Золото не падает шёлком - оно бьёт больнее

      Лисса доковыляла до гостиной, находящейся в передней части дома ещё не успев остыть. Мирей сидела в инвалидном кресле и погружаясь в музыку, слушала арию Лучано Паваротти. Она открыла глаза и подняла голову, когда Лисса влетела в комнату и плюхнулась в кресло. Чертыхаясь про себя, она сняла туфлю и потёрла ушибленный палец.       — Что случилось, моя маленькая? — спросила Мирей тихим голосом. Прожив в Америке более тридцати лет, она так и не утратила французского акцента. Она сочувственно посмотрела на дочь, — ты поранила ногу?       — Гордость мою поранили, — раздражённо произнесла Лисса, — ну почему ты не сказала мне, что наняла этого несносного человека?       — Какого несносного человека?       — Пита Ламберта!       Мирей приподняла бровь. В свои шестьдесят два года она оставалась хрупкой и всё ещё красивой женщиной, несмотря на случившийся с ней удар, который растянул мышцы на одной стороне лица и лишил её способности передвигаться.       И хотя правая часть у нее несколько провисла, она всегда соблюдала утренний ритуал. Каждое утро Долли помогала ей наносить румяна, тени, красить губы и подводить глаза. Блестящие чёрные волосы она подкрашивала, чтобы не было видно седины. Будучи прикованной к креслу-каталке, она, тем не менее, сохраняла стройную фигуру и поддерживала мышечный тонус с помощью физиотерапии. Она предпочитала яркие цвета и Лисса следила за тем, чтобы в гардеробе матери всегда был большой выбор красивой одежды.       — Ты видела террасу? — Мирей казалась расстроенной, — я хотела сама показать тебе.       — Я направилась к террасе, когда увидела «пикап» и полный разгром. Это приятный сюрприз, но зачем ты взяла этого человека? Какой-то грубиян и болван!       — Кто, Пит? Нет-нет, он очень славный. И очень интересный.       Лисса закатила глаза.       — Это если тебе нравится тип пещерного человека, мам.       Мирей изучающе посмотрела на Лиссу:       — Что же всё-таки произошло между вами?       — Ну скажем так, мы не нашли общего языка, — пробормотала Лисса, массируя пострадавший палец. Она сбросила вторую туфлю, подошла к матери и поцеловала её в здоровую щёку. — Прости меня. Ты здорово придумала — застеклить террасу. Это грандиозная идея, и я не должна быть такой ворчливой. Просто я не ожидала, что столкнусь с таким мужланом.       Мирей покачала головой.       — Что угодно, но только не это. Он милый и внимательный. Ты знаешь, он каждый день мне что-нибудь приносит. То свежие пирожные, то цветы, то книгу, которая ему нравится…       — Ты хочешь сказать, что он умеет читать? — Изобразила удивление Лисса.       Её мать рассмеялась и потрепала дочь по щеке, тонкой рукой с голубыми венами:       — Лисса, ты невыносима! Он может читать, он может строить, он может готовить. В прошлый вторник, когда наш повар была в отлучке, он сварил такую похлебку, что пальчики оближешь.       — Ты шутишь! — Лисса покачала головой, пытаясь представить себе этого здорового строительного робота в белом фартуке.       Посмотрев на опухший палец, она дала себе зарок — быть подальше от кухни, вдруг он оставил разбросанными ножи для разделки мяса или топоры, как разбросал молотки на террасе.       — Мама, насколько хорошо ты знаешь этого человека?       — Долли и я встретили его однажды во время прогулки… Ты знаешь парковку, которая ведет к усадьбе Тёрнеров? Мы дошли до мостика и увидели, как он работал на крыше. Он просто творил чудеса с этим старым домом! Ты не узнаешь его.       — И там вы его наняли?       — Примерно так. Мы стали прогуливаться туда каждый день. Однажды он пришёл к нам, и мы посидели на террасе. Я стала говорить ему, что это самое любимое твоё место.       — И тогда, конечно, он предложил её застеклить? Он же авантюрист, мам!       — Нет-нет! Это была моя идея. Лисса, ты всегда с таким подозрением относишься к людям. — Её лицо стало грустным. — Этого следовало ожидать… Я хочу сказать, если бы у тебя было не такое детство.       Лисса встала перед матерью на колени и взяла её за руку.       — Мама, мы сейчас хорошо живём. Мы сами сумели сделать жизнь такой, — прошептала она. — Давай не будем трогать прошлое.       — Но иногда мне так грустно, что я не смогла подарить тебе счастливое, беззаботное детство. Лисса, ты так много делаешь для меня, гораздо больше того, что я могла дать тебе.       На глаза Лиссы навернулись слёзы.       — Шшшшш… мам, мне доставляет удовольствие делать тебе что-нибудь приятное. Ты всегда так много работала, чтобы мы могли прилично жить… Нужно иметь много решимости и сил, чтобы повезти меня в Америку и самостоятельно всего добиться.       Мирей стала перебирать пальцы, что-то вспоминая и улыбнулась.       — Даже в то время с тобой было немало хлопот.       Лисса не успела ответить. Они услышали, что к ним идёт Долли.       — Можно войти? — спросила она, появляясь в дверях. — Я принесла лёд для вашей ноги, мисс Лисса. Был такой грохот, когда вы споткнулись.       — Спасибо, Долли. Я просто похожу некоторое время без туфель и всё пройдет. Ужин готов?       — Как всегда. Все аппетитно и остро, как вы любите.       Долли покатила кресло с Мирей к двери. Мирей посмотрела на дочь.       — Плохо, что Ричард не смог приехать вместе с тобой. Мы его так давно не видели.       «Мама такая тактичная», — подумала Лисса. Она знала, что мать всегда недоумевала по поводу того, что Ричард никогда не сопровождал Лиссу, когда она, раз в неделю. приезжала сюда. И всё же Мирей косвенно задала этот вопрос.       — Ему срочно пришлось улетать, чтобы уладить кое-какие дела. — Лисса помолчала, затем добавила: — Я уверена, он скоро появится здесь.       Однако в душе она чувствовала, что это неправда. За восемнадцать месяцев их близкого знакомства он лишь дважды был в этом загородном доме: на Рождество и по случаю официального объявления об их помолвке.       Два раза Ричард старался быть предельно любезным с Мирей, но Лисса видела, что ему не по себе из-за физического состояния её матери. Однажды он рассказал ей, как мучительно умирал от рака его дед, и каким беспомощным он чувствовал себя тогда, четырнадцатилетним мальчишкой, когда видел, как крепкий здоровый мужчина, бравший его с собой на рыбалку и лыжные прогулки, превращается в немощный скелет, будучи уже не в состоянии произнести собственное имя. Ричард так и не смог преодолеть в себе этого чувства, вплоть до сегодняшнего дня.       В итоге Лисса была вынуждена постоянно извиняться перед матерью. И раз в неделю приезжать к ней в полном одиночестве. Обычно это было в тот день, когда Ричард бывал в отъезде. Она понимала Ричарда, но всё же ей очень хотелось, чтобы два человека, которых она любила больше всего на свете, узнали бы друг друга так, как она знала каждого из них.       Лисса вздохнула и села на своё обычное место во главе стола. В столовой аппетитно пахло специями и жареным мясом.       — Ричард будет у нас на День Благодарения? — продолжала спрашивать Мирей с надеждой глядя на дочь, пока Долли наливала в хрустальные бокалы Шардонне.       Лисса закусила губу. Тщательно подбирая слова она сказала:       — Прости мам, дело в том, что мы будем в это время на Мауи, нужно поискать места для натуральных съёмок. Они начнутся второго января… Ты помнишь, я говорила тебе о специальном выпуске журнала?       — Она помнит, — вмешалась Долли.       Мирей выдавила улыбку, за которой явно скрывалось разочарование.       — Но я буду здесь на Рождество, мама, обещаю тебе.       — Ничего, всё в порядке. Не беспокойся о нас. Возможно мы пригласим Пита Ламберта на обед в День благодарения. У него, по-моему, нет семьи.       Эта идея, кажется взбодрила её. Она снова улыбнулась Лиссе, на этот раз с неподдельным интересом.       — А сейчас, дорогая, расскажи мне о вашем журнале. Как идет с выпуском специального номера? Ты уже встречалась с Анной Ривз?       — Нет, но я уже разговаривала с ней по телефону. Она представила мне длиннющий перечень условий.       Долли даже наклонилась вперёд, чтоб не пропустить ни одного слова.       — Каких это?       — Она никак не соглашается, чтобы Джон Коллинз снимался в купальном костюме. Она против съёмок в будуаре с участием обоих, хотя сказала, что готова позировать в белье или в купальном костюме, но предварительно должна его увидеть и одобрить. Она хочет, чтобы съёмки длились не более десяти часов в день и ничуть не дольше. Она довольно жёстко поставила условия, несмотря на то, как выглядит. В то же время она была очень любезна.       — Я читала, что сенатор Коллинз настоял на расторжении её последнего контракта с продюсером, потому что её роль в этом фильме плохо согласуется с имиджем Первой леди. — сказала Долли.       Лисса удивлённо подняла бровь.       — Насколько мне известно из разговора с ней, решение может принимать только она сама.       Лисса отметила про себя, что ей по душе такой подход актрисы. Он не оставлял компромиссов, в нём был здравый подход. Анна не скулила, не упрашивала и не командовала. Она вежливо, но решительно объявляла будет или нет сниматься в фильме.       Когда они обсуждали некоторые детали Лисса в категоричности тона актрисы где-то узнавала себя.       Точно таким же был и Ричард, который фанатично любил порядок во всём. Они находили общий язык, так как контролируемые ими сферы не пересекались. Это было одной из причин, почему они до сих пор жили каждый в своей квартире. Лисса даже немного опасалась за последствия, когда они съедутся. Тем не менее надо как-то было решать эту проблему. Через восемнадцать месяцев, десять из которых он оставался в браке с Анжелой, наступит время, когда возникнет необходимость создавать общий дом, где они смогут растить детей.       Они выбрали особняк и Лисса, с одобрения Ричарда, начала обустраивать его. Ричард, по каким-то причинам, любил окружать себя тем, что напоминало бы ему об успехе. Лисса считала, что это потому, что он вышел из среднего класса и всего добился сам, как и она. Он любил мягкие кожаные диваны, картины с изображением сцен охоты, когда она сама предпочитала декоративные или современные полотна. Пока что ей удавалось совмещать разнящиеся вкусы и склонности. В доме удивительным образом сочетались яркий свет и приглушённые тона, современность и очарование старины.       Позже, когда Лисса и её мать закончили пить кофе и Долли отвезла Мирей в спальню, Лисса подбросила полено в камин и опустилась рядом с ним, наблюдая за пламенем. Её мысли снова вернулись к Ричарду.       Запах горящих поленьев напомнил ей аромат его сигар и она стала вспоминать свою первую встречу с ним. Их потянуло друг к другу ещё до того, как она узнала, что он женат на Анжеле Хилл.       «Я хотела его, ещё не зная о ней», — напомнила она себе.       Когда же она узнала об Анжеле, она захотела его ещё больше.