Лагерь..

Солнечные лучи падали на розовые пряди. Он сощуривает глаза, долго трёт и наконец открывает. Взгляд стал больше осознанным, когда Казуичи разглядел что творилось вокруг. — Чёрт! Вы бы прикрылись хотя бы! Но они продолжали целоваться, объятья были наполнены страстью и желанием. — Кузурю! Тебя это даже не смущает?! — Он подпрыгнул на кровати. — Почему меня это должно смущать? Я не гей. — Это ничего не решает! Перед тобой трахаться собираются, а ты даже не реагируешь! — Зная Хинату, он бы попросил выйти нас обоих, закрыл тюль, и делал бы это с приглушённым светом. А так, я этого всего не вижу. — монотонно сказал Фуюхико, в тоже время он быстро тыкал в телефон пальцами, набирая текст. — Я просил вас выйти минуту назад. — оторвавшись от Нагито, процедил Хаджиме. — С радостью! — Казуичи спрыгнул с кровати, забрал приготовленные с вечера вещи на день, и сердито потопал с ними к двери, — Маякните когда закончите трахаться. — Да? Я и не слышал. — он услышал как Фуюхико издевающейся протянул это из-за закрывающейся двери. Он стоял возле душевых и ждал своей очереди. Он достал телефон который он схватил когда уходил. И заметил одно непрочитанное сообщение от Андреа. Он открыл чат и прочитал ещё вчерашнее сообщение: «Как ты там?» Он тут же начал набирать буквы. «Отлично, а ты как?» Грубо как-то. «Хорошо, а ты?» Слишком оптимистично. «Я в порядке. У тебя?» В самый раз. Сообщение как отправилось так и прочиталось быстро. «Тётушка Луиза подарила морскую свинку нашей кузине. Хочешь фото-отчёт?» «Конечно хочу!!!» Он отправил стикер с широкой улыбкой. Тут же на экране всплыл новый файл, он загрузил его и увидел половину лица сестры и мордочку свинки просунувшей нос через клетку. И он тут же с улыбкой на лице набрал: «Милашки!» И отправил. — Ты вообще собираешься мыться? Я успел пройти в душ у тебя под носом. — ухмыльнулся Фуюхико. — А? Да-да сейчас. — отмахнулся Казуичи. Ему захотелось просмотреть их Танакой чат. Перечитал последних 5 сообщений, они часто переписывались по ночам ведь оба не могли заснуть, он хотел перелистнуть повыше но случайно нажал на аватарку собеседника. Сначала перелистнул обратно в чат, а потом всё-таки перешёл обратно на аватарку .Танака стоял где-то в поле, глядя на бескрайние небытие. Он не узнавал на фото не одной местности 51 штата, может Танака ездил куда-либо за пределы Америки? Он пролистнул дальше. На аватарке была непонятная ему каракуля, она напоминала ему след от лапы несушки. Опять что-то связанное с магией? «Интересно.» — подумал про себя Казуичи. Он выключил гаджет, и приступил к водным процедурам. Так как он уже пропустил завтрак. Делать ему было нечего, ведь только с двух часов дня начинались «допы». К Танаке он не очень тянулся, не нужно же строить всю свою жизнь вокруг одного человека? Больнее будет. Онанизм? Нет, знает он этот наркотик — потом не успокоиться. Можно было бы позвонить Андреа, но опять тревожить её не хотелось. Шашки? Опять кого-то дёргать ради них. Может пойти прогуляться? Без наушников, без смартфона. Без ничего в карманах. Он закрыл кран. Вытер тело полотенцем и оделся. Забрал свои «шмотки» и побрёл в комнату. С неё уже выходил Хината, он выглядел истощённым но в тоже время с аурой блаженства после происходящего. Он кивнул Казуичи, мол, чтоб тот уже заходил. Поэтому он дёрнул ручку и отворил дверь. Комаеда лежал под четвертью одеяла, на ихней с Хаджиме кровати, и пытался отдышаться. — И как? — закрыв двери спросил Сода. — Это… — Он так тяжело дышал, ему показалось что счастливчик задыхается; — Это унизительно. — Всмысле? Ты выглядишь так, будто сейчас умрёшь. — На душе больно. Моя религия не позволяет мне похоти. Нарушать духовные запреты — это не благоразумно. — он перевернулся и лёг на спину, также тяжело дыша. — Странно, почему ты тогда согласился на это? Даже под запретом религии? — Хаджиме хотел этого, я не мог отказать. — Ты сейчас серьёзно? Почему ты должен нарушать важные для тебя запреты, только из-за того что Хинате так захотелось? — Я видел в Хаджиме воплощение Господа Шри Кришны, я не мог перечить своему Господу. — А о двухстороннем согласии Хината не слышал? Даже если он так дорог для тебя, это не значит что ты не должен думать своей головой. Но казалось что Комаеда совсем его не слушал, он рылся в своих вещах и нервно трепетал: — Где мои сувои? Мне нужно попросить прощения у Господа Шри Кришны! Гуны страсти больше не посетят мою душу.! Казуичи бросил всё и вышел на свежий воздух. Сегодня его тянул лес. Хотелось пройтись по нему, прийти к озеру, проверить воду. Вспомнить не очень приличные поцелуи, воспоминания о которых, дарили приятные, тёплые волны по телу. Он добрёл к озеру не быстро. По дороге упал из-за ветки под ногами, и ещё долго стоял и проклинал её. Он прошёл к пирсу, вспомнил как совсем недавно рассказал Гандаму правду о Жене. Поджав губы он сел на край. Взгляд блуждал по бездонному дну, которое просвещали утренние лучи солнца. Тут он буквально сознался что гомосексуал, хорошо что Танака ничего не помнит из-за алкоголя. По телу пошла дрожь. Странное чувство появилось в нём. Если описывать, то было оно гладким, будто бы это пришло то долгожданное облегчение, которое он так жаждал. Да! Это оно! Чувство что всё будет хорошо, будто бы кто-то сверху одобрил его желание отпустить прошлое. Это одобрение его окрылило, он с радостью впрыгнул в водоём с деревянного пирса. Тело охватила прохладная вода. Это было настолько приятно! Он и не мечтал о таком ощущении! Неужели он счастлив? Он отпустил всё? — «Женя.» — сказал он мысленно. Да! Точно! Боли в груди от одного имени больше нет! Он смог! Да, это точно! Он повторял и повторял это имя. Он смог снять наручники прошлого. Гандам верил в него, и поэтому он поверил в себя. Он проплыл медленным кролем на груди вдоль берега и вынырнул. Он увидел на берегу заводчика, который, видимо, следил за тем как Казуичи плавал. Он выбрался из воды на берег и налетел на Танаку с объятиями. — Я смог! Гандам, Я смог! Я отпустил это всё! — Не каждый может всё так быстро переосмыслить. Я горжусь тобой. Гандам прижимал его к себе. Это было так интимно и трогательно. Обниматься не «по-дружески» без всякого стыда. Да. Казуичи нравилась эта тактильность. Но он не мог дождаться его взгляда. Каким он будет? Таким же нежным и ванильным как эти объятия? Или уже осознанным и твёрдым? Понял ли Гандам что Сода — «не такой»? Он не выдержал и посмотрел первым. Их взгляды скрестились. — Ты молодец. — наконец сказал заводчик после долгой паузы. Он провёл ладонью по щеке. — Казуичи, — сказал он чуть громче. А он молчал. Он боялся что-либо говорить. Он впервые не знал что сказать. Боялся испортить всё, боялся что станет причиной нежеланных гормонов в его теле. Он молча обратно обнял его. — Не хочешь говорить? Сода неуверенно кивнул. — Хорошо. Но имей ввиду что мне через пару минут нужно будет идти. — Если ты был так занят, зачем тогда пришёл? И как ты узнал, что я здесь? — Я знал что рано или поздно ты заговоришь. — Не переводи тему. — ухмыльнувшись произнёс механик. — Ибуки сказала что ты ушёл в сторону леса. Я и пришёл тебя искать. — И ты меня нашёл. — Да. Это было легче чем я думал. Они разомкнули объятия и по телу механика массой прошёл тот забытый стыд. — Черт! Ты теперь такой же мокрый как и я.прости! — Ха-ха! Ничего страшного. Идём, тебе тоже надо будет переодеться. — И опять душ принять. — Когда ты успел помыться?.. Он сидел на алгебре и вздыхал каждые 5 минут. Рука болела от писанины которую они строчили. Он понимал как всё это решать, и даже бы вышел к доске, чтобы нарисовать маркером решение. Но ему было лень. С одной стороны: это самое ужасное чувство. С другой: приятное чувство изощрения себя. Он ждал вечера. Чтобы быстрее подежурить и лечь спать. Сегодня его очень клонило в сон. Хотелось заснуть на этой парте. Но он опять с трудом писал каждое решение, даже зашёл на пару примеров дальше всего класса. В средней школе он обожал математику, только из-за того, что всё понимал в отличие от сверстников. Поэтому сейчас он строчил на 4-5 заданий вперёд чем весь класс. Он очнулся от бесконечного потока решений в его голове, когда остальные стали уходить. Он схватил свои вещи и побрёл дальше. Класс Истории казался комнатой пыток. После 60 минут математики он не воспринимал числа на совсем. Поэтому пропустил пол Великой Французской революции, ушедший в свои мысли. Он и так прекрасно знал эту тему. В детстве Андреа фанатела от Марии-Антуанетты, поэтому он знал каждую деталь про это событие. Ведь сестричка рассказывала ему по ночам об этом, иногда даже во сне она повторяла что дофина любила тратить деньги на одежду, и не одевала один наряд два раза. Конечно он бы с радостью вступил бы в дискуссию про неё, но он правда нуждался в отдыхе. Ему казалось, будто всё перед глазами плыло. И верно. Казуичи сейчас не отказался бы от чашечки кофе. Противный туман в голове плохо оказывается на качестве жизни. Весь час занятия он не думал ни о чём. Сода записывал всё, перечитывал свои заметки, но не понимал ни слова. Клонило в сон просто жуть, даже во время обеда. Он молча хлебал первое, пока его соседи по столу что-то активно обсуждали. Механик помнил, что сейчас дежурит Танака, поэтому он не особо спешил. — Прости, я не смогу помочь тебе с дежурством.– жаловался ему в плечо Казуичи. — Ну как так-то? — разочаровано сказал заводчик. — Ганда-ам, –зевнул тот, –Мне правда нужен сон. — Ладно, тогда хорошо отдохни.– Дал разрешение Танака. Он устало брёл через весь лагерь к своей кровати. И когда дошёл, он упал и вырубился. Возможно ему повезёт увидеть сон? Он проснулся от чьего-то дыхания рядом. Он медленно открыл глаза. Да. Танака. Он так и подумал. — Я проспал? — вялым но с нотками надежды голосом, спросил сонный Сода. — Нет. Я только пришёл за тобой. — Ох Чёрт. Мне так не хочется вставать. — Просыпайся. — Я так хочу спать. — Что ты тогда будешь делать ночью если спишь сейчас? — Прийду к тебе ночью и буду рассказывать что-то, ты же любишь слушать мои истории. — Собирайся быстрее. Иначе опоздаем. — послышалось с другой стороны двери. — Опять грубишь? Мы с тобой об этом уже говорили! — Пожалуйста, Казуичи, давай быстрее. — Ты подождать не можешь? — громко воскликнул Сода. — Казуичи, тарелки сами себя по стопкам не расставят. — Имей терпение. Гандам устало простонал за дверью. Сам Казуичи завязывал шнурки на своих кедах, а перед этим он выбирал подходящие под настроение носки, а ещё перед этим он думал какие шорты одеть. Остановился он конечно на чёрных с розовой молнией на левом бедре и фиолетовым черепом на фоне возле него рядом была белая надпись «Trip Out», а на правом бедре были нарисованы брызги белой краски, хотя он предпочёл бы лёгкие зелёные шорты от «Jack Wolfskin». Но всё же он одел чёрные, ведь под вечер всегда холодно, а они грели лучше чем зелёные. Он закончил но вместо того чтобы отворить дверь и уходить он смотрел на свою обувь. Только сейчас он заметил что шнурки разного цвета. На правой ноге были голубые, а на левой белые с голубыми и фиолетовыми промежутками. Странно. Они всегда были такими? Казуичи встряхнул головой. Сейчас не время об этом думать. Танака всё ещё ждёт. — Наконец-то. — Как я тебе? — Классно, а теперь пойдём. Они вышли из взрослого корпуса и направились в столовую. — Гандам. — Что? — У меня всегда были разные шнурки? Танака опустил взгляд на обувь Казуичи. — Точно не помню. — Я просто не помню чтобы я так шнуровал раньше. Были ли у меня такие вообще? — размышлял он вслух. — Скорее всего, ты задумался и расшнуровал два разных кроссовка, чтобы зашнуровать те которые на тебе. — Я не только завязывал шнурки! Я ещё переодевался, ты что думаешь что я буду ходить в том же в чём и сплю? — В любом случае ты всегда выглядишь стильно, даже с разными шнурками. — Спасибо. Я тщательно занимаюсь своими нарядами. — Ещё я люблю твой ушной пирсинг. Выглядит очень грациозно. — Спасибо, — он убрал прядь за ухо, чтобы проколы было виднее, — мне приятно когда замечают такое. «–Ещё я люблю.» На душе стало теплее. Казуичи сам чуть не забыл о них, о своих чувствах. Но и о проколах конечно. Как Танака их заметил? Он наблюдает за Казуичи? За каждым его движением? Или он рассматривал его когда он спал сегодня ночью? Или же он смотрел на них все те три дня, когда Казуичи был в отключке? — Давай в кто быстрее до столовой? — Ты быстро бегаешь, мне тебя не догнать. — Да ты трусишь! Попробуй хотя бы! — Казуичи быстро потрепал его по волосам. — Уговорил. И Сода бросился наутёк. Он часто оглядывался на Танаку что гнался за ним. Он решил поддаться ему и уменьшил бег. Тут же Танака налетел на него сзади с объятиями. — Поймал! Казуичи только по-детски хохотал. Гандам тоже смеялся. — Теперь я у тебя в плену? — Теперь ты не убежишь от обязанностей дежурного! — засмеялся заводчик. Издалека за этим всем наблюдало двое. — Спорим, что наш любимый «просто друг» очень даже скоро попробует этот пирсинг.– захохотал один из них. — Если ещё этого не сделал.– усмехнулся второй человек. — Я позабочусь чтобы это произошло. Танака довёл его до дверей и отпустил руку. Настало время рабочего режима, когда даже общаться было запрещено. Соде искренне нравилось дурачиться с его возлюбленным, но отрабатывать грешки тоже нужно. Как он и рассчитывал, дежурство заключалось в двух пунктах: привести в порядок помещение до прихода подростков и после. Дополнительным заданием, которое им предоставил вожатый Киётака было вымыть посуду. Он расставлял столовые приборы бесконечно долго, параллельно переглядываясь с животноводом, пока тот вытирал тарелки а после ставил их рядом с подносами. — Хочешь есть? — выдал резко Казуичи. — Что? — Хочешь сейчас поесть? Пока никого нет. — С тобой? — Со мной. — Да, хочу. — Так вот, и когда мы возвращались домой после сбора конфет на Хэллоуин, мы увидели, дряхлую на вид, статую с фаллосом у дома на окраине квартала. Понимаешь? Андреа было всего семь! — Это ужасно. Надеюсь, она не задавала тебе лишних вопросов? — Мне нет. Но папе досталось. — И как он это объяснил? — Он рассказал что в тот дом недавно въехал иммигрант из Европы и привёз с собой языческую статую. — А из какого языческого направления? — Этого не говорил. Наверно он и сам не знал. — Понятно. В голове вспыхнула мысль о том что, то что он видел у Гандама на аватаре, есть частью одного из языческих направлений в Европе. Значит Танака был за пределами Америки и вероятно не раз. — Подожди, это как-то связано с тем рисунком который у тебя на аватарке? Танака остановился с вилкой перед ртом, медленно опустил её на тарелку а потом после неловкой тишины заговорил. — Да, связано. Бинго! Его предложения оправдались. — Можешь что-то об этом рассказать, мне интересно. Гандам обернулся, посмотрел в окно и резко выпалил: — Пойдём в другое место, скоро прийдут люди. — Куда? Мы должны оставаться на дежурстве. — Я знаю одно место в этом помещении. Казуичи повиновался, побрёл за заводчиком в это «особенное» место. — В обед я заметил эту комнату, тут не такие тонкие стены как в остальном помещении. — он постучал кулаком по стене. –Ты серьёзно сейчас? Кладовая? — Сода прошёл вглубь. — Боишься мышей? Их тут нет. — сказал Танака оборачиваясь на двери. — Не закрывай их. — отрезал Казуичи. — Я помню про твою боязнь. — Ну рассказывай. — Казуичи сел на пол и начал концентрироваться. — Свойственно рунами называются древние символы использовавшиеся в письменности германских и скандинавских племён две тысячи лет назад, — Танака уселся напротив Соды, — Каждый символ имеет своё значение и обладает магическими свойствами. У меня их с собой сейчас нет. Поэтому точно рассказать не могу. — Ничего. Этого и так достаточно. — тепло улыбнувшись сказал Сода. Механик заметил, что от собеседника издается тусклый свет, который начинал действовать и на него. Кончиками двух пальцев он приподнял подбородок ему, глаза заводчика нервно бегали по всему лицу Казуичи. После долгого молчания, Сода решил прервать эту разъедающую тишину. — Что-то случилось? — обеспокоено выдал он. Танака задумался. — Казуичи, ты когда нибудь чувствовал себя пустым? Вот прям, будто ничего не осталось, внутри. — Гандам опустил голову. — Ну-ну, иди сюда. — он раздвинул руки для объятий. Танака устало положил голову ему на плечи, стал дышать в шею. С одной стороны, Казуичи это нравилось, но с другой это было дико смущающее действие. Хотя сейчас, он проникся настроением Танаки и забыл про весь тот стыд, который чувствовал, и просто дал свободу своему сознанию. — Чувство пустоты занимает особое место в человеческом сознании. Возможность этого познания велика, возможность избежать — равна нулю. Оно может служить долгим состоянием, возможно причиной этого явления есть смерть ребёнка внутри тебя. — Ребёнок внутри меня? — Это всего лишь догадки, но такое бывает. Когда «принудительно» взрослеешь — он исчезает внутри. — Ты случайно не знаешь, как избавиться от этого чувства? — Хмм, дай-ка подумать, — он задумался на несколько секунд, когда пришла мысль взял руки Танаки и скрестил со своими в два замка, он наклонился ближе и смотря прямо в глаза спросил: — Чего твой внутренний ребёнок хотел бы сейчас? Гандам неожидая такого, покраснел до ушей, а позже, тщательно подумав, скромно прошептал: «– Собрать пазлы.» — Чудесно! Я точно краем глаза видел хоть одну коробку пазлов в лагере. Пойдём найдём? — Вместе? — Почему бы и нет? Заодно прогуляемся. Он правда задумался а позже печально процедил: — Не сейчас. Дежурство. Опять он тупит, его настолько вдохновила дискуссия о психологии что он забыл о том где они находятся, и какая собственно причина ихнего присутствия. Как они часто целовались, под луной и действием таблеточно-алкогольного коктейля, как брызгались, и как он вылил душу Гандаму. — Допустим. Тогда сегодня дежурство — завтра пазлы. — Казуичи расцепил их руки, снижая тон и мягкость, которая играла с его поведением. — Я не против, если ты так хочешь. — Настало время делать то что тебе хочется. Моё согласие не должно влиять на твоё желание это делать. — монотонно процедил механик. — Да-да, знаю. — он потёр поясницу. — Чем займёмся пока никто не пришёл? — его голос стал мягче, соблазнительнее. Он придвинулся ближе. — Э-э, ну, это, подискутируем о чём то? — О чём ты хочешь поговорить? — Он провёл пальцем по воротнику рубашки Гандама, добрался до пуговицы и стал трепетать её. Гандам тяжело взглотнул. — Кхм, играешь ли ты на каких то музыкальных инструментах? — тяжело выдохнул Танака. — Особо не увлекаюсь ими. Я люблю слушать музыку, но не исполнять. А ты? — он кинул взгляд на Гандама который был краснее тех конверсов которые он сегодня шнуровал. — Я раньше играл на фортепиано. Но это было в детстве. Скорее всего я ничего не помню. — запинаясь промямлил заводчик. — Это классно. — он отстранился, — Хотел бы и я иметь что-то особенное, чтобы отличиться. «А воспоминания про убийства которые ты застал в раннем возрасте, тебя не отличают от остальных?» Танака облегчённо выдохнул. — Может уже что-то есть? Какие у тебя хобби? — Спорт, распитие кофеина, ну и шью иногда. Я обычный. — Ну что ты, ты очень даже необычный. Твой стиль, как ты составляешь свои наряды, это даже можно назвать твоим творчеством! А твои. Дальше Казуичи не слушал. Он ошеломленно наблюдал за тем как Танака вдохновенно рассказывает о нём самом. Гандам особо не кидал на него взгляды, а если он всё же соизволит посмотреть, то Казуичи за себя не ручается. –.Разве твоя любовь к шашкам это не хобби? Ты так хорошо играешь! А твои аналитические способности? Ты быстро проанализировал всю ситуацию и поддержал меня! Ты очень недооцениваешь себя. Как только Гандам посмотрел на него, Казуичи бросился к нему в руки. Тот удивлённо принял его. — Мне ещё никто такого не говорил. Спасибо что акцентируешь внимание на таком. — сказал Казуичи тому в шею. Он немного отстранился и тут же застыл. Он пристально смотрел на Гандама пока глаза того нервно бегали от губ до глаз. Только сейчас он заметил что находится на опасной близости с ним. Также он сконцентрировал своё внимание и слух на дыхание Танаки. Тот быстрее чем обычно дышал, горячо выдыхал и имел смущённую и кривую недо-улыбку у себя на физиономии. Неужели ему симпатизирует Казуичи в ответ? Или ему больше неловко от происходящего? Не домогается ли его Казуичи сейчас? Он сейчас сидит у него на пахе? Зачем он это делает сейчас? Отстранись и уйди! А может всё же попробовать? Хочет ли Гандам этого или ему приходится держаться чтобы не врезать? А если он сейчас его поцелует, ответит ли ему Танака? А если он сейчас оттолкнет Соду? Или даже хуже, перестанет общаться? — Почему вы не на дежурстве? Я же говорил что во время дежурства никакой болтовни! — выкрикнул вожатый Киётака Казуичи тут же отстранился и встал с колен, потом он протянул руку Танаке, тот принял её и поднялся. — Да, мы не в праве говорить пока дежурим. Простите нас. — Вы прощены. Идите уже с глаз моих. — Воскликнул вожатый. Казуичи молча вышел. Что он сейчас делал? Что на него нашло? Почему его так тянет к заводчику, что он не контролирует всю ситуацию? Ладно, сейчас дежурство потом посуда и спать. — Не вижу смысла в том чтобы просто стоять и наблюдать за тем как все едят. — вздохнул Казуичи. — Скорее всего сейчас наша задача в том чтобы мы тоже ели. — Но мы уже! Зачем нам нужно тут торчать? — Может поговорим о том что было. — Мы не обязаны. — перебил его Казуичи. — Хорошо. Поговорим об этом потом. — Хорошо, я сейчас прийду. Он побрёл к знакомому столу. — Привет ребят. — С первым дежурством. — поздравил Хината. — Спасибо. — Ты чего своего ухажера одного оставил? — выпалил Фуюхико. — Никакой он мне не ухажер. Мы просто тесно дружим. — Ага, конечно. — съязвил тот. — Как у вас дела вообще? — перевёл тему Сода. — Отлично. Не считая того что Нагито не захотел идти на ужин. — Конечно не захочет, перед плаванием нельзя есть. — перечил Фуюхико. — Он ходит на плавание? Почему я об этом не знал? — спросил Сода. — Он выглядел очень обеспокоенным, боюсь что-то случилось. — не заметив вопрос Казуичи, стал нервно говорить Хаджиме. — Случилось, из-за того что ты его поимел, а он нарушил запреты своей религии. — произнёс Казуичи. — Я не помню чтобы Кришнаизм запрещал «это.» — Чувак, он стремиться к духовности. Ему как-то не до похоти. — отрезал Кузурю. — Чёрт. Я не знал. Я попрошу у него прощения, я правда не знал. Пока Хината мямлил про сожаление, Сода вернулся к заводчику, но в этот раз он оказался на кухне рассматривая различные предметы. — О, ты тут. — Какой твой любимый цвет? — выпалил Казуичи. — Индиго, а что? — Хочу узнать тебя. — выпалил механик ему в лицо. Гандам смущённо отвёл взгляд, но Казуичи заметил что он насторожился. Набивает себе цену, хотя млеет когда Казуичи находиться на 2 миллиметра ближе к его лицу. — Х-хорошо, а твой цвет какой? — Танака пытался говорить уверенне, но казалось что он пылал внутри от того что Казуичи хочет быть ближе. — Ядовито красный. — Как у крови? — Не-а, кровь светлее. — Тогда как розы? Или ещё темнее? — Как ядовито-алые розы. — Это круто. Твой любимый аромат мыла? — принял вызов Гандам. — Лайм. А твой? — Жасмин. Любимое животное? — Морская свинка. Твоё как я полагаю — хомяки? — Верно. Любимый материал из которого делают посуду? — Фарфор. Любимый жанр фильмов? — Триллеры. — Совпало. — Любимая музыкальная группа? — Slipknot. — Тоже совпало. — Даже так? — произнёс Казуичи. — Любимая игра детства? — проигнорировав его продолжил Гандам. — Помнишь была такая игра. блин там ещё это… ну в уток стрелять, как её.? — он закусил губу. — «Утиная охота»? — Да! Да, она. — Тоже её любил. Но эта собака всегда меня пугала. — Я больше от звуков выстрела дёргался, но не суть. — Продолжим? Любимое сочетание цветов? — Синий и чёрный. У тебя? — Тёмно зелёный и охра. — Удивительно что ты знаешь такие цвета. — Я новичок в этом, так что даже не спрашивай. — Окей. Любимое хобби? Общение с животными не считается! — Изучение чего-то нового. — Например — меня? — Допустим. — он ухмыльнулся, — Любимая кость? — Атлант. — Ого, не знал что и такую знаешь. — Не смей во мне сомневаться! — он слабо ударил его локтем в бок. — Не смею. Любимое время года? — Весна. Любимое время суток? — Вечер. Какой шоколад предпочитаешь? — Горький. Ручка или карандаш? — Ручка. Любимая часть тела? — Плечи. День недели в который ты родился? — Пятница. Твой? — Суббота. Предпочитаемый верх в одежде? — Рубашки. Любимый фрукт? — Грейпфрут. У тебя? — Яблоки. — Стандартно. Халат из шелка или хлопка? — Сложный выбор. — Ничего он не сложный! Меня возьми в пример, какой мне пойдёт? — Казуичи отошёл назад и стал позировать. Гандам правда задумался и позже выдал: — Шелк. Точно шелк. — И какого он цвета в твоих фантазиях? — выпалил Сода ему в лицо. — Ядовито красный. Всё как ты любишь. — не растерялся Танака. — Что-то ещё на мне есть? Или я обнаженный? — он мурлыкал ему эти слова на ухо, параллельно он упёрся руками ему в плечи. Гандам залился краской. — Казуичи! Что за вопросы? Конечно ты одет в этот шелковый халат! — Хорошо. Любимый чай? — З-зелёный. — Совпало. Готовить блюдо или есть? — Готовлю чаще. — Интересно. Штаны или шорты? — Капри — если весна, шорты— если лето. — Зимой и осенью, я полагаю ты в штанах да? — Да. — Но ты так и не выбрал! Штаны или шорты? — Штаны наверно. Тут Казуичи очнулся. Он каким-то образом уже долго драял одну и ту же тарелку. Они уже моют тарелки? Как долго они это делали? Он опять потерялся во времени? Сколько они с Гандамом говорили? Он напряженно обернулся. Они одни? Все уже ушли? — Который час? Гандам метнул взгляд на часы. — Начало седьмого. Ты опять хочешь спать? — Нет. Просто я не заметил как так быстро прошло время, и как собралось столько тарелок и как мы начали их мыть. — Бывает. Так что, будем продолжать? — Ага. Ты единственный ребёнок в семье? — У меня есть младший брат. Ты? — Я вроде бы уже рассказывал про Андреа. Больше никого нет. — Вот и отлично. Предпочитаемый алкоголь? — Красное, полусладкое. — А ты знаешь толк в алкоголе. — Если честно я больше не хочу пить. — Печень жалко? — Не только, алкоголь вообще ужасная штука. — А как пиво со мной распивать, то ты хочешь? — Не-а, больше не хочу. И тебе советую завязывать. — Слушаю и повинуюсь. — хихикнул Танака. — Гандам! Я же серьёзно говорю! — Я и так им особо не увлекаюсь, пил с тобой ради компании. — Правда? Мог и не пить, а просто составить компанию. — Так скучнее было бы. — Всё ровно. Алкоголь —зло. — Я понял. Я рад что ты за меня переживаешь. — Кто сказал что я переживаю? Я просто предупредил. — Переживают из-за волнения, волнение происходит из-за переживаний. — Волнение это когда я оказываюсь ближе к тебе на 5 сантиметров. — Я-я, я просто не привык что с людьми нужно контактировать даже на такой близости. — Видишь? Ты волнуешься и поэтому оправдываешься, хотя и не должен был. Мог просто признать что волнуешься когда я рядом. — Я не волнуюсь. — Тогда тебя напрягает моё присутствие. — Ты просто переформировал предложение. — А ты просто не признал свои чувства. Тут повисла тишина, Казуичи казалось что его кости ломаются внутри него, анализ всего происходящего приносил ему головные штормы и чувство тошноты. Он годами не мог избавиться от своих аналитических способностей. Как бы он не пытался заглушить знание всего иного. — Можно я тебе расскажу кое-что? — Валяй. — Гандам, я эмпат. Я чувствую это волнение которое исходит от тебя. Ты не сможешь обмануть меня. — Хорошо. Да, я волнуюсь рядом с тобой, ведь ты мне интересен. И я хочу быть интересным для тебя. «Враньё.» — Мило. Тебе правда нужно моё присутствие? — Я нуждаюсь в нём, Казуичи. — Правда? Но ты же меня так мало знаешь, ну да, мне тоже с тобой комфортно, и вообще зачем тебе моё присутствие? Есть Сония, ты же с ней общаешься.Кстати почему ты мне не рассказывал что учил Сонию Таро? Вдруг я тоже хочу? Почему ты мне так мало об этом рассказываешь? Почему ты не мне рассказывал что тоже любил «Утиную Охоту» в детстве? О том что у тебя есть младший брат ты вообще не заикался. Что такое? Почему ты на меня так смотришь? — Просто так. — Ах ты! — он замахнулся клочьями пены на второго. — Ха-ха! — он шагал назад и неожиданно поскользнулся на которая произошла из-за пенной битвы луже воды. Казуичи среагировал не сразу. Сначала он посмеялся, но после того как Гандам не отреагировал и на его «Ты живой?», напрягся. — Эй! Всё в порядке? Ты в порядке? Ответь же! — склонился над ним механик. Танака медленно открыл глаза, Сода чувствовал как ему горчит в горле, но не из-за проблем с печенью, а из-за нарастающего чувства вины. — Я в порядке, только рука. — Он прикоснулся к локтю и скривил гримасу боли. — Ухх, хорошо ты ударился. Мы бы могли пойти в медпункт, но я не уверен открыто ли там. — Да и с посудой ещё не покончено. — Ага, я сам домою, ты это, подняться попробуй. — протараторил Сода. Он смог встать, на что услышал радостное «Значит ноги не повреждены!» от механика. — Ходить можешь — это плюс. Будешь протирать тарелки, хоть как нибудь но постарайся, а я домою остальное. Правой пробуй по-немногу, если болит — прекращай. Понял? — Так точно, Начальник. — ухмыльнулся Танака. Казуичи только цыкнул на этот комментарий, но когда прокручивал в голове его, в тоже время он и драял тарелку, воспринимал это как комплимент. Хотя и мысленно отговаривал себя! Потом на него свалилась вина. Тонна вины. Он никак не смог сбросить этот балласт обвинений к самому себе. Он выпросил прощения у Танаки. Тот простил. Потом они стояли молча минут десять. Танака осматривал профиль механика. Тот был не против. Даже придвинулся ближе, чтобы второй тщательно рассмотрел. Заводчик оглянулся. Он нагнулся к уху механика и прошептал: — Нам нужно уходить. Тут кто-то есть. — Конечно есть, тут ты и я, и эти оставшиеся три тарелки. Не мешай, я уже домываю. — нервно шептал Сода. — Казуичи. Мы уходим. Прямо сейчас. — прогремел шепот Танаки. — Ладно-ладно. — Ключи у тебя? Нужно быстрее уходить. Сейчас же. — Идём уже. Казуичи расставил последние тарелки, выключил свет, и они ушли. На выходе, он вручил Танаке ключи, тот шустро их провернул, тем самым закрывая двери. — Доволен? — Да, пойдём скорее. — Да почему ты так одержим тем что мы были не одни? Смены, дополнительные занятия, — всё закончилось, зачем кому-то шляться через весь лагерь в столовую, которая ещё и не работает? — Я тебе говорю Казуичи, там кто-то был. — Да-дав, я фнаю что тепе подскавывает тфоя итуицивья. — перебил того Казуичи. Он чистил свои зубы после душа. Танака в это время принимал свою дозу ванных процедур на вечер. Были они одни. Опять вдвоём. Опять вместе. Так вот, Казуичи опять был в своей рубашке, но на этот раз он натянул боксёры под низ. Ещё он планировал предложить этому остолопу с раненым локтем мазь от боли в суставах. — Спасибо. Теперь то ты обо мне переживаешь? — Думаю, совсем немного. — Рад это слышать. Приятных снов Казуичи. — Приятных. Он прошел через всю комнату к своей кровати. Улёгся, первое время пробовал заснуть, но так и не смог. — Ребят… Ребят, как у вас день прошел? Ауу? Мне же интересно. — Та иди ты нахуй со своим интересом, засунь его себе знаешь куда. — прорычал Фуюхико, потом послышалось как Кузурю перевернулся на другую сторону. — Отлично день прошёл Казуичи. Думаю, раз ты спросил, значит, ты хочешь поделиться? — прошептал Нагито. — Не-а, не хочу. Счастье любит тишину. « Я люблю ощущение радости которое ты приносишь мне каждый день, каждый час.»