Ослеплённые местью

— Мы далеко от них! — перекрикивая шум воды, хоббит вцепился в бортик бочки и, оглядываясь по сторонам, рассматривал вырастающие перед ним великолепные пейзажи. Бушующие потоки вод не переставали разбиваться о бочки, кидая из стороны в сторону путников. Бесспорно, за всё время, проведённое в своеобразных клетках, гномы возненавидели беснующуюся реку. Каждого из них мутило, их руки и ноги затекли от неудобного положения, едва ли хоть кто-то мог пошевелиться. Последней дно бочки выбила Дарнис, однако произошло это отнюдь не с первого раза, ибо силы её иссякли давно. Выбив дно, полукровка сразу же высунула голову наружу, и легкие её наполнил свежий воздух, проясняя сознание. Перед её глазами вспыхнули поистине удивительные пейзажи: впереди широко стелилась низина, изрезанная сотней извилистых ручейков, чуть поодаль темнела вода, что стояла в болотах и заводях, испещренных небольшими островками, а посередине равнины всё также быстро бежала река. Но вскоре внимание полукровки привлекло совсем иное. Уходя тёмной вершиной в растрёпанное облако, одиноко возвышалась Гора. Странное чувство охватило Дарнис при виде громадного каменного истукана. Он пугал её, рождая дурное предчувствие, он навевал воспоминания о Чёрных Горах. И ужас сковал тело Дарнис, испуганным взглядом провожая плывущих впереди гномов, полукровка думала о грядущем, страшащим её своей неизвестностью. Река повернула к югу, и вдалеке Дарнис различила глухую топь, служившую небольшой границей покинутых ими недавно земель. Течение поднесло полукровку чуть ближе к остальным гномам, и ей стала слышна их речь, не предвещавшая ничего доброго. — Слишком тихо! — выкрикнул Фили, обращаясь к своему дяде. — Я видел какое-то движение на левом берегу реки! — Дори указал рукой в сторону заросшего камышами берега, высматривая там кого-то. Но он ошибся, опасность таил противоположный берег. Скрываясь за толстыми стволами деревьев и густыми зарослями осоки, следом за путниками гнались орки. Под их ногами трещали сучья, и казалось, будто это перемалываются кости, было слышно тяжёлое дыхание и сотрясающие воздух рычащие голоса, а затхлый смрад, что источали их тела, отравлял округу. Слабо, но все это слышали и чувствовали путники. Они знали, что враг близок. Вдруг со свистом, раздирая воздух ржавым наконечником, из ниоткуда появилась стрела и в тот же миг вонзилась в одну из бочек в дюйме от руки Кили. — Орки! — надрывисто крикнул младший племянник Торина, выдергивая стрелу. — Орки на правом берегу реки! — с этими словами гном юркнул в бочку, уклоняясь от шквала стрел, вылетавших одна за другой из зарослей. Впереди начинались топи, а за ними реяли скалистые берега, куда едва ли могли добраться орки. Нужно было всего лишь немного продержаться. Могучий, стремительный и глубокий поток нёс путников с невероятной скоростью к широкому устью реки, и гномы видели, как исчезают в зарослях их преследователи. И в тот же миг спокойствие равнины нарушил оглушительный рёв, застывший над топью гулким эхом. Ниэль вздрогнула, вцепившись ещё сильнее в бочку, а Дарнис оцепенела, скованная ужасом звериного рёва. Многие узнали голос. Это был Азог Осквернитель. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда, сделав ещё один поворот, река вошла в Долгое Озеро. Оно казалось настолько огромным, что Дарнис не видела его берегов, такими далекими они были. В предсумеречной тишине она слышала рокот водопада, что был на южном конце озера, и шум его навевал спокойствие. — Нас несёт к берегу! — раздался голос Торина, гном да и остальные тоже чувствовали, что с каждой минутой течение становится слабее. — Осталось совсем немного! Вероятно это были последние слова, что чётко услышала Дарнис. В глазах потемнело, ноги её подкосились, и девушка рухнула на колени. Бочка сильно качнулась, но удержалась на плаву. Непонимание происходящего охватило полукровку, и вот-вот грозился подступить приступ тошноты. Взор её застелил вязкий туман, очертания берега и далеких построек расплылись, оставив на своём месте блёклые серые пятна. Но спустя какое-то время разум её прояснился. А размытые очертания стали чётче, и на берегу возникли две небольшие фигуры — Бильбо и Торин. — Нори! Бифур! Оин! Ниэль! Дарнис! — расхаживая по берегу, взывал хоббит. Дарнис хотела было крикнуть: "Я здесь!", но вместо этого глотнула воды, из-за чего разразился ужасный кашель. И только полукровка облокотилась на стенку бочки, как та покосилась под весом девушки и перевернулась. Дарнис пыталась плыть, но руки и ноги не слушались, холодная вода заставляла дрожью пробирать всё её тело, а намокшая одежда тянула ко дну. И чем больше барахталась в воде девушка, тем отчётливее понимала, что ещё немного и она скроется под толщей воды. — Дарнис! — как вдруг кто-то подхватил полукровку под руки и потащил в направлении берега. Но только девушка ощутила под собой твёрдую поверхность, как сразу же приникла к ней, откашливая воду. Перед глазами всё плыло, в ушах звенело, и она не сразу услышала, что Бильбо обратился к ней. Впрочем, она и не сразу поняла, кто именно это был. — Как ты? — в очередной раз осведомился полурослик, отстраняясь от полукровки и давая ей возможность отдышаться. — Терпимо... — закашлявшись, прохрипела Дарнис. И всё же, другим гномам было не лучше. Их до того скрючило, побило и промочило, что они, не желая ничего делать, сразу же падали и долго лежали на песке, пытаясь прийти в себя. Последней из воды Фили выловил ослабшую Ниэль и сразу же передал её под опеку своего брата, не на шутку испугавшегося за жизнь девушки. — Всё целы? Но на вопрос Торина ответил только полурослик: — Да, — запыхавшись, заверил его Бильбо, остановившись подле Дарнис. — Передохнём немного и отправимся в город, — полукровка не видела, но ощущала на себе взгляд короля. Спустя час Торин и его спутники двинулись в сторону города, возведённого прямиком на озере. Широкий деревянный мост вёл с берега к высоким прочным сваям, на которых и располагался деревянный город. Пошатываясь и поддерживая друг друга гномы, хоббит и полукровки пелись в сторону ворот, где стояла пара часовых, а со сторожевого поста доносились весёлые голоса стражников. Давно отвыкшие от нежданных гостей, они не сразу увидели бредущих в темноте путников. — Стоять! — вперёд вышел темноволосый мужчина, облачённый в серые изъеденные временем доспехи. Мгновенно все остановились, повинуясь его словам. Минуту другую они стояли в кромешной тишине, но вскоре безмолвие нарушил скрипучий голос: — Хэварт! Спускайся живее, тут какие-то... гномы! Но никто не откликнулся на слова часового, и всё же, спустя какое-то время из деревянной сторожки, держа в руках масляную лампу, вышел один из стражников. Маленькие глазки, поблёскивая в темноте, впились в путников. Большими шагами он преодолел расстояние, что разделяло их, и остановился подле гномьего короля, надменно и с некой насмешкой разглядывая его, а затем неспешно прошёлся мимо других гномов. Насвистывая что-то под нос, он остановился возле вымокших до нитки девушек. Внимание его привлекла отнюдь не Ниэль, а Дарнис. И только слабое пламя озарило лицо полукровки, стражник прищурился, разглядывая в темноте её черты. — Ты! — он смотрел в глаза Дарнис, и нечто странное читалось в них. — Выйди вперёд! Дарнис слышала, как разом охнули многие гномы, и сама невольно дрогнула перед словами Хэварта. И всё же полукровка, немного пошатываясь, выступила вперёд гномов, очутившись подле Торина. — Я знаю тебя, — странное выражение застыло на лице Хэварта. Стражник подошёл так близко к Дарнис, что она чувствовала запах эля, исходившего от мужчины. Он вытянул вперёд руку с лампой, и желтоватое пламя временно ослепило полукровку, заставив зажмуриться. — Вы ошибаетесь, — её испугало подобное заявление, но девушка, стараясь не подавать виду, продолжила: — Уверяю вас. — Я не могу ошибаться. Я знаю тебя! — торжествующе воскликнул он. — Я видел тебя в городе у подножья Чёрных Гор, что ныне зовётся городом безмолвия. Ты ведь Дарнис, дочь Дейна. Ты отродье Одичалого! И только прозвучало имя её отца, как двое часовых направили стрелы на гномов, а стражник, выхватив из ножен меч, коснулся остриём шеи полукровки. Вокруг всё, казалось, замерло, и время остановилось. Гномы были возмущены и ошарашены происходящим, но ни кто не смел вторгаться в разговор, ибо ни один из них не знал, что именно можно говорить о самой Дарнис и о её жизни. Ниэль хотела было возразить, но в одночасье её остановил хоббит, перепуганный не меньше самого полуэльфа, и не меньше остальных Дарнис была поражена услышанным. Страх пустил корни в её сердце, заставляя его бешено стучаться подобно птице, запертой в клетке, и заставляя ёжиться под напористым взглядом стражника. — Имя мне Ингвар, — опомнившись, девушка назвалась именем, что принадлежало одной из служанок в чертогах её отца. — Иду я из далёких земель со своими друзьями. Мы надеялись найти в этом городе порядочных людей и попросить их о помощи, но не успели войти, как нас встречают будто мы союзники самого Саурона, а меня обвиняют в том, что я некая Дарнис, коей не являюсь. — Уж не обманываешь ли ты меня? — он навис над ней будто свинцовая туча, прижимая сильнее к её коже холодную сталь. — Обманываю? — удивлённо переспросила полукровка. — Ты выпил слишком много эля, стражник. Разве ты не слышал, что случилось с этой несчастной несколько лет тому назад? — уловив его непонимающий взгляд, девушка продолжила: — За стенами отцовского города Варгат вырезал её сердце и оставил его себе подобно трофею, а тело её скормил дикому волку, своему варгу. — Будь она действительно мертва, жители этого города перестали бы день ото дня со страхом произносить её имя. — Эсгарот обособлен от всего мира, поэтому вы о многом не знаете. Я не имею ни малейшего понятия о том, что натворила она в этих краях, и не знаю почему её именем пугают не только детей, но и взрослых. Однако смею заверить: едва ли Дарнис вас потревожит, — чем больше говорила она, тем большее чувство ненависти охватывало девушку, казалось, ещё мгновение и полукровка не сможет скрыть полыхающую внутри неё злобу. — Мой брат был в тот день неподалёку, он видел, что с ней стало. Ступивший вперёд, гномий король закрыл собой полукровку, заслонил её своей грудью от меча. И только стражник открыл рот, дабы сказать что-то, как его перебил Торин: — Что не ясно тебе из её слов? Взбешённый подобной манерой обращения с собой, Хэварт уставился на гнома. — Как ты смеешь так со мной говорить, гном? Кем ты себя возомнил?! — Мне следовало представиться ещё вначале. Я — Торин, сын Траина, внук Трора. Я — Король-Под-Горой! — горделиво ответил гном. Глаза его горели таинственным пламенем, вселяющим веру и надежду в его товарищей. И несмотря на порванную и промокшую до нитки одежду, в эту минуту он выглядел как настоящий король. Он был им. — Кто? — насмешливо протянул Хэварт. — Что ещё за подгорный король? — Мне нужно увидеть бургомистра немедленно! — продолжал Торин, не замечая едких и неуважительных слов, брошенных стражником. — Гном, ты переслушал россказней стариков. Нет никакого короля под горой и никогда не будет... — Умолкни, Хэварт! — оборвал его хриплый голос, донёсшийся со сторожевого поста. Из клубящейся темноты выступил мужчина в том же облачении, что и другие стражники. Черные волосы его тронула длань старости, посеребрив их, и коснулась его лица, оставив глубокие морщины у померкших, слабовидящих серых глаз и тонкого рта. Он казался стариком, прожившим не мало и повидавшим многое. — От своего отца я слышал о тебе, Торин. Что заставило вернуться тебя? — Время пришло, я хочу вернуть Эребор. — Что же, если у тебя и в правду подобное намерение — проходи. Многие будут рады твоему возвращению, — в его голосе слышалось почтение. — А Хэварт отведёт вас к бургомистру. — Благодарю тебя, — чуть склонив голову, гном наградил прямым тяжёлым взглядом стражника, минуту назад донимавшего расспросами Дарнис и его самого. Хэварт, что узнал дочь Дейна, поначалу шёл молча, но вскоре не смог сдержать слов, желая загладить вину перед одной из спутниц короля. — Прошу простить меня, — размеренно шагая, начал мужчина, держа в вытянутой руке лампу, немного освещавшую их путь. — Я обознался. — Всё хорошо, — через силу выдавила из себя Дарнис, борясь с желанием вырвать язык стражнику. — Подобное со всеми бывает. — Торин, — на этот раз мужчина обратился к сыну Траина. — Я наговорил такого, ибо думал, что всё это сказки. Однако Король-Под-Горой ничего не ответил, он шёл вперёд, не вслушиваясь в речи стражника. Позади шептались гномы, но меж Хэвартом и Дарнис застыла тишина, и тем не менее так просто мужчина не был намерен отставать от полукровки. — Ваши слова обрадовали меня, — не унимался стражник, не ведая, что идёт рядом с той, чьей смерти отчаянно жаждет. — Какие именно? — О дочери Одичалого. Наконец-то, она... И в тот же миг в их разговор вторгся король Эребора, до этого не обранивший ни слова. Сверкнув глазами, он грубым голосом прервал речь Хэварта: — Ингвар устала не меньше остальных. И я сомневаюсь, что ей доставляет удовольствие слушать подобное. Хэварт замолк, и до конца пути он не издал ни единого звука. Порядком проголодавшихся путников вели в сторону главной площади, где и располагалась ратуша. Они чувствовали себя непривычно, ибо площадь тоже была водой, и вокруг неё на высоких сваях кольцом стояли дома побольше. Гномы, ворча что-то себе под нос и изредка поглядывая в сторону молчаливой Дарнис, прошли по деревянной набережной, а затем спустились вниз по одной из лестниц с бесчисленным множеств ступенек. Внимание путников привлёк гул, что доносился из окон здания, выступившего из темноты перед ними. И только они очутились внутри, как голоса разом смолкли, а взгляды присутствующих устремились на Торина и его товарищей. Гномы безошибочно узнали бургомистра. Им оказался невысокий мужчина, заплывший жиром, с рыжеватой бородкой. Редкие волосы едва закрывали его плешь, а небольшие блестящие глазки с непониманием уставились на компанию, так бесцеремонно явившуюся на пир. — Это же пленники нашего короля! — с одного конца стола послышался голос эльфа. Но едва ли хоть кто-то обратил на него внимание, ибо король говорил: — Я Торин, сын Траина, внук Трора! Я Корль-Под-Горой! — в очередной раз повторил гном, стоя в дверях. — И я пришёл вернуть своё царство! Только его голос озарил зал, как вдруг все повскакивали со своих мест, а бургомистр, растерянно моргая, поднялся с кресла. Гул, царящий внутри, всё ещё нарушали голоса лесного народа, обвиняющего гномов в нападении. Но эльфы и не подозревали, что тем самым давали время толстяку, облачённому в рубаху бардового цвета с оторванными кое-где пуговицами и повязанным грязным рыжим бантом вокруг толстой шеи, собраться с мыслями. Но Торин будто не слышал их возгласов, гномий король не сводил глаз с бургомистра. — Мне нужна ваша помощь, — только и сказал Торин, ожидая его решения. И всё же он не спешил внимать просьбе гнома. Он колебался, но колебался не долго, ибо горожане приняли решение за него. Новость о возвращении законного короля Эребора разлетелась по городу мгновенно, и вскоре у стен ратуши начал толпиться народ, воспевая возвращение Торина и восхваляя его. — Я безмерно рад твоему возвращению, — очнувшись от замешательства, бургомистр направился к гномам. — Мы давно ждали тебя, — он пожал руку Торину, мельком оглядывая других гномов, но взгляд его несколько дольше остановился на Ниэль, и Кили заметил это. — Господа гномы, вы, должно быть, устали? Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам приготовили дом в нашем городе, а пока, прошу вас, присаживайтесь рядом с нами! — бургомистр указал на освободившиеся места во главе стола. — Благодарю вас, но многие из моих товарищей нуждаются в пище, отдыхе и сне, не могли бы вы расположить их прямо сейчас? — Конечно же, — после некоторого раздумья ответил бургомистр. — Пускай они отправляются следом за Хэвартом, он отведёт ваших друзей в их покои. Поклонившись бургомистру, из ратуши вышли многие гномы, утомлённые спуском по реке, а также Дарнис и Ниэль, решившие, что им не следует присутствовать при этом разговоре. Не долго пришлось идти от ратуши до дома, где поселили путников. Расположившись на высокой свае, их покои возвышались над низенькими постройками рынка и небольшой площади, где часто жители города проводили празднества. В доме этом было три этажа: первый занимал большой зал и кухня, куда сразу же наведались гномы, второй этаж состоял из неширокого коридора и пяти комнат, впрочем как и третий. Многие бродили по дому, изучая его, когда в двери постучались слуги бургомистра, принёсшие подарки и еду от него. — Я принесла вам сменную одежду, — не успела Дарнис выйти из кухни, как перед ней предстала миленькая небольшая девушка с двумя свёртками в руках. — Если вы хотите, я могу постирать и подшить вашу одежду. — Будьте так добры, — появившись за спиной полукровки, улыбнулась Ниэль, принимая свёртки в свои руки. — Завтра утром я заберу её. Приятного вам отдыха, — откланявшись, с цветущей улыбкой на устах, девушка скрылась за деревянной дверью. — Наконец-то, чистая одежда, — Ниэль в одночасье развернула свёрток, и в её руках очутилось зелёное платье с золотой нашивкой на рукавах и подоле, оно, конечно, не могло сравниться с эльфийскими нарядами, но девушка была рада и этому. — Платье? — в голосе Дарнис слышалась неприязнь. — И что с того? — отстранившись от своего наряда, девушка взглянула по полукровку. — Чем тебе не угодило платье? — в одночасье Ниэль поспешила открыть свёрток, предназначавшийся Дарнис, и девушка достала оттуда длинное тёмно-синее платье с обстрочкой из серебряных нитей, сплетающихся в дивный широкий узор на талии. — Посмотри какое оно красивое! — Хочешь, бери его себе, — невзначай предложила Дарнис. — Тебе должно быть красиво в нём, — Ниэль сделала вид, будто не слышала этих слов. — Я неуютно чувствую себя в вещах подобного рода. — Глупости! — и с этими словами девушка, возвернув наряд, скрылась в небольшом коридорчике, ведущем в сторону ванной. Утолив первый голод, гномы сразу же разошлись по своим комнатам, и, бесспорно, каждый из них видел уже не первый сон. Ниэль скрылась в ванной, но затем и она поддалась чарующей пелене сна. Торина, его племянников и хоббита всё ещё не было. Долго ворочалась Дарнис в кровати, пытаясь уснуть, но все её попытки были тщетны. В памяти её в очередной раз звучали слова Хэварта, довольного выдуманной кончиной полукровки. И это злило девушку, её злила несправедливость по отношению к ней. Решив пройтись по дому, Дарнис спустилась в зал. В его центре стоял большой стол, за которым могли уместиться все гномы, хоббит и полукровки, а чуть поодаль — камин. Жаркое пламя рассеивало сгущающийся мрак, и это пламя манило к себе полукровку. Устроившись в мягком кресле, что стояло напротив камина, Дарнис устремила свой взор в его глубину. Наблюдать за беснующимися языками огня — доставляло особое удовольствие полукровке, несмотря на то, что глаза слезились, а жар обдавал кожу Дарнис. В этом пламени она видела своё прошлое и мнимое будущее, в нём ей грезился Варгат и его скорая кончина. Не мало провела она времени подобным образом, как вдруг тишину озарили чьи-то шаги, доносившиеся из коридора. — Почему ты не спишь? — за спиной Дарнис появился Торин. Мужчина мерным шагом прошёлся по залу и остановился подле камина, оперевшись на него. Языки пламени, бушевавшие за железной оградкой, отбрасывали неровные тени, смягчая лицо гнома. Теперь взгляд его казался не таким пристальным, не таким тяжёлым. — Не спится, — на мгновение оторвавшись от огня, полукровка взглянула на короля. — Ну что же, тогда, пожалуй, мы можем поговорить, — едва ли это было вопросом, скорее утверждением, и Дарнис прекрасно понимала это. — Что ты успела натворить в Эсгароте? В одночасье звенящая тишина замерла меж ними, остановив и время. — Если бы я знала, Торин, — они встретились друг с другом взглядом. Король Эребора замер. Впервые Дарнис назвала его по имени, и в голосе её не было никакой насмешки, ни презрения, ни других чувств, что выводили из себя сына Траина. Во взгляде её читалась лишь вселенская усталость. И в этот раз сам Торин не осуждал её. — Я ни разу не была здесь, — как-то отчуждённо произнесла девушка, не сводя глаз с внука Трора. — Что же, — протянул Торин, глядя, как Дарнис теребит какой-то свёрток в руках. — Пока мы находимся здесь, мы будем звать тебя тем именем, коим ты назвалась Хэварту, — но Дарнис ничего не ответила, внимание её было приковано к огню, а мысли лихорадочно сменяли друг друга, не давая сосредоточиться. — Что это? — Торин указал на свёрток. — Служанка бургомистра принесла нам сменную одежду, — повертев свёрток в руках, Дарнис скривилась. — Мне не нужна его подачка. — Не стоит пренебрегать подарками бургомистра, — оборвал её Торин. Бросив прощальный взгляд на девушку, гном неспешно направился в сторону прямой лестницы, той, что располагалась у кухни. Так же как и остальным ему требовался отдых и здоровый сон. — Доброй ночи, — на мгновение внук Трора остановился, но вскоре продолжил свой путь. И в этот миг внутри неё вспыхнуло желание: Дарнис хотела было остановить его, попросить остаться с ней в этом безмолвии, навевающим ужас и тоску, она хотела, чтобы Торин помог избавиться от одиночества, грызущего её изнутри. Однако Дарнис не смогла переступить через свою худшую половину, сдерживающую её. — Доброй... — прошептала в пустоту полукровка. Бледная луна заглядывала в небольшое оконце, и её серебряный свет, проскальзывавший внутрь зала, пожирал огонь. Когда смолкли шаги Торина, Дарнис медленно поднялась с кресла, сжимая в руке свёрток, и неспешно направилась к комнате, безмолвие которой ожидало её.