Торин
Что-то было не так. Все началось в среду. Или в день Дурина, он не был уверен. Его день рождения? Нет, он совершенно не чувствовал себя счастливым или предвкушающим что-то хорошее. Но сегодня была охота. Точнее скорее пьяный поход на пару оленей из-за предстоящего праздника в его честь. Гномы постарше приводили сыновей и учили тех стрелять. Торин с друзьями разбили лагерь подле - пару дней кряду они ночевали под светом звезд, ели, пили и вообще - не ставили целью что-то поймать. Медленно прикрывая глаза, он чувствовал, как небо раскинулось над ним, смотрит на него. Как звезды светят. Как облака окутывают. Как ветер шевелит длинные пряди волос. Он вдохнул ночной воздух и раскинул руки в стороны. Трава была мягкой, а в воздухе еще пахло дневной жарой и растущей всюду зеленью и жимолостью. Длинные ресницы сомкнулись в последний раз, и он уснул. Торин летел. Не понимал, как такое возможно, но расправив крылья, он кружил подле их лагеря. Вот он сам лежит в светлой рубахе на земле. Вот недалеко юнцы вокруг костра пьют первый в жизни кубок эля и пытаются не закашляться перед суровым взглядом взрослых гномов, рассказывающих старые байки - их лица выглядели устрашающе в искрах пламени. Тут и Двалин сидит, грузно привалившись к старому пню. Слушает, как молодой гном поет песню о жестокой любви. Ему наигрывает Орит на своей лютне с задумчивым видом, иногда сбиваясь с мелодии. На соседней поляне он, пролетая, видит своих племянников. Те, закатав штаны, сидят у ручья и, приспустив в него ноги, долго о чем-то говорят. Точнее говорит Фили, а брат его внимательно слушает, и вид его совсем невеселый. Чтобы занять руки, Фили дергает рядом растущую траву. С продолжением рассказа его голос, говорящий на языке ему, Торину, непонятном, становится громче, и он вырывает стебель камыша с корнем. Удивленно смотрит на торчащий сорняк в своей руке и зло отбрасывает в сторону. Птица подлетает ближе, но их слова все также неясны. Он слышит лишь неясный говор, но зато хорошо понимает, о чем поют скворцы на соседнем древке. Обернувшись еще раз, Торин взмахивает крыльями и летит выше - к звездам. Сам того не замечая, он уже спустя час парит над собственным домом. На своем балконе смотрит вдаль Дис. Ее вид уставший. В глазах - сомнение. Ладони сжимают кубок и, недовольно щелкнув языком, она выпивает одним глотком его содержимое. Сестра стоит еще несколько минут, обдуваемая ветрами. Ее халат запахнут, а его полы разлетаются в стороны. Прежде, чем она уходит, он видит в ее глазах слезы. Он летит ниже. Вот Балин с Ори весело шагают по двору, в их руках старые летописи об Эреборе, которые Дубощит попросил найти и принести в его покои. Всюду покой, легкая ночная нега окутывает всех. Но неясное чувство тревоги охватывает его как и днем. «Чего ты страшишься?» - спрашивает Торин сам себя. Внезапно его птичий взгляд задевает маленькую с его высоты фигурку. Крылья меняют направление, и вот он кружится неподалеку от размеренно шагающей девушки. Ее походка веет усталостью тяжелого дня. Что бы дворцовой служанке делать так поздно вне стен замка? Ему думается, что его приближающийся праздник мог вынудить ее так долго выполнять какое-то поручение в деревне. Мысленно нахмурившись, он почти с детской наивностью думает, как это несправедливо, что все - он, его семья и друзья - давно отдыхают, а она вынуждена работать. С раннего утра до позднего вечера. Раньше она служанкой не служила, он видел это по ее рукам. Они были привыкшими к работе, это он, бывший в свое время и кузнецом, и строителем, и даже мельником однажды, видел и уважал, но тяжелый, прижимающий своей тяжестью к самой земле, труд был ей впервой. Сердце защемило при мысли, что она - такая свежая, юная со своей легкой и уверенной походкой - будет вынуждена прожить так целую жизнь. Ее густые пряди выцветут и поредеют, руки иссохнут, лицо увянет, и старость настигнет ее раньше других от изнурительных дней, месяцев, лет, полных забот. Горло сжалось, стоило ему нарисовать в уме эту картину. Тем временем дева остановилась и - тут он даже моргнул от удивления - достала неясно откуда сверток костей. К этому моменту ее уже окружила свора четвероногих. Она высыпала лакомство (то были птичьи кости, и новая птичья натура Торина невольно содрогнулась от этой картины), и псы с щенками заютились у одного клочка земли, сбиваясь мордочками. Торин не очень жаловал псов, но в хозяйстве те были нужны, да и на охоте порой пригождались. Ирма гладила ладонью одного из своих питомцев, и тот ласково жался к своей благодетельнице. Она очень любит живых тварей, подумал он. Возится с конями, помогала собирать в путь баранов и чесала их шерстку. Теперь затесалась на псарне в такой поздний час, лишь бы накормить этих совсем уж не голодающих попрошаек. Понаблюдав, он пришел к выводу, что эти твари деве даже милее гномов и людей : он замечал, что она не слишком похожа на душу компании. Гномы общались с ней, дружили, помогали, никто не отзывался дурно, если он мельком спрашивал. Она нравилась им, но мало с кем была близка. Одна только гномка, что делила с ней комнату, считалась ее подругой. Но Дис, стоило ему упомянуть эту самую…как же ее…Зара, Зера…Зена, именно! Стоило ему упомянуть гномку, Дис сказала, как отрезала, что у той дурной нрав, и начинала она работу на верхних этажах, а по своей же наглости скатилась до помощниц на кухне. Торин, мягко раскручивая сестру на новые подробности, узнал, что та водила роман с кем-то из вельмож, дальше история туманная, но, очевидно, жена этого господина была не рада такому повороту в личной жизни супруга. «Впрочем это все досужие домыслы, а что я точно знаю, так это то, что при ее положении ей давно стоило бы усмирить свою гордость, - тут Дис оторвалась от куска оленины и повернула голову в его сторону, - а почему тебе так интересно?» Признаться, он и сам не знал. Было лишь неясное желание понять о ней больше, сложить ее картину мира, увидеть, кем она себя окружила, с кем водит досуг. Узнать ближе? Впрочем, последнее его пожелание не прошло мимо Илуватара. Едва он тихо взмахнул крыльями и сел на перила у каменной лестницы, она подняла голову и вперилась в него взглядом. Он уже было испугался, что его заметили наблюдающим за девой, как глупого юнца, как вдруг она ласково улыбнулась и подошла ближе. Тихой поступью она сократила расстояние, боясь спугнуть пернатую диковинку. - А я уж было решила, что вы перевелись в этих горах, - ее маленькие пальчики разжались и протянули немного зерна из небольшого узелка на ее поясе. Он смотрел лишь на нее, пока не понял, что протянутая горсть предназначалась ему. Клюнув пару раз и ожидая сухого привкуса овса, он неожиданно для себя обнаружил, что зерна вполне себе съедобны. Перемалывая семечко за семечком, он и не заметил, когда ее ладонь начала нежно водить вверх и вниз по его оперению. Служанка продолжала нашептывать птице добрые и ласковые слова, как вдруг его клюв раскрылся в удивлении. Как он может понимать ее? Разговор племянников остался для него тайной, песню гномов на поляне он понял лишь по мотиву игры лютни, не по словам. Резко повернув головку в сторону девушки, он всматривался в движения ее губ. Это не был язык Средиземья. Не был то и кхуздул. Догадка поразила его подобно молнии. Но откуда бы обычной людской деве знать язык воронов? Он решил взять это на заметку и подумать позже, ведь вполне возможно, что ему это все еще снится. Тем временем служанка ссыпала остатки зерна на широкие перила и отряхнув руки о подол платья, в последний раз мазнула легким прикосновение по голове птицы на прощание. Проснувшись утром, Торин чувствовал себя подозрительно сытым.Ирма
Король стоял совсем рядом. Он подошел бесшумно и не подавал виду, что находится здесь уже с четверть часа, пока она идет вдоль каменной тропы и расставляет свежие цветы в вазоны. С этажа на этаж уже три дня как носятся слуги, натирая полы, перила и стеклянные витражи в угоду Его Сиятельству. Ведь надвигается день его рождения, и весь дворец украшают и вычищают пуще, чем в день Дурина. Ирма потянула руку в корзину и поняла, что та пуста. Позади ей послышался короткий смешок. Резко обернувшись, как если бы она была удивлена его присутствию, она встретилась лицом к лицу со своим, без сомнения, главным соперником. Надменно подняв брови, он шагнул в сторону от большой железной тележки, полной воды и воткнутых в нее цветов, пропуская ее. Даже не скрывает, что стоит тут без всякой причины и намерения! Будь Ирма более благопорядочной девушкой, она бы заволновалась, как бы никто не заметил их тут вдвоем в самом укромном уголке парка, особенно в свете последних сплетен, дошедших даже до принцессы. Гневно сверкнув глазами, она присела перед ним в поклоне и тут же отвернулась, продолжая работать. "А может, он специально? Прознал об их беседе с Дис и пришел позлорадствовать?" - думала служанка. После злополучной встречи с его сестрой, она вскипала как чайник, стоило кому-то упомянуть королевскую чету. Нет, не совсем так. Она почти вскипала, но вовремя брала себя в руки и, ворча, заталкивала все свое недовольство подальше, натягивая улыбку и кланясь. Подняв взгляд наверх, едва первая влага коснулась кончика ее носа, служанка увидела сгущающиеся тучи. Тут гномий повелитель решил, что молчание затянулось. - До праздника еще целые сутки. Не боитесь, что ваши композиции завянут под ярким солнцем? Или, - тут он тоже взглянул на надвигающийся дождь, - вымокнут? - Я не смею оспаривать приказы принцессы, - буркнула она ему в ответ. Пристально приглядевшись, король добавил : - Я думаю, здесь будет лучше смотреться лилия, - весело добавил он, небрежно вытягивая цветок из одного из букетов, уже собранных ею. Глаз нервно дернулся. Медленно повернувшись в его сторону, она вглядывалась в его бесстыжие глаза, ища насмешку. Ее руки были исколоты и зудели, голова болела от короткого сна, и последний человек, вызывавший у нее симпатию, стоял сейчас рядом и пытался втянуть ее в диалог, в котором она не могла ему отказать из-за пропасти в положении, что пролегала между ними. Он знал, что она не вольна избегать его общества, и потому стоял сейчас здесь. Ставил ее на место или просто забавлялся, потроша все ее старания в роли флориста за последний час. - Полагаете, должность королевского цветочника должна перейти под ваше председательство? - прошипела дева с непонятной ему злобой. И прежде, чем гном дал ей ответ, из-за кустов выплыла служанка со списком приготовлений. Бодро шагая, та отмечала законченные дела и те, которые еще предстоит сделать до начала праздника. Ну, и так как Ирма была удачливейшей из всех живых, эта распорядительница праздника была по совместительству первой служанкой принцессы Дис.