Часть 12
17 сентября 2021 г. в 00:00
Камень под рукой Тайвина был холодным. Он стоял в своей личной комнате, прижав пальцы к мраморному столу, на котором стояла доска для кайвассы, а снаружи лил дождь. Он даже слышал его здесь, стоя подальше от окна в другой комнате, поскольку вторая комната была построена без окон. Дождь стучал по крыше и обгоревшему камню Харренхолла, эхом отражаясь внутри его черепа, гремя в мозгу. Хотя обычно Тайвин находил звук дождя невероятно успокаивающим, сегодня он только усугубил его надвигающуюся головную боль.
Это началось днем, когда тупая боль меж бровей распространилась оттуда к вискам, и он знал, что никакой отвар не поможет. Он не советовался с мейстером по таким пустякам: некоторые сражения велись в одиночку.
Ночью он изначально планировал закончить переписку, которую начал сегодня, но вскоре положил перо рядом с большой картой. Концентрация оставила его. Некоторое время он оставался сидеть в главной комнате, переводя взгляд то на карту, то на танец свечей. Они метались взад и вперед от ветра, отбрасывая движущиеся тени на стены.
Когда Тайвин, наконец, согласился с тем, что его разум давно заблудился, он поднялся и уставился в темноту, созерцая всё, что могло удержать его в плену. Он знал ответ, но отверг эту мысль.
Затем он удалился в свою личную комнату и сел перед огнем, потому что ветер был холодным. Он не должен позволять себе бессмысленные размышления, опять же, но не находил в себе сил бороться с ними. Сидя без дела, он не находил покоя.
«Эта девушка… умна не по годам», — подумал Тайвин. Вспоминая её ответ на свое замечание, он провел указательным пальцем по доске кайвассы, чьи квадраты из нефрита, сердолика и ляписа были гладкими и отполированными.
Легче спрятаться за ехидными замечаниями, чем размышлять над очевидными недостатками и работать над ними.
Семь адов, это правда!
Тайвин ежедневно сталкивался с людьми, прячущимися за ехидными замечаниями: лорды, знаменосцы, союзники, даже его собственный сын в совершенстве овладел ехидными и совершенно неуместными комментариями. Чем больше Тирион пил, тем более неуместными становились его слова, позорившие дом Ланнистеров, где бы он ни был.
Гнев начал закипать в животе Тайвина при мысли о Тирионе, гнев, которому он позволил на мгновение вспыхнуть, прежде чем собраться с силами — Тирион вряд ли был темой сегодняшних размышлений.
Это была девушка. Она произнесла предложения, даже не задумываясь о своем ответе. Это было замечательное достижение для человека её возраста и социального статуса — она не в первый раз напомнила ему Серсею. Чем дольше Тайвин думал об этом, тем больше впечатлялся её ответом и последовавшим за этим вопросом о Эйрисе Таргариене. Она сказала это так невинно, и всё же ему показалось, что она знала о его слабом месте, Эйрисе, несмотря на то, что тот был давно уже мертв.
Тайвин пожалел, что отправил её прочь, сожалел о своей неспособности оставаться равнодушным, говоря о прошлом. Недоверие и ревность Эйриса лишили его лучшего друга, лучших друзей.
«Это было ради неё», — сказал себе Тайвин. Часто его гнев вспыхивал, когда он размышлял об их дружбе, которая превратилась в пепел.
Бред какой-то.
Это была ложь. Его неспособность скрыть свои эмоции, когда дело касалось Эйриса, была причиной, по которой он отослал девушку, опасаясь, что она разоблачит его слабость. Никогда и никому после Эйриса он не открывал свое сердце, как когда-то, и никогда больше этого не сделает.
Он знал, что она наблюдает за ним; знал, что она тренировалась, чтобы он не заметил её эмоций; и только Семеро знали, что ещё она делала, когда оставалась одна.
И он всё это позволил.
Тайвин провел кончиками пальцев по одной из богато украшенных частей фигурок кайвассы.
Возможно, я ошибался.
Палец Тайвина застыл. Неужели он действительно так думал? Сама идея совершенно не обсуждалась из-за неуместности — и всё же, после момента шока, он бросил фигуры по доске, не обращая внимания на возражения своего разума.
Девушка могла научиться играть в эту игру, как предлагала некоторое время назад, она определенно была достаточно умна, чтобы понять правила. Тайвин знал, что она подпрыгнет от радости, услышав такую перспективу. И даже если нет, убедить кого-то в чем-то было очень легко, потому что, если слов было недостаточно, всегда можно было применить власть и силу.
Да-да, довольно зловеще… Не то, чтобы его заботили или должны были заботить остальные, потому что Тайвин был убежден, что она примет щедрое предложение довольно охотно. Губы Тайвина изогнулись в улыбке. О да, она бы это сделала.
После того, как она узнает об игре и они сыграют один или два раза, он отвергнет возможность сыграть ещё и будет действовать, как всегда. Так он сказал себе, потягивая вино. Война продолжается, и вскоре он покинет Харренхолл со всеми своими рыцарями и солдатами, чтобы никогда не вернуться, а девушка останется. Это было так просто.
Тайвин пил. Очевидная ошибка допущения такого неуместного безделья должна быть исправлена без вреда для кого-либо после того, как он уйдет. Именно в этих мыслях он нашел оправдание своим размышлениям, чувствуя, как ещё одна улыбка тронула уголки его рта. Без сомнения, это была совершенно неправильная реакция, но он не мог заставить себя волноваться. Напротив, его разум глубже погрузился в игру.
Насколько умна?
Очень умная и способная девушка, да, он это уже знал — но что она может ещё? Позволив ей сыграть с ним в эту игру, он получит ответ на постоянный вопрос, который уже некоторое время мучил его разум, окончательно и безвозвратно.
Тайвин уже видел, как её глаза сосредоточенно сузились перед его внутренним взором, когда она толкала фигуру по клеткам доски кайвассы; видел, как её язык облизал губы, как она всегда делала, чтобы сосредоточиться. Затем она подняла взгляд от доски, и её глаза расширились, когда она осознала свою очевидную ошибку. Она была бледна, и её глаза, как зеркало, в котором он читал удивление и гнев, были направлены на себя, и хотя все это происходило в его голове, это казалось до безумия реальным. В своем воображении он хранил молчание, потому что хотел увидеть её реакцию. Её лицо с трудом вернуло себе краски, прежде чем она указала на доску.
— Полагаю, я проиграла, — сказала она, глядя прямо на него.
Вместо того, чтобы оплакивать свою ошибку, как это сделали бы многие другие, она просто пожала плечами, признавая поражение настолько небрежно, что он был поражен на мгновение. Из горла Тайвина вырвался резкий смех. Что он сделал? Он позволил себе научить её играть в кайвассу. Игра, в которую он слишком долго играл с девушкой, не отличалась от кайвассы, поскольку требовала соблюдения правил, терпения и подходящего противника. Игры за власть всегда волновали его, хотя в течение долгих лет он играл не для собственного развлечения, а перемещал свои фигуры по гораздо большей доске. Война его внука будет последней, в которой он участвовал: говорили, что война порождает грабителей, а мир вешает их — проживет ли он достаточно долго, чтобы увидеть, как грабители будут повешены?
Тайвин отбросил эти мысли на задний план, поскольку ничего не мог сделать, чтобы изменить свою судьбу — по крайней мере, не больше, чем он уже делал. Но девушка… Это рассуждение было куда более привлекательным. Мрачные мысли о ней и той маленькой игре, в которую он играл для собственного развлечения, вызвали сначала улыбку на его лице, а затем волну тепла, которого он не ожидал.
Дублет, который он носил, внезапно показался ему слишком тугим на шее, ограничивая его дыхание тем странным образом, которого он не испытывал годами, даже десятилетиями. Он поднес пальцы к шее, где кожа соприкасалась с кожей, слегка сжимая. В любом случае этого было достаточно, и только расстегнутые первые две пуговицы принесли ему некоторое облегчение.
С некоторой забавой он покачал головой, уходя от доски кайвассы к стульям перед камином, куда он сел. Несмотря на то, что было даже не поздно, еще задолго до полуночи, внезапная усталость захлестнула его, спровоцированная странным спокойствием. Он смотрел, как пламя танцует в очаге, и почти погрузился в сон, когда странное чувство беспокойства разбудило его.
Знание драконов,
Любовь ее отца к книгам.
То, как она говорила, безэмоционально, её четкое произношение и хорошо продумано каждое слово…
Подобные вещи среди девочек с низким происхождением встречаются очень редко, это почти исключается.
Легче спрятаться за ехидными замечаниями, чем размышлять над очевидными недостатками и работать над ними.
Ни одна девушка из низшего сословия никогда не сказала бы что-то подобное лорду, а уж тем более ему. Опыт Тайвина со многими из них был чрезвычайно ограничен, но даже половина его лордов не могла так красноречиво формулировать слова, как она. Девочка не была низкорожденной, не была простолюдинкой — это стало яснее ясного. Но что он сделает, будет ли он готов ещё какое-то время игнорировать свои знания? А если да, то как долго?