*
Когда на следующее утро она вернулась на службу к своему лорду, Арья заколебалась, сжимая ручку двери. Смутное чувство нервозности внезапно заполнило её разум, снова вспомнив его слова. Она была полна решимости прислушаться к совету, возможно больше, чем когда-либо: не сморщить нос и не подергивать руки, шагая, чтобы согнуть пальцы ног, как она делала раньше, потому что не хотела быть открытой книгой для него. И, если честно, у нее была еще одна причина наблюдать за своим лордом. Теперь она приняла дополнительные меры предосторожности, чтобы он больше никогда не заметил её пристального взгляда. Делая вид, что нет, она не наблюдала за ним, удивляясь, увидев его усталость сильнее, чем когда-либо прежде. Хронические темные круги под его глазами только усилились за ночь, а морщинистая кожа под ними слегка опухла, как будто он плакал накануне вечером. Арья отвергла эту мысль, как глупую, сомневаясь, что Тайвин Ланнистер когда-либо плакал. Вместо этого она сосредоточилась на своей маленькой игре. Когда она думала о Джоне, его глазах и улыбке, только уголок рта Арьи дергался. Она не была довольна собой. Ты можешь лучше! Арья попыталась ещё раз, и на этот раз ей удалось остаться совершенно равнодушной, что сделало её счастливой. Хотя ей удалось идеально скрыть реакцию на образ Джона, Арье не удалось скрыть своего восторга от управления им, как раз тогда, когда лорд Тайвин посмотрел на нее. Пекло! Её щеки вспыхнули. Ей действительно нужно было тренироваться больше. И так она и делала ночь за ночью, из-за чего спала даже меньше, чем раньше.*
Прошло два дня, во время которых Тайвин Ланнистер ни разу не заметил того, что ей сказал. Не то чтобы Арья еще не была знакома с таким его поведением. Он не был известен тем, что позволял кому-либо ускользнуть от наглости — и все же о ее взгляде или убийстве никогда не говорилось. Он не забыл и никогда не прощал — но делал вид, что делает это, несмотря ни на что. И, несмотря на нежелание, она поймала себя на том, что снова думает о нем и его мотивах. Зачем ему говорить об этом снова? Арья упрекнула себя, и все же продолжала задаваться вопросом. Почему он должен волноваться? Она ничего не значила для него, просто девушка на его службе, которую можно обменять. Семь адов, почему ей не всё равно? Для неё это ничего не значило. Он ничего для неё не значил. Арья разозлилась на себя. Шансов было много, поскольку достаточно часто он оставался с ней наедине, писал письма, размышляя в тишине, что было так типично для него. Скрывать свои мысли в его присутствии было намного труднее, чем когда она одна, поняла Арья достаточно быстро. Ей потребовалась неделя ежедневной практики в одиночестве в своей комнате, чтобы думать о смерти отца и показывать только безразличие — и только когда ей это удавалось несколько дней подряд, она осмеливалась думать о нем в присутствии своего лорда. От этого ей стало не по себе, гнев кипел в её кишках — и всё же она почувствовала странную форму силы, разливающуюся по её венам. Пока Арья смотрела на своего лорда проницательными глазами, играя в свою маленькую игру в тишине, слова, которые он говорил со своим знаменосцем, превратились в бесконечное пятно. Она узнала голоса сира Кивана и сира Аддама в тумане своих мыслей, но не обратила на них внимания. — Я хочу, чтобы мне принесли голову мальчишки Старка на золотой тарелке! — Лорд Тайвин хлопнул ладонью по столу, и Арья подпрыгнула от внезапного шума. Разум Арьи вернулся к присутствующим. Она заставила руки замереть, испытывая искушение сжать их в кулаки. Начали выходить шок и гнев, смешанные с отчаянием, потому что она ничего не могла сделать против слов своего лорда, кроме как гореть изнутри. Она не могла кричать, даже не могла вмешаться — а теперь, когда она знала, что он наблюдает за ней, даже не осмелилась позволить своим глазам злобно блеснуть. Пламенеющая ярость была мощной, но это был обоюдоострый меч, которым нужно было пользоваться осторожно. — Милорд… — вмешался сир Киван, переводя дыхание. — Простите, милорды, — спокойно ответил лорд Тайвин, что показалось Арье столь же странным, поскольку она никогда раньше не слышала, чтобы он за что-то извинялся. — Мы должны вернуться к тому, что только что обсуждали. Она увидела, как они согласно кивнули, и вскоре снова остановилась, чтобы послушать: война, припасы, шпионы — к этому времени она все это слышала уже несколько раз. Беседа затянулась на несколько часов, пока лорд Тайвин не отпустил своих лордов и знаменосцев, чтобы они пообедали в одиночестве.*
Арья спустилась на кухню за обедом, тушеным кроликом с пюре из репы, блюдом, которое, как она знала, ему нравилось. Она знала, что он будет презирать тот факт, что повара иногда добавляют туда крыс, но никогда не рассказывала ему об этом. Лорд Тайвин ел молча, на половину погруженный в свои мысли. Отодвинув тарелки в сторону, он откинулся на спинку стула, широко расставив ноги, что было в высшей степени необычно для него, и положил локти на подлокотники стула. Она шагнула вперед, чтобы убрать тарелки со стола, как всегда, чувствуя на себе его пылающий взгляд. Краем глаза она осмелилась взглянуть на него: он изучал её лицо так, как она ненавидела, потому что не знала, почему он это делал. — Ты тренировалась, — не зло заметил он после небольшого изучения. Арья чуть не уронила тарелку. Его заявление было совершенно неожиданным. Её разум закружился от этих простых слов, глаза расширились, прежде чем она сумела скрыть это — потому что только тогда она поняла. Лорд Тайвин отбросил замечание о голове Робба по простой причине, чтобы проверить её реакцию на это. Итак, он снова изучал её… Снова думал о ней… Испытывал её… В её животе вспыхнула искра гнева, которую Арья даже не приняла во внимание. К её собственному удивлению, это длилось недолго, и то, как он относился к ней, было полностью ответственно за это. Моргнув, она склонила голову набок, чтобы лучше рассмотреть его лицо — она увидела легкое веселье в его глазах, что-то, что на этот раз не было гневом или безразличием, и хотя ей не удалось расшифровать всё это, взгляд одобрения не ускользнул от неё. Да, она тренировалась — и это заставило её внутренне улыбнуться, что он заметил. Было странно, что слова Ланнистера наполняли её гордостью, но она с жадностью вынуждена была признать, что это так. — Да, Милорд, — заявила она, не сводя с него взгляда. Арья скрыла свое недоверие. — Мир стал бы лучше, если бы больше людей воспринимали совет как шанс, а не оскорбление, — сказал он ей, подняв бровь в безмолвном вызове. Казалось, он остался доволен её ответом, наблюдая за ней через край чашки. Она давно не видела его таким расслабленным. Арье было знакомо такое поведение. Критику принимали очень немногие. — Легче спрятаться за ехидными замечаниями, чем размышлять над очевидными недостатками и работать над ними, — сказала она, скрестив руки на груди, принимая вызов. — Ты умная. — Лорд Тайвин кивнул. Арья почувствовала, как её щеки вспыхнули. — Так мне сказали, — сказала она, и на её губах появилась улыбка. Именно тогда она поняла, что втайне искала его одобрения, возможно, всегда. Её пугало то, как сильно она отождествляла себя с ним, пугало то, что слова Ланнистера заставляли её улыбаться. — Ты так считаешь? — спросил он, в его голосе послышалось любопытство. Арья смотрела, как он ставит чашку, наблюдала, как его брови изогнулись в безмолвном ободрении. Она сузила глаза в притворном раздражении. — Да? — Хотя она скрывала это, её улыбка была слышна в том, как она говорила. — Пару раз. — Клянешься своим отцом, я так понимаю? — То, как он смотрел на неё, говорило о доброте. — Среди прочего, да, — сказала она, приподняв подбородок и снова изучая его лицо. Он выглядел моложе, чем утром. — Хотя я никогда не ожидала, что вы мне это скажете. Я не должна… мои извинения, милорд. — Рука Арьи подлетела ко рту. — М-м-м? Да, — сказал он, снисходительно взмахнув рукой. Затем он встал и повернулся, глядя в окно, где вот-вот должна была наступить ночь. — И всё же это происходит неоднократно. Он бросил взгляд на Арью через плечо. Там, где она ожидала молчаливого выговора в его глазах, она заметила захватывающую теплоту, которой наверняка не было раньше. Это поразило её, обездвижило, держало в плену так, как она не понимала, но, прежде всего, снова сделало её смелой. — Могу я спросить кое-что… личное? — Слова вырвались из уст Арьи прежде, чем смогла обдумать их лучше. Она увидела, как его глаза расширились на долю секунды, прежде чем он кивнул. — Можешь, — сказал он, полностью повернувшись к ней. Взгляд Арьи упал сначала на его морщинистые руки, на кольцо-печатку, которое он всегда носил, а затем на его лицо, полное эмоций, которые она не смогла прочесть. Она бы не отступила. Этот вопрос слишком долго горел в её голове, с тех пор как несколько недель назад она услышала монолог своего лорда о безумии, вспоминая его даже сейчас: «Безумие всегда плохой советчик». Она была знакома с основными событиями правления Безумного Короля и всеми слухами, вращавшимися вокруг них, но она хотела бы услышать мысли и воспоминания своего лорда о событиях из первых уст, и, наконец, осмелилась озвучить это. — Каким он был? Король Эйрис Таргариен, я имею в виду, Безумный король? — спросила Арья, симулируя незнание, поскольку знала, что Тайвин Ланнистер служил Десницей Безумного Короля. — Вы знали его, не так ли? Вопрос явно удивил лорда Тайвина, судя по его взгляду. — Не то, что я ожидал, что меня спросят, но как бы то ни было, — сказал он, потирая подбородок и приближаясь к ней. — Он не всегда злился. Когда он стал старше, то стал ревнивым и подозрительным, склонным к вспышкам ярости, которыми и прославился. В молодости я служил пажом при королевском дворе, и мы стали близкими друзьями вместе со Стеффоном Баратеоном. Мы втроем были неразлучны, и хотя Эйрис всегда был быстр на вспышки эмоций, он был очень щедрым, решительным и красноречивым. Его обаяние было неоспоримым, и многие попались на него. Арья внимательно слушала, заставляя свой рот оставаться на замке, пока он глубже погружался в воспоминания, и когда он это делал, в её сознании оживала история: её воображение всегда было ярким. Глубоко вздохнув, он продолжил объяснения, и она внимательно следила за его губами. — В те дни мы были счастливы — да, амбициозны, но довольны тем, что у нас было, и смехом, которым мы делились. Когда он пригласил меня служить Десницей Короля, я был рад согласиться — возможно, даже слишком счастлив. Это было началом конца нашей дружбы. Он завидовал моему успеху, как его Деснице, моей репутации среди людей, и среди его ревности начали закипать первые искры безумия. Его глаза закрылись, и внезапно, когда он снова посмотрел на нее, все тепло рассеялось из его глаз, так что кровь Арьи стала холодной. — Уже поздно, — заметил он голосом, соответствующим холодности в его глазах. Это было не так, но Арья знала, что ей больше не стоит испытывать удачу. Она просто кивнула. — Спокойной ночи, милорд, — сказала она и поспешно вышла из комнаты.*
Только когда она вернулась в свою комнату, Арья вспомнила слова мейстера Лювина, которые он однажды сказал Роббу: «Король Эйрис начал презирать своего Десницу за то, что, по популярным слухам, королевством правит Тайвин Ланнистер, а не король. И все мы знаем, что довольно часто в слухах есть доля правды». «Сейчас это не сильно изменилось», — подумала Арья, прислонившись к холодной стене. Хотя Джоффри восседал на Железном Троне в Королевской Гавани, именно Тайвин Ланнистер правил Семью Королевствами. Она знала, её отец знал — все знали. Она хотела, чтобы он рассказал ей больше о том времени, и, возможно, однажды он расскажет. У Арьи перехватило дыхание, когда он осознал её детское возбуждение, упрекая себя за это. Со временем её первоначальное любопытство к Тайвину Ланнистеру превратилось в искренний интерес к его жизни. Это было неправильно, предательство по отношению к ее семье и собственным убеждениям — и это было опасно, потому что он был опасным человеком. И все же она была там — снова думала о нем, о его прошлом. Но ей не о чем больше думать. Разочарование, одиночество, угроза жестокого обращения и пыток; всё это сошлось во мраке Харренхолла, где она была вынуждена жить. Для неё он был… кем именно он был для неё? Защитник? Без сомнения. Она могла быть мертва, если бы не была у него на службе, наверняка изнасилована. Добрый? В сердце Тайвина Ланнистера не было доброты, никогда не было. Её не так легко одурачить… И всё же она не могла отрицать, что определенная доброта каким-то образом сохранилась в её лорде, и были редкие моменты, когда он позволял ей проявляться. Тем не менее, она целыми днями замышляла его смерть, как будто под иллюзией преданного служения, желание мести бурлило и никогда не угасало — по крайней мере, так она сказала себе, в основном для собственного спокойствия. Она думала, что отношения между сиром Киваном и лордом Тайвином были странными. Ложь. Их собственные отношения были самой странной вещью, с которой Арья когда-либо сталкивалась. Господин и слуга, но он обращался с ней лучше, чем другие, хвалил за смекалку и в ответ слушал рассказы о ее любимых персонажах. Было лестно, что, по-видимому, он счел её подходящей для разговора с ним. С течением времени линия, разделяющая их, стала размытой, её пересекли несколько раз — они оба. Ей было так одиноко в Харренхолле больше, чем когда-либо. Кроме Пирожка и Джендри, тех немногих других слуг и Якена, которых она почти не видела, Арья никого здесь не знала. Несмотря на её ненависть, отвращение к Тайвину Ланнистеру и всему его дому, он заставил её чувствовать себя менее одинокой, и, возможно, с этим было сложнее всего смириться.