Guardian

      В самой уединённой комнате замка Дружбы, вдали от чужих глаз и ушей, сидел одетый в доспехи Дерран Грандель. На столе лежали подготовленные им инструменты: большая игла, зеркало, сосуд с чернилами и самое главное... фотография Фларри Харт. Сняв одну из стальных рукавиц, он молча смотрел на фотографию, запоминая каждую деталь главной жертвы своего провала.       По правде говоря, о двух древних ритуалах ордена Ночных Стражей, которые ему вскоре предстояло исполнить он читал лишь в книгах и рассказах, но самостоятельно никогда прежде их не проводил. Эти ритуалы не обладали ни магией, ни какой-либо другой практической пользой, а скорее были одной из немногих достоверно известных традиций таинственных воинов Ночных Стражей. И их выполнение сейчас было единственным, что хоть как-то могло удержать Деррана от необдуманных действий. Его внешнее спокойствие было лишь хорошо скрытой ложью, так как человек всеми силами старался сдержать бурлящий внутри него безграничный океан ярости. Мысль о том, что может случиться с Фларри, если он будет действовать не по правилам, а ещё воля, более сильная, чем доспехи, в которые он был облачён — вот и всё, что мешало ему выкорчевать весь Вечнодикий, найти Фларри и разорвать Кризалис на части...       Первым ритуалом был «Обряд покаяния», который, по слухам, проводили Ночные Стражи, не справившиеся со своими обязанностями или согрешившие по иной другой причине. Ритуал давал осуждённым возможность снять с себя вину, поклявшись совершить поступок, направленный на исправление содеянного. В случае успеха воин получал отпущение грехов, однако в случае неудачи, в соответствии с правилами ритуала, ему следовало покончить с собой. Учитывая, что Дерран не выполнил свой самый главный долг перед Серафимами, он не мог представить себе более подходящего жеста.       Вторым ритуалом был «Обряд возмездия». Воину следовало начертать на доспехах грехи врага, который должен быть наказан, или ошибки, которые нужно было исправить. Однажды нанесённые, они не могли быть стёрты с доспехов до тех пор, пока не будет уничтожен преступник, раскрыто преступление или, в крайне редких случаях, не будет даровано помилование. После проведения ритуала воин своей честью был обязан преследовать грешников, которых он поклялся наказать, до тех пор, пока с доспехов не пропадёт последняя надпись, либо пока те не падут в погоне за справедливостью. Преступления Кризалис были неисчислимы... и это только те, о которых Дерран знал. И всё же он поклялся, что не позднее чем завтра все они будут отомщены. Он запишет их все, не отрывая иглы, и накажет тоже — за всё сразу... Это был единственный исход, который он допускал...       Взяв со стола иглу, Дерран мгновение бесстрастно смотрел на неё, после чего с невозмутимым выражением лица уколол ею кончик указательного пальца и выдавил несколько капель крови в чернильницу. Когда человек почувствовал, что добавил достаточно крови в чернила, то использовал всё еще стекавшую с пальца кровь, аккуратно начертав иглой у себя на лбу сигил Палача Рока, после чего добавил на каждую щёку слово «раскаяние» на одном из давно умерших языков Д'нура. А затем, как завершающий штрих, вполголоса произнёс древнюю песнь первого ритуала стражей.       — Ибо по знаку его будет назван грешник. Ибо по крови его узнают грешника. Ибо делами его очистится грешник, аминь.       Закончив обряд покаяния, Дерран отложил иглу в сторону, встал и начал снимать внешние пластины своей обесточенной брони, выкладывая их на стол рядом со шлемом. Снова сев, человек снова взял иглу и пальцами свободной руки сделал простой знак над сосудом с чернилами. Те мгновенно засветились тревожным алым светом, а Дерран окунул иглу в сосуд и произнёс клятву обряда возмездия.       — Своей кровью я пишу клятву, и своей душой я клянусь в её истинности. Под моим мечом жертвы зла увидят свершившееся правосудие. Как грех написан, так он и будет отомщён, Свет мне свидетель, аминь.       Закончив простой напев, Дерран прикоснулся кончиком светящейся иглы к первой из лежащих перед ним доспешных пластин и принялся выводить текст рунами древнего Д'нура...

* * *

      Покинув покои Шайнинг Армора и Каденс, Селестия глубоко вздохнула. Совместными силами Луны и Твайлайт ей удалось убедить пару немного отдохнуть. Проходя по лестнице и коридорам, которые должны были привести её в покои, где уединился Дерран, Селестия вспоминала инцидент, произошедший всего час назад, после того как Дерран и Рейнбоу Дэш вернулись из больницы...       — Но почему?! Почему ты их не разбудишь?! — Шайнинг Армор рвал и метал, глядя на Деррана, в то время как Селестия и Луна стояли на стороне бронированного воина. Дерран печально покачал головой и сочувственно ответил:       — Лорд Шайнинг, пожалуйста, поймите, Легион был запечатан для защиты от угроз мирового масштаба. Как бы ни были плохи дела, они ещё не...       — Ещё не что?! Достаточно важны?! — буквально зарычал жеребец. Каденс придвинулась к мужу, изо всех сил пытаясь его успокоить.       — Шайнинг, я уверена, что Дерран не имел это в виду, — заявила она, нежно обхватив лапкой своего мужа. Однако несмотря на слова, во взгляде принцессы читалась неуверенность. Дерран кивнул, как в знак понимания, так и в знак благодарности.       — Уверяю вас, милорд, я бы никогда не назвал похищение ребёнка, тем более ребёнка Серафима чем-то иным, кроме как чрезвычайной ситуацией. Однако ни я, ни леди Селестия и Луна не можем с чистой совестью пойти на столь радикальный шаг, как пробуждение моих братьев.       Продолжая сверлить взглядом человека, Шайнинг вырвался из объятий жены.       — Но почему?! — почти прокричал он. — С Легионом у тебя за спиной битва бы закончилась, даже не начавшись!       Дерран покачал головой.       — Даже если отбросить всю серьёзность того, что мы пробудим оружие, способное уничтожать целые миры, я не знаю, как отреагируют на это мои братья. Когда Легион был запечатан, многие из них были вынуждены оставить не только свою новую жизнь, но и новые семьи. У многих братьев возникли романтические и семейные узы, такие же крепкие, как и те, что я разделяю с Леди Луной, Селестией и Твайлайт. Однако в отличие от меня, их семьи и возлюбленные не были Серафимами. Когда они прощались, то знали — это навсегда. Если мы пробудим их сейчас, даже несмотря на нынешнюю ужасную ситуацию, это будет плевком в лицо их невообразимой жертве.       Шайнинг лишь усмехнулся. В его глазах начали разгораться первые искорки гнева.       — Значит, я был прав! Ты заботишься о своей гордости больше, чем о безопасности Фларри Харт!!!       В этот момент вперёд выступила Луна.       — Достаточно, бывший капитан! Я понимаю твоё недовольство и разделяю беспокойство, но Дерран никогда бы не поставил гордость выше жизни даже одного единственного Эквестрийца!       Жеребец перевёл свой всё более разгорающийся от ярости взгляд на Луну, но прежде чем успел ответить, Дерран заговорил снова.       — Милорд, даю вам слово — я более чем способен справиться с этой задачей. Для меня Фларри Харт так же близка, как если бы она была...       Шайнинг вскинул голову и окинул Деррана выражением безудержной ярости. Его чувство отчаяния и беспомощности наконец достигло своего пика и, не выдержав, жеребец ядовито выкрикнул первое, что пришло ему в голову:       — НО ОНА НЕ ТВОЯ ДОЧЬ!!! ТВОЯ ДОЧЬ МЕРТВА!!!       На несколько мгновений всё словно замерло. Абсолютная могильная тишина заглушила в фойе замка Дружбы все остальные звуки. Шайнинг Армор хлопнул себя по губам и его глаза расширились от ужаса, когда он понял, что только что сказал. Селестия, Луна, Дэш и даже Каденс в немом ужасе уставились на него, не веря в то, что только что услышали. Сам жеребец с трудом подбирал слова, потрясённый до глубины души не столько тем, что сказал это Деррану, сколько тем, что смог произнести что-то настолько бессердечное.       — Дерран... Прости меня... Я не хотел...       Шайнинг ожидал вспышки ярости, может быть, даже удара. Это была бы более чем справедливая реакция, учитывая то, что только что вылетело из его рта. Но то, что он получил вместо этого, было ещё хуже.       В выражении лица Деррана не было и намёка на гнев. Скорее, его взгляд выражал невообразимую боль и печаль, отчего Шайнинг мгновенно почувствовал себя таким же чудовищем, как и Кризалис. Но прежде чем он успел что-то сказать, Луна и Рейнбоу Дэш вышли из шокового состояния и с одинаковым выражением почти невыразимого возмущения открыли было рты... Дерран остановил их поднятой рукой.       — Вы правы, милорд... — начал человек. Его голос звучал неуверенно и был полон тяжело подавляемой агонии, которая буквально разбила сердца окруживших его пони. — Моя дочь мертва... Она мертва уже более двенадцати сотен лет. И вина за это полностью лежит на мне.       Шайнинг открыл рот, желая что-то сказать, но не смог подобрать подходящих слов.       — Работа родителей, как никакая другая, заключается в защите своих детей... и я не справился с этой задачей, — Дерран положил руку на плечо жеребца, и выражение его лица вдруг посуровело, застыв, словно было отлито из железа. — Я не понаслышке знаю, что такое боль от потери ребёнка. Я испытал невообразимую агонию, беспомощно наблюдая, как у нас отняли то, чем мы дорожили больше всего на свете.       Внезапно Шайнинг Армор почувствовал, как каждый волосок его шерсти и гривы встал дыбом, когда аура силы, более древней и чудовищной чем всё, что он когда-либо мог припомнить, омыла его. Слова человека потекли медленно и обдуманно, каждое из них напоминало звон великого колокола, а сами тени вокруг его тела, казалось, замерцали.       — И поэтому я не позволю ни вам, ни другим родителям испытать эту боль ни сейчас, ни когда-либо, — жеребец мгновенно почувствовал, как его гнев и страх испаряются, не в силах отрицать огромную силу слов Деррана, чей голос стал похож на гул вулкана на грани извержения. — Я приведу вашу дочь домой, живую и невредимую... и ничто меня не остановит.       Поднявшись, человек развернулся и размеренными шагами направился к лестнице.       — Мне нужно кое-что собрать, а затем я отправлюсь в северную башню и подготовлюсь к предстоящей битве...       Тогда Селестия отпустила Деррана без каких-либо комментариев, не желая усугублять ни его бремя, ни стресс Шайнинга и Каденс. К сожалению, она могла позволить себе ждать, и понимала что новости, которые ей предстоит принести, будут... нежелательными. И говоря по правде, несмотря на крайнее отвращение к акту убийства, немалой части Селестии очень хотелось промолчать. К сожалению, проклятие и благословение пророчества в этом вопросе не оставили ей выбора. Так что принцессе оставалось лишь утешать себя, вспоминая все случаи, когда прощение и милосердие в конце концов спасали Эквестрию. К сожалению, это было скудным утешением, когда она вспомнила события, произошедшие всего несколько часов назад.       — Принцесса Селестия? — та слегка вздрогнула при звуке голоса, который обычно наполнял её радостью и гордостью, ведь она надеялась выполнить своё дело в одиночку.       — Ах, Твайлайт, чем я могу тебе помочь? — с усталой улыбкой спросила солнечная принцесса, с лёгкостью многовековой практики скрыв напряжение в своём голосе. Шагая рядом со своей бывшей учительницей, Твайлайт помрачнела.       — Мне хотелось проведать Деррана. Я... Я слышала о том, что случилось с Шайнингом.       Селестия кивнула.       — Слова Шайнинг Армора были неуместны, но понятны. Однако я уверена, что Дерран знает, что твой брат не имел в виду того, что произнёс.       Твайлайт кивнула в ответ.       — Знаю. Из всех присутствующих, Дерран лучше всех нас знает, что сейчас чувствуют Шайнинг и Каденс.       Селестия склонила голову в знак согласия.       — Как Каденс? Моя племянница держится уверенно, но я вижу, что она уже близка к своему пределу.       Твайлайт мгновение помолчала, а затем слабо улыбнулась.       — Честно говоря, думаю, ей уже лучше. Она сказала, что слова Деррана, сказанные Шайнингу, весьма обнадёживают, — Твайлайт вновь помрачнела. — Но я чувствую, что она всё ещё напугана.       Селестия снова кивнула.       — Как и любой родитель. Однако я рада слышать, что слова Деррана её утешили.       Твайлайт тихо рассмеялась.       — Что ж, Дерран приводит довольно убедительные доводы о том, что в таких ситуациях волноваться не стоит.       Селестия не смогла сдержать улыбку.       — Это уж точно...       Некоторое время принцессы шли в тишине, затем Селестия тактично кашлянула.       — Как поживают Меткоискатели и малышка Динки?       Твайлайт тяжело вздохнула.       — Я получила письмо от Спайка, в котором говорится, что у Свити Белль, Эппл Блум и Скуталу всё хорошо. Они уснули почти сразу же, как только их уложили. Старлайт уже возвращается обратно, но Спайк и Рарити решили остаться с малышками на ферме. Спайк решил, что я захочу узнать новости, как только они проснутся, а Рарити не хотела оставлять сестру. Я проведала Флаттершай и Пинки Пай, и они сказали, что Динки тоже отдыхает. Видимо, сначала она была очень напугана, но когда ей передали, что о её маме заботится Дерран, то тут же успокоилась. Видимо, она его большая поклонница. О, и Эпплджек отправилась домой, чтобы проведать Эппл Блум.       Селестия спокойно кивнула.       — А... Дерпи Хувс?       Снова помрачнев, Твайлайт вздохнула.       — Всё ещё без сознания. К счастью, врачи сказали что всё оказалось гораздо лучше, чем нам казалось изначально и раны не настолько серьёзны. Со временем Дерпи полностью восстановится, но она была истощена почти до смерти, а ещё боль и психическая травма... — Твайлайт прервалась и слегка сердито добавила. — Разве это плохо, что я почти с нетерпением жду завтрашнего дня?       Селестия молчала, сочувственно глядя на Твайлайт.       — Я знаю, что не должна желать смерти Кризалис, но на этот раз она действительно перешла все возможные границы!!!       От ненависти, прозвучавшей в голосе её бывшей ученицы принцесса солнца поморщилась.       — Я... не думаю, что смогу простить подобное, — заявила Твайлайт, прерывисто вздохнув. — Было время, когда я надеялась, что возможно смогу заставить Кризалис измениться, но теперь... — кобылка глубоко вздохнула, и на её мордашке появилось выражение гнева и стыда. — Теперь я просто хочу, чтобы она ушла... навсегда!       Селестия кивнула.       — Нет ничего постыдного в гневе, Твайлайт. Полагаю, все согласятся, что преступления Кризалис ужасны, и признаю, что часть меня тоже хочет, чтобы она исчезла, — тут Селестия сделала глубокий вдох, а затем так же медленно выдохнула. — Однако... Несмотря на всё, что она сделала, я всё ещё верю, что её можно спасти.       Твайлайт недоверчиво уставилась на свою бывшую наставницу.       — Как вы можете так говорить после всех тех ужасных вещей, что она совершила?!       Селестия улыбнулась и устало посмотрела на кобылку.       — Отчасти поэтому я прямо сейчас собираюсь поговорить с Дерраном. Но в основном... — Селестия остановилась и посмотрела Твайлайт в глаза. Взгляд старшей принцессы был далёким, но в то же время добрым и любящим, — потому что когда-то давно, вопреки всей логике и здравому смыслу, я влюбилась в жеребца, который пытался убить меня...

* * *

      Когда по приказу своей повелительницы над горизонтом поднялось солнце, у основания замка Дружбы собралось множество горожан. Молодые и старые, кобылки и жеребцы, пегасы, единороги и земнопони — все собрались перед воротами. Каждый из них слышал о случившемся, и все они пришли выразить свою поддержку. Однако на многих мордашках можно было разглядеть неуверенность. При всей своей силе человеку придётся вступить в бой с одним из сильнейших, а возможно также хитрейших и опаснейших врагов Эквестрии. Из всех злодеев, покушавшихся на спокойствие пони лишь Кризалис удавалось не раз приблизиться к победе, а при поражении вовремя ускользнуть. Она была безжалостна, хитра и дьявольски умна. Каждая битва проходила на её условиях, и срывалась лишь незначительным преимуществом со стороны её противников. К примеру, во время последней попытки ей удалось захватить всех принцесс и Совет дружбы, причем никто из пони даже не заметил этого. И лишь её собственная самонадеянность и быстрота мышления нескольких неожиданных героев смогли предотвратить катастрофу. Так что в собравшейся сейчас перед замком толпе было достаточно и верующих, и сомневающихся.       — Как думаете, он справится?       — Разве принцессы не должны ему помочь?       — Почему он делает это в одиночку?       Возле ворот замка три юные кобылки огорчённо слушали обрывки разговоров. Несмотря на усталость, Меткоискатели вместе с Рарити, Эпплджек и Спайком пришли поддержать Деррана. Они были полны решимости быть рядом с ним, и их раздражало, что так много жителей Понивилля сомневаются в человеке. Кислое выражение мордашки Рарити, изо всех сил старавшейся не обращать внимания на перешёптывания было видно издалека. Спайк старался отвлечься, считая вслух, а Эпплджек просто смотрела на толпу. В глубине души они понимали, почему пони взволновались, но их усталость в сочетании с тем, что теперь они знали о скрытом прошлом Деррана, заставляла каждый комментарий воспринимать как личное оскорбление.       — Он не справится в одиночку.       — Совет дружбы действительно не собирается ему помогать?       — Разве принцессы не могут вызвать хотя бы Королевскую гвардию?       Внезапно в толпе послышался неприятный и крайне противный голос. Пронизанный высокомерием и снисходительностью, некто заявил почти скучающим тоном, растягивая слова:       — Неужто мы действительно позволим случиться чему-то подобному?       Толпа расступилась и все увидели розовую кобылу средних лет с фиолетовой гривой. Её нос был странным образом вздёрнут вверх, словно коготь, а кьютимаркой было кольцо с бриллиантом. Не обратив никакого внимания на сердитые взгляды Рарити, Эпплджек, Спайка и Меткоискателей, Спойлд Рич продолжила:       — Я знаю, что этот... человек, имеет в Понивилле репутацию героя, — продолжила она, пренебрежительно махнув копытом. По тону кобылы легко можно было понять, как мало для неё это значит. — Но действительно ли мы готовы отдать судьбу ребёнка в руки пришельца, который прибыл сюда всего несколько недель назад?       Несколько пони неловко зашевелились, словно втайне соглашаясь с её словами, но не желая этого говорить.       — Все четыре ныне правящих принцессы и Элементы гармонии находятся здесь. И всё же сейчас они просто стоят в стороне, позволяя этому пришельцу самому решить нашу проблему. Я же здесь не единственная, кто думает, что это плохая идея?       За этим заявлением последовало несколько нерешительных кивков, а Спойлд Рич окинула толпу начальственным взглядом.       — В такие времена нам нужно заботиться о своих согражданах, доверяя их проверенным героям Эквестрии, а не... каким-то там чужакам. Меткоискателей, Спайка, Эпплджек и Рарити буквально затрясло от гнева, но прежде чем они смогли заговорить, раздался тоненький голосок.       — Вы ошибаетесь!       Все как один, толпа повернулась и уставилась на говорившего. На дорожке, ведущей к замку, стояла маленькая кобылка-единорог, немного моложе даже трио Меткоискателей. Её яркая светлая грива приятно контрастировала с лавандовой шёрсткой. Стоя рядом с сопровождающими её Флаттершай и Пинки Пай, юная кобылка продолжила, решительно прищурив глазки.       — Моя мама всегда говорила, что мистер Грандель — герой! Он добрый и сильный, и он любит Эквестрию больше понибудь на свете!!! — заявила Динки Хувс со всей решимостью, на которую только было способно её маленькое тело. — Он обязательно вернёт Фларри её маме и папе!!!       Спойлд раздражённо посмотрела на посмевшую её прервать кобылку. Однако не успела она осадить наглую выскочку, как её прервали.       — Малышка права! — провозгласил громкий, слегка ворчливый женский голос, который, похоже, привык отдавать приказы. — Неужели вы все забыли, сколько труда он вложил в восстановление нашего городка?! Несколько дней подряд человек расчищал завалы, сражался с сотней лесных волков, работал по ночам и добывал материалы — и всё это только для того, чтобы мы могли отстроиться заново! И, кстати, абсолютно безвозмездно, потому что единственное, чего он хотел — это чтобы у вас, пони, была крыша над головой!       Протиснувшись сквозь толпу, Содаст встала рядом с Динки, Флаттершай и Пинки Пай, вокруг которых собрались и рабочие с лесопилки Понивилля. Спойлд снова открыла было рот, но её вновь прервали.       — Если бы не Дерран, то во время нападения дракона я бы сгорел вместе с женой и дочерью! — заявил жеребец с серой гривой и коричневой шерстью, на чьём боку была заметна кьютимарка молотка и гвоздя. — Дерран Грандель спас ваши жизни, восстановил дома и ничего не попросил взамен! А теперь, когда случилась эта трагедия, он вдруг стал недостаточно хорош?!       К Содаст и её команде присоединился Браун Стоун со своей дочерью, женой и строительной бригадой. Спойлд нахмурилась и, когда толпа разразилась возгласами и выкриками «Они правы!», вновь попыталась перехватить инициативу. И снова оказалась прервана.       — Если бы не мистер Грандель, мой магазин и полдюжины соседних до сих пор лежали бы в руинах! — заявил Чипотл Пеппер. Его усы гневно ощетинились, когда он обвиняюще указал лапкой в сторону Спойлд Рич. — И я точно знаю, Спойлд, что твой муж, Филси, потерял бы половину своего дохода в Понивилле, если бы здесь не было Деррана! Дерран Грандель может и один жеребец, но раз он говорит, что может справиться с этим, то после всего, что человек для нас сделал, он заслужил немного веры!!!       Спойлд растерялась, поскольку поняла, что теперь толпа полностью ополчилась на неё. Уголком глаза кобыла заметила, что даже собственные муж и дочь смотрят на неё с лёгким неодобрением. Однако ей не пришлось отвечать, так как двери в замок открылись...

* * *

      Будто по мановению волшебной палочки толпа мгновенно затихла, когда из открытых дверей будто бы хлынула электрическая волна, мгновенно затопив всё вокруг. Все взгляды собравшихся устремились ко входу, а странное ощущение, витающее в воздухе, не позволяло отвести взгляд. Первыми появились четверо принцесс. Медленно и с мрачной решимостью принцессы собрались перед безмолвной толпой. Они стояли, замерев как статуи, и в глазах каждой пылали огоньки неустрашимости. Никто из собравшихся не мог припомнить, чтобы хоть раз видел одну из своих правительниц в подобном состоянии. Казалось, что в присутствии принцесс холодеет сам воздух. Однако это было ничто по сравнению с тем, что последовало за ними...       Мгновенно воздух словно наэлектризовался и каждый волосок на гриве и шёрстке собравшихся встал дыбом. Когда же в тёмном проходе замка что-то зашевелилось, пони почувствовали ужас каждой клеточкой своего тела. Шагнув вперёд, это что-то одним своим присутствием заставило дрожать сам воздух, прежде чем вышло на дневной свет. Потрясённые возгласы и крики ужаса вырвались из множества уст, когда пони увидели фигуру, которая казалась колоссом из древнего мифа.       Почти на каждом дюйме его доспехов были начертаны бесчисленные руны и символы. Странные, светящиеся ядовитым эфемерно-красным цветом письмена не мог понять ни один пони в этом мире, но все, кто смотрел на них, чувствовали безответный ужас, царапающий их души. Ужасающе мрачное выражение лица человека казалось высеченным из живого камня на заре времён и излучало холодную ярость, от которой каждое существо перед ним ощущало неконтролируемую дрожь. Его покрытый рунами шлем был пристёгнут к поясу, открывая начертанный на лбу кровью личный знак, а на каждой щеке было написано слово, от которого у всех, кто читал его плавный готический шрифт, продирал по коже мороз: Repentia. Но самыми ужасными были его глаза. Прекрасные, льдисто-голубые, они почти светились жутким призрачным сиянием, заставлявшим пони чувствовать, будто он может заглянуть в самое их сердце и осудить каждое зло, которое они когда-либо совершили.       Пони инстинктивно попятились, когда человек спустился по ступеням от входа в замок, и принцессы расступились, чтобы пропустить его. Это... это был не тот Дерран Грандель, которого они знали. Сейчас он не был тем добрым улыбчивым человеком, который мог поднять настроение пони ласковым словом, тяжело работал и был всегда в хорошем настроении. Не был он и героическим чемпионом, отстаивающим всё хорошее и правильное в мире. Это был человек, которого жители Понивилля никогда не встречали, никогда не слышали о нём, и даже не подозревали о его существовании.       Этот жеребец был предводителем армий, судьёй душ и карателем грешников. Под его взглядом падали королевства, континенты превращались в руины, а целые миры сгорали в яростном огне. Он не был героем, который спасёт положение и освободит прекрасную девушку, но был тем, кто придёт, когда день уже давно минует, а надежда будет потеряна и останется лишь мстить... Он был наказанием... Он был разрушением... И он был гневом.       Хотя никто кроме принцесс и его ближайших друзей не знал об этом, это был Дерран из древнего прошлого, вернувшийся из утраченной истории давно погибшего мира. И в его присутствии все сомнения буквально... испарялись. То, что Кризалис проиграет, больше не было вопросом «если», а только «когда». Даже Спойлд Рич, несмотря на всё своё высокомерие не смогла найти в себе сил, чтобы усомниться в этой истине. В конце концов... какой здравомыслящий смертный настолько глуп, чтобы сомневаться в смерти?       Когда Дерран остановился на нижней площадке ведущей в замок лестницы, Старлайт Глиммер, Шайнинг Армор и Рейнбоу Дэш прошли мимо него, оказавшись позади принцесс, но почти никто из пони не заметил этого. Все глаза были прикованы к Деррану, и пони почти перестали дышать, в ожидании того, что он скажет или предпримет. Однако человек словно бы не замечал их, устремив свой взгляд на раскинувшийся вдалеке Вечнодикий лес, над которым начали собираться тёмные грозовые тучи. Казалось, будто сам лес призвал их, чтобы возвестить о прибытии Деррана.       На несколько тягучих минут весь мир словно замер в ожидании того, что произойдёт дальше. Внезапно вдали от леса сформировался гигантский столб тошнотворно-зелёного света, пронзив небо своим нечестивым сиянием и чары резко разрушились.       Все как одна, принцессы расправили крылья, безупречно синхронно взмыв в небо и устремились к мерзко сияющему свету. Толпа под ними расступилась, и Дерран медленным обдуманным движением надел шлем. Затем, остановившись на мгновение, он повернулся и посмотрел на Динки Хувс и собравшихся рядом с ней Меткоискателей. В ту же секунду кобылки почувствовали волну ужаса, но уже в следующую секунду их отпустило, когда покрытый рунами шлем почти незаметно кивнул. Страх кобылок мгновенно исчез и те слабо улыбнулись, кивнув в ответ. Динки и Меткоискателям не нужны были слова, чтобы понять, что сказал им Палач Рока. Это было признание их храбрости и обещание, что он всё исправит.       Дерран бросился за улетающими аликорнами одним размытым движением, которое, казалось, сотрясло саму землю. Когда он буквально пролетел мимо, Шайнинг Армор, Старлайт Глиммер, весь Совет дружбы и Спайк на спине Рарити, потянулись вслед за Дерраном так уверенно, будто их заставила сама магия. Имеющие крылья поднялись в воздух, остальные же поскакали вслед за ними.       Процессия во главе с принцессами быстро достигла леса. Через минуту-другую перед ними уже показалась опушка, а затем густая, спутанная масса бузинных веток словно зелёная стена загородила обзор. Однако их шаг даже не замедлился: со всё тем же мрачным выражением на мордочках, Селестия и Луна зажгли рога, сбивая деревья с пути Деррана. Под воздействием солнечного жара и гравитационной сингулярности даже самые большие и старые деревья мгновенно превращались в пыль, оставляя после себя лишь дымящуюся землю и потрескавшиеся камни.

* * *

      В нескольких километрах от основания пылающего зелёным столба света Стормфанг с беспокойством наблюдал за хохочущей в голос Кризалис, чей зазубренный рог светился, пока та поддерживала заклинание. На смену его былому спокойствию и уверенности пришла явная тревога. В течение нескольких последних недель, прошедших с тех пор, как она взяла в копыта Амулет Аликорна, Кризалис становилась всё более и более неуравновешенной и теперь часто можно было услышать, как она разговаривает сама с собой. Королева спала теперь очень редко, а в ту ночь, когда был уничтожен Глаз Чейнджлинга она просто рассмеялась, будто это была самая смешная шутка, которую она когда-либо слышала, несмотря на след от ожога на её роге. Кроме того, Кризалис казалась теперь куда менее осторожной, словно была абсолютно уверена в их грядущей победе, и если раньше Стормфанг мог находить в этом нечто освежающее или раздражающее поочерёдно, то теперь подобная ситуация вызывала у дракона глубокую тревогу.       Тем не менее, с результатами спорить было невозможно. Новообретённая тайная мощь Кризалис была на совершенно ином уровне нежели раньше, а её эффект был просто превосходен. Сначала Королева зачаровала свою небольшую армию из нескольких сотен перевёртышей, сделав их быстрее, сильнее и совершенно невосприимчивыми к страху. Кроме того, с помощью соотечественников Стормфанга она пополнила свои силы множеством зачарованных зверей из Вечнодикого леса и других мест. И конечно, если понадобится, сами драконы тоже ожидали наготове. Так почему же он так волнуется?       Глубоко вздохнув, Стормфанг заставил себя вспомнить, кто он такой. Он был драконом, представителем самой могущественной расы на планете. Как только всё закончится и сокровища Эквестрии окажутся в его когтях, он сможет побороться с Эмбер за титул Повелителя драконов. Тогда он сможет вернуть всё на свои места, позаботившись о том, чтобы вся эта нелепая ерунда с «дружбой» была искоренена навсегда. Кризалис пообещала, что взяв власть, обеспечит в качестве пищи постоянный приток пони и драгоценных камней. А пока он сделает из Эмбер достойный пример. Стормфанг всё ещё не мог решить, убить ли её или заставить стать своей королевой. В конце концов, она была довольно симпатичной...       Внезапно дракон оторвался от своих мыслей, и ужасная дрожь пронзила его, словно электрический разряд. Повернув голову, Стормфанг оглядел Вечнодикий до Понивилля — далёкой точки за пределами почти бесконечного леса. Схватившись когтистой лапой за горло, его зрачки расширились, а сердце начало бешено колотиться в груди. Такого чувства он не испытывал уже очень давно, с тех самых пор, как в юности пытался бросить вызов Урсе Старшему. Эта неудачная попытка доказать свою силу едва не привела его к гибели, и хотя Стормфанг никогда не признался бы в этом, он всё ещё иногда просыпался в холодном поту, вспоминая нависшее над ним огромное чудовище. Ему никогда не забыть тот ужас и ощущение полной беспомощности, когда он смотрел в огромные, полные первобытной ярости глаза чудовища.       Пытаясь взять под контроль дрожащие лапы, Стормфанг перевёл взгляд с лесных крон на всё ещё безумно ухмыляющуюся Кризалис. Почему она не почувствовала того, что только что почувствовал он?! Это всепоглощающее чувство, будто сама смерть только что приковала его к себе взглядом... и улыбнулась. Кризалис тихонько засмеялась, не обратив никакого внимания на дискомфорт Стормфанга и дракон покачал головой. Заметив внезапную вспышку яркого света в том месте, где Вечнодикий граничит с Понивиллем, Стормфанг почувствовал, как у него пересохло во рту и почти непроизвольно пробормотал под нос то же самое, что сказал один из его ныне покойных товарищей, когда много веков назад они вошли в логово Урсы.       — Боюсь, мы разбудили спящего гиганта...

* * *

      С молчаливой целеустремленностью продвигаясь вперёд, Дерран прокручивал в голове последний приказ леди Селестии. Даже сейчас размышляя об этом человек чувствовал, как к горлу подступает комок. Он понимал необходимость, но это его мало успокаивало. Почти не задумываясь, Дерран достал из своего внепространственного арсенала фотографию Фларри Харт. Фото было сделано совсем недавно: леди Каденс и лорд Шайнинг вдвоём держали перед собой юную кобылку. Оба родителя выглядели измождёнными и в чём-то вымазанными, но при этом словно светились от счастья. Запеленатая в розовое одеяльце Фларри Харт с абсолютно счастливым выражением тянулась лапками в сторону камеры. Подумав о том, как она должна быть сейчас напугана, Деррана охватила почти непреодолимая ярость, но он заставил себя сохранять спокойствие.       +Они все заслуживают смерти+, — провозгласил Палач. Каждое его слово было наполнено злобной яростью, эхом отдававшейся в голове Деррана. — +Кризалис, чейнджлинги и все остальные живые существа, которые имели хотя бы малейшее, блядь, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ об этом!! Все они заслуживают смерти, захлебнувшись собственной грёбаной кровью!+       Внешне Дерран не подал никаких признаков того, что что-то слышал, со слабым пшиком вытесненного воздуха отправив фотографию обратно в оружейную. Однако про себя он кивнул.       «У меня нет аргументов против, но всё же... наши приказы остаются в силе».       Палач Рока усмехнулся, казалось, отчасти согласившись.       +И это всё?! Раз есть приказ, то мы можем пойти на хер?!+       Дерран внутренне вздохнул.       «Ты же знаешь, что всё не так просто», — Палач лишь зарычал в ответ. — «Однако...»       +Да?+       Дерран старался не показывать эмоций на лице, пока вёл внутренний диалог.       «Похоже, в наше отсутствие зло в святой земле стало более дерзким. Проявив небывалый героизм, наши леди смогли сдержать тьму. С любовью, милостью и пониманием, леди Селестия в одиночку поддерживала мир более тысячи лет. А совсем недавно леди Твайлайт и её друзья сохранили его силой своих дружеских уз».       +То есть?!+       Внутренний голос Деррана помрачнел.       «Я считаю, что пришло время напомнить злу этой земли альтернативные варианты его... спасения».       В своём сознании человек почувствовал, как Палач ухмыльнулся.       +Значит... ты хочешь послать сообщение.+       Дерран мысленно покачал головой.       «Нет... Я хочу, чтобы ты послал сообщение так, как можешь только ты. Напомни этому миру, что те, кто растрачивает милость Серафимов... пожнут своё проклятие».       +Уверен, что доверяешь мне достаточно, чтобы дать такую свободу действий?+ — спросил Палач, ухмыляясь всё сильнее. Дерран мысленно кивнул.       «Считай это возможностью заслужить немного милости. Только никогда не забывай, что Фларри Харт на первом месте, и что руку с твоего поводка просто ослабили, а не убрали».       Палач кивнул.       +Не гони, в мою смену не умрёт ни один ребенок. А когда я закончу... весь мир будет бояться Света+.       Дерран кивнул. Выражение его лица под шлемом стало бесконечно холодным, как клетка его воли, напряжённая под постоянно растущей яростью.       «Аминь...»

* * *

      Вечнодикий лес был одним из самых опасных мест в Эквестрии, а возможно, и во всём мире. Если по краям его можно было пройти хотя бы с некоторой долей безопасности, то внутри он был, по большому счету, смертельной ловушкой. Чем глубже понибудь заходил, тем темнее и запутаннее становилось вокруг, и тем более свирепыми и смертоносными становились дикие животные. Мантикоры, древесные волки, гидры, маульвурфы, медвежуки, лесные татцельвурмы, химеры и другие гораздо более тёмные существа в изобилии водились в самых глубоких уголках этого гигантского леса.       Пони не осмеливались пробираться в эти суровые глубины, где росли самые старые лесные деревья. Те немногие, кто пробовал и выживал, рассказывали истории о перешёптывающихся деревьях и чудовищах, слишком страшных, чтобы называть их имена; говорили они и о голосах в ночи, древних и злых, кричащих от ярости и боли. Некоторым пони казалось, что вокруг них идёт великая призрачная битва, а кто-то мог поклясться, что когда бесплотные отголоски звучали громче всего, в воздухе ощущался слабый запах крови.       Однако обитатели Вечнодикого уже давно привыкли к звукам и запахам своего мрачного дома. Так же, как привыкли и к вечному мраку, вызванному густыми переплетёнными ветвями древних деревьев, затмевающими солнце, и к приглушённому призрачному шёпоту на грани слышимости. Существ этого леса было нелегко напугать: природа их дома в сочетании с собственной немалой силой сделали их почти невосприимчивыми к чувству страха... по крайней мере, они так думали.       Но в тот день, ставший позорным для зверей Вечнодикого леса, всё изменилось. Когда над ветвями их дома сгустились грозовые тучи, в воздухе разлилось чувство, какого ещё не испытывал ни один из них. Все живые существа в лесу, как один, устремили свои взгляды в одну точку. Их мех встал дыбом, чешуя зачесалась, глаза расширились, а уши и усики прижались к макушкам. Никто из них не знал, что именно лежит в направлении их взгляда, и как им вообще удаётся проследить его движение. Расстояние было слишком велико, чтобы можно увидеть или услышать то, что так привлекло их внимание, но все знали, что оно там... и все чувствовали его ненависть.       Волны убийственной ярости исходили от него, как от нечестивого маяка, омывая лесных существ приливной волной злобы. Мгновенно шёпот в глубине леса умолк, ибо впервые за двенадцать сотен лет призраки Вечнодикого ощутили присутствие своего убийцы. Хотя живые звери и пони Эквестрии могли забыть об этом, лес никогда не забывал. Когда живущие в нём существа замерли в страхе, деревья задрожали, а в шёпоте впервые появились связные слова, в призрачных стенаниях, полных ужаса и отчаяния, Вечнодикий лес едва слышно произносил одно и то же имя, повторяя его снова и снова...       Палач Рока... Палач Рока... Палач Рока...       Лесные существа либо не знали, либо не понимали этого имени, но слушая его, они чувствовали, как всепоглощающий ужас проникает в их души. Среди криков, рёва и воплей неописуемого страха звери Вечнодикого повернулись и побежали. Некоторые бежали в норы, заваливая за собой входы, и риск задохнуться становился незначительным перед лицом возможного обнаружения. Некоторые бежали или летели к гнёздам, сворачиваясь в их центре комочком и закрывали глаза лапами и крыльями, умоляя Вселенную, чтобы их не смогли обнаружить. Те же, кто не имел постоянного пристанища просто бежали без оглядки, пока не падали почти мёртвые от усталости. Те звери, которые могли говорить, в моменты краткого просветления между приступами безумия, вызванного паникой, повторяли лишь одну фразу. Они не понимали её смысла, но были не в силах перестать повторять, так как страх разрывал остатки их разума в клочья.       Он идёт...

* * *

      Не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, глубоко внутри себя королева Кризалис хихикала от счастья. Она чувствовала себя лёгкой, как пёрышко, и задорной, как школьница, ведь совсем скоро свершится её идеальная месть, о которой она всегда мечтала! Королева уже почти видела отчаянье на мордашках Луны и Селестии, полные ужаса глаза Твайлайт и Каденс и сломленного Шайнинг Армора! Иногда Кризалис даже казалось, что она слышит, как они умоляют её о пощаде, как её верные марионетки разрывают то... что бы это ни было, на куски!       Радостно мурлыча себе под нос, королева чейнджлингов окунулась в мечты о будущем. Селестию и Луну она, конечно же, посадит в клетку. Куда бы только её подвесить... Может, в тронном зале, как украшение? Рога бывших принцесс нужно будет однозначно спилить, крылья выщипать, а хвосты и гривы сбрить! Твайлайт и её жалких друзей можно будет сковать магией и поместить в казармы, дабы они... развлекли её солдат, но только после того, как она лично помучает бывших хранителей Эквестрии. Кризалис задумалась, стоит ли ей сразу убить мелкого дракона Твайлайт, или пошантажировать её, заставив мерзкую кобылу унижаться, чтобы спасти своего питомца, а потом всё равно убить.       Старлайт Глиммер можно лишить магии и оставить как личную грушу для битья. Кризалис была уверена, что сможет найти способ сделать её достаточно выносливой, чтобы Глиммер смогла оставаться в живых как можно дольше. Может, получится сделать её бессмертной, дабы она могла страдать до скончания времён? И, разумеется, самое восхитительное — Каденс и Шайнинг Армор, для которых Кризалис приготовила идеальную пытку. С помощью магии она заманит Каденс в кристальную ловушку в королевской опочивальне, в которой та сможет видеть и слышать всё, что происходит снаружи. Там она и останется, наблюдая за тем, как её мужа, скованного по хуфам магией, королева чейнджлингов использует как личную игрушку. А уж сколько отчаяния испытает бывшая принцесса, когда Кризалис не только её мужа превратит в инструмент для снятия стресса и размножения, но и использует как живое орудие её дочь!       Безумно рассмеявшись, Кризалис повернулась, окидывая взглядом силовой кокон, содержавший внутри себя заложника. Внутри полупрозрачной зелёной сферы плавала, свернувшись калачиком, Фларри Харт. Сейчас кобылка была под действием сонного заклинания. Кризалис подумывала оставить её в сознании, но поняла, что маленький жеребёнок-аликорн обладает огромной магической силой, которую едва сдерживают другие принцессы, использующие заклинание «Сдерживание дитя». Так что пока не будут приняты надлежащие меры предосторожности, лучше бы ей поспать. Кризалис не собиралась упустить победы из копыт лишь потому, что какая-то там соплюшка-аликорн закатит магическую истерику. Вновь обернувшись и окинув взглядом место, куда её маяк направлял врагов, она краем глаза увидела Стормфанга. Дракон стоял позади выбранного ими наблюдательного пункта, прижавшись спиной к скальному утёсу. Его зрачки расширились, а грудь вздымалась так, словно великого дракона вот-вот хватит инфаркт.       — Тартар тебя задери, что с тобой такое творится? — накинулась на него Кризалис. При звуке её голоса Стормфанг подпрыгнул, словно его ударили током. Дико оглядевшийся по сторонам дракон, казалось, вот-вот заверещит от страха, но каким-то чудом ему удалось взять себя в лапы.       — Н-ничего, просто... Ты... Ты сейчас что-нибудь почувствовала?       Кризалис презрительно посмотрела на своего предполагаемого партнера и отвернулась.       — Нет. А теперь перестань корчиться, как побитая собака, и приведи себя в порядок. Наши гости прибыли...       Окинув взглядом лесистый каньон шириной почти в добрый десяток километров, выбранный ими в качестве поля битвы, Стормфанг убедился в её словах. На краю большого скалистого выступа на вершине холма, резко обрывавшегося в скалу, спускающуюся в каньон, показались принцессы. Хотя на таком расстоянии они казались не более чем небольшими пятнышками, дракон мог поклясться, что видел их горящие холодом глаза. Спустя пару секунд к ним присоединились ещё восемь пони и молодой дракон. При виде предателя, передавшего Эмбер трон, у Стормфанга начала закипать кровь и дракон открыл было рот, чтобы сказать что-то пренебрежительное, но слова замерли у него в горле, когда толпа пони расступилась.       Медленно, размеренно и вместе с тем решительно шагая, на холме показалась фигура. Она стояла на двух ногах, сжимая пятипалые руки в кулаки. На ней были доспехи, словно рождённые самыми жуткими кошмарами, и казалось, что сам гром из собравшихся над лесом тёмных туч возвестил о её приходе, а прорезавшая небосклон молния едва осветила затенённые забралом черты лица. В этот момент Стормфанг почувствовал, что его сердце остановилось. Даже на таком расстоянии два ужасных пылающих алым глаза каким-то образом снова вжали его в скалу. Из пасти дракона вырвалось хныканье, настолько слабое, что даже он сам едва услышал его, а в голове вспыхнули образы клыков размером с секвойю и когтей, способных перемолоть в клочья горы. Едва удерживая своё всё более эфемерное мужество, Стормфанг признался самому себе, что пути назад больше нет.       Палач Рока... прибыл.

* * *

      Лесистый каньон, отделявший её от племянницы и Кризалис, Твайлайт рассматривала холодно, но сдержанно. На мгновение у неё мелькнула шальная мысль телепортироваться вперёд и сразиться с Кризалис самой, но кобылка удержалась от этого, понимая, что королева чейнджлингов никогда не позволит атаковать себя столь очевидным образом. Когда массивный столб жуткого зелёного огня, который вёл их всех сюда потускнел, Твайлайт увидела, что на его месте возник прямоугольный энергетический экран, размером и формой с рекламный щит, окаймленный искрами зеленоватых молний. На мгновение массивный экран потух, став просто пустым полупрозрачным зелёным полотном, а затем с яркой изумрудной вспышкой на нём появилась Кризалис. Нагло улыбаясь, королева чейнджлингов жестом указала на магическую рамку, в которой находилось её увеличенное изображение.       — Нравится? — с ухмылкой поинтересовалась она. — Это простое заклинание проекции изображения, которому я научилась с небольшой помощью вот этой штучки.       Кризалис продемонстрировала треугольный кулон, висевший у неё на шее. Глаза Твайлайт мгновенно расширились от ужаса.       — Амулет Аликорна! — вскрикнула она. Мерзкий артефакт было слишком легко узнать. Кризалис рассмеялась, наслаждаясь ужасом в глазах своей соперницы.       — Верно, — похвасталась она. — Я подумала, что если эта безделушка может превратить хреновую опальную фокусницу в неудержимую колдунью, то только представь, что она может сделать для меня! — хихикнула Кризалис. — Оказывается, моя догадка была верна. Сейчас я могущественнее, чем когда-либо и настолько сильна, что могу даже противостоять всем четырём принцессам сразу! — тут улыбка королевы превратилась в оскал. — Но... зачем просто убивать тебя... когда я могу тебя сломать!       Последние слова Кризалис буквально прошипела, морда исказилась в гримасе, а в глазах заплясали огоньки безумия. Однако спустя мгновение она глубоко вздохнула и как по мановению волшебной палочки вернулась в прежнее состояние, приняв свой изначальный самодовольный вид.       — Изначально я хотела, чтобы в эту маленькую игру со мной сыграл Шайнинг Армор, — Кризалис усмехнулась, — но когда я узнала, что у тебя, Селестии и Луны, есть общий любовник... как я могла не дать ему первому право отказаться от нашей маленькой игры? Ну... кроме возможности «отказаться», конечно.       Не выдержав, Кризалис зашлась истеричным смехом, который даже сумасшедшие назвали бы безумным. Впрочем, успокоилась она так же быстро, как и слетела с нарезки.       — В любом случае, настало время объяснить правила игры. У Деррана будет... скажем, час, чтобы пересечь мою маленькую арену и спасти Фларри Харт, — увеличив изображение, Кризалис жестом указала на магический кокон, в котором находился спящий жеребенок, укутанный в одеяло, и продолжила. — Если у него закончится время или он умрёт, я уйду с Фларри и превращу её в свою преемницу. Однако если твой драгоценный ослёнок сумеет добраться до меня до истечения времени, я навсегда покину Эквестрию и больше никогда не вернусь обратно.       Твайлайт вспыхнула.       — И мы должны в это поверить?! Почём нам знать, что ты вообще сдержишь своё слово?! — гневно спросила она. Кризалис ухмыльнулась.       — Потому что у вас нет выбора. Если твой любимый Дерран не будет со мной играть, то я в любом случае уйду с Фларри. На самом деле, ты должна быть благодарна, что я вообще даю тебе этот шанс, — ответила она и снова расхохоталась. — Кстати, я должна упомянуть, что если ты или любая другая пони попытается помочь Деррану или как-то вмешаться, он автоматически проиграет.       — Монстр!!! — прорычала Каденс, не в силах больше скрывать свой гнев, хотя её обеспокоенный взгляд то и дело переходил на кокон, в котором находилась дочь. Кризалис насупилась.       — Следи за своим языком, принцесса! Глаза всей Эквестрии сейчас устремлены на тебя.       Внезапно в воздухе появились сотни экранов, идентичных тому, на котором была изображена Кризалис. На каждом из них виднелись обеспокоенные мордашки пони из, казалось, каждого города, посёлка и деревни в Эквестрии.       — Я разместила эти маленькие проекции в каждом уголке вашего королевства, и даже за его пределами!       Появилось ещё несколько десятков экранов, на которых были изображены части Драконьих земель, Якякистана, Нового королевства чейнджлингов и даже Грифонстоуна. Ухмыльнувшись, королева чейнджлингов притворно покачала головой.       — Мне бы не хотелось, чтобы ты сказала что-то, что повредит твоей звёздной репутации жеманной слабачки, не способной защитить даже собственную дочь.       В глазах Каденс полыхнул голубой огонь и её рог окутали кристаллы тверже алмазов. Такие же, с острыми как бритвы краями, выросли вокруг её копыт. Принцесса рыкнула, ледяным тоном, который бы сделал честь самому Деррану бросив сквозь стиснутые зубы:       — Почему бы тебе не сказать это мне лицом к лицу, ты, жук-переросток!       Кризалис лишь ухмыльнулась, глядя на ярость Каденс.       — Боюсь, не сегодня. Я подумаю над этим, когда у меня будет шанс научить твою дочь тонкостям матереубийства, — усмехнулась она, а затем повернулась к Деррану.       — Итак... Палач Рока, тебе есть что сказать, прежде чем мы начнём?       Проигнорировав Кризалис, человек повернулся к Селестии. Его голос был похож на грохот камней, падающих со склона горы.       — Приказы, миледи?       Селестия молча смотрела в глаза проекции Кризалис. Взгляд солнечной принцессы абсолютно ничего не выражал и лишь на какую-то долю мгновений Кризалис показалось, что в нём промелькнуло нечто похоже на... жалость.       — Верни Фларри Харт и останови Кризалис... любыми средствами, которые сочтёшь необходимыми.       Подойдя к краю обрыва, спускавшегося в каньон, человек поднял голову и посмотрел на проекцию, висевшую над ним. Голосом, неожиданно более глубоким и хриплым, чем прежде, наполненным ненавистью, которая, казалось, сотрясала сам воздух вокруг него, бронированная фигура ответила.       — Как прикажете.       Палач спрыгнул со скалы и пролетев метров тридцать вниз камнем упал на землю. Едва заметный неоново-зелёный энергетический купол, заблокировавший весь каньон захлопнулся, как только его ноги коснулись земли. Припав на одно колено, чтобы смягчить удар от падения, Палач Рока медленно поднялся на ноги. Под шлемом его глаза заволокло кроваво-красным, а разум Деррана Гранделя растворился в подсознании, и лишь слабые прикосновения к мыслям Палача указывали на то, что он всё ещё там. Хрустнув костяшками пальцев и шеей, Палач злобно улыбнулся под шлемом, чувствуя, как раскалённая добела ярость обжигает его тело.       «Наконец-то... можно больше не сдерживаться» — подумал он, когда битва наконец началась...

* * *

      Кризалис с недоумением наблюдала за происходящим на мерцающем магическом экране. Казалось, игра закончится гораздо раньше, чем она думала изначально. Из подлеска выскочила пара чейнджлингов в облике мантикор. Весом более двух тонн, мантикора была достаточно сильна, чтобы переломить пополам взрослое дерево, имела когти, способные резать камень словно бумагу, обладала укусом, способным пробить чешую дракона, и, как бы в придачу ко всему остальному — жалом с ядом, одним уколом которого можно было свалить гидру.       Набросившись на бронированную фигуру Палача Рока, пара чейнджлингов вспыхнула зелёным светом, так как чары, наложенные на них Кризалис, ещё больше усилили и без того огромную силу их превращения.       «Это оказалось до неприличия скучно. Я надеялась, что это затянется чуть дольше, чем...»       Мысли Кризалис оборвались на полуслове, когда в экране перед ней разыгралась абсолютно невозможная сцена.       Одним размытым движением, Палач Рока оказался перед двумя несущимися зверьми, аккурат между ними. Не в силах остановить или сменить направление своих гигантских туш, пара искусственных мантикор продолжала нестись вперед. Палач поднял руки и ударил ладонями по лбам существ за секунду до того, как попасть им под лапы. Пальцы, наделённые достаточной силой, чтобы раздробить алмаз в порошок, глубоко вонзились в черепа и серое вещество преображённых чейнджлингов. Наклонившись вперёд, человек упёрся ногами в землю и с силой толкнул головы мантикор к земле. Пронесённые инерцией пятитонных чудовищных мышц, костей и хитина, ноги Палача Рока прорыли глубокие борозды в замшелой земле. Но, подобно несокрушимой стене, он не поддавался.       Когда из-за внезапной резкой остановки шеи мантикор хрустнули, а в оставшихся в целости мозгах произошло замыкание, чейджлинги каким-то образом умудрились выбросить вперёд свои скорпионьи хвосты, намереваясь продырявить своего убийцу. Только вот твердые как сталь жала разбились о бронированную грудь Палача Рока так же легко, как стеклянные бокалы. Однако в тот момент, когда пара трупов мантикор наконец остановилась, послышался разъярённый рев и из леса выскочил третий чейнджлинг. На сей раз в облике восточного йети — вида, считающегося ещё более диким, чем их собратья с кристальных гор. Двухметровое гориллоподобное существо было покрыто густым бело-голубым мехом. За считанные секунды оно приблизилось к фигуре Палача Рока и, отпихнув трупы своих товарищей, нависло над ним. Через секунду за ним последовал и второй экземпляр того же зверя, с ревом слепой ярости следовавший за своим предшественником. Если бы Кризалис в этот момент моргнула, она бы не увидела, что произошло дальше.       Когда первый йети поднялся на задние лапы и поднял гигантские кулаки над головой, решив отомстить за своих погибших сородичей, Палач нанёс удар. Бронированный воин ударил кулаком прямо в открытое брюхо взревевшего йети, и в брызгах кишок, раздробленных позвонков и чёрной крови чейнджлинга его сжатая рука вылетела из спины монстра. Прежде чем второй йети успел зафиксировать смерть своего товарища, в торчащей из спины чейнджлинга руке полыхнула красная вспышка и раздался слабый треск. У бедняги было лишь мгновение взглянуть прямо на два массивных чёрных ствола, прежде чем его буквально смело с ног, отбросив в кусты. Лицо, череп и мозг йети буквально превратились в пар от близкого выстрела из супердробовика.       Не останавливаясь ни на секунду, Палач Рока вернул своё оружие туда, откуда оно появилось, в то время как трансформированный чейнджлинг на его руке вернулся к своей истинной форме. Булькая кровью, дрон жалко бил лапами по пробившей его конечности, словно пытаясь вымолить пощаду. Без малейшей паузы Палач резко выдернул руку, отчего жалкое существо с тошнотворным влажным хрустом врезалось в ствол дерева и исчез ещё до того, как в огромных глазах его умирающего врага успели угаснуть последние искорки света.       Кризалис немигающим взглядом смотрела на резню, оставленную бронированным воином. Дымка безумия, созданная в её мозгу Амулетом Аликорна, заслонила истинные последствия этой сцены, заменив их обнадеживающей мыслью, что, по крайней мере, всё будет не так скучно, как она боялась. Однако в глубине сознания Кризалис, далеко за пределами досягаемости безумия амулета, появилась первая искорка беспокойства, высветившая ужасную реальность, которую сознание в данный момент было не в состоянии обработать. В этот момент королеву впервые посетило чувство, что она допустила серьёзный просчёт...

* * *

      Палач Рока прорывался сквозь нагромождения деревьев, используя каждую частичку своей нечеловеческой скорости. В шлеме на дисплее он видел путевую точку, которая по мере продвижения к цели отсчитывала оставшиеся метры, а встроенная компьютерная магтех-система давала единственное направление, которое позволяла его ярость. Двигаясь по прямой, Палач старался преодолеть как можно большее расстояние, прежде чем враг попытается преградить ему путь. Человеку удалось преодолеть почти четверть мили, прежде чем его окружило около дюжины силуэтов разных размеров, появившихся из лесной тени. Даже не стараясь замедлиться, Палач вызвал пару тяжёлых штурмовых винтовок. Активировав миниракеты, он послал в ряды врагов сдвоенные потоки миниатюрных взрывных боеголовок. Большинство из его противников мгновенно превратились в куски окровавленного мяса, однако двое или трое, благодаря безмерной удаче, сумели уклониться от неуправляемого смертельного шквала.       Одним из них было существо, похожее на гигантскую змею, верхняя часть которой была бычья. Если Палачу не изменяла память, этого монстра называли офиотавром. Оскалив клыки, оно кинулось ему наперерез, преградив путь. Сбоку от монстра появилась пара крупных собак: большая, с лохматой шерстью и двумя разномастными головами с острыми, как бритва, зубами, и меньшая, выглядевшая несколько человекоподобно, с внушительной мускулатурой. Пока змея отвлекала, обе твари пытались обойти его с фланга. Находившийся теперь слишком близко для использования пуль или ракет, Палач призвал свою бензопилу. Низко пригнувшись, офиотавр рванул вперёд. Однако, как только он оказался достаточно близко, человек шагнул вперёд, проскользив по рыхлой почве к окружающим его врагам и держа оружие почти у самой земли.       Почти элегантно крутанувшись на месте, Палач подпрыгнул в воздух, используя свои прыжковые ботинки, с лёгкостью пронесясь над головой офиотавра. Его ноги коснулись земли почти в тот же момент, когда трио зверей рухнуло кровавой кучей расчленённых конечностей и рассеченных туловищ.       К сожалению, несмотря на безумную скорость Палача Рока, враги задержали его настолько, что некоторые из более быстрых нападавших успели занять позицию для атаки. Когти одного из них клацнули над головой человека, но не попали, и раздосадованный монстр бросился в погоню. Подпрыгнув, Палач взлетел к стволу большого дерева. Отбросив бензопилу, человек использовал дерево как трамплин и бросился назад к твари с козлиной и тигриной мордами — химере. Используя ботинки для корректировки траектории, Палач с бешеной скоростью пролетел над головами и телами существ. Схватив большую змею, служившую существу хвостом, Дерран погасил импульс и приземлился на ноги спиной к своему врагу.       Химера заревела от боли. От использования Дерраном её тела в качестве троса для торможения, кости хвоста и третьей головы химеры оказались раздроблены. Даже не потрудившись оглянуться на тварь, Палач Рока вытащил из подпространства супердробовик и выстрелил в направлении оставшихся голов. Поток зазубренных вольфрамовых дробинок превратил заднюю часть двух черепов существа в кровавую муку, а Дерран столкнулся со следующей группой противников. В десятке метров от него из кустов с удивительной для своего размера и массы скоростью выскочил крупный серокожий гуманоид. Вероятно, это была какая-то разновидность огра или тролля. Рядом, возвышаясь над ним как башня, стояло огромное шестиметровое существо, напоминающее массивного крылатого льва скрещенного с фиолетовым мохнатым пони. На голове существо носило странный золотой головной убор, напомнивший Палачу те, что носили в Фаросе на Д'нуре... Сфинкс.       Без малейшей паузы бросившись вперёд, Палач Рока использовал низко висящую ветку, чтобы подбросить себя в воздух, а затем, используя вторую такую же, с замахом бросился прямо к голове сфинкса. Используя импульс от своих прыжковых ботинок, человек настолько молниеносно поравнялся с его лбом, что у монстра просто не было времени, чтобы попытаться увернуться. Размахнувшись, Палач нанёс удар прямо между светящимися глазами несчастного зверя. Раздался треск, будто гигантское дерево раскололось надвое, когда неудержимый бронированный кулак пробил череп толщиной и прочностью с лист танковой брони. Голова сфинкса откинулась назад, когда Палач столкнулся с ним с такой силой, что монстру вывихнуло шею. Выдернув покрытую кровью конечность из дыры глубиной в локоть, которую он проделал в голове огромного зверя, человек подтянул колени к груди и оттолкнулся от медленно падающего трупа... Прямо к своему следующему противнику.       Стоящий прямо под ним огр — восьмифутовая масса мышц и костей — тупо смотрел на падающего прямо на него бронированного человека.

* * *

      С вершины скалистого выступа, расположенного прямо напротив цели Палача Рока, группа пони и один дракон со смесью благоговения и ужаса смотрели, как он справляется со своей жестокой работой. Их реакции были самыми разными. Не отводившие взгляд от открывшейся картины Флаттершай, Пинки Пай и Спайк выглядели то грустно, то совсем нехорошо, особенно в особо кровавые моменты. А вот Рейнбоу Дэш, Эпплджек и даже Рарити смотрели на развернувшееся перед ними зрелище с выражением мрачного удовлетворения, думая о том, что случилось с Дерпи Хувс, и как легко это могло произойти с их собственными сёстрами. Каденс и Шайнинг Армор смотрели с тревогой и облегчением, хотя и бросали обеспокоенные взгляды в сторону сражавшегося человека. Старлайт наблюдала за Дерраном стараясь сохранять спокойствие, но её внутреннее напряжение мало кого обманывало. Что касается Твайлайт, то она не сводила беспокойного взгляда с висящего над головой экрана. Одни лишь Селестия и Луна казались невозмутимыми, с непроницаемым, но мрачным выражением мордочек наблюдая за происходящим.       — Я знал, что Дерран силён, но это... — Шайнинг даже не успел закончить мысль, покачав головой. Логически он понимал, что боевая мощь человека невероятна — просмотр его воспоминаний был тому доказательством. Однако увидеть это собственными глазами, без связи, созданной временем и заклинаниями, было совершенно иным опытом.       Пока группа наблюдала за происходящим, Дерран увернулся от когтей проносящейся над ним птицы Рок и, крутанувшись на месте, выстрелил из гаусс-пушки. Гигантская птица промахнулась мимо цели и стальная болванка, летящая со сверхзвуковой скоростью оторвала её правое крыло от тела, забрызгав всё испарившейся чёрной кровью, что говорило о истинной природе монстра. Откатившись назад, Дерран прыгнул в сторону, проскользив спиной по земле, когда несколько медвежуков попытались вонзить в него свои жала. Выхватив пару плазменных винтовок, человек превратил большую часть их грудных клеток и лап в пар. Отбросив оружие и стоя среди настоящего шторма пульсирующих шаров смертоносной бело-голубой энергии, Дерран крутанулся в невероятном сальто назад, приземлившись на ноги. Небрежно перекинув гранату через плечо, он снова устремился к Фларри Харт и Кризалис. Трио преследующих его чейнджлингов в своём истинном обличье порхало среди деревьев, выпуская из рогов сгустки зелёной энергии и не обращая совершенно никакого внимания на безобидный металлический предмет на земле. Взрывом раскалённой шрапнели их разорвало на куски, а попавшие в спину Палача Рока сгустки энергии безвредно отрикошетили в стороны.       — Во всей Вселенной нет более могучего воина, — нейтральным тоном, словно констатируя факт заявила Луна, отвечая на комментарий Шайнинг Армора. Не отрывая взгляда от боя жеребец кивнул. — Если это всё, что припасла для него Кризалис, то у неё нет и шанса на победу.       Оторвавшись от экрана, Твайлайт посмотрела сквозь зелёный щит, отделявший их от арены. Взгляд кобылки был устремлён на едва различимую вдалеке фигуру Кризалис.       — У Кризалис много пороков, но глупость не из их числа, — мрачно заявила она. — Наверняка у неё есть что-то ещё.       Луна кивнула не отрываясь от экрана.       — Что бы то ни было, этого всё равно будет недостаточно, — спокойно заявила она, наблюдая, как Дерран свернул шею кокатрису, которого он схватил в воздухе, а затем использовал его труп как дубинку, проломив череп меняющемуся в середине трансформации чейнджлингу. Твайлайт бросила ещё один взгляд на фигуру Кризалис и кокон с Фларри Харт. Несмотря ни на что, в её голосе всё ещё скользнуло беспокойство:       — Надеюсь, ты права.

* * *

      Стормфанг уставился на экран перед собой со всё возрастающим чувством паники. Это... это было невозможно! По любым здравым меркам Дерран Грандель был слабаком. Каждый отчёт, которым поделилась с ним Кризалис лишь подтверждал это. Дерран готовил и прислуживал этой фиолетовой принцесске, как простой слуга. Он пел песни и играл с жеребятами, посещал бессмысленные вечеринки и даже речь его была вычурной, как у слишком озабоченных чувствами трусов, вместо того, быть прямолинейным! Он не брал силой то, что хотел, не утверждал своё господство, не требовал подчинения от существ, меньших, чем он, и из кожи вон лез, чтобы поддержать других слабаков, вместо того чтобы оставить их разбираться со своими проблемами самостоятельно! Короче говоря, Дерран Грендель вёл себя как пони, и любые свидетельства о том, что он был каким-то там воином были либо фальшивыми, либо преувеличенными. И всё же теперь... теперь это существо, этот предполагаемый слабак буквально сжигал армию, которую помогал создавать Стормфанг, как лава сухую траву!       Уже почти четверть пути по арене бронированный зверь проделал по сломанной и горящей растительности, по изрытой земле и изуродованным трупам. Пока Стормфанг наблюдал, Деррану преградило путь громадное тело одной из гидр, которых Кризалис подчинила себе. Чудовище вывалилось из рощи массивных дубов, раскидав огромные стволы как хворост. Любое другое существо могло бы остановиться при виде многоголового чудовища, в двадцать раз превышающего его собственные размеры и в двести раз массивнее, но Палач Рока даже не замедлил шаг. Прежде чем гидра попробовала хотя бы попытаться атаковать, Дерран, или Палач Рока, или как он там себя называл, призвал большое оружие, похожее на трубу, и направил его в грудь несущейся прямо к нему гидры. Из конца оружия вылетело несколько быстрых продолговатых снарядов, каждый из которых сопровождался огненным хвостом.       Первый удар пробил грудь гидры насквозь, вывернув её облаком огня и измельчённого мяса. Остатки того, что когда-то было грудной клеткой, выгнулись наружу, как венерина мухоловка, а разорванные лёгкие, сердце и кишечник выпали на землю. Второй снаряд взорвался у двух центральных голов существа, на чьих чешуйчатых мордах навсегда застыло выражение ужасного удивления. Последний выстрел разорвал спину монстра, выпустив фонтан кровавого тумана, окрасившего деревья позади трупа в тошнотворный багровый оттенок.       Словно в насмешку над только что убитым существом, Палач Рока пробежал по его разрубленному пополам телу, словно по дорожке в саду. остатки органов под его сапогами превращались в кашу, а кровь брызгала во все стороны. Однако мгновение спустя Стормфангу показалось, что судьба ещё не оставила его: из-за деревьев высунулась четырёхпалая рука, схватила Деррана за грудь и подняла в воздух. В результате Палач оказался лицом к лицу с одним из тех редких существ, которых Стормфангу и его драконам удалось поймать для этого небольшого события... циклопом. Ростом в добрый десяток метров, монстр был покрыт грубым тёмно-серым мехом, а тело его увенчивала козлоподобная голова с завивающимися золотисто-чёрными рогами, расположенными над единственным огромным глазом со зрачком, похожим на повёрнутые на бок песочные часы. Циклоп стиснул Палача Рока в своём массивном кулаке и Стормфанг на секунду понадеялся, что бой подошёл к концу... пока человек просто не поднял свободной рукой изрыгающее взрывчатку оружие и не вышиб единственный огромный глаз циклопа из его черепа.       И всё же отчаявшемуся Стормфангу казалось, что надежда ещё есть, ведь Палач по самую грудь был зажат в смертельной хватке гигантского существа. Однако когда монстр начал заваливаться навзничь, человек отбросил своё оружие и в красной вспышке призвал небольшой металлический предмет, успев зажать его между двумя массивными когтями циклопа. Последующая детонация оторвала один из придатков, обхвативших Палача, позволив ему освободиться перед самым ударом о землю. Однако, не в силах контролировать свое падение, бронированный человек, который теперь казался живым воплощением всех кошмаров, которые когда-либо снились Стормфангу, тяжело упал на спину.       Казалось бы, уязвимый и неспособный реагировать, Палач Рока был тут же погребён под лавиной чейнджлингов и десятков загипнотизированных Кризалис монстров. На несколько секунд его фигура потерялась среди ревущей массы острых когтей, оскаленных клыков и тяжёлых копыт... пока пара взрывов не отбросила десятки нападавших в сторону, причем большинство из них были уже явно не в одном куске. Поднявшись на ноги, Дерран одним движением стряхнул с себя кровь и внутренности, покрывавшими его обожжённую и исцарапанную броню, снова отбросил гигантскую трубчатую пушку и призвал массивное оружие, состоящее из цилиндрической массы вращающихся стальных трубок. Затем, когда толпа монстров вокруг Палача Рока вновь сомкнулась, подкреплённая прибывшим из леса новыми тварями, Стормфанг почувствовал, что во рту у него резко пересохло, а глаза расширились от ужаса. Новое оружие, крепко зажатое в обеих руках человека, одним нажатием кнопки разложилось на три вращающиеся части. Со звуком, похожим на разрыв чудовищных размеров ткани, три струи раскалённого добела металла устремились в ряды наступающих зверей...       Стормфанг почувствовал, что ему становится плохо, когда Дерран послал свинцовый шторм сквозь сплочённую массу монстров, которые каким-то образом уцелели до этого. Более мелкие из них были просто разрублены пополам и струи крови, вылетающие из их разорванных тел, а также обрубки плоти и костей разлетелись по земле. Тех же, кто был побольше также разрывало на куски, но уже не превращало в фарш. Из тел монстров вылетали ошмётки плоти, пока не создавалось впечатление, что их несколько раз прожевала и выплюнула невообразимо большая и злобная собака. Используя упавшего циклопа в качестве прикрытия для тыла, Палач Рока планомерно уничтожал вражеские наземные силы и большую часть окружающей растительности, превращая их буквально в измельчённый салат.       Стормфанг наблюдал, как десятки чейнджлингов и зверей, находящихся под влиянием контроля разума Кризалис уничтожались без каких-либо малейших колебаний. Однако, спустя какое-то время самоубийственная атака закончилась, и Палач убрал оружие, после чего возобновил своё, казалось бы, неостановимое наступление. Дрожа как банный лист, Стормфанг с истерическим выражением повернулся к нахмурившейся Кризалис. Но прежде чем он успел произнести хоть звук, королева чейнджлингов заговорила.       — Подай сигнал своим драконам, — отрывисто заявила она. В её голосе не было даже намёка на сочувствие. Стормфанг в шоке несколько раз открыл и закрыл рот, уставившись вытаращенными глазами на Кризалис.       — ТЫ СОШЛА С УМА?! — взревел наконец дракон, чья ярость на мгновение затмила страх. — Эта... эта... эта ШТУКА уничтожила всех, кто приблизился к ней! К Тартару, я ни за что не пошлю...       Стормфанг прервался, когда его тело окружила светящаяся зелёная аура, и врезался в скалу под ним достаточно сильно, чтобы его чешуя треснула. Несмотря на значительную разницу в размерах, Стормфанг съёжился, когда Кризалис нависла над ним. Глаза королевы чейнджлингов в равных частях горели яростью и безумием, но при этом говорила она медленно и чётко.       — Ты такая же часть происходящего, как и я. Если Палач Рока доберётся до нас, всё будет кончено. К тому же, как я слышала, Селестия хочет, чтобы я осталась жива. Только вот это она уточнила лишь на мой счёт, смекаешь?       Стормфанг почувствовал, как его внутренности болезненно сжались, когда он осознал истинность слов Кризалис. Тем не менее, он не желал сдаваться без боя.       — Ты можешь телепортировать нас! — теперь дракон практически умолял, его гордость испарилась перед непреодолимой необходимостью выживания. — У нас есть их отродье! Кого волнует остальное?!       Кризалис посмотрела на него сверху вниз.       — Нет... Моя карта ещё не бита, и даже если бы это было так, я отказываюсь снова бежать, поджав хвост! Дважды эти слабые принцессы и их друзья унизили и победили меня! И это В ТРИ РАЗА БОЛЬШЕ, ЧЕМ НУЖНО!!! — взревела она, практически плюясь кислотой от ярости. — Я потратила каждую свободную минуту с момента потери моего улья, готовясь к этому дню, манипулируя событиями, выкраивая ресурсы и солдат, и преклоняясь перед ИМБЕЦИЛЬНЫМИ ПОЗЕРАМИ ВРОДЕ ТЕБЯ!!!       Сделав глубокий судорожный вдох, Кризалис вновь успокоилась, хотя её глаза всё ещё маниакально горели.       — Этот день... Это мой день! Сегодня я уничтожу принцесс и заставлю их смотреть, как я уничтожаю всё, что они любят! Даже если для этого придётся пожертвовать каждым из вас, жалких слабаков! Даже если мне придётся сжечь весь мой улей дотла! ДАЖЕ ЕСЛИ ВЕСЬ МИР ПРЕВРАТИТСЯ В ПУСТОШЬ!!! ЭТОТ ДЕНЬ БУДЕТ МОИМ ДНЁМ! ЭТОТ ДЕНЬ БУДЕТ ИДЕАЛЬНЫМ!!!       Глубоко вздохнув, Кризалис вновь успокоилась и в её голосе зазвучали сладкие нотки.       — Итак, мой дорогой Стормфанг... ты подашь сигнал своим драконам, или я убью тебя прямо здесь и сейчас.       Когда зелёное свечение вокруг его тела померкло, Стормфанг шатко поднялся на ноги и сделал единственное, что ему оставалось в этой ситуации: отпрянув назад, дракон выплюнул в воздух самый большой огненный шар, на который был способен и грубая сфера пламени взметнулась над высоко грохочущими облаками. В глубине души Стормфанг знал, что только что подписал смертный приговор своим собратьям-драконам. Но когда он обернулся посмотреть, как Палач Рока продолжает рвать на куски то, что осталось от их сил, подбираясь всё ближе и ближе, словно летучая мышь из Тартара, Стормфанг понял, что в случае выбора — они или он — он всегда выберет их...

* * *

      По всей Эквестрии и за её пределами тысячи существ неотрывно следили за битвой, подобной которой не было вот уже двенадцать сотен лет. Пони, драконы, грифоны, яки, чейнджлинги и другие менее известные земные обитатели с благоговением и ужасом смотрели на открывавшуюся перед их глазами картину. Палач Рока... Так назвала это существо Кризалис, и имя это подходило ему как нельзя лучше, ибо он был самим воплощением войны. Но несмотря на всё увиденное, пони и их союзники по какой-то причине не испытывали страха перед этим удивительным существом.       Это было весьма странно, ведь такая ужасающая склонность к насилию была совершенно за пределами их понимания, не говоря уже о каком-либо оправдании. Этот «Палач Рока» не проявлял решительно никакого интереса к сохранению жизни или милосердию, ни секунды не колебался и уничтожал своих врагов с жестокостью обученного убийцы. По сути, он должен был быть самым настоящим проклятием для всех пони Эквестрии и их союзников. И всё же, они почему-то не испытывали ни страха, ни гнева, ни отвращения к его действиям.       Возможно это было по той причине, что принцессы пони явно доверяли этому существу и даже, по-видимому, могли управлять его верностью. Или же из-за того, что существо сражалось за спасение невинного жеребёнка. А может, из-за заслуженной злодейской репутации у его противников. Однако, несмотря на жестокость и ярость, пони Эквестрии не видели в его действиях настоящего зла. Никто из них не стал бы утверждать, что ему безразличны насилие или гибель этих существ, за которыми они сейчас наблюдали, как никто не считал это добром или справедливостью. Но это было необходимо и все это прекрасно понимали.       Кризалис преступила ту тонкую грань, которая отделяла простых преступников от настоящих монстров. Для борьбы с чудовищем требовался герой иного рода, тот, кто сторонился света солнца и луны, даже преклоняясь перед ними. Герой, способный пройти путь, который не под силу ни одному эквестрийцу, чемпион, способный стать тьмой для света принцесс. И сейчас пони увидели именно это. Не того героя, которого они заслуживали, и даже не того, которого бы им хотелось видеть... Но героя, который был им нужен по-настоящему... И пони были не одиноки в своём желании...       В Драконьих землях Эмбер увидела на экране воплощение всего того, что уважают драконы. Сила, свирепость и неукротимая воля взять судьбу в свои когти. Она увидела и источник этой силы: да, он родился из ярости, но эта ярость была порождена дружбой. В нём она увидела силу, которую могли внушить только любовь и доброта, чистый праведный гнев того, кто сражался не за себя, а за своих друзей и товарищей. В тот миг Эмбер увидела истинный путь к силе и заплакала, ибо никогда больше не увидит такой красоты...       В Якякистане принц Резерфорд впервые за многие годы склонил голову. Яки всегда были гордой цивилизацией. Расой воинов, которые заслужили право на выживание, вырвав его из безжалостных челюстей замёрзшего севера. Яки всегда верили в честь, в гордость и в стремление к совершенству во всём, что они делали. И в этом странном двуногом яки увидели вершину истинного воина. Того, кто стоял на защите чести всех, кого называл другом или родственником, и кто неустанно боролся с трудностями, побеждая невзгоды силой воли. Что должен был сделать як... Вернее, что должен был сделать воин, увидев такое? Разве что поклониться в знак уважения к старшему.       В Грифонстоуне Гильда, как и все её собратья-грифоны, немигающим взглядом смотрела на парящую над головой проекцию. Уже несколько десятилетий, с тех пор как был потерян идол Бореаса, королевства грифонов были лишены своей гордости, а их некогда великая цивилизация теперь представляла собой не более чем руины. Гильда изо всех сил старалась восстановить её, обучая дружбе, но дело шло очень медленно. Много раз она задавалась вопросом: «Как дружба может восстановить то, что они потеряли?» — вопрос, на который до сих пор она не могла найти ответа. Этот воин в одну секунду изменил всё. Он был полон гордости, и жестокость его действий ничуть не уменьшала этого. Гордость буквально лучилась из его тела, словно второе солнце. Гордость за свой дом, за свою службу, а больше всего — за свою семью и друзей. Именно эта гордость за друзей и близких толкала его вперёд, неся с собой силу, способную разрушить цивилизации, а в других случаях, возможно, и восстанавливать их. Именно это видели все грифоны, смотревшие на него, и в их душах это резонировало с чем-то давно забытым, чем-то утерянным. В тот миг все грифоны увидели путь к возвращению своей давно утраченной славы... И несмотря на всё происходящее, Гильда почувствовала, как её клюв дрогнул в слабой улыбке.       В новом королевстве чейнджлингов король Торакс и его подданные с трепетом наблюдали за битвой. В глубине души Торакс всегда боялся, что однажды Кризалис сумеет вернуться. Боялся, что в конце концов она найдёт способ одолеть Эквестрию, а потом придёт за ним и его товарищами, с которыми он дезертировал вместе. Несмотря на все усилия принцессы Луны он много раз просыпался от кошмаров, в которых его бывшая королева разрушала всё, чем он дорожил. Однако теперь Торакс увидел правду. Кризалис могла внушать страх, но это существо? Он сам был страхом. Королева могла угрожать сколько угодно, плести заклинания, превращающие моря в пустыню, а горы в руины, но она никогда не была и вполовину так страшна, как этот странный бронированный зверь. Более того, было ясно, что какими бы жестокими ни были его методы, это существо стремилось любой ценой сохранить идеалы, за которые держались пони и их друзья. Наблюдая за битвой, Торакс чувствовал, что после сегодняшнего дня ему больше никогда не будут сниться кошмары о Кризалис...

* * *

      Палач Рока ловко увернулся от надвигающейся мантикоры, схватившись одной рукой за её гриву, а другой отстрелив ей жало метким выстрелом из дробовика. Взобравшись на бешено бьющееся существо, Палач отбросил ружьё и призвал пистолет, уложив своего скакуна тремя выстрелами в основание черепа. Скатившись с дёргающегося трупа мантикоры и поднявшись на ноги, когда она упала на землю, Палач был немедленно атакован существом, по внешнему виду напоминавшим крокодила, сделанного из обломков камней. Пасть монстра раскрылась достаточно широко, чтобы Палач мог разглядеть ряды зазубренных зубов и заднюю стенку бледно-розового горла. Отреагировав яростным, отточенным бесконечными сражениями инстинктом, человек ударил ногой по нижней челюсти твари, дробя зубы и ломая кости, после чего ухватил её за верхнюю челюсть и рванул на себя, с хрустом вырвав кости из черепа. Не дожидаясь потока крови и отмахнувшись от кусков каменной шкуры и обломков зубов, Палач крутанулся на месте и обрушил крокодилью челюсть на череп налетевшего на него чейнджлинга, принявшего облик гигантского рыжего кабана. Сила удара вогнала острые как бритва зубы импровизированной дубинки глубоко в мозг нападавшего. Оставив судорожно дёргающееся тело насекомого, вновь принявшего форму чейнджлинга, Палач начал петлять между деревьями, пытаясь задержать своих преследователей, не прекращая, тем не менее, движения к своей цели. К несчастью, едва он решил, что освободился от основной массы врагов, как земля под ногами человека вспухла, взметнувшись вверх, когда новый монстр решил попытать счастья. Сила подземного удара отправила Палача в полёт на добрый десяток метров в воздух, в фонтане поднявшихся камней и земли. На пике своего полёта человек почувствовал, словно он парит над землёй. Время для него будто замедлилось и он плавно перевернулся в воздухе, окружённый комьями земли и обломками сломанных деревьев. Во время этой секундной паузы, освободившись от цепкой хватки гравитации и получив почти безупречный обзор с воздуха, отточенные чувства Палача мгновенно оценили состояние поля боя.       Он был почти на полпути к своей цели — с начала битвы прошло менее двадцати минут. Численность вражеских сил, похоже, сократилась на треть, если не больше, а большая часть оставшихся врагов находилась слишком далеко, чтобы настичь его вовремя. А под ним находилось существо, из-за которого он и взлетел — гигантский, размером с двухэтажный дом фиолетовый зверь, похожий на крота с густой шерстью, с массивными когтями и зубами, хорошо подходившими для того, чтобы прорезать камень и землю. Слева, на некотором расстоянии, но всё же слишком близко, виднелась длинная линия погнутых и сломанных деревьев, указывающая на то, что к месту стычки направляется ещё какое-то крупное чудовище. Скорее всего, прибывало подкрепление на помощь гигантскому кроту. Палач вдруг вспомнил, как назывался этот зверь. В какой-то книжке, которая читала его вторая половинка, было изображение и название этого монстра — маульвурф. Слегка извилистая линия согнутых деревьев, которую он заметил, указывала на то, что приближающееся вражеское подкрепление было чем-то вроде огромной змеи или червеобразного чудовища, длиной от десяти до тридцати метров. Словно всего этого было недостаточно, краем глаза Палач Рока заметил, как из скалы за силовым полем вырвался большой шар пламени, устремившийся вертикально вверх. В том месте находились Кризалис и Фларри Харт. Так что если судить по тому, как верхняя часть ядовито-зелёного барьера на мгновение открылась, то это, скорее всего, был какой-то сигнал, призывающий подкрепления с воздуха.       Вся эта информация прошла через сознание Палача не столько в виде детальной тактической оценки, сколько в виде серии эмоциональных импульсов, вызвавших почти инстинктивную реакцию. Его реакция в результате предстала перед всем остальным миром в виде некоего танца, который он практиковал и репетировал всю свою жизнь, словно бы человек просто следовал заученной наизусть рутине, настолько знакомой, что уже не требовалось даже сознательного мышления. Сначала он вызвал гаусс-пушку, переключив её на осадный режим, а затем направил свои прыжковые сапоги в сторону появившейся головы второго нападающего — лесного татцельвурма, чуть менее крупного и быстрого, но от того не менее злобного, чем его братец из пустошей. На глазах у всех жителей Эквестрии луч сине-белой энергии шириной с древесный ствол пробил дымящуюся дыру размером со взрослого жеребца в макушке маульвурфа, после чего из тела монстра вырвался луч сфокусированной плазмы. Однако выражение благоговения в глазах наблюдателей быстро сменилось ужасом, когда отдача от выстрела вместе с импульсом прыжковых сапог отправила Палача в полёт прямо в зияющую трёхчелюстную пасть татцельвурма, который с рёвом бросился на него.       Как только массивная пасть червя захлопнулась, весь мир словно бы замер. Когда монстр заглотил свою добычу, то в зелёных глазах, окружавших его голову, казалось, проскользило удивление от столь неожиданной еды. Секунды текли, а пони, яки, чейнджлинги, драконы и грифоны затаили дыхание в отчаянном ожидании, неистово надеясь что всё не так, как им кажется. И эта надежда оправдалась, когда татцельвурм вдруг начал корчиться в агонии, и рёв его боли эхом разнёсся по всей земле. Из кровавой дыры, проделанной в кожистой зелёной шкуре червя, вырвались струи багровой крови, после чего со звуком работающей бензопилы показался Палач. Червь, как бы ни был он велик, всё же цеплялся за жизнь и извивался всем телом, намереваясь перекусить своего убийцу пополам, но вдруг заверещал от ярости и боли. Пара детонирующих гранат проделала ещё две дыры в его пасти, навсегда положив конец его жажде мести двумя взрывами разрубленной плоти и фиолетового тумана.       Покрытый фиолетовой кровью и не обращая внимания на последние предсмертные муки чудовища позади себя, Палач Рока осмотрел открывшееся над ним небо. Без щита Кризалис на поле боя начал лить дождь, и тучи над головой наконец-то дали волю своей безудержной ярости. Земля превратилась в грязь, огонь — в пар, а вспышки молний осветили новую угрозу, нависшую над бесстрастно наблюдавшей за ней Палачом.       Вниз, из своих укрытий над облаками посыпались десятки драконов, выбрасывая из пастей мощные струи пламени, словно бы воинственно заявляя о своём прибытии. Даже сквозь хлестающий дождь они быстро разглядели свою цель, стоявшую рядом с трупом одного из единственных естественных хищников, который был у их вида. Организовав плотный строй, драконы спикировали на цель, радостно взревев от того, что им наконец-то удалось вступить в битву. После столь долгого пребывания над облаками и слепого наблюдения за боем внизу для них настал момент, которого они так долго ждали. Однако несмотря на внешность, это были не юные драконы, импульсивные и руководствовавшиеся лишь яростью и жестокостью, как Гарбл и его группа. Стормфанг набрал лучших из лучших, старших драконов, самые маленькие из которых были размером с несколько самых больших домов в Понивилле. Эти существа жили веками, собрали огромные клады, и, как и сам Стормфанг, они тоже не собирались отказываться от старых порядков по приказу какой-то слабачки со странными идеями.       Когда стая устремилась к своей цели, драконы увидели, как во вспышке красного света человек призвал в каждую руку по странному предмету в форме металлических трубок. Скорее всего это было оружие, но какой в нём толк, если тебе угрожает ярость целой армии старших драконов. Пророчество драконов, казалось, подтвердилось, когда жалкая маленькая фигурка начала стрелять из своих странных устройств. Так называемый «Палач Рока» просто стрелял в воздух, наполняя небо странными снарядами, выпущенных с маленькими язычками пламени. Но как ни многочисленны были эти снаряды, как ни быстры они были по сравнению с большинством наземных существ, от них всё же было легко увернуться. Для драконов это было не более чем паническое сопротивление загнанной в угол добычи: они лишь лениво уворачивались, уходя с пути его атаки. Однако затем Палач Рока нажал на маленькую красную кнопку прямо над рукоятками своего оружия, и весь Тартар вырвался на свободу...       Пока человек с мрачным удовлетворением наблюдал за происходящим, его ракеты, пролетев в плотный строй врагов, взорвались все разом. Облака расширяющейся шрапнели с лёгкостью разрывали крылья и чешую, а мощные взрывные волны дробили кости и превращали органы драконов в кровавую жижу. Некоторые из них погибли мгновенно: мозг или позвоночник были пробиты раскалённым добела металлом, а сердце и легкие рвались под действием ударных волн. Другие, пытаясь махать разорванными остатками крыльев падали с неба, оглашая лес мучительным рёвом. Некоторые даже не могли реветь, так как взрывы лишили их сознания, и драконы падали на землю, погибая в жуткой тишине. Несколько несчастных, оглушённых детонацией, не смогли увернуться от надвигающихся на них ракет и лишь с недоумением смотрели на летящие снаряды, за мгновение до того, как их разносило на пропитанные кровью ошмётки.       Смятение царило среди теперь уже обезумевших огнедышащих, всё ещё сохранявших строй. А затем их настигла вторая, меньшая волна ракет. В панике врезаясь друг в друга и царапаясь когтями, изрядное количество драконов либо мгновенно погибли вместе, либо падали на землю вместе, прижатые своими павшими товарищами, поскольку вторая волна взрывов быстро стёрла все оставшиеся надежды и какое-то подобие организованного строя в их рядах. Немногочисленные оставшиеся в живых драконы, многие из которых были ранены, рассредоточились в воздухе на большом расстоянии друг от друга и теперь с ужасом оценивали свою численность. До испуганно осматривающихся драконов дошло, что менее чем за минуту кажущееся беспомощным существо под ними превратило стаю из более чем ста драконов в жалкую горстку. Немногие выжившие, которые несмотря на пережитый шок и ужас всё ещё были способны трезво мыслить задавались вопросом, с каким именно дьявольским, первобытным чудовищем Стормфанг умудрился ввязаться в драку...

* * *

      Кризалис была в ярости. Этот день... должен был пройти совсем не так. Она уже использовала первый запасной вариант, и теперь собиралась воспользоваться вторым. Сбоку от неё, свернувшись калачиком, лежал и скулил её бесполезный союзник, а его собратья на поле боя либо бесполезно царапали когтями её восстановленный барьер изнутри, пытаясь выбраться, либо испуганно замирали в воздухе. Похоже, если Кризалис хочет, чтобы всё было сделано правильно, ей придется сделать это самой.       Закрыв глаза, королева призвала каждую доступную ей частичку силы Амулета Аликорна, потянувшись к нему силой мысли. Не обращая внимания на жалобные звуки испуганного дракона, Кризалис почувствовала, как щупальца её мыслей наконец-то нащупали истинную причину, по которой она выбрала для своей арены именно эту часть Вечнодикого леса. Задача будет сложной, она поняла это сразу. Разум лежащего под каньоном дремлющего титана мог быть примитивным, но он был древним, огромным и под завязку наполненным магией. Чтобы захватить и контролировать эту сущность должным образом, потребуется всё её внимание. Кризалис не сможет поддерживать щит над ареной, и ей придется временно отказаться от контроля над загипнотизированными зверями, которые сейчас сражаются от её имени. Однако всё это однозначно стоит того, чтобы управлять самым могущественным монстром, которого только может предложить Эквестрия.       Собрав всю силу и сосредоточившись на щите, контроле разума и других неважных заклинаниях, Кризалис перенацелила свои усилия, отменяя над ними контроль. Исключение составило лишь небольшое заклинание проекции. В конце концов, если эта демонстрация силы не докажет, насколько бесполезным было сопротивление против неё, то не поможет уже ничто. Глубоко вздохнув, Кризалис приготовилась действовать. Сформировав магией свой разум в клинок, она вонзила его глубоко в сознание спящего левиафана, который веками безмятежно спал под деревьями Вечнодикого. Именно это существо, которое металось и ворочалось во сне, создало каньон, служивший теперь для королевы ареной. Разум зверя пытался сопротивляться, но в дремоте он был вял и не готов к противостоянию с мощью мастера-чейнджлинга. Тем не менее, борьба была ожесточённой: разум первобытной свирепости боролся с целенаправленным психическим натиском Кризалис.       Однако, в конце концов оцепенение сотен лет дремоты в сочетании с безупречной техникой королевы чейнджлингов и возросшей магической силой переломили ход ментальной битвы. Разум Кризалис помутился, когда она взяла под прямой контроль старшего зверя. Полностью овладев им, она ощутила его божественную физическую мощь как свою собственную. Вялость его долгого сна отступила, а конечности размером с несколько городских кварталов согнулись в ответ на волю Кризалис. Когда же под землёй открылись два светящихся зелёных глаза размером с озеро, королева наконец-то улыбнулась...

* * *

      Защищённые от проливного дождя, бушующего над их головами простым водоотталкивающим щитом, Твайлайт и её друзья впервые почувствовали неладное, когда светящийся зелёным барьер вокруг арены внезапно замерцал, а затем и вовсе исчез. Сначала друзья решили, что Кризалис призывает новых драконов. Оторвавшись от экрана, на котором был виден бегущий Дерран, Твайлайт обшарила взглядом облака, пытаясь уловить хоть что-то, что может приближаться к нему с воздуха.       — С-сено, шо там происходит? — заметила Эпплджек сзади. — Я думала, шо эти твари на стороне Кризалис?       Оглянувшись на проекционное заклинание, Твайлайт поняла, что имела в виду подруга: зачарованные монстры на поле боя перестали двигаться и из их глаз пропал зелёный свет. Некоторые из них в замешательстве замотали головами и бросились обратно в лес, а другие вяло оглядывались по сторонам, пытаясь понять, где они находятся и как сюда попали.       — Как думаешь, Кризалис сдалась? — неуверенно спросила Пинки Пай. Твайлайт мотнула головой, недоверчиво оглядывая лес.       — Нет, Кризалис приложила слишком много усилий, чтобы сдаться просто так. Она явно придумала что-то новое.       — Как думаешь, что именно она задумала? — робко спросила Флаттершай, радуясь, что порабощённые животные свободны, но беспокоясь о том, что может произойти дальше. Твайлайт неопределённо покачала головой.       — Не уверена, но, скорее всего... — кобылка резко прервалась, когда земля под её копытами затряслась, словно по всей планете ударили невообразимо большим молотом. Спотыкаясь, как новорождённый жирафик, Твайлайт пыталась удержать равновесие. Ей с трудом это удалось и и она протянула крыло, чтобы поддержать Флаттершай, которая тоже едва не упала.       — Сено, шо это вообще было?! — воскликнула Эпплджек, выпрямляясь и поправляя свою перекошенную набекрень шляпу. Твайлайт уже хотела ответить, но её заглушил звук, словно само небо раскололось на части. Это было нечто невообразимое и пони закрыли уши лапками. Звук болезненно отозвался в их телах, словно удар молотом, заглушив даже их крики боли. Казалось, он продолжался вечно, пока сфера светящейся золотой энергии не окутала Твайлайт, её друзей и холм, на котором они стояли.       — Слава Селестии! — благодарно воскликнула Твайлайт, когда звук внезапно стал более терпимым.       — Не за что, Твайлайт, — мрачно ответила солнечная принцесса и её рог погас, когда заклинание стало самоподдерживающимся. — Однако я боюсь, что худшее ещё впереди.       Селестия указала лапкой в центр каньона и глаза обернувшейся Твайлайт расширились от ужаса: почва в каньоне вспухла, трескаясь, и даже сквозь барьер Селестии чувствовалось, как дрожит земля, словно сама планета испугалась того, что сейчас произойдёт.       Из центра каньона побежали широкие как реки трещины, и он начал вздыматься вверх. Земля содрогнулась от землетрясения, когда ещё один чудовищный звук расколол каменные стены каньона. По мере распространения трещин земля начала проваливаться, а огромная пещера, скрытая под каньоном, начала медленно рушиться внутрь себя. Однако только когда из-под земли вырвалась массивная мохнатая лапа размером с половину Понивилля и с когтями длиной с её замок, Твайлайт всё поняла. Побелев как полотно, кобылка в немом ужасе смотрела, как из-под земли показалась голова размером почти с весь Кантерлот. Пасть с клыками размером с три красных дерева, сложенных друг на друга, раскрылась... и Урса-старший издал ещё один рев, похожий на извержение вулкана...

* * *

      Палачу Рока потребовалась вся его скорость и ловкость, чтобы не упасть во всё новые и новые трещины, возникающие под ногами. Он уворачивался от деревьев, валунов и случайных чейнджлингов, пытавшихся оттеснить его назад. Несколько раз ему не хватало скорости, и пришлось полагаться на свои прыжковые ботинки и большее везение, чем обычно, чтобы избежать поглощения бездной. Он был так сосредоточен на том, чтобы избежать падения, что едва успел увернуться, когда массивная каменная глыба, брошенная казалось бы из ниоткуда, едва не раздавила его под собой. Грохот раздавшийся позади него был похож на взрыв огромной бомбы, и от одной только ударной волны раскололось несколько близлежащих деревьев. Наконец, сумев перебраться через край обрушившейся пещеры и выбраться на твердую землю, Палач обернулся, пытаясь понять, что, чёрт подери, происходит.       Существо, примерно на четверть выбравшееся из огромной подземной пещеры, бывшей его логовом, было большим. Нет, не просто большим, оно было колоссальным, его полный рост не уступал высоте некоторых гор, а его косматый полупрозрачный фиолетовый мех придавал ему сходство с призраком. Судя по тому, что Палач Рока мог разглядеть сквозь дождь и падающие обломки, оно было примерно похоже на медведя. Впрочем, медведя магического происхождения: в призрачном теле существа можно было разглядеть массивные светящиеся пятна, напоминающие звезды. Когда лапа, достаточно большая, чтобы одним взмахом стереть с лица земли небольшой город поднялась в воздух, человеку пришлось уклоняться от падающих деревьев, глыб земли и камня размером с дом.       Снова вызвав свою ракетную установку, Палач принялся рассеивать в воздухе мелкие шустрые заряды, продолжая уклоняться от падающих частей бывшего каньона. Ярость нарастала в нём, когда он осознал, что задержка, вызванная этим существом, потенциально может стоить ему Фларри! Это существо стояло между ним и находящимся в опасности жеребёнком! Оно осмелилось бросить вызов Серафимам! ЭТО СУЩЕСТВО ДОЛЖНО УМЕРЕТЬ!!! Оглядываясь по сторонам, пока тварь вытаскивала на свет божий всё больше своей неизмеримой массы, Палач Рока искал способ выполнения своей миссии. Ему нужно было преимущество, что-то, что могло бы переломить ход событий, пока не истекло время, и, едва увернувшись от очередного валуна, он увидел свой ответ, запутавшийся в ветвях огромного, чудом уцелевшего кленового дерева...

* * *

      Весь мир в ужасе наблюдал, как божественный зверь поднимается из земли. Огромный, больше, чем можно было представить, и обладающий достаточной силой, чтобы сравнять с землёй целый горный хребет, о нём ходили легенды и кошмары. Поднимаясь из своей пещеры, он превращал всё вокруг в ничто, хотя вылез из земли всего лишь на половину. Некоторым казалось, что в его лице сама природа поднялась в праведном гневе, дабы вступить в борьбу с королевой оборотней. Отчаяние сжало сердца всех существ, наблюдавших за битвой. До сих пор Палач Рока легко побеждал своих врагов, но это... это была не та битва, которую вообще можно было выиграть.       — ДЕРРАН!!! — закричала Твайлайт, заряжая свой рог и готовясь броситься на защиту своего возлюбленного. Сейчас ей было всё равно, по правилам это было или нет. Каденс, похоже, была того же мнения, поскольку её рог также полыхнул магией. Однако голос принцессы Луны заставил их замереть на месте.       — Стойте смирно! — твёрдо и властно объявила она. — Деррану не нужна ваша помощь.       Твайлайт, Каденс и остальные повернулись и уставились на принцессу ночи с ужасом и неверием.       — При всём уважении, принцесса Луна... — начала Твайлайт сквозь стиснутые зубы перед тем, как взорваться от возмущения. — ВЫ ЧТО, СОВСЕМ СПЯТИЛИ?! ЭТО ЖЕ УРСА-СТАРШИЙ!!! И ЭТО САМЫЙ МОЩНЫЙ МАГИЧЕСКИЙ ЗВЕРЬ ИЗ КОГДА-ЛИБО НАЙДЕННЫХ!!! ДЕРРАН НЕ МОЖЕТ СРАЖАТЬСЯ С ЭТОЙ ТВАРЬЮ В ОДИНОЧКУ!!!       Луна лишь бесстрастно посмотрела на кобылку.       — Уверяю вас, может.       Слова были сказаны с такой абсолютной убеждённостью, что Твайлайт почувствовала, как все её побуждения к действию буквально испаряются. Логика юной принцессы восставала против слов Луны. Насколько ей было известно, никто, даже сами сёстры никогда не пытались сражаться с Урсой-старшим. В основном потому, что эти загадочные звери были как правило мирными, выживая в основном за счёт магии звёздного света, и одной порции еды им хватало на десятилетия, если не на века. Однако несмотря на это, в попытках построить логова они с лёгкостью крушили горы и создавали огромные траншеи и каньоны. Кроме того, они были достаточно сильны и долгоживущи, чтобы пережить обрушение своих логовищ размером с гору, при этом даже не просыпаясь и не обращая решительно никакого внимания на миллионы тонн камня и земли, падающих на них, словно это было не более раздражающим, чем одеяло, наброшеное на их дремлющие тела. Мысль о том, что Дерран сможет сразиться, а тем более победить такое существо была полным безумием! Но когда Твайлайт взглянула на Луну и Селестию, то почувствовала странное успокоение. Слово взяла Селестия, её голос звучал странно отсутствующим.       — Во время долгой войны Дерран и его брат получили много титулов, хотя он редко их использует или упоминает, — тон старшей принцессы был до жути спокойным. — «Палач Рока» был лишь первым и одним из немногих, на которые он действительно будет отвечать. В Бридлдауне его стали называть «Хранителем Эквестрии». Однако после битвы в День Гнева он получил другой титул. О нём шептались те немногие пони, которые видели, как он сражался в тот день.       Её собственное напряжение ослабло, а Каденс перевела взгляд со всё ещё просыпающегося Урсу на тётю, гадая, к чему именно та клонит.       — И что за титул? — спросила она. Почувствовав внезапный озноб, Селестия ответила.       — Они называли его... Разрушитель Богов.

* * *

      Двигаясь к своей цели со свирепым упорством, которое всегда было его отличительной чертой, Палач Рока не колебался. Его цель уже сорвалась с дерева. Отчаянно хлопая крыльями в попытке взлететь, она не заметила, как человек приблизился к ней...       Поднявшись с земли, дракон Обсидиан почувствовал, как ужас и адреналин забурлили в его теле, когда он увидел, что Урса-старший почти полностью поднялся из своей пещеры. Взревев так, что сотряслись сами небеса и открыв огромные зелёные глаза, светящимися ярким светом, он двигался так, словно хотел вцепиться когтями в само небо. Одержимый страхом и ослеплённый инстинктом, Обсидиан стремился улететь отсюда как можно дальше и быстрее. Внезапно дракон понял, что что-то не так, когда почувствовал, как что-то грубо схватило его за рога, а к голове прижали металлический предмет и голос, более ужасный, чем рёв Урсы, внезапно прорычал Обсидиану в ухо:       — Шевелись!       Не имея никакого желания спорить, дракон сделал то, что ему было велено. На фоне вспышки молнии вокруг них резко выделилась тень от лапы Урсы. Вокруг Обсидиана и его всадника загрохотали камни и куски земли, отбрасываемые массивным телом чудовища, когда оно поднялось во весь рост. Не перекрываемый больше барьером Кризалис, дождь хлынул огромными потоками, почти ослепив дракона, а молнии расчерчивали дуги по телу титанического чудовища над их головами. Внезапно Обсидиан почувствовал, как его голова дёрнулась вправо, и рефлекторно развернулся, чтобы избежать падающего камня, который мог бы сбить его с неба. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, его голова дёрнулась влево, потом вправо, затем вниз, и каждое движение заставляло его уклоняться с пути падающих обломков. Решив, что послушание предпочтительнее смерти, Обсидиан подчинился воле своего пассажира. Мысленно он поклялся, что если переживёт это, то найдёт на планете место, максимально удалённое от Эквестрии, и будет жить там до конца своих дней.

* * *

      Большинство существ в Эквестрии и за её пределами уже давно перестали верить в чудеса. В конце концов, любые чудесные события в мире, столь наполненном магией, обычно легко объяснимы. И всё же теперь, когда они смотрели на Палача Рока, лишь слово «чудо» могло описать то, что они видели собственными глазами.       Сидя на спине своего ездового дракона, Палач умело пробирался сквозь целую лавину из раздробленных камней, сломанных деревьев и каскадов земли, падающих с тела его чудовищного врага. Направляя голову своего «коня» одной рукой, а другой сбивая камни с дороги, он, казалось, воплощал в себе великие истории о древних рыцарях, даже если при этом выглядел гораздо более ужасным. Его словно бы окутала аура мрачного и жестокого величия, вокруг него сверкали молнии, а гром и рёв Урсы возвещали о его восхождении.       Некоторые из немногих оставшихся в воздухе драконов словно обезумели от страха, словно понимая, что такой ужасный враг будет охотиться за ними до края земли, если выживет. Решив, что единственной гарантией их выживания является смерть человека, драконы с безумным рвением бросились на него. Большинство из них были сбиты с ног потоками микроракет и пулями пятидесятого калибра из тяжёлого пулемёта Палача. Однако несколько счастливчиков подобрались достаточно близко, чтобы обдать драконьим огнем спину своего бывшего соотечественника и его всадника. Пламя, способное в считанные секунды превратить в пепел большинство существ Палач словно бы не заметил, взлетая по восходящей спирали к голове Урсы.       Один из драконов в почти самоубийственном порыве попытался сорвать человека с его места, пролетев над ним. Однако Палач, вместо того чтобы попытаться свернуть с дороги или сбить встречного противника, просто ускорил свой «транспорт». За несколько секунд до того, как голова встречного дракона должна была коснуться его, Палач подпрыгнул. Подошвы его сапог вспыхнули, когда он крутанулся в воздухе в затяжном сальто, приземлившись лицом вперёд, прямо на голову своего потенциального убийцы. Это было движение, которое с трудом выполнила бы даже Рейнбоу Дэш, но человек исполнил его безупречно.       Перед взглядами бесчисленных глаз, наполненных в равной степени страхом и удивлением, Палач ухватился за рога своего нового скакуна и потянул их в сторону, требуя повернуть. Дракон пытался было сбросить человека, но краем глаза углядел, как голова дракона, которого Палач только что покинул, разлетелась облаком крови и осколков. У гранат, которые грозный воин зажал под его рогами перед прыжком, догорел запал. Оцепеневший, с побледневшей от страха чешуёй дракон решил, что его лучшая надежда на выживание — сотрудничество. В этот момент одержимый Урса-старший, наконец, сделал свой ход.       Обманчиво спокойно повернув голову Урса сузил глаза, нацелившись на своего противника. Утробно взревев от первобытной ярости, он поднял правую лапу к небу — конечность частично скрылась, пробившись сквозь клубящиеся облака. Молнии заплясали по телу Урсы, когда в его лапу впились молнии, электричество которых хватило бы на питание всего Мейнхеттена на следующие десятки лет. Не получив никакого урона, словно его лишь пощекотало статическим электричеством, Урса опустил заряженную лапу на человека. На мгновение казалось, что конец Палача предрешён: лавина полупрозрачного меха, мышц и когтей яростным метеоритом обрушилась вниз. Однако, как бы невероятно это ни звучало, Урса, похоже, ошибся в замахе, и атака промахнулась мимо цели буквально на волосок.       С сокрушительным для планеты грохотом лапа монстра ударилась о землю, превращая деревья в опилки, валуны в порошок, а чейнджлингов — в кровавый туман. Стены каньона треснули, как яичная скорлупа, а в Понивилле несколько домов и даже замок Твайлайт зловеще покачнулись, когда сама земля содрогнулась словно в знак протеста. На мгновение Урса замер, словно ошеломлённый собственной силой, а парящий в воздухе Палач Рока и его «лошадь» с трудом сумели восстановить контроль над полётом, поскольку их чуть было не сбило сильным ударом Урсы. Однако вскоре оба бойца воспрянули духом и битва возобновилась...

* * *

      Кризалис была в эйфории. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой могущественной. Благодаря магии амулета и владению Урсой, она чувствовала, что буквально опьянена силой. Одним лишь взмахом копыта она практически уничтожила лес между собой и своим истинным телом. Правда, это пробудило в ней потребность быть более осторожной в прицеливании. Учитывая, что если бы она не потратила время на создание тройного силового поля вокруг скалы, где сейчас стояло её настоящее тело, она, скорее всего, была бы мертва. Правда, из-за того, что она не совсем привыкла к форме такого огромного размера, её движения были немного неуклюжими и позволили цели избежать первой атаки. Однако это не имело особого значения, поскольку теперь королева полностью контролировала свои движения, привыкшая управлять бесчисленными телами помимо своего собственного. Во второй раз Палач Рока не сбежит, и когда он будет мёртв, Эквестрия склонится не просто перед своей новой королевой, но перед своим новым БОГОМ!       Выдернув из земли лапу, Кризалис огляделась в поисках своей цели и почувствовала лёгкое раздражение, когда не смогла обнаружить его сразу. Разве так трудно найти двуногого, одетого в доспехи, покрытые светящимися красными рунами и сидящего верхом на драконе? Повернув голову влево, Кризалис ухмыльнулась в своей новой голове, когда краем глаза заметила движение.       «Выходи, выходи, где бы ты ни был...» — подумала она, внезапно дёрнув головой в направлении движения. Её враг снова держал в руках странное оружие в форме трубы, которое стреляло взрывчаткой. Массивная морда Урсы оскалилась в ухмылке, и Кризалис снова подняла лапу... и лишь тогда она заметила десятки крошечных пятнышек с огненным шлейфом, устремившихся к ней.       «Что, во имя Эквестрии, это такое?» — спросила сама у себя Кризалис, прежде чем её правый глаз взорвался от боли...

* * *

      Дракон Бласт мог честно сказать, что из полутора тысяч лет, прожитых им, этот день был самым ужасным и самым страшным. Ещё совсем недавно он был в восторге от идеи восстания против этой выскочки Эмбер и обещания разграбить Эквестрию до последнего драгоценного камушка. А сейчас он оказался лицом к лицу со вторым самым ужасным монстром, которого он когда-либо видел в своей жизни, в то время как первый самый ужасный монстр ехал на нём верхом, как на обычном тягловом животном! И всё это в бушующую грозу! Если он попытается бежать, Палач Рока убьёт его, а если он не сбежит, его убьёт или Урса-старший или молния. У Бласта не было выхода, и единственная надежда на выживание заключалась в том, что явно склонный к самоубийству двуногий на его спине сможет убить самого большого и злобного монстра, о котором когда-либо слышали драконы, а затем проявит милосердие и простит его участие во всём этом! Да... Это определённо был самый худший день в жизни Бласта.       Чуть не плача, дракон молился, обещая Вселенной, что если он выживет, то никогда больше не причинит вреда ни одному живому существу. Он откажется от мяса и пожертвует свои запасы драгоценностей нуждающимся, будет жить отшельником вдали от всех живых существ, будет примером пацифизма, если только Вселенная позволит ему пережить это!       Взяв дракона за голову, Палач Рока направил его в слепую зону Урсы, призвав в свободную руку оружие, которым были убиты брат и сестра Бласта. Дёрнувшийся огромный глаз подсказал дракону, что они промедлили всего на мгновение. Массивная голова Урсы начала поворачиваться, и Палач Рока стал выпускать огненные снаряды так быстро, как только мог, целыми очередями. Бласт знал что это безнадёжно, атака человека была подобна комариной атаке на мантикору, и Урса её даже не заметит. По крайней мере, так он думал, пока прямо на пути атаки Палача не появился огромный светящийся глаз Урсы...       Голова чудовищного зверя дёрнулась от боли, а лапы рефлекторно потянулись к морде, а рёв удивления и боли на время заглушил шум бури над головой. Рот Бласта раскрылся от удивления, дракон был поражён стратегией Палача. Зная, что даже одна песчинка может причинить боль, если попадет в глаз, тот атаковал единственную точку на своём титаническом противнике, которой несмотря на всю разницу в размерах можно было нанести серьёзный урон. Внезапно Бласт почувствовал, как его резко дёрнули за рога, побуждая к почти вертикальному подъёму. Быстро повинуясь, Бласт увидел, как Урса начал слепо размахивать одной из своих огромных лап, явно разъярённый, а другой инстинктивно прикрыл поврежденный глаз. Взмыв в небо так быстро, как только позволяли крылья, дракон задумался, а не направить ли ему свои молитвы к существу на своей спине?..

* * *

      Палач Рока чувствовал, как в нём всё больше и больше разгорается ярость. Словно жидкий огонь она пылала в его жилах и обжигала плоть. Она заставила его сосредоточиться, обострила чувства, сделала быстрее, сильнее и совершенно неустрашимым. Ну была под ним огромная тварь, ну и что?! Это означало лишь то, что у неё огромные кишки, только и ждущие, чтобы вывалиться на землю! Пусть вселенная бросает в него всё, что хочет, она и раньше не сдерживалась, так что он уничтожит её, сожжёт в пепел и втопчет этот пепел в окровавленную, безразличную грязь! Вселенная могла бросить в него всё, что у неё было! Забрать его жизнь, его надежду, если захочет, то даже его душу... но она не получит Фларри Харт. Не получит ни Твайлайт, ни Селестию, ни Луну, ни Меткоискателей, ни Дерпи, никого из них! Вселенная хотела поиздеваться над ним?! Что ж, она может делать это сколько угодно! Может разобрать его на атомы и сжечь душу дотла, если ей так хочется!!! Но вот если она попытается навредить его дому, семье и друзьям... Под шлемом лицо Палача Рока превратилось в искажённую маску чистой ненависти, а по броне промелькнула короткая вспышка чёрного пламени. Он прошептал что-то и в тот же миг зрение человека полностью заволокло красным.       — Рвать и терзать...       Когда дракон под ним понёс Палача Рока к клубящимся грозовым облакам, на них обрушился водяной шквал, словно пытаясь удержать человека от достижения его цели. По обе стороны от него сверкали молнии, а выражение лица за стеклом шлема превратилось в маниакальную ухмылку. Он знал, что сейчас делает зверь под ним, видел это ясно, как день, даже не глядя. Даже когда они пронзили облака и весь мир превратился в серый туман, Палач мог видеть, как тот заставляет себя игнорировать боль. Видел, как зверь топтался на месте, пытаясь понять, куда делся его враг. Видел, как слегка расширился его единственный здоровый глаз, когда Урса всё понял и посмотрел в небо. Он видел это и был готов...       — Рвать и терзать... пока всё не кончится, — прошептал он, меняя ракетницу на свой супердробовик, направив его на голову дракона под ним... и нажал на спуск. Несмотря ни на что, этот дракон принимал участие в похищении жеребёнка, нападении на Дерпи Хувс и атаки Кризалис на святую землю. Такая ересь... не будет прощена никогда.       Почти ленивым движением Палач убрал своё оружие. Откинувшись назад насколько мог, человек широко раскинул руки и позволил силе тяжести отделить себя от трупа своего врага, бывшего недавно транспортом. Слегка крутанувшись, Палач отправил дробовик обратно и нырнул вниз. От цели его отделяло больше полукилометра, и человек почувствовал, как ускоряется. Прорвавшись сквозь облака, перед ним во вспышках молний появился враг и на секунду всё время словно остановилось. Палач вдруг смог разглядеть каждую каплю дождя, окружавшую его, увидел, как лениво сползшая с облаков молния пронеслась в нескольких сотнях метров перед ним, пока он мчался по воздуху.       Урса наконец повернулся к нему. Один его светящийся зелёный глаз полностью закрылся, а второй уставился вверх, исполненный гнева. Лапы чудовища медленно поднялись, взметнувшись ввысь, словно проклиная небеса за свою грядущую судьбу. Удары монстра были неуклюжими, отсутствие восприятия глубины не позволяло монстру как следует прицелиться. Палач Рока медленно протянул руки вперёд и его разум ненадолго перенёсся в прошлое. Глубоко на базе UAC на Марсе он нашел одно из самых мощных немагических метательных орудий, когда-либо разработанных человечеством. Оно было создано самим Сэмюэлем Хайденом в рамках подготовки к вторжению, которое он по глупости считал всего лишь вероятным, так что большинство деталей прототипа было хорошо спрятано. Вечно высокомерный Хайден никогда не думал, что кто-то кроме него узнает об ограничителе на его шедевре смертоносного искусства. А может, он не думал, что кто-то окажется настолько глуп, чтобы отключить его. В конце концов, нерегулируемый выстрел из BFG мог легко превратить несколько городских кварталов в пыль и битое стекло. Более того, какой пользователь оружия смог бы пережить отдачу от выстрела, мощности которого вполне достаточно, чтобы отправить в полёт бронированный автомобиль? Теперь же, когда Палач подумал об этом, ему пришло в голову, что была ещё одна вещь, которой Хайден так гордился и столь же тщательно скрывал... Это был второй прототип BFG.       Две вспышки красного света возвестили появление в руках Палача пары орудий размером с половину человеческого торса. По мысленной команде и с краткой мыслью о благодарности ВЕГЕ, преторский костюм передал код отключения ограничителя на оба оружия. Хайден мог бы поклясться своей искусственной жизнью, что эти коды были только у него...       Всё это время Палач Рока летел вниз. Гигантского размера пасть, достаточная, чтобы проглотить замок Твайлайт целиком раскрылась под ним, готовясь извёргнуть из себя рёв столь чудовищный, что отправил бы человека в полёт. Когти и зубы, похожие на острые морские камни, сверкали костяной белизной в фосфорных вспышках молний. Один горящий зелёным глаз размером с небольшую прибрежную бухту скрестился с двумя горящими красными.       В эту самую секунду, несмотря на то, что он находился под контролем Кризалис, несмотря на всю разницу в размерах, которую можно сравнить с размером гуппи и синего кита, и несмотря на потерю одного из глаз, Урас-старший, самый могучий зверь, когда-либо ходивший по земле... вздрогнул. А затем, с одновременным нажатием двух спусковых крючков, весь мир исчез во вспышке зелёного света...

* * *

      На несколько тягучих секунд в воздухе словно бы вспыхнуло неоново-изумрудное солнце, на многие километры согнав с поверхности земли все тени. Его было видно на огромном расстоянии и даже в Кристальной империи местные пони отметили небольшое изменение цвета облаков. В эпицентре взрыва капли дождя превратились в пар, камень — в шлак, дерево — в пепел, а плоть — в пар. Деревья оказались вырваны с корнем, валуны разлетелись как галька, а облака испарились, словно их и не было. Земля затряслась с силой, достаточной, чтобы обрушить здания, и без того разрушенные стены каньона рассыпались окончательно. Все существа, смотревшие в тот миг на свет временно ослепли — ярчайшая зелёная вспышка полностью перегрузила их фоторецепторы.       В стороне от каньона Кризалис с трудом поднялась с того места, куда упало её настоящее тело. Ей казалось, что в её голову словно вонзили колун и каждое нервное окончание горело жгучей адским огнём. Какое-то время королева не могла даже моргнуть, а от боли даже дышать было трудно. Затем, когда боль постепенно утихла, и она проморгалась, прогоняя мелькающие перед глазами разноцветные круги, Кризалис посмотрела на каньон. Даже источаемая амулетом порча не могла защитить её разум от того, что она там увидела...       Урса-старший просто... исчез. Он не был ранен или мёртв, а просто исчез, будто его никогда и не было. На его месте виднелись лишь остатки огромной дыры, из которой он выполз. Края дыры были расплавлены и всё ещё светились ярким красновато-оранжевым светом, с которых в глубину бывшей норы стекали яркие и горячие капли расплавленной земли. Местность вокруг дыры сейчас представляла собой не более чем остывающее стекло, лишённое влаги и жизни. Немногочисленные деревья, оставшиеся в каньоне, пригнуло взрывом к земле. Их стволы частично превратились в уголь, а ветви лишились листьев. В некогда густых облаках над головой королевы чейнджлингов зияла огромная многокилометровая дыра сквозь которую виднелось сияющее солнце и лазурное небо. И наконец, в воздухе, словно снег, повисло пепельное облако — единственные видимые останки титана, осмелившегося выступить против Палача Рока.       Увидев фигуру, движущуюся сквозь быстро оседающее пепельное облако, Кризалис почувствовала, как к ней с ужасающей внезапностью возвращается рассудок. Передняя часть доспехов человека была выжжена до черноты, а несколько трещин на внешних пластинах ещё не успели заделаться, но в остальном он выглядел всё так же. Медленно и уверенно шагал он вперёд, держа в обеих руках своё двуствольное оружие. Руны на доспехах Палача обуглились, как и кровь — его и многочисленных врагов, а от сырости прошедшего дождя по ним шёл пар. Остановившись, человек устремил взгляд на отдалённую хрупкую фигурку Кризалис. В клубах дыма и пара, шедших от его брони он медленно поднял руку... указав на королеву чейнджлингов. Послание было простым и до ужаса ясным.       Ты следующая.       Кризалис почувствовала, как всё её высокомерие и самоуверенность, которую хватило бы на сотню таких же, как она, исчезли в одно мгновение. Это существо, этот Палач Рока... Он не был воином, каким-то там простым защитником или хранителем... он был самим Богом! Всё это вдруг обрело смысл! За какое ещё существо могли выйти замуж Селестия и Луна?! Какое другое существо могло так легко завладеть сердцами и умами пони?! Кто мог противостоять её огромной армии, заставив их выглядеть как только что вылупившиеся личинки, пытающиеся отнять сокровища у дракона?! Кризалис почувствовала, как её начало колотить, а мысли всё больше и больше запутываться. Она вызвала на дуэль, в которой невозможно было победить не какого-то давно исчезнувшего воина из другого измерения, нет! Она плюнула в лицо Эквестрийскому Богу войны! НЕУЖЕЛИ ОНА ВЫЖИЛА ИЗ УМА?!       Кризалис сделала глубокий дрожащий вдох, заставляя себя успокоиться. Она вела себя неразумно. Без сомнения, Палач Рока силён, но всё же он не бог. Она не смогла победить его в одиночку, но... у неё оставался последний козырь. Предпоследняя страховка и последний запасной вариант на случай, если что-то пойдёт не так. Правда это означало, что на время она потеряет все права на Эквестрию, но это можно будет исправить в следующем столетии. Сейчас самое главное было выжить, поскольку Кризалис была полностью уверена, что Палач не намерен оставлять её в живых. В конце-концов, сообразительность и Амулет Аликорна всё ещё были при ней, так что...       Закрыв глаза, Кризалис вновь сосредоточилась. Ирония того места, в котором находилось нужное ей существо заключалась в том, что хотя выбраться из него собственными силами было крайне сложно, но сбежать с помощью кого-то постороннего, обладающего достаточным количеством магии, было сравнительно легко. Кризалис нужно было действовать как можно скорее, Палач Рока уже прошёл больше половины арены и двигался весьма быстро. Благодаря атакам королевы чейнджлингов в облике Урсы и последующей контратаке Палача, пространство между ними было практически полностью лишено деревьев. Так что времени на то, чтобы вызвать существо красиво, не было.       В воздухе перед королевой появилась линия искрящейся зеленоватой энергии. Вложив последние силы в портал, которых тем не менее было бы достаточно, чтобы разрубить гору пополам, Кризалис превратила линию в яйцевидный портал клубящейся чёрно-зелёной энергии. Раскрытый, словно зловещий демонический глаз портал было не просто удерживать открытым даже с амулетом, особенно учитывая, что большая часть сил Кризалис ушла на захват Урсы-старшего. Борясь с древними чарами и слабым нуль-магическим полем, королева забросила свой разум внутрь портала, вытягивая того, кто мог бы спасти положение.       Показавшееся из портала существо выглядело настолько слабым и жалким, что казалось неизлечимо больным. Оно было невероятно худым, сквозь его шерсть отчётливо проступали кости, а тело было практически лишено мышц и жира. Ниже пояса оно выглядело как пони или даже бык. Лошадиное тело, покрытое чёрным мехом обладало четырьмя ногами, заканчивающимися копытами. Однако верхняя часть существа была похожа на минотавра. Его человекоподобная грудь была покрыта тем же чёрным мехом, что и нижняя часть тела. Достигая дистрофичных рук, шерсть резко переходила в тёмно-красный. Длинное измождённое лицо, покрытое рыжим и чёрным мехом, представляло собой странное сочетание бычьих и, теперь, когда у эквестрийцев появился человек для сравнения, человеческих черт. Подбородок существа украшала седая борода, а на макушке, между двумя маленькими рожками виднелся очень короткий пучок волос такого же цвета, окружённый тусклой лохматой гривой. Над впалыми щеками щурились на мир чёрно-жёлтые глаза, словно не привыкшие к свету. Кризалис не стала тратить время на знакомство.       — ЛОРД ТИРЕК!!! СТОЯЩЕЕ ПЕРЕД ВАМИ СУЩЕСТВО ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЙ ЛЮБОВЬЮ ТВАЙЛАЙТ СПАРКЛ, СЕЛЕСТИИ И ЛУНЫ!!! Я ПРЕДЛАГАЮ ВАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ОТОМСТИТЬ И СДЕЛАТЬ ЭКВЕСТРИЮ СВОЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ!!! УБЕЙТЕ ЕГО И ВАШИ ВРАГИ БУДУТ СТРАДАТЬ ТАК, КАК ВЫ И ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕ МОЖЕТЕ!!!       Тирек повернулся, чтобы ответить и Кризалис выпустила в него луч чистейшей магии... попав прямо в рот. Глаза кентавра расширились в шоке от неожиданной силы, проникающей в его тело. Чем бы ни была магия, которой кормила его Кризалис, она была неизмеримо сильна. Сделав большой глоток, он почувствовал её вкус: это было нечто большее, чем просто магия чейнджлингов, от которой оставалось приятное терпкое послевкусие. Было в ней что-то ещё, что-то такое, чего раньше Тиреку пробовать не приходилось. Вкус этой новой составляющей был густым и солёным и напоминал смесь пепла и крови. Когда мощь потекла по телу, восстанавливая утраченные силы, Тирек вдруг почувствовал, как мир вокруг него исчез. Словно видение, разыгравшееся перед ним, мир вокруг него странно замерцал, и кентавр увидел Селестию, Луну и ещё нескольких странных двуногих, одного из которых Кризалис хотела убить.       Видение открыло поле, заросшее ползучими растениями и деревьями, растущими ввысь с неестественной скоростью. Хищная флора явно угрожала близлежащему городу, подозрительно похожему на Бридлдаун, который появился в Эквестрии чуть более тысячи лет назад. В центре круга из поющих двуногих существ, на каменном блоке, покрытом светящимися голубыми рунами, находился амулет, который носила Кризалис. Пока Тирек наблюдал за происходящим, из окружающих растений, воздуха и даже земли потянулись клубы кроваво-красного тумана, которые всасывались амулетом, отчего тот начал пульсировать злым алым светом. По мере продолжения церемонии, растения, прорастающие на поле, замедляли свой рост.       — Артефакт будет проклят навеки, миледи, — произнёс один из двуногих, невысокий лысый человек с татуированной головой и отчётливым Седлово-Аравийским акцентом. — Энергия в нём заперта, но его сила по-прежнему огромна. Хорошо спрячьте и не позволяйте никому носить его, ибо я содрогаюсь при мысли о том, что может случиться. Я бы уничтожил его прямо сейчас, но он действует как губка, впитывая из земли разлагающую магию Ада. Пусть на это уйдут тысячелетия, но он удалит эту скверну с небес, а затем его необходимо будет уничтожить. Со временем этот проклятый лес, созданный кровью демонов, навсегда избавится от адской скверны...       Затем, так же быстро, как и появилось, видение исчезло. Тирек улыбнулся, чувствуя, как меняется его тело. Кентавр не знал, что такое «ад» или «демоны», но одно ему было ясно: если они обладают такой силой, он не прочь с ними встретиться...       Палач Рока остановился, наблюдая за превращением существа. Он знал это чудовище, вернее, слышал о нём. Тирек был монстром, который пытался украсть магию Эквестрии, держал в заложниках друзей Твайлайт, её семью и посмел наложить свои грязные лапы на Селестию и Луну! Палач точно знал, кто это существо, и чувствовал, как его разум пылает чистой, обжигающей, разрушающей рассудок ненавистью.       Тело Тирека всё увеличивалось и увеличивалось, пока он поглощал магию, которую Кризалис буквально вливала ему в глотку. Он становился выше и шире, и по мере роста мышц его руки раздувались, приобретая внушительную мускулатуру. Крошечные рожки удлинились, выгибаясь наружу, а затем внутрь над головой. Время словно повернулось вспять: длинные морщины на лице кентавра исчезли, а выпирающие рёбра сменились кубиками пресса и мышцами культуриста, перекатывающимися под шерстью. Однако вскоре трансформация приняла мрачный оборот, когда Тирек внезапно откинулся на спину. Из кончиков его пальцев показались когти, похожие на осколки вулканического стекла, а на спине появились два горба, из которых вырвалась пара гигантских чёрных крыльев летучей мыши. Его грива и хвост сменили расцветку, став похожими на пылающее пламя, кольца которого опоясывали его запястья и лодыжки. Наконец, на рогах кентавра появились спирали, покрытые острыми шиповидными наростами, а над головой возникла корона из чёрного огня. Наконец, поток магии из Кризалис прекратился и Тирек повернулся к Палачу Рока. Губы кентавра разошлись в ухмылке, обнажив острые, треугольные как у акулы зубы. Поднеся ладонь к лицу, монстр осмотрел свои новые когти, после чего обернулся к Кризалис. Его светящиеся красным глаза остановились на королеве чейнджлингов.       — Итак... — протянул он странным голосом, от которого разошлось эхо. — Это... существо вон там, оно что, правда любовник тех несносных принцесс?       Кризалис кивнула, с трудом поднимаясь на ноги. После того, как она передала ставшему теперь уже бесполезным амулету свою магию, её сильно шатало. Тирек улыбнулся.       — И ты хочешь, чтобы я убил его? — спросил он. Кризалис снова кивнула и в её глазах загорелся безумный огонёк мании. Пожав плечами, Тирек щёлкнул пальцами. Мгновенно в нескольких десятках метров над головой Палача Рока появился красноватый светящийся диск, после чего человека полностью поглотил испепеляющий алый луч чистейшей аннигилирующей энергии толщиной с полноценное дерево.       — Готово, — заявил Тирек, глядя, как луч продолжает буравить землю, которая под его воздействием начала медленно плавиться. — А теперь, с вашего позволения... мне нужно уничтожить несколько принцесс.       Однако он не успел сделать и шага, как его остановил импульс ненависти такой силы, словно по нему ударили молотом. Глаза кентавра расширились от шока, когда он посмотрел на основание луча.       — Невозможно... — прошептал Тирек, и в его голосе прозвучала едва уловимая нотка беспокойства.

* * *

      В Понивилле Свити Белль спрятала мордочку в шёрстку на груди Эппл Блум. Вместе со Скуталу они со слезами на глазах смотрели на столб энергии, который стёр с лица земли их нового друга. Это казалось невозможным, ведь он выстоял против всего, что подготовила для него Кризалис, выстоял даже после её обмана, а потом Тирек одним щелчком пальцев сделал всё это бессмысленным! Пони вокруг Меткоискателей ахнули, прикрыв рты лапками. Алый луч продолжал бить энергией на то место, где находился Дерран, хотя это было бессмысленно, ведь человека уже испарило.       — Этого не может быть... — голос Скуталу дрожал. — Он не мог погибнуть вот так!       Оцепенев, Эппл Блум уставилась на огромный магический экран, транслирующий битву в Понивилль. Сейчас ей ужасно хотелось поверить в слова подруги, но картинка перед ней показала всё настолько ясно, насколько это вообще возможно. Стоявшая рядом с ними Динки Хувс боролась со слезами, пытаясь вспомнить, что её мама сказала о Дерране, когда она спросила, какой он.       — Ну... выглядит он страшновато, конечно. Но всякий раз, когда я с ним разговариваю, у меня возникает совершенно необъяснимое чувство. Я думаю... что он пришёл сюда, чтобы помочь защитить нас. И... даже если он никогда не скажет этого, он герой.       — Герои никогда не умирают... — слова вырвались изо рта Динки прежде, чем она успела осознать, что именно говорит. Меткоискатели растерянно посмотрели на кобылку.       — Что? — спросила Эпплблум, пытаясь проморгаться от слёз. Динки продолжала смотреть на экран.       — Я когда-то вычитала в одной книжке, что герои никогда не умирают, — наконец, твёрдо заявила она. Кобылка ткнула лапкой в экран и Меткоискатели вновь обернулись к нему. — А мистер Дерран... герой!       Глаза Меткоискателей широко раскрылись, когда они увидели то, на что указывала Динки. У пони вокруг них буквально отвисли челюсти, когда нижняя часть колонны начала подниматься над землёй.       Мало-помалу смертоносная энергия заклинания поднималась от частично расплавленной земли. Под пылающим лучом показалась сгорбленная фигура, начавшая постепенно подниматься. По мере того как человек боролся с лучом, всё больше и больше обнажалась его тлеющая броня, однако чем выше он поднимался, тем легче ему становилось. Когда мускулистые ноги Палача, наконец, распрямились, показалась широкая бронированная грудь. Руки, усиленные древней магией и движимые несгибаемой железной волей упирались в тёмную силу, которую высвободил Тирек. Пони, драконы, грифоны, чейнджлинги и яки всего мира замерли в безмолвном благоговении перед открывшимся им зрелищем. Совершенно невредимый, перед ними в дымящихся доспехах стоял Палач Рока. Устремив взгляд вперёд, он смотрел на потрясённое лицо Тирека. Одна рука человека была пуста, но в другой, дерзко поднятой вверх был зажат меч, подобного которому мир ещё не видел. Выкованный из чёрной стали, он был больше полутораручного меча, но меньше клеймора, а вдоль рельефной части рукояти, ведущей к эфесу, полыхали чистым золотым светом семь рун. Чудовищное оружие словно бы высасывало тёмную магию Тирека.       По всей Эквестрии и за её пределами землю сотрясало ликование. А в Понивилле четыре маленькие кобылки со слезами радости на глазах закричали:       — ПОКАЖИ ЕМУ, ДЕРРАН!!!       Словно в ответ на их требование, бронированная фигура перехватила меч двуручным хватом и, выставив вперёд плечо, бросилась в атаку.

* * *

      Палач Рока выбежал из-под луча жуткой магии на всей возможной скорости, которую позволяли ему рефлексы и лишь отточенные инстинкты позволили ему предугадать следующую атаку врага. Десятки сфер искрящейся энергии, выпущенные из ладоней Тирека, устремились к нему с такой скоростью, что за ними почти невозможно было уследить. Однако когда рефлексы человека достигли максимума, а в руках вновь оказалось его главное оружие, Палач смотрел на них, словно те летели к нему в замедленной съёмке. Безупречными ударами, рождёнными в результате целой жизни, проведённой близко к смерти, шары были рассечены в воздухе чёрной сталью и золотистой энергией. Сам же меч с жадностью поглощал порченную магию, разгораясь всё ярче и ярче.       Разрушитель... Селестия вернула его после того, как объяснила Деррану, что тот должен взять Кризалис живой. Похоже, она хранила оружие в маленьком личном измерении, вход в которое всегда следовал за ней, так как это было единственное воспоминание о Дерране, которое принцесса могла себе позволить. Почти двенадцать сотен лет могучий меч пребывал в бездействии, ожидая возвращения своего хозяина. Теперь же, когда они воссоединились... у всего зла во Вселенной... появилась причина для отчаяния.       Палач Рока уклонился, когда из земли под его ногами вырвался каменный шип. Поскольку земля под ногами человека превратилась по сути в минное поле, то он использовал свои прыжковые ботинки и превосходные рефлексы, двигаясь зигзагами, чтобы его движения было труднее рассчитать. Оттолкнувшись от одного шипа ногой, Дерран крутанулся в воздухе и обрушил на него шквал лучей пылающей красной энергии. Затем, одним слитным движением он скользнул вниз, глубоко вонзив клинок в землю, позволяя ему поглотить магию, которой Тирек пытался его поразить. Лезвие рассекло камень и почву так же легко, как воздух, и разъярённый Палач на максимальной скорости метнулся к своему врагу.       Призвав стихийную магию, кентавр обрушил на врага молнии с облаков, смешав тёмную магию с яростью природы. Раз за разом багровые молнии ударяли в бронированную фигуру, опаляя доспехи и угрожая сжечь её изнутри, но человек не медлил. Каждый удар был мучителен, но Палач с яростью берсерка просто игнорировал боль, а Разрушитель пожирал энергию, проходящую через его тело. С клинком, сияющим как ярость звезды на грани взрыва, человек ринулся вперёд, с каждым шагом приближаясь к своему ненавистному противнику.       Стараясь не обращать внимания на крошечный испуганный голосок где-то в затылке, кричавший, что нужно бежать, Тирек лишь раздражённо хмыкнул. Ему нужно было как-то замедлить это существо, чтобы у него появилось время придумать заклинание для его убийства. Простым движением энергии, земля в нескольких десятках метров впереди Палача взметнулась вверх, превратившись в толстенную каменную стену пятнадцатиметровой высоты и длиной аж в несколько километров. Однако не успел кентавр хотя бы порадоваться, как взрыв пылающего зелёного света разнес кусок стены буквально на атомы, а Палач Рока при этом даже не замедлился.       Теперь более чем обеспокоенный Тирек начал произносить заклинание. Он не мог вспомнить, откуда вообще его помнит или даже как оно работает, но тёмный импульс из глубин души уверял его, что оно верное. Руки кентавра засветились злой тёмно-красной энергией, когда он направил своё внимание на бесчисленные разъярённые души недавних жертв Палача, которым ещё только предстояло уйти из жизни.       Подобно рою саранчи, молекулы похожей на пыль тёмной энергии слепились в фигуры, вставшие между человеком и кентавром. Некоторые из них Палач знал, а вот другие видел впервые. Энергия в считанные мгновения превратилась в плоть и кровь — мёртвые из опустошённой армии Кризалис возвращались к новой, ужасающей жизни. Открыв безжизненные глаза, в которых словно бы клубился чёрный туманный омут, чудовища ринулись впёред, сопровождаемые хором мучительного рёва, визгов и воплей, от которых кровь стыла в жилах.       Палач ворвался в гущу врагов в облаке тёмной, сверкающей стали в золотых ножнах. С каждым взмахом его всемогущего клинка воссозданное и вновь ожившее тело превращалось в пепел. Масса чейнджлингов, рога которых светились адской энергией буквально распалась на части. Дракон опустил голову и изрыгнул порченый чёрный огонь, но Палач успел перепрыгнуть через него и приземлиться на голову воскрешённой рептилии. Вонзив меч в череп мёртвого зверя, закованный в броню воин просто продолжал бежать, протаскивая свой светящийся клинок сквозь иссохшие кости и сухожилия, а его тело превратилось в сплошное пятно, едва успевая опережать исчезающее тело зверя. Когда Палач Рока достиг основания драконьего хвоста, он кувыркнулся в воздухе и обрушился на череп ревущей мантикоры. Кость нежити треснула, как яичная скорлупа, и голова монстра ударилась о землю с такой силой, что буквально разворотила её.       Пробив зияющую дыру в груди прыгнувшего на него йети, Палач с силой крутанулся на месте. Со злобным остервенением размахивая во все стороны мечом, он превратил толпу монстров в облако расчленённых частей тела, мгновением позже превратившихся в пепел. Выпустив дугу пылающей плазмы из винтовки, заменившей в его левой руке супердробовик, Палач рассеял взревевших от боли чудовищ перед собой. Однако один противник — ожившая, но уже искалеченная химера — каким-то образом выжил. Издав неземной рёв, обугленные останки козлиной головы завалились на бок, когда химера прыгнула на человека. Пригнувшись, Палач пробежал под тварью и просто ткнул ножом вверх, продолжая своё движение среди потока поливающих его сверху внутренностей чудовища       Опускающийся на человека коготь маульвурфа был отрублен и с брызгами тёмно-красных капель и горящих искр откатился в сторону, а наступающий дракон открыл пасть как раз вовремя, чтобы проглотить ракету, которая уничтожила всё остальное его тело за пределами черепа. Когда маульвурф превратился в облако слабо тлеющего пепла, земля неожиданно загрохотала и Палач Рока наконец остановился. Повернувшись на мгновение, он направил свой пылающий меч на гигантскую массу, которая оказалась ожившим Урсой-старшим. Свет меча человека померк, а две светящиеся руны на лезвии погасли. Молния, столь яркая и чистая, что её вспышка, казалось, пронзила весь мир, сорвалась с облаков и ударила в пульсирующий рой чёрных частиц, мгновенно превратив их в одни лишь светящиеся на ветру искры, сопровождаемые громовым раскатом. Стремительно развернувшись, Палач Рока обрушил меч на голову атакующего его медведя. Прежде чем чудовище превратилось в пыль, на какое-то мгновение можно было увидеть две идеально ровные половинки его головы, словно иллюстрацию в учебнике анатомии. Не дожидаясь пока враг исчезнет, Палач вновь вступил в бой...

* * *

      Тирек смотрел на надвигающуюся на него фигуру со всё возрастающей паникой. Отчаявшись, он сосредоточился, наполнив воздух вокруг Палача полыхнувшими алым рунными кругами и выпустил из них шквал смертоносных дезинтегрирующих лучей. Когда энергия со всех сторон обрушились на человека, сердце Тирека радостно подпрыгнуло, но через мгновение лучи внезапно остановились. Стоявшего с мечом наготове человека окружил едва заметный мерцающий энергетический купол. Некоторое время Тирек с Палачом смотрели друг на друга. Затем, заражённый демонической энергией кентавр слегка оскалился, после чего рассмеялся.       — ПОХОЖЕ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ДВИГАТЬСЯ С ПОДНЯТЫМ ЩИТОМ, ВЕРНО?!       Тирек радостно расхохотался и выражение его лица стало поистине безумным, когда остатки нежити, которую он наколдовал, окружили Палача Рока. Их было ужасно много и кентавру оставалось только ждать, когда человек нападёт или пошевелится. Тогда его поджарят лучи или разорвёт на части скопище монстров, а если нет, то Тирек сможет либо сбежать, либо... Кентавр улыбнулся, телекинезом вырвав из земли позади себя два массивных валуна.       — ВРЕМЯ РЕШАТЬ, ГЕРОЙ! ТЫ?! ИЛИ ПОНИВИЛЛЬ?! — заявил он, заряжая валуны массой тёмной магии. Мгновение спустя камни засветились зловещим алым светом, а по их поверхности поползли чёрные молнии. Даже если бы его импровизированная артиллерия и не попала в сам город, детонация валунов всё равно сравняла бы его с землёй. Тирек вновь разразился раскатистым хохотом.       — ТАК БЛИЗКО!!! И ВСЁ ЖЕ ТАК ДАЛЕКО!!! — прорычал кентавр. Он не шутил, двух богов-дуэлянтов разделяло расстояние чуть больше километра, но теперь всё было кончено... или ему так казалось. Единственным признаком того, что Палач Рока собирается двигаться было то, что на его мече потемнели ещё две руны.       Из всех Адских бичей, Разрушитель всегда считался самым могущественным. Не потому, что мог резать что угодно, и даже не потому, что создавал несокрушимые щиты — это мог делать любой из десяти Адских бичей. Нет, его стандартные способности хоть и впечатляли, но никогда не были тем, что делало его особенным, как не было тем, что делало особенным любой из Адских бичей. Однако каждое такое оружие, независимо от его формы, обладало уникальной способностью, которую оно получало, поглощая адскую энергию. Например, Справедливость — Адская трость, созданная братом Деррана Мусаси, могла призвать божественную молнию, чтобы поразить одно злое существо. Атака была совершенно неизбежной, молния находила свою цель, даже если та телепортировалась или переходила в другое измерение, ибо никто не мог избежать гнева небес, и она всегда убивала цель, независимо от её защиты. Каждый Адский бич обладал столь же уникальной способностью, начиная от возможности полностью останавливать группу врагов и заканчивая способностью вызывать неудержимую армию священных призраков. Разрушитель, самый могущественный из всех десяти Адских бичей, помимо собственной священной способности обладал уникальным свойством: он позволял своему пользователю получить доступ к силам всех Адских бичей, включая Темперанс, оружие со способностью... останавливать само время.       Сначала Тиреку показалось, что Палач Рока просто телепортировался: лучи энергии, направленные на него внезапно столкнулись, вызвав мощный взрыв, от которого во все стороны полетели грязь и комья земли. А мгновением позже всё скопище монстров, которых Тирек вырвал из великого потустороннего мира, разом рассыпалось на куски. Не успел кентавр отвести взгляд, как армия чудовищ словно испарилась и их тела потрескались, рассыпавшись в прах, развеянный ветром. А меньше чем в ста метрах от непонимающего взгляда Тирека стоял Палач Рока с таким видом, словно всё это время никуда и не уходил. От такого зрелища валуны, удерживаемые кентавром упали на землю, их свечение померкло, а магия вытекла. Тирек непонимающе уставился на них и внезапно в нём вспыхнул такой ужас и ненависть, каких он не чувствовал ещё никогда. Собрав каждую унцию магии, он сжал её в руках, а затем с рёвом, в котором в равной степени слышались ярость и страх, в панике высадил в человека всё, что у него было.       — ПРОСТО СДОХНИ, УБЛЮДОК!!!       Луч энергии был достаточно мощным, чтобы разрезать пополам луну. Его бы вполне хватило превратить Палача Рока, принцесс, совет дружбы и горный хребет за лесом в расплавленное стекло. Однако когда луч дошёл до человека, тот поднял меч перед собой двумя руками, направив остриём в небо, словно давая клятву небесам. Глядя на открывшуюся перед ним картину, Тирек был парализован ужасом. Перед ним стоял Палач Рока, купаясь в пылающем угольно-красном свете луча, а его меч поглощал энергию с такой же скоростью, с какой кентавр её отдавал.       — ДА КТО ЖЕ ТЫ?! — в панике прорычал Тирек. Его разум распадался на части под воздействием ужаса и он никогда даже помыслить не мог, что почувствует что-то подобное. Затем, к неверию Тирека, Палач шагнул вперёд. Сначала медленно, но с неуклонно возрастающей скоростью, человек начал приближаться к нему, и по мере того, как расстояние между ними сокращалось, он отвечал:       — Я — огонь... — голос Палача звучал как-то кристально ясно, словно накладываясь поверх треска луча и хаоса мыслей Тирека. Голос отдавался низким гулом, похожим на толчки землетрясения или содрогание горы перед извержением вулкана.       — Остановись... — прохрипел Тирек. Его разум помутился, когда он увидел идущего к нему Палача. Каждый шаг человека был подобен взрыву грома, пока он пробивался сквозь луч.       — Я — сталь... — продолжил он, а грязная, пропитанная дождём земля под ним бурлила от силы луча, и казалось, что сама земля дрожит, как испуганный жеребёнок.       — Уходи... — прошептал Тирек и в его глазах появились слёзы, когда Палач Рока рванулся вперёд, набирая скорость. Луч опалил его до такой степени, что человек стал похож на ядро кометы.       — Я — смерть...       Кентавр направил в луч то немногое, что у него ещё было и закричал:       — НЕ ПОДХОДИ!!!       Как в замедленной съёмке, бронированная фигура выпрыгнула из луча. Взрывная волна пронеслась мимо него и устремилась в небо, а дрожащие руки Тирека тщетно пытались удержать луч на цели. В глазах кентавра страх в равной степени смешался с безумием. Наконец, луч погас, когда в жалкой попытке защититься Тирек вскинул руки над головой, а затем повернулся, чтобы бежать... да так и застыл, увидев спускающегося к нему Палача.       В тот же миг мир замер, словно муха в янтаре. В свете сияющего солнца, пробившегося сквозь идеально круглое отверстие в облаках, изменился облик Палача Рока. Возможно, это была просто галлюцинация, вызванная страхом, но в этот краткий миг бронированная фигура в глазах своего врага претерпела разрушительную трансформацию. Пернатые крылья чёрного огня затмили само небо, прорастая из белых одеяний человека, который словно стал размером с гору! С лица, сокрытого в глубине позолоченного капюшона, окружённого ореолом чёрного огня, смотрели вниз с осуждением два горящих алых глаза, обнажая разум, тело и дух Тирека перед яростным взглядом титанического существа! В руках фигуры был поднят меч, пылающий праведным золотым пламенем, окружённый чёрной сердцевиной, столь яркой, что она превращала даже самую чёрную ночь в день, и такой тёмной, что, казалось, затмевала само солнце! Разум и тело кентавра забились в конвульсиях и в страхе за испорченные остатки своей души он закричал:       — ОТОЙДИ ОТ МЕНЯ!!! — когда страшный меч устремился вниз Тирек почувствовал, что его сердце перестало биться, и вместе с последним раскатом голоса человека, тела кентавра и Палача поглотило ослепительное золотое сияние...       — Я — РОК!

* * *

      По всей Эквестрии и за её пределами царила тишина. Миллионы глаз были прикованы к массивным экранам, которые теперь окаймляла сияющая теплом аура. На увеличенном изображении можно было разглядеть полностью разрушенный каньон, заваленный остатками размолотых в труху деревьев. Уцелели лишь несколько отдельно стоящих деревьев, правда, по большей части обгорев и лишившись основной листвы. В центре каньона зияла дыра, чьи оплавленные края наконец-то остыли. С одной стороны зрители могли заметить небольшую группу пони, стоявшую на вершине холма, резко переходившего в скалистый утёс, обрывавшийся в каньон. С другой же обзор перекрывало огромное облако густого тумана.       Детонация завершающего удара Палача Рока была настолько сильной, что вся влага в непосредственной близости от него мгновенно превратилась в пар. Клубящиеся облака тумана скрыли исход боя, и весь мир затаил дыхание в ожидании развязки. Прошла минута... потом две... потом три. Напряжение и беспокойство росли словно песчинки, падающие из песочных часов. Грифоны, яки, драконы, чейнджлинги и пони, все как один хватались за сердце и друг за друга, гадая, что же откроется, когда туман начнёт наконец редеть. И тут с вершины скалы, возвышавшейся над туманным облаком метнулось вперёд небесно-голубое копытце пегаски:       — ГЛЯДИТЕ!       Из тумана появилась фигура человека. Облачённый в ужасающего вида доспехи, он медленно вышел на свет. Когда человек снял шлем, по его бронированным плечам, словно угольный водопад рассыпались длинные чёрные волосы. Сильные, благородные черты лица выглядели сурово, словно бросая вызов всему миру, что мог встать у него на пути. Пронзительные льдисто-голубые глаза словно бы светились, как призрачные сапфиры, а в жутко горящем взоре можно было увидеть его цель. В одной руке человек держал меч из чёрной стали, пусть и расслабленно, но чувствовалось, что тот всегда готов к применению. А на изгибе второй руки ему радостно улыбалась... маленькая кобылка.       По всей Эквестрии и за её пределами воздух прорезали ликующие крики. От радостных воплей, казалось, содрогнулся весь континент. В Кантерлоте Фэнси Пэнтс и Флёр де Лис топали от нахлынувшей на них эйфории по брусчатке мостовой, со слезами на глазах обнимая друг друга, а столичные улицы сотрясались от громогласных криков счастья. В Мейнхеттене здания словно бы раскачивались вокруг кобылки с карамельной шубкой и пёстрой розовой гривой, когда та присоединилась к своим восторженно вопящим собратьям. В Эпплузе Брейбёрн снял свою шляпу и заплакал от радости, а пони вокруг него кричали и улюлюкали, бросая в воздух свои шляпы и чепчики.       По всей земле царило торжество. В Драконьих землях Эмбер и все её подданные взревели, выпуская в небеса струи пламени, а великое песнопение сотрясало вулканы их горного дома.       — ПАЛАЧ РОКА! ПАЛАЧ РОКА! ПАЛАЧ РОКА!!! — эхом отразился крик тысяч ревущих драконьих глоток.       В Грифонстоуне ликующие жители пели и обнимались, полностью забыв о себе в момент внезапно нахлынувшего счастья. Охваченная сильным волнением Гильда не выдержала и, схватив грифона рядом с собой, чмокнула его в щеку. В любое другое время дедушка Груф был бы доведён до инфаркта таким нежелательным проявлением привязанности, но сейчас он едва обратил на это внимание, так как от радости вопил не меньше, грозя своим высохшим когтем в сторону облаков.       В Якякистане принц Резерфорд и его собратья-яки взревели настолько громко, что вызвали сход лавин, что не помешало им начать абсолютную оргию праздничного разгрома. Ящики, здания, камни, горшки, всё и вся, что попадалось им под копыта было сметено со своих мест. Они были полны уверенности, что новый «лучший воин в мире» не найдёт недостатка в их праздновании его героизма. Этот день будет передаваться в легендах из поколения в поколение, как самый великий день разгрома в истории яков, и глаза тех, кто рассказывал об этом прольют скупую слёзу, потому что никогда больше слава этого человека не будет превзойдена.       В Новом королевстве чейнджлингов аплодисменты были настолько громкими, что их можно было услышать в Кристальной империи. Собратья Торакса обнимали друг друга и плакали от безмерной радости и облегчения. Наконец-то их самый большой страх исчез! Переполненные счастьем, некоторые чейнджлинги потеряли контроль над своей способностью к трансформации. Катаясь по земле они смеялись, восторгались и плакали, бесконтрольно меняя свой внешний вид.       Однако именно в Понивилле аплодисменты звучали громче всего, а слёзы радости текли рекой. Пони выкрикивали имя своего всемогущего чемпиона. Дерран Грандель, Хранитель Эквестрии! Разумеется, никто не ликовал громче, чем четыре кобылки перед замком Твайлайт.       И наконец, в главной больнице Понивилля не зная о происходящих вокруг событиях и празднике, улыбалась во сне серая пегасочка со светлой гривой. Никто, включая саму кобылку никогда бы об этом не узнал, но улыбаясь, она повторяла во сне одну и ту же фразу. Шёпотом настолько слабым, что никто не смог бы расслышать, она произносила слова, которые никогда не вспомнит, о событиях, о которых не могла знать.       «Я знала, что он сможет это сделать...»       Тем временем, словно не замечая на экранах над головой сотен восторженных мордашек, Палач Рока шёл вперёд. Его взгляд был также устремлён вперёд, голова высоко поднята, а в каждом шаге чувствовалась непоколебимая уверенность. Над головой человека начали потихоньку расходиться облака и сквозь пасмурное небо на каньон и окружающий лес пролились столбы небесного света. Казалось, даже сама природа склонилась в поклоне перед всемогущим Хранителем. И именно тогда мир, наконец, заметил фигуру, вынырнувшую из тумана позади него.       Её болотно-зелёные грива и хвост, похожие на водоросли, были всклокочены и торчали во все стороны. Высокомерие и уравновешенность, с которыми она когда-то держалась, исчезли, сменившись пьяной, неуверенной походкой. Корона с головы пропала, потерянная неизвестно где. Голова, словно под тяжестью огромного груза, была опущена, а ноги беспокойно вели её то в одну, то в другую сторону, словно она была не в состоянии осознать, где именно находится. Крылья безвольно повисли, почти волочась по грязи, пока она неуверенно шагала вперёд. Только когда ветер всколыхнул спутанные волосы и толпа увидела её глаза, все всё поняли... Рассудка у Кризалис, бывшей королевы чейнджлингов, больше не было...       Одного взгляда в её глаза было более чем достаточно, чтобы понять всё. Тусклые и безжизненные, они смотрели вперёд пусто и непонимающе. Свет сознания исчез из её взгляда — то, чему она была свидетелем, вытравило из памяти и сознания саму её личность. Она следовала за Палачом Рока как потерявшийся щенок, глупый и ведомый. Верный своему слову, Палач не убил Кризалис... вместо этого он сломал её, наказав той самой участью, которую она предназначила своим врагам.       Тем не менее, ликование продолжалось, когда Палач Рока пересёк огромную пропасть, в которой когда-то находился Урса-старший. Пройти через провал ему позволил созданный Селестией мост из золотого света. Принцесса наколдовала его, одновременно поддерживая заклинание проекции, которое она вырвала у Кризалис, чтобы дать возможность Эквестрии увидеть как своего самого старого, так и самого нового героя. Человек шёл вперед ровно, не замедляясь и не ускоряясь, неумолимо приближаясь к своей цели. И лишь почти добравшись до обрыва, он остановился. Из руин, которые когда-то были лесным каньоном, появились они.       Большинство из них были зверьми: медведями, кабанами, тиграми. Была даже пара дрожащих древесных волка и гидра. Появилось и несколько чейнджлингов — остатки армии Кризалис. Палач молча смотрел на них. Его глаза были холодны, как вечная зима. Человек казался великаном, которого настигли муравьи, и монстры вздрагивали, когда его ледяной взгляд проносился над ними. Затем, одно за другим, медленными осторожными движениями, существа перед Палачом опустили головы к земле в безошибочном жесте покорности.       Палач не говорил и не кивал, не приказывал и не порицал, лишь продолжил идти вперёд. Когда он проходил мимо, звери тряслись от ужаса, а их взгляды в знак покорности были прикованы к земле. Когда он приблизился к обрыву, перед ним появилась лестница, словно сотканная из голубого тумана и звёздных мотыльков. Она вела его к любимым, которые прибыли сюда вместе с ним, как теперь казалось — целую жизнь назад. Пока он поднимался по лестнице, толпа молча наблюдала. Наконец, он и ничего не подозревающая Кризалис оказались на самом верху. Воткнув острие меча в землю, Палач Рока опёрся на него и опустился на колено перед Каденс и Шайнинг Армором. Склонив голову, человек медленно, с бесконечной осторожностью протянул руку, протягивая им хихикающую Фларри Харт, завёрнутую в пелёнки. Медленно, со слезами на глазах и дрожащими лапками, Каденс и Шайнинг притянули к себе дочь, прижимая Фларри к себе так крепко, как только могли. Пара безмолвно смотрела на стоящее перед ними существо. У них действительно не было слов.       — По твоему слову... и во имя твоё, — произнёс Дерран. Его голос прозвучал старше, чем звёзды на небе, когда он приложил правый кулак к сердцу. Шайнинг Армор, прижимая к себе жену и жеребёнка, вместе с Каденс смотрел на склонившегося воина. И вдруг они, а также все остальные присутствующие, включая сияющих Селестию и Луну, двинулись вперёд, заключая Деррана в объятия. Слезы наполнили их глаза, когда они приветствовали того, кто, в свою очередь, теперь был их возлюбленным, братом и, прежде всего — другом. Однако прежде чем Дерран или кто-либо другой успел произнести хоть слово, раздался голос Селестии, которая разжала объятия и повернулась к переполненным любопытными пордочками экранам, парящим над обрывом.       — ПОНИ ЭКВЕСТРИИ! СОЮЗНИКИ ИЗ ДАЛЬНИХ И БЛИЖНИХ СТРАН! ПРЕДСТАВЛЯЮ ВАМ БЫВШЕГО И БУДУЩЕГО КОРОЛЯ ЭКВЕСТРИИ! ДЕРРАНА ГРАНДЕЛЯ!!!       Не успел Дерран стереть с лица внезапно появившееся недоумение, как Селестия и Луна, за которыми быстро последовала ухмыляющаяся на все 120% Твайлайт, встали рядом с ним. Поднявшись с колен, человек повернулся в сторону принцесс с гневным упрёком на устах. Но в тот же миг гнев его угас, когда Дерран наконец-то осознал, что сотни волшебных экранов транслируют действо во все уголки Эквестрии, каждый из которых заполнен улыбающимися и радостными лицами. Слегка подтолкнув человека, Селестия прошептала ему на ухо:       — Давай, мой Король, обратись к своим подданным.       В этот момент, впервые за всю свою жизнь, Дерран искренне возненавидел Селестию. Пойманный в ловушку её слов и не желая разочаровывать явно счастливую толпу, человек вышел вперёд, лишь мазнув принцессу недовольным взглядом. На это Селестия лишь ухмыльнулась, что вообще ни разу не помогло, особенно когда Палач Рока, исчезая в подсознании Деррана, добавил кое-что и от себя:       +Бывай, босс. Я передал твоё сообщение, так что тебе осталось лишь врубить свою старую версию «Хранителя Эквестрии»+       Если бы у Деррана была возможность, он бы сбросил Палача Рока со скалы перед собой и пожелал ему приятного полета. К сожалению, ни Вселенная в целом, ни даже сам Свет не были настолько сговорчивы. Придя к выводу, что по крайней мере на данный момент ничего сделать нельзя и остаётся лишь подыграть, Дерран глубоко вздохнул. Если уж на то пошло, он собирался сделать всё возможное, чтобы больше никто из потенциальных тиранов не доставлял неприятностей его дамам. Поэтому громким, слегка усиленным заклинанием Твайлайт голосом, Дерран начал свою речь:       — Дети Серафимов! Меня зовут Дерран Грандель и двенадцать сотен лет назад я принёс клятву дамам Селестии и Луне! Клятву, что я буду защищать их, служить им и гарантировать, что рай, известный вам под именем Эквестрия никогда не будет бояться за свою безопасность... И именно из-за этого обещания я должен принести вам свои глубочайшие извинения.       При этих словах многочисленные улыбки на проекциях сменились растерянными взглядами, а Дерран встал на колено и склонил голову, прежде чем продолжить.       — Когда Дискорд вернулся из изгнания, в которое я его отправил, и обрушил на землю хаос — меня здесь не было. Когда Сомбра, тысячу мук на его душу, поработил Кристальную Империю, а затем вырвал её из реальности на тысячу лет — меня здесь не было! — голос Деррана задрожал от ненависти к себе, а на глаза навернулись слёзы. — Когда моя любимая Луна, та, чья доброта и красота затмевает звёзды и луну, ослабленная одиночеством и болью в сердце, оказалась одержима мерзким призраком, которым является Найтмер Мун, МЕНЯ! ЗДЕСЬ! НЕ БЫЛО! — глубоко вздохнув, Дерран внезапно успокоился, поднял голову и медленно поднялся на ноги. — Не единожды великие Хранители поднимались, чтобы защитить вас... но меня, вашего Хранителя, того, кто пылко поклялся сделать это — среди них не было. Меня не было рядом, когда вы нуждались во мне. Но... теперь я здесь.       Помолчав недолго, Дерран продолжил:       — Я не могу изменить прошлое и не могу исправить свои неудачи. Всё, что я могу сделать... это искупить их, — вытащив из земли свой меч, человек поднял его и направил на стоящие перед ним экраны. — Я обращаюсь ко всем на этой земле и за её пределами. Слушайте меня! И слушайте внимательно!       По всему миру существа, которые могли видеть Деррана, вдруг почувствовали холод, когда он вперил в них взгляд, словно выкованный из чистой стали.       — Эквестрия — страна мира, любви, дружбы и равенства. Если вы пришли с добром в сердце, если вы ищете общения, безопасности и новой жизни, то знайте, что вам будут рады. Если придёте с миром, то независимо от того, куда и зачем, Серафимы и их дети примут вас с распростёртыми объятиями и любящими сердцами. Однако... — внезапно тон Деррана помрачнел, голос его стал подобен раскатам далёкого грома, а на лице появилось выражение, обжёгшее холодом сердца всех, кто его видел и заставившее кровь застыть в жилах, — если вы пришли за грабежом... если пришли с конфликтом и ненавистью, а в ваших сердцах поселилась жадность и злоба... я буду ждать вас!       На одно лишь мгновение глаза Деррана стали кроваво-красными, и из его закованной в броню фигуры словно хлынули волны чистейшего гнева, заставив сьёжиться всех смотрящих на него существ. Последние слова человек буквально прошипел, а тени вокруг него замерцали, словно пламя свечи.       — И да смилостивится Свет над вашими душами... ибо я не буду!