случае нужно будет зайти и поискать его там. Не увидев у клуба знакомых машин, Эрвин не знал, что конкретно чувствует по этому поводу. Возможно, было бы легче, окажись здесь внедорожник Элайджи. Припарковавшись на другой стороне улицы, альфа вышел из машины, оставляя теплое пальто в салоне; на улице ощутимо холодно, но дойти до входа можно за двадцать секунд. Эрвин сомневался, что там есть фейс-контроль или что-то типа того. Если пускают подростков — тем более. Смит не считал себя ханжой, но от мысли об этом раздражался сильнее. Черный свитер ожидаемо не сохранял тепло так, как необходимо было для нахождения на улице в это время года, поэтому Эрвин поспешил в клуб, подмигивающий ему вывеской. Никаких трудностей с доступом в клуб не оказалось. Внутри было чуть менее убого, чем снаружи. Ошивающийся у выхода молодой парень окинул Эрвина внимательным взглядом, а после без интереса отвернулся. Альфа и сам знал, что в своих простых джинсах и свитере не выглядит ищущим компанию на вечер, и был этому рад. «Малибу» был по-настоящему третьесортным клубом для тех, кто хочет повеселиться любыми способами, а таких оказалось немало. Среднего размера помещение со вторым этажом (Эрвин думать не хотел, для чего он используется), с барной стойкой и грохочущей музыкой, с танцполом, все стандартно настолько, что даже скучно. Забавно, но в молодости, лет в двадцать, альфа вполне мог сам завалиться в подобное место в поисках дешевого алкоголя и приключений. И Элайджу прихватить с собой — отсутствующее чувство самосохранения у Аккермана толкало его веселиться среди контингента, способного при желании взять его в заложники и требовать выкуп. Мягкие диванчики со столиками занимали левую сторону первого этажа, почти везде Эрвин разглядел тела и лица. Узнать кого-либо не получилось, но полумрак и навязчивые огоньки мешали разглядывать людей с такого расстояния. Эрвин прошел вглубь клуба, к барной стойке. Бармен был занят парой коктейлей для молодых, хихикающих рядом со стойкой девушек, но Эрвин, который не хотел находиться здесь дольше необходимого, отвлек его, подойдя с другой стороны: — Эй, привет… Я ищу кое-кого. Бармен, молодой и крепкий бета, улыбнулся девушке, передавая ей оранжевый напиток, подозрительно напоминающий Май Тай, а после повернулся к Эрвину с совершенно иным, но заинтересованным выражением лица. Смит продолжил, стараясь обойтись без обозначения имен, на всякий случай: — Ищу невысокого паренька с черными волосами, он обычно хмурый, серьезный. Видел такого? — Мало что ли с кислыми лицами? — справедливо спросил бармен, улыбнувшись отходящим девушкам напоследок. — Ты ж не из полиции? — Нет. Так видел его? С ним должна быть подружка, высокая и худая, тоже с черными волосами. Зовут Микаса. На добродушном лице беты мелькнуло узнавание, и Эрвин со смешанными чувствами понял, что эта девчонка ему знакома или она была здесь сегодня. Альфа не мог точно определить, хорошо это или плохо. Важно было лишь найти Леви. — А, Аккерман? — откликнулся бармен. От этой фамилии, произнесенной здесь, отчего-то становилось не по себе. — Видел. Правда, когда и где, сложно сказать. Людей-то много. Будешь что-нибудь заказывать? Вздохнув, Эрвин вынул бумажник и, достав двадцатку, кинул ее на стойку. — Пить не буду, только скажи, где его искать, — сказал Смит довольному взяткой бете, — мне нужно найти его как можно скорее. — Я понял, о ком ты. Мелкий и богатенький, — Эрвин нахмурился и уже серьезно напрягся от этой фразы, брошенной барменом. Бета кивнул в сторону диванчиков: — Он где-то здесь, ищи среди последних купе. Там шумная компания, вон, кажется, она. Видишь девушку со светлыми волосами? Эрвин оглянулся и посмотрел, куда указывали; действительно, где-то, кажется, за самым дальним черного цвета диванчиком сидела высокая блондинка. Своеобразное «купе» было полностью занято, судя по количеству голов. Беспокойство за омегу обрело большую силу. Это, черт возьми, непохоже на Леви Аккермана. Все это. Переведя взгляд обратно на бармена, заинтересованно следящего за ним, Смит спросил, чувствуя что-то неприятное: — Богатенький? Бета вскинул густые брови: — Он платит за всю компанию, как его еще назвать? Вот как. Пиздец. Одолевающее Эрвина беспокойство внезапно достигло критического уровня. Бета, приняв, судя по всему, реакцию альфы по-своему, быстро проговорил: — Если ты его папаша, друг, скажу сразу, что деньги возврату не подлежат. Правда, если ты его папаша, на твоем месте у меня были бы вопросы к жене. Бармен, довольный своей пошлой шуткой, слегка нервно хохотнул. Если бы у Эрвина было время, он бы доступно объяснил этому невежде, что такое рецессивные гены, и как это работает, спасибо Ханджи за присылаемые статьи. Но у Эрвина не было ни времени, ни желания разбираться с этим сукиным сыном, пусть он подавится этой двадцаткой. Смит собрался было двинуться к компании за последним столиком, но был остановлен окликом беты: — Вон Микаса, кстати. Микаса, иди-ка сюда! Пробирающаяся через толпу танцующих за руку с кем-то высокая девица обернулась. Секунд пять спустя девчонка, чуть пошатывась, оказалась рядом с баром; Эрвина она заметила почти сразу. Густо подведенные черным глаза широко распахнулись. — Вау, — с неприкрытым удивлением сказала Микаса. — Вы все-таки приехали! — Да, — просто ответил Смит, не зная, что еще сказать. — Покажешь, где Леви? Заберу его. Если у меня получится. Микаса сосредоточенно кивнула, окинув альфу своим глубоким с пьяной поволокой взглядом, а после внезапно схватила его за руку и потащила в толпу. Растерявшийся таким неожиданным поворотом Смит и слова не успел сказать, как оказался среди дрыгающихся, не очень-то приятно пахнущих людей. Парфюм, естественные навязчивые запахи, несдерживаемые гормоны — просто адская смесь для обоняния. Пальцы у девчонки оказались длинные, а хватка крепкой. Эрвин, оказавшийся в такой вот ситуации впервые, отчего-то не торопился вырвать свою ладонь из этой хватки. — Хорошо, что вы здесь, — крикнула Микаса ему почти в ухо, ее стройное тело в водолазке, короткой юбке и сетчатых колготках выглядело вульгарно, такой внешний вид попросту не подходил для подростка, на вдруг ставший чопорным взгляд Эрвина Смита. — Я боялась, что все станет еще хуевей. Какие выражения. Леви, хоть и был примерно того же возраста, так выражаться себе позволял нечасто. Но Эрвина не должно было волновать поведение и внешний вид девчонки, она ему никто. У нее есть родители, пусть они и переживают о том, кого вырастили. Альфа не сомневался теперь, что это — дурная компания, из-за которой Леви, собственно, оказался здесь. — Ты звонила родителям Леви? — Нет. — Леви сорит деньгами, я правильно понял? — перекрикивая музыку. — Он всех угощает. Мы просто хотели повеселиться, поэтому я привела его сюда. Отвлеклась ненадолго, а он уже такой, — ответила девчонка, — я не могу его вывести силой, да и куда? Я не могу забрать его к себе домой. — Почему просто не вызвала такси? — Эрвин не хотел бы такого сценария, но вопрос казался логичным. — И сколько тебе самой лет, кстати? Микаса, медленно ведя Эрвина через танцпол и беззастенчиво сжимая его ладонь, нахмурилась: — Мне шестнадцать, а что? — Ничего, — ответил Эрвин, делая определенные неутешительные выводы. — Веди! Впервые за весь этот странный вечер Эрвин Смит откровенно обрадовался, что Элайджи Аккермана здесь не было — сразу, как только приблизился настолько, чтобы разглядеть, что происходит за столиком, и кто входит в компанию. Микаса отпустила его руку за несколько шагов до диванчиков, что крайне благоразумно; какой-то парень покосился в их сторону, прижимая к себе молоденькую девушку. Компания, к которой подвела Микаса, была разношерстной, но все казались совершеннолетними: парни и девушки, каждый на вид не старше двадцати пяти, громко разговаривали, кто-то увлеченно целовался. Общий разговор прервался, стоило Смиту подойти ближе. Микаса нырнула к компании куда-то сбоку, словно это не она привела взрослого альфу, словившего недоуменные, удивленные, равнодушные и заинтересованные взгляды. Запах здесь стоял отвратный, пахло чем-то дымным и сладким, кажется, чем-то вроде кальяна, хотя видно его не было. Пустые и полупустые стеклянные бокалы из-под коктейлей и черт знает чего еще украшали стол. Эрвин коротко оглядел занимающих последнее купе ребят, взгляд сам собой зацепился за нужного человечка, и внутри что-то болезненно сжалось. На самом деле, до этого момента альфа допускал, что это все-таки розыгрыш, глупая шутка или просто какая-нибудь прихоть Леви, чтобы привлечь внимание. Но нет, в это мгновение все стало ясно, как день. Молчащий, будто бы сонный Леви обнаружился в самом углу, зажатый чьим-то телом с одной стороны; тонкая нога омежки лежала на ноге какого-то молодого парня, худая коленка выглядывала из разреза на модных черных джинсах. Рука парня медленно поглаживала голую кожу, Смит успел на пару таких поглаживаний, и с каждым из них в альфе росло раздражение и еще что-то темное. Как же хорошо, что Аккерман не видит этого. Эрвин как бы невзначай посмотрел на Микасу и, поняв, что говорить она не собирается, нацепил на лицо максимально спокойное выражение и сказал так, чтобы услышали все рядом сидящие: — Леви, я за тобой. Мы уходим. — Да ну? — спросил кто-то, но Эрвин не обратил на него внимания, призывая все свое терпение на вооружение. Парень, наглаживающий до этого худую ногу, повернул голову к омеге и боднул его плечом. Аккерман-младший слегка встрепенулся, поднимая голову. Черные волосы омежки были растрепаны, неаккуратными прядями падая на глаза. — Леви, кто это? — спросил парень, и омежка медленно перевел взгляд на Смита, кажется, только сейчас замечая его. Все остальные в компании продолжали молчать, разглядывая подошедшего, явно странного в их глазах альфу, и насмешливо переглядываясь между собой. Взгляды голубых и серых глаз встретились, и Эрвин Смит понял кое-что еще. Смотрел Аккерман-младший как-то абсолютно пусто и равнодушно, брови сдвинулись, образовывая эту ебучую страдальческую морщинку на переносице. — Никто, — бросил мальчишка, не сводя взгляда с застывшего с тяжелым сердцем альфы. — Это никто. Забавно, но от этих всего нескольких слов раздражение улеглось, ведь стало очевидно, что Леви Аккерман очень, просто ужасно пьян. Эрвин был слегка обескуражен этим зрелищем, он никогда ранее не видел омежку в таком состоянии — да что там, даже на дне рождения родного отца подросток тянул яблочный сок, тогда как спокойно мог заливаться вместе со своим дядюшкой, никто бы и не заметил. То было настолько странно, почти когнитивный диссонанс: Аккерман-младший — подросток, для него нормально курить или напиваться, ведь внутренний бунт никто не отменял. Но почему-то именно Леви вообще не ассоциировался с такого рода мероприятиями. Смитом овладела природная холодность, чему тот был только рад. Самое главное — вытащить омегу отсюда, все остальное неважно. Вот что было правильным. — Он не хочет с тобой идти, — повернувшись к Эрвину, сообщил очевидное наглаживающий омежью коленку парень. — Но все равно пойдет, — спокойно ответил взрослый альфа, начиная испытывать смутную благодарность к вызвонившей его девчонке. — Давай, Леви, не будем тратить время. Я заберу тебя в любом случае. — Да кто ты вообще? — снова влез парень, и Смит коротко глянул на него: — Я его бодигард, — с абсолютно серьезным лицом. — О, — протяжно выдохнул парень с улыбкой, — у мелкого бодигард. Ладно, Эрвин был не настолько терпелив, как ему казалось, но он еще не настолько сошел с ума, чтобы устраивать сцены с какими-то пьяными, невоспитанными малолетками. Леви вообще не должен быть здесь — чертова Микаса — это чужой для него мир, он как инородный элемент смотрелся среди этих лиц. По крайней мере, самому Эрвину так казалось. Аккерман-младший смотрел на него, и альфе мерещилась легкая заинтересованность в этом поплывшем взгляде. — Вставай, Леви, — повторил попытку сделать все по-хорошему Смит. — Попрощайся со всеми и пошли. — Я не пойду, — ответил мальчишка, вероятно, чувствуя прилив храбрости рядом с товарищами. — Я останусь здесь, с друзьями! За столиком зашептались и заговорили почти в полный голос, но Смит даже не слышал, о чем говорили. Откровенно говоря, нянька из Эрвина вышла бы хреновая. Он не был готов цацкаться с выпившим подростком, а также упрашивать того покинуть компанию добровольно — что-то мужчине подсказывало, что даже сам Элайджа сказал бы ему за это спасибо. Возомнивший себя взрослым и самостоятельным омежка сдвинул ноги, не позволяя больше касаться своей коленки, и придвинулся ближе к стенке. Эрвин вздохнул. — Дамы, могу я попросить вас временно покинуть это место? — вежливо попросил альфа молодых девчонок, которые занимали край диванчика. Польщенные девчонки закивали и захихикали, пропуская Эрвина к углу, куда забился Аккерман-младший. В этот момент к компании подошел рослый парень с коротким ежиком светлых волос, неся в руках поднос с несколькими напитками. Радостные возгласы не оставили сомнений: компания собиралась прожигать молодость с алкоголем и дальше. Ребята разобрали напитки, и светловолосый здоровяк, примостив заляпанный поднос у ножки стола, достал из переднего кармана джинсов какую-то карточку и бросил ее на стол прямо перед Леви. — Крутяк, Леви, — сказал здоровяк. — Мы там еще на пару заходов заказали. Эрвин перевел взгляд на брошенную карту. Золотая Виза по-издевательски красиво переливалась под розоватыми огоньками клубного освещения, и до Смита внезапно дошло: это карта его глупого омеги. Это деньги Элайджи Аккермана, его отца, которые тратятся его сыном в угоду этих лиц. Интересно, а Элайджа отслеживает покупки Леви? Если да, то к мальчишке могут возникнуть дополнительные вопросы. Это стало последней каплей, хотя до этого мужчина чувствовал себя спокойным. Одним резким и точным движением альфа схватил сопротивляющегося омежку за предплечье, развернул и подхватил, как ребенка, за подмышки, и перетащил его через ноги рядом сидящего парня, стараясь действовать как можно менее грубо. — Эй! — возмущенно воскликнул парень, напиток которого Леви снес со столика прямо на чужие брюки. Слабо вырывающегося куренка Эрвин крепко прижал к себе одной рукой, а вторую протянул и коротко сказал: — Карта. Одна из девушек подцепила пальцами с острыми ногтями брошенную на стол Визу и передала ему. Эрвин благодарно кивнул и уточнил: — У него с собой ничего больше не было? — Нет, — девушка хихикнула. — Знаешь, если хочешь, можешь забрать меня вместо него. Кто-то заулюлюкал, кто-то рассмеялся, Смит лишь позволил уголкам губ приподняться и потащил Аккермана-младшего от столика в сторону выхода. Омежка едва мог переставлять собственные ноги, он практически висел на мужчине, что-то бормоча; из-за окружающих шумов Эрвин и при желании не расслышал бы, что он там болтает. А желание слушать пьяные протесты отсутствовало — с первой минуты нахождения в клубе Эрвин четко понял, что должен забрать сына Аккермана. Пусть это даже расстроит омежку и его планы на вечер, но Леви подросток, он несовершеннолетний, и ответственность за него несут взрослые. У Эрвина не было и доли сомнения в том, что сегодняшняя акция Элайджей никак не санкционировалась. Леви вновь что-то заговорил, коротко стукнув кулачком по плечу Эрвина, но тут вмешалась Микаса, до этого хитро остававшаяся в стороне. Вынырнув откуда-то сбоку, девчонка поравнялась с альфой: — Я пойду с вами! Можно? Смит перевел на нее взгляд. Длинные, почти неприкрытые ноги, ярко подведенные глаза. Вульгарные колготки. Шестнадцать лет. Если бы Микаса была его дочерью, Эрвин бы мучился от осознания, что в воспитании что-то упустил, и рвал на себе волосы от мысли, что она шастает в таком виде по ночам. Как бы то ни было, Микаса, судя по всему, была подружкой Леви, а еще она была подростком в переполненном клубе. — Можно, — разрешил альфа. Как будто он мог ответить что-то другое! — Пошли. — Я сейчас, только сумку заберу! — крикнула девчонка, развернулась и направилась за вещами. Секунд пятнадцать спустя Эрвин дошел до выхода, наконец, ощущая на себе весь вес маленького тела Леви; мальчишка, казалось, не только не собирался помогать ему с передвижением, но и делал все, чтобы помешать. Альфа впервые нашел плюс в худобе Леви: веса в изворотливом, слабо дергающемся теле не хватало, чтобы надавить и вывалиться из железной эрвиновой хватки. За недолгое время, проведенное в «Малибу», Эрвин успел позабыть о том, какой холод на улице. Легкий морозец прошелся по шее, юркий ветерок обдувал крупную вязку свитера. Под мигающей розовой вывеской мужчина посмотрел на мальчишку в своих руках. На белой футболке Леви виднелось пятно, и от черного пиджачка несло чем-то сладким вперемешку с естественным запахом омеги. Этот запах инстинктивно тревожил, что-то в нем было не так, и альфа поспешил к своему автомобилю, боясь простудить Аккермана-младшего. — Куда мы меня несете? — спросил омега, перестав дергаться и просто повиснув мертвым грузом, сжимая тонкими пальцами свитер Эрвина на плече. — Я хочу обратно… к друзьям. Альфа скрипнул зубами. Он не хотел быть жестоким, но Леви был слишком ценным и явно не понимал этого. — Они позволили незнакомому альфе насильно утащить тебя, — процедил Смит. — Сомневаюсь, что они тебе друзья. Кажется, халявная выпивка их интересовала больше. — Вы ничего не понимаете, — протянул глупый ребенок, и альфа грустно усмехнулся: — В дружбе я достаточно хорошо разбираюсь. У черной Ауди топталась парочка ребят примерно возраста Леви. Эрвин, завидев их подозрительное внимание, тут же напрягся: — Отошли от машины, живо. Парочка тут же шатнулась в сторону, один пискнул что-то вроде клевая тачка. К моменту, когда Смит открыл переднюю пассажирскую дверь и запихнул в салон Аккермана-младшего, из клуба выпорхнула Микаса. Она надела легкую куртку с воротом, и альфа, бросив на девчонку короткий взгляд, сделал вывод, что Микаса не так глупа, как он изначально думал. Стоило признать, что вообще не глупа и держится куда лучше Леви, хоть и опасно покачивается на своих тяжелых ботинках. — Спасибо, — непонятно к чему сказала Микаса. — Микаса… — слабо раздалось из машины. Леви сполз по сидению вниз, прикрыв глаза. — У меня голова кружится. — Ты скоро будешь дома, Леви, — сказал Эрвин, помогая девчонке закинуть сумку на длинной ручке назад. — Все будет хорошо. А завтра все будет плохо. Теперь, выполнив свою самую важную задачу, Эрвин мог выдохнуть. Свежий воздух после кисло-сладкого смрада приятно бодрил; альфа был уверен, что темные тени у него под глазами завтра станут явнее, а усталые морщинки глубже, но его это не волновало. Волновал только мальчишка, в очередной раз выкинувший неизвестно что. Боже, как же хорошо, что Эрвин послушал свою интуицию и чувства и приехал! Что было бы, если бы все сложилось иначе? Леви такой слабый, пьяный — им легко воспользоваться, чем, кажется, ребята и занимались. От этих мыслей отвратительное чувство неправильной жалости к омеге ворочалось в груди. Еще Эрвин возвращался мыслями к чужой руке, наглаживающей острую коленку, и ощущал идиотскую, собственническую злость. — Твои друзья не обидятся на твой уход? — спросил альфа Микасу просто, чтобы отвлечься. — Как я понял, они именно твои друзья. — Я поругалась со своим парнем, — ответила девчонка, звуча по-пьяному воинственно. — И просто ушла, пошел он. Козел! Эрвин решил не комментировать эту экспрессию, но продолжил: — Я подвезу тебя домой. Тебе тоже не помешало бы быть там уже давно. — Здесь недалеко, я скажу, как проехать. В итоге Леви усадили назад, крепко пристегнув его, чтобы не вздумал сползти вниз или лечь. Эрвину не жаль было авто, его всегда можно передать в мойку, но само состояние омеги тревожило. Пряный запах ощущался болезненным, каким-то даже подмененным, что ли — точно не чужой запах, мальчишку никто не касался — но пряность кисло оседала на языке, а не будоражила, как обычно. Мальчишка успокоился, вырваться больше не пытался, только жмурился и страдальчески хмурился. Микаса оказалась на соседнем к водительскому сидении, чтобы показывать дорогу. Эрвин, придя в себя после увиденного в клубе, посмотрел на молодую альфу другими глазами. В темноте ночного города бледные ноги, обтянутые сеткой, казались почти белыми. Альфа покосился на них, замечая, что на одной из коленок сетка немного рваная. Он совсем не завидовал родителям этой девчонки, но все-таки не мог не признать очевидного. — Слушай, — задумчиво начал Эрвин, глядя на дорогу. Микаса повернула голову к нему, мужчина ощутил на себе ее глубокий взгляд. Подумав, как правильно выразить то, что хотел, альфа продолжил: — Тебе правда шестнадцать? — Да. — Ты умная, — осторожно признал альфа. Для шестнадцати лет-то. — И хороший друг. Ты молодец, — Микаса никак не отреагировала. — И еще… — Эрвин внезапно вспомнил о кое-чем важном и спохватился: — Где телефон Леви? Он у тебя? — У меня? — с непониманием переспросила девчонка. — Ты же звонила мне с его телефона, так?.. Где он теперь? Микаса нахмурилась, но через пару секунд ее лицо приобрело прежнее, расслабленное выражение. — А, — девчонка потянулась за своей сумкой, подтащила ее к себе и открыла, начиная в ней копаться. Пачка салфеток вывалилась из сумки прямо на пол, но Микаса не заметила. Вытащив два телефона, она протянула один из них Эрвину: — Вот. Забыла, что кинула его сюда. Девчонка разблокировала свой телефон и что-то бодро запечатала в нем; Эрвин, убирая телефон Леви в бардачок, кинул туда же и попользованную, похоже, всеми кому не лень, карту Леви. Скорее всего, ее придется заблокировать, но этим займется уже сам омега или его родители. Только в этот момент альфа понял, что модели телефонов у Аккермана-младшего и его подружки одинаковые. То ли модель популярная, что вряд ли, то ли они дружат ближе и крепче, чем Эрвину казалось. Это было интересное наблюдение. Эрвин задумался, не должен ли он, получив телефон Леви, позвонить Тому или Элайдже. На самом-то деле Смит искренне считал, что не обязан перед ними отчитываться. С чего бы? Да, он защищает семью бывшего друга, потому что это, черт дери, нормально. Он делает это ради Леви, потому что он его любит, но эта любовь на родителей омеги не распространяется. И это взаимно. Тому Эрвин точно не стал бы больше звонить — все, хватит, уже пытался восстановить нормальные отношения. И Элайджа… Рассудив, что родители омеги уже названивали бы ему на телефон, если бы потеряли, Смит отложил мысли об Аккерманах на потом. Если Элайджи нет в городе и он даже не в курсе, чем занимается его ребенок, то Том Аккерман уж должен был обеспокоиться. Откровенно говоря, Смиту поднадоели странности Тома, он не хотел иметь с ним ничего общего. — Я так и не понял, откуда ты меня знаешь, — сказал альфа, решая идти на откровенность. — То есть? — Ты позвонила мне, а еще… Когда мы встретились в первый раз, ты знала, кто я. Откуда? Микаса посмотрела на него и глубоко вздохнула. Чуть придвинувшись к нему, девчонка ответила таким тоном, словно говорила что-то всем известное: — Леви мне о вас рассказывал. Эрвин, услышав это, даже не знал, что он чувствует по этому поводу, кроме легкого смущения и почему-то стыда. После клуба Смиту вообще было как-то странно. То, что овладело им, не было похоже на все, чем он жил последние несколько месяцев. Еще вечером, до звонка, он ощущал нечто совершенно иное. Уже не эмоциональное опустошение, а растерянность и непринятие собственных действий — но прямо сейчас этого не было. Это было как глоток свежего воздуха, хотя сама ситуация вышла достаточно стрессовая для всех. Эрвин знал, что поступил правильно, но сомневался в правильности поступка в контексте непростых отношений с Леви. Обиды или злости на омежку не осталось и в помине, и его письмо уже не трогало. Это просто клочок бумаги с мыслями уставшего, запуганного, запутавшегося мальчишки. Прислушавшись к себе, альфа внезапно понял, в чем дело — он впервые видит жизнь Леви с этой стороны. Он вообще впервые видит жизнь Леви, вот так даже вернее. Видит его знакомых, друзей, общается с ними. Это было странно и отчего-то волнительно. — Почему не позвонила его родителям? Не хотела ему неприятностей? — догадался альфа. — Да, типа того, — Микаса слабо улыбнулась. — И как давно вы дружите? — с искренним любопытством спросил Смит, отвлекая Микасу от телефона. — И куда дальше поворачивать, дальше уже на выезд из города. Девчонка подняла голову. — Направо, — велела она, нахмурилась и неожиданно повернулась к сидящему позади омежке. — Я даже не знаю. Леви, сколько мы дружим? Притихший Аккерман-младший мрачно кинул: — С рождения. Микаса пожала плечами и продолжила печатать в телефоне. Эрвин удивленно вскинул брови. Удивительно, как такие разные люди могли не только познакомиться, но еще и подружиться. У них не было ровным счетом ничего общего. С рождения, это их родители что ли дружили или были знакомы? Завидев знакомые места, альфа удивился еще больше и вспомнил вдруг слова омежки, брошенные вскользь. — Ты случайно не с Эреном живешь? — Ага, это мой брат, — ответила подружка Леви, и тут, казалось, мозаика вобрала в себя последние, недостающие кусочки, хотя ситуация у Леви в плане дружбы оставалась, на взгляд мужчины, слишком странной. Да и не похожи были Эрен и Микаса, но кто знает, что там произошло у их родителей. — Вот тут еще направо. Эрвин не стал притворяться и сказал просто, что облегчить задачу для всех: — Я знаю, где ты живешь. Леви молчал почти все время, только давящий запах да редкие шорохи напоминали о его присутствии ежеминутно. Когда Эрвин высадил Микасу у ее дома — у того самого дома, где когда-то Элайджа застукал его с Леви — тишина в салоне внезапно стала невыносимой. Эрвин проследил, чтобы девчонка зашла в свой подъезд, а затем собрался с духом и повернулся к омежке. Только сейчас альфа осознал, что остался наедине с человечком, которого не ожидал встретить в ближайшее время. С которым не знал, как говорить, потому что сказать хотелось так много всего. Не то чтобы Эрвин не думал о встрече с Леви; он сколько угодно мог обманывать Анди и других, даже самого себя, но это же просто глупо. Те чувства, что зародились в душе альфы год назад, никуда не исчезли, не пропали, не испарились. Они напоминали о себе дрожью в руках и болью в груди. Выглядел Леви Аккерман как-то совсем нехорошо. Бледное лицо, прикрытые глаза с уже въевшимися тенями под ними. Мальчишка быстро и тяжело дышал, и Эрвин, нахмурившись от беспокойства, протянул руку, чтобы коснуться лба с проступившей испариной, и сказал: — Мне не нравится, как ты выглядишь. Омега едва заметно скривился, не открывая глаза, и дернулся в сторону, насколько это позволял намертво державший его ремень. — Не трогайте, раз не нравится. Господи. Игнорируя этот выпад, альфа потрогал холодный лоб и спросил: — Леви, ты как себя чувствуешь? — Нормально, — выдавил омежка, но после сразу сдался: — Плохо… Голова кружится. — Я пересажу тебя вперед, хорошо? Здесь я смогу смотреть за тобой. Протестовать подросток не стал; казалось, его оставили все силы, но он все же сам встал на ноги, как новорожденный олененок, и дошел до передней двери, придерживаемой Эрвином. Мужчина подозревал, что Леви, вероятно, пил вот так впервые в жизни, но даже для этого реакция мальчишеского организма была слишком болезненной. Хотя, может, альфа уже просто не помнил, каково это — напиться до состояния полного онемения. Эрвин вновь занял свое место и пристегнулся, ощущая на себе пустой, поплывший взгляд. — Я отвезу тебя домой, — повторил альфа, понимая, что Леви мог уже забыть это, в таком-то состоянии. — Том дома? Он сможет нас встретить? Отправляясь в клуб, Эрвин принимал все возможные риски, которые вытекали из ситуации с омегой. Но, откровенно говоря, Эрвину было все равно. Неудивительно, ведь за прошедшее с последней нормальной встречи с Элайджей время Эрвин много успел обдумать и попросту перегореть. Плевать, что подумают Аккерманы. Что Элайджа, собственно, ему теперь сделает? Пусть хоть выскажет ему все в лицо, гребаный трус, а не пытается разрушить его жизнь у него за спиной. Внутренний голос совести, по-прежнему напоминающий Анди, напомнил, что Эрвин поступал точно так же. И потом — Том Аккерман. Кто, черт возьми, этот омега такой? Смит пытался быть с ним максимально деликатным, он понимал его чувства и хотел бы найти компромисс. Но черта с два, теперь Эрвину наплевать, что подумает муж Аккермана. Эрвин хотя бы приглядывает за Леви, как нужно, в отличие от его ненормальных родителей. И не от них ли омежка сбегал не так давно? Леви прикрыл глаза, страдальчески морщась. — Нет, — ответил подросток, вмиг ставя альфу в тупик. — Его нет, он… гостит у родни. — Ладно, — понимая, что омежка, похоже, драпанул из дома, как только родители оставили его одного, протянул Эрвин. — Тогда я просто доведу тебя и поеду, договорились? — Я… — начал было Аккерман-младший, но резко согнулся, опуская голову. — Леви, ты?.. — Я сейчас… Эрвин понял все без слов. Резко отстегнувшись, альфа открыл дверь и выскочил на улицу, чтобы оббежать машину и открыть дверь напротив, помогая омежке выкрутиться из ремня и практически повиснуть на нем. Продолжая сидеть в авто, мальчишка вытащил наружу ноги и согнулся лицом к земле, тяжело дыша. Смит стоял рядом, нагнувшись и придерживая омежку за плечо. Минуту спустя, отдышавшись, Леви дернулся, и Эрвин уже было подумал, что того вот-вот вырвет. Но нет — выдохнув, подросток едва слышно пробормотал: — Отца тоже нет. — Я знаю, — тихо отозвался альфа. Мальчишка мотнул головой, прикрывая лицо руками: — Нет, вы не понимаете, как всегда. — Объясни тогда. Леви поднял бледное лицо и посмотрел на альфу своими серо-стылыми, но блестящими глазами. На свежем воздухе мальчишке заметно полегчало. — Я не поеду домой, — настолько серьезно, насколько может звучать вусмерть пьяный подросток, сказал омега. Эрвин вздохнул: — Леви, ну что ты мне предлагаешь? Ты должен быть дома, даже если родителей там нет. Омежка помолчал, разглядывая его, а затем как-то неожиданно злорадно оскалился: — Там никого нет, а ворота блокируются на ночь. Мы проедем, только если… если протараним их вашей машиной. Будет весело! — Как это? — окончательно растерялся Смит, понимая, что ситуация еще более дурацкая, чем ему казалось раньше. — Зачем блокируются? И ты ведь должен знать код или что-то типа того, нет? — Код знает только отец. Позвоните ему, раз вам так надо. Окончательный и бесповоротный тупик. — Зачем ворота блокируются на ночь? — Эрвин догадывался, что в целях безопасности (и для того, чтобы маниакальная сущность Элайджи была удовлетворена), но не мог не спросить. — И как ты вообще собирался попасть домой, черт возьми? — Я не собирался, — огрызнулся подросток и обмяк, позволяя альфе придерживать себя, после чего слабо попросил: — Я хочу сесть нормально. Сказано-сделано. Эрвин усадил омегу, как положено, и снова пристегнул, вдохнув напоследок болезненную пряность полной грудью. Вернувшись в авто, альфа положил руки на руль и глубоко задумался. — Да, подкинул ты мне задачку, Леви, — слабо улыбнулся альфа. — Зачем приехали за мной? — прежним кусачим, каким-то будто насмешливым тоном спросил подросток. — Я же проблемный, забыли? — Не неси ерунды. Не мог я за тобой не приехать. — Почему? — допытывался омежка. Эрвин перевел взгляд на слегка раскрасневшееся лицо. И что он должен был на это ответить? Это ведь все так очевидно. Хорошо, что Леви в этом его состоянии не интересовало, как Эрвин вообще узнал о его времяпровождении. Омега даже о своем телефоне не вспомнил — сейчас дорогущий гаджет мог радовать какого-нибудь нового хозяина, нашедшего его в клубе. — Леви, давай серьезно, хорошо? — вопросом на вопрос ответил Смит. — Это важно, время уже очень позднее, мотаться туда-сюда мы не сможем. То, что ты сказал про ворота и код, это правда? Аккерман-младший снова скривил губы в гадкой улыбке: — Вы думаете, я постоянно вру? Даже в этом своем состоянии омежка умудрялся выворачивать вопросы так, что становилось не по себе. — Нет, — просто ответил альфа, понимая, что Леви отчего-то болезненно тянет нарваться на ссору. — Черт, это плохо. Что должен был сделать Смит? Почти час ночи, они в машине, припаркованной у дороги. Мимо проезжающие редкие автомобили освещали их фарами, и этот свет линиями пересекал салон. Эрвин смотрел на эти линии и лихорадочно размышлял. Он должен позвонить Элайдже и спросить про эти сраные ворота, будь они неладны. Предположим, Аккерман подскажет код, хорошо. Предположим, Эрвин сможет доставить мальчишку прямо к его комнате (чтобы точно не убежал). Хорошо. И что, Смит уйдет и оставит омежку в таком вот состоянии? На кого он вообще его оставит? Только родителям Леви можно было доверить его. Подросток то бледнеет, то краснеет, несет пьяную чушь, чуть-чуть косит и выглядит так, словно алкоголь должен покинуть его организм вместе с содержимым желудка через нахальный рот. Эрвин может заботливо уложить младшего Аккермана в постель и уйти, но он не сможет не переживать о том, как проводит эту ночь мальчишка. Сможет ли он позаботиться о себе? Что, если он неловко подскользнется или ударится? Бога ради, а если он захлебнется во сне или что-то вроде того? Эрвин как-то читал об этом, о задохнувшихся людях, которых вырвало во сне. Пиздец, от одной мысли мороз пробежал по коже. Леви был слишком ценен. Смит и представлять не хотел, что омежки нет на этой ебучей Земле — это невыносимо. Не станет Леви, не станет семьи Аккерманов. Не станет мистера Смита. Пусть даже Леви будет не с ним — главное, пусть будет. Существовала также вероятность, что родители омеги сейчас сладко спали, ни о чем не подозревая. Возможно, просто спали с кем-то, неважно. Значит, объяснения, как минимум, подождут до утра. Приняв единственное верное в этом случае решение, альфа пристегнул свой ремень безопасности и завел мотор. Автомобиль мерно загудел, словно одобряя, наконец, начавшееся движение. — И куда? — бросил омежка, прикрывая глаза. — Домой, — просто ответил альфа, в полной мере осознавая, какая непростая ночь его ждет.* * *
Эрвин знал, что надолго запомнит, как тащил Аккермана-младшего, решившего опять больше мешать, чем помогать, в квартиру. Хорошо, что никто из соседей не встретился по пути. Не то чтобы Смит не имел права на личную жизнь, но со стороны ситуация выглядела несколько сомнительно. Большой альфа практически насильно ведет плохо соображающего подростка к себе домой. Если бы Эрвин увидел такое ночью в своем подъезде сам, у него возникли бы вполне определенные мысли по этому поводу. За время, потраченное на поездку в центр, Леви как будто стало еще хуже. В машине его мутило, им пришлось остановиться еще раз, чтобы подросток смог продышаться. На вопрос о самочувствии он толком не ответил, только промычал что-то неопределенное, но Эрвин и так видел, что Леви страдает от собственного безрассудства. И зачем его потянуло на все это? Смит искал ключи, придерживая повисшего на нем мальчишку одной рукой. Аккерман-младший совершенно не помогал; елозя, он хватал пальцами черный свитер, цепляясь, как котенок. Это жутко отвлекало, вторая рука от напряжения дрожала, и попасть в замочную скважину мысленно чертыхающемуся альфе удалось не с первого раза. Услышав скрежетание ключей, Леви завозился, поднимая голову и выдыхая: — Почему мы здесь? Эрвин едва не закатил глаза. Не было нужды отчитывать подростка или указывать на то, что они уже обсуждали ранее их общие, вынужденные планы. Ругать Леви Аккермана казалось кощунственным, хотя иногда он этого заслуживал. Смит понимал: сейчас необходимо хотя бы постараться быть мягче. Он действительно не очень-то хотел становиться еще одним строгим отцом, ведь у Леви тот уже есть. — Потому что здесь ты будешь в безопасности, — уклончиво, но правдиво ответил альфа, и мальчишка, еще час назад специально или неумышленно начавший выводить Эрвина на конфликт, хмыкнул. Наконец, они оказались внутри. Ощущая облегчение, Смит запер дверь, а после, прислонив мальчишку к стене, помог стащить с маленьких ног обувь. Хорошо, что она оказалась без мудреной шнуровки. Леви смотрел на альфу сверху вниз, кривя губы в неприятной улыбке. Эрвину эта улыбка не нравилась. — Решили меня раздеть? — спросил Аккерман-младший, что прозвучало достаточно провокационно, но альфа, уже определивший вектор своего поведения с омегой в эту ночь, спокойно проигнорировал вопрос. Глаза пекло от недосыпа; сегодня Смиту предстояло работать и подготовить важный отчет, а времени на сон оставалось все меньше. Аккерман-младший продолжал что-то бормотать, пока Эрвин вел его через квартиру; в какой-то момент, запнувшись об провод брошенной зарядки, Смит прислушался к омеге и все-таки решил спросить: — Что ты говоришь, Леви? Вредный мальчишка замолчал, вжавшись лицом в черный свитер. Эрвин, вздохнув, потянул подростка в спальню, чтобы уложить в свою кровать — и стараясь не задумываться над тем, что делает. Благо, усталость обрела такую силу, что думать о чем-либо уже просто не получалось. В спальне альфа уложил свою ношу на все еще заправленную постель. Омежка крайне странно воспринимался здесь. Как ожившая, но испорченная мечта, он смотрел на Эрвина взглядом, в котором плескалась какая-то эмоция, что-то темное, уставший альфа не мог разобрать. Альфа думал, что самое сложное за эту ночь позади, но как же он, черт возьми, ошибался. Верхнюю одежду с мальчишки нужно было снять; как минимум, потому что постельное белье чистое, а джинсы и футболка Леви неизвестно где успели побывать, кроме ебаного Малибу. Мужчина мельком оглядел маленькое тело, останавливаясь взглядом на пуговичке джинсов. — Ты должен раздеться, Леви, — осторожно сказал Смит, понимая, что сделать это сам он не может по нескольким личным и общественно-моральным причинам. — Если совсем никак, я помогу. Потом ляжешь спать здесь, тебе станет лучше. Думаю, обойдемся сегодня без вечерней гигиены, да? На самом деле, Эрвин думал, что раскинувший руки и прикрывший глаза Леви вообще его не слушал. Возможно, так оно и было, но после того, как Смит замолчал, выжидающе глядя на подростка, этот самый подросток медленно открыл глаза и, абсолютно неграциозным движением чуть разведя согнутые в коленях ноги, задал вопрос, от которого у альфы внутри что-то оборвалось: — Хотите меня трахнуть, мистер Смит? На секунду перед глазами все побелело, но альфа быстро взял себя в руки. Малолетняя пьянь смотрела на него со странным выражением лица, тонкое тело замерло. Вопреки контексту вопроса, запах у мальчишки был тяжелый, какой-то злой и расстроенный, словно Леви был не рад тому, что спросил, из-за чего сам вопрос ощущался злым и направленным непонятно на что. Если Леви и пытался быть соблазнительным, выходило это очень неловко. Эрвин был слишком вымотанным и разочарованным, и не смог бы возбудиться, даже если бы захотел. Ему, к сожалению, уже не двадцать лет. Да и не чувствовал альфа от омеги тех вибраций, что бывают, когда омега возбужден. — Нет, — резко ответил альфа. — Не хочу. Омега вздохнул, снова прикрывая глаза, и протянул: — А, ладно. — Но ты все равно раздевайся, — продолжил Смит. — Спать в одежде будет неудобно. Леви, зашевелившись, тяжело, но послушно сел на кровати, опираясь одной рукой, а второй пытаясь задрать футболку. Эрвин отвернулся, как только белая ткань потянулась вверх, оголяя плоский живот, и отошел к шкафу. Где-то был у него запас домашней приличной одежды, простиранный, выглаженный и аккуратно сложенный — спасибо Ханджи за то время, что она ухаживала за Эрвином, впавшим в черную депрессию. Домашняя футболка непритязательного бежевого цвета нашлась на нижней полке. Достав ее, альфа обернулся и увидел, что свою футболку подросток уже снял — та безжизненно валялась на полу у кровати — и возится с застежкой джинсов. В этом Эрвин Леви помогать не готов. Слишком скользко, слишком интимно и слишком все не так, чем когда это могло быть приятным и волнительным. Тонкие пальцы боролись с пуговицей, потянули молнию вниз; мальчишка прикрывал глаза и сопел, словно ему снова становилось плохо, поэтому дело шло медленно. Наконец, когда с застежкой было покончено, омега слабо попытался стащить джинсы с бедер. Безрезультатно, и Эрвин, чувствуя, как сам едва стоит на ногах от усталости, послал к черту все нормы приличия. Бросив домашнюю футболку на одеяло рядом с омегой, Смит поставил на постель колено и потянулся помочь Леви снять эти чертовы узкие джинсы. Аккерман-младший не стал протестовать, не стал даже комментировать что-то язвительно; он, похоже, совсем устал или… В общем-то, пахло расстроенным омегой, инстинктивно неприятно так пахло. — Вот и все, — сказал Смит, стараясь не смотреть на тонкие ноги и нижнее белье мальчишки, и протянул бежевую футболку незанятым теперь ручкам: — Надень это. Твое, кажется, нужно стирать. Джинсы мужчина сложил и оставил на стуле, а белая футболка, воняющая дымом и алкоголем, отправилась в стиральную машину. Вряд ли омега с утра расстроится, если наденет чистую, да и что, бросать эту заляпанную вещь на полу? К возвращению Эрвина в спальню Леви успел натянуть бежевую футболку и завалиться в кровать; услышав шаги, подросток повернул голову, открывая обзор на бледное лицо, и посмотрел на вошедшего в комнату альфу. — Я буду на диване, — сказал Смит устало, предвкушая, как бросит свое бренное тело на горизонтальную мягкую поверхность. — Если что, зови, хорошо? Где туалет и ванная, знаешь… — Я не понимаю, — перебил бледный мальчишка, сверкая глазами в полумраке. — Что именно? То, где находится… — Зачем вы приехали, — продолжил подросток, напрочь игнорируя слова Смита. — Я ждал, но вас все не было. Эрвин понял, что Леви никак не может забыть его ошибку, и ощутил острую вину. Еще бы, ведь ошибка была чудовищной, альфа и сам себя за нее не простит никогда. Как можно было оставить этого глупого ребенка разбираться во всем в одиночестве? Уму непостижимо, настолько это глупо. Но что сделано, то сделано. — Прости, Леви. Но сегодня-то я приехал, верно? — попытался успокоить мальчишку Смит. — Но почему? Да Бога ради! Понимая, на что его хочет вывести вредный подросток, Смит еще больше не хотел этого произносить. Слишком быстро, слишком рано. Слишком неправильно. — Потому что ты дорог мне, Леви, и я не мог тебя там оставить, разве не очевидно? — найдя безопасные слова, произнес альфа, ощущая себя бесконечно уставшим от всего. — И что ты там вообще делал? — Я был с друзьями, — сказал омега, и Эрвин решил не спорить с омежьим определением друзей. Если пьяный, расстроенный Леви хочет так думать, пусть думает. — Ладно. А теперь спи, потом поговорим. Смит погасил ночник и вышел, наконец, из спальни. Диван выглядел самым удобным и приятным местом на земле, хотя обычно спать альфе на нем не нравилось. Не раздеваясь, Эрвин лег, подложив руки под голову, и закрыл глаза. Из спальни ни доносилось ни звука. Завтра, все завтра.* * *
Состояние полубредового сна было настолько глубоким, что Эрвин, услышав странные звуки, не сразу смог из него вынырнуть. Звук повторился, и альфа резко проснулся. Что-то не так было с Леви, очевидно; достаточно было того, что звуки доносились из спальни. Поспешив подняться с дивана, Эрвин застыл на секунду, пытаясь справиться с собственным головокружением, а после отправился к мальчишке, чтобы увидеть то, о чем уже догадался. Аккермана-младшего вырвало прямо на пол. Когда альфа появился в дверях, омежка практически свисал с края постели, опустив голову, и трясся. Хорошо, что Смиту в принципе не нравились ковры. — Боже, Леви, — сказал Эрвин без какого-либо осуждения. Леви-то не виноват, что ему так плохо, хоть и пить его никто не заставлял. — Сейчас, подожди… — Простите, — обессиленно выдал мальчишка, что прозвучало, как приглушенное рыдание, — мне так стыдно… — Все в порядке, все нормально, слышишь? Тебе лучше?.. — Смит аккуратно подхватил омежку и помог сесть прямо, быстро оглядывая все вокруг и оценивая ущерб. Постель осталась чистой, значит менять ее не нужно будет. Все отвратительное безобразие оказалось на полу, но альфа и не такое видел за свои-то годы. Тонкое тело в его руках, покрытое холодным потом, тряслось. Мальчишка, помедлив, кивнул, и альфа помог тому выбраться из постели и дойти до ванной комнаты, чтобы прополоскать рот. Леви достаточно хорошо держался на ногах, поэтому Эрвин решил воспользоваться его занятостью и убрать с пола. Противно почему-то не было вообще. Нет, неприятно, конечно, но Смит отчего-то не испытывал и толики отвращения. Омегу, которого так резко вывернуло, было попросту жаль. После мальчишка вернулся в постель, тяжело дыша. Прежней бравады и дерзости в нем не осталось: Эрвин видел лишь измученного и расстроенного ребенка, страдающего от собственных действий. — Простите, — повторил омежка, косясь на уже чистый пол. — Мне жаль. — Все хорошо, — мягко ответил Смит, чувствуя, как в висках стучит. Короткий взгляд на часы — время почти четыре утра. — Постарайся уснуть. Леви постарался. За ночь мальчишку вырвало еще дважды, но теперь омежка был начеку и успевал добежать, куда следует; задремавший было Эрвин снова проснулся, услышав торопливые шаги и сдавленные звуки. Бросать подростка в одиночестве ощущалось кощунственным, и альфа, поняв, что все равно не выспится, поднялся на ноги. В конце концов, укутав дрожащего Аккермана-младшего в одеяло, Смит просто лег на кровать рядом на расстоянии вытянутой руки, с краю. Сил, как и времени на нормальный сон, не осталось вообще. Но, несмотря на это, альфа не чувствовал ни раздражения, ни злости.* * *
Пробуждение вышло нелегким настолько, насколько вообще могло быть. Что-то вторглось в сон, и Эрвин, простонав, разлепил болящие после бессонной ночи глаза. Установленный на семь утра будильник настойчиво требовал внимания к себе в соседней комнате, там, где альфа оставил свой телефон. Звук был не слишком громким, поэтому проснулся Смит не с первой трели, а вот лежащее рядом теплое существо не шевелилось; кажется, противный звук будильника существу не мешал. Обнаружив себя в кровати с кем-то, альфа на долю секунды растерялся, а после, потерев переносицу, уже более четким взглядом зацепился за черноволосую макушку и укутанное в одеяло чужое тело. Эрвин лежал на заправленной стороне, не касаясь спрятавшегося под толстой материей подростка, отвернувшегося от него в другую сторону. Короткий приступ паники принес осознание и воспоминания о прошедшей ночи, и в висках даже застучало сильнее. Черт возьми. Смит повернул голову и снова посмотрел на сжавшееся калачиком маленькое, измученное тело, скрытое от глаз под одеялом. Кажется, Леви хорошо спалось, его запах выровнялся и ощущался уже нормальным, привычным. С грустью альфа признал, что уходить из кровати, когда рядом лежит нечто подобное, очень сложно. Но впереди был рабочий день, и лежать и разглядывать спящего Леви, представлялось неправильным. Хотите меня трахнуть? С вызовом в глазах. Черт возьми! С тяжелым вздохом Эрвин поднялся, чтобы выключить заебавший вконец будильник. Настроение было странным; несмотря на чудовищный недосып, сомнительную в целом ситуацию и психологические проблемы с принятием, альфа чувствовал себя бодрым и каким-то даже счастливым. Он чувствовал себя так, словно те несколько часов сна, что ему удалось урвать, оказались качественнее всех остальных, долгих и одиноких, проведенных в теплой постели. Эрвин поймал себя на этих мыслях, допивая кофе. К удивлению, на мысли не откликнулось ничего из внутреннего и подсказывающего, что правильно, а что — нет. Эрвин совершенно точно не жалел, что сорвался ночью в гетто и забрал глупого мальчишку. Спешно застегивая пуговицы белой рубашки, альфа прислушивался к себе и все больше удостоверялся, что дело в Леви Аккермане. Как всегда. Губы сами собой растянулись в легкой улыбке, и Эрвин одернул себя, потому что ничего хорошего на самом-то деле не произошло. Ночные пьяные выходки омеге еще наверняка аукнутся. И Смиту, вероятно, тоже — хотя по-прежнему было абсолютно наплевать, что подумают другие. Что с ним еще могут сделать, посадить в тюрьму? Пытались уже. Эрвин проверил свой телефон и телефон Леви. Ни одного звонка. Это не столько радовало, сколько настораживало. Интересно, сохранилась ли у Элайджи программка отслеживания сына? Если да, то странно, что к Эрвину все еще не ворвалась группа захвата. Что ж, в одном Смит был уверен на сто процентов: если кто-либо из родителей омеги в курсе, что ребенок не ночевал дома (и где он ночевал), Эрвину совсем скоро дадут об этом знать. Зайдя в спальню, альфа оставил телефон омеги на тумбе рядом с кроватью. Аккерман-младший к этому моменту успел перевернуться на другую сторону; одеяло сбилось и открыло худую спинку в старой футболке Эрвина. То выглядело так трогательно, что альфа вновь одернул себя. Поправив одеяло, альфа оставил на тумбе рядом с телефоном записку, надеясь, что Леви заметит ее сразу, как проснется. Не хотелось бы, чтобы омежка запаниковал, проснувшись в чужой постели практически голым. Минуту спустя около записки также оказались стакан воды и таблетка от похмелья. Леви, выпей это, когда проснешься. Обязательно дай родителям знать, что с тобой все в порядке! На учебу лучше не ходи сегодня, отдыхай. Когда захочешь уйти, позвони мне, приеду, чтобы закрыть дверь.* * *
Рабочий день тянулся и тянулся, но Смит хотя бы не опоздал. Чувствуя себя автоматизированным роботом, альфа доработался до обеденного перерыва. Время от времени он посматривал в телефон, проверяя новые уведомления, хотя гаджет бы завибрировал, если бы что-то пришло. Аккерман-младший не звонил, вообще никто не звонил. Постоянно занятый то тем, то другим, Эрвин не стал звонить мальчишке сам, решив просто уйти с работы в этот день раньше обычного. Зато в обед пришло сообщение от опомнившейся Ханджи. Ханджи Бернер: Эрвин, добрый день! Так ты расскажешь, чего вдруг посреди ночи озаботился делами Элайджи? Смит вздохнул. Конечно, умная подруга так просто не отстанет теперь, когда он выкинул такую вот странную ерунду. Эрвин Смит: Мне плохой сон про него приснился просто. Объяснение было достаточно идиотским, чтобы подруга плюнула на него и перестала интересоваться. Эрвин недооценил Ханджи — эта женщина была в своем репертуаре. Ханджи Бернер: О, и что тебе приснилось? Черт. Это настолько похоже на Ханджи, что Эрвин невольно улыбнулся, глядя на экран. Перерыв на обед заканчивался, пора было возвращаться к работе. Эрвин Смит: Да какая-то дичь, я не помню уже. А как твои эксперименты? Удались? Подруга что-то очень долго печатала, а после прислала ему целую поэму из каких-то объяснений, изображением таблицы, формул и ссылкой на форум для очень шарящих в химии людей. Широко распахнув глаза, Эрвин пролистал это и решил не вчитываться, боясь сойти с ума от обилия информации. Уже после обеда альфа вспомнил, что футболка Леви так и осталась в стиральной машинке. А к четырем часам дня, когда Эрвин спешно заканчивал все дела, что должен был сделать сегодня, пришло еще одно сообщение, но уже не от Ханджи. Я сказал отцу, что ночевал у Микасы. И не пошел на учебу. Умница, маленький искусный лгунишка. Хотя, Эрвин помнил — у Элайджи дома камеры, а в телефоне Леви должен быть маячок, вероятно. Зная Леви, он все это просчитал, но Смит не испытывал радости от мысли, что Аккерман в очередной раз обманут. Весь этот порочный лживый круг осточертел до невозможности. А еще, если Эрвин правильно понял, Леви из квартиры никуда не выходил.