Миробеспорядок

Глава 3. День самопознания       Эпиграф.       Ежеквартальная инвентаризация душ имеет своей целью учет и контроль за душами конкретного мира. Утеря души или несанкционированные перенос в другой мир карается взысканием.       Выдержка из должностной инструкции бога первого уровня. Алекс Алекс открыл глаза. Закрыл. Снова открыл — ничего не изменилось. Тьма оставалась кромешной. Пахло затхлостью. Он либо ослеп, либо все-таки помер. Тело ощущалось странно, как будто чужое. Он провел руками по туловищу и нащупал внушительного размера грудь. Своеобразное у них тут в аду чувство юмора. Выше груди он нащупал что-то меховое, дернул и вскрикнул от резкой боли в скальпе. Крик прозвучал высоко и неестественно. Алекс положил на место то, что оказалось его длинноволосой шевелюрой. Прелестно. — Марта? — отозвался дрожащий женский голос недалеко от него. Глаза адаптировались к темноте, и он разглядел небольшое каменное помещение. Вместо одной стены были прутья решетки — оттуда и пробивался слабый свет, достаточный, чтобы разглядеть силуэт девушки напротив. Она подошла и наклонилась к нему. Незнакомка пахла чем-то едким и химическим, от чего у Алекса моментально защипало глаза. Ее мягкие волосы пощекотали шею. Она аккуратно прохладными пальцами потрогала его скулу. Алекс втянул воздух через зубы. Очередной фингал. Что-то меняется, что-то остается неизменным. — Как ты себя чувствуешь? — Как покойник, — слабо произнес он, чужим, женским голосом. Вздрогнул от неожиданности и сел оттолкнув девушку. Ребра пронзила резкая боль. — Ничего не хочешь мне сказать? Во что ты меня втянула? — девушка сложила руки на груди и отправилась в противоположный конец тюремной камеры. В тусклом свете блеснули ее щеки. Ревет. Как его угораздило вляпаться сразу и в темницу, и в женские слезы? Девушка вытерла нос рукавом и холодно продолжила: — Не думай, что чудом пережитое падение с высоты птичьего полета, освобождает тебя от объяснений. Повесить флаг белой розы на королевский дирижабль! Угрожать королю револьвером! Скажи честно, это не первое твое падение? Ты часто билась головой в детстве? Достаточно часто, чтобы в свои 21 придумать напасть на королевский дирижабль? Холодность сменилась раздражением, а затем и агрессией. Алекс поморщился, почувствовав каждый ушиб на своем лице. Больше всего в жизни он ненавидел кататься на чужих эмоциональных качелях. Лучше бы она просто плакала. Девушка тем временем пнула деревянные нары у стены, ойкнула и запрыгала на одной ноге. — Ты должна была помочь мне! Ты обещала помочь мне! Спасти отца! И посмотри, где мы сейчас из-за тебя? Еще дальше от цели, чем были изначально… Почему ты молчишь? Мы состаримся и умрем в этой темнице. Я никогда снова не увижу отца, небо и лабораторию! Девушка села рядом с ним и закрыла руками лицо и громко всхлипнула. Алекс закатил глаза. Дьявол! Болели даже белки глаз. Ее нарастающая истерика не давала Алексу сосредоточится и как следует подумать над ситуацией, в которой он оказался. Надо было с этим что-то делать. Все годы общения с девушками, прочитанная макулатура по пикапу и псевдопсихологи свелись к тому, что сейчас он протянул руку и похлопал ее по плечу. — Отвали! Алекс был бы рад. Только вот идти особо было некуда. Краем глаза он заметил движение в камере напротив, затем услышал доносящийся из темноты суфлерский шепот. — Говори ты! — Нет ты! После возни из темноты вышла женская фигура с широкими бедрами и низким грудным голосом спросила: — Марта очнулась? — Невероятно, но да, — недовольно ответила его соседка, продолжая шмыгать носом, — Клянусь, у нее девять жизней, как у шестилапой кошки. И столько же мозгов в голове. А вы кто? Еще две фигуры вышли из тени прильнув к решеткам. — Наоми, — ответила первая девушка. — Кира, — представилась самая высокая из трех. — Мария, – всхлипнув дрожащим голосом сказала последняя и получила легкий удар локтем от высокой подруги. Алекс наконец понял почему фигуры всех девушек, включая его соседку, казались ему такими странными. Они все были в черных платьях и выделявшихся белых передниках. В темном помещении их талии казались в два раза меньше физиологичного размера. — Вы трое горничных, которые были на дирижабле! Вы еще куда-то делись перед тем, как — его соседка запнулась на полуслове и охнула, — вы спустили флаг из капитанской рубки! Вы тоже из Ордена розы! Марта, во что ты меня втянула? Почему, ты молчишь? Тебе придется со мной говорить. По моим подсчетам мы застряли здесь до конца нашей жизни. Девушка обернулась к нему и потрясла его за плечи. Алекс застонал. В глазах потемнело. Чувствовал он себя так, как будто стадо пьяных слонов целую ночь играло на нем в Твистер. — Прекрати меня трогать, — слабо произнес он, чужим, женским голосом и продолжил, превозмогая боль, — или я тебе твои руки в задницу засуну. Вышло немного грубее, чем он собирался. Девушка набрала в легкие воздуха, затем шумно выдохнула и ушла на свои нары, поджав под себя ноги. Где-то в конце коридора лязгнула дверь и стало значительно светлее. Алекс настороженно посмотрел на дорожку света между камерами. Скоро в проеме показалась длинная тень. Человек грузно двинулся вперед, припевая себе под нос и, судя по звуку, толкая перед собой дребезжащую тележку. По коридору поплыл легкий запах если не полноценной еды, то во всяком случае чего-то съедобного. Алекс вдруг почувствовал себя голодным, как стадо студентов, и на всякий случай придвинулся поближе к решетке для лучшего обзора. Рыжий охранник в зеленой форме продвигался по коридору периодически останавливаясь у очередной камеры и опуская наполненные тарелки в щель между решеткой и полом. «Переселение душ, переселением душ, а обед по расписанию», — решил Алекс, и, когда рыжий оказался в пределах досягаемости, помахал рукой, чтобы привлечь внимание. Рыжий встретился с ним взглядом, резко перестал напевать и хохотнул. — Эй, крошка! Что ты тут делаешь? Я, конечно, предполагал, что ты меня найдешь, но не думал, что ты для этого сядешь в тюрьму! Алекс отпрянул от решетки, а его соседка раздосадовано вздохнула и отвернулась к стене еще сильнее. Рыжий бросил тележку и подошел вплотную к их решетке, разместив обе руки на прутьях. — Я Ларс, помнишь? Мы встречались на досмотре у дирижабля сегодня. А ты, — он достал из кармана список, сверился с ним и присвистнул, — Марта Смит, задержана по подозрению в терроризме. Во дела. Как тебя так? Алекс промолчал. Грудь, длинные волосы, женское платье и очередной человек, который назвал его Мартой. Все ясно — он не погиб под поездом, а просто сильно покалечился, попал в больницу и теперь смотрит мультики под препаратами. — Чего молчишь? Есть будешь? Принести тебе чего? Жалко девку. Алекс скривился, игнорируя боль от фингала, прикрыл руками грудь и попытался уползти от навязчивого охранника настолько глубоко в темноту, насколько это возможно. Неужели не нашлось для него сносного мужского тела? — Ой-ой, — передразнил ее Ларс, — я к ней с добром, а она. Ларс бросил на пол тарелку с кашей, ногой затолкнул ее внутрь и обернулся к камере напротив. Алекс проследил за ним взглядом, посмотрел на соседку, которая все еще вытирала носом стену. Пропустит обед, а потом будет у него просить. Алекс решился подать голос. — Нас тут двое. Ларс молча опустил половник в ведро, со смачным шлепком наложил кашу в еще одну тарелку и поставил на пол перед камерой. Сервис. Пять звезд этому заведению. Ларс обернулся и повторил действие для камеры напротив. Кому бы не принадлежало это тело до него, думал Алекс, она явно наломала дров. И где она теперь? Алекс представил как пресловутая Марта просыпается в его хрущевке и дивится на его причиндалы. Он поднял кашу с пола, принюхался и снова заговорил: — А ложка? — Щас прям. Ложка. Чтобы вы потом всю ночь туннель копали? Или заточили об камень и зарезали меня при следующем обходе? — не оборачиваясь буркнул Ларс. Алекс хмыкнул. Чувствуется опыт. Ларс, когда не пялился на его грудь, вполне мог сойти за нормального мужика. Алекс наклонил тарелку ко рту и попытался подцепить жижу языком. Он бы и руками поел, если бы знал, где эти руки были до этого. Судя по похождениям девицы в чье тело он попал — они могли быть в чем угодно. — Что ты делаешь? — брезгливо поинтересовалась его соседка. — Ем, — отрезал Алекс. Его жизненный опыт гласил: в любой непонятной ситуации если есть возможность поесть и поспать, нужно поесть и поспать, потому что черт его знает, когда подвернется возможность сделать это в следующий раз. Доев, Алекс продолжил действовать по своему плану. Лег и отвернулся к стене, устраиваясь поудобнее. Ларс как раз закончил кормление заключенных и повез дребезжащую тележку обратно по коридору. Через несколько минут дверь в конце коридора снова лязгнула, и они погрузили в темноту. — Ты что, будешь спать? — не унималась соседка, — Сейчас?! — Я плохо себя чувствую, — сказал Алекс, и это было правдой. К тому же, в нем жила надежда проснуться в собственном теле и закончить этот психоделический квест. Вопреки распространенному высказыванию надежда умерла практически сразу. Не прошло минуты как дверь снова распахнулась, и вернувшийся в бодрое расположение духа Ларс прошагал по коридору к их камере. Алекс крехтя перевернулся на другой бок, чтобы наблюдать за ситуацией. — Аннабель Лорем, — громко и официально объявил Ларс, и соседка вскочила на ноги, — за тебя внесли залог и оставили поручительство. — Кто? — пискнула девушка. Маска официоза слетела с широкого конопатого лица Ларса. Надо отдать ему должное — он хотя бы старался. — Кто-кто, кошачий хрен в пальто. Я откуда знаю, мне сказали передать — я передал. Вроде видел женщину какую-то высокую в черном такая с тростью. Лицо грустное, как будто помер кто. — Это моя тетя — Элеанор Дивос. Скажите ей, что я не уйду без Марты, — Аннабель подскочила к Алексу и взяла его за руку. Алекс, который ожидал, что соседка скорее растерзает его в этой самой камере, чем позовет с собой на волю, поперхнулся кашей. Кашель давался очень болезненно. Грудь горела огнем. Он пытался высвободить конечность, но Аннабель держалась крепко, как краб. Даже в тусклом свете на лице Ларса явно читалось, куда может пойти Аннабель со своими поручениями. Он закатил глаза, большим ключом открыл дверь камеры и застыл на пороге скрестив руки. — Сама разберешься, — буркнул он, — я тебе не мальчик туды сюды бегать. А с подружкой твоей мы потолкуем, пока тебя нет, — Ларс подмигнул Алексу, и тот судорожно сглотнул. — Только тронь ее, я… Алекс выжидательно поднял брови и скривился от острой боли в скуле. Очень уж хотелось узнать, что хрупкая Аннабель будет делать с Ларсом, который со своим размахом в плечах едва помещался в проеме. — Подолью тебе слабительного, — закончила Аннабель и не дожидаясь пока Ларс выведет ее силой, подобрала юбки и отправилась на выход агрессивно цокая каблуками. Девушки в соседней камере прыснули от смеха, а охранник почему-то побледнел и схватился за живот. «Интересные у них тут угрозы», — подумал Алекс. Ларс проводил взглядом Аннабель и зашел в камеру, прикрыв за собой дверь. Сел на нары. Алекс отодвинулся на противоположный конец, подоткнув под себя юбки. — Ну ты чего, — дружелюбно начал он и протянул что-то, — держи, это мазь от синяков. Взял в аптечке у сторожей. — Может я люблю свои синяки, — пробурчал Алекс. — Мне нравится, как ты флиртуешь. Любишь пожёстче? — Я не… давай сюда свою мазь. Алекс грубо вырвал банку из рук Ларса и почти на ощупь начал наносить пахнущую протухшими яйцами смесь себе на скулу. Какая-никакая первая помощь. Параллельно он размышлял о своем положении. Даже попытался сравнить себя с керэловской Алисой, что, честно говоря, получалось с большой натяжкой. Алекс был настолько же далек от мироощущения маленькой девочки, насколько пыхтящий рядом Ларс не тянул на белого кролика. — Чего тебе? — не выдержал Алекс, когда Ларс придвинулся уже практически вплотную. — Хочешь принесу тебе что-нибудь с кухни? Живот Алекса предательски заурчал и проголосовал за. Жизненный опыт проголосовал против. — С чего такая доброта? Вместо ответа Ларс провел лапищей от его колена до бедра поднимая юбки. Алекс пару секунд, опешив, тупо наблюдал за происходящим. Затем, вспомнил навыки пьяной драки. Пытаясь выжать максимум силы из хрупкого женского тела, он ударил левым локтем Ларса в живот. Тот охнул и согнулся пополам, налетев глазом на правый кулак Алекса, который тот выкинул почти вслепую. — Дура! — взвыл Ларс, придерживая скулу. Из камеры напротив раздался смех. Алекс с удивлением обнаружил все еще зажатую в правом кулаке банку с мазью. Видимо ее и надо было благодарить за силу удара. Тело девушки не было тренированным. Алекс оторвал руку Ларса от лица и вложил ему в ладошку баночку. Другой рукой он похлопал его по плечу. — Держи, дружище, пригодится! Чертыхаясь и пошатываясь, Ларс вышел из камеры, закрыл ее и направился на выход из подземелья. Едва за ним закрылась дверь, раздался мужской смех и хлопки. Аплодисменты? — Занятное зрелище, спасибо, — донесся мужской голос из камеры по диагонали, — хоть какое-то развлечение. — Ты кто, мужик? — не церемонясь поинтересовался Алекс, преодолевая накатившую от драки тошноту. — А ты как думаешь? — с горечью ответил голос. Алекс чертыхнулся про себя. С такими ребусами он далеко не продвинется. Внезапно на помощь к нему пришла одна из девушек из камер напротив. Кажется, Наоми. — Капитан Лукас? За что вас? — За то, что оставил рубку без присмотра, — замявшись ответил Лукас. — Но ведь король сам приказал вам? — И кто теперь это подтвердит? Кучка незрелых террористок, из-за которых я лишился своей карьеры? Разговор явно не клеился и все, включая Алекса вздохнули с облегчением, когда дверь в подземелье снова открылась. Аннабель, цокая каблуками, побежала прямо к камере. За ней плелся недовольный Ларс. Подпрыгивая на месте от нетерпения, она ждала пока Ларс откроет камеру, затем ринулась к Алексу схватив его за руку. — Уходим отсюда! Вас отпускают на домашний арест. Суд по делу Ордена Белой розы состоится через месяц, — она посмотрела на Ларса и указала на противоположную камеру, где, прильнув к решетке стояли три девушки, — их тоже. Алекс, который уже было настроился до конца своих дней жить в темнице и драться с Ларсом за свою честь, с готовностью вскочил на ноги, игнорируя головокружение. Следуя за Аннабель, он вышел из подземелья и оказался в щедро освещенной факелами комнате, где стражники в форме как у Ларса рубились в карты. Аннабель с размаху выложила им на стол лист с гербовой печатью. — Этих четырех оформить на домашний арест. — А ты, голуба? — хохотнул старый усатый стражник. — Я вышла под залог, — резко ответила Аннабель и положила сверху еще один лист. Стражник изучил документы и велел Алексу и трем девушкам, которые мялись за ним протянуть вперед правые руки. Глаза Алекса привыкли к свету, и он наконец-то смог разглядеть всех действующих лиц, к голосам которых привык еще в камере. Его соседка Аннабель оказалась темноволосой метиской с обрамляющей лицо седыми прядками. По ее щекам разливался нервный румянец, а зрачок занимал почти всю радужку. Она явно чувствовала себя некомфортно, препираясь со стражниками, но настроена была решительно. Девушки из камеры напротив: Наоми, Кира и Мария. Смуглая, высокая и рыжая. Алекс еще не разобрался кто из-них, кто. Ситуации меняются — проблемы с женскими именами остаются неизменными. Его размышления прервал щелчок металлического браслета, который теперь красовался вокруг правого запястья его узкой женственной руки. Алекс поднял глаза и увидел в отражении осколка заляпанного зеркала еще одну пышногрудую девушку в костюме горничной. Судя по фингалу и переднику в красных пятнах, она сильно пострадала или участвовала в кровавой драке. На голове у нее красовалось нечто невообразимое розового цвета. Он наклонил голову разглядывая ее декольте. Девушка в отражении посмотрела на него и тоже наклонила голову. Он инстинктивно обернулся в поисках незнакомки и краем глаза увидел, что она тоже обернулась. Экспериментируя, он поднял руку к волосам, и девушка в отражении дотронулась до своих розовых волос. Так вот ты какой — Сашка Целуйко 28 годиков. Он рассмеялся. Все в помещении уставились на него. Аннабель покачала головой, взяла его за свободную руку и потянула вверх по лестнице. Туда, откуда выглядывал солнечный свет и дул ветер с привкусом гари. Снаружи их ждало нечто похожее на ретро автомобиль с белой обтекаемой кабиной и огромным открытым двигателем спереди. Из двигателя торчали десятки сияющих труб и цилиндров. Алекс залюбовался конструкцией и хотел было посмотреть поближе, когда между ним и творением инженерной мысли появилась высокая женщина с темно-рыжими волосами в черном платье под горло. Фасон, который далекий от истории моды Алекс называл «платье с подушечкой для зада». С нескрываемым отвращением на лице женщина двинулась к ним на встречу опираясь на трость с тяжелой, металлической головкой в форме орла. — Будь проклят тот день, когда моя непутевая сестрица связалась с этим суинцем, — проговорила она, разглядывая их компанию. — Тетя Элеанор, не говорите так о моем отце, — укоризненно отозвалась Аннабеля и добавила, — и обо мне. Мне обидно. — Если уж я собираюсь приютить кучку малолетних террористок, рискуя навлечь на себя гнев короны, я имею право быть настолько невыносимой, насколько мне вздумается. Забирайтесь, живо, — она открыла дверь автомобиля и махнула рукой в черной перчатке на заднее сиденье. Алекс, не пререкаясь залез вслед за Аннабель, и оказался зажат между ней и широкими бедрами смуглой девушки. Рыжая, залезавшая последней, ожидаемо не влезла и тогда девушки совершили рокировку, в результате которой Аннабель полу висела, полу сидела на коленях у Алекса. Он поерзал на сидении. Алекс впервые обрадовался произошедшим с его телом изменениям, которые не выдали его секундного возбуждения. Алекс сглотнул и неловко придержал ее за талию. — Ну чего вы там? — оглянулась Элеанор с переднего пассажирского сиденья. — Влезли! — отрапортовала Аннабель и неловко пихнула Алекса в бок, от чего у того в глазах потемнело. Алекс не мог ручаться, но предполагал, что как-то так должны ощущаться сломанные ребра. Однако, попросить Аннабель слезть не решился. Слишком свежи были воспоминания о темнице и Ларсе. Сидеть в салоне пусть странного, но все же автомобиля, с девушкой на руках было в разы приятнее. Особенно учитывая то, что эта девушка — единственное живое существо на все миры, которому по какой-то причине не было на него плевать. На него, или точнее на ту, чье тело он занимал. Водитель дернул рычаг, двигатель выпустил в воздух клуб дыма, и они двинулись по мостовой. Алекс завертел головой, стараясь разглядеть что-то кроме темноволосого затылка Аннабель, который мелькал перед глазами. Волосы девушки пахли смесью пота, грязи и какой-то химии, от которой слезились глаза. Он мотнул головой и заставил себя сфокусироваться на виде из окна. Мимо проносились каменные дома, окутанные дымкой, а чуть поодаль виднелось красивое здание с витражами и уходящими ввысь арками. Алекс готов был поставить пол зарплаты на то, что это храм. Самое красивое здание в городе всегда если не жилище власть имущих, то место куда нищие приходят со своими молитвами. Они проехали мимо городского рынка, который хранил в себе следы недавнего погрома. Крыша одной из палаток была прорвана, прилавок разбит, а по всей улице катались помидоры. Один из таких как раз попал под колеса их автомобиля, прыснув красной жижей во все стороны. Мужчина в форме общался с лавочником в фартуке, который что-то рассказывал, активно жестикулируя в сторону смятого прилавка, с которого стекал помидорный сок. — Что здесь случилось? — не удержавшись спросил Алекс. — Ты, — коротко ответила Аннабель. Алекс опустил глаза на свой передник и присвистнул. То, что он принял за кровавые пятна у себя на переднике при ближайшем рассмотрении оказалось кровью безвинно убитых помидоров. Вот в чем секрет его мягкой посадочки. Они выехали на площадь с фонтаном в форме паровоза в центре. Чумазые дети в штанах и рубахах, первоначальный цвет которых невозможно было установить, ловили ртом скудную струю из трубы паровоза. Скоро еще более вонючие, и помятые, чем они были после выхода из темницы, они вывались из автомобиля перед каменным семиэтажным особняком, выкрашенным в бордовый цвет. Алекс насчитал четырнадцать башен на последних этажах и удивился как они не перевесили все здание, вырвав конструкцию с фундаментом. Этот дом был, пожалуй, самым высоким и красивым из зданий, окружающих площадь. — Чарли, покажи девочкам комнаты, — бросила Элеанор мужчине в черном, который распахнул перед ними высокие деревянные двери. Высокий лысеющий с макушки дворецкий брезгливо поморщился и поманил их за собой внутрь особняка. Дом пах смесью тяжелого парфюма Элеанор, старым деревом и немного кошатиной. Виновники последнего неторопливо зашли в холл и с нескрываемой неприязнью, оглядели непрошенных гостей. Трое черных котов размером со взрослых бульдогов передвигались не на четырех, а на шести лапах. На секунду этот факт вытеснил все странности, которые случились с ним за последний день. Алекс моргнул и протер глаза. Количество лап осталось прежним: 24 штуки на три усатые морды. Он бы так весь день и провел, инвентаризируя кошачьи лапы, но Чарли подтолкнул его вверх по лестнице и Алекс, все еще чувствуя себя как после пьяной драки начал восхождение. Чарли вел их наверх по лестнице устланной ковровой дорожкой и украшенной по бокам вазонами с живыми цветами. Алекс тяжело опирался на поручень оставляя на отполированной поверхности грязные жирные следы. После очередного уничижающего взгляда дворецкого, он попытался вытереть отпечаток рукавом, но вышло только хуже. Он поднял глаза наверх и подумал: «Господи, если ты есть, сделай так, чтобы это закончилось. Обещаю уверовать и переписать на монастырь свою ипотечную хрущевку в подмосковье». Из окна под потолком на него смотрела знакомая полная женщина с волосами разного цвета. На ней была все та же красная с золотым туника, а позади красовался алый с золотым локомотив, выпускающий в воздух клубы пара. Алекс сморгнул. Витраж был настолько искусно выполнен, что женщина казалась живой. — Дея? — проговорил Алекс, вспоминая свой галюцинаторный трип по мирам. — Что случилось, Марта? Начала молиться после случившегося? — едко спросила Аннабель, продолжая, впрочем, держать его за руку. В этой ситуации Алекс не только в богиню, он бы в макаронного монстра уверовал, полагай он, что тот сможет вернуть его домой в свое тело. — Мне надо с ней поговорить, — рискнул Алекс Аннабель обернулась и внимательно посмотрела на него. Прохладными пальцами потрогала лоб. — Так и думала. Жар, — сказала она, качая головой, — завтра сходим в храм, если конечно это разрешено условиями твоего домашнего ареста. Подниматься пришлось до самого чердака. Там Чарли предложил им две аккуратно обставленные спальни: одна на две, другая на три кровати. Разделились по принципу темницы. Аннабель и Марта заняли одну комнату, притихшие Наоми, Мария и Кира в другую. — Приведите себя в порядок и спускайтесь к ужину. Мисс Дивос хочет с вами побеседовать, — объявил Чарли, оглядывая их не без отвращения, и удалился вниз по лестнице. Алекс присел на край кровати, пытаясь сфокусироваться. После темницы чердак особняка был приятной переменой. Вот только чувствовал он себя с каждой минутой все хуже и хуже. Аннабель внимательно посмотрела ему в глаза. — Нам нужно тебя осмотреть. Знаешь, пока я не увидела погром на городском рынке, я до конца не верила, что ты приземлилась именно там. В этот лоток с помидорами, — она покачала головой, — даже с учетом смягченного падения ты не должна была выжить. Это физически невозможно. Алекс пожал плечами. Аннабель больше не звучала раздраженной и злой. Скорее грустной и очень уставшей. Его начал бить озноб. — Я была уверена, что ты разбилась. Я рыдала пока меня связывали стражники, пока волокли в темницу. Я рыдала там, в темноте. Я рыдала, когда они принесли твое тело и положили на скамейку. Алекс промычал что-то невнятно утешающее, а Аннабель продолжила. — Они сказали, что ты жива, а я подумала, что это какая-то жестокая шутка. Я пообещала себе придушить тебя собственными руками, если ты очнешься. И ты очнулась. Божественное провидение не иначе, — она серьезно посмотрела ему в глаза, и затем легко улыбнулась — твое последнее слово перед тем, как я воплощу свое обещание. Расскажешь, что произошло? Аннабель сложила руки на груди. Алекс как завороженный смотрел в ее раскосые глаза цвета крепкого чая. Затем смутился и быстро про себя отметил излишне пухлые губы и скудную грудь. Девушка продолжала на него выжидательно смотреть. Что тут скажешь? Что он на самом деле мужик под тридцать? И что они с ним сделают? Сожгут на месте? Или что в этом мире делают с душевно больными? А с теми, у кого проблемы с гендерным самоопределением? Девушка, покачала головой, очевидно списав неразговорчивость на физическое недомогание, и поджала губы. Алекс готов был поспорить, что они к этому разговору еще вернутся. И он будет не из приятных. Неожиданно для самого себя он пошатнулся и облокотился на спинку кровати. В глазах потемнело. — Марта? — холод в голосе Аннабель мгновенно исчез. Алекс почувствовал себя матерью семейства, которая использует сердечные атаки в качестве финального аргумента своей правоты и невиновности. Она быстро сняла с него фартук в красных подтеках помидорной крови и начала расстегивать длинный ряд пуговиц сзади. Алекс дернулся в сторону от ее холодных пальцев. Движение спровоцировало резкую боль в ребрах, и он прекратил сопротивление. Пожалуй, действительно стоит раздеться и осмотреть причинённый этому телу ущерб. Комната начала плыть в глазах. Аннабель аккуратно, через голову стянула с него темное шерстяное платье и охнула, прижав руки ко рту. Алекс остался в нижней светлой льняной рубашке без рукава и в корсете. Все руки были покрыты синяками, а кровоподтеки на груди и боках просвечивались через тонкий лен. Но внимание Аннабель привлекли не эти увечья. Он проследил за ее взглядом и уставился на торчащую из корсета смятую железную пулю. Аннабель тронула ее и она со стуком упала на деревянный пол. — Я думала Вистерия промазала, — проговорила она, — Богиня, храни корсеты, китов и их усы! Алекс уже плохо ее слышал. В ушах шумело, а комната расплылась окончательно. Он чувствовал, как сзади Аннабель развязала корсет. Секундное облегчение сменилось острой болью. Он увидел, как из опавшей груди вывалился золотистая сфера и со стуком упала на деревянный пол. Алекс успел удивиться вместительности женского декольте и все померкло. Он снова оказался в офисе. Он шел мимо серых перегородок на звук клавиатуры и не удивился, обнаружив гигантскую майскую муху на своем привычном рабочем месте. Рядом с ней раздраженно качалась на стуле девица в черном платье, белом переднике и розовыми волосами. Посетители его персонального ада —что-то новенькое. При виде его она вскочила на ноги. Муха спустила очки и посмотрела на него, скрестив руки на груди. — Ну наконец-то. И как ты это объяснишь? — Как я объясню что? — огрызнулся Алекс на удивление своим привычным баритоном. Он посмотрел на свои жилистые руки. На ноги в джинсах. Он был собой — уже что-то. — Эта милая леди, — муха махнула лапой в сторону розоволосой девушки не скрывая раздражения, — утверждает, что ты занял ее тело. И ни где-нибудь, а в Вапорбонем. В мире, к которому ты вообще никакого отношения не имеешь. Алекс снова посмотрел на девушку и действительно — розовые волосы, черное платье с белым передником, пышная грудь и тонкие черты лица с зелеными глазами. Она выглядела как он. Точнее как она. Точнее… — Марта? — наконец спросил он. — Убирайся. Из моего. Тела, — прошипела она. — Больно надо мне жить в твоем теле, — огрызнулся Алекс. Марта подошла к нему и с размаху влепила пощечину. Откровенно говоря, он ожидал, что здесь, в ненастоящем мире, подраться не получится. Однако щека загорела как от реальной оплеухи. — Если хотите подраться – раздвиньте мебель, — уныло откликнулась муха, не отрывая взгляд от документов. Марта резко развернулась и ушла вглубь офиса. Алекс внезапно вспомнил, что у него к ней накопилось много вопросов и припустил следом, огибая стулья и столы. — А ты?! Ничего не хочешь рассказать? Я очнулся в темнице с обвинением в терроризме! И до сих пор был бы там если бы не Аннабель. Марта остановилась и сделала попытку схватить Алекса за ворот. Снова безуспешно. Муха закатила глаза. — Аннабель? Они повязали Аннабель? — Они повязали всех, включая капитана дирижабля, я, конечно, плохо знаю в чем заключался твой план, но, по-моему, твои способности к стратегическому планированию — редкостное дерьмо. Давай, что ты мне сделаешь? В Алексе загорелся азарт. Наблюдая за метаниями Марты, он испытывал моральное удовлетворение — Кстати привет от Ларса. Помнишь такого? Вы отлично провели время в тюремной камере. Не удивляйся, если он будет напрашиваться на продолжение. И так бледная Марта стала еще бледнее и села на стул поджав под себя ноги. Пожалуй, хватит. Ей еще разбираться со всем этим бардаком, который она заварила. Уже достаточное наказание. — И что теперь, — сказал он, обращаясь к мухе, — когда ты вернешь меня в мое тело? Муха подняла глаза от экрана монитора и изучающе наклонила голову. — Вернуть? Я не могу тебя никуда вернуть. Я —Смерть. Я не могу переносить души между мирами. Спроси у того, кто притащил тебя в Вапорбонем. — Дея? Марта встрепенулась, встала со стула и подошла поближе. — Ты видел богиню? — Еще одна сумасшедшая на мою голову. Женщины! — буркнул Алекс, обнимая руками голову. Муха укоризненно посмотрела на него, покачав головой. Она закинула ногу на ногу и веско произнесла: — Я вообще то, тоже женщина. — Ни на секунду не усомнился. Муха пропустила его ремарку между ушей и продолжила: — Женщина и специалист! И как специалист, перетаскавший миллиарды душ на другую сторону, авторитетно заявляю, что сумасшествие не делится по гендерному признаку. Психопатов хватает по обе стороны баррикад, во всех мирах и даже среди богов. Алекс выжидательно поднял брови. Почувствовав себя центром внимания, Муха выдержала паузу и продолжила с видом эскперта, которому наконец-то дали слово: — Но все же остается шанс что Дея, богиня Вапорбонем сделала это намеренно и преследует определенную цель, — она посмотрела на Марту, — это конечно не меняет того факта, что эта леди не может ни жить, ни умереть по техническим причинам. Для этого нужно тело. Соrpus delicti, как сказали бы ваши римляне. А я вынуждена сидеть здесь с ней, потому что куда я ее дену? У меня же нет других дел. Неожиданно для самого себя Алекс посмотрел на Марту с сочувствием. Она выглядела грустной и несчастной, как котенок на крылечке зоомагазина. В детстве Алекс тащил таких домой, неизменно получал трындюлей от матери и уходил искать им новый дом. И всегда находил. Где-то глубоко, под метровым слоем цинизма, зашевелились остатки рыцарства. — А если я ей уступлю? — И будешь летать неуспокоенным духом над чужим миром? Пугать дев в толчках и рассказывать по ночам похабные анекдоты? — Я не… — Все так говорят, — отмахнулась муха, — вечность утомительная штука, поверь мне. Угадай, кто останется виноватой, когда о лишней душе узнают боги. У меня вообще то ежеквартальные инвентаризации! Что-бы ни произошло. Какая бы срань ни случилась в тысяче из подлунных миров они всегда винят Смерть. Штампуют эти миры как горячие пирожки, а дать мне помощника или новую ставку — хрен. — Но я же и так лишняя душа, что изменится? — В это тело тебя Дея засунула, пускай она и разбирается с начальством. Я эту подставу трогать руками не собираюсь. Кто-нибудь спрашивает меня, когда принимают решения? Когда тащат кого-то в другой мир? Начинают войны? Устраивают засухи, потому что кому-то захотелось подзагореть? Нет! Про меня вспоминают, когда наступает пора устранять последствия. Алекс пропустил уже ставшее привычным нытье мимо ушей и почесал щетину. Действительно! В вымышленном чистилище можно было бы обойтись и без растительности на лице. Марта демонстративно смотрела в стену. Он начал мерить шагами оупенспейс. Может действительно во всем этом есть элемент провидения? Может в Вапорбонем он должен пройти божественный квест, из которого он выйдет перерожденным героем? Воображение услужливо нарисовало картину как он красивый и статный, почему-то чуть более накаченный и высокий чем в реальности, идет по усыпанном цветами и залитым солнцем улицам средневекового города. Горожане рукоплещут, а рядом с ним, сжимая его руку прохладной ладонью идет Аннабель. Бред. Скорее всего он умудренный опытом вернется в свою ипотечную хрущевку и сядет писать книгу. И никто, ни одна живая душа не узнает, что описанные им события действительно происходили. Воображение поставило новую пленку, и Алекс-писатель потянулся, хрустнул позвоночником, поднял взгляд от ноутбука и поприветствовал …. Аннабель, которая в джинсах и футболке вышла из кухни с чашкой кофе в руках. Алекс потряс головой. Что за болезненная фиксация на миловидной брюнетке из потустороннего мира. — А если она станет приведением? — наконец произнес Алекс, кивая на Марту, — пока мы не решим вопрос с телом? Потусторонний экскурсовод по параллельному миру был бы весьма кстати. Муха задумалась, почесав лапой голову, и поправила очки —Может. Девушки хотя бы ведут себя поприличнее. Обычно просто заунывно плачут в мансардах, — Муха достала новую папочку и добавила, — приведения бывают с привязкой к месту либо телу, что выбираете? — Конечно к телу! — ответил Алекс. — Девушка должна выбирать, — строго посмотрела на него Муха, — так же необходимо помнить, что если вы не успеете решить проблему с телом в течении двух недель, то ты, Марта так и останешься приведением и потеряешь свою надежду на свое посмертие. Кстати, во что ты там веришь? — Ни во что, — испуганно пискнула Марта. Алекс удивленно вскинул брови, обнаружив у незнакомки из потустороннего мира похожие взгляды. — Значит, потеряешь надежду на свое ничего, — Муха резко захлопнула папку и Марта подпрыгнула на стуле. Неожиданно комната потеряла свои очертания. Пол поплыл под ногами. — Марта, решай быстрее возвращаешься или нет. Кажется я, точнее мы, просыпаемся. — Не дави на меня — мне нужно подумать — Быстрее! — крикнул Алекс, но не услышал сам себя провалившись в темноту.