Жизнь Собачья

      Сириус сделал очередной большой глоток.       Вино было вкусным и пилось легко, кажется, пошла в ход третья бутылка. Гнетущие мысли и тревога утихли. Все чувства притупились, звуки стали тише, а перед глазами словно кто-то поставил мутное стекло, всё вокруг будто затормозилось, замедлилось, руки и ноги двигались с запозданием.       Это забавляло. Ты сначала думаешь что-то сделать, с потом смотришь, как твои руки это делают.       Сириус усмехнулся и потянулся за очередной шоколадной лягушкой. Всё немножко плыло перед глазами. Длинные пальцы плохо слушались, но он всё-таки вскрыл коробочку. — А-нееет! Нне сбежииишь! — он сжал в ладони лягушку, а сам достал вкладыш. С него, поверх очков-половинок, смотрел Альбус Дамблдор. Сириус скорчил недовольную гримасу. — Что смотришь? — сказал он вслух.       В этот момент в комнату вошла Эстер. — Ты мне? — Нет. — Сириус мотнул головой, и потолок над ним закружился. — С вкладышами разговариваешь? — усмехнулась она.       Дамблдор скрылся с картинки. — Ага. — Сириус отбросил его в сторону, завтра отдаст Бену, в его только что начатую коллекцию. Очередной глоток смыл мысли о Дамблдоре, и он вернулся к своей лягушке, зажатой в ладони. Вино словно дошло до нужной точки, и Сириуса накрыло новой волной спокойствия.       Какое чудесное ощущение — почти ничего не чувствовать!       Эстер села с ним рядом на подоконник и тоже сделала глоток вина. — Бен уже уснул, — она пила сегодня совсем немного, а вот Сириус явно превысил все нормы. — Хорошо, — сказал он, и его слегка качнуло.       Будто воздух стал вязким, каждое движение долгим и плавным, словно тебя несут невидимые волны.       Он улыбнулся и оторвал у шоколадной лягушки, пытающейся вырваться из его руки, лапку. Эстер поморщилась, а Сириус как ни в чем не бывало отправил её в рот. — Как-то это не очень нормально… — сказала она.       Сириус рассмеялся и чуть не опрокинул свое вино, стоящее рядом. Замер, ожидая, когда вращающаяся перед глазами комната остановится на его руке с бокалом, и залпом осушил его.       Эстер подняла с пола пустую бутылку, взяла из рук Сириуса его бокал и улыбнулась, глядя на его расслабленное лицо. Он тоже улыбнулся. — Тыыы кудааа? — спросил он.       Да, таким пьяным она его ещё не видела. Серые глаза блестели, но взгляд был расфокусирован.       Она поцеловала его в губы, ощутив сладкий виноградный запах. — Подожди здесь, я сейчас приду. — шепнула она.       А он улыбнулся ещё шире и качнулся всем телом. «Черт, Сириус с этой наивной и расслабленной пьяной улыбкой — такой душка!»       Сириуса будто баюкало в вязких тёплых волнах, он не слышал ни тревожного завывания ветра за окном, ни шорохов, которые он обычно принимал за прилетевшую сову, ни стука собственного сердца, которое в последние дни колотилось так, что он не мог уснуть. Всё замедлилось, всё стало тише, всё стало спокойнее. Внутри разливалось тепло, а в мыслях была приятная пустота.       Как же хорошо ни о чем не думать, хотя бы недолго!       Он не заметил, сколько прошло времени, прежде чем Эстер вернулась. — Ооуу! — восхитился он. На Эстер было тонкое чёрное атласное платье с открытой спиной и та самая шляпа колдуньи с Хэллоуина. Волосы падали на плечи крупными волнами, Сириус уже привык, что они на концах зелёные, но в сочетании с этим платьем и шляпой — они выглядели так гармонично. Настоящая ведьма! Самая красивая ведьма!       Он продолжал сидеть на подоконнике, не сводя с неё глаз, и даже рот приоткрыл. Она подошла совсем близко, положив ладони на его колени. — Ты таккая красссиииваяя! — Сириус погладил её по щеке. — А ты такой пьяный! — улыбнулась она и обняла его крепко. И тут же почувствовала, как что-то упирается ей в бедро.       Он заскользил носом под поля её шляпы, целуя лоб, глаза, щеки и наконец найдя губы, слился с ними в глубоком влажном поцелуе.       Звуки вокруг стали для него ещё тише, будто заложило уши. Ничего не существует вокруг, только её нежные губы, и ловкий язычок, и этот сладкий и немного терпкий виноградный привкус. Руки Сириуса скользнули вниз по платью, очерчивая фигуру.       О, эта ткань, будто создана для того, чтобы её поглаживали.       Он обхватил её бёдра и притянул к себе ближе, прижимая к паху. — Ты говорил… что будешь… представлять… что… — Эстер тяжело дышала, ей было сложно говорить, а Сириус продолжал увлечённо гладить её, сжимая и пощипывая ягодицы.       Она сделала глубокий вдох, чтобы продолжить фразу, но это не помогло, Сириус теперь целовал её шею, и вместо того, чтобы договорить, она сладко застонала.       На удивление, Сириус сам продолжил. — Будто мы в мире воооллшебников. — Эстер улыбнулась, на этот раз его голос звучал не таким пьяным, хотя он иногда заикался и растягивал некоторые слова. — Мы пред…представим, что меня оправдалиии, и что мы где-нибббудь это отмечаем, — говорил он, наконец-то оторвавшись от её шеи, и облизывая раскрасневшиеся от поцелуев губы.       Сириус вдруг с серьёзным лицом выдернул свою заправленную в джинсы футболку и начал расстегивать ремень. Эстет улыбалась, глядя на то, с каким трудом его слушаются руки. «Надеюсь, что только руки».       Она подключилась к этому процессу, он сразу отвлёкся, отдав инициативу ей. Погладил её волосы, завёл их аккуратно за плечи, поправляя её ведьминскую шляпу и убеждаясь, что она надёжно сидит на её голове, он широко улыбнулся. И продолжил. — Будто мы улизнули ото всех, нашли пустой подоконник… — он закрыл глаза, приоткрывая рот, хватая воздух, когда Эстер наконец-то справилась с его ремнём, расстегнула ширинку, запустила ручку и вытащила, освобождая от тугой ткани джинсов, его возбуждённый член. — Значит мы где-то на званом вечере, на каком-то подоконнике, и в любой момент сюда может войти какой-нибудь твой знакомый волшебник? — уточнила она.       Сириус в ответ расплылся в какой-то уж слишком пошлой улыбке, глаза блестели пьяным огнём. — Тогда не будем терять время! — сказала Эстер и скользнула вниз.       Сириус не сразу понял, что происходит.       Только та волна, которая заглушала все звуки и качала его в теплом море спокойствия, будто застлала его глаза тёмной пеленой. Он зажмурился. Горячее, влажное, приятное, обволакивающее, такое волнующее чувство.       Сириус медленно наклонил голову и открыл глаза, задыхаясь от восторга и ожидая, когда пол перестанет вращаться. Шляпа Эстер с каждым движением врезалась полями в его живот и бёдра.       Он медленно потянул её вверх за плечи, она поднялась, а он прижал её к себе так крепко, как только мог. Встал с подоконника и усадил на него Эстер, бесцеремонно подхватил подол, запуская под него ладони, скользящие вверх, освобождая ноги от длинного платья. Всё кружилось перед глазами, он нависал над ней и действовал на ощупь. Руки медленно двигались по бёдрам. Эстер подалась навстречу ему, разводя ноги и обвивая ими его талию. — Ого! Ты без белья! — в глазах Сириуса плясали огоньки, он опирался руками на край подоконника, было видно, как он пытается сохранить равновесие.       А Эстер сидела прижавшись к нему, обвив руками его шею и ногами его бедра. Нет, она не даст ему упасть, как бы сильно у него ни кружилась голова. — Ты слишком пьян, чтобы создавать тебе дополнительные трудности. — Она усмехнулась, следя за его разбегающимися глазами. — Это очень предррр…предур… предусмотрительно, — наконец-то смог выговорить Сириус. Он тянул время, ожидая, когда подоконник перед ним перестанет вращаться, и сделал первый глубокий толчок.

***

      Какая приятная пустота. Никаких мыслей. Никаких тревог. Никаких волнений. Мягкая кровать, дыхание Эстер на коже слегка щекочет. Сладковато-терпкий виноградный вкус во рту. Тёплое тянущее чувство внизу живота. И вращающийся темный потолок. И тихо, очень тихо. Можно спать.