Огнём и Кровью

… — Мать твою, ты сдурела совсем?! Игорь шёпотом принялся чертыхаться, стараясь ухватить в темноте за талию Елену и снять её с приступка, которая так отчаянно лезла в окно ветхой хаты. А эта окаянная только то и делала, что отпихивала Грома ногой, всё продолжая пробираться в чужое жилище. После кошмарных сновидений парню не доставляло ни малейшего удовольствия бегать по улицам и искать эту проклятую избушку марьеву. Да нет же, уговорила его Елена, умела же, чертовка, своим сладким голоском на жалость надавливать, даже Игорь, который слыл тем, что всё у себя сам на уме держится, попался в эти уловки девы. И вот где он теперь? Да Леший его знает! Сначала Прокопенко всё его за собой к марам тащил, теперь Ленка. Покоя Игорю от этих суеверующих нет, то сначала на скамье ему после кошмаров полежать не дают, то потом из-за какой-то ерунды за собою тащат в тьму кромешную по улицам рыскать. Да вот, не мог же Гром девушку одну пустить ночью шататься до марьевой избы, опасения не позволяют. Ленка же на язык повернутая, она и с разбойниками лясы точить начнёт, а те ей как зубы заговорят, так и за собой за Околицу и утащат. И пиши: «пропала дева». — Игорь, да не боись, на месте мы! — Елена кряхтя отворила ставни снаружи. На удивление, окно ей слишком легко поддалось, что ещё больше напрягло и без того рассерчавшего Игоря: где это вообще видано, чтобы на ночь никто ставни оконные не прикрывал? Сумасшедшие там, значит, живут... Однозначно. Ведь ладно Елена с Игорем ничего противного не помышляют, а вот если резню кто-то устроить захочет? Окно открыто раз - жди беды, не сегодня так завтра. Дева собралась духом и подтянулась на руках. Перекинула сначала одну ногу, потом вторую, подхватила сарафаний подол — и вот она в самой избе. Так и пришлось же Грому под нос себе выругаться и последовать её примеру. На приступок встал и лихо так через подоконник перемахнул. А внутри избы — темнота кромешная, ни зги не видно. Окошек мало, как заметил Игорь. И запах удушающий — самый что ни на есть травяной. В глотку и в нос лезет и изнутри сладко так душит. — И вот это ты меня сюда тащила на ночь глядя? — рассерчал ещё больше Игорь. — Зачем хоть? — Ну, тебя ж и так собирались к марам отправить, а я так вовремя к вам жаловала. Да, и ещё! Пару трав мне взять надо. — Пожала плечами Елена. — Для обряда одного… — Дак ты ж у нас ринулась Царевича искать, забыла уже сама, что ли? — Игорёш, — зашипела дева. — Не мешай! Твоя задача — караулить, пока я травы нужные собираю! Ну-ну, для обряда, значит. Что ж за обряд-то такой срочный? Игорь аж мрачно хмыкнул: наверное, Царевича привораживает, что-то ему в питьё подмешать собирается. Никак она со своей неразделённой любовью не успокоится, а пора бы уже! Вон сколько женихов завидных везде, сколько на неё заглядывается славных ребят! Так бы и нашла себе там похлеще этого рыжевласого чёрта мужика. Ну видно же по Царевичу: особенный он, и подле него нужен кто-то особенный, не Елена-простолюдинка. Да и навряд ли вообще Царь, пока кони не двинул, позволит, чтоб сын его, наследник кровный, вдруг на прислужнице женился. Сам Сергей вообще кажется личностью очень чудной, может, и вовсе никто подле него ему и не нужен? Душистые травы были развешены неопрятными копнами вдоль брёвен, строго друг за другом; их было так много, что в темноте из-за выпирающих стеблей и листьев казалось, что стена сама чуть ли шерсть себе не отрастила. Елена тихо перешагнула через порожек в комнату и принялась на ощупь искать нужный «веник» из трав. Игорь вздохнул: и вот что эта окаянная пытается вообще таким образом сыскать? По запаху тут надобно, по запаху, и только! Ведь на ощупь что полынь, что горицвет — всё одно и то-же! Гром, стараясь как можно тише скрипеть старыми досками, на цыпочках подошёл к той со спины. — Ленк, ну ты это… Нюхай, хотя бы! — парень тронул её за плечо. — Ты ж так не отличишь ничего, смекаешь? — Игорь, умолкни! — нахмурилась Елена и несильно ударила того по локтю. — Не мешай! — Да ты понюхай… Но нюхать не пришлось: Игорь от щелчка по локтю по привычке шагнул на шаг назад, а зря! Споткнулся о что-то да с шумом в стенку влетел. Только сейчас Гром понял, что и в без того тесной комнатушке битком стояли различные хозяйственные приборы: вилы всякие, кочерги… Вот дева и просила не особо шастать за нею в помещении, ибо догадывалась, что любопытный Игорь обязательно наделалает шуму. А звон-то какой стоял, когда вилы под весом парня с гулом рухнули на пол, ой… — Эх, черти вы безмозглые, да чтоб вас Перун… Услышать продолжение громкого старушечьего возглас, появившегося из ниоткуда, Игорю не удалось: в него влетел знатный по размерам горшок для стряпни, да так нежданно, что парень аж растерялся, нежели струсил. А в Елену - со всего размаху кочерга, дева завизжала да отпрыгнула в сторону; «орудие» о стену ударилось и с металлическим шумом ухнуло на пол. — А ну-ка, сюда смотри! — одноглазая старуха ухватила расстерявшегося Игоря за ухо и потянула на себя. Парень заорал от боли. — Какого Лешего вы в нашей хате рыщите? — Бабушка, отпустите вы Игорька! — Елена вдруг на колени как упадёт перед женщиной, как её за руку схватит, да как начнёт её умолять! — Бабушка, это я, окаянная, его с собою сюда завела, я! — Тьфу ты, чтоб тебя чёрт побрал, Ленка! — старуха сплюнула в сторону и бросила на пол Грома. Парень тут же от неё отпрянул да за ухо ухватился: горело так, будто на него ушат кипятка вылили, во старуха, во даёт… Железная у неё хватка. А та всё продолжала: — Чего эт тебе надобно по нашей хате носится как ужаленной? — Бабушка, — захныкала Елена, не выпуская руки старушечьей. — Бабушка, меня Вы простите, не думала я… — Хотя б признаёшь, что не думала! — перебила её старуха. Она осмотрела с ног до головы попятившегося назад, к выходу, Игоря, и кивнула в его сторону: — А эт что за молодец с тобою тут? Хахаль твой что ль? Уши девы горели ярче огня румянцем, даже через густую светлую копну локонов заметно было. Игорю самому как-то смешно от этого недоразумения: — Вы меня, конечно, извините, но я не то, чтоб хахаль ейный, я ж даже не друг сердца её! Я ж это… просто… — Да ясно с вами всё, умолкни! — отмахнулась Бабушка и вырвала вторую руку из объятий Елены. — Лучше мне знаете, на что ответьте? Что ваша нога вообще в нашей халупе делает? Гром перевёл взор на стоявшую на коленях Елену: что та вообще ей отвечать собирается? «Ах, простите нас, Бабушка! Мы ж по делу явились, за травами…» или «Бабушка, смилуйтесь над нами, окаянными, я ж для Царевича снадобья искала!». Ну или та просто всю вину на Игоря спихнёт, а тому потом отдувайся. — Чертовка, по очам читаю, что ты приворот затеяла… — ахнула Бабушка. — Дак мы ж с Юлькой тебе запретили этой дрянью заниматься, а ты теперь у нас из хаты травы воруешь? — Бабушка, да неправильно Вы всё поняли! — ещё больше в пол пала Елена. Игорю аж как-то не по себе стало: чтож за бабка перед ними этакая, раз уж Ленка так унижается? Глядишь — и на пол падает, и за руки берёт, чуть ли не лобызает перста... — Бабушка, мы вообще Царевича ищем! — А чу, пропал твой ненаглядный, чтоль? — лицо женщины вытянулось от удивления. — Ну да… — Игорю надоело в разгаре таких страстей оставаться в сторонке, и он протянул, почесав микину: — Вон ещё трое суток назад подле читальни отшивался, а тут — хоба! — и след простыл. Куда подевался этот ихний Царевич — одному Богу и ведомо. Диву даёшься, что его ещё даже стража не чухнулась искать — значит, по договору он из хором своих выполз. Где вот, только, ноги его носят? В каких местах? Может он это… Врагам наговаривает, небось, о Землях до самой Околицы сведения! А Люд сидит себе и даже не ведает о напасти этакой. — Ах, вот куда этого юнца понесло на ночь глядя! — хмыкнула старуха. — И мало того, сам убёг, так ещё и Юльку мою за собою уволок… — И Юльку?! От удивления, Елена аж привстала с колен. Игорь начал недопонимать ещё больше: Ленка в сговоре каком-то с этими марами? Что за Юлька снова, почему про неё молвят постоянно? Чтож за дева этакая, чудная, раз она уже в каждом разговоре подле Царевича оказывается? — Ох, сошлись же чёрт рыжевласый да дура моя! — Бабушка охнула и присела на рядом стоящую скамью. — С раннего детства что-то воротят, да всё вместе, какого Господа-Бога молить, чтоб они ничего в Государстве не наделали? — Вы меня извините, а когда вы Юльки своей не досчитались? — вмешался Игорь. — Может, и в правду, что она за этим окаянным… — Игорь! — пришугнула на него Елена. — Ленк, да полно тебе, — отмахнулся Гром. - … За этим Царевичем шаг — и в Лесах немудренно заплутаться. Сколько её хоть дома Вы не видели? — парень повернулся обратно к Бабушке. Та в задумчивости прикрыла свое единственное видящее око и что-то нашептывать стала. Гром растерялся: может, у неё проблемы какие со здравием, а он тут с распросами о внучке ейной ведёт? Но старая мара всё же взор одноглазый на Игоря устремила и вымолвила: — Ну уж ночи как три она дома не ночует. Как бы вернулась хотя бы… И точно! Игорь про себя ухмыльнулся: с Царевичем убежала, к гадалке не ходи. Ищат что-то, поди. Сами разбираются с неприятности какими-то, наверное. А ведь Елена Сергея к этой маре ох, как ревнует, это давно уж понятно. Вот так и острит на Юльку, завидует ей: с Царевичем-то дева этакая знакома уж сколько, при доверии его находится. Значимый она для юноши человек, а вот Ленка ему никто, вот белобрысая и беснуется. Рассуждать Грому долго не пришлось: шум на улице отвлёк. Кто-то там копошился, шипел друг на друга… Пару раз даже бранными словами перекинулись. По спине у парня холодок пробежал. Небось, за Громом и Ленкой слежка была… Игорь аж внутри себя рассерчал более ещё: вот так и слушай деву эту! А за тобой глаз да глаз потом по всему поселению! Бабушка тоже заметно напряглась и поднесла палец к устам, призывая молодых к молчанию. Сама мара встала со скамьи и тихо подняла с деревянного пола кочергу, которую она так недавно швырнула в Елену. А шум всё за окнами усиливался. Старухе пришлось немало усилий приложить, чтоб от скамьи до самого окошка протопать, да так, чтобы ещё ни одна доска под ступнёй её не скрипнула. Как только путь она свой преодолела, то кочергу — вперёд себя, сама для обороны встала в стойку. Мало ли, может, ещё и в саму хату залезут? А приступок под окном противно скрипнул. Ага, значит, ведает этот некто о том, как в дом попасть. Вот он под окнами и копошился так долго. Чьи-то руки ухватились за подоконник и с кряхтением незнакомец подтянулся. Тёмный силуэт из ночи заставил Игоря замереть на месте от жути: не каждый светлый день ты встретишь явление такое чудное, чтоб через окно за тобою в хату залезали! А человек в свою очередь ногу через подоконник перекинул и мягко спрыгнул на пол. — Что ты за Леший такой! — рявкнула Бабушка, когда самозванец из темноты шаг сделать посмел. Гром, стоявший подле старухи, от испуга зажмурился, а та человека ка-а-а-к жиганёт под колено да тот ка-а-а-к завоет от боли!... Незнакомец за коленку схватился и на пол присел. Игорю уже от представления боли этакой дурно стало: железка-то славится своим ударом. — Бабушка, да за что ты Сергея так! Через окно поспешно перелезла незнакомая Игорю дева и ринулась стремглав к упавшему незнакомцу. А тот всё через полотно своих одежд ногу потирает и бурчит себе под нос что-то. Проклятья, наверное. — Юльк, эт ты, что ли?.. — Бабушка от изумления ахнула и кочергу на пол уронила. А та как о деревяшки отсыревшие стукнется, так и звон на всю хату стоит. Игорь и сам опешил от увиденного: старуха-то не кого-нибудь, а самого… Царевича шандарахнула! Сергей сидел на полу и сквозь спавшие рыжие локоны недобро взирал на женщину, растирая больное колено. А дева подле него всё кружится, всё полы длинных его одежд пинает, по стене очами в поиске трав рыщет да чертыхается под нос. Вот она, значит, какая это ихняя Юлька! Игорь невольно ею залюбовался: а она уж точно простолюдинка? Выглядит как красавица заморская, единственное, всё лицо в мелких царапина, тамошние девы так не выглядят. — Батюшки, Сергей-Царевич, Вы простите меня, окаянную! — Бабушка на колени пред рыжевласым пала и до самой земли голову склонила. — Не ведала я ж, что Ваше Святовство к нам нагрянет поздней ночью… Вы б хотя бы в двери постучались… — Вольно, — просипел Сергей и дал отмашку. — Замяли случай. Тут-то он очи и поднял да выпучил их, опешав. Игорь чуть-ли не рассмеялся: ну да, свидание с Еленой отнюдь в ихние задумки не входило! А белобрысая стояла у себя в уголке комнатушки и улыбалась во весь рот, как дурная. Не, не как дурная! Как влюблённая маленькая девчушка. Игорь видел среди Люда этаких, смешные такие девы. — Баб, а… Что эти двое, — Юля поочерёдно кивнула то на Елену, то на Игоря. — У нас с тобою тут шныряют? — Вот ты мне лучше скажи вот что: какого чёрта ты какую ночь дома не ночуешь? Загуляла чтоль? — недовольно пробурчала Бабушка. — С Царевичем на свидания бегаешь? Даже не взирая на Ленку, Гром почувствовал накатывающую волну ревности позади: подобно буре ощущалось негодование девичье, а сверлила, поди, она деву ту — ох, жуть! — Всё Вам расскажем, Бабушка, всё, как маре почётной поведаем! — Сергей, по всей видимости, тоже почувствовал в воздухе исходящие от Елены потоки тихой ревности, вот и поспешил примирительно вскинуть руки: но мы пока по делам к Вам зашли, у нас тут происшествие чудное, а как утро настанет, так и всю правду начисто и выложим! — А что за происшествие тут такое? — что-то Игорю подсказывало, что это с тем случаем с простолюдином связано. Ну, когда рыжевласый из хором своих его вышвырнул. Иначе зачем после такого Царевичу на несколько суток пропадать? — Ах, Вы, Гром! — улыбнулся Сергей. — Давненько Вас не видывал, услада для очей моих вновь Вас узреть! Как Ваше дело, как Прокопенко поживает? Игорь еле сдержал себя, чтоб не сплюнуть. Ну, надо же, как уворачивается от прямых вопрошений! Нечистым же делом, скорее всего, занимается, вот и всячески плутает в беседе. — Да неплохо, — пожал он плечами. — Живём потихоньку тут, как-то работаем… — Вот и прелестно! — воскликнул Царевич. — Вы уж меня простите, что не бывал на Ярмарке, дела неотложные у меня! Ага, дела. С марой неведь где шататься очень важно, особенно несколько ночей подряд. Внутри Игорь аж вскипел от ярости: что того так ломает просто ответить ему, коль всё так хорошо?! — Дай угадаю, Ба, — хмыкнула Юлия, когда Елена осмелилась шаг к Царевиу, сидящему на полу, сделать. — Она касательно гадания Судеб сюда прибежала, так ещё и… — Игоря, — терпеливо напомнил ей своё имя Гром. Отвращение некое к Царевичу постепенно улетучивалось, пока он на Юлю взирал. Не, ну чудная же! По-своему прекрасна. - …Так ещё и Игоря с собою притащила? — мара в знак благодарности кивнула тому. — Правильно? — На самом деле, нет! — поспешно замотала головою Елена. — Игоря тут кошмары мучали, вот и… — Снова? — ахнула Бабушка. — Да что ж вы, черти рогатые, мне сразу не сказали? — Да успокойтесь, ерунда это! — раздражённо выдохнул Гром. Вот кто ту вообще за язык тянул, окаянную? Ведь всё с ним прекрасно было, есть и будет. Всяк человека иногда мучают кошмары, но не бежит же всяк сразу покой мар ночью нарушать! Проживёт он с этой напастью, делом просто любимым будет продолжать заниматься, да и чёрт с ними, кошмарами и Нечто этим чудным, что его во снах пожирает. В конце-то концов — не умер же он по-настоящему, чего ж кипиш такой поднимать? — Тогда, если это ерунда, — прокашлялся Царевич. — Бабушка, не могли бы Вы за дверь вывести их? Я смотрю, — кинул взор на Елену. — Пользы они нам не принесут, срочных дел нет, ну, подумаешь, пришлось голубкам порезвиться да в хату к Вам залезть, так может с Богом их и отправить к себе? Настала очередь уж и Игоря негодовать: «голубки» как-то слишком и для Грома, и для Елены. Да что тут разводить споры — Елена в того по уши влюблена, вот и издевается Сергей как может! Да ведь больно деве, поди, слышать от ненаглядного своего этакое. А Юля обеспокоенно на Игоря взирала, будто просила того о спокойствии. Гром аж загляделся на неё ещё раз. Глаза красивые. И вообще, красавица она. — Да и на том Царевич прав! — захлопотала Бабушка и, ухватив в одну руку Елену за сарафан, а во вторую за рубаху Игоря, уволокла за собою на выход. Грому сопротивляться не пришлось, ибо самому надоело: ничего ж и так не узнают, чего тогда ерепениться? — До свидания, люди молодые, коль жалобы будут какие — так завтра днём, а не в сумерках, приходите! — кинула им на последок Бабушка и захлопнулась за теми окончательно. Прямо перед самим носом Грома. Нога Игоря зачесалась, чтоб не пнуть в ответ за это дверь, но, расценив вероятность, что мары того проклянут, парень лишь пробурчал себе под нос что-то в духе «пойдём из этого места проклятого» Елене. Да не тут-то было: как только те чуток от двери гага три сделали - так наткнулись на стоявшего в сторонке незнакомого мужчину. В голове у себя Гром уже успел построить предположения, почему тот в одних одеждах, причём, царских, и, скорее всего, у самого Сергея одолженных, но как-то он тут же встряхнул головой, чтоб не забивать дурью всяческой себе мысли. А мужик-то на собаку побитую внешне походил, лицо в шрамах, на оголённом плече след от когтей виднелся. Да и когда тот взор свой поднял, не по себе как-то стало Грому: нечеловеческие глаза у него. — Нечисто тут, — нахмурился Игорь и кивнул Ленке, которая настороженно рассматривала мужчину. — Идём, непутёвая моя! Шли по делу, а только время зря потеряли.