***
Расследования Руби почти привели её в тупик. Девушка пыталась схватиться хотя бы за одну ниточку, что могла бы привести её к разгадке, кто же стоит за безумной женщиной, однако все рассыпалось, как песок в ладонях. Если бы девушка после очередного заседания суда не осталась для перепроверки и подписи документов, что обычно происходит без неё, то не услышала бы очень важного разговора: - Я не могу разговаривать, - раздражённо бросил он. По голосу судьи было слышно, что собеседник очень сильно злит его. - Говори вкратце, что тебе нужно, или я отключаюсь. Было непонятно, что говорит человек по ту сторону телефона, однако Лукас решила не терять времени зря. - Опять, Мери? Я каждые полгода тебя оформляю на новое место жительства. У тебя мания преследования, - крикнул он. - ... - Я дал тебе новое имя, позволил тебе воспитывать сирот и делать с ними всё, что вздумается, Мери Маргарет, а ты опять звонишь мне из-за какой-то ерунды! - а вот это уже интересно. Неужели, Мери Маргарет, психически нездоровая женщина, является племянницей Альберта Спенсера, и тот позволяет ей совершать что-то незаконное? - ... - Сиди там, это глушь, если кто-то что-то там и ищет, то явно не найдёт. Всё, мне некогда, - Альберт завершил звонок и кинул телефон на стол. Поняв, что ловить больше нечего, Руби выключила диктофон и, подождав около полуминуты, постучалась в дверь кабинета Спенсера. - Здравствуйте, мистер Спенсер, - поздоровалась девушка, оголяя белоснежные зубы и переступая порог кабинета. - Мне нужны Ваши подписи на документах о сегодняшнем заседании, - папка с документами легла на массивный дубовый стол седовласого вершителя правосудия и судеб. Тот, не особо вчитываясь в текст, поставил свою роспись и отодвинул документы на край стола.***
Эмма сидела на кухне и пила сок, пока Генри сладко спал у себя в комнате. События последнего месяца заставили её сильно понервничать, поэтому тишина и холодный свежевыжатый сок - то, что необходимо девушке сейчас. От Руби Лукас ни звука вот уже неделю. Собственно от остальных тоже. Ни службы опеки, ни Миллс, ни её ухажёр не появлялись. Затишье перед бурей, подумала блондинка. Вдруг в её голове зародились строчки, которые девушка решила перенести в свою тетрадь. Порывшись в тумбочке, она нашла потрёпанный ежедневник, где записывает все свои песни. Записав две строчки, девушка убрала тетрадь обратно. С этой песней и с этой музыкой она сможет справиться и сама, без Миллс. Посмотрев на время, Эмма поняла, что ребёнка пора будить, и отправилась именно это и делать.***
- Дорогая, скажи, пожалуйста, почему Эмма не заходит? - Кора сидела в кресле напротив дочери и пила холодный чай. В такие жаркие дни только чай со льдом, кондиционер и помогали. Блондинка, что была с её дочерью несколько недель назад, понравилась матери брюнетки: влюблённые глаза, учтивость, то, как девушка поддерживала младшую Миллс за поясницу- всё это заставляло Кору очаровываться. Однако поведение дочери также сильно огорчило её, как и новость о том, что у неё есть (а может и была) девушка. - Мам... мы с Эммой не вместе... - Видишь, до чего могут довести твои встречи с Грэмом? Ты меня очень сильно огорчила, Реджина. Разве можно было поступить так с человеком, который влюблён в тебя? - Мама... - Реджина пыталась донести до матери, что этот спектакль был разыгран для Грэма и остальных. - Не знаю, чтобы сделал твой отец, если бы вдруг я оказалась в объятиях другого человека. Звони ей и проси прощения, Реджина. И пригласи на ужин, я хочу поближе познакомиться с невесткой, - Кора, поставив чашку с недопитым чаем, поднялась и отправилась в направлении лестницы на второй этаж. - Завтра мне будет вполне удобно, - открыто намекая, сказала она, оставив дочь в злости и негодовании. - Но мама... Мама! - Реджина злилась. И ах если бы на себя, женщина злилась на Эмму на то, что та так понравилась её матери, что последняя ждёт встречи. Неужели Свон не могла вести себя как-нибудь отвратительно. Возвращаясь мыслями в вечер приёма, Реджина вспоминает, как сильные и нежные руки Эммы держали её за талию, как красиво и галантно та ухаживала за ней, помогала стирать остатки помады, искала ту еду, что любит Реджина. Эмма была идеальна в тот вечер. А потом... поцелуй. Головокружительный, страстный. Сплетение губ и душ. Жаркий танец языков. Реджина вспоминает, как Эмма обнимала её, вспоминает, что руки партнёрши были граничащей близости от её пятой точки. Вернувшись в реальный мир, Реджина поняла, что хочет, чтобы этот вечер повторился, жаркие поцелуи, касания, объятия - всё это. Миллс отчаянно хватала воздух губами, стараясь забыть ощущения рук Эммы, её тела. Господи, я с этой Эммой сойду с ума, простонав, подумала она. Стараясь снять напряжение, образовавшееся из-за воспоминаний, девушка стремглав отправилась в ванную комнату.***
- Эмс, а тебе не кажется странным, что у твоей соседки и этой ненормальной одно имя? - Вдруг в этой стране два безумца, которые решили назвать своих дочерей двойным именем? - Эмма и Девид играли в приставку в квартире Свон, пока Генри выбирал, во что хочет поиграть он. - А как выглядит твоя соседка, - поинтересовался молодой человек, поставив игру на паузу. - Эй, у тебя невеста, Дэвид, - засмеялась блондинка. - Я не об этом. Просто меня правда напрягает, что у них одно и то же имя. Может одна из них вообще самозванка? Ты не рассматривала такой вариант? - Хмм, а ведь правда, но я видела ту Мери Маргарет. Она темноволосая, с короткой стрижкой и полная, моя соседка с длинными такими тёмно-русыми волосами. А ещё у нее черты лица поострее, чем у той ненормальной. - Господи, в какое говно ты вляпалась, Эмма? - А почему говно, Эмма? - спросил резко Генри. Блондинка перевела взгляд с Дэвида на Генри и обратно, однако когда она снова взглянула на приятеля, взгляд метал молнии. - Дорогой, это плохое слово, его нельзя говорить. - Но Дэвид говорит! - Дэвид этого не знал, но ему я тоже расскажу об этом, не волнуйся. - Хорошо, давайте тогда посмотрим фильм? Я не нашёл игру, но нашёл первую часть Гарри Поттера. Никогда не смотрел этот фильм! Следующие три часа прошли за просмотром знаменитого фильма.***
Уже глубоко за полночь Генри сладко посапывал в своей кровати в то время как Эмма и Дэвид обсуждали предстоящую свадьбу второго. У Дэвида всё должно быть красиво: и церемония, и костюм, и украшения, и блюда - всё. Молодой человек был преисполнен желанием сделать всё по высшему разряду, а Эмму назначить, конечно же, шафером. - И Генри найдём крутой костюмчик! - сказал голубоглазый, улыбаясь. - Ты так выглядишь, словно в твоей голове целый коварный замысел, - насторожилась Эмма. Ей было непривычно видеть Дэйва таким перевозбуждённым, но ведь и дело необыденное. В идеале у человека должна быть одна свадьба и на всю жизнь, видимо Дэвид на это и рассчитывает. - Помнишь Острых козырьков? Костюмы. - Ну да, - медленно отвечает Свон, пытаясь вспомнить про костюмы героев и понять, к чему ведёт друг. - Думаю, я хочу предложить всей мужской половине и своему шаферу найти именно такие костюмы на свадьбу. Прикинь, как классно будет? - Дэйв, успокойся! Ты от радости сейчас либо лопнешь, либо из штанов выпрыгнешь, - посмеивалась над приятелем Эмма. - Можешь смеяться сколько тебе влезет, Свон, но советую уже начать искать костюмы себе и сыну.***
Эмма на какой-то экскурсии вместе со своими бывшими одногруппниками, ей около 19 лет. Просторные дома, преподаватель по социологии сопровождает их. Очередной просторный дом, он белый внутри, мебель накрыта плотным полиэтиленом. Девушка оборачивается и видит только незнакомого мужчину, единственную свою одногруппницу и преподавателя по социологии, куда пропали остальные одногруппники, Эмма не знала. Девушка находится словно под толщей воды и разбирает лишь последние слова неизвестного: - Тогда я её замуж возьму, хочет она этого или нет, - и он уходит, сжав предплечье молодой девушки, волоча за собой. Та плачет и всё время оборачивается в сторону преподавателя. В следующий момент Эмма уже находится на участке мужчины, за которым проследила. Она понимает, что хочет спасти несчастную от чего-то гнетущего и злого, но не успевает ничего сделать, как видит женщину, что преследовала их весь путь. Та стоит на пороге дома мужчины с лопатой и что-то грубое и резкое говорит ему. А потом... задний двор, бассейн и мужчина в луже крови, которая по всей траве и та женщина, что ведёт ещё более замученную девушку. Эмма подбегает к мужчине, пытаясь понять, что произошло, но тот лишь хрипит и умирает. Откуда-то Эмма знала, что это та женщина убила мужчину, и это убийство - месть за посягательство на невинность и жизнь с её ребёнком. Когда блондинка встаёт на ноги, то видит маленькие капли крови, что тянутся к калитке забора, разделяющего два участка. Не задумываясь ни о чём, блондинка идёт по следам которые становятся всё больше. Это точно не его кровь, подумала девушка. Подняв глаза, она понимает, что пришла к тому самому дому, где и закончилась их экскурсия. На маленьких ступеньках образовывались уже достаточно большие лужи крови. Заходя в открытую дверь заднего двора, девушка видит словно кровавые следы стоп, а затем и стены, весь пол, потолок - всё окровавлено, словно жертве поднимали голову и с особым садизмом перерезали горло так, чтобы капли окропляли все поверхности. Лишь звуки монолога доносятся из комнаты поодаль. Девушка тихо подходит к ней и чувствует, словно её нет здесь, словно она смотрит фильм, немой наблюдатель. Та самая преподавательница наносит жестокие удары ножом девушке. Удары то полосят, то просто как будто воткнуты. Лишь дикие глаза и бессвязный полушёпот-полукрик: - Ты не будешь его. Ты никому не достанешься, сдохнешь здесь, захлёбываясь кровью! - Мама! - отчаянно прокричала девушка в последний раз. Всё затихло, шокированная Эмма отходила от комнаты всё дальше и дальше. Мама? Та девушка никогда не говорила о том, кто её мать. А она... этот монстр в женском обличии выходит из комнаты, перепачканный чужой кровью, и смотрит словно внутрь Эммы, и словно сквозь неё. Дикие паника и ужас сковывают, вкопанная на месте Эмма, не может и слова сказать, лишь жадно хватает ртом воздух, чувствуя, как сдавливает горло и грудь.***
Девушка просыпается и долго не может придти в себя. Весь следующий день выполняет свои обязанности на автомате, но сама всеми мыслями всё ещё в том сне.