Реминисценция

Получив столь ценную информацию, Криденс понимал, что просто не имеет права молчать и не поставить кого-то в известность. От идеи появиться на собрании Главного отдела расследований он отказался почти моментально, как и понимал, что не сможет найти Тину. Да и что сделает Тина? В ее власти стояла обязанность нейтрализовать последствия инцидента в банке, но ответственность за приказ лежала на Грейвзе, который наверняка не собирался посвящать Пиквери и остальных в делали. Он дал Тине четкие указания насчет Бюро, и без его отмашки Криденс не собирался приближаться к обливиаторам, если только новости уже не добрались до них вперед всех. Пока Криденс возвращался к своему рабочему месту в офисе Аврората, его посетила гениальная и простая идея — написать Грейвзу записку и отправить крысу-оригами. Тогда он точно никого не потревожит, вызвав недовольства, а содержание письма станет известно только Грейвзу. Схватив кусок пергамента и откупорив чернильницу, Криденс принялся быстро строчить записку, пытаясь максимально подробно изложить суть происходящего, но воздержавшись от упоминания Патрика и ссылаясь на слова обычных немагов. События в кабинете остались позади, Криденс почти забыл, что еще полчаса назад его занимали только желания тела. Теперь же мозг был забит совершенно иными мыслями. Он надеялся, что Грейвз сумеет покинуть собрание, чтобы выяснить у него подробности. На худой конец напишет ответную крысу-записку, оставив какие-то инструкции. Дописав записку, Криденс заклиниванием сложил ее в оригами, и та, встав на задние бумажные лапки и оглядевшись по сторонам, побежала по столу и юркнула в трубу сети коммуникации МАКУСА. Полагая, что в ближайшие полчаса все же получит какую-то обратную связь от Грейвза, Криденс приготовился к выматывающему ожиданию. …Однако МАКУСА всегда было слишком беспокойным местом для подобных слабостей. — Криденс, хорошо, что ты здесь! — с порога громко объявил вошедший в офис Маурисио. — У вас закончилось собрание? — с надеждой спросил он. — Что? Нет, — покачал головой Маурисио, пройдя через пустой офис, и взглянул на дописывающую его доклад печатную машинку. — Пиквери с Грейвзом сидят там не вылезая, координируя группы по всей Америке, но цепями нас к счастью не приковала. Криденс разочарованно поджал губы. Грейвзу будет не так просто вырваться, как ему бы хотелось, но для ответной записки он наверняка выделит пару минут. — Я вижу, ты не занят, — заметил Маурисио, присаживаясь по другую сторону стола на стул для посетителей. — Я как раз хотел тебя найти, чтобы ты поручил мне миссию, — признался Криденс. Он хотел, но то было утром. Сейчас же внезапная миссия, которая ему светила, была явно не ко времени. — Тина отсутствует… — Да, Грейвз сказал, что она занята делом Скамандера, — подтвердил Маурисио, пристально смотря на него, будто искал какой-то ответ на неозвученный вопрос. — Нам в офис принесли немаговские газеты про загадочный случай в Нижнем Ист-Сайде на Ривингтон-стрит. Некоторые утверждают, что там разнесло дом чуть ли не на кирпичи, но теперь он в полном порядке. Все авроры и обливиаторы заняты, безуспешно пытаясь локализовать то, что было у банка и на Ривингтон-стрит, даже подключили часть группы из Вашингтона… Я хочу, чтобы ты осмотрел тот дом… четыреста тридцать пять, если не изменяет память, и попытался выяснить все, что возможно. — Сейчас? — без особого энтузиазма уточнил Криденс. Почему Маурисио не появился чуть позже? Это был не самый подходящий момент, а Криденс в записке не уточнил, что его не будет в офисе. Вряд ли Грейвз решит посылать ему патронуса. Хотя, если отправить ему прямо сейчас вторую записку… — Было бы неплохо, — нетерпеливо ответил Маурисио, вручив ему свернутый выпуск газеты, где говорилось о загадочных обстоятельствах. — И возвращайся к концу дня. Расскажешь, что ты узнал. Мэри Лу уже было известно о применении магии перед работниками банка, а просто так волшебники не могли вломиться в офис Нью-Йоркского Горна, разве что перехватить ее по дороге к Башне Шоу и наложить Обливиэйт. Но там и без Мэри Лу полно свидетелей, а раз часть информации утекла в газеты, то потребуется глобальная зачистка. Криденсу не хотелось нервировать Маурисио после бессонной ночи, проведенной в МАКУСА, и он решил, что пару часов дело банка без него вполне может подождать, раз оперативные группы уже включились в дело. Подхватив шляпу, он под внимательным взглядом Маурисио направился к выходу, сунув сложенную газету во внутренний карман плаща и соображая, с чего ему начать. Прежде он отправлялся на подобные задания вместе с Тиной, так что после шарманки и носков можно считать, что Маурисио повысил его авторитет. Дом № 435 по Ривингтон-стрит казался самым заурядным, ничем не выделяющимся на фоне соседей зданием из красного кирпича с железными балконами и пожарными лестницами. Если бы не статья, с которой он успел ознакомиться по пути, и слова Патрика, Криденс бы и не подумал, что тут еще недавно совершили нечто вроде Репаро Максима. Довольно сложное заклинание, надо сказать, требующее определенных навыков по сравнению с обычным Репаро. Не всякому волшебнику, даже опытному, под силу подобное колдовство. Потоптавшись на тротуаре, Криденс решил зайти в здание — человек в кожаном тренче и шляпе, маячащий у дома, попавшего в новостную передовицу, наверняка оставит кого-нибудь неравнодушным и вызовет вопросы. На обычного зеваку он со стороны точно не походил. Тина одевалась менее броско, так что вполне могла сойти за немага, но не Криденс, носящий форменную аврорскую одежду. Он прошел от первого этажа до последнего, не спеша стучать в квартиры постояльцев. Лестничная клетка выглядела вполне обычно, ни одна дверь на этажах не была выломана. Разве что одна на третьем этаже казалась неплотно заперта. Проверив в кармане палочку, Криденс легко толкнул дверь, и та послушно поддалась, впуская его внутрь. Апартаменты оказались довольно маленькими, хотя и просторнее, чем квартирка Криденса. Зато внутри царил беспорядок, но вызван он был явно не разрушением дома и недостаточно умелыми чарами, а небрежным обращением. В спальне над кроватью Криденс заметил зияющую дыру, куда могла бы поместиться кошка, а на одеяле лежала рамка с фотографией пожилой женщины. Должно быть мать хозяина или бабушка. В дыре не обнаружилось ничего, кроме пыли. Если там что-то и хранилось, то этот предмет уже забрали. Ничего не трогая руками, Криденс стал изучать квартиру дальше. Внутреннее чутье подсказывало ему, что именно здесь все и произошло по смазанным на паркете следам пыли, будто кто-то боролся на полу или что-то волокли. Обернувшись, Криденс приоткрыл рот. Рядом с комодом на полу стоял почти точно такой же чемодан, с которым Тина пришла в Аврорат. Но чей именно это чемодан? Криденсу не хотелось, чтобы когда он откроет его, на него выпрыгнул ниффлер, или он выпустил на волю птицу-гром… но иного выхода не было. Водрузив чемодан на кровать рядом с фотографией, Криденс с волнением отщелкнул парные замки и немного приоткрыл крышку… Выпечка. Все та же самая выпечка! Значит, он был прав, дом разрушила одна из тварей Ньюта. Криденс не верил, что в его чемодане кроме ниффлера и птицы-гром больше никого нет. Да и Грейвз не поверил ему на слово во время допроса в Аврорате. Порывшись в бумагах, лежащих на письменном столе, Криденс заметил официальную гербовую бумагу Национального банка с заявлением о получении ссуды, заполненную на сегодняшнюю дату на имя Якоба Ковальски. Внизу стояла синяя печать «отказать» и подпись некого мистера Гилберта Бингли, сотрудника банка, рассмотревшего прошение. Достав волшебную палочку, Криденс прикрыл глаза, пытаясь отыскать в своем сердце счастливое воспоминание, которое оказалось бы достаточно мощным, чтобы заклинание сработало. — Я хочу оградить тебя от тревог и переживаний, — тихо и проникновенно сказал в его мыслях Персиваль, и в груди все болезненно сжалось от одной только мысли. — Экспекто Патронум! — властно и уверенно произнес Криденс. Из кончика палочки вырвался серебристый струящийся дым, сворачиваясь в образ, точно кто-то ткал его невидимой рукой, пока тот не сложился в ушастого зайца с миниатюрными оленьими рожками. — Тина, Маурисио отправил меня на Ривингтон-стрит из-за разрушенного дома. Я понял, что все произошло в квартире немага Якоба Ковальски, у которого очевидно оказался чемодан Ньюта, потому что обнаружил тут чемодан, который ты принесла в МАКУСА. Это грозит 3-А, потому что на дом наложили судя по всему Репаро Максима и были свидетели. Случай уже попал в газеты немагов. Надеюсь, что Ковальски с вами, а не дает сейчас интервью прессе. Я ничего не скажу в Аврорате, а вы должны поторопиться получить чемодан и поймать всех сбежавших из него тварей, — закончив сообщение, Криденс серьезно взглянул в блестящие серебристые глаза кроленя и вновь взмахнул волшебной палочкой. — Отнеси послание Порпентине Голдштейн. Кролень безмятежно поднял заднюю лапку, почесав за длинным ушком, точно раздумывал, следует ли выполнять поручение, подобрался, а потом выпрыгнул в окно прямо сквозь стекло. Криденс не собирался даже начинать опрашивать очевидцев. Для начала он не представлял, где их искать, разве что стучаться во все квартиры подряд. К тому же, чем больше у него будет воспоминаний, тем сложнее их будет скрыть от Маурисио. Если все вскроется, то ему грозят неприятности, но он сознательно собрался сказать, что ничего не нашел, закрыв разум с помощью Окклюменции и спрятав мысли о его присутствии на Ривингтон-стрит. Вряд ли он мог сделать тут что-то еще? Но Маурисио точно заподозрит неладное, если он вернется слишком быстро. Можно было скоротать где-нибудь время. Например, в кафе неподалеку от Вулворт-билдинг… Криденс хмуро взглянул на полный выпечки чемодан, но запретил себе что-либо оттуда брать и закрыл крышку обратно. Все же это вещественные доказательства, пусть и пахнущие слишком соблазнительно и аппетитно. Он аппарировал из квартиры Якоба Ковальски прямо в подворотню на Бикман-стрит, которой обычно пользовались все авроры, когда возвращались обратно в МАКУСА. Глухой тупик, в который не выходило ни одного окна, лишь голые кирпичные стены до самых крыш. К тому же отсюда через Парк-Роу и Сити-Холл-парк мимо мэрии пролегал кратчайший путь до Бродвея. Интересно, Персиваль все же нашел пару минут, чтобы прочесть его послание, и уже прислал ответ? Соблазн вернуться в Аврорат был слишком велик. К тому же Маурисио наверняка снова с Пиквери вместо того, чтобы сидеть в пустом офисе. Скоротать время, чтобы не вызвать подозрения, что он не опросил никого из свидетелей, или вернуться в Аврорат?.. Персиваль скорее всего распорядится все же привлечь Бюро, потому что безопасность Статута трещала по швам. К тому же он выше по должности и сможет повлиять на Маурисио, если тот упрекнет Криденса в нерадивости… Хотя какая разница? Грейвз точно поставит всех на уши вместо того, чтобы пытаться действовать скрытно в интересах младшего брата своего военного товарища. Помоги нам всем Мерлин… Криденс свернул к зданию городской мэрии и к своему удивлению обнаружил подле ступеней большой митинг со знакомым красно-желтым штандартом Вторых Салемцев. Нетрудно догадаться, что газетные статьи привлекли их внимание и собрали здесь. Криденсу казалось, что сегодня протестующих против засилья ведьм было даже больше, в разы больше. Неужели новые сторонники или обычные зеваки, привлеченные новостной передовицей? И все это под самым носом у МАКУСА. — Сегодня я со своими детьми получила возможность посетить главный офис издательства Нью-Йоркского Горна, куда нас пригласил сын газетного магната Шоу-старшего — мистер Лэнгдон Шоу, — сжимая в руке нечто вроде волшебной палочки, вещала с трибуны Мэри Лу Бэрбоун под одобрительное гудение толпы недовольных. — Там я, и мои дети это подтвердят, имела удовольствие встретить самого сенатора Шоу, который вместе со своим отцом посчитал наши подозрения пустой болтовней, хотя другие газетные издания всерьез встревожены сегодняшними событиями. Закусив губу и чувствуя, как накатывает липкая, сбивающая с толку паника, Криденс решил подойти к толпе, чтобы голос Мэри Лу было лучше слышно за возмущенными выкриками. Он огляделся по сторонам, полагая, что авроры уже следят издалека за порядком на митинге, но не сумел никого различить на площади. — Сейчас сенатор Генри Шоу-младший находится в этом здании. — Мэри Лу развернулась и ткнула пальцем в городскую мэрию. — Он проводит благотворительный вечер по сбору средств. И надеется в будущем получить наши голоса, но совершенно наплевательски относится к жизням и безопасности своих избирателей. Необъяснимые происшествия творятся прямо у нас на глазах, но его интересует лишь собственная карьера. Нужен ли нам такой сенатор? — Нет! НЕТ! — Толпа загудела нестройным, но возмущенным хором голосов. — Хотим ли мы, чтобы наши дети не боялись выходить на улицы? — Да! — вторили митингующие. — Наши дети, как и мы сами, даже не можем чувствовать себя в безопасности в своем собственном доме, потому что загадочная сила может разрушить его, как карточный домик. — Возмутительно! — крикнул кто-то из толпы, и Криденса случайно задели плечом. Перед ним несколько человек отступили в сторону, и ему стало лучше видно трибуну. — Шоу трус! — Ведьмы, это все ведьмы! Они среди нас! Пусть Криденс и приходил в тихий ужас от того, что принес этот день, но не мог не отдать должное своей приемной матери — она умела увлечь речами и держать толпу в напряжении как профессиональный оратор или лектор. Криденс видел, как до этого двери мэрии распахнулись и оттуда вышло несколько журналистов и фотографов, привлеченных митингом. Очевидно, это зрелище показалось им более интересным и захватывающим, нежели благотворительный вечер сенатора Шоу. Он не вполне понимал, чего именно добивалась Мэри Лу. Испорченной репутации Шоу-младшего? Внимания, раз уж интервью для Горна не состоялось? Его она явно получила сполна — фотоаппараты щелкали как заведенные, снимая ее на фоне парадного входа здания мэрии рядом с салемским штандартом и самих митингующих. Криденс попытался представить заголовки утренних газет, и его замутило. Нужно срочно возвращаться в МАКУСА, предупредить. Угроза разоблачения магического сообщества неминуема. Он попытался спиной протиснуться назад, чтобы просочиться сквозь толпу, но наткнулся на рослого крепкого мужчину. — Простите, сэр, — проговорил Криденс, пытаясь его обойти, но тот даже не обратил на него внимания, потрясая в воздухе здоровенным кулаком. Развернувшись спиной к трибуне и приемной матери, Криденс встал на носочки и обомлел. Пока он слушал гневные речи Мэри Лу, позади него успела собраться внушительная плотная толпа немагов, через которых было непросто протолкнуться назад, потому что они все напирали и напирали, тесня первые ряды к трибуне и сжимая кольцо. Зря он подошел так близко… Очень зря. — Можем ли мы спокойно спать по ночам, зная, что такой человек представляет нас в Сенате? — Нет! Никогда! Криденс с тревогой обернулся обратно к трибуне, гадая, как выбраться из западни. — Но не Шоу наша главная проблема, — продолжала Мэри Лу, сжимая обеими руками деревянную палочку. — Вы пришли сюда с той же целью, что и я — добиться правды. Как вы уже успели прочитать в газетах, утром во время нашего митинга из здания Национального банка выбежали его работники. Одни за полицией, потому что произошла попытка ограбления, другие были напуганы. Они видели, как на их глазах двое человек растворились буквально в воздухе. Что это, если не магия? Прямо в тот самый момент, когда Вторые Салемцы предупреждают всех об угрозе. А буквально через час на Ривингтон-стрит происходит нечто необъяснимое. Слава Богу, что никто не пострадал! Десятки очевидцев видели обваленную стену дома, которая восстановилась сама по себе! — Ведьмы, это их рук дело! — выкрикнул кто-то неподалеку от Криденса. Он безуспешно пытался выбраться из толпы, идя по спирали, но его будто бы только сильнее выдавливали в центр митинга. — Ведьмы, — подтвердила Мэри Лу, воздев руки над головой почти так же, как на штандарте рядом с ней. — Они смеются над нами. Над нашей беспомощностью. Мэри Лу с хрустом переломила палочку, олицетворяющую колдовство, и бросила к своим ногам, показывая, что не боится и переломит так каждого, кого уличит в ведьмовстве. Толпа с одобрением грозно улюлюкала. — Они как суккубы заманивают в свои сети! — Сжечь их! По спине Криденса поползли мурашки. Надо выбираться отсюда и немедленно. — Можем ли мы… — начала Мэри Лу, но тут же осеклась. Ее взгляд был прикован прямо к Криденсу. — Можем ли… «Нет, пожалуйста», — взмолился Криденс, не в силах зажмуриться или отвести взгляд. Прямо как тогда, когда Персиваль увидел его рядом с митингом или сегодня днем с Патриком. Его лицо вытянулось, внутри все похолодело. — «Молчи. Ради Мерлина, молчи!» Но Мерлин явно был не тем, кого бы послушала Мэри Лу Бэрбоун. Слова застряли в ее горле, толпа притихла в ожидании новых обличительных речей. — Криденс… — прошептала она почти беззвучно, но Криденс отлично слышал ее. Да и по движению ее губ ошибиться было невозможно. Патрик с недоумением уставился на приемную мать, но обращалась она точно не к нему. Она пристально смотрела в глаза другого Криденса. Того, которого у нее забрали волшебники около десяти лет назад. Того, кого она не помнила, потому что ее заставили забыть. И то, как этот Криденс смотрел в ее глаза, говорило ей, что и он помнит ее, что его их встреча пугает точно также, если не больше. Мэри Лу немного покачнулась на своей трибуне, но почти сразу обрела равновесие, пытаясь совладать с собой. Никто из стоящих рядом с ней не поспешил подать руку, они оцепенели, как и она. Ее губы сжались в тонкую жесткую линию. — Среди нас есть их шпион! — Она ткнула пальцем в Криденса, и все тут же заозирались, ища взглядом того, на кого показывала Мэри Лу. Криденс сглотнул слюну, не зная, что делать. Где тот аврор, который должен противостоять своим страхам, быть смелым, упорным и настойчивым? Как же Персиваль ошибался в нем… Он снова стал одиннадцатилетним мальчиком со стрижкой под горшок, которого мать наказывает за малейшую провинность, а он не в силах и не в том положении, чтобы ей возражать. — Ведьминское отродье! — ядовито выплюнула она, продолжая указывать на него. Ее взгляд будто остекленел, перед глазами стояла кровавая пелена ярости и негодования. — Схватите его, плените! Он первым поплатится за все грехи своего мерзкого колдовского рода! Криденс испуганно огляделся, пытаясь понять, сумели ли его идентифицировать, но и по его глазам и выражению лица было ясно без слов, что это он. Что он напуган. Что его изобличили. — Держите его! — Того, в шляпе! — Проклятые ведьмы! К нему потянулись руки, пытаясь схватить за одежду. Криденс зажмурился… Звуки резко оборвались. Вокруг него шумел лишь ветер, обдувая разгоряченное лицо. Криденс упал на колени, будто подкошенный Риктусемпрой, губы дрожали, из горла вырвался стон отчаяния. Он наклонился вперед, сжался, пытаясь стать меньше, будто от этого и его роковая ошибка тоже станет меньше как по волшебству. Шляпа свалилась с головы и упала на гравий и керамзит, которым была засыпана вся поверхность крыши. Приподняв голову, он огляделся. Глаза жгло, в горле встал удушающий ком. Сам того не планируя, он аппарировал в единственное место, которое его смятенный рассудок посчитал безопасным. Крышу небоскреба. Того самого небоскреба, куда привел его Персиваль после митинга. Где они с ним впервые поцеловались. На город накатывали сумерки. Удивительный вид на ночной Нью-Йорк, пропади он пропадом. Не сдерживая себя, не боясь, что его кто-то увидит или услышит, Криденс разрыдался. Как мальчишка. Громко, с надрывом, задыхаясь воздухом, чувствуя, как легкие перехватывает, а по щекам беспрестанно струятся обжигающие слезы, обдуваемые холодным декабрьским ветром. «Что я наделал?» пульсировала в его воспаленном сознании единственная мысль. «Что я наделал?!» Криденс попытался представить, что сейчас творится внизу, у мэрии, и захлебнулся новой волной рыданий. Его трясло, точно в лихорадке, в висках ломило, давило на переносицу. — Почему, почему, почему, — шептал он, безутешно мотая головой, глотая слезы и шмыгая носом, между губ протянулась ниточка слюны. Его била истерика. Каким образом она узнала его, ведь Персиваль же говорил, что Обливиэйт защищает воспоминания, он лично проконтролировал это. Могло ли статься, что срок заклинания истек? Или недавно умер тот, кто наложил его, и чары развеялись, ментальный блок спал? Конечно же после этого на его карьере аврора можно ставить большой и жирный крест, но хуже то, что теперь нарушен Статут. Он ведь наверняка попал на снимки фотоаппаратов… Как скоро немаги перестанут отрицать магию и возьмутся за вилы и факелы? Он так хотел обелить свою фамилию вопреки всему, но теперь история повторяется, и Бэрбоун вновь ставит магическое сообщество Америки под угрозу существования. Как можно стереть память половине города? Особенно такого большого, как Нью-Йорк? Его наверняка уже ищут, а Измеритель угроз вовсю сигналит в МАКУСА о чрезвычайной ситуации… Лучше всего для него было бы укрыться у Куини и Тины, но их домовладелица миссис Эспозито запрещает приводить в дом мужчин. Возможно, ему следует аппарировать прочь из города? Но тогда Персиваль точно не сможет его обнаружить, и он станет беглым преступником. Кто догадается искать его здесь, на небоскребе? Только Персиваль. Лишь он может понять, что Криденс сбежал сюда. Он должен дождаться его. Дождаться во что бы то ни стало. Персиваль выслушает его, согласится, что у него не было выбора, что он испугался… Похлопав себя по щекам, чтобы взбодриться, и стерев с лица соленые слезы, Криденс неловко поднялся на затекших ногах, едва не потеряв равновесие и чувствуя, как стопы и голени колет точно сотнями маленьких иголочек. Криденс не должен выдать себя до тех пор, пока его не обнаружит Персиваль. В его праве задержать Криденса, но он хотя бы будет иметь возможность объясниться. Можно было, конечно, попытаться сразу аппарировать в квартиру Персиваля, но на нее наверняка наложены чары, которые не пропустят чужака внутрь без прямого разрешения хозяина. К тому же тот скорее всего будет слишком занят, чтобы возвращаться в апартаменты. Да и сам Криденс не находил в себе подобной наглости, чтобы заявиться к нему на порог без приглашения, пусть даже ситуация становилась чрезвычайной. Вытащив из внутреннего кармана плаща волшебную палочку, Криденс направил ее кончик в небо и развел руки, обводя пространство над крышей широким жестом. — Каве Инимикум! — проговорил он, накладывая защитный барьер. Если Персиваль аппарирует сюда, то он сразу снимет чары, чтобы тот его увидел. Но до тех пор… — Протего Тоталум!..

***

— Отправьте эти рекомендации группе в Сан-Франциско. У них как раз начало дня. — Госпожа-президент, вы считаете, что Гриндевальд может направиться на Западное Побережье? Зачем ему это? Посмотреть Тихий океан? — Я буду плохим президентом, если не рассмотрю подобную возможность и не приму необходимые меры. Уж кому, как не вам, это понимать, Карнейрус, — резко ответила Серафина Пиквери. Маурисио поднял руки, сдаваясь и говоря о том, что принимает любую ее волю. — Западное и Восточное побережье устроено иначе в сравнении Центральной континентальной Америкой, — устало заметил Эдуардо Лимус, главный аврор, искоса посмотрев на Карнейруса, и едва заметно покачал головой. — Пусть волшебники и немаги разные, но процент демократов и республиканцев и там, и там примерно одинаковый. Оба побережья настроены более демократично, и многие хотят перемен в плане свобод и отмены закона Раппапорт. Однако, зачем пересекать весь материк, если ту же самую публику можно найти и у нас? — Пусть они трижды демократы, но сами люди, отдельно от политиков, довольно пассивны и больше заняты собой, чем реформами, — задумчиво изучая на стенде карту, поведала комиссар авроров, Мирафора Минус. Каждый крупный город, где находилась полностью укомплектованная команда авроров, был отмечен фишкой с эмблемой МАКУСА — орлом с флагом США на груди. Грейвз измученно заглянул в свою чашку, но обнаружил там лишь спитую гущу. — Надо попросить Куини Голдштейн принести еще кофе, — резюмировал он, комкая в ладони записку, которая некогда была крысой-оригами. Криденс не сидел без дела, однако примерно то же самое, что было написано в его записке, им и так уже стало известно из немаговской прессы. Но это похвально, что он решил поставить его в известность конфиденциально. Хотя, наверняка тут не обошлось без их с Тиной Голдштейн дружеских чувств и того, что он не хотел разводить вокруг этого дела лишнюю шумиху, верно истолковав его слова. Но шумихи все равно не избежать. Завтра Нью-Йоркский Призрак и Голос Волшебника пройдутся по МАКУСА по полной, заявив, что они только напрасно держат авроров и обливиаторов, от который было бы больше пользы в выращивании пшеницы. Из соображений безопасности он решил не писать Криденсу. Кто знает, кому его крыса-записка попадется на глаза, прежде чем та достигнет адресата? Лучше они встретятся лично и все обсудят наедине. Если только этот бесконечный день когда-нибудь закончится… — Никакого кофе, и так едва зубами не скрипишь, Грейвз, — фыркнула Мирафора. — Конец дня. Куини наверняка уже аппарировала домой, — беззаботно напомнил Карнейрус, и Грейвз действительно скрипнул зубами, но скорее от разочарования, чем от переизбытка кофеина. — Дождемся ответа вашингтонской группы о проделанной работе по мобилизации сил и, думаю, на сегодня можно было бы прерваться, — предложила Пиквери, с неодобрением поглядывая на несколько потерявшего ко всему интерес Грейвза. Едва она договорила предложение, как до них донесся звук набата вроде монастырского колокола — мерный, бьющий по вискам, точно молот по наковальне. Эдуардо с Маурисио с тревогой переглянулись, а Грейвз схватил с края стола звонящие подобно будильнику часы, которые он принес из своего кабинета, и недоверчиво уставился на циферблат. Они были точной миниатюрной копией Измерителя угроз, часов МАКУСА, со шкалой из шести разноцветных секций, каждая из которых символизировала степень угрозы раскрытия магии. С утра они указывали на оранжевое поле — серьезный уровень угрозы, необъяснимая активность. Но сейчас стрелка переместилась на красный. Чрезвычайная ситуация. Грейвзу понадобилось усилие воли, чтобы не выругаться. — Ну, вот и все, дамы и господа, — мрачно изрек Маурисио и сделал последний прощальный глоток кофе. — Начинается. — Выясните, что произошло, — сдержанно и в некотором оцепенении велела Пиквери, сжав ладонями виски, точно при мигрени, а потом обратилась к Грейвзу. — Персиваль, ты мне будешь нужен, так что можешь пока сходить за своим кофе. Бодрость духа тебе не помешает. Колокол даже не думал стихать, но звук его стал более монотонный, превратившись в фоновый шум. Грейвз накрыл трезвонящий будильник ладонью, и тот покорно затих. Похватав свои шляпы, авроры направились к выходу из Главного отдела расследований, но не успели покинуть его, как двери распахнулись. На пороге стоял запыхавшийся Ахиллес Толливер. — Думаю, вы слышите, — мрачно изрек он, ткнув большим пальцем куда-то за свое плечо, и протиснулся мимо руководства Аврората, чтобы лучше видеть Пиквери и Грейвза за картотечными шкафами. — Вторые Салемцы устроили очередной митинг у мэрии, чтобы добиться ответов и реакции от сенатора Генри Шоу. Я был там под дезиллюминационным заклинанием. Волшебник аппарировал прямо посреди толпы. Это был Криденс Бэрбоун. Митингующие зажали его, а потом Криденса узнала Мэри Лу. Обливиэйт все же развеялся. Персиваль молча прикрыл глаза, чтобы не видеть выражения лица коллег, но к сожалению не имел морального права заткнуть себе уши. — Так и знал, что Бэрбоун в Аврорате выйдет нам боком, — первым отреагировал Эдуардо и выругался по-испански. — А я говорил, что надо было для профилактики все же повторить Обливиэйт над Мэри Лу, — развел руками Маурисио. — Могли пойти необратимые искажения памяти, если для заклятия нет веских причин, — поправила его Мирафора, и, не сдержавшись, воздела глаза к потолку. По всей видимости такой разговор между ними возникал не впервые. — Что с того? Нам же только лучше, если Вторые Салемцы будут обезглавлены, — отмахнулся он от ее возражения. — Что вы собираетесь сделать, госпожа-президент? — без эмоций спросил Грейвз, взглянув на Серафину. — Арестовать его? Ему очень хотелось, чтобы она не стала приплетать саркастичные комментарии о его личной жизни. Особенно в присутствии посторонних. Но для иронии, к счастью, как ни парадоксально, она была слишком измотана последними днями. — Для начала найти и изолировать, чтобы он не натворил еще больше бед и не попал под прицел журналистов, — скупо ответила Пиквери и поджала губы, мрачно смотря на него. Грейвз согласно кивнул. Подобный расклад его вполне устраивал. Еще больше его бы устроило, доберись он до Криденса первым, чтобы узнать все из первых уст. Но тот наверняка уже залег где-нибудь на дно. Он старался полностью контролировать мышцы лица, чтобы не выдать свою заинтересованность, но в этом и так не было необходимости. Его буквально парализовало от мысли о том, что сейчас должен переживать Криденс, оставшись в одиночестве наедине с тем, что он совершил. У Грейвза не было сомнений в том, что Криденс стал жертвой обстоятельств. По своей воле он никогда бы не применил магию в присутствии немагов. Его вынудили, не оставив других вариантов. Возможно, это было в интересах кого-то, кто сложил два и два, даже не будучи посвященным в родственные связи: аврор Бэрбоун и Мэри Лу Бэрбоун. Какова вероятность, что их фамилии лишь совпадение? — Как вы собираетесь его искать? — удивился Ахиллес, наконец-то отдышавшись после своего монолога и бега по коридорам МАКУСА. — Пошлите сов, патронусы, и отследите их путь. — Серафина выразительно взглянула на него, поражаясь подобной непрозорливости. — Почему все это происходит в один день? — с поникшей головой спросила Мирафора в пустоту, не рассчитывая на какой-либо ответ. — Наверняка тут не обошлось без Гриндевальда. — Маурисио задумчиво почесал бровь. Гриндевальд. Грейвз тоже склонялся к этому, но не спешил высказывать свои подозрения вслух. Во всяком случае до этого момента проблемы прекрасно возникали и без его участия, что Лимус тут же и подтвердил. — Легко свалить все грехи на Гриндевальда, — поправил Эдуардо. Он взялся за дверную ручку, собираясь уходить. — Может, дело в безответственном отношении к магии? Серафина молча подняла руку, призывая авроров к порядку. — Найдите Мэри Лу Бэрбоун и наложите на нее повторный Обливиэйт. — Не получится, госпожа-президент. — Ахиллес удрученно покачал головой. — Как только Криденс исчез посреди толпы, какой-то человек поднялся на трибуну и аппарировал вместе с ней. Грейвз не сдержал мрачного смешка, и все тут же как по команде с неодобрением и неверием уставились на него. — И ты молчишь, Толливер? Акцио все надо вытягивать? — Простите, сэр, я… — Ахиллес пристыженно встрепенулся. — Нам придется собрать делегацию от Международной Конфедерации Магов, — безрадостно объявила Пиквери, тяжело вздохнув. — Ответственность за принятие решений слишком велика. Задумчиво вытянув губы, Грейвз кивнул Серафине. Мера крайняя, но он готов был поддержать ее.