+ + +
Палач Рока смотрел на стоящее перед ним существо с чувством лёгкого недоверия, хотя и старался не показывать виду. Позади себя он слышал, как бойцы Легиона в замешательстве перешёптываются друг с другом, и впервые за долгое время смог понять их чувства. Однако это ощущение единения было почти полностью вытеснено чувством жгучего гнева, когда он обдумывал события последних нескольких часов. Проснувшись и обнаружив, что находится в этом странном новом месте, а также оправившись от последствий его почти умопомрачительного великолепия, Легион быстро перешёл к охране территории. Палач немедленно потребовал полного отчёта о событиях от дозорных, выставленных накануне вечером, и едва не убил их, когда они объяснили, что именно произошло. Все до единого заснули на посту, утверждая, что их убаюкал сладкий аромат того чудесного цветка. Палач Рока был в ярости, и только вмешательство Михаэля удержало его от приказа немедленно казнить этих людей. В любой армии сон на посту был равносилен измене, и Легион не был исключением. Однако Михаэль утверждал, что, учитывая чрезвычайные обстоятельства, лучше не лишать жизни солдат, которые могут им вскоре понадобиться. Палач согласился с ним, но лишь отчасти. Сразу же после этого он направил членов Драконьей и Призрачной гвардии разведать пару километров вокруг и доложить о том, что они обнаружили. Первое сообщение поступило почти сразу же: один из разведчиков наткнулся на большую деревню, расположенную перед массивным каменным замком, находящимся примерно в трёх километрах к востоку. Однако именно в этом месте отчет разведчиков принял настолько невероятный оборот, что Палач Рока заподозрил, что они сошли с ума. Разведчики сообщили, что город населён исключительно маленькими, ярко раскрашенными лошадьми, и в нём нет ни одного человека. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы немедленно обвинить их в сумасшествии, но это было ещё не всё. Далее разведчики заявили, что многие из этих лошадиных существ были одеты в одежду и разделены на три подгруппы. Первая была обычной лошадью или, скорее, пони, учитывая их маленький рост, в то время как остальные имели очень характерные черты мифологических пегасов и единорогов. Палач Рока и Михаэль в недоумении уставились на разведчиков, которые в заключение заявили, что эти странные существа, по слухам, говорили на языке, почти идентичном обычному языку Д'нура. Разведчики поклялись в правдивости донесения, что не было легкомысленным поступком, ведь в Легионе нет ничего более священного, чем честное слово воина. Таким образом, у Палача и Михаэля не было иного выбора, кроме как поверить в лихорадочный бред разведчиков. Как только вернулись остальные разведчики, они отправились в путь. Палач объявил, что они как можно скорее должны добраться до деревни и замка. Легион маршировал в полной экипировке, готовясь к бою. Но сам Палач, по совету Михаэля, отдал строгий приказ: в бой не вступать ни при каких обстоятельствах, если только он сам не прикажет. Поход был недолгим, они просто спустились по извилистой грунтовой дороге, которая, по словам разведчиков, вела прямо в деревню. Пока они шли, Палач улавливал обрывки разговоров своих братьев, и его смущало, что многие, помимо прочего, слишком часто шептали такие слова, как «рай» или «загробная жизнь». Однако он сам не питал подобных иллюзий. Это была не загробная жизнь, все его братья ещё дышали и, насколько он понимал, вся эта обстановка просто таки воняла демонической ложью. Подобное было уже не в первый раз. За годы сражений в Аду против Легиона были применены все возможные виды оружия и тактики. Большинство из них были обычными попытками просто одолеть их в бою, но почти столько же было и уловок. Иллюзорный рай не был каким-то новым трюком, демоны уже пробовали его, и даже с некоторым успехом. Около двадцати лет назад похожая ловушка убила несколько десятков братьев Палача Рока. Однако с каждой раной, нанесённой демонами, Легион становился лишь сильнее. Сам Палач много тренировался с командирами и заместителями гвардейцев, изучая тактику боя и философию каждого, постоянно осваивая и развивая различные боевые стили. Исключение было сделано лишь для магического боя, поскольку он никогда не был особенно хорош в магии. Кроме того, он предпочитал силу своей руки и меча всему остальному. Мечи, пистолеты и кулаки, по его мнению, были надёжнее, чем магия, которую можно развеять, ограничить или даже полностью забрать, если использовать соответствующую технику. Но даже так он выучил несколько мелких трюков, которые, по его мнению, могли пригодиться в случае крайней необходимости. Легион развивался аналогичным образом, изучая секреты победы над всем — от штормов адского пламени и фонтанов кислоты до попыток ментального контроля. В конце концов дело дошло до того, что разум и тело гвардейцев Легиона Судьбы превратился в настоящую крепость. С годами из них вытравили почти всю слабость, и лишь самые сильные остались продолжить борьбу. Однако, слушая нелепые разговоры своих братьев о рае, Палач начал подумывать о том, что, возможно, выбраковка была недостаточно суровой... На окраину города они прибыли без какого-либо объявления или шумихи. Следуя за своим командиром, Легион подошёл прямо к существу, которое, по мнению Палача Рока, скорее всего было предводителем этих странных существ. Благодаря своим длинным ресницам и странно женственной внешности, не оставлявшей сомнений в её половой принадлежности, она была заметно выше своих собратьев. У неё была чисто белая шерсть, казавшаяся мягкой и нежной, словно тончайший шелк. Её волосы, вернее, грива, представляли собой изысканно красивое спектральное смешение всех цветов, сопровождающих восход солнца, нежно колыхаясь в невидимом эфирном ветерке. Фиалковые глаза были наполнены добротой и мудростью, а также слабыми нотками игривости, намекая на чувство юмора, скрытое от всех, кроме самых наблюдательных глаз. На её крупе с обеих сторон Палач Рока заметил изображение солнца. Он не знал, что оно символизировало, но изображение было настолько детальным, что он мог лишь предположить, что оно было нанесено с помощью магии. Хвост существа, как и грива, тоже развевался под невидимым и неощутимым ветерком, несомненно, магического происхождения. На шее у неё висело украшение, которое, как помнил Палач, называлось «пектораль», сделанное из золота и украшенное спереди безупречным аметистом. Её копыта были вдеты в декоративные золотые подковы, чуть возвышающиеся вверх небольшими лепестками, формирующими некий необычный герб. Наконец, к удивлению даже самого Палача, у неё были не только крылья, но и гордо возвышающийся спиральный рог, простирающийся от её лба. Над ним возвышалась золотая корона, украшенная тончайшими завитками и ещё одним фиолетовым драгоценным камнем идеальной огранки. Это существо обладало неоспоримым представительством. Словно излучая звёздный свет, от неё будто бы исходила материнская мудрость, уравновешенность и доброта, буквально чувствовалась успокаивающая аура мира и понимания, которая заставляла её казаться могущественной, хотя и не было понятно, почему. Однако Палач Рока ничего этого не признавал. В Легионе было не принято просто так дарить уважение или власть, такие вещи нужно было заслужить делами. Это существо явно считалось кем-то вроде королевской особы, и оно, несомненно, ожидало, что Палач Рока склонит голову и смиренно поприветствует его. Если так, то существо ожидал неприятный сюрприз. Однако её первые слова были настолько неожиданными, что застали Палача врасплох, чего не случалось уже несколько десятилетий. — Приветствую вас, путники, вы выглядите утомлёнными. Помолитесь, дайте отдых своим копытам и угостите себя любой едой или питьём, какое пожелаете. Расскажите нам свою историю, чтобы мы могли назвать вас друзьями. Её голос был столь же прекрасен и благороден, как и её внешность. Хотя этот факт не был замечен Палачом, так как он тщательно искал в её лице и словах хотя бы малейший намёк на обман. За долгие годы у него развилась почти сверхъестественная способность распознавать ложь. При одном взгляде в глаза человека он мгновенно вскрывал даже самый изощрённый обман. Поэтому Палача потрясло, когда в глазах этого странного существа он не смог найти даже малейшего намёка на ложь. Предложение щедрости и дружбы, которое оно только что сделало по сути целой армии вооружённых до зубов пришельцев, одетых в шкуры чудовищ... было совершенно искренним. Наконец, не сводя взгляд с этого странного существа, Палач Рока заговорил. — Значит... ты умеешь говорить...+ + +
Некоторое время они стояли, глядя друг на друга: чудовищный Палач Рока и царственная пони. Один смотрел с подозрением, другая приветственно улыбалась. Эти двое смотрели друг на друга с совершенно разных точек зрения и идеалов. Наконец, слегка хихикнув, Селестия заговорила вновь. — Как и ты. Неужели это так удивительно? Взгляд Палача под шлемом нахмурился ещё сильнее. — Там, откуда мы пришли, лошади не умеют говорить, — заявил он тоном, из которого буквально сочилась подозрительность. — Лошади?! — раздался слегка возмущённый голос рядом с белой лошадью, перед которой стоял Палач. — Ты обижаешь нас, добрый жеребец! Мы пони, запомни это пожалуйста! Взглянув вниз, Палач наткнулся взглядом на второго крылатого единорога, который смотрел на него с сердитым выражением лица. Чуть ниже ростом, чем та, с которой он разговаривал, она была одновременно и невероятно похожа на неё, и кардинально отличалась. Весь облик этой пони напоминал живую статую, созданную в нежной преданности красоте ночного неба. Особенно усиливали эту мысль её грива и хвост. Они были похожи на живой полуночный голубой туман, внутри которого мерцали бесчисленные искорки света. Грива и хвост этой кобылы, как и у её более высокой подруги, двигались сами по себе, мягко пульсируя и колыхаясь, словно обладали собственной волей. У неё была тёмно-синяя шерсть, напоминающая небо перед самым появлением звезд, а на её крупе находилось пятно чистого чёрного цвета, на которое была наложена метка в виде перламутрово-белого полумесяца. Кроме того, на кобылке был набор королевских аксессуаров, почти идентичных тем, что носила пони, впервые заговорившая с Палачом. На каждом её копытце был странный башмачок, сделанный из металла, который почти идеально повторял цвет и эффект её гривы и хвоста, а на шее висела ещё одна пектораль из полуночного чёрного металла, который казался сделанным словно из застывшей тьмы, с полумесяцем тускло светящегося белого камня в центре. Наконец, на голове у неё красовалась корона из того же материала, что и пектораль. — А ты ещё кто? — требовательно протянул Палач, почти поражённый тем, что пони в тёмном не дрогнула от его гневного взгляда. — Тебе следует представиться, прежде чем требовать имя у других, — с лёгким раздражением ответила она. Палач издал рык, заставивший пони вздрогнуть, хотя она упорно продолжала смотреть на него. — Последний парень, который требовал подобным образом моё имя, закончил свою жизнь криком, лёжа в луже собственной крови, прежде чем услышал его... — медленно произнёс он, сделав паузу, достаточную, чтобы заставить существо перед ним занервничать, прежде чем продолжить. — Но так и быть, зови меня Палач Рока. В глазах той из явно королевских особ, что была ниже ростом, проявилось явное любопытство. — Палач Рока? — спросила она, повторяя слова, словно проверяя, как они звучат и надменно продолжила. — Разве это не больше похоже на титул? — Это единственное имя, которое ты услышишь. А теперь скажите мне, кто и что вы двое, пока я не потерял терпение окончательно, — прорычал Палач. На мгновение показалось, что тёмно-синяя пони собирается сказать что-то неприятное, но её остановила более крупная белая, слегка подавшись вперед. — Нас зовут принцесса Селестия, а это наша сестра и монарх, принцесса Луна. Мы рады приветствовать тебя и твоих собратьев в Эквестрии и её столице Бридлдауне. Пожалуйста, не желаете ли вы присоединиться к нам на Первый летний пир? Палач Рока посмотрел на ту, что называла себя Селестией. Он уже и так еле сдерживался, глядя на это место, и приглашение присесть здесь и вытерпеть ещё больше, прозвучало для его ушей скорее как оскорбление. Открыв рот, чтобы недвусмысленно объяснить Селестии, что она может сделать со своим приглашением, Палач вдруг обнаружил, что его прервал голос Михаэля Сантиуса. — Безусловно, это любезнейшее приглашение, ваши величества, но не думаю, что вы сможете разместить здесь все десять тысяч ваших гостей. Дерран повернулся, чтобы взглянуть на своего зама. Какой, мать его, смысл быть вежливым с толпой этих, по всей вероятности, демонических иллюзий?! Однако Михаэль проигнорировал молчаливый гнев своего повелителя, шагнув мимо него и с элегантным поклоном представился. Палач Рока достаточно хорошо знал Михаэля, чтобы предположить, что тот не станет прерывать своего господина, если только не сочтёт это важным, но ему стоило большого труда не отпихнуть того в сторону и не объявить странным существам, чтобы они отвалили. Как бы то ни было, Палач решил подождать и посмотреть, что произойдёт, пока Михаэль будет играть в дипломата. — Михаэль Сантиус, заместитель и помощник Палача Рока, милорда и Верховного Командующего Легиона Судьбы, смиренно к вашим услугам. Палач почувствовал вспышку чистой ярости, когда его зам поклонился паре этих разрекламированных фермерских лошадей, но сумел удержаться от комментария. — Наконец-то пони, у которого есть манеры, — заметила Луна, бросив короткий взгляд через плечо Михаэля на его командира. Ответив на поклон человека, Селестия хихикнула. — Рада знакомству с вами, Михаэль Сантиус. Однако не волнуйся, разместить вас и ваших друзей — минутное дело. Тут рог Селестии начал светиться прекрасным золотым сиянием, мягким и успокаивающим, как солнце в весенний день. Затем, прежде чем Палач Рока успел крепче сжать свой меч, произошла короткая вспышка яркого света, и Легион испустил коллективный вздох. Посреди них появились сотни столов, каждый из которых был уставлен самой вкусной едой, которую кто-либо из них когда-либо видел. Супы, вызывающие аппетит, свежеиспечённый хлеб, салаты, выглядевшие так, будто ингредиенты были собраны всего несколько минут назад, паэльи и овощные пироги, пахнущие так божественно, словно они были приготовлены с помощью самого Света. Здесь были блюда из макарон и риса, карри и жаркое, и все они выглядели так вкусно, что могли бы посрамить любой ресторан на Д'Нуре. Десерты тоже были на любой вкус. Пироги и пирожные, печенье и кексы, бисквиты и тирамису, пудинги, заварные крема и торты любого дизайна, вкуса и описания, какие только можно себе представить. И всё это, казалось, бесконечное изобилие, было создано всего в одно мгновение одним единственным существом. — Как полагаете, этого достаточно, или мы сделаем ещё? — улыбнувшись, спросила Селестия. Однако прежде чем её собеседник успел ответить, раздался голос Палача Рока. — ПЕРВЫЙ, КТО КОСНЁТСЯ ХОТЯ БЫ ОДНОЙ ВИНОГРАДИНЫ, ЛИШИТСЯ ГОЛОВЫ!!! Когда команда Палача Рока эхом разнеслась во все стороны, Селестия в замешательстве уставилась на него. — Прошу, скажи нам, добрый Палач Рока, что случилось? Тебе не нравится еда? — спросила она, явно не понимая, почему он отдал такой приказ. В ответ Палач обернулась к ней, сверкнув полными ненависти глазами. — Брось притворяться, демон, ты никого не обманешь! — прорычал он. — Ни один маг по мановению волшебной палочки не сможет просто материализовать еду и предметы из воздуха! Подобное требует подготовки и значительного количества мистической силы! Даже в Легионе найдётся всего около дюжины магов, которые могли бы попытаться сделать это, но даже им пришлось бы нарисовать фокусирующий круг! — Палач направил свой меч на Селестию. — А это означает, что ты либо настолько сильный и искусный маг, что можешь посрамить самого Аримана, либо это всё какая-то искусная иллюзия! — заявил он, с почти психозной яростью в каждом слове, поднимая меч над головой. — Что ты... — шокировано вскричала Селестия. — СЕСТРА!!! — крикнула Луна. — МИЛОРД, ПОДОЖДИТЕ!!! — воскликнул Михаэль, когда Дерран отпихнул его в сторону и резко опустил меч по сверкающей дуге, намереваясь сбить голову Селестии с плеч. Палач Рока злобно ухмыльнулся под шлемом, когда ещё один из приспешников Ада пал... или, по крайней мере, так должно было произойти. Мягкий металлический звук, похожий на перезвон ветра, мягко тронувшего музыкальную подвеску, эхом отдался в ушах пони и Легиона, в шоке уставившихся на невозможное. Меч коснулся Селестии, причём попал идеально, прямо в место соединения её головы и шеи. Однако вместо того, чтобы с брызгами крови отрезать голову, меч просто остановился в тот момент, когда соприкоснулся с её плотью. Селестия почувствовала, что Палач просто осторожно прижал тонкий кусок металла к её шее, словно импульс клинка необъяснимым образом исчез, оставив принцессу без единого синяка. Все присутствующие существа, как люди, так и пони, в полном шоке смотрели на эту сцену. Однако никто не был в большем замешательстве, чем сам Палач Рока. Он был уверен, что вложил в этот удар всю свою силу, так почему же демон не умер?! Это не могла быть магия, Разрушитель пожирал порченную магию так же легко, как и злые души. Не могли это быть и доспехи, ведь ни один доспех во вселенной не мог блокировать Адский бич. Так что же произошло? — Плоть невинных... — прошептал Михаэль. Его глаза расширились, когда он уставился на представшую перед ним сцену. В этот момент Луна пришла в себя и с яростным выражением повернулась к Палачу Рока. — ЧТО, СЕНО ТЕБЯ ПОБЕРИ, ТЫ ТВОРИШЬ!!! — прорычала она, магически усиливая свой голос до такой степени, что вздрогнули даже легионеры. — ТЫ СОВСЕМ ЛИШИЛСЯ РАССУДКА?!!! — Я... Я не понимаю, — прошептал про себя Палач, не обращая никакого внимания на ярость Луны. — Это... это не может быть правдой. Именно в этот момент, когда пони уже начали бросать гневные взгляды на своих гостей, Селестия рассмеялась. — Воистину, у вас интересное чувство юмора, Палач Рока, — заявила она, посмеиваясь. — Смеем заметить, что вы даже убедили нас в том, что на самом деле пытаетесь нас убить. Великолепная актёрская игра! Вы брали какие-нибудь официальные уроки? — улыбнувшись, спросила она. Палач на мгновение уставился на Селестию, убрав меч и пытаясь понять, с чего вообще она могла решить, что его атака была шуткой. Однако Михаэль сообразил быстрее и присоединился к смеху. — О да, знаменитый юморной характер милорда, — заявил он, фамильярно положив руку на плечо Палача и улыбнулся. — Пожалуйста, простите нас за то, что мы не предупредили вас, принцесса. Он произнёс это со смехом, и лишь те, кто хорошо его знал могли понять, что тот был вынужденным. Наконец-то в голове Палача Рока сложилось, что именно пытались сделать принцесса и его зам. Он мог бы подыграть им, обернуть всё это в шутку... Но он никогда так не поступал... Выдернув плечо из-под руки Михаэля, Палач посмотрел Селестии в глаза. В его голосе прозвучало угрожающее рычание. — Не знаю, как ты пережила это, и не знаю, что это за трюк такой, но с меня хватит, — обернувшись к своим братьям, он проревел, поворачиваясь спиной к городу, пони и принцессам. — ВОЗВРАЩАЕМСЯ В ЛАГЕРЬ!!!* * *
— Ого... Дерран тогда был просто каким-то придурком, — прокомментировала Рейнбоу Дэш, когда образы в заклинании «Проекция души» растворились в тумане, готовясь к следующему воспоминанию. — Да уж, я б даже сказала, шо эт преуменьшение века, — Эпплджек невозмутимо одарила пегаску слегка снисходительным взглядом. Тем временем Шайнинг Армор в недоумении смотрел на сидящего и в данный момент бесчувственного Деррана. — Так вот как вы трое впервые встретились?! — пробормотал он, его взгляд метался между человеком, Селестией и Луной. — Дерран появился и попытался убить вас?! Селестия бросила на жеребца немного грустный взгляд. — Я понимаю, как это выглядит, Шайнинг Армор. Однако могу сказать с полной уверенностью, что Дерран Грандель ни разу не пытался навредить мне или моей сестре. Челюсть Шайнинга почти упала на пол, когда он уставился на принцессу, не в силах поверить тому, что только что услышал. — О чем, во имя Эквестрии, вы вообще говорите?! Мы все буквально только что это видели! — гневно заявил он. — Дерран Грандель пытался убить вас! — Это был не Дерран, — мягко сказала Твайлайт. Оглянувшись на сестру, жеребец открыл рот, чтобы ответить, но был остановлен поднятым копытом. — Дерран никогда и ни на кого бы так не набросился, если бы для него не было прямой угрозы. Даже когда он... убил того беднягу, он не нападал, пока тот не наставил на него пистолет. Даже в его худшие времена я никогда не видела, чтобы Дерран прямо нападал на кого-нибудь из пони, кто, по его мнению, не угрожал ему или кому-то ещё, — спокойно закончила Твайлайт. — Погоди... Тогда получается, что этот жеребец... — Шайнинг запнулся, а Селестия кивнула. — Другая сторона Деррана, та, которого называют Палач Рока. Хотя даже это не совсем точное определение. Шайнинг приподнял бровь. — Что вы имеете в виду? — спросил он, хотя голос где-то в подкорке сознания уверял, что ответ ему не понравится. Селестия вдруг слегка помрачнела. — Продолжай наблюдать, и скоро ты увидишь сам, — ответила она, когда туманное окно в древние воспоминания Деррана завихрилось, открывая следующую часть истории...* * *
Прошло несколько часов после возвращения Легиона в лагерь, и Палач Рока был в скверном настроении. Как только он вернулся, то приказал Старшей Гвардии использовать все известные им заклинания, чтобы найти выход из этого безумия. Однако, какое бы заклинание или чары они ни пробовали, ответ всегда был один и тот же: это... не было иллюзией, и где бы они ни находились, эта местность даже отдалённо не напоминала Ад. Для Палача эта новость вряд ли могла стать ещё менее радостной. Он не знал точно почему, но ему здесь не нравилось. Казалось, что всё в этом месте вызывало у него злость — от тёплого солнечного света, падающего на палатку, до травы под ногами. Это не было чувство опасности, по крайней мере, он не мог его определить. Тем не менее Дерран не мог избавиться от чувства напряжённого беспокойства. Кожа зудела как сумасшедшая, а в кишках появилось чувство жжения, которое прошло только тогда, когда он съел последнюю порцию вяленого мяса. Уставившись на свою руку, Палач Рока продолжал медленно сжимать и разжимать кулак. Похоже, у него появился неизвестный доселе тик, из-за которого казалось, что он сжимает невидимые когти. Выглянув наружу, Палач почувствовал вспышку чистейшей ярости, когда увидел своих братьев, нежащихся на солнце. Прошло менее шести часов, а они уже успели размякнуть. Одни дремали в тёплом дневном свете, другие оживлённо обсуждали место, в котором они оказались... Как его там? Эквестрия? Палач Рока фыркнул, борясь с желанием выйти наружу и избить каждого из них до кровавого месива. Затем он услышал нечто такое, что заставило его вскочить на ноги в ярости, близкой к ярости берсерка. Это был отрывок разговора двух братьев, проходивших мимо его палатки. — ...так ужасно, что мы застряли здесь? Было бы неплохо прожить хотя бы последние годы жизни в комфорте. С кровавой пеленой перед глазами, Палач двинулся к выходу из палатки, намереваясь преподать кровавый урок предателю, который так легко отказался от миссии их Легиона. Однако в тот момент, когда Дерран вышел из палатки, его перехватил Михаэль Сантиус. — Милорд я... с вами всё в порядке? — спросил он, заметив в глазах своего повелителя выражение чистого гнева. Вопрос Михаэля, казалось, вывел Палача Рока из состояния ярости: он перестал оглядываться по сторонам и повернулся к своему заместителю уже со слегка угасшим огнём в глазах. — Ничего... — сказал он после короткой паузы. — Чего ты хочешь? Михаэль кивнул и откашлялся. — Это принцессы, милорд. Они на краю лагеря и просят поговорить с вами. Палач насмешливо хмыкнул. Этого было почти достаточно, чтобы заставить его рассмеяться. — И что, чёрт возьми, им может быть нужно? Мне казалось, я сказал им всё, что им следует знать. Заместитель кивнул. — Да, милорд, но, учитывая, что они законные правители этой земли, было бы разумно с нашей стороны предоставить им аудиенцию. Палач раздражённо зарычал. — И что они будут делать? Закидают нас кексами, пока мы не уйдём? Если они продолжат наглеть, я просто переломаю им ноги и оставлю гнить в лесу, — ядовито прошипел он. Сантиус кивнул, как бы обдумывая такую возможность. — Несмотря на это, милорд, они, похоже, обладают удивительным уровнем магической силы, причём такого рода, что даже лорд Кхамун не в состоянии полностью определить её. Так что, возможно, ради осторожности и нашей безопасности, мы могли бы, так сказать, «подыграть им»? Палач Рока на мгновение задумался над словами своего заместителя, прежде чем ответить. — Прекрасно! — зарычал он, явно недовольный. — Я так и быть встречусь с королевами этих кляч, или как их, мать их там звать, но только чтобы передать им, чтобы они шли нахер. Михаэль дипломатично кивнул, надеясь, что к тому моменту, когда они доберутся до своих гостей, ему удастся убедить милорда быть немного более любезным.+ + +
Селестия улыбнулась двум стражникам, стоявшим у входа в лагерь Палача Рока. Они не разговаривали с ней и даже не двигались с места с тех пор, как она прибыла сюда вместе с сестрой. Непревзойдённые профессионалы, они стояли совершенно прямо, устремив взгляд вперёд, отслеживая местность на предмет угрозы. Несмотря на это, Селестия была уверена, что они внимательно следят и за каждым их с сестрой движением. Лагерь был огромным и состоял из кожаных палаток, установленных концентрическими кругами, с дорожками, проходящими в определенных местах через кольца палаток. Однако когда они с Луной пролетали над лагерем, Селестия видела, что только пять из этих тропинок вели внутрь, и среди них не было ни одной прямой, так что принцесса подумала, что это очень похоже на лабиринт. Охранники стояли парами у каждого входа и через равные промежутки времени вдоль каждой тропинки, также патрулируя периметр группами по четыре человека. Их пути пересекались, так что ни один участок снаружи не оставался без охраны ни на секунду. Ещё Селестия заметила, что на каждой палатке была печать, которая светилась странной магической энергией, о которой принцесса никогда раньше не слышала. Вероятно, это было либо сигнальное заклинание, либо ловушка, чтобы поймать незваных гостей. В общем, за всю свою жизнь Селестия не видела столь хорошо защищённого места. — Сестра, зачем мы здесь? — спросила Луна, бросив нервный взгляд на двух охранников. — Палач Рока ясно дал понять, что не желает больше с нами разговаривать. Старшая принцесса покачала головой. Её сестра явно пыталась быть голосом разума. Однако Селестия достаточно хорошо знала Луну, чтобы понять, что несмотря на её возражения, та так же как и она сама не могла отвернуться от этих существ. Они явно страдали, и каким бы плохим ни было решение вмешаться, ни одна из принцесс никогда не сможет отвернуться от того, кто нуждается в помощи. — Вероятно, эти существа останутся здесь на какое-то время, сестра, поэтому нам стоит приложить все усилия, чтобы быть хорошими соседями, согласна? Луна заколебалась, но потом всё же кивнула. — Ты права... Но мы всё же считаем, что было бы разумно... — ночная принцесса не успела договорить, как в поле зрения появились фигуры Палача Рока и Михаэля Сантиуса. Направляясь к ним, Палач выглядел ещё более враждебно, чем раньше. Его глаза буквально пылали под шлемом, когда он остановился перед ними. — Вы двое либо самые храбрые лошади, которых я когда-либо встречал, либо самые тупорылые. Вам повезло, что мои люди не понаделали в вас дырок стрелами, — зарычал он. Его голос был наполнен такой сильной ненавистью, что это было похоже на физический удар. — А теперь скажи мне, какого хера ты хочешь, после чего пожуй говна и сдохни наконец! Селестия просто улыбнулась в лицо ярости Палача Рока, протягивая ему корзинку с хлебом и фруктами, окутанную золотой аурой. — Мы чувствуем, что возможно, неудачно начали наше знакомство, поэтому примите это как предложение мира и гостеприимства. Мы действительно желаем, чтобы вы... — Селестия прервалась, когда Палач махнул рукой, разбив корзину и разбросав её содержимое по траве. Одарив Селестию взглядом почти психованной ярости, он с трудом нашёл в себе силы на дальнейший диалог. — Пошли. На хер. Отсюда, — прошипел он с выпученными от ярости глазами. Однако Селестия лишь нахмурилась и её глаза вспыхнули, когда терпение принцессы также подошло к концу. — Нет, мы не уйдём! — гневно заявила она. — По крайней мере, пока вы не объясните, зачем вы здесь, что вы такое и что такого могло произойти в Эквестрии, что превратило вас в такого сквернословящего, ненавидящего всё грубияна! Тишина, последовавшая за этим гневным заявлением, была оглушительной. Михаэль, Луна и даже два, казалось бы, неподвижных охранника в шоке уставились на Селестию и Палача Рока. На секунду присутствующие были уверены, что сейчас Дерран голыми руками попытается свернуть Селестии шею. Однако мгновение спустя раздался лишь его насмешливый голос. — У меня нет времени на это дерьмо, — отвернувшись, рыкнул он. — Раз тебе так нужны ответы, тогда почему бы тебе просто не прочитать наши мысли или что-то в этом роде, если ты так хорошо владеешь магией? Сплюнув, Палач Рока направился обратно к входу в лагерь. — Ладно, если вы этого хотите, тогда мы прочтём ваши мысли! — властно заявила Селестия. — Кстати, раз уж вы так торопитесь, мы и наша сестра прочтём их вместе! К удивлению Михаэля и дежурных стражников, Палач остановился. — О, да неужели? — неожиданно спокойным голосом спросил он, однако в нём прозвучало что-то такое, что не понравилось ни Михаэлю, ни Луне. — Вот так просто, да? — вновь поинтересовался он, повернувшись, чтобы посмотреть на Селестию, будто бы заинтригованный. — Да, — без колебаний ответила Селестия. — Вот так просто. Палач Рока неприятно хохотнул. — Хорошо, маленькая лошадка, если это заткнёт тебя и я наконец избавлюсь от твоего присутствия, тогда давай сделаем это. Дай мне полчаса, чтобы уладить кое-какие дела, и я позволю тебе бесплатно заглянуть к себе в башку. Звучит справедливо? Селестия кивнула, немного обеспокоенная тем, что Палач Рока вдруг стал такой сговорчивый, но отступать не пожелала. — Хорошо, тогда встретимся здесь через полчаса, — объявила она, после чего развернулась и пошла обратно к Бридлдауну. Луна присоединилась к ней, бросив на Палача последний нерешительный взгляд. Глядя на своего господина, Михаэль с трудом мог поверить в то, что только что произошло. — Милорд, почему вы вообще согласились на это?! Намеренно позволить заклинателю просмотреть ваш разум?! Я не понимаю! Внезапно Дерран обернулся к Михаэлю и тот впервые почувствовал неподдельный страх от взгляда своего лорда. Во взгляде Палача Рока, которым он одарил своего заместителя не было ничего даже отдалённо вменяемого, а когда он ответил, его голос звучал пугающе спокойно. — Что ж, вот именно поэтому я здесь и главный, верно? Потому что я всё прекрасно понимаю, — заявил он. Голос прозвучал так же мягко, как масло, налитое в стакан, в то время как глаза пылали огнём едва сдерживаемого безумия, когда он повернулся и пошёл обратно в лагерь. — Пойдём, брат, у нас ещё так много дел до прибытия гостей! Поколебавшись мгновение, Сантиус посмотрел на двух стражников, которые были свидетелями этого обмена. Брат Мальтус и брат Огдиви выглядели такими же встревоженными, как и сам Михаэль...+ + +
Ровно через полчаса Палач Рока и четверо выбранных им воинов стояли перед принцессами. За Палачом и его четырьмя добровольцами собралось около двухсот членов Легиона. Среди них также были Мусаси, Леонидас и Михаэль Сантиус. Все они были вооружены до зубов, с беспокойством поглядывая на своего повелителя. — Неужели я единственный, кто думает, что эта небольшая затея — плохая идея? — спросил Мусаси, глядя на двух своих товарищей. — Согласен, это довольно... нетрадиционно для него. Мы уверены, что он в добром здравии? — задумчиво протянул Леонидас, не решаясь злословить на старшего по званию, но и не желая оставлять свои опасения без внимания. Михаэль покачал головой. — Я уверен, что у нашего господина есть веские причины согласиться на это, — заметил он скорее из преданности, чем реально убеждённый в том, что только что сказал. Вспомнив, каким пугающим взглядом недавно одарил его господин, Сантиус невольно поёжился. Леонидас кивнул, явно поверив Михаэлю на слово. Однако Мусаси выглядел не особо убеждённым, когда Палач Рока обратился к принцессам. — Так, маленькие лошадки, время доказать ваши слова или пойти нахрен, — объявил он и жестом указал на четырёх мужчин. — Некоторые из моих братьев добровольно согласились позволить вам прочесть их мысли одновременно с моими. Ну, знаете, для большей выборки, — казалось, Палач изо всех сил старался не рассмеяться. — Итак, прежде чем мы начнём, есть несколько основных правил, которые я считаю нужным огласить. Селестия и Луна подозрительно посмотрели на Палача Рока. — Не волнуйтесь, единственное настоящее правило заключается в том, что если я упаду замертво, или случится что-нибудь неприятное, пока вы двое будете находиться в головах у меня и моих братьев, то двести джентльменов, которых вы видите позади нас, получат приказ убить вас обеих. Палач Рока, казалось, подавил очередной свой смешок, и Михаэль заметно вздрогнул, когда его братья начали бросать на него вопросительные взгляды, как бы спрашивая, почему он не вмешался. — Итак, — закончил Палач и его голос превратился в ядовитое шипение. — Всё ещё хотите пройти через это? Принцессы кивнули, не желая уступать. — Безусловно, мы согласны на твои условия, — заявила Луна. Услышав её ответ, Палач потянулся руками к подбородку, расстёгивая ремешки шлема, скрывавшего от посторонних всё его лицо, кроме глаз. Когда же он, наконец, снял его и отбросил в сторону... принцессы ахнули от увиденного. Лицо Деррана Гранделя было почти полностью уничтожено. Его губы исчезли, оторванные когтями какого-то огромного зверя, вместе с большей частью щеки на левой стороне головы, отчего казалось, что он постоянно неприятно ухмыляется. Носа тоже почти не было — лишь изуродованный комок хряща с двумя чёрными дырами, ведущими в глубь черепа. Волосы на голове представляли собой седые пряди, большая часть которых уже не могла отрасти, так как кожа головы была почти полностью покрыта рубцовой тканью. Каждый вдох, который он делал, отзывался свистом над почерневшими зубами, стёртыми до острых, как иглы, кончиков. В сущности, они уже были похожи столько на зубы, сколько на рот, полный клыков. Только его глаза остались целыми, яростно пылая в глазницах, как пара раскалённых углей. — Ты уверена? — снова поинтересовался он. Его голос странно отдавался эхом и шипел без шлема. Оправившись от мгновенного шока, вызванного открывшимся лицом Палача Рока, принцессы кивнули. Выражение их мордочек было решительным. — Абсолютно, — ровно заявила Селестия. Палач кивнул. — Тогда вперёд, — прошептал он искажённым, жутким голосом. Принцессы кивнули и начали читать заклинание.+ + +
Кто-то мог бы спросить Селестию и Луну: зачем они это делают? Что в этих существах было такого особенного, что помощь им стоит того, чтобы рисковать своей жизнью, а возможно, и королевством? Они ничем не обязаны этим пришельцам, они ничего о них не знают, и, пресвятые пони, их вожак пытался убить Селестию без какой-либо логически понятной причины! Большинство сказало бы, что простое общение с этими животными уже вызывало больше беспокойства, чем следовало бы проявлять пони их положения. Однако пони, который спросил бы об подобном Селестию или Луну, явно не знал их. Более двухсот лет назад Селестия добровольно принесла себя в жертву, чтобы в одиночку поднять солнце. И всё это только ради того, чтобы избавить нескольких своих собратьев-пони от потери магии. Многие умоляли её не делать этого, включая друзей и родителей. Пусть кто-то другой понесёт это бремя, говорили они. Спасение нескольких пони всего лишь один единственный раз в долгосрочной перспективе ничего бы изменило, говорили они. Пусть всё остается как есть, по крайней мере, никто не умрёт, кричали они. Однако когда Селестия увидела группу испуганных и плачущих единорогов, то поняла, что просто не может уйти. Она знала, что это может спасти их только на день, но для неё спасение даже на один день... который стоил ей жизни... был тем поступком, от которого принцесса не могла отмахнуться, ибо он был самой её сутью. Потом, несколько лет спустя, её сестра пережила подобное откровение, когда взяла под свою опеку луну и царство снов. Помогать нуждающимся, вопреки всему и даже здравому смыслу, было заложено в самих их душах. Поэтому, когда эти странные существа пришли к ним, испытывая такую боль, что её можно было почти ощутить, больше всего на свете принцессы хотели узнать лишь одно: чем мы можем помочь? Заклинание, которое они использовали, было опасным, один из пришельцев, скорее всего, был маньяком-убийцей, и даже если бы принцессы узнали что-то полезное, то не было никакой гарантии, что они смогут хоть как-то помочь. Это было безрассудно, глупо и даже не было их проблемой... И именно поэтому они должны были это сделать. Когда энергия заклинания наконец достигла своего предела, соединив сознание двух сестёр с пятью загадочными существами, стоящими перед ними, принцессы приготовились и погрузились внутрь...+ + +
Михаэль наблюдал за развитием событий, чувствуя себя напряжённее, чем когда-либо в жизни. От светящихся рогов принцесс протянулись линии голубой и золотой энергии, соединившиеся в один луч, который затем снова разделился на пять новых, уже серебристых лучей, после чего ударили Палача Рока и добровольцев в центр их лбов, когда те закрыли глаза. Михаэль вынужден был признать, что его охватил некоторый трепет. Подобное заклинание на Д'нуре было бы классифицировано как весьма сложное и неподвластное никому, кроме самых искусных магов. Однако у этих двух пони оно получалось так же легко, как и дыхание. И всё же Сантиус волновался. Он не хотел себе в этом признаваться, но что бы ни было не так с Палачом Рока, с момента их прибытия в этот мир ситуация становилась всё хуже и хуже. На протяжении многих лет лидер их Легиона становился всё более яростным и злобным. Однако теперь всё стало настолько плохо, что казалось, будто он разваливается на части. До сих пор Михаэль скрывал от своих братьев самое худшее, но такими темпами был лишь вопрос времени, когда правда станет известна всем. Он не знал, по какой причине его милорд согласился на чтение мыслей, но у Михаэля было неприятное подозрение, что это могла быть попытка спровоцировать открытый конфликт с принцессами. Зачем его милорду так делать, он не знал, но Сантиус боялся, что если это произойдёт, то Легион расколется на части. Все они видели, как Разрушитель не смог убить пони по имени Селестия и Михаэль уже слышал ворчание своих братьев, недоумевающих, почему Палач Рока проигнорировал тот факт, что даже его собственный меч, священный артефакт Света, оценил этих существ как не представляющих угрозы. С другой стороны, возможно, Михаэль просто недостаточно доверял своему господину. В конце концов, в течение тридцати с лишним лет он успешно вёл их через самый настоящий Ад. Он был сильнейшим в Легионе и лично убил всех чудовищных Владык Ада, кроме оставшихся трёх. Палач был самым могучим и самым способным человеком, которого Михаэль когда-либо знал. Он научил его всему, что знал сам, и даже больше. Казалось бы, кто он такой, чтобы сомневаться в суждениях такого человека? Однако возможность Сантиуса лгать самому себе и дальше была разрушена, когда он услышал от принцесс крик боли.+ + +
Одним из самых могущественных инструментов в арсенале принцесс были слова. С помощью правильных слов можно было вызвать улыбки на лицах несчастных, сплотить злых на правое дело или даже остановить войну. Слова обладали силой гораздо большей, чем многие признают, и каждому достойному лидеру следовало ознакомиться с риторикой как можно раньше. Однако при виде разрушений, постигших Палача Рока и его народ, слова полностью подвели и Луну, и Селестию. То, что было сделано с народом Д'нура, выходило за рамки любого определения зла, которое они могли себе представить. Это была жестокость, которая шла вразрез со всеми чувствами и разумом, уничтожая само понимание о пределах ужаса Селестии и Луны. Миллиарды мертвецов — кобылы, жеребцы и жеребята из вида Палача оказались растоптаны в пыль под рёв чудовищ. Мир, живой, наполненный жизнью и обещаниями, оказался разрушен в одно мгновение одним-единственным актом эгоизма. Жеребцы и кобылы, которые когда-то смеялись со своими семьями, день за днём были вынуждены сражаться, убивать или умирать. Жеребцы, которые сломались под натиском своих собратьев. Семьи, которые были уничтожены потому, что невозможно было ни защитить их, ни выжить. Отчаявшись остановить открывшийся перед ней ужас, Луна попыталась изгнать чудовищ, которых она видела перед собой, уничтожить, как мерзкие кошмары, которыми они и были. Однако это ничего не дало, ведь увиденное принцессами никогда и не было сном. Не лучше обстояли дела и у Селестии: тщетно она выставляла щиты и колдовала потоки энергии, отчаянно пытаясь хоть чем-то помочь. Однако помочь было некому и не сейчас, поскольку события эти давно ушли в прошлое, оставив только воспоминания. Наконец Луна закричала, чувствуя, как её охватывает отчаяние от собственной беспомощности. — Сестра!!! — вскричала она, со слезами на глазах наблюдая, как всё больше невинных людей умирают в криках агонии. — Пожалуйста! Мы должны помочь им!!! Сквозь собственный ужас и слёзы Селестия изо всех сил пыталась придумать решение, пока звуки резни эхом отдавались в её ушах. То, что было сделано с этими жеребцами, было отвратительно. Ни одно существо не заслуживало этого и не имело права причинять такое. Должен был быть способ хоть как-то помочь, хотя бы немного. Отчаянно пытаясь сделать невозможное, Селестия начала терять себя в бесконечном безумии своего окружения, когда мир вокруг неё потемнёл... Принцесса почувствовала, что дрейфует в пустоте отчаяния, со слезами на глазах взывая к окружающему её небытию, чтобы оно сделало с ней всё, что захочет, но позволило этим существам вернуть их жизни. Однако, как и следовало ожидать, ответа не последовало, и Селестия всё глубже погружалась в пучину печали и безумия. Затем она вдруг уловила новое чувство, которое испытывала лишь несколько раз до этого. Прижавшись к нему, она ощутила , как тьма вокруг неё словно отпрянула и почти инстинктивно ухватилась за этот крошечный эмоциональный огонёк — единственную искру, которую она начала подпитывать. Искра мерцала, потом загорелась, вспыхнула, взревела... и Селестия взревела вместе с ней. Ярость, не ярость Палача Рока, но более чистая, более могучая. Ярость матери, чей ребёнок пострадал. Ярость королевы, чьи подданные подверглись нападению. Ярость солдата, чью страну уничтожают. Ярость, которая приходит только тогда, когда истинная несправедливость предстаёт перед теми, кто любит доброту и мир. Селестия пылала ей, как новорождённое солнце, и тьма вокруг неё сгорала как бумага, брошенная в костёр. Когда пустота отчаяния испарилась, принцесса почувствовала, что Луна снова рядом с ней, и она тоже ощутила это всепоглощающее чувство праведного негодования. Как смеет король Кемеда обменивать жизни семей и друзей этих существ на власть! Как смеют демоны нападать на их мир и убивать их семьи! Как смеет Вселенная быть настолько бессердечной, чтобы допустить ХОТЬ ЧТО-ТО из подобного!!! Как одна, принцессы воззвали ко всему Творению, чувствуя, как с каждым словом в них нарастает энергия немыслимой силы. — МЫ — ПРИНЦЕССЫ ЭКВЕСТРИИ! И ПО НАШЕМУ СЛОВУ! ЭТО НЕ УСТОИТ!!! Последнее, что они слышали перед тем, как их окутала чудовищная волна света и звука, была пара голосов, раздавшихся далеко вдали. Один из них ревел что-то неразборчивое, звучавшее так же извращённо, как и жестоко. Мерзкий голос был глубоким и рокочущим, почти скрывая второй. Второй же, искажённый абсолютным страданием выкрикивал бессвязные извинения, хотя ни одна из принцесс не могла определить, кому эти извинения предназначались. И всё же, когда энергия, порождённая их гневом и получившая направление через силу, которую они никогда не смогли бы описать, охватила их чувства, принцессы услышали имя. Оно не было произнесено, но появилось в сознании принцесс ясно, как день. Никогда прежде они не слышали ни этого имени, ни какого-либо другого, подобного ему, но, несмотря на это, принцессы были уверены, что оно жизненно важно. Ключ к спасению и Легиона, и его сломленного хозяина. И имя было... Дерран Грандель.+ + +
Михаэль медленно поднялся на ноги, пытаясь понять, что только что произошло. Он вспомнил, что услышал крик принцесс и тут же бросился посмотреть, что случилось. Заклинание вроде бы ещё действовало, но принцессы упали на землю. Бьющиеся в конвульсиях и кричащие, они оставались связанными с Палачом Рока и четырьмя добровольцами странными энергетическими каналами, испускаемыми их рогами. Михаэль немедленно послал за командиром Кхамуном и его замом Магнусом. Однако, несмотря на все их усилия, им не удалось снять заклинание. В какой-то момент от отчаяния Михаэль приказал Мусаси попытаться разрубить энергетическую связь своим Адским бичом. Однако, к их ужасу, клинок просто прошёл сквозь луч, будто его там и не было. В этот момент принцессы внезапно перестали кричать. Поднявшись в воздух, каждая из них начала светиться всё ярче и ярче, и Михаэль заметил, как лицо Палача Рока исказилось от дискомфорта. Леонидас тоже заметил это, и несколько человек из Легиона направили луки на принцесс. Однако Сантиус крикнул им, чтобы они опустили оружие, заявив, что стоит подождать и посмотреть, что произойдёт. В конце концов сияние стало настолько ярким, что никто из легиона не мог больше смотреть на принцесс. Люди прикрыли глаза руками, так как свет пробивался даже сквозь плотно зажмуренные веки. Затем ослеплённый легион услышал голоса принцесс, звучащих в унисон. Их голос гремел, как гром над горным хребтом, когда они произносили слова: — МЫ — ПРИНЦЕССЫ ЭКВЕСТРИИ! И ПО НАШЕМУ СЛОВУ! ЭТО НЕ УСТОИТ!!! Сразу же после этого Михаэль упал на колени, когда на него нахлынуло чувство, какого он не испытывал никогда в жизни. Его невозможно было описать, оно было похоже на всё хорошее, что он когда-либо испытывал, собранное воедино. Любящие объятия матери, тепло огня в морозный день, мурлыканье котёнка, детский смех... Эти ощущения заполнили каждую его пору, каждую клеточку, каждый атом. Всё, чем был Михаэль Мелекон Сантиус, было пропитано этим неописуемым чувством. Затем, так же внезапно, ощущение исчезло... Когда же Михаэль поднялся на ноги, то понял, что чувствует себя по-другому... легче... сильнее... быстрее! Он чувствовал себя потрясающе, лучше, чем за последние десятилетия! Разлепив глаза, Сантиус уже открыл было рот, чтобы спросить, всё ли в порядке у остальных, но слова замерли у него во рту. Всё были далеко не просто «в порядке». Перед ним стояли его братья, бодрые и здоровые, ни один из которых не выглядел ни на день старше двадцати... — Брат Мусаси? — спросил Михаэль у стоящего напротив него молодого человека, желая убедиться, что это всё не галлюцинация. Ошеломлённый до глубины души Мусаси кивнул. — Ахереть... Это... всё взаправду? — едва слышно прошептал он, глядя на своё тело. — Если это не так, брат, то боюсь, что мы все действительно умерли! — раздался снова юношеский голос Леонидаса. — Но как?! — потребовал почти детский голос двадцатилетнего Кхамуна. — Такая магия... она превосходит всё, чего смертные когда-либо могли достичь! Даже Владыки Магов на пике своего могущества могли лишь мечтать о подобном! Смотрите! Все шрамы и раны исчезли! Она восстановила даже конечности тех братьев, которые их потеряли! В этот момент в стороне послышался слабый, но добродушный смех, и все взгляды обратились на двух распростёртых на траве принцесс. — Хвала звёздам... Это сработало! — радостно воскликнула Луна, прежде чем потерять сознание. Селестия смогла лишь слабо улыбнуться. — Теперь... у вас есть жизни, чтобы прожить их заново... — выдохнула она, явно измученная. — Но... ПОЧЕМУ?! — спросил Михаэль, потрясенный чудовищностью такого невероятного чуда. Селестия лишь снова улыбнулась. — Потому что... то, что случилось с вами... было несправедливо... — принцесса замолчала, также погрузившись в беспамятство. — Несправедливо... — Сантиус почувствовал навернувшиеся на глаза слёзы, повторяя слова Селестии. Его голос опустился до дрожащего шёпота, поскольку его тело буквально парализовало от нахлынувших эмоций. — Они снова вернули нам наши жизни, просто потому что... это было справедливо? В этот момент Мусаси шагнул вперёд, поспешно смахнув слёзы с глаз и взревев во всю мощь своих лёгких. — МЕДИК!!! ПРИВЕДИТЕ СЮДА ЧЁРТОВА МЕДИКА, НЕМЕДЛЕННО!!! Легионеры яростно бросились выполнять приказ, отчаянно пытаясь помочь своим бессознательным спасителям... пока голос, холодный, как сама пустота, не заговорил бесстрастным, как камень, тоном: — Чем вы тут занимаетесь? Легион замер, рассматривая обновлённый вид своего лидера. Его благородное лицо было лишено следов шрамов, а голову снова покрывали густые чёрные волосы, уложенные в короткую стрижку. Два красных глаза их повелителя почти светились. Мусаси не стал тратить время на длительные объяснения. — Принцессы упали в обморок, босс! Нам нужно... Палач Рока оборвал его взглядом, таким же холодным, как и его слова. — И как это стало нашей проблемой? — спросил он. Мусаси неверяще уставился на него. — Босс... они... Посмотрите, что они сделали для нас... — ответил он, не понимая, почему его лидер остался равнодушен. Палач Рока пренебрежительно отмахнулся. — И что с того? Если это подарок, то мы ни черта им не должны, а если взятка, то я отказываюсь, пусть пожрут говна. В любом случае, у нас есть дела поважнее, чем помогать двум дурам выбираться из передряг, в которые они сами себя загнали. Взгляд, которым Мусаси одарил Палача Рока, изменился с неверящего на нечто среднее между ужасом и яростью. Подойдя к своему лидеру, он пристально посмотрел ему в глаза, одновременно положив руку на рукоять Справедливости и заговорил голосом, который хоть и был внешне спокойным, но дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Ты говоришь мне... босс. Что приказываешь... не помогать существам, которые только что совершили для нас грёбаное чудо? Палач, глаза которого были лишены даже намёка на сострадание, открыл рот, чтобы ответить, но его прервал Михаэль, впервые обнаруживший, что ему приходится держать себя в руках, когда речь заходит о его лидере. — Милорд, вы правы, что дар по определению не требует взаимности. Однако нет и обязательства не отвечать взаимностью. Конечно, нет ведь ничего плохого в том, чтобы позволить тем, кто хочет предложить помощь, сделать это. На мгновение Михаэль испугался, что его аргумент остался без внимания. Если бы это было так, то судя по недоверчивым и возмущённым взглядам, устремлённым на его господина, скорее всего, пролилась бы кровь. Однако, к всеобщему облегчению, Палач Рока просто развернулся на пятках и направился обратно в лагерь. Его ответ прозвучал с такой жгучей ненавистью, словно он обращался к врагу. — Делай, что хочешь... только никогда не забывай, кто твой командир. Мусаси лишь крепче сжал рукоять своего меча, пока легионеры быстро обходили его, начав ухаживать за павшими принцессами. — О, я не забуду, босс... — прорычал он сквозь стиснутые зубы и развернулся, чтобы посмотреть, как его братья оказывают помощь, — уж будь уверен.