Тиканье часов и тихий скрип мебели — всё то, что перебивало повисшую в воздухе вязкую тишину. Фил хотел начать разговор, хотел спросить, но не мог. Он обещал не допрашивать. Обещал, но отстранённо смотрящий в окно парень вызывал столько вопросов, что сдерживать их было крайне сложно. Почему он так спешил домой? Почему он так реагирует на упоминание родителей? И откуда у него эта царапина на щеке? Особенно Фила интересовал последний вопрос, так как он мог быть связан с остальными, по крайней мере, блондину так казалось. Ведь вокруг ссадины явно был след удара, который постепенно сходил с лица, а румянец от холода только ускорял этот процесс.
— Хватит пялиться на моё лицо, — пробурчал Илья, пряча покрасневшие щёки за чашкой.
— Я смотрю на царапину, а не на лицо, — поправил того Фил, отпив из чашки пустоту: чай давно закончился.
Опустив взгляд, Илья коснулся щеки. Немного саднило, но больно было не из-за царапины. Больно от осознания.
— Мне нельзя водиться с людьми, — отвернувшись к окну, Илья склонил голову к плечу, — Я её огорчил. Она не выносит лжи…
Фил хотел спросить о ком он, но промолчал, чтобы не отпугнуть сейчас парня. Илья начал говорить. Вряд ли он в ближайшее время повторит этот жест откровенности. Облокотившись о стену, блондин ловил каждое движение, слово.
— «Да как ты посмел так поступить со мной?». А что я сделал-то? — Илья сжал край рубашки, уставившись в темно-сизые фигуры деревьев, — А, да, конечно — вышел за периметр леса, так ещё и принёс твою куртку. Это стоит волнения, а то что твой сын сутки не появлялся дома — нет.
Медовые омуты, в которых пылало негодование, завораживали Фила. Парень понимал, что за всем тем пожаром скрывался и тлел болезненный огонёк. Раньше он редко обращал внимания на это, ведь другие были более чем открыты с ним, но с Ильёй было иначе. Только по глазам и поймёшь, что происходит в душе парня. «Глаза — зеркало души человека,» — Фил лишний раз убедился в справедливости этого выражения.
— «Врёшь мне прямо в лицо?» — да, лгу. Я же не мог рассказать о тебе или о тех козлах, что стреляли, — Илья перевёл взгляд на блондина, меняясь в лице, — Довольно. Вечер откровений закончен.
Оставив чашку, Илья спешно направился к двери. Подскочив за парнем, Черных хотел остановить его, но входная ручка опередила блондина. Звонкий лай оглушил обоих. Баки стояла прямо перед дверью, скалясь на рыжика.
— Фил! — вскрикнул Илья, прячась за спиной Черных.
— Фу, Баки, фу! Отойди! — чувствуя, как веснушчатые кисти мёртвой хваткой вцепились в его свитер, Фил пытался отогнать собаку.
Приготовившись, Баки хотела уже рвануть в сторону обоих, но во время подоспевшая Кира перехватила её за ошейник. Отходя подальше, парни не сводили глаз с оскала животного.
— Кира!
— Да поняла я уже, — уводя собаку за дверь, Сменкина бросила взгляд на рыжика.
— Она тебя не тронет, — шепнув Илье, Фил дотронулся до сжатой на плече кисти, — И Кира с Артом тоже.
Но Муромову слабо верилось в эти слова — лай до сих пор доносился совсем близко, хоть и за дверью. Выглянув из-за спины блондина, Илья смотрел на вошедших. Арт, видимо, слишком уставший с дороги, не особо-то удивился новому знакомому. Кинув пару слов, шатен ушёл наверх. «Это сокращало риск лишних вопросов,» — думал Фил, пока не обернулся на девушку. Скрестив руки, Сменкина внимательно разглядывала рыжика. Илья сильнее сжал свитер блондина.
— Помниться мне, что наш новый знакомый, — протянула Кира, подходя ближе, — Был ранен. Тогда куда вы собрались, тем более сейчас? — кивнув на кинутую курту, девушка смотрела в лазурные глаза.
— Мы? — отпустив парня, шёпотом спросил Илья.
— Мне тебя одного надо было отпустить? — задал встречный вопрос Фил, наклонившись к рыжику, — Я вообще не понимаю, почему ты хотел уйти.
— Ещё не нашептались? — подала голос Сменкина, проходя на кухню, — Я жду минуту и начинаю допрос с пристрастием, если не придёте.
Парни переглянулись. Илья явно боялся Киру не меньше, чем Баки, поэтому с немым вопросом уставился на блондина. Фил хотел было сказать, что Сменкина шутит и навряд ли выполнит обещанное, но врать Муромову не хотелось. По крайней мере, все шишки полетят на блондина, но уйти Илье точно не дадут. Хотя бы та же собака залает, как только почует парня вблизи себя, оповестив ребят о его побеге.
— Десять… девять… во.
— Мы идём! — спешно откликнулся Фил, ведя рыжика за собой.
Налив себе кофе, Кира наблюдала за севшими перед ней парнями. Илья смотрел в пол, краснея от непонимания происходящего. Откровенно говоря, он впервые был в такой ситуации и не знал, что ему стоит делать или говорить. Решив, что свалить всю ответственность на блондина хорошая идея, Илья молчал. Фил же, смекнув, что отдуваться придётся ему одному, сдавленно выдохнул.
Был бы перед ним другой человек, парень бы несомненно соврал. Однако сейчас это бесполезно. Кира — тот человек, которому врать себе дороже. Любая попытка Фила всегда оканчивалась для него ещё большим негодованием со стороны Сменкиной и синяками, хотя последнее случалось редко и только в случае, если ложь окончательно доводило девушку.
— В общем, Илья — это Кира, Кира — Илья, — начал Фил, сложив руки пред собой, — Куда он хотел идти, я не знаю, но рана уже не мешает ему передвигаться. Я проверял. Поэтому, если ты думала, что я настолько безответственный, чтобы отпустить раненного в лес, то ты не права. Я собирался с ним и…
— В смысле
с ним? — перебил того Илья, нахмурив брови, — Я тебя не звал.
— А мне запрещено передвигаться в схожем с тобой направлении? — подняв бровь, Фил смотрел в медовые глаза, — Тем более, мы не закончили разговор, — последнее парень добавил тише, сменив интонацию.
Задумавшись, Илья на мгновение замер. Фил не смеялся над ним или сожалел о том, что слушал его жалобы. Парень искренне интересовался его жизнью. В груди что-то неприятно кольнуло. Опустив взгляд, Илья промолчал.
— Ясно, — допив кофе, Кира расслабила плечи, — Илья, тебе ведь не нужно срочно домой? На улице довольно темно, да и, как я поняла, ты живешь где-то в лесу. Может останешься?
— Мне… — задумавшись, Илья поймал на себе взволнованный взгляд блондина, — Мне нельзя сейчас домой…
— Хорошо. То есть, нет, плохо. То есть, — Фил глупо улыбнулся, встав из-за стола, — Короче, я не против, что ты останешься.
Пройдя мимо Вика, Черных повёл рыжика наверх. Сменкин хотел было что-то сказать, но промолчал, так как парни уже скрылись за дверью. Поправив очки, Вик спустился вниз, к сестре. На кухне царила тишина, в отличии от улицы, где, почуяв Илью, собака вновь залилась лаем. Царапаясь в дверь, Баки тщетно пыталась дозваться до ребят. Сев рядом, парень не мог не заметить беспокойный взгляд сестры.
— Переживаешь за Баки?
— Она — девочка сильная, ей холод не грозит, — улыбнувшись, Кира посмотрела на лестницу, — Скорее за Фила. Ты заметил?
— Ну, знакомых он всегда заводил быстро, — протянул Вик, поймав взгляд сестры, — А, ты про Сергея Викторовича? Я думаю, не стоит сейчас давить на него с этим. Фил сам начнет разговор.
— Ты уверен? — изогнув бровь, Кира прошлась к лестнице, — А по-моему, он просто бежит от проблем и хватается за всё, что только попадется. Например, Илью…
Девушка на мгновение остановилась — меж мрачных фигур деревьев промелькнули огоньки, хищно осматривающие окна. Отвлёкшись на звон разбитой чашки, Кира потеряла их из виду. «Показалось, наверное, ” — заключила Сменкина, возвращаясь к горе-братцу. Собирая осколки, Вик слегка порезался, но убирать не перестал.
— Перевяжи лучше. Я приберу.
Виновато кивнув, Вик ушел наверх. Убрав оставшиеся осколки, Кира оглянулась. На неё вновь смотрели янтарные огоньки. Только девушка хотела подойти к окну, чтобы разглядеть получше, Баки залаяла ещё громче. Огни скрылись.
— Либо мне пора спать, либо там и правда были глаза… — напряжённо протянула девушка, выбрав первый вариант.
***
Старый, но такой уютный дом с потрескивающим камином надолго отпечатался в сознании мальчика. В тёплых отблесках пламени, играющих на стенах, поблёскивала рамка. Илья всегда удивлялся, смотря на неё, почему мама и папа не отвечает, когда он им машет. Ведь они стоят и улыбаются, смотря на сына с фотографии. «Почему же они не двигаются?» — для мальчика это было загадкой, хоть мама и не раз пыталась его убедить, что это всего лишь картинка. Но Илья всё равно продолжал махать фотографии.
— Солнце, мы здесь, — расплываясь в улыбке, Михаил подошёл к сынишке, — Ну, что ты расстраиваешься? Мы с мамой всегда будем рядом, — погладив непослушные огненные пряди, мужчина протянул мальчику часы, — Смотри, папа и мама здесь тоже есть.
В медовых глазах отражались фигуры родителей, приветливо улыбающихся в объектив камеры. Взяв крохотными ручками часы, Илья заворожённо рассматривал вещицу. Красивые серебряные часы на цепочке, на корпусе которых играли отблески пламени.
— Милый, шорохи на улице не прекращаются, — обеспокоенно произнесла Яна, смотря в окно, — Кто-то ходит рядом.
— Глупости, кто здесь может быть? — подойдя к жене со спины, Михаил приобнял её за талию, — Уже поздно, Илюше пора спать. Вы идите, а я проверю что там и приду, хорошо?
Яна кивнула, ещё раз окинув улицу обеспокоенным взглядом. Поцеловав мужа и взяв сына на руки, Муромова ушла в спальню. Несмотря на слова мужа, сердце женщины не могло успокоиться. Она слышала кого-то. Один или двое, но точно кто-то был за домом. Было слишком поздно для визитов — этот факт и не давал Яне спокойствия.
Сжимая в ручках часы отца, Илья клевал носом. Склонив голову на подушку, мальчик ощущал тёплую руку матери на непослушных прядях. Сон окутывал ребёнка, а вместе с ним и Яну.
Прикрыв глаза, Муромова обняла сына. До слуха донеслись приглушённые голоса. Михаил пытался успокоить кричавшего.
Кричавшего. Яна подошла к окну. Два силуэта, пошатываясь, стояли возле знакомой фигуры мужа. Женщина не могла почуять их запах отсюда, но от незнакомцев явно несло алкоголем. «Мне не нравится это всё, — Яна оглянулась на мирно сопящего сына, — Я не могу оставить Илюшу одного. Миша же сможет… ” — но мысли перебил треск разбитого стекла.
Выбежав из комнаты, женщина с ужасом смотрела на языки пламени, охватывающие пол. Осколки бутылки валялись перед камином. Огонь направлялся к спальне.
— Хватай Илью и беги! — влетев в дом, Михаил пытался затушить пожар.
— Миша, кровь… — голос Яны дрогнул при виде стекающим по лицу мужчины каплям.
— Беги!
Муромова вбежала в спальню. Илья напугано смотрел на слёзы матери, прижимавшей его к себе. Огонь перекрыл выход. Отражаясь в медовых глазах мальчика, языки пламени приближались.
Открыв окно, Яна аккуратно, не выпуская ребёнка из рук, выбралась на улицу. Отбежав подальше от дома, Муромова с ужасом смотрела в окна. Михаил был внутри. Слёзы не понимая скатывались по веснушчатым щекам. Яна чувствовала страх сына. Закрыв глаза ребёнку, Муромова звала мужа. Треск горящего дерева и завывающий ветер был ответом.
Сердце разрывалось в груди. «Почему всё так произошло? Почему с её семьёй?» — эти вопросы не давали ей покоя. Яна чувствовала, но не могла ничего сделать. В сознании всплыли две фигуры. «Они… Эти люди виновны во всём, ” — глухая боль заглушала собой плачь сына и треск деревьев.
Приглушённый вскрик раздался из-за разбитых окон. Яна неосознанно бросилась к дому, но вход преградили рухнувшие балки. В дом не войти: огонь перекрыл все выходы.
— Миша! — голос матери навсегда отпечатался в сознании Ильи.
***
Илья тяжело дышал, ворочаясь во сне. Грудь парня еле вздымалась, кожа в отблесках луны принимала ещё более бледный вид, чем при свете солнца. Это пугало Фила.
Черных проснулся не так давно, но минуты тянулись настолько долго, что казалось прошёл как минимум час, а то и больше. Фил наблюдал за парнем, боясь что-либо сделать. Илья явно снился кошмар. Тело парня сковало: он не мог ничего сделать, не мог помочь, продолжая лишь наблюдать за спящим.
Муромов что-то невнятно бормотал — Фил не мог разобрать ни слова. Лицо парня на мгновение приобрело странное выражение, из-под рыжих ресниц скатилась слеза. Сердце блондина неприятно сдавило: он впервые видит слёзы Ильи. Оставлять так Муромова больше нельзя, и Черных, решившись, легонько потряс парня за плечо.
— Илья, — позвав того шёпотом, Фил с облегчением вздохнул, когда медовые глаза в недоумении посмотрели в его сторону, — Фух, ты меня напугал. Я уж думал ты не проснёшься.
— Что? — Муромов приподнялся на локтях, наконец, сфокусировав зрение на парне.
— Тебе снился кошмар, — неловко пояснял Фил, указав на мокрую дорожку на веснушчатой щеке, — Ты плакал во сне…
Видимо, до Ильи не сразу дошли слова блондина, так как, зависнув на пару секунд, Муромов смотрел на руку Черных. Проведя кистью по щеке, Илья спешно стёр оставшиеся слёзы. Давно ему не снился тот вечер.
— Ты в порядке? Хочешь, можем поговорить об этом, чтобы…
— Нет, — перебил того Илья, сам не ожидав от себя такой громкости. Заметив растерянность Фила, Муромов добавил, — Я не хочу сейчас об этом говорить. Давай оставим все расспросы на утро?
Виновато кивнув, Фил лёг обратно. В голове крутилось слишком много мыслей, и вряд ли блондин теперь сможет заснуть. Он не хотел доставать парня лишними расспросами. Не хотел, но всё равно сделал. Черных жалел о сказанном: для Ильи это явно было больной темой. Однако Муромов согласился о ней поговорить, пусть и позже — этот факт и вызывал двоякое чувство у парня. С одной стороны, Фил не хотел, чтобы Илье было больно, но, с другой стороны, он был взволнован тем, что рыжик доверится ему. Это противоречие не давало ему покоя, и парень не смог заснуть, пролежав так до самого утра.
