***
Пару месяцев назад Харренхолл был враждебным местом, пустошью, лишенной красоты и света. В воздухе пахло мочой и фекалиями, свернувшейся кровью и засохшим потом, которые было трудно выносить даже ей. Арья начала втирать немного травяного масла в кожу под носом, как только кто-то рассказал ей эту маленькую хитрость. Иначе говоря она научилась не обращать на это внимание. Став виночерпием лорда Тайвина, она теперь жила в Харренхолле и никогда не называла его своим домом. Дом — это Север, ее семья и сказки старой Нэн о великанах и белых ходоках, горящий огонь в зале Винтерфелла и запах горячего меда. Чтобы отвлечься от того, во что превратилась ее жизнь, Арья часто думала об истории Харренхолла. Она представила, как пыль и пепел сыпались с унылого неба после появления драконов, как пламя мчалось по улицам, оставляя после себя только ядовитые испарения. Даже сейчас темнота камней говорила об этом. Кроме старых историй и воспоминаний, Арью мало что могло утешить. Каждый раз, когда она оставалась одна, то вспоминала истории о Висении и Рейнис Таргариен, сестрах, которым разрешалось владеть именованными мечами и сражаться на драконах. Женщинах, чье мнение имеет значение в мире мужчин. Иногда она закрывала глаза и представляла, как сестры Таргариен летят над Харренхоллом на спинах своих драконов, а она стоит на земле и с удивлением смотрит в небо. Она надеялась, что они сожгут его дотла. Если не считать отвратительной вони, в Харренхолле по ночам было холодно. Когда Арья просыпалась ночью, ее трясло от холода. Замок так и не был должным образом восстановлен после его разрушения. Отверстия в стенах большей частью не закрывали стеклом. Она была удивлена, что даже в покоях Лорда Тайвина не было нормального окна, но Харренхолл никогда не предназначался для постоянного проживания хранителя Запада. Это была временная неприятность, вызванная победоносной войной Робба Старка.***
Несмотря на то, что Арья никогда раньше никому не служила, она быстро адаптировалась к новой жизни. С рассвета до заката она наливала вино потными, иногда дрожащими руками или убирала со стола, покорно глядя в пол. Так же легко она привыкла к сумраку комнаты, в которой он проводил свои советы, и поначалу это показалось ей странным. Хотя огонь всегда горел, чтобы согреться, свечи никогда не зажигались. Арья всегда нервничала в его присутствии. Он был Ланнистером, главой этого проклятого дома, и его репутация была печально известна в Семи Королевствах. Рейны и Тарбеки. Кастамере. Смерть леди Элии Мартелл и ее детей. Его преступлений было слишком много, чтобы сосчитать. Когда он впервые обратил на нее внимание, Арья чуть не обмочилась от страха. Она ненавидела его всем сердцем. Он был чертовым Ланнистером — отцом Серсеи. Хуже того, он был дедушкой Джоффри, так что, в конечном счете, его руки были запятнаны кровью лорда Эддарда. А она была Арьей Старк, дочерью Лорда Эддарда, боявшейся, что Тайвин Ланнистер опознает ее. Страх никогда не победит ее. Страх режет глубже мечей. В присутствии Тайвина Ланнистера слова Сирио было трудно разобрать. Она боялась его. Все в Харренхолле боялись так или иначе. Ей потребовалось два дня службы и встреча с сиром Грегором Клиганом, чтобы по-настоящему понять почему. — Подожги Речные земли от Глаза богов до Красной развилки, — сказал он Грегору Клигану с таким безразличием, что Арья почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах. Он и глазом не моргнул, когда отдавал приказ сжечь деревни, словно это был приказ на подачу еды и вина. Распространенная поговорка гласила, что Тайвин Ланнистер никогда не улыбался. Арья не сомневалась, что это правда. Он был похож на ходоков из сказок ее няни, чьи глаза тоже всегда оставались ледяными. Помимо простого запугивания, было еще кое-что. Арья боялась, что Лорд заметит вспышку злобы в ее глазах, ненависть к нему, которая поддерживала в ней жизнь. С первого дня службы она желала ему смерти. Тихая, как тень. Его не было в ее списке. Это ничего не значило. Мальчик в Королевской Гавани не был в ее списке и она убила его. И все же это было не совсем то же самое. Арья с самого начала хотела всадить нож в спину Лорда Тайвина и с тех пор жила с этой фантазией. После его приказа сжечь Речные земли она передумала. Она предпочла бы перерезать ему горло. Истинное видение — это его суть. Однажды, ее время придет, но прежде Арья должна узнать как можно больше. Внезапно ее охватила печаль от потери. Она скучала по Сирио. Она скучала по отцу. Матери. Джону, даже Сансе. По любому, кто заставил бы ее чувствовать себя… как дома. Арья боролась со своими воспоминаниями, стоя в тени комнаты, радуясь, что лорд Тайвин занят чем-то другим. У нее ушло пять дней на службу ему, пока в сапоге не исчез кухонный нож. Арья носила его с собой все это время, в результате чего у нее были окровавленные лодыжки, прежде чем она сделала для него небольшие ножны из ткани, которую смогла найти. У Арьи вошло в привычку просыпаться задолго до рассвета. Потом она зажигала свечу и танцевала по своей маленькой комнате с кухонным ножом в руке. По ночам она лежала без сна, представляя, как убьет его, и наблюдала за тем, как за ее закрытыми веками разыгрывается фантазия. Ей хотелось сделать это голыми руками. С первыми лучами солнца она вернулась к нему на службу, полная решимости понаблюдать и узнать что-то новое, что поможет ей воплотить свою фантазию в жизнь. Дни различались только нюансами. Гостей, которых принимал лорд Тайвин, было много, и Арья была рада, что в основном это были рыцари и лорды, верные дому Ланнистеров, которые вряд ли узнали бы ее. По крайней мере, она надеялась, что ее тайна еще какое-то время будет в безопасности. Она наливала им вино и воду, в зависимости от выбора своего господина, а потом убирала со стола, и с каждым днем ее руки дрожали все меньше. Стоя в углу комнаты в ожидании очередного приказа, она прислушивалась к их разговорам. В основном о братстве без знамен и войне с ее братом. Робб. Было трудно сдержать эмоции, когда она услышала его имя, произнесенное теми, кто хотел его смерти. Если лорд Тайвин не принимал гостей, он либо читал, либо писал. Арья никогда не встречала человека, который написал бы столько писем, сколько лорд Тайвин. Это удивило ее с самого начала. В Харренхолле жил Мейстер, и обычно Мейстер отвечал за переписку господина. Ее отец всегда так держался с мейстером Лювином. То же самое было и в Риверране. Но Тайвин Ланнистер был другим. Арья предположила, что причина в его высокомерии.***
Она осознала, что никогда не оставалась наедине со своим господином, только когда на десятый день службы внезапно оказались наедине. Охранник в комнате исчез, и только двое солдат Ланнистеров остались снаружи охранять дверь. Во-первых, охранник никогда бы не защитил её от своего господина, так что его отсутствие не должно беспокоить ее так сильно. Она была напугана ситуацией, в результате чего снова начала нервничать. Он слегка приподнял бровь, когда она чуть не пролила вино, но ничего не сказал. Тем не менее, Арья извинилась из простого страха. Глупая. Говорили, что Тайвин Ланнистер доверяет только себе. Арья не могла на него обидеться. Многие хотели повесить его голову на пику.***
Через две недели он сказал, что не верит лжи, которую она говорила о своем доме. — Я не потерплю еще одной лжи из твоих уст. Откуда ты? — Эти слова все еще звенели в ушах Арьи, когда его взгляд задерживался на ней слишком долго. Она была рада, что он никогда не спрашивал ее имени и считал, что она просто с Севера. Почему его должно волновать ее имя? Она для него никто. Девушка на службе, как и многие другие. Легко заменяемая, без стоимости. Арья Старк была бы ценна для него, но она, маленькая служанка? Определенно нет. Неделю спустя она снова подумала об этом. Семь кругов ада, какое ему дело? Для нее это ничего не значило. Арья рассердилась на себя. Она заметила, что за последнюю неделю разговоры Лорда с его лордами и знаменосцами изменились. Речь шла о войне против короля на Севере — и только. Внезапно Арья оказалась на военном совете Ланнистеров. Теперь по просьбе своего господина она чаще подавала воду, чем вино, а когда не подавала, молча стояла рядом и присматривалась к его губам. Арья всегда проявляла большой интерес к военному искусству: сражениям, стратегическому планированию, истории, хотя лишь немногие относились к ней серьезно. Только Джон и отец. Но ничто из того, что они ей рассказали, не могло сравниться с этим. Это была не игра, не фантазия и не теоретический сценарий «что, если». Это было реально, ее мечты оживают в самом невероятном месте. Она чуть не фыркнула от иронии. Впервые после службы в Харренхолле Арья дрожала не от страха. Возбуждение, дикое и жгучее, охватило ее, и ей повезло, что никто не заметил блеска в ее глазах. Арья внимательно слушала. Иногда предложения знаменосцев лорда Тайвина были просто глупыми, в то время как некоторые были откровенным безумием. Ей пришлось прикусить язык. Потом была ложь. Некоторые из них в меньшей степени, тем не менее, не были правдой. В тени комнаты Совета Тайвина Ланнистера Арья начала играть в небольшую игру. Она догадывалась, было ли то, что говорили лорды, правильным или нет, по их поведению, по тому, как они говорили. Любое изменение в интонации их голосов могло означать предательство, любое моргание или праздное потирание пальцев. Она видела подергивающиеся руки или слегка шаркающие ноги — это были наиболее очевидные, которые ей всегда удавалось идентифицировать. Лорд Тайвин был ее учителем. Она предположила, что он ненавидит, когда ему лгут, так же, как ненавидит шлюх. Арью до сих пор удивляло, что она без особых проблем справлялась со своей ложью. Лордам и знаменосцам лорда Тайвина повезло меньше. Если он и разгадывал ложь, то наказание и урок так или иначе находил виновного. Таким образом, Арье удалось выявить гораздо более тонкие изменения, и к концу недели ее показатель успеха вырос до 9 из 10. Лицо лорда Тайвина оставалось совершенно бесстрастным, даже когда Арья была абсолютно уверена, что он знает, что ему говорят неправду. Тем не менее, он вежливо позволил каждому закончить идиотизм, сорвавшийся с языка. Потом он позволил тишине затянуться. Арья изучала его, одновременно зачарованная и отталкивающая, затем догадалась, что произойдет дальше. К этому времени она уже поняла, какие тонкие признаки проявлял ее лорд перед тем, как его гнев был направлен на человека, ответственного за этот гнев. Как подергивались уголки его рта, когда он скучал из-за бесполезных вещей и праздных слов; как в его глазах по сравнению с обычным гневом светилась легкая ярость. Однажды она использует все это против него.***
В другой раз Арья стала свидетелем чего-то еще. Даже когда она утром вошла в его комнату, лорд Тайвин выглядел измученным, но не только. Поначалу ей было трудно понять выражение его лица, что-то похожее на печаль и сожаление. Способен ли он на эмоции, которые не были бы гневом и яростью? Он был другим. Позже она узнала, что речь шла о его сыне Джейме. Несмотря на то, что она читала свитки, разбросанные по столу, когда могла, она не знала, что Джейме был пленником Робба со времен битвы в Шепчущем лесу. Слишком много мыслей одновременно вспыхнуло в ее голове. Она знала цену военнопленным — это могло положить конец войне или сделать ее в тысячу раз хуже. В тот день ее Лорд не принимал гостей, кроме одного из присягнувших ему рыцарей. В основном он читал или писал свиток за свитком в молчании, которое прерывалось лишь монотонным царапаньем пера по пергаменту. Вскоре Арья перестала воспринимать звук и погрузилась в собственные мысли. Санса — их пленница. Как и я. Лорд Тайвин по-прежнему считал, что Арья Старк находится в столице вместе со своей сестрой. Почему Тайвин Ланнистер сомневается в словах дочери? Арья уже дважды читала ложь Серсеи, высыпанную на пергамент, и пришла в ярость, когда автоматически прочитала свиток голосом Серсеи. Она не в столице, она здесь. Впервые Арья искренне пожалела, что не осталась в Королевской Гавани. Как можно получить выкуп, если ее там нет? Вернуться к маме, к Роббу… домой. Это звучало как сон, слабый, далекий и слишком хороший, чтобы быть правдой. И совершенно нереальный, учитывая ее положение. Разочарование и гнев взяли верх. Черт! Она должна поговорить с Роббом — возможно, Якен сможет ей помочь. Робб должен узнать, что она жива, прежде чем Тайвин Ланнистер узнает, что ее больше нет в Королевской Гавани; прежде чем он поймет, кто она на самом деле. Прежде чем он призовет своих знаменосцев сражаться за свободу Джейме, его ненависть была отвергнута чем-то гораздо более сильным, чем обычная война. Ей пришлось бы бежать или убить его. Образы того, как она будет делать это ножом, вспыхнули перед ее глазами, более сильные и жестокие, чем все предыдущие ночи. «Возможно», подумала она, «мыслями он сегодня так далеко, что это шанс». Нож был у нее в сапоге, она чувствовала, как он трется о ее кожу, только что заточенный. Прежде чем Арья смогла продолжить свои мысли, кашель заставил ее вернуться к настоящему. Должно быть, в какой-то момент лорд Тайвин перестал писать письма, а она этого не заметила. Явная паника поселилась внутри нее и заморозила ее в неподвижности. Арья была до смерти напугана взглядом, который бросил на нее лорд Тайвин. Его челюсти были сжаты, и он смотрел на нее своим пронзительным взглядом, как будто уловил проблеск ее разума, ее мысли, желание убить его. На самом деле она сомневалась, что была очень осторожна. Он должен был это видеть. Арья потеряла контроль над своим телом, и задрожала, уверенная, что в любой момент он бросится на нее. Но он этого не сделал, и Арья испугалась еще больше. Его лицо было пустым, совершенно скрытым, как она часто видела, когда он расшифровывал ложь своих лордов. Он молчал — молчание говорило за него. Арья почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и, несмотря на желание смотреть в землю, заставила себя посмотреть в ответ, ожидая удара. Этого так и не случилось. Он очень медленно моргнул, затем посмотрел на свои руки, лежащие на столе, прежде чем снова уставиться на нее. — Убирайся! Вон! — Его голос был ледяным, а глаза — полны пылающей яростью. Арья выбежала из комнаты, даже не оглянувшись.