душ с привилегиями

Больше всего на свете Игорь ненавидит водные процедуры — жуткий шум напора воды, тесную ванную, в которой, как ни крутись, не улечься в полный рост — приходится подгибать ноги, а также колючую мочалку, что нещадно дерёт кожу. Жилин, конечно же, прекрасно понимает натуру своего бешеного и его предпочтения — нагретая под палящим солнцем застоявшаяся болотная вода куда приятнее хтоническому телу, нежели жёсткая водопроводная, и всеми силами старается смягчить данную процедуру. Лаской и поощрениями. Серёжа оставляет на дне ванной прорезиненный коврик, чтобы ноги не скользили, не разъезжались в разные стороны, достаёт из шкафчика брусок душистого земляничного мыла. — Игорюша, хороший мой, — произносит пониженным тоном, окутывает, словно бархатом, — пойдём нежиться? Игорь никогда не против ласканий — долгих, тянущихся лёгкой шёлковой лентой по всему телу, согревающих изнутри до приятной дрожи. Он заходит в ванную комнату, показательно насупившись и утирая несуществующую грязь с жёстких усов — Жилин звонко хихикает. Притворщик. Стягивает рваные штаны, слегка неуклюже переступая с ноги на ногу, почёсывает плечо, задумываясь на мгновение, но поглаживание по спине быстро возвращает в реальность — залезает в ванну вслед за своим Серёгой и сразу же упирается ладонями в холодную серую плитку стены. Оборачивается, будто бы неловко, и легко прикусывает нижнюю губу, медленно переводя взгляд с настолько желанных пухлых серёжиных губ на подведённые мягким карандашом тёмные глаза. — Двай мыться уже, Серёг? — нетерпеливо подаётся навстречу, первым целуя свою милицию. Серёжа, тщательно натерев жёсткую мочалку мылом, плавно распределяет плотную белую пену по телу Игоря — движется от груди к животу, мягко целует загривок, самое основание шеи, начало роста волос. — Хороший мой, нежный… — шёпот разносится мурашками по коже, — Горенька. Свободной рукой оглаживает выпирающие тазовые косточки, скользит по лобку, густо покрытому тёмными волосками, и плавно ныряет в горячие влажные складки — Игорь, довольно поскуливая, запрокидывает голову и опускает косматый затылок на серёжино плечо: — Ещё, Серёг, пжалст… Игорь, нежный и до невозможности чувствительный, приятно стонет, томно выдыхая полутоном в шум воды, и прикрывает глаза от удовольствия, ощущая внутри серёжины пальцы — такие длинные, аккуратные, они скользят по гладким тёмно-розовым складкам. Игорь весь изводится, ёрзает, когда Серёжа легко массирует клитор круговыми движениями, а затем надавливает — довольно ощутимо, прижимается ближе, всем телом, и, наклонившись вперёд, коротко целует самый угол челюсти. Руки ослабевают, и ладони соскальзывают со стены. Всё тело вытягивается в струнку, содрогается в сильнейшем оргазме — струи горячей воды, стекающие на загривок, спину, конечности, усиливают эффект, кажется, в сотню раз. Серёжа тянется к душевой лейке и, снимая её с держателя, направляет на грудь, пах, смывая оставшуюся пену. После заворачивает Игоря в махровое полотенце, накидывает ему на плечи собственный халат и искренне интересуется состоянием, но Игорь задаётся лишь одним вопросом: — А ты кгда, мент? — Потом, хороший мой, обо мне не беспокойся, отдыхай.