***
Хайменкирх. Бавария.
Этому месту принадлежит особая любовь в моем сердце, несмотря на то, что я прожил здесь лишь десять лет, до того как поступил в Дурмстраг и уехал на север Европы. Это небольшая коммуна вблизи Линдау, с великолепными горными ландшафтами и идеальными квадратными домиками, в которых я часто путался, возвращаясь домой с лесных прогулок. Мы стояли напротив потрепанного жизнью дома, со скошенной крышей, которая позволяла добиться определённого оконного наклона. Находится он вдали от суеты и оживленной жизни, на границе с Ванген-им-Алльгой, поэтому чисто практически мы проживали в Германии, а теоретически находились в Баварии. Здесь приходилось скрывать магию от презираемых мной магглов и делать вид, что ты такой же ничтожный как они. — Так вы немец? — спросила Белла за ужином. — Richtig, — ответил я на родном языке, чтобы продемонстрировать наглядно. — Unglaublich, — отозвалась девушка на чистом немецком. Криденс поглядывал то на меня, то на неё, допивая красное вино из бокала. С утра Белла впала в искренний шок, узнав, что парень на два года старше неё, но всё это время обращался к ней на «вы», а девушка принимала за подростка. Вероятно, я бы думал также, если бы ранее не выведал о нем всё, что мог. — Ты говоришь на немецком? — Не слишком хорошо, — Беллатрикс улыбнулась уголком губ и тихо вздохнула. Сейчас я сижу на кухне за чтением несущественных новостей «Ежедневного пророка», глотая терпкий виски с цитрусовым привкусом. За окном давно стемнело, но спать совсем не хочется. Слышатся тихие шаги по бревенчатому полу и я вижу на пороге Беллу, облаченную в подобие платья с изящными длинными рукавами, полностью покрытыми чёрным кружевом. Она все чаще подтверждает свою фамилию, выбирая преимущественно наряды чёрного цвета, но всегда разные. — Не спится? Девушка отрицательно качает головой и садится на стул, напротив меня. — Выпьешь? — Вино, — устремив взгляд на полупустую бутылку виски отвечает она. К нам подлетает хрустальный бокал и бесшумно опускается на стол, следом по воздуху плывет бутылка и наполняет сосуд красным вином до половины. С минуту подождав, Белла берёт его в руки. — Brüderlichkeit?, — не слишком уверенно произносит она, будто боясь запутаться в слогах. — Хочешь перейти на «ты»? — усмехаюсь я, крутя граненый стакан в руках. Девушка последнее время ведёт себя слишком уверенно для той, что убеждала меня в обратном, стоя на заснеженной улице или ещё недавно избегающей меня. Хотя, такой исход мне симпатичен больше, чем недоверие из-за того поцелуя. После утвердительного кивка я поднимаюсь с места и останавливаюсь напротив неё. Волшебница окидывает меня неуверенным взглядом и закусив губу, встаёт, соединяя свою руку с моей в локте. Девушка кажется забыла о правиле непрерывного зрительного контакта или просто не знала ввиду разной трактовки этого обряда. Осушив бокал, она медленно отстраняется и отвернувшись от меня опускает бокал на стол. Белла вновь так пронзительно смотрит в глаза и немного приподнявшись на носочках, оставляет мягкий поцелуй на щеке. За это мгновение я успел вновь почувствовать этот дурманящий аромат из своего сна, они слишком схожи, но лишь с той разницей, что в жизни он свежий и бодрый, а не приторно-сладкий. — Я слышала совсем не далеко отсюда Баварские Альпы, верно? — Верно. — Сходим? — восхищенно спрашивает она и опускается обратно на стул. — Утром, — пожимаю плечами, надеясь, что она не будет уговаривать сходить на ночную прогулку. — Сейчас, — настойчиво проговаривает она, разом разбивая мои надежды. — Ты захочешь спать раньше, чем выйдешь из дома. — Я засыпаю под утро, пойдём, — волшебница выдаёт нотки детской наивности в голосе и я все-же принимаю решение согласиться, идя за ней по коридору. Девушка накидывает мантию на плечи и выходит следом за мной. Я не сразу замечаю, как она запрокидывает голову и кружась под ночным небом, рассматривает горящие звезды. В её глазах такой восторг, что кажется она звезд никогда не видела или действительно обладает талантами астронома. — Что ты видишь? — едва сдерживаюсь чтобы не засмеяться, пока Белла как заведенная крутиться вокруг своей оси. — Много чего, — хрипло отвечает девушка и поворачивается спиной ко мне. — Видите Медведицу? — Видишь, — поправляю я, одновременно отвечая на вопрос. Обращаться ко мне на «ты» для Беллы непривычно, как и мне непривычно это слышать. Подобную формальность в речи я позволял только Краффту, который примкнул ко мне в числе первых, но с Беллатрикс я провёл явно больше времени чем с остальными. В основном мои сторонники занимаются шпионажем, а видимся мы исключительно на собраниях. — Напротив Большой Медведицы по другую сторону от Полярной Звезды, созвездие Кассиопея, напоминает «W», — она ведёт рукой, очерчивая контур. — Если провести линию между ними, получится квадрат, тусклая дорожка звёзд — это Андромеда, а напротив созвездие Храбреца в форме треугольника, твоё. — Откуда такая осведомленность? , — со скрываемым удивлением спрашиваю я. — Я изучала астрономию в Хогвартсе. — Что там с храбрецом? — я никогда не слышал о «своём» созвездии, знал лишь о происхождении имени. — У тебя венгерское имя, по этимологии храбрец, выходит вот оно, — волшебница указывает рукой на звезды, сложившиеся треугольником. — Твоё созвездие. — Ты думала я венгр? — Почти, — усмехается девушка и переводит взгляд с неба на меня. — Венгр, болгарин, швейцарец, немец, австриец. Разумные догадки, если учесть, что я ношу венгерское имя и швейцарскую фамилию, учился в Болгарии, а проживаю в Австрии. В конце концов прямо сейчас стою на землях Баварии, так и не сказав ей, что это за дом. — Давай вернёмся? — девушка прикрывает рот рукой и сладко зевает. — А как же Альпы? — лукаво спрашиваю я, выдавая усмешку в голосе. — Я просто хотела прогуляться, — улыбается она, всё чаще последнее время. Я открываю перед ней хлипкую деревянную дверь и Белла заходит в дом, зажигая свет на конце палочки. — Доброй ночи, — тихо произносит она, не отрываясь от своего отражения в зеркале, когда я прохожу мимо. — Доброй ночи.