***
Марко допил бренди и постучал по часам. — Если ты не поторопишься, бамбина*, твоя сестра будет обедать в одиночестве. Джесс перед зеркалом надевала длинные, украшенные бриллиантами, серьги. Марко подтянул узел на галстуке цвета морской волны и стал застёгивать черный костюм, подчеркивавший его фигуру. Как только Джесс сделала шаг к стенному шкафу, Марко нетерпеливо провел рукой по волосам. — Предупреждаю, если ты вздумаешь ещё раз сменить наряд, я брошу тебя на кровать и твоей сестре придётся ждать нас до самого завтрака. — По мне, так хоть до самой свадьбы, — ответила Джесс, продолжая с хмурым видом рассматривать себя в зеркале. Она отвергла уже два наряда и была не в восторге от этого, но Марко оделся ещё час назад и может взорваться, если она отвергнет и его. Придётся смириться с этим. На ней было голубое шёлковое платье в обтяжку и жакетом с отделкой, простой серебряный браслет и синие туфли на шпильке. Её янтарного цвета волосы, были собраны в высокую прическу, с которой ниспадали завитки, обрамлявшие лицо. Ещё чуть-чуть блеска, решила Джесс, и неверными от волнения пальцами принялась красить губы. "Испугалась собственной сестры." — с отвращением подумала она. На самом деле Джесс боялась не Марго, а того, что рядом с сестрой она будет выглядеть недостаточно умной и красивой. Она мельком взглянула в зеркало на Марко, задавая себе вопрос, как он отнесется к Марго. Не очарует ли она его своей красотой и умом? Джесс понимала, что Марко любил её и считал красивой. И никакая Марго не сможет потушить любовь, которая светится в его глазах. — Готова, — объявила Джесс в тот момент, когда Марко подошёл к ней сзади, положил руки на талию и поцеловал в шею. От него приятно пахло парфюмом и бренди. — Точно? — Абсолютно точно… Надо пройти и через это. Он повернул её к себе и посмотрел в глаза. — Похоже, ты не очень любишь свою сестру, бамбина? — Осторожно спросил он. — Это она меня не любит. — Ты говорила, что она очень учёная. Я думаю она просто со сдвигом. Джесс засмеялась и дотронулась до его щеки. — Я люблю тебя. — Я поклоняюсь тебе. — Марко поцеловал её так крепко, что наверняка снял весь блеск с губ. Но когда Джесс попыталась развернуться к зеркалу, он потащил её к двери. — Сделаешь это в машине, — сказал он. Подождав, пока она нашла свою косметичку, Марко вытолкнул её из комнаты.***
Джесс увидела сидящую на банкетке Марго ещё до того, как распорядитель провёл их к освещённому свечами столику. «Надо максимально использовать предоставившуюся возможность», — сказала она себе. Она изобразила на лице приветливую улыбку, краем глаза видя, как головы присутствующих поворачиваются в её сторону, пока она с Марко шла через роскошный зал. За столом, накрытым бледно-розовой скатертью, уставленным хрусталём и фарфором, в открытом чёрном платье сидела сестра. Её короткие платиновые волосы поблескивали в свете свечей. На ней было подчёркнуто мало украшений, серебряное кольцо с рубином и серьги под старину с ониксом и рубинами. Марго любила казаться холодной и сдержанной. — Надеюсь вы не станете возражать, что я начала без вас, — она показала на открытую бутылку вина. Её бокал был наполовину пуст, зато пепельница полна окурков. — И не говори мне пожалуйста, что не могла выбрать, что надеть, Джи. — упрекнула Марго, сверкнув глазами. — Наш отец обычно сходил с ума, дожидаясь тебя к столу, — добавила она, ослепительно улыбаясь Марко. — Да, ты всегда первая садилась за стол, —в тон ей ответила Джесс, и, повернувшись к Марко закончила фразу, — конечно после того, как я помогу маме накрыть его. «И всегда ставила свой стул рядом с отцом, а я оказывалась где-то между Робом и Дереком, — подумала Джесс. — И всегда могла что-то ему шепнуть.» Отец. Он был центром всех конфликтов с Марго с того времени, как она помнила себя. Джесс всегда мечтала, чтобы он обратил на неё такое же внимание, как на Марго. Молчаливый и сдержанный, Эдвард большую часть времени проводил на заводе и всё тепло своей души отдавал старшей дочери. Джесс никогда не видела, чтобы он любил ещё кого-нибудь, даже мать. Его расположение к Марго было безграничным. Он хвалил её за ум и выставлял награды и грамоты на каминной полке. Когда Джесс заняла первое место в финальном соревновании по бегу, мама и братья стояли на трибунах. Отец же предпочёл в этот день отработать вторую смену на заводе, чтобы оплатить выпускной вечер Марго. Джесс прикоснулась губами к подставленной щеке сестры и представила ее, как положено, Марко. — Значит вы и есть знаменитый Галло — произнесла Марго ровным голосом, глядя как Джесс и Марко рассаживаются за столом. Официант наполнил два бокала шампанским. Марго взяла сигарету. — В прошлом году я видела вас на гонках в Испании, но не мога предположить, что мы станем родственниками. — К счастью, мне тогда не понадобились ваши услуги, дотторесса, когда Жильбо снес переднюю часть моего автомобиля. — Марко слегка улыбнулся Марго своей неотразимой улыбкой. Марго откинулась на спинку кресла и выпустила струйку дыма. — Я не знаю, что именно рассказала вам моя младшая сестра обо мне, но я не тот доктор. Пальцы Джесс крепко сжали ножку бокала. Её всегда поражало, как это Марго удавалось, не затрачивая особых усилий, подчёркивать дистанцию между ней и другими. Но со стороны казалось, что высокомерный тон сестры не произвёл никакого впечатления на Марко. — Джесс рассказывала о вас очень много, дотторесса**, и я вижу, что всё соответствует действительности. Рука Джесс сжала сильные пальцы Марко. Её взгляд блуждал по залу… Кто он, этот безымянный человек, который как-будто мог материализоваться у нее дома? Который, может быть, сейчас наблюдал за ней, вносил в её душу смятение, а возможно хотел убить её самым зверским образом? Им мог быть кто угодно: официант, помощник официанта, любой из присутствующих… Сможет ли она теперь появляться на публике, не думая о том, что за ней следят? Через три стола она заметила Лени Сола, склонившегося над меню. Его присутствие только подчеркнуло реальность ситуации. — Как долго ты собираешься пробыть в нашем городе? — спросила Джесс сестру, когда официант принес им меню. Марго затушила сигарету в чистой пепельнице. — Я улетаю сразу после своей презентации завтра на симпозиуме по проблемам избытка протеинов при некоторых видах болезней. Меня просили сделать сообщение о моих новейших исследованиях. Дело в том, что отец ждет когда я получу Нобелевскую премию, а мне не хотелось бы его разочаровывать, — сказала Марго, потянувшись за новой сигаретой. Марко подождал пока Марго прикурила. — Дотторесса, весьма удивительно, что вы курите. Должно быть, вы единственный доктор, который не отказался от столь пагубной привычки. — Что тут сказать? Это одна из моих слабостей. — Марго вздохнула и пожала обнаженными плечами. — Как и мое увлечение европейскими мужчинами… Увлечение, которое моя сестра разделяет, как видно. — она не уклонилась от его взгляда, и в её глазах читался вызов. Джесс затаила дыхание. Предоставить Марго флиртовать с Марко? Марко налил шампанское и повернулся к Джесс. — Не знаю как ты, но я умираю от голода, бамбина. — Он говорил очень ласково. Джесс почувствовала как расслабляется. Марко не дурак. Его не проведёшь. Он закрыл меню и решительным жестом подозвал официанта. — Примите заказ. Под столом нога Марко явно с провоцирующей целью прижалась к ноге Джесс. Он поставил ступню между её ног. Джесс с трудом подавила смешок. Марго внимательно наблюдала за ними. — Голубки, — заметила она. — Очень мило… За едой Джесс изо всех сил старалась поддержать легкую беседу. Марго, как всегда, использовала любую возможность, чтобы подчеркнуть, насколько успехи в науке принесли ей известность. Насколько они они более значимы мимолётной славы сестры.***
— К тому времени, как принесли десерт, я готова была плеснуть ей шоколадным муссом в лицо, — призналась Джесс, обнимая Марко ногами за талию в теплой ванне. Хмыкнув, он подтянул её поближе. — А мне хотелось плеснуть взбитые сливки в её задранный нос, особенно после того, как она сказала, что модели голова нужна только для того, чтобы использовать косметику… Стронцо***! — Он направил пузырьки пены к розовым соскам, которые напряглись от этого прикосновения. — Если бы это были взбитые сливки, я бы их слизал — игриво сказал он. Марко сжал мочку её уха зубами. Джесс ощутила его тёплое дыхание на щеке и стала ласкать под водой. — Ты находишь её красивой? Губы Марко передвигались по щеке Джесс и наконец достигли чуть раскрытых девичьих губ. — Если тебе по душе сухая ледяная принцесса с табачным запахом изо рта, — хриплым шёпотом произнёс он, — то лично мне нравятся женщины зажигательные и живые. Джесс закрыла глаза. — Она флиртовала с тобой. — Со мной флиртуют все женщины, бамбина. С этими словами он поднял и посадил её на свою изнывающую в ожидании плоть. Он запустил руки в распущенные мокрые волосы и проник языком в жадный рот. Джесс трепетала и хваталась за его мускулистую спину, двигаясь в одном ритме с ним. — Любимая, — выдохнул Марко. Он входил в неё снова и снова, заставляя забыть обо всём на свете.***
Он зажёг свечи. Все десять, одну за другой. Затем медленно дунул на спичку. При мерцающем блеске свечей его глаза казались абсолютно чёрными. Он смотрел на страницы из журналов, наклеенные на всех четырёх стенах, как большой кроссворд. — Какая ты красивая. Но ты станешь обычной, обычной, как все они. Красота увядает, но её можно и отобрать. Он давно уже ободрал со стен все другие обложки и объявления. Зачем? Это был отработанный материал. Они сослужили свою службу и он забрал у них то, что они имели. А вырезки, где журналисты взахлеб смаковали трагедии его не интересовали. Теперь все стены занимала Джесс — улыбающаяся, смеющаяся, кокетничающая и глупая. Очень глупая. Его руки непроизвольно сжимались и разжимались, когда он смотрел на эти фото. — Ты сегодня захотела подразнить меня, бросить вызов, показать что тебе всё равно? Ты поэтому сегодня была ещё красивее… Ничего. Подожди. Скоро я сдеру твою красоту. Люди будут смотреть со страхом и отвращением на твои фото. Я умею ждать и ты подождешь. Роланд только поиграет с тобой и ты превратишься в сломанную куклу, с которой играли очень нехорошие дети. — Он глухо хохотнул. — Мышка ничего не поняла. Глупая мышка. Мы успеем поговорить, когда останемся одни. Я обещаю долго не убивать тебя. Чтобы ты успела увидеть, кем ты стала. Он достал из ящика открытку с клоуном, который разрезал себе рот в клоунскую улыбку длинным ножом. Рыжий парик, клоунский нос и остальные атрибуты были уже на месте. И клоун, пуча глаза, завершал образ. Он провел рукой по глянцу открытки. — Вторую часть я положу позже. Не сейчас. Это будет подсказка для мышки. Для умной мышки. Но ты не умная. Другие тоже были такими же. Ну что ж... Им не повезло. Он положил конверт между свечей. От их неверного света, изображение на открытке казалось живым. Глаза вылезали из орбит, а блестящее, залитое кровью, лезвие ножа продолжало прокладывать себе путь по запудренной белой коже с ярко нарумяненной щекой. — Джесс-Джесс-Джесс… Скоро, очень скоро, — проговорил он, глядя на фотографии, — я убью тебя, Джесс.