Настоящее время
Время… Оно беспощадно. С неимоверной скоростью несётся вперёд, не оставляя ни секунды на то, чтобы перевести дух. Кажется, что ещё вчера ты играл в игрушки под чутким присмотром родителей, гулял с друзьями на детской площадке, а тебе было только лет пять. Потом, как-то совершенно незаметно, маленький ребёнок начал подрастать… И вот ему уже одиннадцать или двенадцать. А стоит родителем нечаянно моргнуть лишний раз — и они уже не узнают своё чадо, ведь теперь перед ними уже совсем взрослая женщина или мужчина, а им самим в затылок дышит скорая старость. Да… Время безжалостно. А часто оно уносит то, что так нам дорого, туманом покрывает прошедшие года, заставляя мучаться от воспоминаний. Время — очень коварная штука. Оно стирает из памяти яркие плохие образы, приукрашивая действительность. Но в Его случае всё иначе… Он помнит всё… Абсолютно каждый момент своей безумно долгой жизни. Помнит все ошибки и падения, промахи и проблемы, что окружали Его со всех сторон. Но ещё Он помнит и свой взлёт, который был настолько грандиозен, что каждый окружающий Его тогда человек с трепетом склонял перед Ним голову, отдавая всего себя ради служения своему великому господину. Да… Он был могуществен, хотя, почему был? Он и сейчас нисколько не потерял от той великой силы, что помогла Ему сокрушать многочисленных врагов огненным мечом правосудия. Османы, венгры… Все они с ужасом сбежали, сверкая пятками. Вернее, те единицы, что оставил от их несметных войск чёрный властелин. Хозяин. Владыка. Господин. Тёмный король Карпат. Его боялись все… И люди, и местная нечисть. А тёмные колдуны Его уважали, не смея оспаривать Его могущество и безоговорочную власть. Но были и те, кто не желал мириться с таким раскладом. Как оказалось, Его самым опасным и ненавистным врагом стали не те, кто без угрызений совести казнили Мирчу и отца, не те, кто на несколько лет отправили юношу в земную преисподнюю, что именуется Османским Адом для пленных и рабов. Нет. Эти Его враги заметно отличались от вражеских армий. У них не было сверкающих лат и дорогих доспехов. Вместо этого на них были длинные чёрные рясы, уходящие в пол. Их мечами были золотые кресты, а щитами — святая Библия. Недруги подкрадывалась незаметно, не привлекая лишнего внимания, медленно втераясь в доверие. Он слишком поздно понял об их планах, слишком поздно заподозрил неладное. Но всё же успел вмешаться, показать врагам, что их не рады видеть в пределах Его земель. Нет, Он не боялся церкви и молитв, не смотря на всю свою тьму, что железным обручом стягивала грудь, мешая сделать глоток чистого, свежего воздуха. Он боялся другого. А именно того, насколько близко уже успели подобраться к нему пронырливые священники. Сначала Он хотел нанести ответный удар, выплеснуть на них весь свой гнев, буквально утопить в океане из боли и ужаса, но Он не смог… Совесть не позволила… Не позволила пойти против тех, кто служит Богу. И пусть сам Он уже давно в него не верит, князь не смог осквернить веру своих предков, религию своих отца и матери. Он закрыл глаза на поступки церкви, скрипя зубами, заставил себя идти дальше… А зря… Тогда Он ещё не знал, к чему приведёт Его чрезмерное милосердие, проявленное по отношению к ним… Этот день Он запомнил навсегда, и даже спустя века он остаётся таким же ярким в Его сознаний… Каждая деталь, даже самая незначительная, каждый момент и событие, за которые он винит себя всей душой вот уже очень долгие годы, остались в Его памяти навсегда, не покрывшись ни пеленой тумана, ни пластом из последующих десятилетий. Это был первый и последний раз, когда Он не успел…***
Елена… Его прекрасный ангел, ниспосланный на эту землю, как ему казалось, самим небом. Нежный цветок, что смог прорасти в такой чуждой и вражеской Ему стране. Место, которое он назвал своим собственным Адом, смогло подарить ему то, чем он в итоге дорожил больше всего на свете. Его свет… Его душа… Его Ангел… В тот день, когда доложили о случившемся, ему показалось, что мир лишился красок и потускнел, став грязно-серым, покрылся липкой паутиной, а звуки исчезли, накрыв уши пугающей давящей тишиной. Почти пустая площадь… Ни о чём не подозревающие священники и стража что-то обсуждают в соседнем здании городской ратуши. Над тем местом, где ещё недавно был костёр, кружат несколько чёрных воронов. Пахнет гарью и… палёной плотью. Запах никуда не делся, хотя с момента прилюдной казни «ведьмы» прошло уже немало часов. Он тихо, с трудом ступая, на негнущихся ногах подошёл к тому столбу, у которого оборвалась Её жизнь. Пепел… Угли… И больше ничего… — АААААААААА!!! — над площадью раздался отчаянный вопль рухнувшего на колени прямо посреди кострища мужчины. Он начал судорожно шарить руками, словно старался откопать что-то под толщей грязи, пепла и остатков углей. Но там не было ничего… Совсем. «Они убили её, убили!!! Ироды! Звери! Убили Её! Ни в чём не повинную!!! Мой жасмин!» Он не рыдал, нет… Лишь в горле застрял ком из всего того, что ему хотелось вылить из своей души на этот чёртов мир. Сдерживаемые слёзы застыли в мгновенно покрасневших глазах, а скулы напряглись так сильно, что казалось, будто ими можно резать бумагу. Бледное, моментально осунувшееся лицо. До боли стиснутые зубы. «Твою ж мать, как же больно!» — он обхватил руками голову и начал с силой тянуть за волосы, словно хотел вырвать их с корнем. «Ангел, вернись, умоляю!» — кричало растерзанное в клочья сердце. «Ты же знаешь, я не смогу без тебя! Мой свет! Умоляю!.. За что же это всё?!» К слову, на последний вопрос он знал ответ. «Такой монстр не заслуживает счастья! Ты не заслуживал даже капли её света! Ты ничтожный, никому больше не нужный! Твой удел — вечное одиночество и беспросветная тьма! Смирись, Басараб!» — упрямо твердило сознание. «Нет. Это не так. Это всё… ОНИ!!!» — увидев выходящих священников во главе с отцом Кириллом, Он зарычал так, что даже стёкла в окнах задрожали и, казалось, вот-вот вылетят из рам. — Святая Дева Мария! Что это?! — спросил один из стражников, сопровождавших их святейшеств, глядя на тёмные тени, исходящие из центра площади. — О Боже! — с удивлением только и выкрикнул другой воин, судорожно хватаясь за ножны. — Нет, не он, — зловещий и ледяной, словно айсберг, голос раздался над площадью, на мгновение оглушая всех присутствующих. — Да это же сам Дьявол! — завопил какой-то ещё совсем молодой священник, с ужасом наблюдая за вышедшим тёмным силуэтом, что казался даже чернее окружающей его зловещей пелены. — Уже ближе, — с каким-то почти обезумевшим взглядом Он злобно ухмыльнулся, выпуская наружу острые, как бритва, клыки. Крики, мольбы, проклятия, слёзы… Литры пролитой человеческой крови, что текла по земле ручьём. Он буквально упивался чувством их страха и первобытного ужаса, насаживая обескровленные головы на кол. Погибли все, абсолютно все жители этого небольшого города. Почти все его жители были на казни, стояли и смотрели, как огонь окутывал нежное женское тело, слышали Её отчаянные и душераздирающие крики. Стояли и радовались увиденному шоу! И плевать, что некоторые из жителей там не присутствовали! Ему уже всё равно! Лишь бы все они страдали так, как страдала Она! Его единственный смысл… Последняя преграда на пути ко всепоглощающей тьме. Она была нужна ему, как воздух, как вода в знойный летний день… Она была Его! И Он убьёт всех! Не пощадит никого! И плевать, что она всегда просила его сдерживать свою ярость! Её больше нет. Нет из-за этих жалких тварей! Они посегнули на святое! И они умрут! Он вгрызался в глотки, прокусывал сонные артерии, с хрустом ломал кости, отрывал головы и ноги… Он был беспощаден! Как и его верные воины, что ни в чём не отставали от него, круша и уничтожая всё на своём пути. — Умоляю, пощад… — крик заглушило бульканье свежей крови. Он пил и пил, а ему было мало! Ещё! Больше крови и смертей! Он схватил чьё-то трепыхающееся тело и узнал отца Кирилла, чьё лицо исказила гримаса ужаса и боли. — ЧТО, ДОИГРАЛСЯ В СУДЬЮ!!! А ТЕПЕРЬ Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! МЕДЛЕННО И МУЧИТЕЛЬНО! — устрашающий голос взревел над самым ухом очередного смертника. Поняв, что ему уже не избежать кончины и не спастись от предстоящих мук, священник решил напоследок позволить себе дерзнуть. Его окровавленное лицо исказилось ещё больше, а губы расплылись в безумной улыбке. — Ах, князь, если бы вы только видели и слышали то, что довелось мне. Ах, как же она стонала, а как извивалось стройное тело! Да, такую картину не каждый день увидеть можно! А что в камере-то было! Гхр. Какая… гхррр…прелесть… гхххрррр…– к концу этой тирады горло старика стиснули настолько сильно, что он начал буквально захлёбываться собственной кровью. Говорить Басарабу сейчас такие слова — это тоже самое, что размахивать у быка перед носом какой-нибудь красной тряпкой. И без того заведённый до предела, после этих слов Влад совсем обезумел, начав колотить лежавшего у его ног старика с такой неистовой яростью, что кости отца Кирилла начали не просто ломаться, они крошились, превращались в обломки, разрезая старую, уже сморщивщуюся местами кожу на мелкие кусочки. — Этот день был последним не только для неё! — Влад с силой дёрнул отца Кирилла за шею и заглянул в красные от полопавшихся сосудов глаза. Считывая одно за другим воспоминания священника, он знал уже всё: и как они нашли Елену, и как её доставили в эту крепость и бросили в темницу, и как её пытали, издеваясь над душой и телом всеми возможными способами, а всё из-за крупицы интересующей их информации. Ублюдки! Так издеваться над беспомощной женщиной! Да там же видно, что она не то, что говорить не может, она уже еле дышит! Даже если бы и захотела рассказать нужные сведения, то не смогла бы это сделать из-за потока льющейся крови. Идиоты! Убийцы! И это служители церкви! «…Значит, я не признаю такую церковь!» Её последние прилюдно сказанные через последние силы слова. «Моя маленькая сильная девочка… Как же так?!» Отец Кирилл уже давно был мёртв, как и все вокруг. Сейчас на площади не было никого, кроме князя, окружённого разбросанными изувеченными телами, пока тёмные воины заканчивали свою расправу на остальных улицах города. Но Влад уже не хотел крови… Жажда исчезла, стоило ему лишь увидеть те страшные пытки , что проводили эти изверги над его ангелом, и услышать её предсмертные слова, прозвучавшие хриплым и осипшим, таким неприсущим ей голосом. Пошатываясь, Влад направился к её камере, чтобы вживую взглянуть на последнее пристанище девушки. На сырых стенах и полу ещё осталась запёкшаяся кровь, клочки одежды и обрывки волос… Теперь Басараб не сдержался… Громкие всхлипы, вперемешку с отчаянными криками наполнили камеру. Он плакал навзрыд, прижимая к груди клочок оборванного платья… Он так не горевал даже после смерти отца и брата. Эта боль сильнее, ведь сейчас отняли самое последнее и дорогое… Какая-то часть его чёрной души умерла… «Мой ангел! Елена!» — не переставая рычать, кричал он. Прошли долгие минуты, а первые за последние лет пятнадцать слёзы до сих пор не исчезли с бледного лица. Рычания больше не было… Ни криков, ни проклятий, ни всхлипов… Только тихо скатывающиеся последние слёзы и еле слышная мольба, почти беззвучный шёпот одними губами: «Я прошу, вернись. Умоляю, приди ко мне назад… Приди домой, Лале».***
Звук хлопнувшей двери выдернул Цепеша из столь болезненных воспоминаний. Да, в его случае время уже само по себе и является проклятием. Помнить всё и не иметь возможности ничего исправить… Больно… Тяжело… Мучительно… — Чего скучаем? Или кто-нибудь помер, а я и не в курсе? –на лице вошедшего застыла его фирменная ухмылка, а рука уже потянулась к стоящей на столике около Цепеша бутылке бурбона. — И не надейся, Локид. Нам сейчас поминок для полного счастья только и не хватало, — как-то слегка лениво протянул Влад, делая пару глотков и блаженно откидывая голову на спинку своего обитого бархатом кресла. — Что-то ты какой-то слишком спокойный для того, кто ночью нашёл любовь всей своей жизни, а сейчас даже не знаешь, где она, — Локид поправил золотые вихры и непривычно серьёзно посмотрел на Влада. — Я тебе уже сказал, что обнаружил её в отеле. Так вот, её зовут Лайя Бёрнелл, по крайней мере, так мне удалось узнать. — Она здесь… — Что прости? — от таких новостей ведьмак чуть не подавился бурбоном, сильно закашляв. — Я говорю, что она в замке, в восточном крыле, если быть более точным. — Но как?! Ты же не выкрал её по дороге из отеля, правда? Мне сказали, что она села в такси и укатила в неизвестном направлении, — Локид с прищуром взглянул на внешне совершенно спокойного Цепеша. — Она сама приехала сюда. И, я скажу тебе даже больше, Лайя Бёрнелл — это тот реставратор, которого я вызвал из Америки для работы над моими полотнами. — Охренеть, — только и выдавил Локид, потрясенно глядя на Влада. — И что о ней нам теперь известно? — Диана ищет информацию, скоро… А вот, собственно, и она…– Влад бросил взгляд на закрытую дверь, а через несколько секунд послышались шаги в коридоре. Ещё через несколько секунд дверь открылась и в комнату вошла невысокая стройная женщина с длинными чёрными волосами. Её тёмное и закрытое платье струилось до самого пола, а длинные рукава доходили до самых кистей рук. — Ваше Величество, ведьмак , — уважительный, но лёгкий поклон в сторону Влада и быстрый кивок головой для Локида. — Проходи Диана, — Цепеш жестом указал ей на ещё одно кресло. — Бурбон, виски, а может мисс Винулеску предпочитает что-то ещё? — ведьмак хитро прищурился, осматривая старую знакомую, которую, в прочем, достаточно давно не видел. — А мистеру Локиду не составит труда подать даме просто стакан воды? — Диана ухмыльнулась, а Ноэ на эту её реплику только расхохотался. — Да, Влад, чтобы кикимора да без воды. Я уже так принёс ей попить водички, у нас потом с ней такой разговор занятный вышел, — блондин красноречиво облизнулся, давая Диане понять, что прекрасно помнит их прошлую встречу. — Извини, Локид, но ты опоздал. Миссис Винулеску уже как четыре года замужем, а сейчас она здесь по крайне важному делу, — Влад выразительно посмотрел на друга, подчёркивая сразу несколько слов: миссис, важный и дело. — Да понял я, не кипишуй, — ведьмак тут же отвёл взгляд от женщины, наливая себе ещё бурбона. — Ну, что узнали в нашей фирме? — тон Цепеша моментально стал строгим, холодным, не терпящим любых возражений, а в голубых глазах застыли первые искры нетерпения. — Хозяин, всё в папке, — кикимора буквально из воздуха достала папку с информацией, изящно взмахнув рукой в чёрной перчатке, и бережно положила её на стол. — И это всё читать? — ведьмак притворно ужаснулся, скривившись. — Если вкратце, то девушка, по которой был сделан час назад запрос, гражданка США. Весьма обеспеченная к слову, –начала Диана. — Богатая, — тут же уточнил Ноэ, бросив задорный взгляд на Цепеша. — Да, господин Локид. Она является официальной главой семейного ресторанного бизнеса. Кроме того, имеет 2 высших образования и… — Достаточно, миссис Винулеску, я изучу всё сам, а мистер Локид обойдётся и без пояснений, — тут же прервал её Влад, недовольно глянув на друга. — Можете идти. И, да, благодарю за оперативность, — тон мужчины стал чуточку мягче, а уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке, что говорило о том, что он максимально доволен работой своих подчинённых. — Были рады помочь, Влыдыка, — Диана встала с кресла, учтиво поклонившись Владу и бросив короткий взгляд на Локида, подошла к двери. — До свидания, Хозяин, ведьмак. Когда за кикиморой закрылась дверь, Цепеш тут же отставил стакан бурбона в сторону, намереваясь с головой погрузиться в просмотр столь интересующей его информации, но Локид, видимо, решил именно сейчас завалить друга вопросами: — Так как ты заставил её остаться в замке? — Попытался убедить в том, что так процесс реставрации будет проходить значительно лучше, — не отрывая взгляда от бумаг, сухо бросил Влад. — Убедил, в смысле убедил или…– Локид выразительно посмотрел на Цепеша. — Или, — всё так же спокойно отозвался Влад. — Дружище, я, конечно, понимаю твою реакцию и всё такое, но не забывай: перед тобой больше не та девочка из Османской империи, что осталась совсем одна на белом свете. Я абсолютно точно уверен, что в США остались люди, которым небезразлична судьба девушки, а это значит, что они будут интересоваться у неё, почему она осталась в замке. Как бы не вышло потом из-за твоего внушения проблем, — Локид удобнее уселся в кресле, задумчиво разглядывая янтарную жидкость в своём стакане. — Она, бесспорно, очень похожа на Елену, но всё же… Раз она занимается бизнесом, то её будут искать с особенным рвением и… — Никто не будет её искать. Её знакомые тоже в Румынии, и она объяснит им, что хочет остаться в замке, — в ледяном тоне Влада стало проскальзывать лёгкое раздражение. — Ладно-ладно, не злись ты так, я ведь тоже был очень рад встретить нашу бусинку, просто она показалась какой-то холодной что ли… Не такая жизнерадостная просто, наверное, как наша Елена. Вроде бы и вежливо, и любезно, даже в какой-то степени мягко говорила, но в глазах определённо читался посыл: «Не подходи ближе, иначе я тебя зарежу». Локид пытался разрядить обстановку, но выходило это у него сейчас явно не очень. Поняв, что разговаривать в данный момент с Цепешем — это всё равно, что вести диалог со стенкой, Локид уткнулся в телефон, что-то увлечённо там разглядывая. Беспрерывно тикающие напольные часы отмерили уже больше получаса с того момента, как Влад погрузился в чтение. Казалось бы, что можно так долго изучать всего об одном человеке… Но это не просто человек. Цепеш сам до конца не понимал, как так вышло, что Она снова здесь. Реинкарнация? Мало вероятно. Насмешка судьбы? А вот это уже больше похоже на правду. Даже спустя почти шесть веков он так и не смог забыть её нежные руки, ласковый, наполненный безграничной любовью взгляд, манящие малиновые губы и голос, что отзывался в его голове тысячей серебряных звоночков. Он так и не смог никем заменить своего ангела… Достойной замены просто не было! Первые несколько лет он вообще даже смотреть не мог в сторону этих надменных девиц, вся красота которых только и заключалась в выбеленной до невозможности коже и глупой улыбке, что появлялась на их вытянутых лицах, стоило голубоглазому брюнету показаться поблизости. Но время шло, а разрывающая душу в клочья боль никуда не исчезала, напротив, она лишь прочнее закреплялась внутри, запуская свои мощные корни в сердце и отравляя его ядом злости и ненависти, заглушая все прочие эмоции. И тогда он попытался забыть её, отпустить свой прекрасный жасмин, стараясь выкинуть из головы её образ… И он правда пытался! Но не вышло… Это схватка было проиграна им, стоило ему только взглянуть в глаза страстно целующей его девушки. Это не она!.. Не те губы, расплывающиеся в блаженной улыбке, не тот томный взгляд затуманенных похотью карих очей, не те подрагивающие от головокружительного оргазма ресницы… Тогда он понял: ему Её не забыть, а память о Ней — его самое страшное проклятие, что будет преследовать его по пятам целую вечность. Но вот она здесь… Спустя столько лет… Он может снова любоваться аккуратным овалом её нежного лица, смотреть в любимые глаза цвета горького шоколада и наслаждаться звучанием её прекрасного голоса… Нужно лишь сделать так, чтобы она захотела остаться, а иначе… Он просто не сможет жить, зная, что где-то там, на другом континенте, за океаном, живёт та, чей образ вот уже несколько веков сводит его с ума, а он даже не сможет к ней прикоснуться сквозь разделяющие их километры. Нет! Он добьется её! Она только его! Он не сможет её отпустить! И плевать, что это не совсем та Елена… Ему уже всё равно. Главное– это иметь возможность просто разделять с ней стены этого замка, дышать с ней одним воздухом, наблюдать за изящными чертами её идеального лица. И вот сейчас он уже знает о ней весьма много. Биография, список ближайших родственников и друзей, любимые кружки и секции, что она посещала раньше. А если совместить это с его воспоминаниями о её любимых вкусах, то получается вполне цельный образ. Так, ну, что мы имеем? Лайя Бёрнелл… Дочь Карла и Маргарет Бёрнелл, потерявшая родителей и сестру Эмили в ужасной автокатастрофе три года назад. Больше из родных у неё совершенно никого нет, все уже мертвы. Единственный родственник — её дедушка Альберт, которому уже перевалило за шестьдесят. Больше нет абсолютно никого… Что же касается образования, то тут всё обстоит именно так, как сказала Диана. Статная бизнесвумен и талантливый художник-реставратор… Да уж, необычное сочетание. Если верить полученной информации, то девушка раньше посещала модельные курсы, какое-то время занималась танцами и вокалом, а вместе с сестрой увлекалась верховой ездой. Короче, до двадцати одного года у неё была очень яркая и насыщенная жизнь, но потом… Жизнерадостную Лайю словно подменили. Работа, дом, работа, постоянные сделки с клиентами, ни одного официального отпуска. Но что действительно заставило Цепеша ужаснуться, так это длительная реабилитация после аварии и долгое посещение психолога. Да врачи буквально спасли девушку с того света! Приедь они хотя бы на пять минут позже, то нашли бы только обгоревший труп. От этой аналогии Влад вздрогнул. Огонь… Опять он… От осознания того, что любовь всей его жизни едва снова не погибла в пламени, ему на мгновение стало дурно. Захотелось сразу же прижать к себе Лайю и никуда не отпускать из своих объятий, покрывать лицо поцелуями и гладить шоколадные волосы… Но Цепеш вовремя погасил этот порыв, до боли сжав кулаки. Да, его выдержка, которую он тренировал почти шестьсот лет, начала давать трещину, стоило мисс Бёрнелл встретиться с ним в одном тёмном переулке. — Господин Влад, — голос вошедшего в комнату дворецкого остановил поток мыслей Цепеша, заставив того повернуть голову в сторону Серджиу. — Я бы не стал вас напрасно беспокоить, но к замку подъехало такси и… Моментально подорвавшись с кресла, Влад ринулся вниз по лестнице, пытаясь уловить запах любимого жасмина. Чутьё не подвело, даже с другого конца замка он уловил тонкий шлейф её парфюма и услышал такой родной стук её сердца. Но там были и другие голоса, совершенно чужие сердцебиения… Преодолев огромное расстояние в несколько секунд, он осторожно подошёл к двери как раз когда Лайя с кем-то спорила: — Нет, Лео, Сандра, я никуда не поеду. На документе стоит моя подпись, и теперь я вынуждена остаться здесь до тех пор, пока не закончу работу, — голос звучал уверенно, но было отчётливо слышно, что саму девушку тоже совершенно не радует перспектива остаться в этом готическом строении. — Зачем ты вообще что-то подписывала?! — взбешённый женский голос дрожал от бессильной злобы. — Опять работа! Да сколько можно уже, Бёрнелл?! — Лайя, Сандра права, как можно было согласиться на такие условия работы?! Одна! В чужом доме. Хотя, о чём я говорю, это же замок! Солнце, ты прости, конечно, но мы тебя здесь не оставим. Надо срочно разрывать этот чёртов договор и ехать обратно в отель, — услышав знакомый твёрдый мужской голос, Влад на мгновение замер. Да как такое, чёрт побери, возможно?! Не входя в комнату, Цепеш так и стоял за дверью, желая услышать ответ Лайи на все эти гневные реплики. — Лео, я не могу разорвать документ, — всё так же спокойно и твёрдо проговорила девушка, слегка нахмурив свои тёмные брови. — На кой чёрт тебе надо было его подписывать? — не унималась злая, как волчица, румынка. — Да не знаю я! Мне показалось, что так будет лучше и удобнее. Более того хозяин не против даже вашего здесь присутствия. — Так, всё, Лайя, пошли. Хватит того, что нас до смерти перепугали люди, забирающие твои чемоданы из отеля, так и ты ещё упрямишься. Пойдём, — решительно настроенный парень не собирался сдавать обороты. — Нет, я останусь здесь. Уже поздно. Моя подпись и… Лео, поставь меня немедленно обратно! Да стой же ты! –девушка начала стучать кулачками по спине схватившего и закинувшего её себе на плечо парня. — Пусти сейчас же! — И далеко ты её понёс? — стальной голос резанул по ушам, заставив всех синхронно повернуть голову к двери, а сам Влад встал у прохода, внимательно осматривая гостей. — Извините, господин Цепеш, — начала оправдываться мгновенно покрасневшая Лайя. — Лео, пусти, — уже тише попросила она у друга и с облегчением вздохнула, когда почувствовала под ногами твёрдый пол. Впрочем, Лео всё равно крепко прижал девушку к себе, словно боясь, что её могут выдернуть прямо из его рук. — Что ж, мистер… Цепеш, произошло явно какое-то недоразумение, — тут же спешно проговорил рыжий, внимательно глядя на хозяина замка. — Боюсь, вам придётся поискать себе кого-то из местных реставраторов. Зелёные глаза в упор смотрели на Влада, но тот лишь спокойно ответил: — Нет никого недоразумения. Мисс Бёрнелл сама подписала документ. Его нельзя расторгнуть, — ледяной тон, от которого у Лео на несколько секунд застыла кровь в жилах. — Так ведь, мисс Бёрнелл? — Абсолютно верно, — тихое, но твёрдое подтверждение.— Ребят, вам не стоит так переживать, — Лайя печально посмотрела на друзей, но тут же отвела взгляд, постепенно возвращая себе уверенность и привычную сдержанность. — Да нет, это бред какой-то, — не унимался недовольный Лео. — Я не знаю никаких таких контрактов, зато знаю номер полиции! — Лео, успокойся, я говорю тебе это как сотрудник правоохранительных органов, — неожиданно спокойно проговорила молчавшая до этого Сандра. — Господин Цепеш, а на какой срок предусмотрено нахождение здесь мисс Бёрнелл? — Три недели, — сухо бросил мужчина. –Что ж, но если она закончит раньше, то сможет быстрее и замок покинуть, верно? — серебристо-янтарные глаза пристально смотрели на владельца картин. — Абсолютно верно, — произнёс Цепеш, мысленно чертыхнувшись, но внешне сохраняя непоколебимое спокойствие. — Все слышали? Ну всё, солнце, быстрее заканчивай свою «работу» и бумерангом возвращайся к нам. Ах да, мистер Цепеш, последний вопрос: можно ли нам навещать мисс Бёрнелл, пока она здесь находится? Алекс с лёгким прищуром посмотрела на Влада, буквально мысленно говоря ему: «Только попробуй отказать — и я придушу тебя прямо здесь голыми руками». Что ж, Влад прекрасно понял её посыл, а, впрочем, у него и не было причин давать отрицательный ответ этой неугомонной ковбойше. — Что вы, мисс Сандра, я абсолютно не против. Более того, я предлагаю вам с мистером Леонардом остаться на время вашего отпуска здесь, в замке. Так вы сможете проводить достаточно времени с мисс Бёрнелл и вам не придётся её торопить. — Мы не согла… — Лео хотел было отказаться, но Сандра прервала его, незаметно наступив каблуком на ногу, уже давая положительный ответ Цепешу. — Что ж, на том и порешили, а сейчас прошу всех пройти в гостиную, полагаю, вы устали стоять в коридоре, — не вопрос, а утверждение, и Цепеш открыл дверь в соседние покои, пропуская всех вперёд, задерживая внимательный взгляд на Лайе, которая старательно не показывала волнения, словно это не она стала причиной столь неловкой ситуации.***
Тишина. Последние лучи заходящего солнца, скользящие по крышам старинного замка, окружённого величественными Карпатскими горами. Как же красиво! Да за один этот роскошный пейзаж можно было смело продать душу Дьяволу, лишь бы подольше насладится ослепительным видом, открывающимся с террасы, на которую выходят её поистине королевские покои. Она почувствовала себя настоящей принцессой, стоило Серджиу днём ввести девушку в её новые апартаменты. Просторная и безумно дорого обставленная комната встретила Лайю мягкостью своих подушек и изящностью декора. «Да, здесь поработали профессионалы», — пронеслось в голове у Бёрнелл прежде, чем она заметила свои чемоданы. — Если что-то будет нужно, то можете обращаться в абсолютно любое время, — Серджиу добродушно улыбнулся девушке и скрылся за дверью, оставив перед этим на столе картины. Да, вот теперь она находится в старинном замке посреди Карпат. К тому же не одна, а с самыми близкими друзьями. Кто бы мог подумать, но жизнь — штука необъяснимая… Может, её пребывание здесь только к лучшему, и она сможет наконец заглушить в душе боль утраты?.. Что ж, будет видно, а пока она может только рассмотреть результат своей сегодняшней работы. Да-да, уже в самый первый день она не удержалась и осмотрела картины. Их было всего три. Они не были чем-то замазаны или покрыты. Просто старинные полотна, которые потрепало время настолько, что изображённые на холсте лица невозможно даже приблизительно рассмотреть. Местами были заметны ужасные подтёки, где-то виднелась какая-то ни то грязь, ни то копоть. Девушке предстоял тяжёлый процесс по возвращению краскам на картинах яркости, а самой работе достойного вида в целом, поэтому она незамедлительно приступила к процессу. Отточенными движениями она аккуратно очищала первое полотно, соскребая налёт, стараясь случайно не повредить это попавшее к ней волею судьбы чудо света. В умелых руках молодого мастера дело шло очень быстро. Не прошло и пяти часов, как вся картина была расчищена от копоти. Дело останется за малым, всего-то убрать подтёки и… Короче, ещё два дня и работу можно будет отдавать Цепешу. «Владу», — мысленно пнула себя девушка, вспомнив то, что он просил называть его по имени. И тут же Лайя стушевались, припоминая, как во время сегодняшнего разговора с друзьями усмехались обращённые на неё голубые глаза после слишком официальных обращений. «Интересно, а ему нужно показывать проделанную за сегодня работу?» — решив, что спросит это у него за ужином, Бёрнелл отошла от перил балкона, прекращая лицезреть красоты румынской природы. Она начала уже наводить порядок в своих кистях и других рабочих инструментах, убирая их на место, как послышался осторожный стук в дверь. — Да, открыто, заходите, — крикнула девушка, вытирая руки от краски и поворачиваясь к плавно открывающейся двери. — Мисс Бёрнелл, вы уже работаете, мне, конечно, говорили, что вы очень ответственно подходите к делу, но я даже не предполагал, что настолько, — хозяин замка зашёл в комнату, с лёгкой улыбкой оглядывая девушку. «Мой прекрасный и ответственный ангел», — с гордостью подумал Цепеш, но тут же опомнился. «Если она и дальше будет так лететь со скоростью света, то она здесь надолго не задержится! Так дело не пойдёт!» — Господин Це… то есть, Влад, — тут же исправилась Бёрнелл. — Знаете, я просто не удержалась. Полотна времён Османской империи с изображением людей… О, это такая редкость. Думаю, что работа над ними не займёт много времени. — Можно взглянуть, — дрогнувший на последней фразе девушки Влад решил перевести тему, медленно подходя к столу. — О, да, конечно, — Бёрнелл тут же потянулась к картине, демонстрируя полностью очищенное от копоти полотно. — Теперь рыжие волосы девушки видны лучше, а после нанесения специального средства я смогу улучшить и задний… — Это замечательно, мисс Бёрнелл, теперь я не сомневаюсь, что столь ценные для меня картины оказались в руках достойного мастера, — не дав ей договорить, Влад посмотрел на остальные полотна. — Уверен, что вы сможете вернуть им их прекрасный блеск. — Я постараюсь. Рада, что вы остались довольны началом работы, — Лайя вновь взялась за кисти и наконец-то завернула их в специальную ткань. Влад же в это время, не переставая, следил за изящными движениями её тонких пальцев, вспоминая, как она вот так же раньше держали кисти и писала портреты своих друзей и близких знакомых. Лайя очищает нарисованные ею же полотна. Ха, как иронично… Всего-то прошло каких-то пять с половиной веков. Но вот, теперь она здесь. И как же Владу хочется побыть с ней подольше! Не важно о чём, лишь бы слышать её успокаивающий голос. — Как вам в Румынии, понравилось? — спросил Цепеш, при этом он пошёл в сторону террасы, вдыхая вечерний горный воздух. — Нравится в Карпатах? — Если честно, то я уже была в Румынии, — начала Лайя, медленно следуя за Цепешом, который внутренне напрягся от её фразы. В досье не было подобной информации, только упоминались поездки в Великобританию, Египет, Германию, Китай и… Турцию. — Вот как, ну и какое же впечатление у вас осталось о моей родине? — Влад внимательно посмотрел на её лицо, обращённое на поросшие густым лесом склоны близлежащих гор. А сам мысленно ругал себя за то, что пропустил столь долгожданную встречу со своим ангелом. — Мне понравилось. Красивая природа, весьма добрые и общительные люди. Что уж тут говорить, мои лучшие друзья — румыны, хотя сама я, как вам известно из совершенно другой страны. Правда, я не была ещё в этой части Румынии. Я была в районе между городом Крайова и Бухарестом. К слову, мне больше понравилось в столице, что само по себе не удивительно. Этот город действительно очень красив, — Лайя перевела осторожный взгляд на Влада, стараясь понять, приносит ли ему этот разговор интерес, или он спросил просто из вежливости. Но, судя по внимательному взгляду Цепеша, ему на самом деле было весьма любопытно слушать то, о чём она рассказала. — Да, вы правы. Бухарест безумно красив, особенно в это время года. — Я собиралась его вновь посетить, но едва ли это теперь получится, — Лайя повернула голову в сторону замка, немного грустно рассматривая шпили башен. — А вот в Крайова мне не понравилось, там какая-то гнетущая атмосфера, ни за что не захотела бы туда возвращаться, — уже тише и как-то приглушённо добавила Бёрнелл и тут же спохватилась, понимая, что чуть не начала изливать душу практически незнакомому человеку. Но что-то особенное всё-таки в хозяине замка было, он так же, как Лео, очень быстро начал заслуживать доверие Лайи, хотя, по сути, абсолютно ничего для это не сделал. Напротив, предложил подписать документ, из-за которого-то девушка и не сможет, скорее всего, посетить Бухарест, ведь вынуждена торчать в замке… Хотя, что греха таить, в прекрасном старинном замке среди могущественных Карпатских гор, да ещё и в компании такого харизматичного, высокого, стройного и безумно красивого мужчины, от одного взгляда на улыбку которого губы мгновенно становились сухими, требую немедленно смягчить их требовательным поцелуем. «Так, стоп, какой к чёрту поцелуй!"–испугавшись направления собственных мыслей, Лайя мысленно отвесила себе хорошую затрещину, стараясь вспомнить на чём она секундами раньше закончила речь. — А какие у вас любимые города в Румынии? Или вы предпочитаете находится в окрестностях собственного замка? — Лайя очень старалась, чтобы голос прозвучал максимально спокойно и буднично, а взгляд уверенно смотрел прямо в лицо Цепеша. — Вы правы, как говорится, мой дом — моя крепость, жаль только, что это не всегда именно так, — Влад как-то горько улыбнулся, но тут же продолжил. — А в Крайова не вам одной не нравится. Лично мне в его окрестностях не хочется даже бывать лишний раз. «Мне там не нравится по тем же самым причинам, что и тебе, мой Ангел. Теперь я абсолютно точно уверен, что это ты. Да, определённо! Вне всяких сомнений! Ведь тебе плохо там не спроста… Ведь именно в окрестностях этого чёртова города тебя убили, мой свет… Именно там тебя сожгли…»1447 год
Дворец Османского султана в Эдирне
Судьба — странная штука. Вот, кажется, ты сидишь в доме, спишь в тёплой и мягкой постели, ешь вкусно приготовленные блюда, от одного вида на которые изо рта начинают течь слюни… И ты знаешь, что всё это твоё… Твоё собственное… И никто не попрекает тебя лишним съеденным куском хлеба или сделанным в порыве заглушить жажду глотком воды… А потом каким-то ветром тебя заносит в далёкие и совершенно чужие края, где тебя не то, что попрекают, а убить готовы за какой-нибудь «непозволительный» поступок. Вчерашний свободный человек становится «жалким и никчёмным» вассалом. И всем на чужбине глубоко плевать на то, что этот «вассал», может быть, знает даже намного больше, чем они. Им глубоко всё равно на то, сколько языков он знает, как хорош в бою и что он в целом представляет из себя как человек. Для них он всегда был и будет безродным вассалом и рабом, даже если он и происходит из более древнего аристократического рода. Да, чем чёрт не шутит. Теперь пришла очередь и молодого румына помучиться в дали от родины… Что ж, если такова его судьба, то он сейчас готов её принять, а вот потом, когда вернётся домой… Удел всех предателей незавиден. Для них только один конец — смерть. Безжалостная и мучительная… С пытками и страданиями. Только так и никак иначе… У всех своя судьба… И такая ждёт их. Но надо отдать судьбе должное, время от времени она выкидывает что-нибудь такое, что потом не знаешь: то ли благодарить её, то ли злобно скрипеть зубами. Вот так и сейчас, Влад стоял за стеной конюшни, тяжело дыша и думая, как ему лучше поступить: скрыться в саду, пока не поздно, или продолжить стоять в надежде на то, что его утренняя лесная нимфа уйдёт, а он останется незамеченным. Несколько раз юноша порывался сдвинуться с места, но ноги словно налились свинцом, не желая больше подчиняться своему хозяину. Он так и остался стоять, внимательно вслушиваясь в звонкий голос друга и звенящий, будто струна арфы, голос султанши. «Лале-Султан… И угораздило ж меня с ней встретиться! На неё посмотришь– и сразу забываешь обо всём том «хорошем», что сделали мне османы. Но, Боже, какая же она чистая и открытая! Даже и не скажешь, что единственная племянница самого великого султана. Она боится! Боится, что друг детства её забыл. Хах, это она ещё просто не знает, как Аслан прожужжал мне её приездом всё уши.Нет, нельзя поддаваться заблуждению! Она ничем не отличается от остальных чужаков! Разве что, добротой, открытостью, невинностью, даже звучанием голоса и… Чёрт, Басараб, прекращай её расхваливать! Ты никто, а она госпожа! Со временем она станет такой же, как и они, ведь этот дворец меняет всех», — не переставал сам себя убеждать Влад, нервно поглаживая Гедже по гриве. — О, я тебе сейчас представлю кое-кого, — голос Аслана прозвучал как гром с ясного неба, заставляя Влада буквально подаваться словами возмущения. — Дружище, ты куда там пропал? «Чёрт, придётся выйти…» — мрачный, как самое тёмное грозовое небо, юноша ровной походкой зашёл в конюшню, держа за поводья Гедже, и поклонился султанше. — Госпожа, — обращение прозвучало холодно и совершенно без эмоций, но, казалось, что девушку это абсолютно не смутило. — Лале, это мой лучший друг. Представляю тебе господина Басараба– будущего князя Валахии, — голос рыжего прозвучал с нарочитым официозом, но тут же сменился обычной весёлой интонацией. — Для своих он просто… — Влад, — вместо Аслана закончила Лале и пристально посмотрела в лицо парня, а в её глазах застыла добрая усмешка. Басараб всё же решил поднять голову, но лучше бы он этого не делал… Прекрасное синее платье подчёркивало стройную фигуру девушки, а шоколадные локоны обрамляли её по-детски нежное лицо. — Так, что-то я ничего не понял… Вы что уже знакомы? — с немым вопросом в изумрудных глазах Аслан переводил взгляд с друга на госпожу и обратно. — Мы просто случайно встретились утром, — всё ещё лучезарно улыбающаяся Лале подошла ближе к Владу и посмотрела на Гедже. — Ой, какая красивая! А можно погладить? — с горящими от восхищения глазами девушка сделала ещё шаг к прекрасной чёрной, как ночное небо, лошади. — Конечно можно, ещё спрашиваешь, — счастливый Аслан весело усмехнулся, глядя на Лале, которая с трепетом провела рукой по шелковистой гриве. — А как её зовут? — обращаясь прямо к Владу, поинтересовалась девушка. Вопрос султанши отвлёк его от… созерцания прекрасного. Ведь до этого он, затаив дыхание, рассматривал её, когда она подошла так близко к нему, что он мог увидеть даже маленькую родинку за ушком. — Это Гедже, — обычно стальной голос прозвучал мягко, почти нежно, обволакивая девушку глубиной и своим бархатистым звучанием. — Она такая красивая! Красавица же, правда? — смеясь обратилась Лале уже к самой лошади. — Наверное, ты у нас тут самая лучшая во всей конюшне. — Её, кстати, не мешало бы привязать уже, скоро подойдёт Юсуф-ага– и крику будет, что мы до сих пор возимся, — Аслан рассмеялся, ловко перехватывая поводья. — Ой, ребята, а вы не заняты? Не хотите со мной прогуляться… у пруда, например? — карие глаза с надеждойф посмотрели на двух парней. –Ну, я даже не знаю, Лале… Мы уже вроде бы и свободны сейчас на время… Но, что скажут на это другие? Думаю, что два пленных принца — это не лучшая компания для султанши, — Аслан как-то неловко посмотрел на девушку, слегка нервно поправляя торчащие вихры. Глаза Лайи тут же наполнились лёгкой обидой, и она грустно опустила голову в пол. — Эй, прости, я не хотел тебя расстраивать. Просто сама подумай, думаю, что тот же Мехмед будет не в восторге и… — Аслан подошёл к девушке, стараясь её немного приободрить. — Да ладно, ничего страшного… Что ж, я была рада тебя снова увидеть и… до встречи завтра на уроке, — Лале попыталась скрыть обиду за улыбкой, но у неё это выходило явно не очень. — До свидания, Влад. — уже подходя к выходу, произнесла девушка, бросая на ребят прощальный взгляд, и скрылась из вида. А парни так на несколько секунд и остались стоять, вновь и вновь прокручивая в голове эту неожиданную встречу. Только Аслан так же вспоминал и детские игры, встречи, забавы, а Басараб прекрасное лицо девушки, которая с детским любопытством спрашивала имя лошади.***
Жаркое палящее солнце, не переставая, продолжало освещать Османскую землю, от чего все отчаянно старались скрыться от его золотых лучей в каком-нибудь месте, где спасительная прохлада остужала бы разгоряченную кожу, даруя минуты истинного блаженства. Вот и Влад стоял под тенью большого раскидистого дерева, ожидая начала занятий. Конечно, Влад уже очень многое знал из того, о чём здесь рассказывали учителя, но дело в том, что ученикам ходжама Мустафы было разрешено пользоваться султанской библиотекой, а Басараб ни за что не хотел упускать такую возможность. Вдруг с дорожки, которая вела как раз к зданию школы, послушались голоса. Кто-то явно шёл в этом направлении. «Странно, обычно кроме меня никто так рано не приходит», — подумал Влад, переводя заинтересованный взгляд на тропинку и прислушиваясь. — Нет, правда, всё в порядке, вам незачем так беспокоиться, — раздался слегка заикающийся голос… Раду. Влад поспешил выйти из тени, чтобы узнать, что произошло с его единственным братом. Мальчик стоял, облокотившись спиной на дерево, из последних сил сдерживая слёзы и стараясь скрыть за улыбкой боль. Разбитое колено неприятно зудело, а алая кровь не переставала пачкать одежду. Первым порывом Басараба было подойти, но он замер, вслушиваясь в голос стоящей рядом с мальчиком девушки. — Не говори глупостей, у тебя же кровь течёт, — нежный голос разливался по пустой тропинке, приятно лаская слух.– Давай, я помогу. — и девушка тут же сняла с себя большой бежевый платок, с треском разрывая его на две части. Одну она тут же намочила в соседнем фонтане, а потом начала обматывать вокруг ноги Раду, стараясь лишний раз не давить на рану. — Вам не нужно было… Но… Спасибо большое, — мальчик всё ещё с трудом верил в то, что кто-то из османских хатун добровольно решила ему помочь. — Вот, теперь тебе будет легче дождаться лекаря. Как тебя, кстати, зовут солнышко? — девушка ласково смотрела на ребёнка, от чего он стушевался ещё больше. –Р-раду, госпожа. — Очень приятно, Раду, а я Лале, — нежная улыбка всё ещё не покидала лица султанши. — Ой, госпожа, простите, мне так жаль, что я вас отвлёк и… — только теперь мальчик узнал, кто оказал ему помощь, а поэтому не то, что стушевался, теперь ему стало по-настоящему страшно. — Не нужно звать лекаря, я и сам могу дойти к нему, — словно в подтверждение своих слов Раду сделал несколько шагов больной ногой, но тут же скривился от пронзящей его боли. — Какой упрямый мальчик, тебе же будет больно, постой смирно, я быстро, — Лале успокаивающе посмотрела на ребёнка и тут же поспешила за лекарем, направившись в противоположную сторону от Влада. А сам Басараб в шоке подошёл к брату. Намереваясь узнать подробности этого инцидента. — Раду, что произошло? — до слуха мальчика донёсся встревоженный голос Влада. — Я очень спешил и… — тут мальчик покраснел, — налетел на одну девушку. Я упал и разбил в кровь колено, а она упала на траву. Я подумал, что сейчас она начнёт кричать, но она лишь обеспокоено бросилась ко мне и начала осматривать и… — То есть, ты виноват, а она ещё и свой платок, не задумываясь, ради тебя разорвала? — поражённый Влад не веряще посмотрел в том направлении, где скрылась султанша. — А, так ты видел её, — теперь мальчик от стыда покраснел ещё больше, опуская взгляд в траву. — Если честно, Влад, то я впервые её увидел… И… Ты только не ругайся, но это была приехавшая недавно султанша. Лале-Султан… — Я уже понял, — Басараб хотел добавить что-то ещё, но звук приближающихся шагов заставил его обернуться. По тропинке между деревьев быстро шли две фигуры. В которых Влад узнал лекаря и… Лале-Султан…