* * *
Дерран стоял у разрушенного входа в так называемую «Вечноспиральную башню». Это была скрученная деформированная масса из костей, плоти и особого железа, имеющегося лишь в Аду, которое, как подозревал Дерран, было каким-то образом получено из крови. Высота башни составляла около сорока или пятидесяти метров, с плоской зубчатой вершиной, напоминающей похожие башни, построенные людьми. По всей неровной, странно наклонённой поверхности башни располагались пульсирующие красные и зелёные наросты, по которым пробегали магические молнии, а мясистые вены, светящиеся глубоким фиолетовым цветом, паутиной оплетали всё вокруг. Вся конструкция вызывала отталкивающее впечатление, и выглядела не столько построенной, сколько выращенной кем-то чудовищным. Вокруг Деррана всё ещё бушевала битва: сотни тысяч людей против бесчисленных малых слуг колдуна-архидемона. Фаросским сказителям и тибакским мистикам потребовались недели, чтобы проникнуть в настоящую крепость иллюзий, защищавшую точное местоположение башни Этцарака, но это того стоило. Самонадеянность заставила демона решить, что ничто и никогда не сможет отменить его адскую магию, или, возможно, он считал свою армию достаточно могущественной, чтобы победить, даже если его чары будут рассеяны. Слушая крики умирающих демонов, многократно заглушающие крики умирающих людей, Дерран подумал, что Этцарак в любом случае ошибался. — Эй, босс, — раздался грубый, тихий и почти скучающий голос. В его тоне слышался намёк на озорство и слабый, хорошо скрытый акцент, — шиноби вернулись с разведки. Башня кажется уходящей в бесконечность, но мы уверены, что это очередная проклятая иллюзия. Дерран взглянул на говорившего — Мусаси Ямото, избранного лидера солдат, набранных в Шидо. Его лицо сейчас было скрыто за сложной оскалившейся маской его грязного и повреждённого, но всё ещё функционального силового доспеха Шидо. Как и большая часть оборудования, которое имелось в армии, костюмы функциональной магтехнологической брони с каждым днём становились всё более редкими. Не имея возможности изготовить новые детали с помощью магии и несмотря на все попытки, они могли поддерживать имеющиеся костюмы лишь с помощью деталей, снятых с мёртвых. Костюм Деррана тоже сильно износился, несмотря на способность к самовосстановлению. Вздохнув, Дерран подумал, что скоро им придётся искать альтернативу своему нынешнему защитному снаряжению и раздражённо зарычал про себя, подумав, что это не первая вещь, которую им придётся заменить, поскольку почти больше ни у кого не было исправного огнестрельного оружия. Взрывчатка давно кончилась, а медицина сводилась к тем немногим исцеляющим заклинаниям, которые они могли применить в этой жалкой яме. Через несколько мгновений Деррана прервал поток мыслей Мусаси, тактично кашлянувшего, прежде чем говорить. Этот звук быстро вернул его в настоящее. Поначалу Дерран считал Мусаси странным выбором в качестве представителя от Шидо. Он был ленив, безразличен к авторитетам и часто громко высказывал свои претензии. Сначала Дерран решил, что это было оскорбление от имени воинов Шидо, но потом понял правду. Мусаси был далеко не таким пустозвоном, каким притворялся. Он был талантливым оратором, когда это было необходимо, тактическим гением и настолько искусным фехтовальщиком, что Дерран видел, как он в одиночку сразил более тысячи демонов. Жалобы, которые Дерран поначалу считал вызовом его авторитету, на самом деле были здравыми тактическими советами. Постоянные мелкие потасовки с бойцами были призваны повысить бдительность, снять напряжение и держать солдат в тонусе. Ко всему этому добавлялся тот факт, что Мусаси также был обладателем Адского бича — катаны, известной как «Правосудие». Сам Ямото утверждал, что украл её из хранилища одного знатного человека, которого он недолюбливал. В общем, Деррану было наплевать на его неуважительный тон, лишь бы он продолжал быть столь ценным военным активом. — И мы уверены, что эти твои... разведчики надёжны? — спросил глубокий, строгий голос с сильным изулосанским акцентом. Повернувшись, Дерран взглянул на представителя, выбранного Излулосом, одной из самых энергичных групп, присоединившихся к его маленькому крестовому походу. Леонидас, владелец одного из Адских бичей — гладиуса «Милосердие», был человеком, который, казалось, воплощал в себе идею долга. Одетый в поношенные золотые доспехи, с повреждённым малиновым шлемом, выкованным в форме головы ревущего льва, он был полной противоположностью Мусаси. Леонидас целиком и полностью верил в строгое следование рангу и протоколу. Он и его люди были практически синонимом слова «дисциплина». Учения и тренировки проводились при каждом удобном случае, в результате чего даже гражданское ополчение с их родины превратилось в мощную боевую силу. Вскоре после этого Дерран объявил, что все группы солдат и гражданских в армии должны тренироваться друг с другом. Поначалу всё шло хаотично, пока он не назначил командиром Леонидаса, благодаря его почти сверхъестественным способностям к организации, логистике и более широкой военной стратегии. Кочевое скопище едва дисциплинированного сброда Деррана начало функционировать как настоящая армия, пускай и в общих чертах. Правда, многие всё ещё возмущались тем, что подчиняются приказам Деррана или тех, кто действует от его имени. В этом случае они либо отказывались от учений, если их не заставляли, либо просто выполняли приказы. Однако даже с умениями Леонидаса большинство из них всё ещё были лишь едва лучше пушечного мяса. Несмотря на предполагаемую преданность делу Деррана и то, что созданная им армия прошла через Ад вместе, они были ещё далеки от того, чем, по его мнению, должны были стать. Моральный дух был низок, а единство существовало лишь благодаря нескольким сильным командирам, искренне преданным Деррану и помогавшим поддерживать дисциплину. Это, а также тот факт, что Грандель жестоко пресекал все попытки узурпировать его власть могло бы привести к постоянному дезертирству... если бы было куда идти. Деррану нужно было найти способ завоевать доверие и уважение людей, и сделать это нужно было как можно скорее. Армия могла управляться только страхом и лишь определённое время, прежде чем развалиться на части. Но ещё больше Деррану нужно было, чтобы люди поверили в то, что они смогут выиграть эту войну до своего неизбежного конца. Ему нужно было доказать, что он не просто ищет безумной смерти, и что они на самом деле могут победить якобы неуязвимых Повелителей Ада на их собственной территории. Так что прежде всего эта битва должна была определить, погибнет ли Дерран и его армия бессмысленно, или же они умрут с гордостью. — Я уверен, что шиноби не вернулись бы, чтобы дать нам ложные отчёты, — предупреждающе заявил Дерран, используя подходящее имя для легендарных теневых воинов Шидо. — Честно говоря, я почти разочарован, — продолжил он, пресекая возможные препирательства между двумя лидерами, которые редко сходились во взглядах. — Я полагал, что знаменитый третий повелитель Ада защитит себя чем-то более впечатляющим, чем простой салонный трюк, — заявил Грандель, садистски ухмыльнувшись под своим повреждённым, но всё ещё пригодным для использования шлемом. По правде говоря, если бы его собеседники в этот момент увидели лицо своего лидера, то скорее всего были бы несколько удивлены, так как почти никто, ни солдаты, ни ополченцы, никогда не видели, чтобы Дерран улыбался. На самом деле Грандель улыбался только в бою, пробираясь через трупы и кровь демонов. Он также перестал пользоваться Разрушителем, предпочитая клинок из обычной маг-стали, взятый у погибшего потенциального убийцы. Он утверждал, что делал это для того, чтобы не зависеть от силы Разрушителя, но на самом деле это было потому, что ему нравилось ощущать, как демоническая кровь стекает по его доспехам и коже. И неважно, улыбался Дерран или нет, но единственное, что в эти дни доставляло ему истинное удовольствие — это как можно более жестокое убийство обитателей ада. — Милорд, — раздался задыхающийся голос Михаэля Сантиуса, когда он подбежал к троице. Михаэль был единственным человеком во всей армии, кому Дерран действительно доверял, и тем, кто несмотря на своё излишне доброе сердце, становился действительно образцовым солдатом и умелым советником, — я привёл его. Михаэль слегка поклонился, и указал на невысокую фигуру позади себя. Представитель Фароса был молод, почти мальчишкой. Он был одет в традиционное фаросское военное снаряжение, представляющее собой нечто среднее между светло-голубой колдовской мантией и сияющими золотыми и светло-голубыми доспехами. Изысканный позолоченный бирюзовый шлем, похожий на погребальную маску, закрывал его юные черты, придавая ему гораздо более суровый и внушительный вид, чем он мог бы выглядеть сам по себе. Кхамун... когда-то давно был наследником всего королевства Фарос, носителем Адского бича — посоха «Невинность», символа его власти. Теперь же он был не более чем простым солдатом. Тем не менее, Дерран должен был признать, что мальчик, безусловно, тянул на свой уровень. Он был колдуном и техмагом огромной силы, и Грандель видел, как он одним лишь словом и жестом сеял поразительный хаос. Кроме того, он был ребенком-вундеркиндом, а его интеллект был столь же разносторонним, сколь и обширным. И всё это несмотря на то, что у Кхамуна почти не было уверенности в себе, а вне поля боя он был таким неуклюжим, что порой трудно было поверить в его способности. Даже спеша к своему лидеру, он запнулся, едва не споткнувшись о посох. — В-вы с-спрашивает-те м-меня, с-сэр? — заикаясь, произнёс он. +Смертные боги, этот маленький засранец действует мне на нервы. Учитывая его силу никогда бы не подумал, что он настолько жалкий.+ — раздражённо заявил Зверь. Дерран внутренне кивнул. «Соглашусь, но он ещё совсем молод. И независимо от этого, его ценность достаточно велика, чтобы не делать из этого проблему». Грандель почувствовал, как Зверь пожал плечами. +Как бы то ни было, давай пошевеливаться. Мы ждали этого почти полтора года... Я хочу услышать визг этой маленькой сучки Этцарака!!!+ «Да...», — согласился Дерран, в очередной раз холодно улыбнувшись под шлемом. — «Я тоже с нетерпением жду, когда прольётся его кровь», — мысленно заявил он, возвращая своё внимание к текущей задаче. — Тут, — обратился к парню Дерран, используя прозвище, которым обычно называли Кхамуна. — Здесь есть иллюзия, преграждающая путь к нашей цели, ты можешь развеять её? Обойдя Деррана и взглянув на лестницу, Тут кивнул. Это была массивная конструкция, в которой было столько же адского камня — так они называли костеподобную породу, составлявшую большую часть твёрдой массы Ада — сколько и кровавой, покрытой зубами плоти. Замерев на мгновение, Дерран услышал, как молодой маг-воин пробормотал под нос несколько странных слов, а затем трижды ударил концом своего посоха о землю. «Невинность», как и все Адские бичи представлял собой кусок полированной чёрной стали, на древке которого были выгравированы древние золотые руны, складывающиеся в название посоха. Сверху он был увенчан кольцом со странным орнаментом в форме звезды. С него свисали десять колец поменьше, музыкально позвякивая при каждом ударе посоха о землю. Затем, пока Дерран и остальные наблюдали за происходящим, воздух слегка задрожал. — Готово? — спросил Грандель, едва скрывая нетерпение. Тут кивнул. — Да, — ответил он напряжённым голосом. — Но заклинание борется со мной и я не знаю, как долго смогу сдерживать его. Я должен оставаться здесь, чтобы держать его на расстоянии. Кивнув, Дерран повернулся к Михаэлю. — Сантиус, защищай Кхамуна, пока он сдерживает иллюзию. Мусаси, Леонидас, вы двое со мной, но помните... — Дерран уставился на них таким яростным взглядом, что оба сделали шаг назад. Глаза Гранделя под шлемом полыхнули красным, а голос словно сменился, — Этот поганец Этцарак — МОЙ! Сказав это, Дерран бросился вверх по лестнице, а через мгновение за ним последовали Мусаси и Леонидас. Пока они спешили за своим лидером, Ямото повернулся, посмотрев на товарища. — Эй, Лео, у тебя нет ощущения, что наш босс немного не в себе? — спросил он. Леонидас презрительно фыркнул. — Я уже говорил тебе, не называй меня Лео, если не хочешь встретиться со мной на спарринге! Однако да, у меня часто возникает ощущение, что наш милорд... другой. Но разве это имеет значение? Мы уже в аду, так какой нам вред в следовании за безумцем, если у него хватит сил и убеждённости довести дело до конца? Мусаси на мгновение задумался, прежде чем ответить. — Думаю, ты прав. Надежды не осталось, так что, возможно, лучше всего нам подойдёт человек, который слегка рехнулся. Хотя Ямото и согласился, но всё же втайне задался вопросом... «Что, если его безумие зайдёт слишком далеко?» Но даже обдумывая эту мысль, он продолжал следовать за Дерраном — единственным человеком, которого он мог представить способным претендовать на победу во всём этом безумии. «К тому же...» — с мрачной усмешкой подумал Мусаси, — «я уверен, что объявить войну Аду — это уже нечто большее, чем просто перебор».+ + +
Этцарак, Осквернитель Вечности зарычал, почувствовав, как его последняя иллюзия была разрушена. Досадный поворот событий, но далеко не фатальный. Посмотрев по сторонам, он бросил взгляд на группу Адских рыцарей и Баронов, составлявших его элитную гвардию. Их умы были покорены хитроумными иллюзиями и чарами, хотя среди них было и несколько тех, кто служил ему искренне. Как правило, это были обречённые, которые приходили к нему, желая узнать секреты его могущественного колдовства, хотя Этцарак всегда был осторожен и никогда не учил их своим лучшим заклинаниям. Сейчас по обе стороны от него стояли два его самых могущественных ученика. Когда-то они были обычными Баронами, но со временем и усилиями он превратил их в пару грозных магов, способных в одно мгновение разрушить разум смертного или сжечь его физически с помощью жуткого огня. Правда, теперь их тела были чуть менее крепки физически, но это с лихвой компенсировалось их магическими способностями. Правда, Этцарак позаботился о том, чтобы околдовать их разум, чтобы обеспечить полную преданность. Этцарак был весьма удивлён, когда армия смертных, слухи о которой доносились до него, появилась лагерем практически у его порога. И он был удивлён ещё сильнее, когда они разрушили все иллюзии, которые скрывали его власть даже от других владык Ада. И всё же Этцарак ни капли не волновался, совсем нет, его власть не вызывала сомнений, что бы там ни шептали за его спиной другие владыки! О, как они будут завидовать ему, когда он появится на ступенях великого храма Единой Тьмы с такими достойными жертвами, как души этих дерзких смертных! Может быть тогда, наконец, Единая Тьма сочтёт нужным ещё раз поговорить со своими детьми? Одарить их своим присутствием, как это было во время вечной войны много веков назад. Возможно, она даже лично поговорит с Этцараком! О, как это было бы чудесно! Увидеть выражения лиц других владык, когда он, ничтожный, незначительный, слабый Этцарак, будет благословлён услышать голос самой великой Властительницы Обливиона! Этцарак громко захохотал, с нетерпением глядя на вход в свой тронный зал. Его рабов убивали, но в конце концов всё, что потребуется — сила самого Этцарака. В это Владыка верил твёрдо вплоть до того момента, когда дверь тронного зала слетела с петель, а элитная гвардия начала умирать.+ + +
Мусаси вращался вокруг себя, его катаны-близнецы — Адский бич и старая катана из магической стали Мейо, или, как говорили на всеобщем языке, «Честь», разрубали и потрошили каждого демона в пределах видимости в облаках крови и пепла. Тем временем Леонидас выставил плечо, на полном ходу врезавшись в нескольких Адских рыцарей, выведенных из равновесия внезапным появлением троицы. Пронзив одного из них в брюхо ударом «Милосердия», он одновременно развернул золотой круглый металлический щит, который до сих пор был сокрыт в его левой перчатке. С его помощью голова другого рыцаря разлетелась как гнилой арбуз, разбрызгивая кровь и выбитые зубы. Пока Леонидас и Мусаси разрывали врагов по обе стороны от него, Дерран с рёвом первобытной ярости бросился вперёд. Разрушитель всё ещё висел на его спине, но это не имело значения, человек в нём пока не нуждался. В данный момент ему было более чем достаточно длинного меча из магической стали. Легко зачарованная, магсталь была легче, прочнее и гибче любого обычного металла. Добавьте к этому немного дополнительных зачарований, которые позволяли ей никогда не терять бритвенную остроту, и вы получите прекрасное оружие на любой случай. Конечно, оно не заменяло огнестрела или даже тяжёлых клинков и щитов, но было прочным и надёжным. И что было ещё более важным для Гранделя — раны, нанесённые им, делали боль сильнее... Адский рыцарь взвыл в агонии, когда Дерран отрубил ему одну из ног, а затем крутанул клинок вокруг себя, прорываясь сквозь толпу, надвигающуюся со всех сторон. Он почувствовал, как его лезвие глубоко вонзилось, а затем зацепилось за что-то, вероятно, за кости какого-то несчастного демона. Однако вместо того, чтобы тщетно пытаться выдернуть меч, Дерран потянулся через плечо и схватился за рукоять Разрушителя. Одним плавным движением человек снял меч со спины и ухмыльнулся, взмахнув им по широкой дуге. Воздух наполнился пеплом и искрами, когда демоны, окружавшие его, включая того, в которого попал его основной клинок, были уничтожены. Высвободив свой основной меч, Дерран бросился вперёд и кувырком пролетел под ногами Барона ада, метнув меч из магической стали в грудь другого Барона, пытавшегося подняться. Вновь вдев Разрушитель в ножны на спине, Грандель снял с пояса пару кинжалов из костей демонов, изменил хват и воткнул их в коленные суставы первого Барона, между ног которого он проскочил ранее. Дерран улыбнулся, глядя, как демон взревев от боли рухнул на землю. Ударив Разрушителем в пах второго Барона, Дерран ловко поймал клинок из магической стали одной рукой, когда отвратительный гигант распался на части с рёвом боли, прозвучавшим на октаву или две выше обычного. Крутанувшись на одной ноге, Дерран взмахнул адским клинком, заставив застывшего позади него Барона с перерезанными сухожилиями умолкнуть навсегда.+ + +
Этцарак, Осквернитель Вечности, потрясённо смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену. Его элитные солдаты, гордость его могучей армии, самые сливки его войск были скошены, как колосья на пути молотилки. Этого не должно было случиться, этого просто не могло быть! Смертные, бросающие вызов Владыке Ада?! Сама идея подобного была кощунственной!!! — Вы... вы, смертные, остановитесь! ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО!!! Я ЭТЦАРАК!!! ОСКВЕРНИТЕЛЬ ВЕЧНОСТИ!!! Я ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ!!! Загремев, Этцарак не сводил взгляда с ближайшего воина, от которого сильнее всего пахло кровью и ненавистью, и который с каждым взмахом меча приближался всё ближе, отрубая конечности и превращая лучших его воинов в пыль. — Это тот самый урод?! — воскликнул другой воин с двумя мечами, рассекая живот Барона, а затем кружась вокруг себя, обезглавливая Адского рыцаря своим светящимся оружием, превратившим голову и тело демона в пыль, прежде чем они успели упасть на землю. —Уверен, это он! — воскликнул третий воин, отбивая щитом удар Адского рыцаря и разрубая его пополам. Затем, ударом столь же мощным, как и предыдущие, он ударил другого демона в брюхо, после чего пронзил голову третьего исчадия под подбородок, прежде чем части тела первого Адского рыцаря коснулись пола. — Я бы посмеялся, если бы он не выглядел настолько жалко! — воскликнул первый, выбивая своим сверкающим клинком из воздуха несколько струй огня. Казалось, оружие поглощало смертоносную энергию, как губка поглощает воду. Этцарак зарычал, сотрясая башню до основания, и наконец начал собирать все свои силы. Он был вне себя от ярости из-за того, что некомпетентность его рабов вынудила его вмешаться напрямую. — ЭТЦАРАК... — в этот момент возникла яркая вспышка, подобная взрыву сигнальной ракеты, и напыщенная речь Этцарака замерла у него в горле, когда каждый из его оставшихся воинов в один миг буквально рассыпался перед ним на куски. После чего раздался голос, подобный воплощённому ужасу, исходивший от последнего воина, в настоящее время единственного, у кого не светилось оружие. — Сейчас умрёт... — закончил он.+ + +
Дерран смотрел на Этцарака одновременно с ненавистью, отвращением и вожделением. Существо представляло собой отталкивающую комбинацию змеи и сороконожки. Массивное извилистое тело размером с небольшой дом, покрытое чёрной и ядовито-зелёной чешуей. Оно свернулось на колоссальном троне из выжженного тёмного адского камня. Сотни изогнутых конечностей, заканчивающихся когтистыми лапами торчали по бокам вдоль всего тела монстра, вплоть до самой отвратительной головы. Луковицеобразная голова имела капюшон как у кобры, сверху покрытый множеством больших зелёных глаз гноящегося вида. Под ними были расположены десятки круглых ртов, похожих на миножьи, заполненных кольцами иглообразных зубов, с которых капала на пол кислая желчь, разъедающая его за считанные мгновения. По телу Этцарака пробегали жуткие молнии, чей цвет постоянно менялся, пока Дерран шёл к демону. — УБЕЙТЕ ЕГО!!! — закричал Этцарак, и Дерран едва успел призвать щит Разрушителя, как два луча пылающей разноцветной энергии взорвались перед ним, рассыпавшись ослепительными искрами. Воздух рядом с Этцараком задрожал, и два ранее невидимых чудовища дали о себе знать: из поднятых вверх ладоней их правых лап потекли лучи энергии. Их рост и рога подсказали Деррану, что эти существа, судя по всему, когда-то были Адскими баронами. Однако они претерпели значительную трансформацию. Их конечности были атрофированы почти до такой степени, что казались бесполезными. Они не ходили, а с удивительной грацией парили в воздухе на некотором расстоянии над землёй. Обычно алая шкура, которую Дерран ассоциировал с баронами, теперь была тёмно-синего цвета, а в венах существ теперь плескалась хорошо заметная светящаяся неоново-зелёным кровь. И наконец, что самое тревожное, глаза и рот существ были зашиты толстым кожаным шнуром, окрасившимся в красный цвет от крови, вытекшей из нечестивой руны, вырезанной на их лбах. — Мусаси! Леонидас! — прорычал Дерран. В его голосе звучала едва сдерживаемая ненависть. — Уберите этих проклятых тварей с моего пути! Почти в тот же миг, как он отдал приказ, одно из чудовищ исчезло: молния, ослепительная как само солнце, пронзила потолок над головой и прожгла демонический камень, как раскалённый нож масло. Чудовище не успело даже вскрикнуть, как его разум, тело и душа были уничтожены. Скрытая сила Адского бича Мусаси в одно мгновение превратила чудовище в пар. Дерран услышал, как воин Шидо удовлетворенно хмыкнул. Второй мистический Барон едва успел заметить смерть своего двойника, как Леонидас, взревев «ЗА ПАДШИХ!!!» врезался в него своим поднятым щитом, отбросив назад и разрушив заклинание. Барон не издал не звука, когда его атаку прервали, но снова скрылся в невидимости. Однако Леонидас ничуть не смутился и поднял своё оружие над головой. В ту же секунду одна из светящихся рун, из которых состояло имя оружия, потемнела. Тотчас же с неба полил лёгкий дождь перламутровой жидкости, появившейся, казалось бы, из ниоткуда. Дерран почувствовал прилив жизненных сил, когда дождь омыл его, и те немногие раны, которые он получил в этой битве, мгновенно зажили. Усталость сражения исчезла, словно до этого момента он не делал ничего более напряжённого, чем неспешная прогулка по лесу. Одновременно с этим, как только сверкающие капли попали на Этцарака, тот испустил крик чистой агонии. Под волшебным дождём его плоть дымилась, мгновенно растворяясь. Завизжав как баньши, Этцарак вскочил со своего трона и начал карабкаться по стене позади него. Иллюзия мерцала, когда он проходил сквозь неё, отчаянно пытаясь выбраться из зоны действия ужасного моросящего дождя. Его последнему телохранителю повезло меньше: не сумев убежать, он вновь появился в воздухе, корчась от боли, а от его шипящей плоти поднимался едкий дым. Когда его кожа и кости буквально расплавились в кашу, существо потянулось вверх и с силой, порождённой чистым отчаянием, разорвало нити, запечатывающие его рот, издав такой ужасный крик, что Деррану показалось, словно его барабанные перепонки сейчас лопнут... и тут же вновь рухнул на землю в лужу быстро растворяющегося мяса. — НЕ ДАЙТЕ ЭТОЙ ТВАРИ СБЕЖАТЬ!!! — прорычал Грандель, устремляясь к стене за троном. Мусаси и Леонидас следовали за ним по пятам. Дерран пронзил барьер мечом, древнее оружие пожрало порченную магию так же легко, как и души демонов, и открыло лестницу, ведущую выше. — Как этот огромный ублюдок вообще смог забраться по такой лестнице? — размышлял вслух Мусаси, пока троица с грохотом взбиралась по ступеням, преодолевая их по две за раз в своем неустанном преследовании. Если бы Дерран был в состоянии думать дальше своей почти ослепляющей ярости, то он, возможно, тоже задался бы этим вопросом. Лестница всё ещё была достаточно большой, не менее четырёх метров в ширину, но все же не настолько просторной, чтобы Этцарак мог так быстро скрыться. Однако Деррана заботило только одно — вырвать последний вздох из разбитой, окровавленной туши третьего Владыки Ада! Вскоре путешествие закончилось, и тайна была раскрыта. Вершина Вечноспиральной башни была далеко не впечатляющей. Около тридцати квадратных метров площади, сложенных из адского камня. Зубчатая внешняя граница башни возвышалась над пустошами Пустыни Безумия, территорией Ада, на которую претендовал Владыка Ада. Там, прямо напротив похожего на пещеру выхода с лестницы, на которой стояли Дерран, Мусаси и Леонидас, их и ждал Этцарак. Сначала троице показалось, что он уменьшился. Хотя его змеиное тело всё ещё было значительной длины, а молнии, которые ползали по его телу в тронном зале полностью отсутствовали, теперь он был значительно меньше, не намного превышая Барона ада. — Итак... вот и вся правда, — прорычал Дерран, приближаясь к свернувшемуся в клубок обожжённому телу Этцарака. — Это был всего лишь очередной дешёвый трюк. В конце концов, третий Владыка Ада— всего лишь червь, играющий в дракона. Выражение лица Этцарака, если вообще можно было сказать, что у такого существа было какое-то подобие лица, было, казалось, наполнено страхом. Рассредоточившись, трое воинов упорно теснили Этцарака, пока его змееподобное тело не упёрлось в край вершины башни. За ним был почти пятидесятиметровый спуск в быстро затухающую схватку за пределами башни, где силы Деррана одержали решающую победу в битве. Грандель садистски улыбнулся под шлемом. — Ну так как... червь? — спросил он, широко раскинув руки в насмешливом вызове. — Умрёшь как воин? — он указал мечом на уступ позади Этцарака. — Или как трус? Казалось, мгновение Владыка Ада взвешивал свой выбор. Затем он вдруг вскинул голову и посмотрел прямо на Деррана. В его глазах плескалось что-то похожее на ликование. — Дурак... — прошептал Этцарак. Его глаза внезапно засветились фиолетовым светом, и Дерран почувствовал, как рушится мир.+ + +
Этцарак расхохотался, когда трое воинов перед ним с криком упали на землю. Они хватались за свои шлемы, пытаясь их снять, но их разум вдруг забыл, как это делается. Сознание людей потонуло в ощущениях, когда они заново переживали все страшные и болезненные воспоминания, увеличенные в тысячи раз. Этцарак захохотал ещё громче, оглянувшись на открывшуюся перед ним сцену под своей башней: все дерзкие смертные, составлявшие эту разношёрстную группу имбецилов, катались по земле, крича во все горло. Неужели эти идиоты действительно думали, что можно стать Владыкой Ада без истинной силы?! Этцарак был мастером обмана и разума. Его сила могла превратить целые народы в бездумных фанатиков, преданных поклонению ему, или, как он только что продемонстрировал, причинить душевные страдания, достаточные для того, чтобы поставить на колени целые армии! Ему бросали вызов бесчисленные выскочки, думая, что он станет легкой добычей, как один из тех Владык низшего ранга. В тронный зал Этцарака вломились не в первый раз, и не в последний. Единственная причина, по которой он вообще позволил этому или любому другому вторжению зайти так далеко, заключалась в том, что он всегда выживал, не позволяя никому увидеть истинный масштаб своей власти. Даже другие Владыки не имели ни малейшего представления о том, на что он способен. Ну, кроме девятого, но это вряд ли имело значение. Лениво разглядывая зубчатые стены, Этцарак гадал, сколько времени пройдёт, прежде чем смертные внизу начнут умирать от психического напряжения, вызванного его заклинанием? Улыбаясь, он поспорил сам с собой, что это займёт всего пять минут, прежде чем первый из них окончательно потеряет рассудок. Конечно, он сохранит жизнь большинству из них, как только они будут сломлены как следует. В конце концов, что хорошего в жертве, если она даёт себя спокойно убить? Но пока что он наслаждался этим восхитительным моментом победы. Испустив удовлетворённый вздох, Этцарак наслаждался симфонией криков, раздававшихся вокруг него... пока голос чистой злобы не прорезал эти звуки, как бритва мёртвую плоть. — Эт... Этцарак! Первым ощущением, которое испытал Этцарак, было замешательство, поскольку крики, которыми он наслаждался, внезапно прекратились. Следующим ощущением... была боль. Нижняя четверть его змееподобного тела была рассечена лезвием из магической стали. Владыка Ада закричал, корчась в агонии, почувствовав, как то, что осталось от сведённой судорогой нижней половины его тела, задело что-то позади него. Крутанувшись на месте, демон замер, на мгновение забыв о боли, так как столкнулся с чем-то невероятным. Там, как ни в чём не бывало, стоял лидер троицы, очистившей его тронный зал. С его клинка капала кровь Владыки Ада. — К-как?! — задохнулся Этцарак, не в силах поверить в то, что видит. — Моя сила должна была... Он не успел договорить, когда воин бросился вперёд, широко размахнувшись, чтобы вонзить кулак прямо в горло демону. — Теперь, — заговорил Грандель ещё более безумным тоном, чем раньше, — раскройся пошире и скажи «а-а-а». Последние слова воин буквально прошептал, упираясь ногой в тело Этцарака, и отдёргивая руку вместе с кинжалом из кости демона, который он сжал в кулаке, вырвав лезвие, как зацепившийся в теле рыбы крючок. Вопль Этцарака был достаточно громким, чтобы его услышали за многие километры, и Владыка Ада, задыхаясь, упал на землю. Кровь и едкая слюна лились из его разорванного рта и пищевода, пока он силился понять, что происходит. Тем временем воин взглянул на свою быстро ржавеющую перчатку, затем быстро снял её и отбросил в сторону вместе с бесполезным теперь ножом. — Я УБЬЮ ТЕБЯ! ТЫ, ЖАЛКИЙ СМЕРТНЫЙ... — Этцарак был снова прерван, когда воин вновь бросился на него. Перебросив меч в левую руку, оставшуюся без перчатки, правой он выхватил и вонзил ещё один кинжал в один из множества глаз Этцарака. Затем он крутанулся и ударом меча вверх отрубил три руки демона. — Прости, не совсем уловил, о Этцарак Чрезмерно Переусердствовавший! Что ты собираешься со мной сделать?! — прорычал воин голосом, полным ненависти, приправленной щедрой порцией садистского веселья. Демон ревел от боли и ярости, бросаясь вперёд изо всех сил, несмотря на всё и новые новые раны. — УМРИ!!! — возопил он, выпустив в воина струю кислоты из одной из своих неповреждённых ртов. Воин едва успел отскочить в сторону, его шлем задело струёй едкой жидкости, пока Этцарак собирал энергию для заклинания... внезапно обнаружив, что энергии больше нет. — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ СО МНОЙ, НИКЧЕМНЫЙ КУСОК ИМПОВОГО ДЕРЬМА!!! — взвизгнул Этцарак, пытаясь разглядеть смертного сквозь дымку крови и боли, и издал новый вопль агонии, когда ещё один кусок его тела был отрезан от основной массы. Теперь он был не в состоянии сделать ничего, кроме как слабо волочить себя за оставшиеся руки. Демон почувствовал, как страх затмевает то, что осталось от его рассудка. Он понял, что он, Владыка Ада, находится на грани смерти. — Ты ведь знаешь, что я не могу заменить этот шлем? — холодно спросил воин, снимая медленно растворяющийся кусок брони и отбрасывая его в сторону. — Так... как же ты собираешься мне его компенсировать? — уточнил он, прежде чем опустить меч по жестокой дуге, отсекая ещё несколько рук Этцарака. — Ах, думаю, это всё покроет, — прошипел он, пока демон кричал, беспомощно извиваясь на земле. Наконец, воин полностью вошёл в поле зрения Этцарака, и тот почувствовал, что его парализовало от ужаса. Два горящих красных глаза уставились на Владыку Ада, выражая такую ненависть, с которой даже демонам трудно было бы сравниться. Окончательно завершала образ улыбка, которая бывает только у тех, кто действительно наслаждается болью своих врагов. Да было ли это существо на самом деле смертным? — К-кто ты? — прохрипел Этцарак. На сей раз страх в его голосе был хорошо слышен. Красноглазый смертный встал рядом с демоном, положив обе руки на рукоять меча. — А за кого ты меня принимаешь? — спросил воин. Ненависть просачивалась из каждого слова, а улыбка сменилась презрительной усмешкой. Обагряя кровью камни под собой, Этцарак пытался силой воли отсрочить свой конец. Затем, паря на краю пропасти между жизнью и смертью, его зрение поплыло. Возможно, это была магия, возможно, безумие, а может быть, в последние мгновения его жалкой жизни какая-то высшая сила во вселенной решила проклясть Этцарака последними муками. Что бы там ни было, зрение третьего Владыки Ада прояснилось на одно разрушительное мгновение. И в это мгновение он увидел нечто настолько ужасное, что даже его сморщенная и почерневшая душа содрогнулась от ужаса. Он увидел перед собой смертного, окутанного чёрным огнем, стоящего на вершине кучи, нет... горы демонических трупов, такой огромной, что она затмевала всё вокруг. Но даже когда угольное пламя пробежало по его броне, смертный не сгорел. Вместо этого огонь, казалось, укреплял его, когда он воздел руки к небу. Словно это он ревел о своём господстве над всем сущим, обращаясь к кроваво-красным небесам Ада. На глазах Этцарака пламя разгорелось в тёмную звезду, полностью скрыв смертного. Теперь в пламени появилась новая форма... возвышающийся демон чистой тени, с глазами, пылающими красным огнём. В голове Этцарака раздался голос, одновременно похожий на рёв армагеддона и шёпот косы жнеца. «Ибо я — повелитель ужаса, ибо я — песнь разрушения, ибо я — кулак омеги! Конец всему известному! Услышьте имя, которое станет вашей погибелью...» Когда видение померкло, а сердце Этцарака сжалось от ужаса, он выкрикнул в бездумном, разрушающем рассудок ужасе имя, которое услышал. Рождённые тёмной энергией угасающей души третьего Владыки Ада, последние слова Этцарака прогремели в самых глубинах его бывших владений. Там они и останутся в веках, как шёпот ужаса для всех демонов, которые их услышат. — ПАЛАЧ РОКА!!! Глаза красноглазого смертного на секунду расширились, но ненависть не покинула их. Он улыбнулся и поднял меч над головой. — Палач Рока... Мне нравится, — заявил он, отрубая голову Этцарака от того, что осталось от его тела.+ + +
Мусаси неуверенно поднялся на ноги, как раз вовремя, чтобы увидеть, как его босс срубает голову Этцарака. Одна из перчаток Деррана отсутствовала, как и шлем, а на руках и лице Мусаси виднелись ожоги, похожие на кислотные. Однако всё это не имело значения. Ямато с благоговением смотрел на лежащий перед ним труп. Как бы ему ни было неприятно это признавать, в глубине души он никогда не верил, что они смогут это сделать. Владыки Ада должны были быть богами или, по крайней мере, очень близки к этому. Он слышал рассказы об их силе от тех немногих демонов, которых им удалось допросить, и все они утверждали, что Владыки Ада практически непобедимы. По словам демонов, Владыки были главными с тех пор, как Тьма бежала от поборника Света, положив конец вечной войне. Веками они выживали в самом враждебном из существующих измерений, бесконечно ведя войны между собой. Ни один из них не умер от насилия, болезней или старости, и они уничтожили несметное количество демонов и смертных. Они царствовали так долго, что многие считали их несокрушимыми... до сих пор. — Клянусь Светом... он действительно сделал это, — шокировано заявил Леонидос. В его голосе слышалась некая недоверчивость, когда Дерран наклонился и поднял голову Этцарака над своей. Поднявшись на площадку, он выставил голову на всеобщее обозрение и взревел. Его солдаты, уже оправившиеся от пережитых испытаний и зачистившие немногих оставшихся демонов у основания башни, уставились на него. — УЗРИТЕ ГОЛОВУ ТРЕТЬЕГО ВЛАДЫКИ АДА!!! ЭТЦАРАК, ОСКВЕРНИТЕЛЬ ВЕЧНОСТИ!!! УБИТ СМЕРТНОЙ СТАЛЬЮ В ОДИНОЧНОМ БОЮ!!! УЗРИТЕ СМЕРТЬ СТРАХА!!! Мусаси и Леонидас с восторженным вниманием наблюдали, как Дерран могучим рывком сбросил голову с края башни. Она шмякнулась, развалившись на части у ног его воинов, которые теперь с благоговением смотрели на него. — ЭТОЙ ПОБЕДОЙ МЫ ДОКАЗЫВАЕМ МОЩЬ НАШЕГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА! ЭТИМ УБИЙСТВОМ МЫ ДОКАЖЕМ ЛОЖЬ О НЕПОБЕДИМОСТИ АДА!!! СЕГОДНЯ Я ПРИНИМАЮ ИМЯ, КОТОРОЕ ЭТЦАРАК ДАЛ ТОМУ, КТО ПРИНЁС ЕГО КОНЕЦ!!! — тут Дерран сорвал с себя Разрушитель, подняв его высоко в воздух. — Я — ПАЛАЧ РОКА!!! И ВЫ МОИ БРАТЬЯ!!! ВЫ!!! МОЙ!!! ЛЕГИОН!!! При этих словах вся армия, молодые и старые, мужчины и женщины, солдаты и ополченцы, раненые и невредимые, одобрительно взревели...+ + +
Спотыкаясь, Дерран вошёл в пещеру, куда привел его Михаэль. Она была невелика — просто глубокая впадина на склоне скалы из адского камня, недалеко от того места, где его недавно окрещённый легион только что закончил разрушать Вечноспиральную башню, а также остальную часть крепости Этцарака. Совсем немного, но на данный момент этого укрытия было достаточно. Скоро им нужно будет двигаться дальше. Без сомнения, уже сейчас другие Владыки Ада получали известия о том, что один из их числа был убит. После эонов правления с презумпцией непобедимости они не могли позволить себе оставить этот вызов без ответа. Дерран рухнул на пол пещеры, заставив себя простоять несколько часов в присутствии своих провозглашенных братьев. Изо всех сил стараясь не показывать истинных потерь, понесённых им в битве, он едва удержался на ногах, когда воины вокруг него поклялись в своей вечной верности. Как всегда, Михаэль первым увидел правду. Он поспешил убрать Гранделя с глаз долой туманным заявлением о планировании следующего этапа операции. Ссылаясь на новый титул Деррана, он приказал Легиону быть готовым к выступлению в течение часа, приведя Деррана в пещеру, в которой он теперь и находился, как раз перед тем, как у него подкосились ноги. Они не обменялись ни единым словом, так как Михаэль занял позицию, охраняя вход в пещеру от посторонних глаз, хоть в этом и не было необходимости. Деррану хотелось плакать, кричать, вопить от боли до небес, когда он до крови бил костяшками пальцев по неподатливому камню под собой, но он не мог. Едва способный пошевелить пальцем, его разум был занят бесконечным туманом боли и страданий, каждая клеточка его существа горела от усилий, которые он прилагал, а каждый мускул ощущался так, словно в него вонзались тысячи раскаленных добела игл. Находясь в этом лихорадочном сознании, он прокручивал события последних нескольких часов в своей мучительной агонии. Не потребовалось много времени, чтобы история о том, что произошло на вершине башни Этцарака, распространилась по всему Легиону. История о том, как Дерран остался нетронутым заклинанием, которое чуть не убило их всех. О том, как новоиспечённый Палач Рока сопротивлялся магии бога, а затем сразил его обычным Д'нурианским мечом. Эта история, подтверждённая Мусаси и Леонидасом, была доведена до всех благодаря усилиям Михаэля Сантиуса. Без сомнения, молодой лейтенант Деррана видел выгоду в том, чтобы командир легиона казался непобедимым. Однако, как и во многих подобных историях, всё оказалось гораздо сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Правда заключалась в том, что Дерран избежал чар Этцарака не благодаря нечеловеческой силе воли, божественной защите или даже просто слепой удаче. На самом деле он вовсе не избежал чар. Как и у любого другого солдата Легиона, его разум был вырван из реальности и погружен в бесконечный мучительный кошмар, выходящий за рамки человеческого понимания. Там он, среди бесчисленных других ужасов, тысячи раз переживал смерть своей семьи. Цикл повторялся каждый раз всё более ужасным образом, и который, казалось, тянулся целую вечность. Только после того, как Этцарак оказался на пороге смерти, Грандель вернулся и обнаружил, что Зверь победил. Дерран наблюдал из своей собственной головы, как Зверь обезглавил Этцарака, а затем произнёс свою речь перед восхищёнными солдатами с вершины башни. +Эй, ты всё ещё жив?+ — поинтересовался зверь, отрывая Деррана от его мыслей. Его холодный голос не выражал абсолютно никакого беспокойства. «Я буду жить... И всё же скажи... Как тебе удалось противостоять чарам Этцарака?» — спросил Дерран, с трудом подбирая слова в своём едва связном сознании, но всё равно желая узнать ответ. Человек почувствовал, как Зверь пожал плечами. +Понятия не имею. Знаю только, что после того как ты упал, разрыдавшись как девчонка, я понял, что кто-то должен спасти нашу общую шкуру. Поэтому я занял водительское место, нажал на сцепление, переключился на полный писец и несколько первоклассных реплик спустя мы были на месте.+ — тут Зверь перешёл от самодовольного тона к обиженному. — +Мне пришлось немного опереться на тебя в той шикарной речи, которую я произнёс. Я всё ещё не могу поверить, что эти люди купились на всю эту героическую чушь. Они ведь знают, где мы находимся?+ Дерран мог бы рассмеяться, но в тот момент даже самая смешная шутка на Д'нуре не смогла бы вызвать у него улыбку. «Героизм — это конечно иллюзия, но эта иллюзия всё же смогла объединить нас всех под общим знаменем. Так что, по крайней мере, это одно очко в его пользу» — ответил Дерран, и вновь почувствовал, как Зверь пожал плечами. +Неважно.+ — пренебрежительно заявил он, когда Дерран попытался подняться. Острая боль пронзила всё его тело, мгновенно вернув его на землю. Зверь покачал головой. — +Не то, чтобы мне было до этого дело, но ты пока не в состоянии двигаться.+ Лёжа на земле, Деррану удалось беззлобно усмехнуться. «У меня нет выбора. Нам нужно оставить позади хотя бы полдня марша, пока сюда не нагрянули другие Владыки. Я смогу отдохнуть, когда это будет сделано». В ответ Зверь издал раздражённый звук. +Отлично, дай мне управление, я справлюсь с болью гораздо лучше, чем ты.+ — слишком уставший, чтобы задумываться об этом, Дерран мысленно кивнул, позволяя Зверю полностью контролировать тело. В тот же миг ощущения физической боли заметно ослабли. «Как скажешь, Зверь», — мысленно заявил Грандель, когда его тело осторожно поднялось с земли. +Как бы то ни было, помни, что когда дело дойдёт до разговора, я буду брать с тебя пример, так же как ты повторяешь за мной в бою, всосал?+ — требовательно поинтересовался Зверь. Дерран кивнул, погружаясь в темноту своего подсознания. — +Лады, и ещё две вещи. Во-первых, с этого момента я возьму на себя всю тяжёлую работу, иначе такими темпами ты сгоришь ещё до того, как мы начнём работать.+ — Дерран снова кивнул, не видя причин не соглашаться. — +Лады. Во-вторых, я не Зверь, не галстук-бабочка и не хер пойми кто! — Зверь зарычал. — +Я — Палач Рока...+* * *
Под сосредоточенными взглядами своих друзей, поглощённых открывшейся перед ними историей, Дерран открыл глаза и осмотрелся. На мордочке Твайлайт застыло сложночитаемое выражение. Несомненно, она всё ещё пыталась переварить предыдущие откровения о его прошлом в дополнение к только что увиденному. Каденс и Шайнинг смотрели на него похожим взглядом, казалось, не зная, что и думать. Во взгляде Рарити и Эпплджек скользило сочувствие, в то время как Флаттершай и Спайк казались несколько встревоженными. Селестия и Луна тоже слегка нервничали. Они хорошо это скрывали, но очевидно, что принцессы не были уверены, как остальные отреагируют на продолжение истории Деррана, и это явно тяготило их. Среди окружающих лишь выражение Рейнбоу выглядело неуместным, пегаска казалась... разочарованной. — Ну чё сказать. Если учесть, как опасно ты обозвал этих «Владык Ада», я ожидала большего мочилова, — задумчиво заявила она. — Рейнбоу! — воскликнула Твайлайт. На её мордашке застыло выражение шока от столь явного безразличия подруги. — Дерран чуть не погиб в той битве! И кто знает, сколько его солдат отдали свои жизни за эту победу! В ответ человек горько усмехнулся, прервав ответ пегаски и снова обратив все взгляды на себя. — По правде говоря, наблюдения леди Дэш сейчас не так уж далеки от моих собственных мыслей в то время. Пони в замешательстве посмотрели на Деррана. — Без обид, Дерран, но мне показалось, что это была очень тяжёлая битва, — заметил Шайнинг. Человек покачал головой. — Нет, если учесть всё, что было в нашу пользу. Армия Этцарака была далеко не самой многочисленной, и большинство из его солдат были не более чем марионетками, созданными для выполнения заложенных в них команд. Этцарак так долго жил в безопасности, что уже много веков не управлял своей армией как следует. Хотя, как ни странно, несмотря на иллюзии о своей неуязвимости, он всё ещё был довольно параноидален. У него не было генералов, а его элитная охрана состояла только из демонов, которых он мог полностью контролировать, так что не было ни малейшей возможности того, что они бросят ему вызов. Он почти полностью полагался лишь на свою магию, и я очень сомневаюсь, что он хотя бы задумывался о том, что может существовать враг, способный свести на нет это преимущество. Не думаю, что он допускал даже мысль о том, что мы можем его найти, пока мы не стали буквально ломиться в его двери. Шайнинг медленно кивнул в знак понимания. — То есть, по сути... — он запнулся. — Нам с братьями несказанно повезло, — подтвердил Дерран. — Мы ворвались туда практически без плана и настоящей разведки, пока не оказались внутри, и у нас не было никакой командной структуры, кроме избранных представителей, которые отдавали приказы членам своих стран и надеялись, что те их послушают. Самое большее, что я когда-либо делал, чтобы привить дисциплину, это приказывал проводить базовую подготовку. Леонидас помог мне навязать остальным некоторую степень организации, и это не дало нам развалиться. Но только после победы над Этцараком появилась настоящая дисциплина и эффективная система командования. В конце-концов, именно это позволило нашим силам набрать необходимую мощь. Внезапно Спайк в замешательстве посмотрел на Деррана. — Погоди, я думал, что половина армии тебя ненавидит? Человек усмехнулся. — Ты удивишься, как быстро появляются друзья, когда лично обезглавливаешь бога демонов, — сухо заметил он. — После этого дня моя власть больше никогда не подвергалась сомнению. Это был также последний день, когда мы называли друг друга исключительно по имени. С тех пор мы почти всегда обращались друг к другу «брат». Позже мы разделили вновь сформированный Легион на десять примерно равных по численности групп, каждая из которых была создана по образцу одной из армий десяти стран, входивших в Легион. Такие группы мы назвали «Гвардиями» — это общее название, данное отдельным полкам в Кемеде, и каждая возглавлялась командиром и лейтенантом, которые определяли, как будет управляться их отдельная гвардия, но в конечном итоге все подчинялись мне. Алая Гвардия была создана по образцу флота Бритоса, командовал ею лорд Монтгомери Прайс и его лейтенант Уинстон Сайкс. Эта гвардия состояла из экспертов по водным боям и ближнему бою. Туман proiectura anima мгновенно сместился, показав большое количество людей в тёмно-синих и серых магетех-доспехах, выглядящих функционально и без особых украшений кроме, пожалуй, красной ленты, которую все они носили на груди, и шлемов странной угловатой конструкции, больше всего напоминавшей нос корабля. Во главе группы стоял стройный мужчина, стоявший прямо как шомпол, со шлемом под мышкой, улыбающийся сквозь усы понимающей улыбкой. В другой руке он держал булаву из чёрной стали с золотыми рунами, похожую на меч Деррана. У него были орехово-зелёные глаза, румяный цвет лица и короткие чёрные волосы, выглядящие очень ухоженными, так что многим зрителям Деррана сразу пришла на ум Рарити. Рядом с ним стоял крепко сложенный мужчина с бритой головой, и лишь следы чёрной щетины указывали на цвет его бывших волос. Он смотрел на мир тёмно-серыми глазами, а его отстранённая поза и зубастая ухмылка в сочетании с его громоздкой фигурой казались странным образом пугающими. — Ледниковая Гвардия была зеркальным отражением воинов Одинии, и командовали ею Бодика Ицени и её лейтенант Тор Дредхаммер. Они были одними из самых могучих наших войск, посвятивших себя практике мощного наступательного стиля боя и использованию тяжёлого вооружения. Туман завихрился, открыв сотни крупных фигур, одетых в тёмно-серые и белые доспехи, которые были гораздо более сложными, чем у предыдущих гвардейцев. Доспехи Лендиковой Гвардии были покрыты рунами и украшены (к лёгкому дискомфорту зрителей Деррана) зубами и черепами животных. На их шлемах были забрала с явной имитацией глаз, а остальная часть напоминала бородатое человеческое лицо. Во главе их стояла первая человеческая женщина, которую пони когда-либо видели. У неё были длинные, слегка вьющиеся рыжие волосы, тонкие черты лица, бледная кожа и глаза глубокого зелёного цвета. Она смотрела вперед с яростной уверенностью, которая в сочетании с богато украшенными мехом доспехами придавала ей гораздо более грозный вид, чем мог бы позволить её маленький рост. На плече женщины покоился массивный двусторонний топор из той же чёрной стали, что и у других Адских бичей, на рукоятке которого были выгравированы золотые руны. Рядом с ней стоял высокий мужчина, чьи богато украшенные серебряные и чёрные доспехи были покрыты бесчисленными руническими надписями, а дополнял их алый плащ, отороченный мехом, который, казалось, делал его ещё больше. У него были сильные благородные черты лица, что в сочетании с квадратной челюстью, голубыми глазами и длинными светлыми волосами, заплетёнными в несколько хвостиков, скреплённых серебряным кольцом, делали его чем-то похожим на жителя Як-Якистана. — Драконья Гвардия пошла по стопам воинов Шидо, воплощая в себе техники дуэльных специализаций тех земель — фехтование и скрытность. Вы уже познакомились с человеком, который будет командовать ими, Мусаси Ямото, и его заместителем Тоума Райденом. В тумане показались сотни свирепо выглядящих воинов, каждый из которых носил один из двух типов доспехов. Одни из них выглядели тяжёлыми и состояли из богато украшенных накладных пластин, и различными замысловатыми шлемами, все забрала которых имели стилизованную лицевую пластину, имитирующую черты рычащего монстра. Другие доспехи была более изящные и жертвовали защитой ради скорости: металлические пластины были заменены на суставах, шее и внутренней стороне конечностей каким-то гибким материалом, напоминавшим прочную резину. Шлемы же их представляли собой глухие пластины с широким серповидным забралом, лишённые ненужных украшений. Перед воинами стоял мужчина с вьющимися чёрными волосами, завязанными в узел, с нестрижеными бакенбардами и плохо выбритой бородой, от чего у Рарити начался нервный тик. Его руки в перчатках легко покоились на рукоятях двух мечей, а на лице застыло озорное выражение. Рядом с ним стоял более стройный мужчина с более ухоженными, но такими же дико растущими короткими серебристыми волосами. Его чрезвычайно резкие, но юношеские черты лица, пронзительные серо-голубые глаза и сердитый хмурый взгляд резко контрастировали с карими глазами и непринужденной ухмылкой его начальника. — Сияющая Гвардия приняла обычаи султанского королевства Тибак. Благодаря использованию иллюзий и фехтованию, с помощью которых они совершали молниеносные набеги на толпы ничего не подозревающих врагов, их навыки ведения войны в пустыне не имели себе равных. Войска же возглавляли великий полководец Тариф Саладин и его лейтенант Базель Альтаир. Изображение в тумане изменилось и показало воинов, облачённых в сверкающие доспехи из чёрного и бронзового металла, покрытые завитками, похожими на виноградные лозы. Шлемы слабо напоминали перевёрнутую луковицу, а их лицевая пластина была похожа на отполированное овальное зеркало, подчёркнутое обмотанным вокруг лба свёртком ткани, похожим на тюрбан. Также их доспехи были богато украшены кожаными поясами и цепями, усыпанными переливающимися золотыми и серебряными монетами. Перед рядами сияющих воинов стоял человек с вьющимися короткими чёрными волосами и угловатым лицом с идеально подстриженной бородкой и усами. В его чёрных глазах была заметна стальная решимость, выдававшим бесценный опыт и мудрость, а линию рта тронула странная полуулыбка. Он носил чёрные доспехи, отделанные золотом, а у его бедра был пристёгнут однолезвийный кривой меч из чёрной стали, покрытый золотыми рунами. Рядом с ним стоял мужчина, который казался немного моложе, хотя оба они, как и все члены Легиона на данный момент, были одного возраста — двадцать с небольшим лет. Его лицо, хотя и слегка скрытое капюшоном из белой ткани, бывший частью мантии, которую он носил поверх своих белых доспехов, казалось совершенно спокойным. Тем не менее, его карие глаза, в которых можно было заметить отстранённое выражение, создавали впечатление, что он впитывает и анализирует каждую деталь окружающей обстановки на невероятно мельчайшем уровне. У него были короткие чёрные волосы, подбородок и верхняя губа покрыты небольшой щетиной, а выражение рта имело абсолютно нейтральное выражение. Несколько секунд изображение мерцало перед пони в тумане, после чего Дерран продолжил. — Львиная Гвардия была создана по образцу могущественных солдат Изулоса. Их тоже возглавлял человек, которого вы уже видели. Леонидас Пирос, которому помогал его грозный заместитель, Кратос Идолум. Обученные осадам и оборонительной войне, они были непобедимым щитом Легиона на поле боя. Туман закрутился и, когла Дерран закончил говорить изменил изображение, показав новый вид. Взору предстали стоящие в полной готовности несметные тысячи воинов, облачённых в тяжёлые мистические доспехи. Доспехи были из полированного золота с серебряными вставками, на которых изображались тиснёные изображения разъярённых львов и лавровых листьев. Шлемы имели забрала в форме буквы «Т», а поверх них был установлен декоративный плюмаж из окрашенной в алый цвет щетины в форме ирокеза. Перед всеми ними стоял человек, которого пони видели в воспоминаниях Деррана, сражающимся рядом с ним. Без шлема он был суровым мужчиной с очень короткими чёрными волосами, внушительной бородой и усами. Жёсткие темно-зелёные глаза слегка нахмурившись смотрели на мир сверху вниз, как у короля, осматривающего свои земли. Его Адский бич был пристёгнут к бедру. Рядом с Леонидасом стоял воин с мрачным, почти гневным выражением лица на чисто выбритых чертах. Его голова была полностью обрита, а через всё лицо шла ярко-алая татуировка, которая выглядела почти как кровавый шрам. В его темно-карих глазах застыло выражение, из-за которого он выглядел явно недружелюбным. Однако самым странным в нём был цвет кожи — бледно-белый, не совсем естественный и резко контрастирующий с оливковым цветом лица его командира. — Старшая гвардия была основана боевыми магами Фароса. Во главе с самым молодым из десяти командиров Легиона, Кхамуном Ра, и его доверенным лейтенантом, Магнусом из Просперо. Они были самыми могущественными колдунами Легиона, чья тайная магия в наших бесчисленных битвах часто оказалась решающей. Теперь пони увидели ряды воинов в доспехах из полированного золота и тёмно-синей или чёрной стали. Поверх них были накинуты одеяния бирюзово-голубого цвета, и как доспехи, так и одеяния были покрыты светящимися иероглифами и изображениями золотых крыльев. Однако больше всего впечатляли их шлемы: золотые маски, на каждой из которых были изображены черты какого-либо животного. Их формы были самыми разнообразными: птицы, кошки, быки, змеи и даже иногда насекомые. Самого Тута было легко узнать благодаря его маленькому росту: он был сантиметров на двадцать или даже ниже любого из своих людей. Без своего замысловатого шлема он оказался наголо обритым, а его тёмно-коричневая кожа была покрыта татуировками в виде завитков и иероглифов, таких же, как и на его доспехах. Кроме того, длинные ресницы, полные губы и тонкие юношеские черты лица делали его настолько женоподобным, что если бы Дерран не сказал им, что он мужчина, зрители, скорее всего, приняли бы его за юную девушку. Брови Тута над светлыми глазами, казавшимися почти золотыми были нахмурены, на лице явно читалось беспокойство, а в одной руке он держал свой Адский бич — посох. Рядом с ним стоял человек, который возвышался над своим предводителем и, возможно, был самым странным человеком из всех, кого понибудь когда-либо видели. Он был пусть и ненамного выше даже Деррана, и у него было приветливое выражение лица, которое, казалось, мгновенно располагало людей или пони к себе, несмотря на странность его внешности. Во-первых, цвет его кожи был невероятно ярко-алого цвета, что напомнило зрителям шерсть Биг Мака. Этот яркий красный цвет распространялся и на его волосы. Длинные и, казалось, почти не поддающиеся гравитации, они напоминали гриву льва или мантикоры. Его глаза были ещё более интригующими: один — ярко-голубой, а другой — светящийся пурпурным светом, весело полыхающим в глазнице. Твайлайт даже подумала, что появление на свет Магнуса, скорее всего, было результатом магического казуса. Однако, прежде чем она успела высказать свою теорию, проекция рассеялась и сменилась новым изображением. — Гвардия Зулу переняла традиции воинов земли Афера. Их мастерство сражений в джунглях и партизанской тактике было исключительным. Во главе с командиром Кунта Зулу и лейтенантом Ту'чалла Мали они противостояли каждому врагу с невероятной отвагой, которая сделала их легендами даже среди Легиона. Гвардейцы Зулу были облачены в тёмно-коричневые и чёрные доспехи, каждый из которых был украшен множеством закрученных пиктограмм, слегка различающихся от война к воину. Их руки и шеи украшали небольшие амулеты и ожерелья, сделанные из ярко раскрашенных деревянных бусин, украшенных декоративными знаками. Шлемы, которые они носили, были простыми и казались немного квадратными, с пластиной вокруг рта, смутно напоминающей морду кошки. И каждый из них украшала своеобразная корона, сделанная из ярко окрашенных птичьих перьев. Перед их рядами стоял человек, который казался живым титаном. Возвышаясь даже над Дерраном и Магнусом, его рост был явно выше двух метров. Воин небрежно опирался на ещё один Адский бич — копьё, на этот раз с листовидным лезвием. Худой и атлетически сложенный, его кожа была коричневого оттенка, настолько тёмного, что казалась чёрной. Голова была полностью обрита, а глаза были глубокого шоколадно-карего цвета, в глубине которых светились доброта и мудрость. В сочетании с широкой зубастой улыбкой, это придавало ему вид человека, который часто и громко смеется, мгновенно располагая к себе всех, кто его видит, несмотря на немного пугающий рост. Плечом к плечу с Кунтой стоял его лейтенант Ту'чалла. Это был человек довольно среднего роста, цвет лица у него тоже был очень смуглым, а короткие вьющиеся чёрные волосы, тёмно-зелёные глаза, ухоженная борода и усы ярко контрастировали с внешним видом его командира. В отличие от Кунты, у него было более серьёзное выражение лица. В в глубине взгляда война светился свирепый ум, руки были сложены на груди, а рот слегка нахмурен. — Железная Гвардия переняла практику и тактику вооружённых сил Союза Амеры. Это была легко адаптируемая группа, которая в нашем крестовом походе одержала множество побед. Во главе её стояли весьма умелый командир Паттон Мерфи и его лейтенант Эйвери Лютер. Туман показал, что Железная Гвардия носит утилитарную форму магетехнологической брони, окрашенной в различные камуфляжные цвета — от пятнистых зелёных и чёрных цветов, предназначенных для джунглей, до блочных пиксельных синих и серых, подходящих для городских условий. Их шлемы были довольно сложными, сочетая в себе черты байкерских касок и противогазов, а некоторые имели странные, похожие на очки приспособления, предназначенные для опускание на забрало. Впереди этой группы стоял мужчина со светлыми волосами, в данный момент обритыми наголо. Его светло-карие глаза смотрели в сторону горизонта и в сочетании с лёгкой хмуростью на его красном лице придавали ему солидный вид мудрой уверенности. Наконец, на поясе у него висел боевой нож из чёрной стали, испещрённый золотыми рунами. Рядом с ним стоял человек, который, казалось, излучал опыт и уверенность. У него была очень смуглая кожа и чёрные вьющиеся волосы, также подстриженные наголо, хотя и не так тщательно, как у его командира. Дополняли картину тёмные ореховые глаза, ухоженные усы и лёгкая щетина. Лютер странно ухмылялся, а в его глазах была нотка веселья, уравновешенная серьёзностью, говорившая о том, что этот человек готов ко всему. — Следующей среди гвардейцев была прославленная Призрачная Гвардия, которая придерживалась боевых доктрин народов Наджвоса. Невероятно искусные разведчики и снайперы, они возглавлялись Ревущим Быком и его вторым командиром, лейтенантом Домаси Туроком. Призрачная Гвардия появилась в туманных глубинах proiectura anima, в доспехах зелёных и коричневых цветов, украшенных небольшими амулетами из крашеной кожи и яркими цветными бусинами, дополненными орлиными перьями. Доспехи, как и у Львиной Гвардии и примерно у половины Драконьей, были специализированными, а не просто декоративными. Они были легче и имели внушительную разгрузку, предназначенную для ношения большего количества снаряжения, что, несомненно, позволяло их владельцам дольше действовать вдали от основной армии. Перед рядами Призрачной Гвардии стояла внушительная фигура с сильно загорелой кожей, которая казалась слегка обгоревшей. Длинные чёрные волосы человека были заплетены в пару кос, каждая из которых была украшена бусинами и орлиными перьями. Два тёмных, оливково-зелёного цвета глаза смотрели с его слегка утомлённого лица с глубоким хмурым выражением, которое мгновенно заставляло почувствовать себя маленьким ребёнком перед лицом сурового старца. У его бедра был пристёгнут девятый из десяти Адских бичей — топор с необычным набалдашником позади рукоятки, который, казалось, был призван хоть как-то уравновесить его, а на рукоятке чётко виднелись золотые руны его названия, хотя, как и у всех остальных, никто из присутствующих не смог его прочесть. Рядом с грозной фигурой командира Призрачной Гвардии стоял человек, выглядящий гораздо более расслабленно. У него тоже был слегка загорелый цвет лица, длинные чёрные волосы, заплетённые в косу, были убраны назад и закреплены красной повязкой, а косы туго перевязаны цветной тканью. В отличие от своего начальника, этот мужчина выглядел немного моложе, у него была широкая дружелюбная улыбка, а его хорошее настроение легко отражалось в его ярких карих глазах. Наконец, изображения поблекли, и Дерран закончил свое объяснение. — И наконец, конечно же, была Гвардия Армагеддона, возглавляемая мной и Михаэлем Сантиусом, созданная по образцу кемедианских военных, — объяснил он. Однако, как ни странно, в туманном облаке магической энергии над его головой нового образа так и не появилось. — Мне казалось, ты контролируешь всю армию, разве нет? — спросил Шайнинг Армор, на что Дерран кивнул, поясняя. — Верно, однако я передал общее командование девятью другими Гвардиями их командирам, имеющим широкую свободу действий по выполнению моих приказов. Напрямую мне подчинялась только Гвардия Армагеддона. — Гвардия Армагеддона? — медленно произнесла Рейнбоу Дэш. — А чё тогда их сейчас не показывают? — спросила она с ноткой подозрения в голосе. Дерран пожал плечами. — Я просто решил, что вы уже достаточно насмотрелись на солдат Кемеда, и в этом нет необходимости, — спокойно ответил он. Пегаска кивнула. — Логично, чё, — согласилась она. — Конечно, все это очень увлекательно, дорогуша, — вмешалась Рарити. — Но это всё ещё не объясняет, как ты вообще попал в Эквестрию? Дерран невесело усмехнулся. — Ах да... Великая тайна, — с тоской констатировал Дерран. — Событие, которое мои братья со временем стали называть «Первым чудом». Брови Твайлайт удивлённо взлетели вверх. — Первое чудо? — повторила она. — Звучит как-то... театрально. Человек покачал головой. — Ну, это было довольно важное событие для тех, кто его пережил... — он на миг прервался и, сделав глубокий вдох, начал снова. — Тридцать лет... — провозгласил он голосом, словно находился в другом мире, в то время как туман над его головой вновь пришёл в движение. — Тридцать лет борьбы... боли... потерь... смерти... и печали. Каждый миг каждого дня был жестокой борьбой за наше выживание. Со временем мы потеряли братьев, хороших и не очень, из-за демонов, из-за окружающей среды, из-за полного безумия и непрекращающегося ужаса, который является сущностью Ада. Когда наши клинки ломались, а доспехи выходили из строя, мы заменяли их костями и шкурами наших врагов. Мы пировали на их трупах и насыщались их кровью, выслеживая и убивая их хозяев одного за другим. Но с каждой победой приходили потери, пока наша армия, когда-то насчитывавшая сотни тысяч, не сократилась до десяти тысяч, а война, казалось, тянулась без конца. Пока Дерран говорил, в тумане над его головой появилось изображение, как он с остальными братьями путешествовал по проклятому ландшафту Ада. Пока его слушатели смотрели, время на изображении ускорилось. Доспехи и оружие из смертной стали исчезали, заменяясь ужасающими имитациями из зазубренных костей и демонической кожи. Со временем лица закрыли шлемы из демонических черепов, скреплённые шнурами из демонических кишок. Туловища были заключены в кирасы из дублёной демонической кожи, натянутые на каркасы из грудных клеток. Руки и ноги защищали обработанные панцири разнообразных нечестивых форм жизни, а стопы обулись в сапоги из чудовищных шкур с костяными пластинами. Медленно, но верно Дерран и Легион становились почти единым целым с теми, с кем сражались. Но даже такое, как ни пугающе это было, не было тем, что больше всего привлекло внимание слушателей Деррана. Скорее, наибольшее беспокойство вызвало влияние времени на самих людей. На глазах пони Легион начал стареть. Лица становились всё более вытянутыми и исхудалыми, некогда яркие глаза тускнели, а конечности становились всё более скрюченными. Зубы почернели, волосы поредели и поседели, но хуже всего были следы, оставленные не временем, а врагами. Шрамы всех размеров и форм покрывали тела стареющего Легиона: от тонких линий, едва заметных, до огромных впадин, где плоть казалась почти выдолбленной, словно тела были не более чем глиной. Повязки на глазах стали обычным явлением, как и отсутствующие конечности, заменённые грубыми протезами из выбеленной кости и кожи, которые были скорее оружием, чем настоящей заменой конечностей. Взгляд людей тоже изменился: все следы оптимизма и радости сменились чем-то, близким к тонкой грани между фатализмом и безумием. Когда же наконец время вернулось к своей обычной скорости, люди предстали перед зрителями лишёнными не только молодости, но и, казалось, самой человечности. — В конечном итоге мы стали известны обитателям Ада как Легион Судьбы. И некоторое время после нашего официального создания мы действительно были словно братья, — Деррану почти удалось улыбнуться, но затем выражение его лица потемнело. — Однако с годами даже это чувство стало тускнеть и изнашиваться от времени и трудностей. И всё это время Палач Рока, которого знал только я, как существо, отдельное от Деррана Грандела, всё больше и больше доминировал в нашей коллективной плоти. В редких случаях, когда я оставался один, меня терзали мысли о смерти моей семьи и других людей. Я отстранился от каких-либо самостоятельных действий, уверенный в том, что могущество Палача Рока подходит для всех лучше, чем я. Он поощрял это, и по мере того, как я становился всё более пассивным, сам Палач становился всё более агрессивным и контролирующим. В конце концов, я уступил ему почти весь контроль. Дерран покачал головой и умолк. Когда же он продолжил, на его лице появилось страдальческое выражение. — Мои братья не заметили изменений, хотя я и подозреваю, что Михаэль в какой-то степени догадался об этом. Даже когда я постарел внешне, телом и разумом я, казалось, остался прежним, словно Палач Рока черпал силы в бойне на поле боя. Подобно дьяволу с наркотической зависимостью, он тем больше становился всё более вялым и раздражительным, чем дольше обходился без кровопролития. Однако во время битвы он словно становился невосприимчив к любой форме усталости и находился во власти своей безумной радости. При этих словах слушатели беспокойно переглянулись: мысль о том, что эта вторая половина Деррана черпает радость и силу в убийстве, была не слишком-то приятной. — Возможно, в этом и заключается проблема. Когда становишься так называемой «легендой» никто не задаётся лишними вопросами, если твои способности и образ мыслей начинают расходиться с нормой. Хотя, возможно, дело просто в том, что, не имея ничего, что могло бы послужить контрастом или альтернативой нашей ситуации, моим братьям было всё равно, — закрыв глаза, Дерран снова приготовился обнажить свои древние воспоминания. — Так или иначе, всё изменилось через тридцать лет после того, как нашу родную планету поглотил Ад... С тем самым первым чудом...* * *
— Повтори это ещё раз, — потребовал Палач Рока, холодно глядя на своего лейтенанта. Учитывая обстоятельства, годы были добры к Михаэлю Сантиусу. Его длинные волосы всё ещё были на месте, хотя из первоначального серебристого блондина они давно выцвели до костяного белого цвета. Взгляд мужчины по-прежнему был ярким и не омрачённым неумолимой суровостью войны. Его конечности были целы, и у Сантиуса было на удивление мало шрамов для человека, который всегда был на передовой. Даже его голос всё ещё хранил следы того слабого лирического тембра, который был у него в молодые годы, когда Михаэль впервые встретился с Палачом Рока. Да, годы были добры к Михаэлю Сантиусу, и это не переставало раздражать Палача. Кашлянув, мужчина повторил сообщение. — Посланник разведгруппы просит нас со всей поспешностью направиться к ущелью, расположенному в двадцати милях к северу от этого острова. Он говорит, что нашел нечто необычное. Палач Рока, так как он уже давно отказался называться каким-либо другим именем, уставился на Михаэля и презрительно усмехнулся. — А он случайно не сказал, почему мы должны бросить преследование второго Владыки Ада и двигаться на двадцать миль в противоположном, мать его, направлении? — Нет, милорд, — ответил Михаэль. — Гонец, брат Кистрак, не видел лично то, что именно они нашли. Однако, судя по тому, как взволнован был командир отряда Тачи, когда отправлял Кистрака, то думаю, можно предположить, что он счёл это весьма важным. Взгляд Палача буравил Сантиуса, но тот даже не моргнул. — Шесть Владык... — наконец прорычал он. — Из девяти Владык Ада мы убили только шестерых! — Михаэль молчал, с осторожным терпением, рождённым опытом ожидая, пока его милорд выскажет всё и выдохнется. Ему уже приходилось слышать это раньше. — У нас ушло тридцать грёбаных лет, чтобы завалить шестерых! Последние три Владыки чертовски хорошо это знают! Мы потратили последние четыре года на поиски последних трёх, и знаешь почему?! — Михаэль снова промолчал, даже когда его милорд сердито зашагал по внутреннему пространству палатки, сшитой из демонической кожи, служившей ему командным центром. — Потому что они знают, что в отличие от них, наши дни сочтены. — продолжал шипеть Палач Рока. — Прошли годы с тех пор, как им удалось убить хотя бы одного члена Легиона, поэтому чёртовы демоны решили, что если они не могут победить нас в бою, то им придётся просто держаться от нас подальше, пока наше время не выйдет окончательно! Михаэль кивнул. — Подобное кажется вероятным, милорд, — дипломатично согласился он. Палач Рока снова повернулся и посмотрел на Сантиуса. В его глазах плескалась ярость. — Приятно знать, что в свои преклонные годы ты всё ещё можешь понять вопиюще очевидное, — ядовито заявил он. — Тогда, полагаю, ты понимаешь, что это делает каждую секунду нашего времени драгоценным товаром? И нам лучше не тратить его на бессмысленные чёртовы развлечения! Михаэль ловко проигнорировал оскорбительный тон своего милорда, кивнув в знак согласия, и предлагая свой контраргумент. — Конечно, я полностью согласен, милорд. Однако я считаю, что мы должны рассмотреть источник этой просьбы. Брат Тачи очень уравновешенный человек, и его нелегко привести в возбуждение. Палач Рока на мгновение замер, обдумывая слова Михаэля, а затем нехотя кивнул. — Согласен, он не идиот, — заявил он и к нему вернулось некое подобие спокойствия. — Не говоря уже о том, что он один из лучших разведчиков Ревущего Быка... Михаэль снова кивнул. — Может, посоветуемся с другими командирами? Возможно, узнаем их мнение? Палач Рока покачал головой. — Нет, я не собираюсь тратить время на сборы. Просто скажи мне свою точку зрения, — прорычал он. Михаэль молчал несколько мгновений, взвешивая свои слова. — Я доверяю суждениям брата Тачи, он не стал бы обращаться с этой просьбой, если бы искренне не считал её важной, — заявил он. Палач кивнул. — Хорошо. Тогда передай командирам, что мы разбиваем лагерь. Я хочу, чтобы мы были готовы к отбытию в течение часа. Михаэль кивнул, а затем поднял правую руку к груди так, что его кулак оказался над сердцем — салют Легиона. — Сию минуту, милорд, — ровно заявил он, прежде чем покинуть палатку.+ + +
Путь до ущелья занял почти весь день, если верить хронологическим чарам, установленным Старой Гвардией для отслеживания подобных вещей. В царстве, где нет солнца, времён года и звёзд, только магия позволяла хоть как-то отслеживать время. Путешествие было нелёгким, но в этой западне оно почти никогда не было лёгким. Сейчас Легион Судьбы путешествовал по одной из больших глыб адского камня и плоти, что плавали в бесконечной пустоте Ада. Размером с небольшой континент, большей частью она предславляла собой пустыню, усеянную пиками из зазубренного чёрного адского камня, а также реками едкой желчи, скапливавшейся кое-где в озёра. И это не говоря уже о бесконечных туннелях, служивших домом для бесчисленных бродячих стай демонов, в основном импов, странных двуногих чудовищ, называемых пинки, и случайных групп адских резцов. Здесь были и более крупные демоны, но они редко осмеливались нападать, а тех, кто нападал, быстро убивали. Наконец Кистрак привёл их к месту, где их ждала разведгруппа Тачи. Это был вход в широкое ущелье, достаточно большое, чтобы укрыть весь Легион. Массивные отвесные стены из адского камня, уходящие по обе стороны в небо, были залиты кровью и кислотой, которая иногда капала сверху. Это, как узнал Легион, была отвратительная форма стоков, проистекающая из полуживой природы плавучих островов Ада, стекающая с верхних островов на нижние в некой мерзкой форме осадков. Тачи встретил их вместе с остальными членами своей команды, отдав честь и поклонившись, когда подошёл к Палачу. — Милорд Палач Рока, — поприветствовал он. Голос Тачи был шепелявым и едва слышным, но несмотря на это, было видно, что воин был взволнован так, как никто в Легионе не был взволнован уже давным-давно. Казалось, это чувство распространилось и на остальных членов его команды, все четверо из которых, не считая Кистрака, также были взволнованы. Кроме того, подойдя ближе, Палач заметил, что под шлемами из черепов Рыцарей ада на их лицах виднелась пара линий более светлого цвета, прорезавших грязь, скопившуюся на коже всех членов Легиона. Неужели эти люди... плакали? Глаза Палача Рока сузились, когда он осмотрел своих четырёх братьев. — Пропустим формальности, брат. Скажи, зачем ты притащил нас сюда? — Тачи кивнул, приглашая Палача следовать за ним. Тот повернулся и жестом приказал нескольким гвардейцам Армагеддона следовать за ним. — Томас, Алекс, Раам, Митрас, вы с нами, братья. Ты тоже, Михаэль, — прорычал Палач, а затем повернулся к остальным членам Легиона. — Остальные приступают к работе по охране этого места! Я не хочу, чтобы демоны взяли нас за жопу, — рявкнул он и вместе с избранными братьями присоединился к разведгруппе Тачи. — Это за пределами моего понимания, — начал Тачи, когда они отошли от основной части Легиона. — Сначала мы были уверены, что это ловушка. Я имею в виду... как это может быть правдой? Как оно вообще могло здесь выжить? Тачи бредил, похоже, почти не отдавая себе отчёта в своих словах и действиях. Его движения были подобны сомнамбуле. Палач Рока и Михаэль быстро переглянулись. Сантиус мгновенно определил, о чём думает его господин — этот навык он неизбежно развил за долгие годы служения Палачу и Легиону. И прямо сейчас он мог сказать, что у его милорда были серьёзные сомнения в здравомыслии Тачи. Не говоря уже о том, что это был не первый раз, когда демоны пытались провернуть подобный трюк, чтобы заманить Легион в засаду. Однако Михаэль покачал головой, показывая, что, по его мнению, им следует подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Расстояние до места назначения было относительно небольшим, всего около десяти минут ходьбы по дну ущелья. Ноги людей оставляли глубокие отпечатки в костяном порошке, похожем на песок. Как выяснилось, местом их назначения был неглубокий кратер в том месте, где костяной песок переходил в твёрдый адский камень. Кратер был окружён множеством больших осыпавшихся валунов, которые частично закрывали его от посторонних глаз. Когда они приблизились, Палач Рока подал своим людям тайный сигнал рукой. Молча кивнув, они вытащили мечи, вырезанные из костей рук Баронов ада, в ножнах из шкур Какодемонов, или сняли со спин луки, сделанные из рёбер Адских рыцарей, вложив зазубренные стрелы из костей демонов в тетиву из кишок импов. Даже Михаэль был начеку: его рука лежала на рукояти костяного кинжала, сделанного из клыка пинки. Что касается самого Палача, то он медленно извлёк Разрушитель из ножен на спине, сделанных из кожи Бальгаара. Это был редкий товар, поскольку в этой части Ада Легион охотился на таких демонов до их полного истребления. О том, насколько Тачи и его люди были выбиты из колеи, свидетельствовало то, что они либо не заметили приготовленного оружия, либо были просто слишком отвлечены, чтобы как-то это комментировать. Когда они приблизились к краю кратера, Палач Рока и его люди были поражены едва заметным изменением в атмосфере. Вездесущая адская жара, которая, независимо от тени или отсутствия активности, никогда не уменьшалась, казалось, немного ослабла. Они почувствовали в воздухе небольшую влагу — разительное отличие от вечной засухи, к которой они привыкли за тридцать с лишним лет своего крестового похода. Затем произошло самое странное. По ветру пронёсся запах, настолько далёкий от обычных запахов серы, гниющей плоти и пролитой крови, вечно пронизывающих воздух, что Палач Рока и его люди на секунду замешкались. Это был тонкий аромат, сладкий, чистый, вызывающий ассоциации с весной, что в этой стране бесконечного ужаса было настолько чуждо, насколько вообще возможно. — Что это? — шёпотом спросил Михаэль. Палач издал слабый рык. — Не знаю... но мне это не нравится, — заявил он. Его челюсть сжалась, когда они подошли достаточно близко к кратеру, чтобы заглянуть внутрь. Эффект был мгновенным. Люди вокруг Михаэля и Палача внезапно задохнулись от шока, увидев, что находится внутри неровной впадины в земле. Мужчины мгновенно убрали оружие и расстегнули шлемы, в неверии растирая тусклые глаза и разевая от удивления рты. Только Палач Рока никак не отреагировал, его горящие красные глаза сузились при виде представшего перед ним зрелища. — Невозможно... — прошептал Михаэль. Его глаза расширились и уставились на открывшееся перед ним чудо. Там, в центре кратера было то, что не поддавалось никакому разумению. Зрелище было настолько необычным, что даже такие закалённые и измученные люди, как те, кто видел его сейчас, не могли остаться равнодушными. Вопреки всякой логике и здравому смыслу, там рос... цветок. Он проростал из трещин в адском камне, будто это было чем-то совершенно естественным. Его широкие тёмно-зелёные листья разворачивались вокруг стебля, который поднимался почти на пол-метра, а затем плавно загибался вниз, усыпанный крупными белыми цветами, чистыми, как свежевыпавший снег. — Орхидея... Символ надежды, — прошептал Тачи. В его глазах появились слёзы, когда он опустился на колени у края кратера... и он был не один. Люди, которых Палач Рока привёл с собой, люди, которые уже бесчисленное количество раз смотрели в лицо ужасу, безумию и смерти, упали на колени у края кратера, их глаза расширились, а слёзы текли из них ручьем. Даже Михаэль казался тронутым этим маленьким чудом. На его лице появилась странная улыбка, а из левого глаза скатилась одинокая капля. И снова лишь один Палач Рока остался безучастным, глядя на цветок и чувствуя, как в нём поднимается гнев. — Так вот для чего ты нас сюда привёл? — прошипел он, всё крепче сжимая меч и стискивая зубы с такой силой, что было почти слышно, как они трещат. Однако, прежде чем он успел сказать что-то ещё, заговорил Михаэль. — Конечно, мы ведь должны поделиться этим с остальными? — начал он тоном, явно призванным рассеять растущий гнев своего господина. — Уверен, что вид такого чуда, несомненно, поднимет их решимость и позволит взяться за дело с ещё большей энергией! Вы не согласны, милорд? На мгновение Палач бросил на Михаэля убийственный взгляд, но затем заставил себя успокоиться. Приказав Сантиусу сделовать за ним, он отошёл в сторону на расстояние, достаточное, чтобы остальные его не слышали, а затем набросился на своего подчинённого. Его глаза буквально горели от ярости. — Мы уже потеряли целый день на эту грёбаную трату времени, а теперь ты думаешь, что мы должны потратить ещё больше только для того, чтобы Легион остановился понюхать эту сраную розу?! — прорычал Палач, явно стараясь не сорваться на крик. — У нас нет особого выбора, милорд, — дипломатично ответил Михаэль. — Так или иначе, что-то столь важное рано или поздно станет известно, и если мы просто будем двигаться дальше, не признавая этого, то можем столкнуться с разногласиями в наших рядах. Палач Рока выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. — Или мы можем просто убить эту стаю идиотов, сбросить их тела в кратер вместе с их драгоценной грёбаной травой, а остальным сказать, что это была засада демонов! Михаэль кивнул, как бы всерьёз обдумывая это предложение и прекрасно понимая, что ему придётся играть осторожно, чтобы не дать милорду выполнить свою угрозу. Поскольку, если судить по его глазам, он был настроен совершенно серьёзно. — Полагаю, это можно счесть одним из вариантов, — осторожно предложил Сантиус. — Однако это лишит нас прекрасной возможности. Взгляд Палача буравил Михаэля как сверло, а его голос опустился до смертельно спокойного шёпота. — И какой же? — медленно спросил он. Михаэль откашлялся, прежде чем ответить. — Что ж, может, мы сделаем это так: этот цветок — явно благословение Света, чудо, заверяющее нас в праведности наших поисков, говорящее нам, что мы должны упорствовать и делать всё, что в наших силах, чтобы уничтожить последних Владык Ада? Конечно, любая потеря времени с лихвой окупится большим рвением, на которое это чудо вдохновит людей? На мгновение Михаэль испугался, что его аргумент не сработал, так как глаза Палача Рока, казалось, полыхнули новой яростью. Однако затем гнев его милорда немного утих, и тот взглянул на Сантиуса. — Хорошо, мы разобьём лагерь и дадим людям два дня, чтобы посмотреть на этот красивый цветок! Мы потеряли так много времени, что спешка уже в любом случае бессмысленна. Но после этого мы уйдём, даже если мне придётся вырвать эту проклятую штуку с корнем и сжечь её к чёртовой матери!!! Когда Палач Рока прошёл мимо него, Михаэль облегчённо вздохнул: его уловка сработала. Сантиус был рядом со своим милордом на протяжении всех тридцати лет кампании. Он безмерно уважал Палача Рока как друга и наставника и, несмотря на все его недостатки, больше походил на отца, чем настоящий отец Михаэля. Однако с течением времени он начал замечать, что его повелитель изменился. Вскоре после официального создания Легиона Палач Рока стал общаться с людьми гораздо более дружелюбно. Он никогда не был идеальным, но, по крайней мере, общался с ними. Палач произносил речи, чтобы подбодрить войнов, когда они были подавлены, выслушивал проблемы, с которыми к нему обращались, и даже, в хорошие дни, иногда шутил с людьми или рассказывал пару историй у пресловутого костра. Он даже присоединялся к исполнению различных маршевых песен, которые Легион пел, когда им не нужно было беспокоиться о скрытности. Однако мало-помалу Палач Рока менялся. Он почти никогда больше не обращался к людям, разве что отдавая приказы, предоставил Михаэлю самому разбираться с жалобами, а дни, когда он рассказывал историю или шутил, стали случаться всё реже и реже. В последние годы ситуация ухудшилась, особенно после его заявления о том, что он больше не будет подчиняться Деррану Гранделю. Палач становился всё более неуравновешенным, казалось, он возмущался каждым мгновением, которое они проводили вне сражений, в то время как в бою он сражался с такой дикостью и жестокостью, что его едва ли можно было отличить от самих демонов. Была и ещё одна особенность, о которой, вероятно, знал только Михаэль. Вскоре после знакомства с Палачом Рока он заметил, что его глаза имеют необычную привычку во время боя меняться от льдисто-голубого до кроваво-красного цвета. Тогда Палач заявил, что это у него от рождения и произошло в результате магического казуса, который его мать пережила во время беременности. Михаэль никогда не сомневался в этом объяснении, пока несколько лет назад глаза Палача Рока не изменились окончательно, став алыми постоянно. С каждым днем Сантиусу казалось, что его милорд становится всё более неуравновешенным, всё больше теряя себя в приступах ярости. И каждый день Михаэль задавался вопросом, сколько ещё времени пройдёт, прежде чем его милорда уже нельзя будет оттащить от края пропасти...+ + +
Палач Рока рычал, отгрызая кусок вяленого мяса в своей только что поставленной командирской палатке. Сухая жевательная субстанция на вкус напоминала твёрдый пепел, пропитанный мочой, но другой еды у них не было. Откусив ещё кусок, он со злостью обдумывал события, происходящие в недавно созданном лагере Легиона. Надо отдать должное, маленькая история Михаэля для поднятия боевого духа сработала. Куда бы ни посмотрел Палач Рока, он видел слёзы восторга бездумной религиозности. Таких людей, при наличии соответствующего стимула, можно было довести до фанатичного рвения. Однако для него всё это было фарсом. В прошлом он бесчисленное количество раз говорил своим братьям, что Свет — это не более чем ложь, утешительное заблуждение, выдвинутое и принятое идиотами, напуганными реальностью. И как же быстро его так называемые братья, якобы согласные с этим основополагающим принципом Легиона, отказались от него при первой же возможности. — Я должен был уничтожить эту проклятую траву, когда у меня была такая возможность, — прорычал он про себя, делая глоток из бурдюка, сшитого из шкуры Манкубуса. Ужасно горький вкус крови демона на языке успокоил его, когда он осушил бурдюк досуха. — А-х-х-х, — с наслаждением протянул воин. Его ярость на мгновение утихла, пока он наслаждался слабым кислотным жжением крови адского резца. — Ничто не сравнится с домашней готовкой. Палач захохотал, а его мысли унеслись в утешительные воспоминания о том, как он разрывал демонов на части. Однако радость была недолгой, когда он вспомнил события последних нескольких часов, и его гнев вернулся. — Ублюдки! — прошипел Палач Рока, швырнув пустой бурдюк в угол палатки. На мгновение ярость стала почти всепоглощающей, но в то же время под кожей зародился зуд. Сорвав один из браслетов из демонической кожи, Палач внимательно осмотрел свою руку, покрытую такими шрамами, что казалось, будто на ней больше нет кожи. Возможно, это была игра света, но казалось, что шрамы пульсируют слабой красноватой энергией, и... это было его воображение, или же плоть, которая там ещё оставалась, слегка напоминала чешую? Палач покачал головой, раздумывая над тем, не спросить ли мнение Михаэля, когда вдруг почувствовал, как его охватывает почти непреодолимая ярость. На мгновение воин даже решил выскочить из палатки и обезглавить первого попавшегося человека, но кое-как ему удалось сдержать себя, пока он снова надел браслет обратно. Это Сантиус виноват в том, что они оказались в такой ситуации! Если бы не глупая сентиментальность его второго командира, они бы уже поймали второго Владыку Ада! Палач Рока издал почти нечеловеческий рык, уже не в первый раз задаваясь вопросом о том, что возможно ему было бы куда лучше без своего слабоумного труса-помощника! Сделав глубокий вдох, Палач внезапно почувствовал усталость. Он разберётся со своим лейтенантом завтра, а пока ему нужен был отдых. Когда он лёг на землю, а его глаза внезапно стали тяжелее, чем он когда-либо помнил, Палач уловил странный запах, донесённый ветром. В смутной дымке между сном и бодрствованием он понял, что это тот же странный запах, который он чувствовал от того цветка. Тонкий сладкий аромат наполнил Палача Рока необычным чувством спокойствия, которого он не испытывал уже много лет. На мгновение в его сознании пронеслись образы огненно-рыжеволосой женщины и ребёнка, а ещё через мгновение он ощутил слабую панику и ощущение потери, но так и не смог понять, почему. Однако через мгновение и паника, и образ исчезли, будто бы их и не было. Когда Палач Рока погрузился в сон, последней его мыслью было то, как странно, что он чувствует здесь запах цветка, хотя специально приказал поставить свою палатку как можно дальше от него. В конце концов Палач решил, что это не имеет значения, он разберётся с этим завтра...+ + +
С того момента, как сознание вновь вернулось в его тело, Палач Рока понял, что что-то не так. Ещё до того, как он открыл глаза, до его разума добралось слишком много странных признаков, которые не смог бы проигнорировать даже самый тупой из сомневающихся. Во-первых, Палач понял, что земля под ним изменилась. Адский песок, который всегда казался битым стеклом, как бы тонко он ни был отшлифован, исчез. Вместо него человек ощущал что-то пружинистое, слабо щекочущее и удивительно мягкое. Исчезли вездесущая жара и сухость, на смену им пришёл приятно тёплый воздух, наполненный таким количеством влаги, чтобы чувствовать себя вполне комфортно, а вечно завывающие ветры Ада сменились лёгким нежным бризом. Даже запах изменился — серный гниющий смрад полностью исчез, уступив место запахам цветов и растительности. Глаза Палача широко распахнулись. Вскочил на ноги, он с дикими глазами вырвал из ножен Разрушитель. Бросившись ко входу палатки, он едва успел заметить, что свет, проникающий внутрь, был не рассеянным тускло-малиновым светом Ада, а ярким чистым светом настоящего солнца. Вырвавшись наружу, Палача Рока на мгновление ослепил до боли яркий свет, что не помешало ему прокричать призыв к действию. — БРАТЬЯ, ВСТАВАЙТЕ!!! ПРИГОТОВЬТЕСЬ!!! МЫ... — однако не успел он закончить, как зрение прояснилось, и слова застряли у него в горле. Местность, где он и его братья стояли сейчас лагерем, больше не была бесплодными равнинами Ада. Вокруг Легиона во все стороны простирались зелёные холмы и лесные массивы, а вдали виднелись пики заснеженных гор. Красота этой сцены не поддавалась описанию, превосходя даже величайший пейзаж, когда-либо изображённый мастером живописи. Пение птиц и жужжание насекомых разносились по воздуху, словно величайшая в мире симфония, исполняя песню настолько чистую и совершенную, что казалось, её могли сочинить только в небесном хоре. Лёгкий ветерок был наполнен экзотическими ароматами густого ковра из полевых цветов, каждый из которых был изысканнее предыдущего. Над головой висели самые пушистые, самые белые облака, какие только видел Легион, а голубое небо казалось настолько совершенным, что могло довести людей до слёз. Всё это освещала звезда, яркость которой совершенно не соответствовала тому, насколько мягкими и теплыми ощущались её лучи на коже. Пока Легион пытался смириться с открывшимся для них видом, Палач Рока в немом шоке смотрел на окружающее его пространство. Он был так поглощён самой невозможностью того, что говорили ему чувства, что даже не заметил, как к нему подошёл Михаэль, встав рядом. — Мой господин? — спросил он. Голос Сантиуса слегка дрожал, так как он пытался действовать, несмотря на то, насколько был шокирован происходящим. — Да, брат? — ответил Палач Рока. Его голос был ровным, но без эмоций. Он не мог даже повернуться лицом к своему подчинённому. — Это... мы мертвы? — с ноткой беспокойства спросил Михаэль. Палач понимал, к чему клонит его лейтенант. Он хотел опровергнуть это, сказать, что ничего подобного не было, что подобному есть рациональное объяснение. Однако, когда он стоял там, глядя на раскинувшийся перед ними рай на земле, то всё, что он мог сказать, это... — Я... Я не знаю...* * *
Через двенадцать тысяч лет и в нескольких милях от Деррана и его воспоминаний проснулись три кобылки. Шатаясь, они поднялись на копытца и попытались сосредоточиться, несмотря на паутину образов, всё ещё туманившую их чувства. По положению солнца они догадались, что пролежали без сознания по меньшей мере несколько часов. — Дерран! — задохнулась Эппл Блум. Кобылка едва держалась на ногах, но была полна решимости. — Мы должны найти Деррана!!! Две её спутницы кивнули, такие же запыхавшиеся, но столь же целеустремлённые. — Мы должны вернуться в город! — заявила Свити Белль, с трудом поднимаясь на ножки и даже слегка спотыкаясь, пытаясь встать. — Позовём на помощь всех пони, которых сможем! — Сделаем это! — кивнула Скуталу, решительно стиснув зубы. Схватив самокат, кобылка взмахнула крылышками, проверяя их работоспособность. — Я могу добраться туда быстрее всех, но... что я им скажу?! Свити Белль покачала головой, и в её глазах вспыхнул огонёк мрачной решимости. — Скажи им правду. Скажи, что Кризалис вернулась и ищет Деррана... И что у неё в заложниках Дерпи Хувс и Фларри Харт.