Договориться с собой

Следующие несколько дней стали очередным испытанием на прочность, которое провалить было нельзя. Будто бы боевые действия продолжались — просто уже в стенах госпиталя. Сакуру снедала горечь и злость за то, что положение настолько отвратительное даже не из-за недостатка лекарств — не хватало ирьенинов. Хотя потери среди них, как ей сначала сказала Шизуне, сравнительно небольшие, многие все еще не оправились или сами были ранены, и среди тех, кто остался на ногах, ощутимо росло напряжение. Пациентов приходилось сортировать — не такая уж исключительная практика в мире шиноби, но никто не был готов принимать подобные решения беспрерывно. Особенно — если среди оставшихся без своевременной помощи оказывался знакомый, друг или учитель. Особенно — если из-за этого он умирал. А еще Сакура видела, как даже самые авторитетные джонины, которые в таких вопросах должны оставаться беспристрастными и действовать согласно протоколу, чаще всего делали выбор в пользу местных шиноби. Видела — и ничего не решалась сказать. Война изменила многое, но чужие никогда не станут полностью своими. К тому же, даже побывавшие на поле боя коноховцы — не все, конечно — были уверены, что победой остальные страны обязаны им. Да и Сакура теперь разучилась себе врать — знала, что, если бы выбор оказался за ней, она бы тоже в первую очередь помогла тем, кто ей дорог. Иногда не до протоколов и чести. Противно кольнуло — наверное, Какаши поступал бы правильно. Психологическая усталость подтачивала не хуже физической и только нарастала из-за поведения пациентов, которые находились в приемлемом состоянии и сознании. Хотя сознанием назвать это было сложно — они будто не воспринимали реальность и продолжали бредить — даже те из них, кому не пришлось отходить от наркоза. Это все еще можно было списать на остаточное действие гендзюцу и шок от пережитого, но работать под их смех и радостное бормотание было жутко. Кого-то отпускали домой, доверяя заботу о них родственникам, но многим вернуться было не к кому — их приходилось оставлять в госпитале. Пока Конохе не доставили лекарства из Страны Меда, антипсихотики были на вес золота — поэтому тех, кто пытался встать, пришлось привязать к койкам. После работы в одной из таких палат Сакура ощутила острое желание взять хотя бы короткую передышку. Она забилась в укромный угол в конце одного из коридоров и развернула простое бенто, которое теперь выдавали медикам. Есть рядом с другими ей не хотелось, да и вообще есть не хотелось, но из-за голода уже подступала тошнота. Сакура помнила об обещании принести Наруто рамен, но трусила навестить его — он сразу начнет расспрашивать ее об обстановке и поймет, если она что-нибудь утаит. Как рассказать ему о том, скольких не удалось спасти? А о том, что люди говорят о цене, уплаченной за победу? Сейчас Сакура полностью состояла из усталости и тревоги. Последние дни сделали ее сильнее, но и не меньше — истощили. Срочно требовалась хотя бы одна приятная мысль. Рис оказался переваренным, и Сакура довольно хмыкнула — надо же, она все еще способна заметить такие мелочи. Ей вспомнилось, как Какаши всегда удавалось есть, не снимая маски — вот это настоящее мастерство. Похлеще техник ранга S. Еще один день в госпитале, и ей дадут выходной (разумеется, с условием, что в случае необходимости придется вернуться) — тогда она сможет навестить Какаши. Сакура стиснула палочки. Что, если ему стало хуже? За физическое состояние Наруто и Саске она уже не переживала, к тому же, с помощью клеток Хаширамы им почти наверняка удастся восстановить руки, но Какаши, хоть и невероятно крепкий, по сравнению с ними оставался почти обычным человеком. Как и сама Сакура — просто в этой войне ей повезло больше. А на усталость сейчас жаловаться было странно. То ли несколько минут в тишине, то ли нехитрый обед придали ей сил. Разговор с Наруто все равно состоится, да и его скорее всего держат в неведении — иначе бы он уже сбежал из госпиталя. Она прикинула в уме самый короткий путь до «Ичираку» — всего пара минут. Охрана должна, как и в прошлый раз, пустить ее в палату — теперь многие ставили Сакуру наравне с Цунаде. Это, конечно, глупости, но хоть чему-то такой авторитет мог послужить. Оказавшись на улице, Сакура поежилась от желания ненадолго перевоплотиться в обычного жителя, чтобы скрыться от неуютных взглядов. Теучи точно не поверил, что хорошо известный ему набор она заказала для себя, да и посетители явно прислушивались к короткому разговору, но улизнуть удалось быстрее, чем начались расспросы о Наруто. Это походило на вылазку, псевдомиссию, и необходимость вести себя осторожно в родной деревне неприятно холодила внутренности. Сакурин новоявленный статус героя войны действительно открывал двери. И Наруто действительно ничего не знал о происходящем в деревне. Он сразу кинулся к Сакуре за новостями, взволнованный и обиженный — почему в этой палате он вот уже который день словно под арестом, оправдываемым странными объяснениями о том, что для выздоровления нужно еще полежать? Еще бы несколько часов, сказал он, и пришлось бы сбежать через окно. Только шиноби, охраняющих палату, жалко — ребятам крепко досталось бы от начальства. Сакура быстро оценила его состояние, снова сжавшись немного от вида культи — Наруто ощутимо пошатывался, но при желании действительно смог бы выбраться. Он обрадовался рамену как ребенок и, уплетая его, даже как будто засиял. Пока Наруто ел, Сакура пыталась вспомнить показавшуюся ей тогда дурацкой статью из рубрики женского журнала «Отношения» о том, с каких новостей лучше начинать тяжелый разговор. Чуткость от Мебуки ей унаследовать не удалось. — Я пока не знаю, что сейчас с Саске, но завтра у меня выходной, и я обязательно схожу к Цунаде-сама узнать новости. Когда я была у нее пару дней назад, она рассказала мне, что следующим хокаге должен стать Какаши — он лучше остальных подходит на эту роль, а ее умения сейчас больше пригодятся в госпитале. Он пообещал мне поручиться за Саске перед остальными, и если ты сделаешь то же самое, и если… если он больше не будет совершать ничего плохого, то, наверное, даже сможет остаться в деревне. И способ вернуть вам руки мы обязательно найдем, — внимательно подбирая слова и вглядываясь в лицо Наруто, сказала Сакура. Он молчал, задержав дыхание, а потом шумно выдохнул — немного успокоился. Но быстро снова нахмурился: — Похороны уже прошли, так? Как дела в деревне? И в госпитале? Сакуре только казалось, что ответить на эти вопросы будет сложно — как выяснилось, это отвратительно сложно. — Похороны устроили на следующий день, но люди до сих пор пьют как на поминках… И одновременно победу празднуют. В госпитале сложно — многие были тяжело ранены, а мы не всесильные. Сначала думали, что ирьенинов хватит, но после того, что произошло, не все способны работать, да и остальные не могут находиться около пациентов сутками. Я вижу — каждый делает все, что в его силах. Наруто пристально посмотрел на Сакуру, и от этого взгляда ей захотелось спрятаться — ничего общего с беззаботным парнем, который несколько минут назад увлеченно вливал в себя рамен. — Не нужно меня беречь. Я же все равно все узнаю. И лучше от тебя, чем от других. Ну вот, подумалось ей — и ведь он прав. Самой ведь неприятно было из-за того, что Какаши пытался ее, словно маленькую, успокоить. В конце концов, они с Наруто — одна команда. — Погибших — тысячи; очень многие останутся калеками, а почти все пациенты, которые идут на поправку — бредят, будто еще находятся под действием гендзюцу, — и, подумав, добавила: — Детей, у которых погибли родители, распределили по чужим семьям, но это временное решение. И еще… — Наруто напрягся, стойкий, но все равно не готовый это услышать. — Некоторые, в основном из гражданских, думают, что мы слишком дорого заплатили за победу. Что под Вечным Цукуеми было бы лучше. — Вот оно как, — горько прошептал он, и теперь Сакура как будто лучше его разглядела — тусклые волосы, сероватая кожа, искусанные губы. Расковырял пальцы до кровавых заусениц. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, — дурацкая все-таки была статья. Тяжелые разговоры от глупых ухищрений легче не становятся. — Сакура-чан, я точно смогу им объяснить! Разве кто-нибудь действительно станет думать, что лучше было бы остаться под гендзюцу какого-то придурка? Мы сможем жить спокойно, никаких войн больше не будет! — голос его нарастал, и Сакура покосилась на дверь. Наруто лихорадочно сжимал кулак, готовый прямо сейчас ринуться говорить с каждым, кто сомневается. Такой уж он есть — ураганище, ни переубедить, ни остановить невозможно. Полутонов не терпит. Верно Цунаде сказала — ему еще рано становиться хокаге, политика — не то поле боя, к которому он привык. — Сейчас нужно действовать постепенно. Нужно дать людям отойти, погоревать, отпраздновать… Да и других срочных проблем хватает, — конечно, Наруто ее уже не слушал. Конечно, он сбежал из палаты, как только Сакура закрыла за собой дверь.

***

— Тебе обязательно нужно было сбегать накануне моего последнего дня в статусе хокаге и сразу же ввязываться в конфликты с пьяными? Пусть это теперь разгребает Какаши! — Цунаде недовольно складывала кипы документов в одну большую стопку. — Ну что ты пытался им доказать? — Они должны понять! — горячо подался вперед Наруто. — Цунаде-баа-чан, я должен убедить их в том, что теперь все будет хорошо! — Убедить тех, кто потерял все, ради чего жил, что теперь им будет хорошо?! — взорвалась Цунаде, привставая из-за стола. — Я на твоей стороне, но что мы можем им сказать? Гарантировать светлое будущее? Сейчас мы в полной заднице, ну разве ты не видишь?! Сакура покосилась на Наруто — взгляд у него был нечитаемым. Цунаде, как всегда, быстро остыла и начала растирать виски: — Я не прошу тебя отказаться от своих слов, но пойми, пожалуйста — сейчас не все тебя услышат. Нельзя расшатывать ситуацию стычками. Все и так очень нестабильно. — А что с Саске-куном? — быстро, пока Наруто не нашелся с ответом, спросила Сакура. — Насколько я знаю, он охотно содействовал следствию, и допрос вот-вот должен закончиться. Конечно, его не отпустят без официального решения. Готовьтесь в ближайшее время свидетельствовать в его пользу — будет что-то вроде суда. Надеюсь, остальные Каге не станут препятствовать. Я тоже скажу свое слово, но оно сейчас значит куда меньше, чем то, что скажут Наруто и Какаши… Завтра проведем инаугурацию, его кандидатуру одобрили единогласно. Теперь решения научились принимать очень быстро, — Цунаде поднялась и, скрестив руки на груди, подошла к окну. Даже сегодня рядом с ней не было Шизуне, оставшейся руководить в госпитале — она должна была появиться только на церемонии. Глаза Наруто посветлели: — Наконец-то! Кто бы что ни говорил, Саске заслужил прощения! — Статус Орочимару, Кабуто и остальных тоже обсудим. Их еще продолжают допрашивать, но я считаю, что они могут хорошо послужить деревне. Сакура тоже была в этом уверена. Из Орочимару нужно вытянуть все, что он знает — и заставить помочь с тем, чтобы вернуть ребятам руки. Только на улице Сакура поняла, что Цунаде ничего не узнала у нее о состоянии Какаши.

***

Наруто заметно замялся, когда спросил у Сакуры, куда она собирается — явно не хотел оставаться один. Вид у него был какой-то неприкаянный. — Может быть, навестим Какаши-сенсея? — Сакура сама не знала, почему сделала вид, что до этого вовсе к нему не собиралась. Они увидели Какаши около его дома — он разговаривал с какой-то девушкой из гражданских. Сакура про себя хмыкнула — еще бы, мало кто упустит возможность поговорить с будущим хокаге. Новость о его избрании разлетелась по деревне моментально. К тому же… мужчин после войны осталось гораздо меньше, чем женщин. Почему-то смотреть на их простой разговор (и все же они стояли слишком близко друг к другу) было неприятно — Сакура с удивлением поняла, что испытывает что-то вроде ревности. Ей часто приходилось ревновать Саске, и это противное чувство ей было хорошо знакомо. Увидев Сакуру и Наруто, Какаши торопливо распрощался с собеседницей. — Она спрашивала, когда будет инаугурация, — зачем-то вместо приветствия объяснил Какаши. — Наверное, время всем сообщат не раньше полудня. Я пока и сам толком не знаю. — Поздравляю, Какаши-сенсей! — заговорщицки улыбнулся Наруто. — Я только что видел, как Цунаде-баа-чан готовит для вас огромную стопку документов! Какаши сделал вид, что вот-вот упадет в обморок. — Нечего говорить на улице, — вдруг строго сказал он. — Поднимемся ко мне. В квартире пахло дешевой лапшой быстрого приготовления и немного — лекарствами. Сакура быстро окинула взглядом беспорядок, зашторенные окна, а потом стала украдкой посматривать на Какаши — изменилось ли что-то за те дни, когда они не виделись? Оказывается, уже несколько минут Сакура дышала через раз. — Как у вас дела? Наруто, что тебе сказали в госпитале? — Все нормально, — тряхнул головой Наруто, и Сакура активно закивала. — А с рукой что-нибудь придумается — мелочь по сравнению с тем, что могло бы быть. А вы, Какаши-сенсей? Смотрю, вас основательно потрепало! Да еще и сидите тут в темноте… Какаши едва заметно поморщился. — Я в полном порядке, за меня не волнуйтесь, — едва заметный предостерегающий взгляд на Сакуру. — За эти дни выспался на годы вперед — вряд ли после вступления в должность мне будет позволена такая роскошь. А вот это было похоже на вранье. Сакура уже успела заметить: под глазами залегли тени, которых не бывает при хорошем сне и когда все в «полном порядке». Неужели он ничего не сказал Наруто потому, что лекарства помогли? — Я слышал, ты сбежал из палаты и успел поссориться с какой-то пьяной компанией, — ровным голосом начал Какаши. Видимо, сегодня обойдется без посиделок с воспоминаниями. — Не расскажешь мне, что именно случилось? Наруто моментально вспыхнул. — Представляете, Какаши-сенсей — они сказали мне, что я не имел права решать за всех, оставаться под гендзюцу или нет! Как будто не понимают, что мы все это делали только для того, чтобы спасти их… Еще и плели что-то вроде — «так считает половина выживших»! Это я должен спрашивать — что случилось, пока я отлеживался в этой чертовой палате?! Сакуре было неловко перед Какаши за то, как Наруто разговаривает с ним — почти кричит. Но он, как всегда, держался спокойно. — Так действительно думают многие, — отрезал он. — И нам придется с этим считаться. Агрессия, которая кажется тебе вдохновляющей речью, породит волнения — люди сейчас потеряны и озлоблены. Мы должны обеспечить им стабильность, уверенность хотя бы в завтрашнем дне, и наладить работу в госпитале, чтобы помощь можно было оказать всем, — кивок в сторону Сакуры. — Тогда, может быть, все и уляжется. А потом уже будем работать с теми, у кого не получится приспособиться. Я надеюсь на то, что ты меня — как своего друга и хокаге — в этом поддержишь. По лицу Наруто было видно, что так долго ждать ему не хочется. Но ответить снова было нечего — рассуждения Какаши выглядели слишком логичными. Да и слово «друг» от учителя дорогого стоило. Они отказались от любезно предложенного странного на вид печенья, и Сакура немного помялась у порога — сказать при Наруто о том, что она должна осмотреть Какаши, значило признать — они что-то от него утаивают. Не зря ведь он тогда так предостерегающе на нее посмотрел. — Я домой, — на удивление легко соврала Сакура, вдохнув прохладный осенний воздух. — Из-за работы в госпитале почти не вижу родителей. — А я вот подумал, что хочу увидеться с Шикамару и остальными… Но сначала провожу тебя, ладно? — мягко улыбнулся Наруто. — Не нужно, мне ведь недалеко. Лучше поторопись к Шикамару. Я слышала, он станет помощником Какаши-сенсея — дел у него теперь будет по горло. Пришлось подождать, пока Наруто скроется из виду.

***

— Почему вы соврали ему о том, что с вами все в порядке? — протискиваясь через узкую прихожую мимо растерянного Какаши, сразу же перешла к делу Сакура. — Кроме меня, тебя и Цунаде никто не должен ничего знать. Как думаешь, подслеповатый потрепанный старик во главе деревни ассоциируется у жителей со стабильностью? Эту проблему нужно решить как можно скорее. — Вовсе вы не старик! И почти не выглядите потрепанным, — горячо возразила Сакура, но быстро осеклась. — Значит, лекарства все-таки не помогли? — Похоже, стало только хуже. Цвет твоих волос, например, сегодня мне кажется более блеклым… Сакура предпочла отложить мысль о том, почему он помнит точный оттенок ее волос, и разочарованно цокнула языком: — Есть более сильнодействующие препараты, но терапевтическая доза в их случае может оказаться токсической. Цунаде-сама доверила мне доступ ко всем лекарствам, но сначала вам нужно обязательно сдать анализы… — Отлично, — большую часть сказанного Какаши будто пропустил мимо ушей. — Мне нужно начать принимать их немедленно. — Да вы не слышите меня что ли? Давайте я хотя бы кровь у вас возьму, проверю глаза, и точные симптомы мне опишите! Какаши моментально сгреб на пол все, что громоздилось на письменном столе, и сел, положив на него согнутую в локте руку: — От света глаза сильно болят — поэтому зашториваю окна, а вечером включаю только ночник. Перед глазами вроде как помехи, этого не было — добавились к темным пятнам. Я бы сказал, вижу похуже, чем когда-то после использования Шарингана. Да и тогда это так долго не продолжалось, даже если из-за техник шла кровь. Было слишком темно — пришлось немного отдернуть занавески. Сакура чересчур аккуратно, похолодевшими пальцами, распаковывала иглу и пробирки. — Понятно, — коротко бросила она, сев рядом с Какаши. Он закатал рукав, но Сакура медлила — и поймала полувопросительный взгляд. Нужно было наложить жгут, и от ощущения странной вынужденной близости в горле пересохло. Будет стыдно, если она не с первого раза проведет такую элементарную манипуляцию. Прикосновения, даже через медицинские перчатки, ощущались острее, чем Сакура была готова вытерпеть. Если представить, что это просто очередной пациент, должно стать легче. Попала в вену с первого раза — уже хорошо. Какаши шумно втянул носом воздух. Странно — он такие уколы вообще ощущать не должен. Вата, пластырь — теперь можно сделать очень занятой вид, собирая инструменты и образцы в аптечку. И лихорадочно думать о том, чем ему можно помочь и почему все развивается по самому плохому сценарию. Обязательно нужно посоветоваться с Цунаде. — Завтра результаты будут готовы, и, если все окажется в порядке, — Сакура выделила "если", — подберу дозировку и сразу же зайду к вам. Наверное, если не хотим огласки, лучше домой, а не в резиденцию — допустим, послезавтра рано утром? Смогу перед госпиталем. Какаши быстро кивнул. Для него все эти анализы были тратой времени, но приходилось соглашаться — знал, что Цунаде тоже не позволила бы ему обойтись без них. — Я проверю ваши глаза, — почему-то неуверенно полуспросила-полупредупредила Сакура, снова придвигаясь ближе. Ей пришлось коснуться его кожи без перчаток — под глазами она была совсем тонкой и сухой. — А ведь вы даже преуменьшили немного, да? Вместо ответа Какаши хмыкнул. Повисла короткая тишина. Сакуре что-то снова ударило в голову, не иначе. — Хотите, я вам погадаю? Моя тетка увлекалась всякой чушью вроде хиромантии, я даже что-то из этого помню, — и прежде, чем Какаши успел отреагировать, развернула его ладонь к себе. Линии перед глазами расплывались. — И что же там? — можно подумать, ему интересно. — Я вижу, — Сакура понизила голос, вспоминая, как тетка делала так же, гадая соседкам на кухне, — что инаугурация пройдет безболезненно, а бумажной работы окажется меньше, чем вы думаете. Деревня расцветет — конечно, для этого придется поработать, но потом от вас все отстанут, и вы сможете отдыхать на горячих источниках и путешествовать по миру, пока не умрете во сне от старости. Линия жизни у вас о-о-очень длинная. — За такие неправдоподобные предсказания я бы не заплатил ни ре, — признался Какаши. — Но если все так и произойдет, я даже готов, как ты выразилась, поработать. Будто у него есть выбор, подумала Сакура, слегка сжав и быстро отпустив его ладонь. Зрачки у Какаши были расширенными. — Завтра я буду в госпитале, поэтому не увижу инаугурацию. Подарок у вас уже есть… Надеюсь, все пройдет быстро. — Ну и нечего на это смотреть, — Какаши, кажется, скривился. Под маской было не разглядеть. — Мой портрет на скале еще успеет тебе надоесть. Это вряд ли. Они так и не поговорили по-настоящему, но сейчас главное — вылечить его, а не разбираться в том, что между ними происходит. Если вообще есть в чем разбираться.

***

Ирьенины прилипли к окнам — не каждый день вступает в должность новый хокаге. Разглядеть происходящее было нетрудно, но лица Какаши отсюда видно не было — его скрывал громоздкий головной убор. Плащ смотрелся на нем немного странно — может, просто с непривычки. Интересно, хоть кому-нибудь из участников нравятся эти официальные мероприятия? Пока все следили за церемонией, Сакура пыталась оценить реакцию толпы. Некоторые выглядели воодушевленно, другие — перешептывались или угрюмо стояли позади. В любом случае пришли почти все — и теперь было еще заметнее, как поредели ряды шиноби. Сакура бросила взгляд на скалу — верхняя часть лица уже была высечена. После войны работали и принимали решения действительно очень быстро. Глаза получились особенно неудачно — у оригинала они куда красивее. И разрез немного другой. Сакура отвернулась от окна.