Ослеплённые местью

Не первый день вороньё, слетевшееся с ближайших округ, кружило над Одинокой Горой, надрывая глотки. ― И долго это будет длиться? Ещё немного и у меня голова лопнет, ― положив руку на выточенные из каменья зубцы парапета, промолвила Дарнис и прикрыла глаза другой рукой, дабы хоть на мгновение почувствовать себя далеко отсюда. Но спокойствие для неё было недосягаемо в таком-то месте. В очередной раз искажённый птичьим гомоном до полукровки донёсся голос: ― Происходит нечто странное, ― взор подгорного короля был прикован к выжженной пустоши ― его владениям, и в этом взоре все видели фанатическое благоговение. ― Столь много стервятников вьются над нами, будто битвы ждут, ― на слова своего предводителя отозвался Двалин, до этого точивший свой топор. Забыть о кружащих над Горой стаях птиц, что не давали покоя Дарнис, не получалось. Время шло, однако ничего не менялось. И только, когда белёсое облако медленно проплыло высоко в небе, полурослик вскочил со своего места и бросился к парапету, увлечённый чем-то. ― Смотрите! ― Бильбо воскликнул и указал рукой в сторону маленькой чёрной точки на белом облаке. К парапету ворча двинулись гномы. Хоббит первым узрел в небе чёрную птицу, стремительно приближающуюся к скалам Одинокой Горы. Это был дрозд. Проворно скакнув, он очутился на краешке парапета и, встрепенув маленькими крылышками, залился стрекотом. Казалось, будто он хотел поведать о чём-то путникам. Впрочем так оно и было, но мало кто внял его речи, и, заметив это, дрозд утих, склонив голову набок. Он прислушивался к словам гномов, которые, в свою очередь, непонимающе глядели на птицу. Минуту помолчав, дрозд вновь принялся стрекотать, но в сей раз громче чем прежде. ― Да прекратится когда-нибудь этот гомон?! ― взревела Дарнис и в тот же миг схватилась за голову, которая не первый час раскалывалась от боли. Но несмотря на слова полукровки, птица даже и не думала умолкать. И чем громче становился стрекот дрозда, тем сильнее усиливалась пульсация в шрамах и головная боль полукровки, что делало её раздражительной. Мгновенно вскочив с места, Дарнис спугнула птицу, и та, прыгнув и взмахнув крыльями, поднялась в воздух, а затем скрылась в одной из расщелин. ― Зачем ты сделала это?! ― воскликнул Глоин, до этого внимательно слушающий стрекот дрозда. ― Он пытался сказать нам что-то! Вдруг это было нечто важное? Дарнис в миг замерла и округлила глаза. Слова гнома задели полукровку, и она хотела было смиренно умолкнуть, но с уст её стихийно сорвались слова: ― Даже если и так, ― Дарнис указала своим мечом на гнома. ― ты хоть что-то понял? ― Глоин не спешил с ответом да и другие тоже. Заметив некую рассеянность во взгляде гнома, полукровка хмыкнула, нежно коснувшись кончиками пальцев холодной стали Хранителя, и добавила: ― То-то же. Оскорблённый подобным жестом, Глоин недовольно покосился на полукровку, и прошипел себе что-то под нос на кхуздуле. Рыжебородый гном было вздумал препираться с Дарнис, но заметив неодобряющий, в кой-то мере суровый взгляд своего предводителя, поспешил отойти как можно дальше от полукровки, дабы не нагнетать обстановку. Однако ужасное и неприятное ощущение витало в воздухе задолго до этого. И были на то причины. Запасы еды грозились иссякнуть, да и едой это едва ли можно было назвать; никто не знал, что случилось с драконом, посему время его ожидания в Горе было тревожным и беспокойным, из-за чего порой и вспыхивали ссоры меж путниками. И всё же тишина не была долгой. Погодя какое-то время, послышалось хлопанье не одних крыльев. На парапет приземлился тот самый дрозд, но в сопровождении дряхлого ворона. Седой, с выщипанными кое-где перьями, он едва мог передвигаться да и видел едва ли. Громко каркнув, птица, медленно ковыляя, достигла Торина, а затем вновь каркнула. Гномы внимательно глядели на птиц, да и хоббит не сводил глаз с них. Лишь Дарнис, обречённо вздохнув, опустилась на пол и принялась разглядывать Хранителя, дабы отвлечь себя хоть немного от птичьего гомона. Но вместо крика из вороньей глотки донеслись слова. Птица говорила! Выкатив глаза, Дарнис поспешно отстранилась от меча и поднялась со своего места. Никогда прежде полукровке не доводилось слышать, что бы птица говорила, да и представить себе она не могла подобного. Дарнис медленно подступила к парапету, где расселись птицы. И только она оказалась подле Двалина, как выглянула из-за спины гнома, ошеломлённая увиденным и услышанным. Меж тем ворон вещал, переводя стрекот дрозда на человечью речь: ― Я ― Роак, сын Карка. Мне довелось слышать множество вестей с юга, о которых я обязан сообщить тебе, Торин. Знай хоть кто-то из вас птичье наречие, вы давно бы поняли, о чём кричат птицы, что изо дня в день вьются над скалами Одинокой Горы, ― в одночасье ворон замолк, а дрозд же продолжал заливаться стрекотом. Какое-то время все стояли в кромешной тишине, ожидая дальнейших слов Роака, но ворон был настолько стар, что забыл о каких новостях говорил им мгновение назад. ― Так о каких вестях с юга ты говоришь, сын Карка? ― напомнил ему Торин, внимательно наблюдая за птицей и ожидая его последующих слов. ― Смауг мёртв! ― повернув голову на звук, хрипло огласила старая птица. ― Чёрная стрела, пущенная Бардом, поразила драконье сердце. И в тот же миг неописуемый восторг вспыхнул в глазах гномов, хоббита и полукровки. Они ощутили, как тяжкий камень пал с их плеч. Гномы наперебой кричали о смерти дракона и поздравляли друг друга с победой и возвращением дома. Мечта Бильбо об удачном исходе путешествия наконец сбылась. Однако всё было не так просто. ― И всё же мне придётся омрачить столь радостную весть. Слух о смерти Смауга расползся по Средиземью точно проказа. И теперь к этой Горе движется войско эльфов. И жители Эсгарота намерены возместить убытки за счёт твоего золота, ибо Смауг многих оставил без крова и многих лишил жизни. Таковы мои вести, Торин, сын Траина, ― сначала утих дрозд, а затем ворон. Радость мгновенно забылась. Услышанное обескуражило гномов и больше разразило их гнев. Они не смогли стерпеть того, что эльфы и люди позарились на их сокровища. Торин поблагодарил птиц и попросил старого ворона, дабы тот послал весть его двоюродному брату, Даину, что жил в Железных Холмах, о помощи. Как ни странно, однако в эту ночь Дарнис спала крепко, в отличие от остальных. Она не слышала ни воскликов Балина, ни гномьей возни и ворчания. Полукровка лишь чувствовала мягкие объятия эфемерной зыби, окружающей её со всех сторон. Но лишь до поры до времени. ― Проснись! ― не первую минуту тормошил её хоббит, желая разбудить. ― Проснись же ты наконец! ― полурослик вцепился в её плечо и не отпускал до тех пор, пока полукровка не приоткрыла глаза. Недовольно ворча, Дарнис подтянула под голову руки и вновь закрыла глаза. Но мелькнувший мгновение назад пред её взором хоббит в очередной раз наглым образом вторгся в её сон. ― Чего тебе, Бильбо? ― невнятно промычала полукровка, всё ещё одурманенная сном. ― Они пришли. Они уже здесь, ― сбивчиво тараторил он. ― Кто они? ― не особо осознавая происходящее, вновь спросила Дарнис. ― Люди, эльфы, ― не унимался полурослик. ― Они все здесь. Они у ворот, и Торин тоже там. Стряхнув с себя остатки сна, Дарнис с трудом поднялась с места и всё же поспешила на стену, где по приказу своего дяди стояли Фили и Кили. Они внимательно следили за переговорами Торина и того самого Барда, повстречавшегося им в окрестностях Эсгарота. Племянники короля пытались вслушиваться в речь, но, увы, слова уносило ветром в противоположную сторону. ― Как долго они там? ― яркие лучи дневного света заставляли Дарнис щуриться. ― Уж больше получаса, ― отозвался Фили, держащий наготове лук и стрелы, впрочем как и его младший брат. Полукровка хотела было что-то спросить, но только слово сорвалось с её уст, как, нахмурив светлые брови, шикнул Фили, тем самым заставив умолкнуть Дарнис. Какое-то время они стояли в полной тишине, порой всё же ветер доносил до них обрывки слов, сказанных королём, однако этого было мало, чтобы понять суть их разговоров. Да, бесспорно, это касалось сокровищ, но едва ли подобное заняло столько бы времени. О чём ещё вели враждующие речь ― для стоящих у парапета оставалось загадкой. Вереница белых облаков медленно тянулась по небосклону, а после терялась вдалеке за линией горизонта. Однако даже эта умиротворённая картина не приковывала взгляд полукровки, ибо была она увлечена иным. Дарнис уже долго не отводила глаз от гномьего предводителя, который с особым остервенением доказывал что-то лесному владыке и его спутнику. Но только полукровка, отведя в сторону взгляд, глубоко вдохнула затхлый воздух, что доносился из чёрной дыры за её спиной, как вдруг Торин выхватил из рук Оина лук и пустил стрелу в щит одного из эльфов. Прочие гномы разразились бурным недовольством, выкрикивая ругательства на кхуздуле. Оскорблённые речами Трандуила гномы попятились к воротам и в тот же миг скрылись за ними. Какое-то время все было тихо, но погодя немного, отражаясь эхом от гладких, но кое-где щербатых стен послышались шаги и голоса гномов. ― Что сказал этот Бард? ― вопросы племянников градом обрушились на Торина. Но гном будто не замечал этих слов. Он извергал одно проклятие за другим, насылая их на головы людей и эльфов, что разбили лагерь у подножия Одинокой Горы. Подгорный король впал в неописуемую ярость, и гнев его разделяли все гномы, лишь за исключением некоторых. ― Ну так что? ― напомнила о вопросе полукровка. Она обратилась к Торину, но ответ получила от Двалина, полностью разделившего чувства своего короля. ― Этот напыщенный эльф и его прихвостень, Бард, объявили Гору осаждённой! Подумать только, они требуют свою долю сокровищ! Свою! ― разошёлся Двалин. ― Они их никогда не получат, пусть и не мечтают, ― прохрипел Торин, и на лице его отразилась мрачная гримаса. ― Если он хочет войны, он её получит. Через два дня Даин будет здесь со своим войском. Посмотрим, что они скажут тогда. В мгновение полурослик схватился за голову. Сей поворот событий омрачил Бильбо пуще прежнего. Все его мечты рухнули в тот же миг. Хоббиту давно опостылела Гора, да и компания гномов порядком поднадоела, так ему предстояло ещё сидеть в осаде, а ещё хуже ― участвовать в войне! Будь на месте Торина Бильбо отдал бы им положенную часть сокровищ и не переживал более по этому поводу. Но Торин был упрям и вспыльчив. Он не мог сделать этого. Время тянулось медленно, и казалось, будто оно вовсе застыло. Стоя на стене, Дарнис не сводила глаз с тёмного горизонта. Но в какой-то миг её взор скользнул по земле и зацепился за чёрную фигурку, казавшуюся маленькой точкой у каменной площадки, что была у ворот Эребора. ― Подумать только, ― издевательски хмыкнула полукровка, пытаясь получше разглядеть ту самую точку. ― Они притащили с собой ребёнка. Взгляни, ― она толкнула локтём стоящего подле гнома. ― Мальчишка. Что он там забыл? ― на лице Кили отразилось недоумение. ― Шёл бы к лагерю, так нет, стоит, глазеет. Как думаешь: быть может ищет какую-то лазейку или же тайный проход? ― Кили уставился на Дарнис. Поначалу эта мысль показалась им глупой. Что мог сделать такого мальчишка, совсем ребёнок? Но в тот же время в головах их зрел другой вопрос, противоречивший первому: с какой целью они взяли его с собой? Поначалу Дарнис и Кили лишь внимательно следили за мальчиком околачивавшимся внизу. Но только он двинулся ближе к реке, дугой огибающей Гору, как часовые кинулись к лестнице. Что-то крикнув по пути гномам, Кили расчехлил свой лук, а Дарнис обнажила меч. Переполошившиеся гномы и хоббит поспешили на стену, пытаясь разглядеть то, что увидели прежние часовые и то, что заставило покинуть их свой пост. Кили и Дарнис быстро разобрали часть каменьев и досок, не позволяющих отворить дверь, и скрытые тьмой часовые проскользнули сквозь приоткрытую дверь. Осторожно ступая, они двинулись в сторону чёрной тени, бродившей неподалёку. ― Прикрой меня, ― быстро процедив эти слова, Дарнис кинулась на ребёнка, отвлёкшегося от разглядывания мрачной скалы на бурлящую реку. ― Что ты здесь вынюхиваешь?! Крепко сжав в кулак его волосы, полукровка прижала холодную сталь к горлу мальчишки. Она слышала как едва пискнул ребёнок, ощутив обжигающее прикосновение на своей коже, но после, стараясь отвести от себя Хранителя, он произнёс, вцепившись тонкой кистью в мозолистую руку полукровки: ― Ты совсем одичала что ли? Полукровка ожидала услышать мужской голос, но вместо этого раздался женский. И до боли знакомый. Застыв в оцепенении, Дарнис ощутила, будто внутри неё нечто щелкнуло, а затем тихо выдохнула. Ей казалось будто это видение, и всё же... Ослабив хватку и медленно опустив меч, полукровка развернула к себе лицом свою пленницу. Темнота скрывала девушку, но Дарнис удалось различить в лице её знакомые черты. ― Ниэль... ― в глазах полукровки защипало. Пред ней стояла девушка, которую все уже давно считали почившей в пламени дракона или же в руинах Эсгарота. Но нет, она стояла здесь! Живая! Мгновенно Дарнис сжала её в своих объятиях, и в ответ тонкие руки обвили шею полукровки. ― Ты жива, ― отстранившись на секунду от Ниэль, произнесла Дарнис, ощущая тёплые волны, что мерно разлились по её венам и смягчили боль, что терзала её сердце. Отстранив от себя полуэльфа, она принялась разглядывать Ниэль. Воспитанница Элронда едва походила на девушку, что раньше знала Дарнис, но только лишь внешним видом. Полукровка всё ещё стояла, не спуская глаз с полуэльфа, как в тот же миг позади раздался голос Кили, полный недоумения: ― Что за дела, Дарнис? Почему ты... Однако не успел он договорить, как полукровка, встретившись со взглядом Ниэль, отступила в сторону, давая возможность гному разглядеть "лазутчика". Кили не сразу признал в этом ребёнке Ниэль, но когда на него снизошло озарение, племянник короля в одночасье кинулся к девушке, желая убедиться, что это не очередное видение из его сна. Мгновенно у Кили перехватило дыхание, будто его окатили ледяной водой, и сердце его принялось бешено колотиться в груди, желая вырваться наружу. ― Кили, ― прошептала она и в тот же миг припала к нему. Ниэль пыталась сказать ещё что-то, но ком, подступивший к горлу, не давал ей произнести и слова. ― Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Девушка зарылась в его волосы, и в ту же секунду гном ощутил, как содрогнулась всем телом Ниэль. От счастья по щекам девушки заструились слёзы, а молодой гном, мозолистыми пальцами смахивал их, пытаясь успокоить Ниэль. Кили с небывалой нежностью обхватил руками её мокрое и покрасневшее от слёз лицо и коснулся её губ легким поцелуем. Они ещё долго стояли посреди каменной площадки, крепко обнявшись, и Дарнис не решалась помешать им. ― А я почти потеряла надежду... ― прошептала Ниэль и коснулась кончиками пальцев гномьей щеки. Мерцающие над головами звёзды успокаивали, внушали спокойствие. И всё же полукровка неспешно ринулась в сторону Горы, увлекая за собой влюблённых. Первой на сторожевой пост, где собрались абсолютно все гномы и хоббит, поднялась Дарнис. Их взгляды были прикованы к полукровке, и гномы спешили осведомится о случившемся. Торин, видя усталую гримасу на лице Дарнис, но лучащийся радостью взор, насторожился: ― Почему ты покинула свой пост? И куда подевался Кили? ― Скоро увидите сами, ― на лице её застыла призрачная полуулыбка. Однако сей ответ не удовлетворил подгорного короля. Долгое время Торин не сводил пристального взгляда с Дарнис, однако только гулким эхом, вырвавшись из чёрной дыры, отозвались слова, как сын Траина и прочие гномы впились в темноту своими взорами. Одолеваемый любопытством, Фили поднялся со своего места и только он сделал несколько шагов к Дарнис, как голоса стали громче, и на пороге появились влюблённые. Гномы не верили своим глазам! Они давно простились с Ниэль, однако она стояла перед ними и улыбалась, а на щеках её всё ещё блестели мокрые дорожки от слёз. Гномы наперебой приветствовали спасшуюся от пламени Смауга, и даже Торин, поражённый не меньше остальных, пробурчал что-то. Долго говорила Ниэль с гномами и долго не отступала от младшего племянника короля. Чернота становилась всё темнее, мрак опутывал горы, он укрывал собой реки и землю. Гномы, устроившись подле высоченной стены, мирно спали, и только храп Бофура эхом гулял по залам Эребора. Приподнявшись на локтях, Дарнис огляделась. Вокруг было темно, и только где-то на высоте, куда уходила крутая лестница, сквозь дыру, что была проходом к посту, проскальзывали снопы лунного света. Дарнис вздрогнула, когда в очередной раз храп Бофура разнёсся по округе. Не в силах заснуть, полукровка вздохнула. Удушливые помещения опостылили ей, посему Дарнис и решила пройтись к сторожевому посту, где сейчас стоял Бомбур. ― Я разбужу тебя в полночь, ― с внешней стороны послышался голос, а затем довольный этими словами появился Бомбур. Расстелив неподалёку от зияющей дыры в скале свой плащ, гном поудобней устроился у стены, и вскоре веки его смежил продолжительный сон. Бомбур любил поспать, однако никто не желал заменить его на посту. Впрочем едва ли хоть кто-то не в своё дежурство показался бы на стене. И всё же одну угораздило очутиться там... Дарнис, бездумно скитаясь по залам, не заметила как оказалась на стене, где как раз должен был дежурить Бомбур. Полукровка осторожно выглянула, но увидела не рыжебородого гнома, а Бильбо, в чьих руках сияло нечто. Шар, наполненный лунным светом и миниатюрными молниями, пленил взор Дарнис! В тот же миг она поняла поступки полурослика, всю спешность происходящего и отсутствие часового на посту. ― Ты же сказал, что потерял Аркенстон, ― Дарнис вышла из темноты на свет, подставляя лицо лунному свету. ― Я... я просто... ― заикнулся хоббит, поражённый тем, что его застали за подобным. ― Ему нельзя отдавать этот камень. Ты и сама видишь, он совсем спятил! Целыми днями прозябает в сокровищнице в поисках Аркенстона. ― Потому-то ты и решил отдать его эльфам, да? ― враждебно настроенная не унималась полукровка, ибо понимала, какие муки приходится терпеть Торину в отсутствие Аркенстона, но в то же время она проклинала тот камень, убивающий мысли о Дарнис. ― Так мы сможем избежать войны. Я не намерен умирать. Не здесь и не сейчас. Я должен это сделать. Прошу, не говори никому. Но вместо ответа полукровка тяжело вздохнула. Бильбо видел, что Дарнис разрывается меж выбором. Хоббит хотел было что-то сказать, но полукровка всего лишь махнула рукой и обремененная мыслями ринулась прочь. Немедля более полурослик надел кольцо и скрытый чарами от чужих глаз спустился вниз по веревке. Дарнис устроилась в тёмном углу, наблюдая ― идёт кто-то или же нет. Даже сейчас эта идея с Аркенстоном казалась ей безумной и глупой, но полурковка решила смолчать и никому не говорить о замысле хоббита. Она должна была Бильбо, ибо помнила, что полурослик некогда сильно помог ей. Бильбо объявился в полночь. И явно был обеспокоен тем, что Дарнис могла рассказать об увиденном Торину, но каково было его удивление, когда он увидел её, не сводящую глаз с лестницы. Тихо подкравшись к ней, Бильбо спросил: ― Ты никому не сказала? ― на что полукровка коротко мотнула головой. В тот миг Бильбо весь просиял! Он был безмерно благодарен полукровке за это, ибо знал, что Торин убил бы его за это. Облегчённо выдохнув, Бэггинс спросил вновь: ― Почему? ― Если хочешь, я могу исправить это прямо сейчас, ― она не намерена была этого делать, хоть и сказала подобное полурослику. Развернувшись, Дарнис сделала шаг навстречу тьме. Однако её остановил голос Бильбо: ― Куда ты? ― Тебе так хочется побыть в моей компании? - она лишь секунду глядела на хоббита, изъявлявшего желание хоть немного поговорить с ней, а потом, шумно вздохнув, сказала: ― Попробую заснуть, ― произнесла полукровка. ― А ты бы поспешил разбудить Бомбура, сюда в любую минуту может заявиться Торин. Последнее что видела Дарнис, перед тем как её поглотила тьма, улыбку Бильбо. На следующий день рано утром в лагере, разбитом у подножия каменного истукана, раздались звуки труб, сотрясшие скалы протяжным эхом. Издалека пленники Горы завидели Барда, лесного короля и какого-то сгорбленного старика, в чьих руках была окованная железом деревянная шкатулка. В этот раз навстречу им вышли все: гномы, полукровки и хоббит. ― Ты не передумал, Торин? ― отведя взгляд от своей не столь давней спутницы, Ниэль, спросил Бард. ― Моё решение остаётся неизменным. Я не намерен говорить с вами до тех пор, пока вы не отошлёте своё войско. ― Мы не сделаем этого, ― вмешался Транудуил. ― До тех пор пока вы не отдадите нам обещанную долю сокровищ. ― Я не дам вам и малую часть! Вы не получите ничего! ― взревел Торин. ― И думать забудьте об этом! Лесной владыка сделал шаг вперёд. На его лице растеклась блаженная улыбка. ― Не горячись, Торин. Неужто не существует ничего, за что ты мог бы отдать обещанное? ― казалось будто Трандуил весь светился от ликования, ибо понимал, что дело его почти выиграно. ― Нет, ― оскалился гном. ― А как же Аркенстон? ― при его словах старик, что стоял подле эльфа открыл шкатулку и достал из неё испускающий яркий свет камень. ― Аркенстон... ― беззвучные слова мигом слетели с его губ. Не в силах сдержать свой гнев, Торин крикнул, и голос его сотряс скалы: ― Как он попал к вам?! ― но никто не проронил ни слова, и в который раз голос подгорного короля, казавшийся ревом подбитого зверя, оглушил присутствующих: ― Я спрашиваю: как?! В сей миг он мог испепелить одним только взглядом. И тогда из-за спины Дарнис показался Бильбо, чьих рук было это дело. ― Это я отдал им твой камень, ― всё ещё не решаясь выйти вперёд Дарнис, откликнулся хоббит. "Замолкни, глупец!" ― полукровка закрыла глаза и заскрипела зубами. Она была уверенна, что Бильбо должен был молчать и не выдавать себя, ибо знала каков в гневе Торин. И только подгорный правитель услышал его слова, как повернулся в сторону полурослика. В несколько шагов он преодолел расстояние, что разделяло их, но заметив впереди себя преграду в виде Дарнис, он оттолкнул полукровку в сторону и схватил за шиворот хоббита, точно также как и в тот раз в сокровищнице. ― Ты?! ― взвыл гном, не ожидавший ничего подобного. ― Как ты посмел, паршивый полурослик?! Я верил тебе, а ты посмел предать меня! ― Торин какое-то время бурил хоббита взглядом, а потом тряхнул его, будто щенка. ― Клянусь, сейчас я перережу тебе глотку! Но только внук Тороа потянулся за своим мечом, как старик, доселе мирно стоявший в стороне, распрямился и скинул со своих плеч грязный плащ. Это был Гендальф. ― Бильбо сделал то, что счёл нужным! ― Счёл нужным? ― в недоумении повторил гном. ― Это ты подговорил его, да? ― он недоверчиво покосился на старика, и взор его был полон презрения. ― Неспроста же ты согласился помочь мне в моём деле. ― Это было моё решение, Торин, ― в который раз повторил хоббит, бесспорно, до смерти перепуганный. ― Замолчи! Я не желаю ни слышать, ни видеть тебя! Если хочешь жить, убирайся отсюда как можно быстрее, иначе я сейчас же спущу с тебя шкуру! Меж тем довольный подобным стечением обстоятельств к заложникам осаждённой Горы обратился Трандуил, точнее он поставил всех перед фактом: ― Мы дадим вам время. Завтра утром мы вернёмся и проверим, приготовлен ли выкуп за Аркенстон.