why do you break me down

Первую попытку изменить хоть что-то Юхён предприняла два месяца спустя с того момента, как Гахён заявилась на порог комнаты пьяной и с бутылкой вина, которую у Юхён и оставила. За два месяца они переспали раз семь – и Юхён не могла вспомнить, пила ли Гахён так часто раньше, или начала после расставания с парнем. После ночи, когда Гахён, в очередной раз напившись с подругами на выходных, поймала Юхён в коридоре и затащила в свою комнату, прижав к стене, поцеловав так, что Юхён ещё неделю было больно улыбаться, они впервые проснулись утром в одной постели. Соседка Гахён уехала в Китай из-за семейных проблем. И Гахён не постеснялась насильно затолкать в комнату, насильно раздеть, исцеловывая юхёновы ключицы, оставляя отпечатки земляничного тинта на песочного цвета коже. Но утром, проснувшись, стеснялась всего. Голого юхёнова тела, засосов у неё на груди, взгляда Юхён – настороженного и заспанного. Гахён проснулась первой. В воскресенье пар не было, дел тоже, но была спящая в её постели Юхён, у которой длинные каштановые волосы разметались по подушке, а пальцы, что ночью нещадно касались её, Гахён, тела, цеплялись за края тонкого одеяла. Гахён пожалела обо всём, стоило открыть глаза. Что притащила Юхён туда, откуда сама не сможет сбежать, что притащила Юхён вообще; и что вновь заставила заняться сексом. Но она молчаливо, бесшумно встала, оделась в разбросанную вчера по полу одежду, боясь, что Юхён вот-вот проснётся и увидит её обнажённой. И Юхён проснулась – но десятью минутами позже, растерянно осматриваясь по сторонам. – Привет, – тихонько поздоровалась Гахён, застряв посреди комнаты с полотенцем и набором для душа. Ещё бы две секунды – она бы избежала неловкого разговора. – Привет, – прохрипела Юхён. Села, прижав одеяло к груди, закрывая оголённое тело. Пыталась вспомнить, как она умудрилась уснуть. И, мгновением погодя, вспомнила, что наконец-то согласилась на предложение Гахён выпить вместе; они пили холодное лимонное пиво, что теперь неприятным гадким привкусом оседало на языке. – Я… Я тут в душ собралась. Юхён усмехнулась; прищуренным взглядом нашла мявшуюся около Гахён: – Хочешь, чтобы я пошла с тобой? Гахён вздрогнула и покраснела. Трезвая Гахён очень сильно отличалась от Гахён пьяной. И Юхён, честно сказать, спустя время начала этим пользоваться; но было бы лучше, откажись она вообще. От Гахён. От секса с ней. – Забей. Я пошутила, – Юхён откинула одеяло, намереваясь встать. Гахён суетливо отвернулась, прикусив губу. – Эм… – заметив реакцию, Юхён прикрылась. – Давай, я сначала уйду, а потом соберешься ты. – Нет, – резко отрезала Юхён. – Нет? – Гахён уже покраснела до кончиков ушей. Кивнув, Юхён, наклонившись, подобрала с пола свою футболку, шустро натянув на тело, и встала. Края футболки едва прикрывали бедра. Но Гахён стало полегче отводить взгляд. – Кажется, пример поведения в таких ситуациях немного иной, – начала Юхён, заставляя Гахён ещё больше теряться в происходящем. – Не думаю, что нашу ситуацию можно с лёгкостью найти во всех статьях об отношениях. Хочешь, чтобы я тебе кофе приготовила или что? – Ооо, так ты признаёшь, что у нас отношения? Гахён прикусила язык. Юхён, усмехнувшись, нашла на полу нижнее белье и брюки, надевая. – Зачем ты всё усложняешь? – обидчивым тоном пробубнила Гахён, выпятив губы. Юхён очень сильно захотела их поцеловать. – Потому что я бы хотела хоть немного объяснений, что происходит? Потому что уже два месяца я путаюсь в догадках, что у тебя на уме? Потому что, – Юхён встала, подходя к замершей на месте Гахён, – мы трахаемся только тогда, когда ты напьёшься, а остальное время делаем вид, что друг друга не знаем? Гахён, стиснув челюсть, подняла голову, хмурым взглядом всматриваясь в Юхён. Юхён давно нужно было вот так – вывести Гахён на нормальный разговор. Не получается терпеть дальше. Не получается сносить то, как по венам растекается яд, как она неосознанно начала дожидаться нового прихода Гахён, как Юхён становится зависимой от этого. Чем бы оно ни было. – А тебе что-то не нравится? – фыркнула Гахён. – Хочешь прекратить? В какой-то момент Гахён перестала после каждого раза просить извинения, оправдываясь, что ошиблась, что ей очень жаль. В какой-то момент – всё между ними стало нормой. – А если хочу, что тогда? – Юхён сделала ещё шаг вперёд; начала чувствовать разозлённое дыхание Гахён на своём лице. Гахён хмыкнула: – Разве? Я что-то ни разу не замечала особого сопротивления с твоей стороны. Это заткнуло Юхён на несколько секунд. Пока она обдумывала ответ – такой, чтобы не ляпнуть, что дурёха Юхён беспросветно влюблена в Гахён, – Гахён успела торопливо сбежать, бесшумно протискиваясь через входную дверь. Оставшись одна, Юхён, громко ругнувшись, пнула кровать, тут же зашипев от боли. И так всегда: с пьяной Гахён не поговорить, она лезет с поцелуями, лезет ладонями под одежду; с трезвой Гахён не поговорить тоже – она всегда куда-то спешит, у неё всегда есть важные дела; и по утру с ней поговорить не получилось тоже – вместо нормального диалога почти поссорились. Отчаянно, громко вздохнув, Юхён нашла остатки одежды и, не дожидаясь возвращения Гахён, чтобы, возможно, снова поговорить, ушла в свою комнату этажом выше. \ Вторую попытку Юхён предприняла через неделю. Через два дня, как Гахён вновь оказалась на пороге комнаты, как схватила за руку и потащила к себе, как голодно поцеловала, опаляя губы хмельным дыханием. В отличие от прошлого раза: закончив, Гахён самолично вытолкала Юхён из комнаты; и даже поцеловала на прощание, смазано и легко, едва коснувшись. Между парами Юхён зашла в туалет и столкнулась с Гахён, моющей руки напротив широкого зеркала. Заметив её, Гахён скривилась, напрягаясь в плечах. – Привет, – привычно вырвалось от Гахён. – Ага. Привет. Юхён встала сбоку, упираясь бедрами об раковину, и скосила на Гахён взгляд. И в нём Гахён прочла сразу, что просто так ей не уйти. – Что такое? – Хочу спросить. – О чём? – Гахён выключила кран, отошла, чтобы высушить руки. Подождав, когда в туалете наступит тишина, Юхён заговорила: – Ты же гетеро, да? Гахён через нос шумно вдохнула воздух. Закатила глаза. – Юхён, пожалуйста, не начинай снова. – Мне просто нужно понять, почему ты это делаешь. И почему со мной. Тебе же нравятся парни, да? Или ты так выказываешь протест, мстишь бывшему? – Если тебе нужно залезть кому-то в голову, напросись на практику пораньше. А не доставай меня. – Доставать тебя? – Юхён едва повысила голос. – Всё вот это… между нами… это совершенная дикость. – Тогда встречный вопрос. Почему ты всегда соглашаешься? Юхён сжала ладонь в кулак до вмятин от ногтей на коже.        Потому что влюблена в тебя.        – Не пытайся уйти от вопроса. – Как раз сейчас – ты уходишь от вопроса. Повисла тишина. Гахён, словно пытаясь прочесть ответ в юхёновых смятённых глазах, упрямо всматривалась в девушку. И Юхён, тяжко выдохнув, сдалась. От Гахён не дождаться объяснений. Не дождаться тем более тогда – когда Юхён не может ответить ей. Юхён боялась, что, признавшись в чувствах, Гахён потеряет. Насовсем. Без ночных встреч, без тайком украденных поцелуев, когда никто не видит, без редких разговоров, вырванных силком. Юхён и радость, и мучение – любые с ней встречи. Даже такие, приносящие страдания. – Вот и поговорили, – сказав, Гахён прошла мимо, в миллиметре от юхёнова плеча, вновь оставляя Юхён поверженной. \ Третья попытка случилась через две недели, в клубе, куда их затащила Бора (Бора позвала Шиён, Шиён с собой позвала Юхён; а Гахён пришла вместе с Минджи, которая близко дружит с Борой). Кроме них было ещё несколько людей: парочка из университета, парочка знакомых Боры и Минджи. Но Юхён потерялась ещё в самом начале. Неуютно чувствовала себя в толпе. Пила воду, отмахиваясь от алкогольных коктейлей, которые предлагала Шиён. Юхён издалека высматривала Гахён. Та, по обыкновенному заливисто смеясь, общалась со всеми, завела несколько новых друзей, пофлиртовала с парнями, которых Юхён видела впервые в жизни. Гахён выглядела слишком великолепно в своём красном платье, что у Юхён не было ни шанса увести взгляд. И спустя полтора часа, когда Юхён вышла пару раз на улицу с Шиён, поддалась уговорами выпить, внезапно смеялась с чужих шуток, на мгновение ощутив, что хорошо проводит время, её, Юхён, нашла Гахён, плюхнувшаяся рядом и бесцеремонно откинув на плечо голову. Юхён сидела одна на широком диване. Шиён куда-то отлучилась, забрав с собой всю компанию. Освещение в клубе было приглушённым и неоновым. Громкая музыка прятала их с Гахён разговоры. – Знаешь, – нараспев протянула Гахён, придвигаясь ближе, – тебе не обязательно весь вечер раздевать меня глазами. Ты можешь сделать это руками. У Юхён во рту моментально стало сухо. Она повернула к Гахён голову, встретившись глазами; и пропала; навеки. – Как много ты выпила? – единственно, что нашла сказать Юхён. – С каких пор тебя волнуют эти вопросы? – С тех пор, как я начала замечать разницу в твоём поведении от количества алкоголя в крови. Посидев секунду с заторможенным видом, Гахён усмехнулась, коротко хохотнув. – Слишком умные слова, Юхён-а. Я определённо выпила очень много для таких разговоров. Гахён откинулась на Юхён, щекоча её лицо своими волосами, начавшими выцветать в бледно-розовый. От Гахён пахло новыми духами, резкими, навязчивыми, что въедались в нос. И на лице косметики во много больше – губы подведены не привычно земляничным, а алым, липким; Юхён всё ещё до беспамятства хотела Гахён поцеловать. Но ей претило, как Гахён менялась в окружении парней, претило, как она себя вела, напившись, претило, что Юхён мечтала о том, чтоб погулять с обычной, настоящей Гахён, милой, плюшевой, улыбающейся без причины. Но рядом с Юхён по-прежнему пьяная, развязная и свободная во всём Гахён, с блестящими звёздами глазами, с затуманенным разумом. Гахён, что залечивает своё разбитое сердце в спиртном и сексе с ней, Юхён. Но кто и что залечит разбитое юхёново сердце? Гахён, допив принесённую с собой клубничную маргариту, встала на ватных ногах и схватила Юхён за руку. – Пошли, – сказала она, думая, что одним словом – объяснила всё. Юхён впервые противилась. – Подожди, – Юхён потянула Гахён на себя, чтобы девушка вновь села. Гахён, обмякшая и едва держащаяся в сознании, упала на диван. И уткнулась лицом в ямку меж юхёновых ключиц. Услышала, как бешено в груди у неё колотится сердце. – Ну чего такое? – губами она задела тонкую кожу. Юхён покрылась мурашками. – Я не пойду с тобой ни в какой грязный туалет этого клуба, пока ты не расскажешь, зачем всё это делаешь. Гахён издала странный звук, похожий на хныканье, и вяло поднялась. Уставилась на юхёновы губы. Облизнула свои. Юхён вновь покрылась мурашками, а привычное тянущее внизу чувство больше не смогла игнорировать. Гахён, снизив голос до хриплого шёпота, как тайну, проговорила: – Зачем это делаю… Для секса, разве непонятно? – Я не про это, блин. – Я знаю, что ты пытаешься сделать, – Гахён приблизилась, но Юхён увернулась от поцелуя. Гахён цокнула языком. – Не надо пользоваться моим состоянием, чтобы я ответила на твои тупые вопросы. – Они не тупые. И не отстану, пока не ответишь. – Юхён-а, – взмолилась Гахён, цепляясь руками за острые плечи Юхён, чтобы та не смогла сбежать. – Мне нравится секс с тобой. И я не хочу ничего усложнять. – Ты недавно прекрасно флиртовала с теми парнями. Почему бы тебе- – Ревнуешь? – тоном, будто умиляется, отчеканила Гахён. Юхён нахмурилась. Попыталась сбросить чужие руки, но Гахён сжала сильнее. Оставила губы на подбородке. Секунда за секундой Юхён сложнее сопротивляться. Но знание, что их в любой момент могут увидеть, заметить, а после обратиться с Гахён с вопросами – почти вынуждало прильнуть с глубоким, влажным поцелуем. – Ты невыносима, – наморщив нос, Гахён отпрянула. И, наконец, заговорила о том, что давно хотела услышать Юхён: – Так проще. Просто секс. Ничего более. Не то чтобы я с самого начала рассчитывала начать что-то подобное с тобой… Но так получилось. И мне нравится. И я не хочу другого. Юхён нечаянно произнесла вслух: – Так значит не гетеро? И Гахён засмеялась, но натянуто, полуобиженно. – Я би, если тебе так интересно. Но отношений с девушкой не хочу. Слишком много проблем в обществе и вообще. Юхён проглотила слова, возмущения, свою боль, начав часто-часто моргать, чтобы прогнать непрошенную соль. Гахён, видимо, даже не подозревала, что этими словами ранила. А Гахён тем временем продолжила: – Не переживай. Я скоро найду себе парня и отстану от тебя. Поэтому, – она, сместив ладонь на затылок, надавила, приближая лицо Юхён к себе, – потерпи меня ещё немного, ладно? Мне с тобой очень хорошо. Гахён её поцеловала, забыв про возможность быть увиденными. Юхён лениво на поцелуй ответила, сжав веки до появления цветастых клякс. В горле стоял ком, рискующий превратиться в неконтролируемые слёзы. – Ладно, – отрешённо и сломано выдавила Юхён. \ Следующие несколько дней Юхён видела, что Гахён была придавлена чувством стыда. Она сжималась в аудиториях, когда ненароком замечала Юхён, стопорилась в рассказах, когда за обеденным перерывом в кафетерии Юхён проходила мимо, и не возвращалась на порог юхёновой комнаты, не ловила в коридорах. Видимо, поняла, что сболтнула лишнего. Но не поняла, сколь больно сделала Юхён. И Юхён, продолжив быть последней идиоткой, принимала всё, любое, сделанное Гахён. Когда едва не месяц спустя Гахён вновь оказалась на той стороне порога, держась за косяк двери, скользя по Юхён пьяным, возбуждённым взглядом, Юхён сама потянула Гахён вглубь комнаты, пользуясь временем, пока соседки нет, и целовала остервенело, кусаче, хватая гахёновы запястья до тусклых синяков. Юхён ощущала себя котом, запертым в ящике. Не знающая, когда будет отравлена смертельным ядом.