***
Возвращаясь поздним вечером, после целого дня, проведенного под окнами семейства Гринов и кормления гиппогрифа, Бродяга заметил Эстер на подоконнике мансарды. Она подмигнула ему и побежала отпирать дверь. — Я успела! Я всё закончила! Послезавтра отправляю в Лондон! — она чуть ли не пританцовывала от радости. Растрёпанная, в гигантской оранжевой толстовке, пижамных шортах и пушистых носочках, со следами недельного недосыпа на лице, но очень довольная. — О, здорово! Поздравляю! — Сириус, превратившись в человека, одарил её очаровательной улыбкой. — Лично я собираюсь это отпраздновать! — Эстер с торжественным видом опустошала шкафчик с алкоголем. — Я смотрю, вы уже начали… — Сириус ревностно осматривал коробки от пиццы и, кажется, принюхивался. «Ага! Вот и ещё одна привычка от Бродяги!» — улыбнулась Эстер. — Тебя слишком долго не было! Я, между прочим, рискуя жизнью, отвоевала у Бена два куска твоей любимой пиццы. — О, это меняет дело! — Сириус, улыбаясь, заглянул в одну из коробок. — В общем, вечеринка на подоконнике, можешь брать пиццу и тащить наверх. — Эстер прижимала к себе бутылки, а они призывно позвякивали, когда она подымалась по лестнице. Сириус, застывший с ополовиненным куском в руке, от которого тянулись ниточки сыра, бодро кивнул, продолжая жевать.***
— Сегодня прохладно, вот, возьми плед. — Эстер покосилась на футболку, лично приобретенную для Сириуса. — Надо тебе ещё одежды купить… — Зачем? — Сириус продолжал есть. — Ну, я имею в виду шорты… плавки…солнечные очки… Сириус вопросительно поднял брови. — Мы едем в отпуск!!! — Эстер просто сияла. Сириус как-то странно хмыкнул. — У меня есть тётка (точнее, она не моя тетка, а отца, но это неважно) она живёт в Чефалу, это в Италии, она второй год зовёт приехать, как узнала, что отца не стало… Мы раньше каждый год к ней ездили, правда, давно, ещё до рождения Бена… Там очень здорово! Море, солнце! Маленький городок, знаешь, такие старые рыбацкие домики… Людей вокруг мало, море совсем рядом! Сириус задумался. — И ты хочешь, чтобы я поехал с вами? Эстер возбуждённо кивала. — В виде собаки? — Сириус приподнял бровь, видно было, что он обдумывает варианты. — Нет, я же говорю: шорты, плавки! Мы тебя замаскируем! — глаза Эстер сияли… то ли это выпитый коньяк подействовал, то ли она действительно уже всё решила и представила. — И как меня замаскировать без волшебной палочки? Эстер рассмеялась. — Чтобы замаскировать человека, нужна не палочка, а хороший парик. Сириус нахмурился. — Ты хочешь, чтобы я носил парик? — Ну, а что? Глаза у тебя серые, ещё бы блондинистый паричок а-ля Курт Кобейн, и не узнать! — А это ещё кто? — Да, музыкант один… застрелился пару месяцев назад, не очень удачный пример я привела… — И почему я не удивлен таким сравнением? — Сириус изобразил притворную обиду и отпил коньяк, глядя на звёзды. — Слушай, я серьезно, там просто рай, солнце, теплое море, а какая там еда!!! Тебе обязательно туда надо поехать! — Сириус оглянулся на Эстер, её тон стал серьёзным, — в качестве «санаторного лечения». Ты выглядишь как жертва концлагеря… хотя… ваш Азкабан, похоже, не лучше. Я вообще удивляюсь, как ты не заболел чем-нибудь серьезным. — И ты туда же… — он обхватил руками согнутые колени. Эстер вопросительно посмотрела на него. — Лунатик тоже мне талдычил об этом. — И правильно делал! — Эстер улыбнулась. А Сириус, наоборот, помрачнел, словно провалился в черную зыбкую бездну. — Что-то не так? — Эстер заметила, как он переменился в лице. — У нас был разговор. Долгий. Он очень многое мне рассказал… Обычно он предпочитает слушать, о себе практически никогда не говорит… Но он проболтался… — у Сириуса скрипнул голос, и он сделал большой глоток. — Расскажи мне. — Эстер очень внимательно смотрела на него. Она незаметно придвинулась ближе, чтобы краем пледа, который был на Сириусе, прикрыть свои ноги. — Тебе правда интересно, или ты из вежливости? — Он сдвинул брови. — Конечно, интересно! Он заглянул в её глаза и кивнул. — Он был всегда скромным парнем, весь в себе, больше слушал, чем говорил. И я не видел, не замечал, как ему трудно.Честно сказать, я вообще особой чуткостью не отличался. Я не задумывался о том, что он чувствовал, когда мы закончили школу. Мир вокруг был слишком большим для него. И если для нас с Джеймсом все дороги были открыты, то для Лунатика каждая дорога была выстлана препятствиями. В нашем обществе не принимают оборотней… А еще шла война, и конечно, такой умный и талантливый волшебник нужен был Дамблдору, он взял его в Орден Феникса. И так как другой работы у Римуса не было, он мог полностью посвятить себя миссиям. Он смог стать шпионом среди оборотней, перешедших на сторону Пожирателей смерти. И я только сейчас понял, как это страшно! Он видел оборотня один раз, когда на него, маленького четырехлетнего мальчика, напали… Позже…он жил затворником, читал книги и ненавидел в себе волка. Свои превращения он не помнил… только жуткую невыносимую боль при трансформации, а утром страх, что мог убить кого-нибудь или поранить… Как он представлял себя? Таким же монстром, как тот, что ворвался в окно его детской комнаты? Или как описывали оборотней наши учебники? А мы шутили над его ликанторопией, и он смеялся вместе с нами… Да, ему повезло, у него была школа и друзья. Наши проделки и шалости… Но что после? Восемнадцатилетний парень, которому больше некуда идти, который очень хочет быть полезным… и которого посылают к оборотням. «Отбросам нашего общества»… Из-за того, что министерство так негативно к ним относится, у них практически нет шансов найти работу и вести нормальную жизнь. Большинству из них приходится промышлять воровством или убийствами… И он должен был встретиться с тем, чего так избегал, ему пришлось взглянуть на ту сторону «оборотнечества», частью которой он так боялся стать. Он должен был вести слежку, быть шпионом, пытаться быть одним из них. Этот скромный воспитанный парень с кучей книжек… конечно, он был хорош и в «защите от темных искусств», и в «чарах», да и в «трансфигурации» неплох… И дуэли ему хорошо давались… Но он не воин. Он месяцами пропадал где-то, и оттуда нельзя было написать, чтобы себя не выдать. Должно быть, ему было очень страшно… но шла война, люди гибли, и он делал всё, чтобы хоть как-то исправить ход событий… А я… Сириус вцепился себе в волосы. Я считал его предателем. Думал, что он что-то замышляет, темнит, скрывает… Но что он мог рассказать? Что он среди таких же «обречённых быть под властью Луны», что ему страшно и одиноко, что у него нет нормального будущего? Что он увидел, КАКИМ его видят другие люди, каким его всегда будут считать и как его будут презирать… всю жизнь… только из-за того, что он раз в месяц превращается в монстра. У нас у всех были свои проблемы, и он, конечно, не хотел обременять своими. Он, рискуя жизнью, добывал ценные сведения, совсем один, без прикрытия, без поддержки. Сириус замолчал на пару минут. — Я спросил его о том, как он узнал… про смерть Лили и Джеймса и про то, как посадили меня. Он сказал, что возвращался с миссии, был как раз канун моего дня рождения. Он думал, что может, наконец-то получится собраться всем вместе у Поттеров, как в старые добрые времена. Пытался придумать, что же мне подарить… Он ещё не успел ни с кем связаться… он просто зашёл в бар, чтобы поесть. А там все празднуют: «Воландеморт сражён, мальчик выжил! … вот только родители погибли и предатель Блэк убил 13 человек (в том числе Питера) и осуждён пожизненно…» Весь его мир обрушился в один миг… Пока другие праздновали победу над темным лордом. Он остался совсем один. Он лишился всех, кого любил, всего, что давало хоть какую-то надежду. Сириус замолчал на мгновенье, глядя в свой стакан, а потом залпом выпил. — И Орден расформировали. Он теперь был предоставлен самому себе. — Но неужели совсем никого больше не было? — глаза Эстер блестели от слёз. — Он всегда был замкнутым… Старался ни с кем больше не сближаться, «он же оборотень», — Сириус закатил глаза и изобразил в воздухе кавычки. — Были, конечно, ещё знакомые, приятели… но война… Марлин Маккиннон убили незадолго до этого… и всю её семью… Френка и Алису запытали до потери рассудка… Остальные… да как-то не сблизились, не до этого было, со своими и то некогда было общаться. — А семья? Родители? — Мама Римуса к тому времени уже умерла. От рака, кажется… она не была волшебницей. — А часто волшебники женятся на маглах? Где они вообще познакомились? — Ну, если волшебник (или волшебница) сам маглорожденный или полукровка, то, конечно, он общается с маглами, и всё просто. С чистокровными сложнее, большинство из них помешаны на «чистоте крови», — Сириус скривил губы в гримасе, которую можно было прочесть, как отвращение, — отсюда договорные браки, светские приемы с такими же представителями древнейших семей и прочая лабуда… Но не все такие, конечно. А насчёт родителей Римуса, насколько я знаю, там была какая-то романтичная история. Лайелл работал в министерстве магии и занимался темными существами. И однажды в лесу он выслеживал Боггарта (это такое привидение, которое принимает вид того, что больше всего человек боится). Боггарт напал на Хоуп, которая там прогуливалась, а Лайелл ее спас. В общем, всё было очень романтично и прекрасно, они поженились и родили сына. Но однажды на работе в своем отделе он высказался не очень лестно об оборотнях, сказал, что они «бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего кроме смерти»… и сказал не просто так, а при Фенрире Сивом… а это, кажется, самый лютый оборотень нашего времени. Сивый решил ему отомстить… Выследил их дом, перед полнолунием спрятался неподалеку и после превращения пробрался в спальню ребенка. Римус всегда думал, что это случайность, не знал, кто именно его обратил, даже сочувствовал Сивому, думая, что он не контролирует себя. Винил себя, что портит родителям жизнь… Ну, а отец, в свою очередь, винил себя, что именно он навлек на сына беду. И вот, в 81м Римус потерял всех, и как раз тогда узнал, что оборотень не просто так на него напал, а чтобы отомстить его отцу. Не знаю, поругались они или нет. Но Лунатик принял решение жить самостоятельно, чтобы не подвергать отца опасности в полнолуние… ну и защитить от нападок общественности. Безуспешно пытался найти работу, в магическом мире для него это было непросто. В мире маглов с «сезонной» работой проще… но там ему было совсем одиноко. Он везде чувствовал себя чужим. Он не понимал, почему его друзья мертвы, а он — «чудовище, монстр, человек без будущего» — жив. Он считал это несправедливым. Эстер придвинулась ближе, почти вплотную, прячась под пледом, внимательно слушая Сириуса. Голос его был тихим и бархатным, уже не таким хриплым и надтреснутым, как в первый день их знакомства, но каждое его слово отзывалось болью. — Он думал о собственной смерти, как о спасении… Он ждал её, он её звал… Он не пытался наложить на себя руки, но надеялся, что она сама его найдет… он потерял интерес к жизни, не ел, практически не спал, он думал, что его организм не выдержит… особенно он ждал полнолуния… (впервые не боялся его, а ждал) надеясь, что, может быть, трансформация убьет его? Ведь муки и боль от нее и в здоровом теле практически невыносимы. Но то, что он в себе так ненавидел, его и спасло. Кровь оборотня. Она невосприимчива к вирусам и прочим обычным болезням, он не может просто простудиться, подхватить грипп или воспаление лёгких… Ликанторопия вытесняет все другие болезни… Эстер дрожала, то ли от холода, то ли от слёз, и жалась к плечу Сириуса под пледом. А Сириус, смерив количество содержимого бутылки взглядом, решил допить прямо из горлышка. — Честно говоря, я не знаю где он нашел силы, чтобы жить дальше. И сколько времени ему для этого понадобилось. Но факт остаётся фактом. Он выжил и стал сильнее. Он научился отстаивать свою точку зрения. Он остался один, но научился опираться на самого себя. — Он очень сильный человек, — заметила Эстер. — Я бы хотела с ним подружиться. Сириус мягко улыбнулся. — Он замечательный друг… Вот только несмотря на все перемены и обретенную силу и твердость, он по прежнему не любит себя. — А ты? — Эстер вопросительно смотрела на Сириуса. — Что я? — Ты любишь себя? Сириус как-то странно хмыкнул. — Сложно сказать… — Понятно, «сложные отношения с собой»… — Эстер кивала. — Во всяком случае, я понимаю, что это необходимо для нормального существования. Сириус допил коньяк и опустил голову на руки, которыми обхватил свои согнутые колени. Оба молчали, сидя под одним пледом на окне мансарды. Вдруг что-то большое, белое стремительно приблизилось к окну. — Сова?! — Эстер вскрикнула. Полярная сова приземлилась на подоконник перед Сириусом.