━━━━━━━━━━━ ∙ʚ♡ɞ∙ ━━━━━━━━━━━
После случившегося Минхо определённо был зол, но никак не был разочарован в своём парне. Какая-то часть верила и понимала, что Хёнджин не виноват в случившемся, что это просто усталость и злость Минхо сыграли злую шутку, и уж точно он не собирался расставаться с ним. Просто нужно было время. Время отдохнуть, привыкнуть, осознать, остыть. Минхо всегда нужно было время и одиночество после ссор, но вот Хван не всегда понимал это. Возможно он боялся, что Минхо может уйти навсегда, принимал слишком близко к сердцу каждое сказанное слово и слишком накручивал себя. Хван слишком много думал и закрывался в себе, а Минхо был слишком открытым и говорил всё, что приходило в голову, не слишком думая о последствиях. Огонь и вода, эмоции и разум, снежная буря и тёплый солнечный день, демон и ангел… такими их видели все, такими они и являлись. Каждый, кто знал их, говорили о том, как прекрасен Хёнджин, словно ангел, спустившийся с небес, и как же Минхо повезло с ним. Хван всегда проявлял доброту и заботу к каждому, кто в этом хоть немного нуждался, был тёплым и терпеливым ко всем, пытался угодить и помочь, был искренним. В то время как Минхо почти каждый второй считал демоном воплоти, лишь потому, что он не пытался быть добрым с каждым, а вёл себя так, как того заслуживали люди. В круг его общения входили лишь Хёнджин и Чан, — единственные люди, с кем он был настоящим и этого было вполне достаточно ему. Он не пытался собрать вокруг себя ненужных людей, не собирался тратить на каждого свои чувства и время, он не понимал для чего такие траты себя, если рядом с ним уже есть все те, кто ему нужны. Лучший друг и лучший парень. Зачем ещё кто-то? Но, видимо, Хёнджину было этого мало, а может просто Ли был не лучшим парнем. Хван часто говорил о том, что Минхо нужно быть чуточку добрее и чаще улыбаться людям, а не ходить вечно с хмурым лицом, которое буквально кричит «съебись, если жизнь дорога», Хёнджин пытался сделать Минхо более социальным и адаптивным для общества, ведь это ему и для профессии будущей нужно, но Минхо воспринимал всё иначе. Каждый из них смотрел на этот мир под разным углом. Что для Хёнджина было просто жестом доброты и дружеской помощью, для Минхо чаще всего было проводом для колкой ревности глубоко внутри себя. Что для Минхо было обычным отказом и нежеланием тратить себя на «пустое», для Хёнджина было поводом начать поучать своего парня в том, что тот вновь был слишком грубым. Они были слишком разные друг для друга, две стороны одной картины, как говорил Чан. Когда ты рисуешь, «лицевая часть» выглядит прекрасно и достойной восхищения, в то время как обратная сторона картины выглядит заляпанной и неуклюжей, с грязными кляксами, если краска просачивается сквозь холст. Минхо чувствовал себя грязной кляксой на прекрасной картине Хёнджина, особенно сейчас, как он в очередной раз всё испортил. Сложно быть парнем того, кого считают идеалом абсолютно во всём, а Минхо лишь является его тенью. Он был не против оставаться ею, тихо восхищаться Хёнджином и его достижениями, гордясь тем, что он его парень. Минхо был не против, но вечно слушать от других, как он не достоин Хёнджина и что должен позволить найти ему лучшую пару для себя. Почти каждый твердил о том, как плох Минхо и что Хёнджин страдает и угасает рядом с ним. Навязчивый голос в голове, словно дятел, вдалбливал эти мысли всё глубже и глубже в сознание парня. С каждым днём было сложнее сохранять спокойствие и уверенность, хоть и Хван вечно твердил о том, как он счастлив рядом с Ли и что несмотря на всё, он любит его. Было сложно и больно, и вот сейчас вся эта боль выплеснулась в один большой скандал из-за «пустяка». Даже сейчас, стоял в их с Хваном квартире, в их комнате, и собирая свои вещи, Минхо думает лишь о том, что он снова накосячил и всё испортил, что Хёнджину и правда было бы лучше с кем-то не с ним. А навязчивые смс и звонки от парня, которые Минхо пытался игнорировать, ситуацию не улучшали. Ему нужно время, чёртово время на одиночество и тишину, он нуждается в этом. Звонок в дверь. Минхо застывает с футболкой в руках. Показалось? Он прислушивается к тишине и мысленно молится, чтобы ему действительно показалось, потому что если это Хёнджин решил прийти сейчас… Снова звонок, футболка летит куда-то на пол и Минхо до белых костяшек сжимает свою ладонь в кулак. Просто держаться. Всего чуть-чуть. Ему-то осталось только закрыть свой чемодан и выйти из квартиры. Просто игнорировать. Не обращать внимания на слова и действия парня. Открыть дверь, вернуться в комнату, взять чемодан, уйти из квартиры. Чёткий план, которого Минхо и собирался придерживаться, только… — Чан?! — только за дверью был совсем не Хёнджин. Минхо не успел понять, расстроился он этому или же наоборот обрадовался, что их скандал не станет ещё хлеще. Ноги сами двинулись навстречу другу и Минхо упал в его объятия, которые Чан с радостью ему предоставил. Бан аккуратно гладит его по спине, делая неспешные шаги в квартиру, скрываясь за дверьми, где младший мог спокойно дать волю своим эмоциям и расплакаться на плече друга. — Я испортил… вновь всё испортил… он, — Минхо задыхался от собственной боли и усталости, с каждым новым словом воздух всё больше покидал его лёгкие, не возвращаясь, — я не хотел… просто… — Тш-ш-ш, — Чан запускает пальцы в кудрявые волосы, массируя кожу головы, в попытках успокоить друга, — Хёнджин всё мне рассказал, так что не утруждай себя, хорошо? Просто успокойся. Минхо лишь слабо кивает, продолжая изредка всхлипывать на плече Чана, пока тот терпеливо обнимал его, позволяя мочить свою рубашку слезами. Они продолжали стоять в дверях, Чан любезно ждал, когда его друг успокоится, и наконец, когда Минхо, казалось, выплакал всё, что мог, он отстраняется, немного улыбаясь и последний раз всхлипывая, утирая рукавом кофты своё лицо. — Ха, — Чан глупо улыбается, редко можно было увидеть Минхо в таком состоянии, сердце разрывалось от боли, но в то же время он не мог не заметить, каким был милым его друг сейчас, — давай я тебе помогу, — он убирает руки младшего от его лица, не позволяя марать свою кофту и сам бережно вытирает мокрые щёки, — так-то лучше! — Спасибо, — неуверенно отвечает Минхо, глядя куда-то в пол. — Ты собрал уже вещи? Ли в удивлении расширяет свои глаза, глупо таращась на своего друга. Конечно Минхо собирал вещи и конечно собирался пожить у Чана, но разве он тут не за другим? Если о ссоре ему рассказал Хёнджин, то разве он не должен сейчас наоборот останавливать Минхо? Разве не должен сесть и доказывать, что он не прав, что поступает глупо, принимая такие решения в порыве злости и ревности? Разве он тут не для того, чтобы переубедить его? — Что? — Я что-то не правильно понял? — удивляется Бан. — Просто Хёнджин сказал, что вроде собираешься пожить у меня или?.. Если нет, то прости… Просто я думал… — Нет-нет, — прерывает Ли, — ты всё правильно понял, просто… Я думал, раз Хёнджин тебе всё рассказал, то ты тут, чтобы начать читать мне нотации и остановить от глупых решений… — А ты разве этого хочешь? — искренне улыбается старший, демонстрируя свою прекрасную ямочку на правой щеке. — Нет, — Минхо чуть улыбается в ответ, — совсем нет. — Ну значит собирай вещи, — Чан пожимает плечами, — нас такси вообще-то ждёт. «Спасибо», — мысленно благодарит его Минхо, но почему-то не решается это озвучить. Хотя, возможно, этого и не нужно было говорить. Он был действительно благодарен Чану за этот маленький жест. Такой незначительный, но такой важный для Минхо сейчас. Чан спросил о том, чего сам хочет Минхо, не пытаясь переубедить или ещё что-то. Он так устал выслушивать нотации и упрёки, слушать каждый раз как лучше и как правильнее поступать, так устал от этого, что просто вопрос о том, чего он хочет сам, заставил его почти расплакаться, но он лишь глупо улыбался. Возможно просто немного молчаливого понимая, без единого упрёка — это то, в чём так долго он нуждался и, наконец, получил это. Чан приехал не для того, чтобы поучать, он приехал, чтобы просто помочь справиться со всем этим. И Минхо был благодарен. Возможно он был благодарен даже больше обычно, потому что испытывал странное чувство глубоко внутри. Возможно он нуждался в Чане больше, чем мог себе представить. Лишь одно единственное возможно, которое закралось в его голову и не давало спокойно мыслить. Только лишь возможно… Но такого возможно не должно было быть....✻ ═════ •❅• ═════ ✼
Пустые стены коридора буквально дрожат, когда Феликс выбегает из туалета, громко хлопнув дверьми. По пути он почти сбивает Сынмина, который шёл к ним, чтобы узнать всё ли в порядке, но Феликс его то ли не заметил, то ли не хотел замечать, мчась из почти пустого здания на улицу. В голове Сынмина мелькает мысль о том, что он, возможно, поссорился с Чонином или был расстроен из-за Хёнджина, поэтому не стал его останавливать и устраивать сейчас допрос. Нужно было время для того, чтобы он остыл и мог реагировать на всё более спокойно. Но Сынмин точно не ожидал услышать реальную причину, из-за чего Ли Феликс сейчас был в бешенстве. — Ты сказал ему что?! — Правду, — вторит Ян, — я сказал ему правду, которую никто из вас никак не решается сказать ему! — Чон… — Хватит, Сынмин! — Чонин умывает своё лицо, чтобы хоть немного освежиться и избавиться от чувства злости на своего парня и друзей, ему надоело, что все считаю его младшеньким, которому не стоит лезть во «взрослые дела». — Мне надоело вечно видеть убивающегося Джисона и Феликса от невзаимной любви, пусть наконец поговорят и решат всё! — младший чётко выговаривал каждое слово, сегодня он тоже хотел просто быть услышанным. — Чонин, — Ким подходит со спины, крепко обнимая и укладывая подбородок на чужое плечо, — я знаю, ты хочешь помочь, но Хан… — Что Хан? Признается ему, когда им стукнет по девяносто и они оба будут при смерти? Или боится признаться из-за того, что не хочет портить дружбу? — Ты ведь знаешь Хана, он просто хочет, чтобы Феликс был счастлив. — А это похоже на то, что Феликс счастлив? — Ян разворачивается лицом к своему парню. — Или может быть счастлив Хан? А может счастливы мы, их друзья, которые каждый день видят, как они страдают? М? — Ты прав, Малыш, — старший аккуратно убирает прядь волос с чужого лица, — но и Хан тоже по-своему прав, они с Феликсом знакомы чуть ли не с пелёнок и очень страшно разрушить такую дружбу своим неожиданным признанием в любви. — Я всего лишь хочу помочь им, — Ян обречённо укладывает свою голову на плечо любимого и крепко обнимает его. — Я знаю, — Ким гладит его по голове, а после с ухмылкой добавляет, — может я и не счастлив из-за того, что мои друзья страдают, но я определённо счастлив, потому что у меня есть такой парень, как ты, — он подхватывает младшего под бёдра, усаживая на край раковины. — Нет, Ким Сынмин, — с улыбкой отнекивается Ян, видя огонёк в глазах напротив, — даже не думай об этом! — Почему? — улыбка не сходит с чужих губ, пока руки по-свойски блуждают по чужим бёдрам, иногда немного сминая. — Сюда могут войти, — не то что бы этого могло кого-то из них остановить, но ради приличия младший хотел сделать хоть какие-то попытки остановить своего парня. — Только это? — Сынмин играет бровями, медленно отходя к двери, щелчок замка и вот он уже вновь возвращается к своему парню, устраиваясь между его ног. — Всё? — Это не решает проблему, сюда всё равно могу прийти! — Прийти, но не войти, — уточняет парень, он обнимает Чонина за шею, немного притягивая к себе, — если тебя беспокоит что-то ещё, просто скажи мне. — Меня беспокоит то, откуда в голове моего парня такие мысли? — Просто ты так сексуален, когда злишься. Я не могу устоять перед тобой. Ян лишь довольно улыбается и сам целует парня. Он не против, совершенно не против того, что они собираются заняться сексом в туалете института, куда в любой момент могли прийти другие студенты или преподаватели. Он был бы даже не против сделать это в одной из аудиторий, прямо за столом одного из преподавателей. В любом месте. Где угодно. Ведь это всегда с его любимым парнем. Он ему доверяет и рядом с ним не боится абсолютно ничего. — Смазка? — В моей сумке, — нехотя отрываясь от сладких губ, отвечает Ян. Пока Сынмин отходит на поиски смазки, Чонин уже успевает стянуть с себя надоедливые брюки, вместе с нижним бельём. Ким улыбается, видя уже почти голого парня перед собой. Он подходит ближе, оглаживая чуть худые бока и тянется за очередным поцелуем. Они целовались медленно и трепетно. Сынмин всегда относился к своему парню, как к самому дорогому сокровищу, хоть иногда и срывался на грубый секс, когда того требовал Ян. Старший стягивает свою кофту и расстилает её на край раковины, куда усаживает Чонина. — Испачкаем ведь, — улыбается младший. — Твоё здоровье для меня важнее, а кофту могу и новую купить. Сынмин вновь возвращает себе желанные губы, а Чонин уже готов течь от такой любви и бесконечной заботы о нём, даже в такие моменты. Старший открывает бутылёк со смазкой, выдавливая небольшое количество себе на пальцы, а после подносит их к колечку мышц младшего. Они занимались сексом пару дней назад, так что Чонину не было особо больно, а растяжка не должна была занять много времени, но Ким всё равно делал всё аккуратно и, по скромному мнению самого Чонина, слишком медленно. Поэтому, когда в нём начали двигаться уже три пальца, он начинает самостоятельно насаживаться на них, двигая своими бёдрами. — Сынмин, я готов, — жалобно произносит он, откидываясь на зеркало позади, — хватит растягивать меня, войди уже! — Малыш, — Ким улыбается, поцелуями покрывая нежную шею, которая теперь была полностью открыта для него. — Трахни меня, — уже более требовательно просит Чонин, — иначе я оседлаю тебя сам! — Заманчивое предложение, — с улыбкой произносит Ким и вынимает свои пальцы из чужого нутра, — но сегодня процессом предпочитаю руководить я! Он быстро расправляется с ремнём от своих штанов и, скинув их на пол, пару раз проводит рукой по члену, распределяя по нему предэякулят вместе с остатками лубриканта, а после, схватив парня за бёдра, пододвигает его ближе к краю. Ян шипит в нетерпении и закусывает губу, в попытках сдержать стоны, которые так и просились наружу. Сынмин дразнится, водит головкой по входу, но не проникает внутрь, довольно улыбается, когда Чонин пытается насадиться самостоятельно, свободной рукой гладит ягодицы и нежно выцеловывает чужую шею. — Сынмин, пожалуйста, — младший за волосы притягивает его к своему лицу и мокро целует, ногами обвивая его талию, чтобы не было возможности отстраниться, — почему ты так жесток со мной? На самом деле Сынмин не был жесток и Ян знал это лучше, чем кто-либо другой. Просто у него был особый кинк: доводить своего парня до безумия, а потом нежно трахать до звёзд перед глазами. В большинстве случаев Чонин не был против этой сладкой пытки, но сейчас он уже был на грани, а страх быть пойманным, только усиливал это состояние. Сынмин улыбается, немного прикусывая нижнюю губу младшего и наконец проникает в него. Медленно и аккуратно, пока лишь на половину, чтобы парень мог привыкнуть к нему, но Чонину и этого уже было достаточно, чтобы громко простонать. Ким довольно ухмыляется, а Ян быстро прикрывает рот рукой, чтобы подобного больше не повторилось. Он любил быть громким, а ещё больше это любил его парень, но сейчас нельзя было этого делать. — Не сдерживай себя, — Ким, словно опьянённый, улыбается, целуя любимого везде, куда достают губы, — ты ведь знаешь, как я это люблю, — он делает ещё толчок, в этот раз проникая до основания, а стоны Чонина были слышны даже через руку, которой он зажимал свой рот. — Нас услышат, — тихо отвечает младший, немного улыбаясь. — Плевать, — Сынмин начинает набирать медленный темп, совершая плавные толчки в разгорячённое нутро парня, — ты мой… — И ты хочешь, чтобы об этом знал каждый, — продолжает за него Чонин. — Да, — Ким рычит, когда младший специально сжимается вокруг его члена, с довольной улыбкой, — маленький демон, хочешь, чтобы я был грубым с тобой? — Хочу, чтобы ты нагнул меня над этой раковиной, — Ян улыбается и самостоятельно спрыгивает на пол, поворачиваясь к парню спиной, потираясь своими ягодицами о его член, — ты ведь хочешь, чтобы я был громким? — он закусывает губу и руками упирается в края столешницы, плавно прогибаясь в спине. «Маленький демон», — единственное, о чём может подумать Сынмин, прежде чем сделать шаг навстречу чужим бёдрам. Он раздвигает чужие ягодицы, открывая для себя вид на сжимающееся колечко мышц, а после делает резки толчок до основания, заставляя Чонина вновь громко простонать. — Так прекрасно принимаешь меня, — Сынмин внимательно наблюдает за тем, как его член пропадает в парне и довольно улыбается, — и ты сам весь прекрасен. — Прекрати болтать, — почти требует Чонин и откидывается на чужое плечо, — лучше поцелуй меня! И Сынмин целует грубо и немного неуклюже, из-за неудобной позы, переходит на скулы и шею, пока Чонин запускает руки в его волосы, прижимая ближе к себе. Старший сжимает его ягодицы в ладонях, чуть грубо насаживая на свой член и тихо стонет в поцелуй. Чонин кусает свои губы, облизывает их, когда они пересыхают слишком сильно, и беспрерывно стонет. Страх быть застуканными в таком месте и за таким занятием подливает всё больше масла в огонь. Чонин перемещает одну из рук любимого на свой член и тихо шепчет: — Хочу кончить. Сынмина не нужно просить дважды. Он начинает медленно двигать рукой, размазывая предэякулят, и набирает свой темп. Пока Ян уже почти в бреду стонет и выкрикивает какие-то пошлости и что-то о том, как его парень прекрасен и как ему хорошо. Им обоим не требуется много времени. Сынмин ещё пару раз проводит рукой по пенису парня и тот со стоном изливается в чужой кулак, немного пачкая ещё и кофту, которая продолжала лежать на краю раковины. Сынмин кончает следом, изливаясь на бёдра своего парня, продолжая придерживать его обессиленное тело одной рукой. Ким аккуратно отпускает его, убеждаясь, что Ян может удержать самостоятельно, и отходит за салфетками, чтобы привести себя в порядок. Для начала он вытирает своего парня, нежно убирая остатки спермы с его бёдер и живота, а затем и себя. Чонин улыбается, когда Сынмин всё так же трепетно помогает ему одеться, застёгивая ремень на чужих брюках и довольно улыбается, словно одевает своё дитя, а не парня. Ян не может сдержать порыва нежности и целует любимого в щёку, пока тот покрывается румянцем от приятной неожиданности. Хоть и большую часть времени он и казался сильным парнем, которого ничто не способно вывести из привычной колеи, Ян был способен заставить его смущаться от самых обычных слов и действий. — Я ж говорил, замараем, — чуть смеётся младший, когда Сынмин поднимает свою испачканную кофту с раковины и запихивает в рюкзак. — Главное, чтобы с тобой всё было в порядке, — Ким улыбается, притягивая парня за талию ближе к себе и целует, — на всё остальное мне плевать. Когда они покинули туалет, за его дверьми никого не было, да и в коридоре тоже. Чонин молился, чтобы их действительно никто не слышал и никто всё это время не проходил даже мимо. Было бы слишком неловко, если бы о этой шалости мог кто-то узнать… Если бы только Чонин знал, что, возможно, их уже кто-то услышал. А возможно это приведёт к необратимым последствиям в их жизни. А возможно о этой маленькой выходке никто так и не узнает, кроме них и… Только лишь возможно… Но все «возможно» в жизни Ян никогда не оставались не случившимися.✻ ═════ •❅• ═════ ✼
Феликс не помнил, как он добрался до дома Хана. Последнее, что он помнил — это разговор с Чонином и как он вышел в коридор, чуть не сбив своего друга с ног. Он видел Сынмина и уж точно узнал его, видел, как он метался и закусывал губу, раздумывая, остановить ли ему Феликса для разговора или нет, и как же хорошо, что он выбрал второе. Ли не был уверен, что готов к разговору с кем-либо, особенно в таком состоянии, конечно же, кроме Хана. Он хотел поговорить. Хотел узнать правду. Хотел знать почему лучший друг, которому он доверял абсолютно всё, не мог открыто признаться ему в своих чувствах, если они действительно есть. Почему об этом знали все, кроме самого Феликса. Почему Джисон так позволял поступать с собой? И ещё очень много других «почему», на которые хотелось узнать ответы. Но сейчас, стоя перед его дверьми, уверенность и злость на лучшего друга куда-то испарились. Правильно ли он всё делает? Нужна ли ему эта правда? Что будет с ними после этой правды? И останется ли в его жизни Джисон после случившегося. Прежде чем Феликс успевает об этом задуматься, рука дёргается и он слышит звук дверного звонка. Сбежать? Нет, это было бы слишком глупо. Тем более, что он уже слышит тихие шаги за дверью. К счастью, её открывает Госпожа Хан. — Ой, Феликс, здравствуй! — мило улыбается она, — а Джисон ушёл в магазин, — парень уже начинает благодарить всех возможных богов и хотел было сказать, что зайдёт позже, но Госпожа Хан прерывает его мысли. — Проходи, он уже скоро должен вернуться. Не дождавшись ответа, женщина затягивает парня в квартиру и Феликсу ничего не остаётся, кроме как следовать за ней. В конце концов он пришёл сюда ради ответов. — Госпожа, Хан, я дождусь Джисона в его комнате, — неловко начинает он, делая медленные шаги в сторону спальни. — Конечно, — улыбается она, — а я пока поставлю чайник, — женщина скрывается за дверьми кухни и уже оттуда Феликс слышит негромкое, — и сколько раз говорить, называй меня просто Мама. На лице парня ненадолго появляется глупая улыбка. Госпожа Хан и мама Феликса всегда говорили парням, называть их мамами, считая, что Феликс и Хан были словно родные братья. Но улыбка с лица исчезает, когда Феликс вспоминает разговор с Чонином и эта фраза уже из уст Госпожи Хан уже не кажется такой уж однозначной. Феликс входит в комнату друга, если он конечно его ещё мог так называть. На стенах как обычно висели куча постеров с аниме, а на столе и тумбочке, стояло множество их совместных фотографий с Феликсом, а некоторые и где Феликс был один. Это не было странным, у парня и у самого висели и стояли их совместные фотографии с Джисоном, но сейчас это всё воспринималось совершенно иначе. Джисон правда любил его? Ли касается одной из рамочек с фото, возвращаясь к воспоминаниям о том дне. Это было сразу, как они только закончили школу и сдали все экзамены. Джисон предложил поехать на пляж, только они вдвоём, и друг с радостью принял это предложение. Они весело проводили время, гуляли по пляжу, плескали друг в друга водой, много фотографировались и валялись в песке, поздний ужин, на берегу моря, который они приготовили сами, и немного алкоголя, чтобы отметить успешную сдачу экзаменов. А потом случилась ночь… — Феликс? — Джисон в удивлении останавливается в дверях, возможно его мама не предупредила, что друг был в гостях, а возможно думала, что Джисон уже знает об этом и поэтому не стала говорить. — Что-то случилось? — он всё же делает шаг в глубь комнаты, закрывая за собой дверь. Джисон был всё ещё зол, по нему было видно. Пальцы рук невольно царапали ладони, Феликс знал это, его друг нервничает, да и сам он нервничал не меньше. Мысли не собираются в стоящие предложения, а слова не произносятся в слух, он просто продолжает стоять с фотографией в руках и прожигает молчаливым взглядом друга, в надежде, что тот и сам всё поймёт. — Твоё лицо, — Джисон первым нарушает молчание и делает ещё несколько шагов к парню, оказываясь, кажется, слишком близко к нему, — что случилось? — он внимательно разглядывает ссадины на лице друга, иногда нежно касаясь их, на что Феликс недовольно шипит от боли. Небольшая стычка с Минхо, со своими мыслями Ли уже почти забыл об этом, пока нежные пальцы не коснулись больных ран. Феликс и рад бы ответить, но это совсем не то о чём он сейчас хочет поговорить. Это совершенно не то. Ему нужны ответы. Ему нужна правда. Сейчас. — Стой тут, я принесу аптечку, — Джисон оставляет его, быстро подходя к двери, но его останавливают. — Ты влюблён в меня? — Феликс не знал, что сказать и как правильно спросить, слова сами сорвались и он ничего не мог уже изменить. Джисон обречённо упускает руку с дверной ручки и тяжело вздыхает. — Что? Возможно сейчас это можно привести в шутку. Сказать, что они влюблены друг в друга, как друзья, так что это естественно. Возможно они бы могли посмеяться над этим и пойти вместе пить чай, а после валяться вместе на кровати, смотря какой-нибудь фильм. Возможно Феликс всё ещё хотел услышать от друга, что они всё ещё друзья и он любит его только как своего друга. Возможно за этой правдой шёл Ли. Услышать, что его друг никогда не был влюблён в него и никогда не врал. Возможно только такая правда могла устроить его и успокоить сердце. Лишь возможно… — Я ведь нравлюсь тебе не как друг? — боясь и неуверенно повторяет Феликс. Это совсем не то, что он хотел сказать. Это совсем не то, что он хотел услышать.━━━━━━━━━━━ ∙ʚ♡ɞ∙ ━━━━━━━━━━━