Торин
- Кили говорит, что мама заходила к тебе, - принц выдержал паузу, - как она? - В порядке, - протянул король гномов, - тебе показалось иначе, Фили? Фили смотрел вперед непроницаемым взглядом. Он уже час обхаживал Торина, задавая вопросы о том и об этом. И вот, поди, добрался до сути. Что-то его волновало в состоянии Дис, но как бы противоречиво это ни было, волновало его вовсе не ее нездоровье. Он словно знал причину и пытался нащупать почву. - Разумеется, - гном шумно сглотнул, - она с самого праздника сама не своя. Торину хотелось надавить на племянника, узнать причину этой игры, встряхнуть его и заставить говорить на чистоту, но сил отчего-то не было. «Пусть сами разбираются в своих тайнах» - подумалось ему. Еще раз убедив Фили, что Дис была совершенно в порядке в их встречу и ничего компрометирующего не сказала, он заметил, что лицо мальца прояснилось и сделалось спокойным, как обычно. «Должно быть, набедокурил опять, вот и мать в ярости. К чему только она служанку сюда приплела?» - в голове мелькнула мысль о беспорядочных любовных дрязгах наследника, на которые могла намекать сестра, и которые действительно стоило бы пресекать. Но если бы такие и были, Дис бы уже вывалила бы на него, все как есть, и оставила разбираться с этим. Сейчас же она молчала. Неужто то был страх или неловкость? Ересь! Чего бы мог учудить Фили, самый порядочный молодой гном из всех ему известных... «Да, может, и не сделал он ничего. К чему эти гадания на хлебных крошках?» - повеселев от этой мысли, Дубощит, кивнув двум проходящим мимо гномам, двинулся дальше по коридору, оставляя позади Фили и Дис, и все эти треволнения. Парой часов позже он стоял посреди Большого Зала и слушал Дори и Нори с докладом о ситуации на границе. Лицо гнома мрачнело словно туча, съехались кустистые брови на переносице. После их ухода он еще долго стоял в тягучей тишине. Думал, решал, сомневался, шагая из стороны в сторону. Когда общий план нарисовался в его голове, он стремительно вышел из зала, направляясь к кабинету, дабы отдать распоряжения. Он шагал, опустив голову, погруженный в свои мысли, когда увидел ее. Дева тоже его заметила - прижала корзину покрепче, вскинула голову, готовая к перепалке или выговору, но ему нечего было ей предложить. Не давая губам дрогнуть в улыбке, он медленно шагнул в ее сторону, пока они не поравнялись. - Опять бродите, где не положено? Голубое сияние кружится вокруг нее, оплетает ноги, талию, высокую грудь. На ее лбу - испарина. Она не танцует грациозно или хоть сколько-нибудь хорошо, и это отвратительно, но партнеров у нее все больше. - Выполняю поручение Вашей сестры. Ее глаза на мгновение расширяются, когда он подходит ближе. Она медленно приседает в поклоне и отворачивается. - Я подумал, - ее взгляд сделался заинтересованным, - можете бывать в конюшнях, если захотите, - благодушно (как ему показалось) разрешил он. Он кланится ей во второй раз, прося подарить ему следующий танец. Опешив, она соглашается и тут же уходит, чтобы вернуться, когда начинают звучать первые ноты их танца. - Благодарю, - судя по ее тону, она совершенно не благодарна. Разумеется, с другими партнерами она весела и сияет как сам звездный камень. С ним же она молчалива и холодна, как лед. - Бал прекрасен, Ваше Высочество, - кроме нее никто его так больше не зовет, - Вы не находите? - Разумеется, - поддержал он, - все же его организовала моя сестра, - улыбка нашлась на его лице. Все, что делала Дис, обязано было считаться красивым - от песочных замков и картин в детстве до балов и праздников сегодня - он просто не мог думать иначе. Даже если принцесса лепила хлипкие башни и чертовски плохо рисовала пейзажи. Он заметил, что его партнерша на его последнее замечание чуть нахмурилась. - Очаровательно, - она молчит некоторое время, - на этом светская беседа может быть исчерпана. - Предпочитаете говорить во время танца? - Только если партнер - интересный собеседник. Или плохой танцор. Очевидно, он в ее видении танцор хороший. Значит, плохой собеседник? Чертовы шпильки этой чертовой женщины! Он даже не с ходу понимает, когда она оскорбляет его. Совершенно неприемлемо. Улыбки на его лице как не бывало. Оглядев краем глаза его невольную спутницу, он признался себе - и не первый раз за этот вечер - что сегодня она была красива, и ему отчего-то это казалось неправильным, жестоким : хотелось злиться на нее, смеяться над ней. Но в последнем преуспела лишь она. Дерзкая девчонка со спрятанной в уголке губ насмешкой. Он успел лишь заметить, что в ее корзине были пионы.Ирма
Ирма напевала себе под нос низким голосом - он не был изящным или красивым, но наедине с собой ее это не беспокоило. Пальцами она ловко сплетала стебли цветов. Пионы после бала собирались бесчеловечно выбросить, и она выпросила у старшей служанки несколько букетов. Сейчас цветы мирно доживали свой короткий срок в голубых вазах, наполненных водой. В их маленькой комнате, что она делила с Зеной, большую часть времени царил полумрак и запах сырости. Сейчас их сменило легкое свечение гномьих цветов и душистый запах. Сидя на кровати, она ловкими движениями вплетала в венок новые и новые цветы. Увлеченная этим занятием, она не обратила внимание на то, что Зена перестала говорить. Она лежала на своей кровати напротив и, подперев голову одной рукой, выводила второй узоры на покрывале и говорила. По крайней мере последние полчаса. Прямо сейчас она недовольно вперилась взглядом в Ирму. - Ты меня слушаешь вообще? - Ну конечно! И что было дальше с тем златарем? - немедленно откликнулась девушка, надеясь, что правильно угадала, о чем шел разговор. Зена крутила романы каждый месяц, беспощадно бросая героев-любовников, толпящихся у их дверей. Их комнату всегда освещали в ночи цветы разных ухажеров, поэтому Ирма не противилась тому, что их было много, и они сменялись как перчатки. Они никогда не обсуждали это напрямую, но у Зены, как ей казалось, были сложные отношения однажды. И ее догадки подтверждали другие девушки, хотя их сплетням она верила с трудом. Там были и романтическая баллада о падшем гномьем воине, и безответная любовь к эльфу, и даже страстная история отношений подруги с кем-то из местных вельмож. Про гномку вообще часто пускали слухи, а ее реакция - точнее отсутствие всякой реакции - подтверждало, что ни в одной из них нет ни доли правды, и это радовало Ирму. Она верила, что кто-то разбил ее сердце. Девушка терпеливо ждала дня, когда соседка поделится с ней этой тайной, а до тех пор поддерживала и наблюдала за ней со стороны. Видела, как насмешливо безразлична была эта красивая девушка ко всем мужчинам, к их подаркам и ухаживаниям. Она хотела их внимания, любви, а потом - втаптывала их чувства в грязь. Конечно, Ирма не одобряла таких жестоких методов, но если это лечило ее раненое сердце, то она не могла иметь и мысли против. Когда второй венок был готов, она водрузила его на голову подруги, повалилась рядом с ней на покрывало и продолжила слушать. В комнате было прохладно, нежно пахли бутоны, и девушку успокаивала болтовня Зены. Раскинув руки в стороны, дева представляла, как сегодня им на ужин Иззи достанет ежевичное вино (день Солнцестояния как никак! К тому же их кухарка благоволила всем слугам и была рада лишний раз побаловать их в хороший день), как она будет ухаживать за конями вечером, как пойдет гулять в лес завтра ранним утром, а пока - размеренно дышала и смеялась над шутками гномки, лежащей рядом. Вернувшись на закате к себе, Ирма надеялась, что подруга освободила ванную комнату, и она еще успеет постоять под струями воды перед тем, как лечь спать. Когда она шла по узкому коридору меж комнатами других слуг, ей чудился витающий в воздухе винный аромат, навевавший теплые мысли. Кажется, ей стоило быть аккуратнее со здешней выпивкой - гномьи напитки были крепче той медовухи, что делал когда-то ее дед и, весело приложив палец к губам, протягивал ей, совсем юной, кружку, пока мать с отцом пили чай в другой комнате. Она улыбнулась при этом воспоминании, а потом нахмурилась, вспоминая, что у деда никогда не было проблем с алкоголем, а вот она не всегда трезво мыслила, заказывая пинту за пинтой или ужиная одним бокалом крепкого горячительного, пренебрегая едой. При этих мыслях о совсем давних и сложных для нее временах, девушке сделалось совсем невесело. Немедленно отгоняя подобные думы, служанка шагала дальше к лестнице, и перед самым проходом к ней шагнула направо - их комната была почти подле ступеней. Царящие кругом мрак и тишина не внушали деве беспокойства, наоборот - в душе от ставших привычными за последние месяцы видов и запахов стало спокойно. Дверь в комнату была прикрыта, и потянув на себя ручку, Ирма зашла внутрь. Острый глаз тут же выцепил сидящую в темноте фигуру, и та совершенно точно не была ее соседкой. Руки инстинктивно сжались и бросились было к поясу, но на нем давно не было ножа. Глубоко вздохнув, она медленно обернулась.