Там, где кончается интернет.

На следующий день Антон всё же вышел в школу. Как никак пропускать много нельзя, впереди ЕГЭ, к которому нужно готовиться заранее. Тело всё ещё болит, но не слушая отговорки матери Петров помчался в школу. От вчерашнего дня у него остались смешанные впечатления. С одной стороны, было очень больно морально и физически, а с другой… С другой стороны, к нему пришли Рома и Бяша. Они даже поддержали его. Ну, попытались… В глазах парней Антон отчётливо прочитал ужас и ярость. А что было дальше, после того, как они ушли — доподлинно неизвестно. Но он обязательно распросит сегодня Ромку и Бяшу об этом. По пути в школу Петров пинает ботинками холодный снег — промозглый февраль совершенно беспощаден. Морозы ударяют по посёлку каждую ночь, и на стёклах остаются узоры, которые Оленька считает за чудеса. Так же как и Антон, когда-то давно. Но сейчас он совершенно потерял надежду на чудо, хотя, судьба всё-таки решила подарить ему двух… друзей? Петров так и не разобрался с тем, кем ему являются Рома и Бяша. Друзья? Знакомые? Всё ещё не понятно. Хочется считать их друзьями, ведь Антон одинок. Мать приказала стереть все телефонные номера старых друзей, и не связываться с ними совершенно никак. И это так больно. Осознание того, что Антон больше никогда их не увидит пришло не сразу. Оно пришло вместе с истерикой в последнюю ночь в городе, пока за стенкой родители выясняли отношения. Антон закрывал рот рукой, лишь бы никто не услышал его всхлипов и рыданий. От воспоминаний Петров дёргается. Сейчас не изменилось ровным счётом ничего. Родители всё так же тихо ненавидят друг-друга. Антона вырывает из мыслей школа, появившаяся перед глазами, кажется, из ниоткуда. Ничего не остаётся как зайти в здание и пойти по известному маршруту.

***

И снова, в классе почти никого. Шесть человек Антон насчитал. И нет Семёна. А где, собственно он пропадает? Ну и пусть. Слава Богу, он пока не появился. Петрова прошибает мелкая дрожь от мысли о Бабурине. Блять, очень страшно. Ужасно страшно думать о том, что он сегодня придет и снова будет доставать Антона. В попытках отвлечься он бегает взглядом по классу и замечает знакомых людей, только вошедших в класс. Это ведь Бяша и Рома! Петров машет рукой парням, привлекая их внимание. — О, привет, Тош. Ты как? — Рома буквально бежит к Петрову, опирается руками об изрисованную парту и обеспокоенно смотрит на парня. — Я… нормально, вроде, — Антон пожимает плечами и задумывается о своем состоянии. Вроде и больно, а вроде уже как-то… поебать. — Мы вчера когда тебя с Ромкой увидели в таком состоянии — чуть ласты не склеили, на, — Бяша тоже подбегает к Антону, хлопает его по плечу и смотрит так серьезно, что Петрову становится не по себе. — А где… Семен? — вопрос застает Бяшу и Рому врасплох. Пятифан тушуется, бурят отводит взгляд, в попытках скрыть правду. — Говорите! — Э-э, Тох, ты только не злись, окей? — Рома вздыхает и смотрит на свои руки. Напоминание о вчерашнем дне. — Отпиздили мы его вчера. За тебя. Антона словно ударяют в живот, и он на секунду забывает, как дышать. Они избили Семена. С одной стороны ликует тёмная сторона Тоши, которая так и твердит о том, что свинье так и надо. А с другой стороны… с другой стороны закрадываются сомнения. Можно ведь было просто поговорить с ним, да и Антон не беспомощный, сам бы разобрался… Но факт того, что за него заступились Ромка и Бяша приятно греет душу. Да и что бы Петров сделал? Сказал бы, что так нельзя? Семен правда не понимает, когда ему объясняют обычным языком. Вот и друзья Антона объяснили ему наглядно, на языке ударов. Друзья. Друзья Антона. — Ну… Мы хотели как лучше, на, — Бяша вздыхает и опускает голову. — У меня смешанные ощущения, — Антон хотел было продолжить, да вот только прозвенел проклятый звонок. В класс снова вваливаются запыхавшиеся тела, и Петров ненароком думает о том, что почти все его одноклассники отстают в развитии. А кто ещё в шестнадцать лет будет носиться по коридорам? Кажется, адекватные тут только Полина, Рома и Бяша. Про Катю говорить не хочется. Между тем, парни отходят от Антона, и садятся за свою парту. А тот, в свою очередь, посидит все уроки в гордом одиночестве. Да и это, честно, лучше, чем сидеть вместе с Семеном. В класс заходит учительница, и все затихают. Вот только Петрову урок слушать совершенно не хочется. Мысли заняты лишь только тем, что за него заступились. И приятно, и одновременно… необычно. Заступаются в большинстве случаев за девушек. А Антон как бы парень, чего это за него заступаются? Может, он выглядит как девчонка, ну, он конечно надеется, что нет. Но сам факт того что за него заступились, что его не бросили словно бальзам на душу. Рома и Бяша могли запросто забить на это, и вообще, забить на Антона и его проблемы. Но не забили ведь. Урок тянется ужасно долго. Монотонный голос учительницы заставляет Петрова зевнуть. Отвратительное ощущение. Впереди еще шесть таких же нудных уроков. Но ничего не остается, кроме как записать число и в полудрёме чиркать ручкой в тетради под диктовку. Антон совершенно не понимает, что он пишет. Дома разберётся, конечно. Он ведь хороший мальчик, как он может пропустить столь важную тему? Вот именно, что никак. Этого делать попросту нельзя. Петров бесконтрольно зевает, без какой-либо инициативы выводит аккуратные цифры и буквы в новенькой тетради. Почерк у Антона красивый, почти идеальный, он никогда не выходит за поля и всегда соблюдает правила пунктуации. Иногда ему самому кажется, что он слишком правильный. Единственное, что нарушает его неприкосновенность и идеальность — огромный словарный запас матов. Петров знает их больше, чем любой его сверстник. Но он никогда их не использует. Лишь заезженная ругань, ничего изощрённого. Да и вообще просто его словарный запас полон разных выражений и фраз, не только матерных. Захочет — будет выражаться как аристократ, захочет — как гопник, захочет — как обычно. Звенит звонок. Антон ждал этот звон целых сорок пять минут. Голова устало опадает на парту, очки слегка съезжают, но тут же возвращаются на своё законное место. Ромка снова подходит к Петрову, и слегка останавливается, когда видит, как свет из окна падает полосами на лицо парня, освещая мягкие черты лица. Жалюзи слегка приоткрыты, именно поэтому создаётся такое освещение. И блять, как же Антон все же красив. Волосы такие светлые, мягкие, опадают на лоб, и парень их сдувает. Петров хоть и выглядит, как мальчик лет четырнадцати, но он выглядит как очень красивый мальчик. Рома пялится на сие прекрасно-эстетичное действо минут пять, а после опоминается. Бля, он же его позвать прогулять уроки хотел… — Тох, — грубый и мелодичный голос заставляет Антона поднять глаза на его обладателя. — Давай прогуляем остальные уроки? — А зачем? Нам же хуже будет. — Ха-ха, та не ссы ты, все уже привыкли к нашим с Бяшиным прогулам, тебя и не заметят, — На лице Ромы вспыхивает усмешка. — Ты такой маленький, тебя за мной просто не видно будет. — Ты… Рома, ты заебал, — тихо проговаривает Антон, скидывая вещи в рюкзак. В жизни не хватает шалостей. Так вот, самое время разнообразить унылый досуг. — Пошли, пока я не передумал. Пятифан скалится и кивает Бяше, стоящему вообще в другой части класса и тот выходит. А за ним и Рома с Антоном. У Петрова трясутся коленки. Он никогда не сбегал с уроков, это очень волнительно. Адреналин растекается по телу, и Антона прошибает мелкая дрожь от ощущений. — Ты че трясешься как осиновый лист, никогда с уроков не сбегал? — Рома оборачивается и смотрит на парня, который послушно плетётся за ним по коридору. — Н-нет… — Ты слишком хороший, на, — Бяша разражается гоготом, и Антон закатывает глаза. — Самое время начать чудить! И Петров думает, что Бяша прав. Когда же еще испытывать адреналин? Он никогда не занимался подобным, разве что с ГДЗ в городе пару раз домашку списывал, и то, ощущения совершенно не те. Парни выбегают из школы, на ходу натягивая на себя одежду. — Ну чё, погнали на наше место? — Рома оборачивается на парней. — Что значит «наше место»? — Антон озадаченно смотрит на Пятифана, и тот глубоко вздыхает. — Бля, гаражи это, Тох, — и Петров хлопает себя по лбу. Точно! По пути к «их месту» с неба начинают срываться снежинки. Они кружатся в воздухе, так красиво и завораживающее, а после ложатся на белоснежный снег и исчезают. Антон протягивает руку вверх, чтобы словить хрупкую снежинку, и проследить за тем, как она тает на вечно тёплых руках. Она растекается холодной каплей по ладошке, и Петров недовольно хмурится от внезапного холода. Антон только заметил то, как они подошли к заветному месту. Гаражи исписаны надписями и граффити, на дверях следы от окурков, и пахнет тут просто ужасно, табаком. Парень забавно морщит нос, сразу пряча его в воротник куртки. — Че, Антошка, не нравится, на? — Бяша снова смеётся, и Антон сам невольно улыбается. — Тут всего лишь сигаретами пахнет, никогда не слышал этот запах че-ли? — Рома достает пачку сигарет и зажигалку. Огонёк на конце косяка тлеет и Пятифан затягивается, сразу передавая его Бяше. — Фу, как можно курить? — Антон машет рукой перед своим лицом, желая скрыться от неприятного запаха. — А запросто! — Парирует Ромка и подходит к парню почти вплотную. Расстояние неумолимо близко, и на щеках Петрова вспыхивает румянец. Он взглядом удивленных голубых глаз осматривает Ромку, который двумя пальцами забирает сигарету у Бяши. Затягивается так сильно, что кажется, что сейчас Пятифан закашляется. Но этого не происходит, и он выдыхает сигаретный дым прямо в лицо Тоше. А тому даже морщиться не хочется. Запах сигарет с ментолом становится даже приятен, и Петров кажется сейчас потеряет сознание. Рома стоит слишком близко, и выдыхает на него сигаретно-ментоловый дым. — Вы че блять делаете? — Бяша удивленно таращится на парней, и Пятифан только сейчас удосуживается отойти от краснеющего парня. — Смотри, как я его засмущал, — шепчет Рома на ухо другу и тихо хихикает. Покрасневший Антон выглядит бесконечно очаровательно. Выразительные глазки моргают удивленно смотрят куда-то на снег, щеки пылают яркой краской, а сам Петров не может понять, что происходит. Его засмущали так сильно, как не смущали никогда. Ромка был так близко, так непозволительно близко к лицу Антона. Это странно. Это по-пидорски. Но почему теперь антоновское сердечко колотится так быстро? — Тох, все нормально, на? — Бяша подходит к другу, машет рукой перед глазами, и того словно ошпаривают кипятком. Он дёргается и сразу смотрит на парня. — Че с тобой? — Всё нормально, я в порядке, — Антон улыбается и кивает головой, не расчитав силу кивка ударяется затылком об металлическое покрытие. Парни громко смеются, а Петров недовольно осматривает друзей, трет затылок и поправляет очки. И на них даже обижаться не хочется. Антону так спокойно рядом с ними, он чувствует себя так умиротворённо в компании этих парней, что он невольно расплывается в улыбке. Снег всё ещё идёт, и на небе будто кто-то поворачивает кран, и осадки становятся сильнее. Как бы тут не началась метель. Нужно поторапливаться. — Я это, домой наверное пойду, — Антон пожимает плечами и слегка отходит от парней. — Стоять, я иду с тобой, иначе тебя опять какой-нибудь Семён подкараулит и отпиздит, — Рома подходит к Петрову, прячет руки в карманы и смотрит на Бяшу. — Иди домой, Бяш, я пиздюка провожу. — Я тоже хочу, на. — Иди домой, — взгляд серьёзный и холодный ошпаривает бурята и тот поднимая руки в жесте «сдаюсь», уходит в сторону посёлка. Почему Ромка его прогнал? Он и сам не знает. Ощущения настолько странные и непонятные, что в них ужасно сложно разобраться. Под ногами ломаются ветки, хрустит снег, и где-то рядом Антон шмыгает носом. От взгляда на парня Пятифан улыбается. Он выглядит как гномик: маленький такой, в шапке, и с огромным рюкзаком. — Рома, — Петров поднимает взгляд на парня. — Спасибо. — За что? — За то что Семену отомстил. И Бяше спасибо, только я не понимаю, зачем, — Антон слегка ёжится от холода. Взгляд снова падает на белый снег. — Он не по-пацански поступил, Тош, — Рома треплет парня по голове и улыбается. — А таких ублюдков наказывать надо. Понимаешь? — Да, понимаю, спасибо, — Антон тупит взгляд в снег. — А… а зачем ты так близко ко мне подошел? — Не знаю, у тебя милое выражение лица было, ты как недовольная чихуахуа был, — Ромка смеётся. — Да иди ты нахуй! — В грудь Пятифана прилетает снежок от раскрасневшегося Антона, и Рома понимает одну вещь. Ему дико нравится смущать Петрова. Нравится эта смешная реакция, нравится милое покрасневшее лицо. Все нравится. «Только вот это ненормально, когда парню нравится покрасневшее лицо другого парня.» — думает Рома, пока комкает снежок. Комок снега летит в Антона и тот звонко смеётся. Снежная перепалка длится минут пять, пока парни не выдохнутся. Кое-как Пятифан доводит Тошу до дома и привычно прощается с новым другом. Рома всё еще никак не может свыкнуться с тем, что он считает Антона милым. Ну, он просто на девочку похож… Поэтому, наверное, так? Навряд-ли.