В промежутках жизни

Как мне надоел этот дом! Не зря мой разумный отец каждый день называет его сумасшедшим. Сестра опять под действием каких-то препаратов, а мама пьяна. Хикари докатилась до невозможного изнеможения тела и духа из-за несчастной любви.Тот парень, что бросил её, через месяц повесился, а она осталась с нами, хотя отчаянно пыталась последовать за ним. Всё, что окружало её последние годы, так это белые стены и угрюмые, еле сияющие в ночной темноте лампочки палаты в психиатрической лечебнице. Мне было всегда жаль её, когда я видел испуганные глаза, горящие только одним ясным желанием – умереть. Знала ли она, чего хотела? Я боялся смерти, хотя скорее опасался того всепоглощающего мрака, которой чёрной пеленой тащился за ней, как сумрачный шлейф подвенечного платья. Только это платье было цвета вороного крыла, что пугало больше всего. Смерть, безусловно, давит морально, превращает в груду несвязанных молекул всё живое, что задевает её таинственный шлейф. В недрах смерть выглядит не так пугающе, не так сурово: она открывает новый мир, который до этого скрывался под покровом тайны… Так моя сестра напрасно полагала, что смерть для неё единственный выход. Теперь Хикари снова живёт с нами, но её зависимость не смогли побороть даже опытные врачи. Всё было заранее обречено на провал: от любви нет лекарств, тем более от несчастной. Мама старалась вылечить сестру всеми средствами, но не заметила, как отдала и свою жизнь во имя спасения утопающей в бездне наркотиков дочери. А мы с отцом только наблюдали за всем происходящим. Папа не любил нашу мать, и ему было наплевать, что с ней происходит. А я…Что я мог сделать с ними? Выбрали себе такую судьбу, значит должны нести этот крест до конца. Такие люди редко возвращаются к нормальной жизни, они так и остаются в пучине, из которой нельзя найти выход, но очень легко войти… После всех этих ударов судьбы по составляющим моей семьи в нашем доме нельзя было обнаружить абсолютно ничего: ни своих вещей, ни еды, ни трезвомыслящих людей. Создания, населявшие этот некогда богатый особняк, привели его в полнейшее запустение, а я уже забыл, что такое нормальная жизнь. Хотелось вырваться и убежать, но отец велел мне присматривать за Хикари. Она находилась в эйфории и, часто, сбивчиво дыша, лежала под покровами балдахина своей кровати, а я просто сидел рядом, не зная, что делать дальше. Сестра что-то лепетала, блуждая в потёмках своего сознания. Её кожа стала липкой, закрытые веки мерцали матовым блеском. Иногда из глаз капали слёзы, губы морщились в некрасивой улыбке, пытаясь отпустить старые воспоминания, томящие её и без того ранимую натуру, а не держать их в себе, не накапливать годами и не мучиться иллюзиями. Знаете, иногда люди говорят об ангелах, которые стоят у нас за спиной и незримо оберегают наши тела и души? Я думаю, что эти ангельские создания покинули нас за многочисленные проступки навсегда, и нам остаётся только доживать данный Богом промежуток времени… Вдруг Хикари заговорила громче, яснее; её начало лихорадить: - Прочь! Уходи прочь! Я не желаю тебя больше видеть. Я не скучаю,- она сильно охрипла, но в словах чувствовался истерический настрой, сбивающий её голос, доводящий до шёпота крик души. Больше она не сказала ни слова: наверное, заснула. Я тихо привстал и взял с полки первую попавшуюся книгу. Это был сборник рассказов и повестей Джека Лондона. В детстве мы с Хикари читали его произведения. Она всегда была эмоциональной и остро воспринимала каждую строку, поэтому часто плакала. Я же держал всё в себе, но ночью, когда все спали, позволял себе тихо плакать в подушку. Мне казалось это стыдным, ненормальным, но сдержаться я не мог. Накопленное мною при прочтении книги, вызывало ноющую боль в груди, которая не давала спать до самого утра, погружая мой мозг в длительные размышления о жизни. Наверное, благодаря его прозе я сейчас могу так спокойно, хладнокровно, а главное реалистично видеть этот мир. Из-за таких взглядов меня покинул и мой хранитель. В нашем доме больше нет ничего святого, в нашей семье не осталось ничего ценного. В этой жизни всё рухнуло разом для нашего обособленного мира. Святые оставили нас на произвол жестокого, но справедливого тирана- судьбы. Так я понял одну простую истину: ангелы здесь больше не живут.