Ослеплённые местью

Каменные, слизкие стены подземелья источали холод, и вместе с ним — страх некогда осуждённых, чьё место теперь занимал король Эребора. Но отнюдь не королевские чертоги окружали его, а холодные, заплесневевшие стены, сужавшие целый мир до размеров небольшой комнатки. В темнице не было окон, и дневной свет не мог согреть тёплыми прикосновениями пленника. Торин не питал ложных иллюзий и надежд, поэтому каждый день в заточении у своего врага казался ему вечностью. Неизвестность грядущего отравляла его разум, заставляя изводить себя сомнениями и горькими мыслями. И вот, когда мрак в подземелье стал ещё гуще и холоднее, Торин услышал едва различимые шаги, тихим эхом отражавшиеся от грязно-серых стен темницы. Не так давно был вечерний обход, и едва ли какой-нибудь эльф по собственной воле осмелился бы спуститься сюда вечером, если только не приказ короля. И Торин не ошибся. По едва озаряемому факелами коридору, плескавшемуся в желтоватом пламени огня, черноволосый эльф, казавшейся сыном самой ночи, вел впереди себя пленника, пойманного на одной из троп Лихолесья. Глаза гнома уже давно приспособились к подобному освещению, и Торин увидел: это был отнюдь не пленник, а пленница. В её волосах и одежде путались оборванные лоскутки паутины. На её лице, смешавшись с потом, осела грязь. В столь знакомых чертах этой девушки Торин узнал Ниэль. Спустя минуту стражник остановился у единственной свободной камеры — той, что была напротив Торина. И только щёлкнул затвор замка, как эльф толкнул девушку в промозглые объятия сырой камеры. Минуту другую Ниэль не опускала взгляда, она смотрела на эльфа, но, казалось, не видела его. На прекрасном лице эльфийского юноши застыло странное выражение, казалось, будто эльф извиняется перед Ниэль за совершённое, но девушка знала, что он не в силах противиться приказам своего владыки. Повернув ключ и опустив свой взор, эльф неспешно побрёл в сторону узкой лесенки, по которой не так давно спускался с пленницей в полной тишине. И только мрак поглотил стражника, девушка сморгнула матовую пелену со своих глаз и увидела перед собой гнома. Торин сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Во взгляде не так давно померкшем и уставшем, сейчас горело неверие и удивление. Король Эребора не верил собственным глазам. Смел ли он думать, что судьба не намерена так просто разлучать его со своим отрядом? Едва ли. — Как ты здесь оказалась? — словно очнувшись от полудрёмы, выпалил Торин. — Где остальные? — Нас поймали у эльфийских костров, — начала Ниэль, припоминая события, сменяющие друг друга с неимоверной быстротой. Пленников разделял небольшой проход и толстые железные прутья решётки, не дающие вырваться пленникам наружу. — Как гномы? Что с полуросликом? Ниэль виновато потупила взгляд. Она молчала, но всё же нашла силы сказать: — Я не знаю, что с ним. Когда нас заковывали в цепи, я не видела среди пленных Бильбо... А потом нам завязали глаза. Безусловно, Ниэль смутило то, что Торин спросил обо всех. Обо всех, кроме Дарнис. Однако упоминание о Бильбо мгновенно развеяло мысли о полукровке. Медленно, но уверенно отчаяние охватывало Ниэль при мыслях о сырых и холодных стенах подземелья, в коих были заперты король Эребора и воспитанница владыки Имладриса, о крысах и прочей нечисти, которые в изобилии водились в подземелье. Двуховстки и иная живность, лазившие по ней, вызывали особое отвращение. Проходили дни, но пленники всё ещё оставались в темнице. В отличие от Ниэль, Торина не мучила скудная пища, его не мучил и задушливый воздух под землёй. Многие годы назад король Эребора познал лишения, ощутил всю тягость жизни, проведённую вне родных земель. Взаперти он давно потерял счёт дням. И теперь, ночами, его одолевали сомнения. Бесспорно, отряд достигнет Одинокой Горы. Но что дальше? Что смогу сделать они Смаугу? Как удастся расправиться им с огнедышащим ящером, превосходящим их всех по силе и размерам? Всего этого Торин не знал, откровенно говоря, он не знал и малейшей части. Подгорному королю начинало казаться, что поход обречён, впрочем как и они. И в то же время думы его омрачали другие мысли. Менее, как ему казалось, важные, едва значимые. Торина волновала судьба Дарнис. Где она и что с ней, сын Траина не знал. После боя в роще Ниэль звала её, но полукровка не отзывалась. Король Эребора мог поверить во всё что угодно, но только не в то, что девушка бежала, ибо бежать было некуда. Уже не первый день внук Трора желал задать вопрос Ниэль, но слова, казалось, застряли в горле. — Почему в тот раз ты не спросил о Дарнис? — девушка чувствовала это и первой начала разговор. — Неужто тебя не волнует её жизнь? — но король Эребора молчал, его безразличный и отрешённый вид вызывал тревогу в душе Ниэль. — Между прочим, она тоже здесь. — Где вам удалось найти её? — усталый голос тихим эхом пронёсся по нескончаемому коридору, утопая во мраке, раздираемом всполохами жёлтого огня. Безразличие мужчины вызывало смятение в душе пленницы, она никак не могла понять, почему именно так относиться сын Траина к полукровке, и чем заслужила она подобное. — Мельком я видела её, закованную в цепи, но где до этого была Дарнис, я не имею ни малейшего понятия. И действительно, Ниэль не удалось разглядеть в суматохе погони знакомое лицо, но только эльфы окружили их, Ниэль увидела среди гномов перепачканное кровью лицо. Это была полукровка. Прочными нитями тишина опутала пленников, и в этом безмолвии оживал обезображенный Морог а вместе с ним доселе не виданный образ Варгата. Ниэль ошиблась: месть не оправдала её ожиданий. Но девушка надеялась, быть может, полукровке принесет большего удовлетворения и радости смерть злейшего врага. Время тянулось, и, казалось, вечность минула, прежде чем Ниэль продолжила: — Я переживаю за неё, — казалось, девушка говорит сама с собой. — Я сильно привязалась к ней. И слова эти заставили оторвать взгляд короля от железных прутьев, удерживающих его внутри. Вероятно, сердце его полоснул призрачный осколок ревности. — Ты думаешь: она достойна этого? Ты думаешь: ей нужна твоя привязанность и любовь? — в голосе его слышалась насмешка. — В ней нет ни жалости, ни сострадания. Дикая, жестокая... Она не способна любить. Сколько яда было в его словах, отравлявших душу, сколько ненависти и презрения. Всё это не осталось незамеченным Ниэль. — Любят не за что-то, а вопреки, — девушка старалась говорить спокойно, однако её терпение не было безграничным. — Позволь мне спросить тебя, Торин, — вкрадчивый тон остановил поток речей внука Трора. — Чем не угодила тебе Дарнис? Разве тебе мало той помощи, что оказала она нам? Но Торин молчал: он не знал, что сказать, а, быть может, считал бессмысленным продолжать разговор, вызывавший в памяти его образ полукровки. — Ты бы не говорил подобного, знай большее о её жизни! Бесспорно, тебе пришлось труднее всего. Но признай, ты знал прелести жизни: ты рос в любящей семье; не многими, но ты скреплён дружескими узами; и, вероятно, есть та, кому в годы правления своего деда или же отца ты отдал своё сердце. А она... — девушка на минуту прервалась, но вскоре продолжила: — Полукровка, как ты говоришь. Ненавидимая всем миром, проклятая с рождения, она не жила, а выживала. Да, у неё странные цели в жизни, но это можно понять. Как бы ты себя чувствовал, зная, что в тебе уживаются два совершенно разных существа, подавляющие волю и искажающие рассудок? Если бы всё это сказывалось только на её поведении, но нет... Её душа искалечена — этим объясняется её жестокость. Обожжённая в детстве, она не может разрешить себе полюбить кого-то, боясь испытать те же чувства, что питала она к своей семье, ненавидящей и желающей ей смерти, — Ниэль впилась в холодные прутья, прижимаясь к решётке. — А теперь скажи мне, Торин, сын Траина, остался бы ты прежним, испытав всё это? Не пытался бы ты уничтожить все те чувства, что раньше приносили боль и разочарование? Едва ли король Эребора знал хоть что-то о жизни Дарнис. И то, что он услышал, заставило его задуматься и усмирить ту резкость, с которой отзывался он о девушке. — Не может быть, чтобы просто так ты испытывал к ней столько ненависти. Должна быть причина. Торин молчал, но Ниэль прекрасно понимала, что сын Траина уязвлён словами полуэльфа. Долго ждала Ниэль ответа от гномьего короля, но он не произнёс ни слова. — Что ж, — вздохнула Ниэль. — Как знаешь, — медленно отстранившись от решётки, девушка прислонилась к холодной стене. — Если хочешь слушать тишину, а не мой голос — пожалуйста. У нас для этого много времени. Мы здесь надолго, — кинув пристальный взгляд на короля, Ниэль закрыла глаза, погружаясь в безмолвие. Но девушка ошибалась. В это самое время, скрытый от чьих-либо глаз, хоббит блуждал по одному из коридоров подземелья. Страх, что не так давно леденил кровь в его жилах, исчез. Бильбо был твёрдо уверен, что с помощью волшебного кольца он сможет освободить своих друзей. Отягощённый мыслями, полурослик расхаживал от коридора к коридору. Иногда он слышал голоса стражников, бродивших где-то неподалёку, но теперь он не страшился их, ему внушала уверенность неведомая сила. И всё же, звенящий звук упавшей связки с ключами спугнул полурослика. Юркнув за угол, Бильбо оказался перед единственной занятой камерой. — Дарнис, — тихонько прошептал хоббит, опасаясь, что кто-то другой сможет услышать его голос. — Дарнис... Уставшая, изнеможённая девушка сидела на грязном полу сырой каморки. Комната была маленькой и пустой, лишь только в темном углу лежали изувеченные временем цепи. Всё это возвращало пленницу в прошлое, в те времена, когда был жив король Дейн, но царство его уже увядало. О Эру! Как ненавидела она эти воспоминания, безжалостно кромсавшие её сердце. Дарнис прикрыла глаза и облокотилась спиной на отсыревшую стену, девушка давно перестала чувствовать холод. Сколько она здесь находилась? День? Два? А, быть может, неделю? Она не знала. Бесспорно, полукровка могла воспользоваться магией. Но стоила бы свобода её мук? Нет, Дарнис не могла допустить такого опрометчивого поступка, ведь она чувствовала: Варгат близко. Но была и ещё одна причина: она не хотела обрекать себя на смерть, не увидев, как подгорный король вновь обретёт своё царство. Время тянулось мучительно долго, но раздавшийся из ниоткуда голос заставил вздрогнуть девушку и забыть о тревожных мыслях. — Дарнис, — полукровка немного приподнялась, но не решалась подняться в полный рост. — Это я... И девушка узнала этот голос. — Бильбо? — полукровка осторожно подошла к решётке, боясь спугнуть видение. — Где ты? Я слышу тебя, но не... — Я рядом. И в тот же миг Дарнис ощутила тёплое прикосновение. Полурослик коснулся её руки, тем самым подтверждая своё присутствие. В одночасье Дарнис вспомнила! Вспомнила речи Бильбо, она вспомнила о кольце! — С тобой всё в порядке? — Да. Я побывал во многих коридорах этого проклятого подземелья, но так и не нашёл выхода. Я поднимусь в залы, может там есть лазейка, возможно, я выведаю хоть что-то, — сообщил о своих намерениях хоббит. Но только Дарнис хотела расспросить полурослика подробнее о его планах, как Бильбо исчез. Полукровка не слышала теперь его дыхания, она не чувствовала его тепла. — Бильбо, — едва слышно позвала Дарнис, но ответа не последовало. Хоббит слышал её приглушённый голос, но не смел обратиться назад. Долго он скитался в поисках лестницы и нашёл её в самом дальнем из сырых переходов. Каменная лестница вилась вверх, оплетая кольцами ствол дерева, подобно змее. Факелы едва освещали ему путь, и только благодаря им Бильбо смог выбраться из удушающих объятий непроглядного мрака, царившего в темнице. Хоббит оказался в центре небольшого зала, по разные стороны от него вверх тянулись деревья-истуканы, на чьих ветках кое-где сидели эльфы. Над пропастью и подземными водами тянулись неширокие мостики, переходящие в большие и не очень площадки. Но первое, что бросилось в глаза Бильбо — так это высокий эльф, облачённый в богатую одежду. Он стоял неподалёку от хоббита, не сводя глаз со своих владений. Белоснежную голову его венчала корона из осенних листьев и серебра. И Бильбо узнал эльфа. Это был Трандуил. — Вторую неделю они испытывают моё терпение, — мужчина обратился к своей спутнице, стоящей неподалёку от него. Однако Бильбо не сразу заметил её. Этой спутницей оказалась стройная девушка с копной медных волос, казавшейся языками пламени, точно такого же, что полыхало в железных чашах. Взор зелёных глаз был холоден, в нём не было той теплоты, что таилась во взгляде Ниэль. — Вам нужно подождать ещё немного. Им не удастся так долго противиться вам, — её голос подобно горному ручью, наполнял тихим шёпотом нескончаемый зал и утопал в бездне. Бильбо немного приблизился к ним. — Мне уже надоело ждать, — голос его был спокоен, но хоббит знал, что это не так. — Сколько в нём гордости и высокомерия. Неужели ему так трудно рассказать о том, что я прошу? — Будь на его месте, я бы тоже ничего вам не сказала, — на мгновение эльфийка замолкла, но вскоре поспешила пояснить свои слова: — Он по сей день таит в своём сердце обиду. Вы не пришли ему на помощь, когда она требовалась ему. — Даже если бы мы и пришли ему на помощь, едва ли хоть кто-то из нас выжил, — Трандуил обернулся лицом к девушке. — Я не хотел обрекать на гибель свой народ. Эльф замолк и устремил свой взор на серую скалу, что и являлась стеной этого зала. С неё, громыхая, падали мощные потоки вод, стекая в бездну, они протекали под дворцом, к востоку впадая в полноводную реку. И наблюдая за стекающими ручьями, Трандуил вдруг что-то вспомнил. — Напомни Финиру, чтобы завтра он проследил за сбросом бочек. В прошлый раз они умудрились скинуть бочки с моим излюбленным вином, — переменив тему разговора, эльф сделал несколько шагов навстречу девушке, но в тот же миг она отвернулась, не желая быть так близко к нему, и Трандуил понял это. — Раньше ты не смела отводить от меня свой взор и не смела отворачиваться, — эльф провёл рукой по её лицу, согревая теплым и нежным прикосновением её кожу. — Помни, ты воин, мой воин. И ты обязана подчиняться своему королю. Ты должна подчиняться мне. Но в тот же миг тихим эхом по залу пронёсся мужской голос. Тауриэль и Трандуил узнали его. В одночасье эльфийка устремила свой взор в противоположную сторону зала, туда, где на тонком мостике мелькнула статная фигура бессмертного — сына Транудила. И в этом взгляде король увидел ту теплоту, ту нежность, что принадлежала не ему, а его сыну. И в тот же миг Трандуил отдёрнул руку, словно коснулся огня. Наградив надменным взглядом девушку, эльф продолжил: — Леголас привязывается к тебе всё сильнее. Тауриэль, не давай ему надежды там, где ей не место... Бильбо бы и дальше слушал их разговор, но мысли его занимали другие слова Трандуила. Хоббит знал, что завтра ему удастся вызволить из неволи друзей. Он узнал: Большие ворота были не единственным входом в пещеру! Там, где подземный поток вытекал из горы, имелся шлюз. В ту же ночь хоббит пробрался в небольшое подвальное помещение и увидел тот самый люк, который был их спасением. Бильбо удалось пройти вслед за подвыпившими эльфами в небольшую каморку, и только те продолжили свой небольшой пир, как каждый из стражников был сморен крепостью королевского вина. Хоббит не медлил, оставив начальника стражи без ключей, Бильбо кинулся на помощь пленникам. Полурослик носился из стороны в сторону, отпирая двери, и вскоре его свита разрослась до шестнадцати душ. Ловкостью гномы не отличались — было темно, да и они засиделись. И каждый раз, когда гномы налетали друг на друга в кромешном мраке, у хоббита ёкало сердце. Благо все обернулось хорошо, стражников они не встретили на своём пути, ибо в этот день во дворце отмечали осенний праздник. И все эльфы беспечно веселились в то время, как подвыпившие стражники спускали бочки вниз. В то время, как пленники были на полпути к свободе.