From Harrenhal, With Love

      Стоило солдатам уйти, тишина опустилась вокруг Арьи, как густой туман. Но, несмотря на внезапную тишину, звуки смерти продолжали жить в её голове.       Вздох удивления и шока; бульканье, за которым последовал судорожный крик, который сложно было назвать таковым — уже нет, — торопливые шаги и голоса охранников лорда Тайвина. Все это сопровождалось её стучащим пульсом в голове.       Арья знала, что не сможет забыть эти звуки до самой смерти, даже если только Семеро знали, как долго это будет длиться.       Сегодня, завтра, может через год…       Вместе с звуками смерти приходили и образы. Это были плоды воображения Арьи — иллюзии, окрашенные в малиновые и золотистые цвета; танец теней и клинков.       Даже если она не видела всего этого, она видела… видела расширенные глаза мужчины, удивление, шок и понимание. Все это было там, за дверью, обнаженное для её взгляда. И среди всех образов и звуков её собственный голос раздувался, как волны, которых она никогда не увидит: «Повесьте его. И позвольте мне посмотреть».       Ни в её глазах, ни в голосе не было ни тени сомнения.       Ни раскаяния, ни сожаления.       Ничего.       Всё, что было, это уверенность и странное ликование.       Какая бы мягкость не сохранилась в сердце Арьи во время всех бед, которые ей пришлось пережить, теперь она ушла, рассеявшись во мраке залов Харренхолла. Её голос превратился в сталь, а глаза в лёд.       Очевидный переход испугал её настолько, что по предплечьям побежали мурашки, и в то же время это заставляло её гордиться — ведь ей повиновался сам Тайвин Ланнистер.       Хотя человека ещё не повесили, Арья не сомневалась, что лорд Тайвин сдержит своё слово. Как только солнце наклонится к закату, она сможет смешаться с толпой, чтобы посмотреть, как ради неё оборвалась жизнь.       Это было смешно.       Глупо.       Безумно и очень опасно.       Всё, что касалось ситуации, было таким странным, но в тоже время логичным.       Её просьба не была неожиданностью. Реакция лорда Тайвина тоже не была такой. Нет, если Арья задумается о последних неделях и обо всем, что произошло.       Просто…       Просто сейчас было худшее время для размышлений о чем бы то ни было. За дверью, к которой она всё ещё прижималась ухом, тяжелые шаги нарушили тишину, заставив Арью вздрогнуть.       Она всё это время подслушивала, и именно это считалось привычкой, которую лорд Тайвин ненавидел. Не издавая ни звука, Арья на цыпочках подошла к столу, где стояли столовые приборы, которые ещё нужно было отполировать, и сделала вид, что именно этим она и занималась всё время: натирала посуду рваной тряпкой, которую держала в ​​руке.       Это была ложь, которую было достаточно легко разоблачить. Так что, может быть, ей стоит заняться чем-то другим…       А затем все мысли пропали, мир внезапно остановился, стоило двери распахнуться, и сам Тайвин Ланнистер вошел в комнату. Он захлопнул её так громко, что шум наверняка услышали на кухне.       Когда он пронесся мимо неё, Арья заметила ярость в его движениях, которая вскоре стремительно вспыхнула в глазах за то, что она мельком увидела его бушующие эмоции. На его лице и руках была кровь — малиновые крапинки, которые уже засохли. Это была кровь людей, которые воевали на его стороне против врагов; уважаемые и титулованные люди Дома Ланнистеров.       Людей, которых он убил — и будет убивать — от имени Арьи.       Прежде чем она успела что-то сказать, даже не зная, хочет ли это сделать, или, скорее, могла бы вообще что-то сказать, — он промчался мимо неё, вырвав ткань из её рук.       Арья уставилась на свою пустую руку. Моргнула, пытаясь собрать воедино свои шатающиеся мысли. Ей это даже удавалось — пока она не взглянула на руки лорда Тайвина.       И Арья смотрела. Смотрела на пальцы лорда Тайвина, длинные и костлявые, теперь кроваво-красные; уставилась на то, как он вытер лицо и руки тряпкой, которой она раньше пользовалась. Как он тщательно очистил ею кинжал.       В его движениях было что-то завораживающее, что-то, чего Арья не могла ни понять, ни объяснить — просто она очаровалась этим. Она знала, что он не одобрял её столь откровенный взгляд, но не могла отвести глаз. Они развили собственную волю, и на этот раз он, казалось, не обращал на Арью никакого внимания.       Поэтому она продолжала смотреть, и увидела, как Тайвин Ланнистер уронил тряпку на пол.       Именно так.       Повседневно.       Как будто это ничего не значило.       Но это произошло…       Этот маленький жест небрежности так много говорил о ситуации, в которой они оказались.       Презирая все виды нечистоплотности, лорд Тайвин никогда бы не уронил что-нибудь на пол просто так, он никогда бы этого не сделал. За исключением сегодняшнего дня — именно в этот день ледяная маска лорда Тайвина растаяла от нескрываемой ярости.       Бормоча что-то себе под нос, он обогнул массивный стол, но не сел. Вместо этого он стоял, вцепившись в края стола так сильно, что кожа на костяшках пальцев побелела. Следы крови все еще виднелись на коже, выделяясь на белом фоне. Из-за его спины в полутьму вылилось пламя открытого костра, но ни одно пламя не горело ярче гнева в глазах Тайвина Ланнистера в этот день.       Арья продолжала смотреть.       К черту дурные манеры и неподобающее поведение, потому что она никогда раньше не видела такого гнева. Не таким образом. Не тогда, когда он ударил её, не тогда, когда он отослал её после того, как она упомянула Тириона Ланнистера — никогда прежде и, возможно, когда-либо после.       Он закрыл глаза, выдохнул и посмотрел на Арью. Его взгляд был пронзительным, заставляя её чувствовать себя маленькой и загнанной в угол.       — Итак… — наконец-то сказал он.       Арья не была уверена, был ли это вопрос или проверка. Возможно — нет, возможно — и то, и другое. Или это не было ни тем, ни другим, а просто пустыми размышлениями такого особого рода. Не то чтобы это хоть как-то помогло ей успокоиться.       — Вы убили его. — Когда он не продолжал монолог, Арья констатировала очевидное.       Это было глупо — на самом деле верх глупости, но это единственное, что она могла придумать, что сказать, несмотря на то, что нервничала.       Её глупость, похоже, его не беспокоила.       — Война превратит всех нас в трупы, — сказал он, пожимая плечами. Это выглядело неловко, потому что он всё ещё был натянут, как тетива. — Рано или поздно мы сгорим и сгнием, как это делали наши отцы и предки. Так было и будет.       Арья отодвинула внезапно возникшие воспоминания о собственном отце на задний план, опасаясь, что лорд Тайвин сможет прочитать её мысли. Это тоже было глупо, подумала она. Чтение мыслей принадлежало к тем же сказкам, что и Белые ходоки и великаны.       — Это не была война, — возразила Арья, удивленная внезапной яростью в своем голосе.       Лорд Тайвин удивленно поднял бровь.       — А что ещё это тогда было? — Спросил он. Простой вопрос, но его голос внезапно стал резким, совершенно не соответствующим его выражению.       — Я не знаю… — Пробормотала она, опуская взгляд. Арья была озадачена, и теперь её ответ стал гораздо менее яростным.       Очередная ложь.       Она чертовски хорошо знала, что это было: убийство. Самый низменный вид.       Он убил не потому, что должен был или защищался. Он убил человека по мелочным причинам. За всем скрывалась совершенно эгоистичная причина.       Это было убийство, но слово в голове Арьи прогоркло, что не оправдывало ситуацию. В конце концов, он покончил с солдатом ради неё — и было слишком легко оправдать этот поступок.       По какой-то причине лорд Тайвин не стал обвинять Арью в очевидной лжи, дав ей время сказать что-то ещё. Что-то лучше, умнее, и она изо всех сил старалась придумать что-нибудь, что угодно. Если бы только её разум не отказывался работать должным образом…       — Вы поранились? — выпалила она.       Что ж, этот вопрос был лишь немногим лучше её предыдущего заявления, но лорда Тайвина это, похоже, тоже не смущало.       — Нет, — он покачал головой.       Конечно, нет.       Глупая.       Несмотря на её неспособность вести надлежащий разговор, каким-то образом гнев лорда Тайвина начал медленно утихать, и он, наконец, перестал сжимать стол, как будто хотел задушить безжизненное дерево.       Арья посмотрела на него краем глаза, не зная, что делать.       Должна ли она снова что-то сказать? Что-то, что, безусловно, снова будет глупым вопросом?       Может, держать рот на замке было лучшим вариантом.       Несмотря на тишину, в голове Арьи всё ещё слышалось гудение. Жужжащий звук предвещал головную боль, которую она всегда испытывала, когда была перегружена. Это уже началось, заметила Арья, потирая виски и наблюдая, как лорд Тайвин садится, раскинув руки по гигантской карте.       Огонь в его глазах исчез, как и гнев.       Сидя там, он выглядел измученным и старым, уставшим от самой жизни. Ничто не напоминало прежнего человека, и казалось, что его ярость существовала только в мире иллюзий, обманов и миражей Арьи. Мир, который она построила вокруг себя, чтобы оградить и защитить её от реального мира, в котором она была вынуждена жить.       Глядя на него, она подумала о желтом коте, которого ей описывал Сирио. Кот морского владыки Браавоси, который, в конце концов, был просто обычным котом, а не зверем, каким его описывали.       Просто…       Сравнение затянулось.       Несмотря на свой возраст, Тайвин Ланнистер доказал, что его когти как всегда острые, и только дурак мог предположить обратное.       Голос её господина вырвал Арью из размышлений.       — Что-то случилось? — спросил он, и его голос был острым, как и его когти.       Когда Арья собиралась покачать головой, она кое-что увидела. На карте под его левой рукой вырос новый ярко-малиновый город.       Арья моргнула.       Один раз. Дважды.       — Вы сказали, что не пострадали, — выпалила она.       На секунду лорд Тайвин озадаченно посмотрел на неё. Затем он перевёл взгляд на свою руку, медленно убирая её с карты. Судя по количеству крови, уже нанесенной на карту, рана должна была быть достаточно серьёзной.       — Тогда я не понял, — сказал он, вытирая ладонь о грудь так небрежно, что у Арьи похолодела кровь.       Не извиняясь и не объясняясь, она поспешила к огню, а все её беспокойство внезапно исчезло. Арья наполнила чайник свежей водой сонными — медленными — движениями рук, и поставила его туда, чтобы нагреть.       Это заняло много времени.       Слишком много.       «Навсегда», подумала Арья, подкладывая в огонь новые поленья.       В вонючей яме, где находился Харренхолл, нужно было греть всё, особенно воду, тем более для промывания ран. Не то чтобы она когда-либо беспокоилась о собственных ранах. Ни здесь, ни в Винтерфелле, никогда в прошлом.       Но теперь она была обеспокоена.       Лорд Тайвин наблюдал за ней, заметила Арья краем глаза, когда она присела на корточки перед огнем, чтобы проверить, готова ли вода, но он не стал заставлять её объясняться. Может быть, он уже понял, что она делала, или ему просто было всё равно.       Арья решила не волноваться о том, как он на неё смотрит. Чем меньше она заботилась, тем легче было выполнить поставленную задачу, полагала она. Когда вода достигла нужной температуры, она встала, чтобы принести одну из тех золотых мисок, в которых лорд Тайвин чистил орехи. Вода была обжигающе горячей.       После того, как Арья налила воду в миску, в ней шел пар, и она чуть не обожгла кончики пальцев. Не обращая внимания на боль, она положила миску на единственное пустое место на столе, которое в данный момент не было закрыто картой или доской кайвассы.       — Ваша рана должна быть очищена перед тем, как перевязать её, — заявила Арья, потянувшись к раненой руке своего лорда.       Сначала она собиралась сесть рядом с ним, но угол был каким-то неудобным и неподходящим. Стоять рядом с ним было лучшим вариантом, даже если это означало, что ему пришлось немного сотрудничать.       В тот момент, когда она коснулась его кожи, Арье пришло в голову, что она должна была спросить, прежде чем прикасаться к своему господину, но сейчас было уже слишком поздно для этого. Не обращая внимания на странное чувство, вызванное его кожей, она перевернула его руку, чтобы осмотреть рану.       — Значит, ещё один талант, — заметил он, немного поерзав в кресле, чтобы дать ей лучший доступ.       На мгновение Арья проигнорировала заявление, поскольку она была занята осмотром пореза, растянувшегося на всю его ладонь. Он не был ни глубоким, ни толстым, так как лезвие кинжала было очень тонким, но, тем не менее, кровоточил, как сумасшедший.       — Это не талант, — через некоторое время возразила Арья с набитым ртом краем ткани, который она собиралась разорвать пополам. — Промывание раны считается здравым смыслом.       — Как бы то ни было, — сказал он, и впервые за сегодняшний день в его голосе снова появилась радость.       Она решила не поддаваться на это, мельком взглянув на его лицо. Лорд Тайвин не злился и больше не казался усталым. В его взгляде было что-то острое, похожее на расцветающее любопытство, подсказывающее ей продолжать.       Бессловесный вызов.       Один, которому она не могла сказать «нет», потому что на самом деле именно она и была инициатором всего этого.       Арья намочила ткань, затем провела ею по ушибленной ладони своего лорда, пока ткань не стала красной от его крови. Таким образом она не уйдет далеко, поэтому решила изменить всю процедуру. Ничего не сказав лорду Тайвину, Арья выжала ткань и сменила воду.       — Горячо, — предупредила она, когда сунула руку своего лорда в миску ладонью вверх.       — О, правда? — съязвил он с легкими нотками юмора.       — Помогает, если болит, — Арья посмотрела на него, не в силах скрыть улыбку.       — Ха! — Её комментарий вызвал у него искренний смешок. — Чьи мудрые слова ты цитируешь сейчас? Твоего отца?       Арья покачала головой. В кои-то веки не отец научил её промывать раны.       — Нет, милорд, — тихо сказала она, глубже вжимая его руку в миску.       Облака крови начали танцевать в воде, зачем Арья завороженно наблюдала, пока её мысли сбивались с пути.       Из того единственного прошлого опыта промывания раны она знала, что процедура болезненна. И даже если он ничего не сказал, то, как напряглись мышцы руки её лорда, выдало его. Возможно, лорд Тайвин снова скривился, но Арья отказывалась смотреть ему в лицо.       Вместо этого она увидела Джона перед своим внутренним взором.       — Извини, — сказала Арья, сжав губы.       Джон тоже был напряжен. Почему-то ему всегда было больно, он всегда кровоточил.       — Ты должна сделать это, — ответил Джон.       Это было правдой.       — Я сделаю тебе больно. Очень, — как бы то ни было, Арье стало жаль его.       Так оно и было, но рана Джона не загноилась, и инцидент со стрелами стал их секретом. Один из многих, просто это был единственный секрет между ними, который сопровождался физической отметиной — шрам так и не исчез полностью.       Хотя мысли Арьи были где-то в другом месте, движения её рук ни на что не указывали. Она промыла рану своего лорда, как будто никогда не делала ничего другого, брала новую ткань всякий раз, когда считала предыдущую слишком грязной. И в это время фоновый шум умирающего человека в голове Арьи наконец стих.       Это не стало неожиданностью.       Занятость чем-то важным всегда приносила ей душевное спокойствие, даже если она бинтовала руку Тайвина Ланнистера. Не так давно она надеялась, что рана загноится и болезнь распространится, что приведет к медленной и мучительной смерти — тогда, в то время, которое казалось прошедшим целую жизнь назад.       Сегодня они ни разу она не хотела видеть его умирающим.       Наоборот, Арья волновалась, и до сих пор волнуется. Ради благополучия не кого иного, как самого Тайвина Ланнистера.       В животе вспыхнуло раздражение, горячее и острое, и Арья изо всех сил старалась это скрыть.       Она ещё пару раз вытерла рану тканью, заметив, насколько расслабленной стала рука её господина. Это заставило её взглянуть на лицо лорда Тайвина, на котором отражалась расслабленность. Его взгляд стал отстраненным, а черты лица мягкими, как будто он видел сон.       Смотреть на него было худшим, что могла сделать Арья, поскольку её раздражение только возрастало, но все же она продолжала это делать, не в силах отвести взгляд.       — Где ты всему этому научилась? — спросил он в тот момент, когда понял, что она наблюдает за ним.       У Арьи не было чёткого ответа.       — Я не училась этому, — честно сказала она, аккуратно проводя мокрой тряпкой по порезу. — Я просто смотрела, как это делали другие.       — Ты, должно быть, наблюдала за кем-то с большими знаниями, кто хорошо разбираетесь во многих вопросах, судя по тому, как ты ответила, и изменила свою стратегию, когда поняла, что это не работает так, как ты хотела, — в его глазах светилось одобрение       Арья кивнула. Несмотря на сохраняющееся раздражение, в её животе расцвело тепло.       Она стала склонна влюбляться в его похвалу, и его слова заставили её снова отправиться в прошлое. Вернуться в Винтерфелл, и на этот раз она позволила себе это в его присутствии. Мысленно она направилась к Джону или к мейстеру Лювину, за которым так любила наблюдать.       Каким бы старым он ни был, мейстер Лювин считался одним из лучших мейстеров во всем Вестеросе. Несмотря на предостережения матери, Арья часто наблюдала, как мейстер Лювин лечил раненых в Винтерфелле, любила слушать его сказки и истории, которые он рассказывал, когда работал. По сравнению с сказками, которые Старая Нэн плела в темноте ночи, истории, рассказанные мейстером Лювином, казались правдой.       «Что с ним случилось?», подумала Арья. «Был ли он ещё жив? Кто-нибудь в Винтерфелле остался жив?».       Прилив печали, должно быть, проявился на её лице, потому что лорд Тайвин обратил на неё свой взор.       — М-м-м?       — Ничего. — Арья попыталась отмахнуться, постукивая своего господина по запястью в знак того, что она закончила. — Мне нужно больше ткани, чтобы перевязать порез. В противном случае он все ещё может воспалиться. У вас есть что-то, что может пригодится?       Лорд Тайвин здоровой рукой указал на свою личную комнату, где в тусклом свете светилось золотое кольцо.       — У моего стола есть шкаф, где хранятся свежие тряпки и чистые бинты.       Арья посмотрела на дверь, затем снова на Ланнистера, колеблясь. До сих пор она не была в той комнате одна, и даже не думала, что когда-либо будет.       Теперь уже Лорд Тайвин посмотрел на неё. Он снова сосредоточился, приняв привычный облик, но не до конца. В его выражении все ещё было что-то, что поразило Арью. Что-то, что она не могла полностью объяснить. Его взгляд был пристальным в слабом свете костра, терпеливым и проницательным, который всегда пронзал ещё уверенность, как лезвие.       — Ты боишься, что я держу призрак Харрена запертым в своем шкафу?       Вопрос застал Арью врасплох, и она не смогла сдержать смех, когда образ призрака Харрена, запертого в шкафу, стал слишком ярким в её воображении.       Он не возражал против её смеха.       Но она так и не позволила себе такую вольность.       Вместо этого они посмотрели друг на друга с улыбкой, и на мгновение ока всё как будто обнажилось; как будто их разумы соединились в тот момент, и ничто никогда не будет прежним.       Лицо Арьи охватило огнем — ей было жарко, и в то же время она дрожала, пока мурашки поползли по позвоночнику. Как будто она сделала что-то запретное, что-то совсем не к месту — но это было не так, потому что он бы её уже отругал.       Тем не менее, Арья была уверена, что к настоящему времени её лицо стало багровым, как и вода перед ней. Ей было неловко, её раздражение достигло новой высоты, и так стыдно, что она ничего не могла скрыть.       Он видел, знал и обязательно сделает из этого свой вывод; позабавится от её имени; из-за её неспособности вести себя должным образом после всего, что он для неё сделал.       Сердцебиение Арьи было громким, грохочущим в её ушах, когда выражение лица лорда Тайвина внезапно исказилось. Это был знак для неё принести ткань, о которой он говорил, броситься прочь от его присутствия в надежде успокоиться. Как-нибудь, когда-нибудь, чтобы её лицо больше не было багровым.       Как только Арья скрылась из виду, она прислонилась к стене, позволяя напряжению стекать с её плеч.       Это не помогло.       Ничто никогда не поможет, она уже знала это.       Сердце Арьи все ещё бешено колотилось, а адреналин прожигал вены по причинам, которых она не понимала. Покинутое выражение лица лорда Тайвина задержалось в голове. Как и его смех.       Ждать и медлить было бесполезно — это совсем ничего не изменит. Все, на что она могла надеяться, так это на то, что Тайвин Ланнистер оставит все в покое. Что он не станет спрашивать или допрашивать её.       Арье хотелось, чтобы у неё была под рукой какая-то стратегия, ложь, чтобы оправдать себя, чтобы справиться с эмоциональным беспорядком в одиночку. Всё это она не могла сделать, потому что сама сказала, что перевяжет ему руку, как бы глупо это не звучало.       Итак, у неё не было выхода, так что лучше принести припасы вовремя, чтобы не раздражать его, каким бы непостоянным ни было его настроение.       Повязки нашлись достаточно легко. Их было немного, и они были не совсем новыми, но они были чистыми и в достаточном количестве, чтобы позаботиться о порезе и остановить кровотечение.       Когда она вернулась, лорд Тайвин сидел за столом с нейтральным выражением лица. Арья была благодарна за это. Возможно, раньше она только воображала, что виновата во сне, приснившемся прошлой ночью, и хотя она знала, что это неправда, это помогло ей успокоиться, по крайней мере, немного.       «Сосредоточься», сказала она себе. «Просто сосредоточься».       Это было легче сказать, чем сделать.       Возможно, ей бы это удалось, если бы задача не заключалась в повторном прикосновении к Тайвину Ланнистеру. Но Арья должна была это сделать, и даже одна мысль об этом вызывала у неё раздражение, сопровождавшееся тем странным ощущением в животе.       Но выхода не было.       Глубоко вздохнув, Арья потянулась к его руке, сомкнула пальцы и подняла со стола, чтобы у неё было достаточно места, чтобы обернуть порез тканью. Она пыталась сделать свои движения быстрыми и эффективными; старалась не обращать внимания на то, насколько теплой была его кожа на её коже; старался не смотреть на сгибающиеся сухожилия под морщинистой кожей.       Да, Арья не раз изучала его руки, но никогда так близко и так пристально. Они принадлежали ученому, а не животному, она уже заметила это раньше; ничто в них не намекало на все злодеяния, которые он совершил в прошлом, а, может быть, и сейчас совершал во мраке ночи.       Ничто из этого не пугало её.       Больше нет.       Не после того, как всего несколько минут назад он убил для неё.       Это заставило адреналин снова взлететь в её венах, и вдруг Арье перестало казаться неловким прикасаться к нему. Это чувствовалось слишком естественно. Перевязка его руки была наименьшим, что она могла сделать, чтобы отблагодарить его. Она старалась не нажимать слишком сильно, но порез был ещё свежим, а его ладонь слегка опухла. Скорее всего, это было больно, хотя лорд Тайвин был слишком горд, чтобы позволить ей это увидеть. Тем не менее, Арья осмелилась взглянуть ему в лицо, прежде чем снова обратить внимание на его пальцы, которые были намного крупнее её собственных. Почему-то её удивило, что, несмотря на морщины, его кожа все ещё была мягкой под её пальцами; что он был так терпелив с ней, потому что она была далеко не так искусна, как хотела бы.       — Каково это? — спросила она, не задумываясь над вопросом, глядя на него снизу вверх.       — Что именно ты имеешь в виду, девочка? — Он моргнул, словно её голос вырвал его из какой-то задумчивости.       — Убить человека, — Арье было искренне любопытно.       — Хорошо, — сказал лорд Тайвин с намеком на улыбку.       Хотя Арья не убила солдата, она чувствовала то странное спокойное чувство силы, которое принесла ей смерть этого человека; эмоция, которая только усилилась, когда она потребовала повесить другого стражника, и благодарность, когда она поняла ответ её лорда.       — Ты когда-нибудь убивала? — Последовавший вопрос застал Арью врасплох.       — Да, — она без колебаний кивнула.       — Как ты себя чувствовала после этого? — настаивал он, и в его тоне было такое же любопытство, как и в голосе Арьи раньше.       — В замешательстве… — призналась она.       Да, убить мальчика в Королевской Гавани было необходимо, но она была потрясена тем, что легко смогла покончить с чужой жизнью.       «О, милое дитя лета», услышала она голос в своей голове, и это была правда. Тогда она была такой защищенной, такой невинной и доверчивой абсолютно во всем.       — Что ещё? — Почему-то лорда Тайвина её ответ не удовлетворил.       — И могущественной, — через некоторое время призналась Арья. — Но это странное ощущение силы пришло позже.       На самом деле гораздо позже.       — Это может вызвать сильную зависимость. — Лорд Тайвин двинул рукой, и наполовину перевязанная ладонь коснулась ладони Арьи на кратчайшее мгновение, прежде чем опуститься на бок. — Я полагаю, теперь понятно, откуда твоё любопытство к Безликим.       — Да, — сказала она, очень смущенная этим жестом. — Я тоже так думаю.       Она отошла от лорда Тайвина, чтобы вылить грязную воду и сложить окровавленную ткань, чтобы выиграть время.       Он прикоснулся к ней. Снова.       Совершенно повседневно.       И на этот раз она была уверена, что он сделал это не для того, чтобы сбить её с толку или проверить, но его истинные мотивы все ещё были скрыты.       Глядя в огонь, Арью внезапно охватило сожаление.       Собственные эмоции доводили её до крайности, и лорд Тайвин изо всех сил старался ещё больше сбить её с толку. Осознание того, что она относилась к Тайвину Ланнистеру так же, как когда-то относилась к Джону — с той же нежностью — грызло её. Джон — человек, которого Арья любила больше всего.       Очевидно, она не любила лорда Тайвина, но не могла отрицать, что волновалась за него; что она не удосужилась позаботиться о нем. И Арья не могла отрицать, что он тоже заботился о ней; защищал и оберегал — и, возможно, будет, пока сможет.       Это было похоже на извращенную истину; правду и иллюзию, которую нельзя сдвинуть с места, пока он не уедет из Харренхолла в мир, рухнувший под тяжестью войны.       И без того будучи эмоционально взволнованной, мысль о том, что рано или поздно он покинет Харренхолл, заставила её расплакаться. Видеть, как Тайвин Ланнистер уезжает из Харренхолла, означало, что она осталась одна, и тянуло за собой массу трудностей и, возможно, даже смерть. В прошлом он достаточно ясно дал понять, что скоро начнется война, и он нужен на поле боя, чтобы сразиться с её братом, но на этот раз Арья не позволила себе ехать с ним в глупых иллюзиях. Несмотря ни на что, она была не более, чем бедной чашницей, безродной служанкой.       Изображения мелькали слишком быстро, чтобы она могла уследить за ними — движущаяся армия Ланнистеров; малиновый плащ лорда Тайвина, развевающийся на ветру, и звуки труб, разрывающие ночной воздух.       И тогда мир замолчал.       Было холодно.       И пусто.       Но, может быть…       Прежде чем Арья успела остановить это, слова сорвались с её губ.       — Когда вы поедете, чтобы встретить короля Севера на поле боя? — Её голос звучал пронзительно даже для собственных ушей. Это напомнило ей о Сансе, когда над её кроватью поселился паук. — Возьмете ли вы…       Лорд Тайвин бросил на неё взгляд, предостерегая от подобных вопросов.       Арья опустила глаза, устыдившись своего словесного порыва. А потом она была удивлена, насколько мягким был его ответ на её глупость.       — Такие праздные размышления никогда ни к чему хорошему не приводили, — сказал он, и Арье пришлось согласиться с тем, что это правда.       Лорд Тайвин поднес пальцы к шее, где кожа соприкасалась с кожей, расстегивая первые две пуговицы. Это было то, чего Арья никогда раньше не видела, и у неё не было этому объяснения. В конце концов, в комнате было не теплее, чем обычно.       На какое-то время между ними воцарилась знакомая тишина, а когда лорд Тайвин снова заговорил, Арья уже давно вернулась к нему и почти закончила перевязывать руку.       — Ты бы хотела этого, не так ли? — спросил он.       — Хотела чего? — Арья посмотрела на него в замешательстве, сузив глаза.       — Пойти со мной, как только я покину эти жалкие руины. — В его глазах было что-то странное; в его выражении и позе, хотя он изо всех сил старался оставаться недосягаемым, внутри просачивалось волнение.       Горло Арьи сжалось.       И да, и нет.       И она не призналась ему ни в том, ни в другом, боясь, что он раскроет все остальное. Это не тот разговор, который должна вести девушка её возраста, по крайней мере наедине с мужчиной в четыре раза старше её.       — Моё место там, где мой господин прикажет мне быть, — сказала Арья так серьёзно, как только могла, завязывая последний узел, удерживающий повязку на месте. — В любом случае, я закончила.       Неизвестная эмоция промелькнула на его лице, когда она отпустила его руку — боль, может быть, разочарование, но она исчезла до того, как Арья успела в этом убедиться. Лорд Тайвин прочистил горло, и что бы это ни было, оно замерло на кончике его языка.       В мгновение ока у Арьи возник соблазн расспросить его, но, в конце концов, она отказалась, потому что это было просто неразумно. Сегодня она уже испытала свою удачу пару раз и, наверное, не стоило слишком наглеть.       — Значит, человека повесят? — Намерение Арьи длилось ровно одну минуту, прежде чем она поймала себя на уже прозвучавшем вопросе.       — Будет сделано, — тихо сказал лорд Тайвин и сжал руку Арьи.       Договор, скрепленный кровью, и отнятой жизнью.