***
— Ром, — тетя Аня непонимающе приподняла бровь, глядя на то, как Бяша и Ромка, румяные и выдохшиеся, заходят в зал, занося готовое мясо внутрь, — А вы… чего это? У тебя все волосы взмокли, — она прищурилась, — И свитер тоже мокрый. Ты чего, в снег падал? — Нет, мам, — Ромка кашлянул, ставя мясо на стол, — Просто казан тяжелый. Пока несли… — он переглянулся с Бяшей, и они оба затряслись в попытках сдержать приступы смеха, — Взмок весь… — он утер лоб тыльной стороной ладони, пытаясь отсмеяться. — Походу, правда казан тяжелый, еле тащили, — дедушка Харитон заулыбался, глядя на то, как в зал заходят Полина с Антоном, которые, увидев попытки Ромы и Бяши сдержать смех, сами не сдержали синхронного прысканья. — Да в снегу они валялись, теть Ань, — выдала их с поличным Полина, усаживаясь за стол. — Ты че? — Ромка возмутился, — Так нельзя! Это предательство! — Это факты, — губы Полины растянулись в сардонической улыбке, — Тем более, нечего все валить на несчастный казан. Поделом вам. — Это просто возмутительно, на, — произнес Бяша, в противовес своим словам усаживаясь за стол и подгребая казан к себе, — Полинка, я в тебе разочарован. — Эх, — она театрально вздохнула, качая головой, — А ведь я хотела после ужина сыграть в мафию… — склонив голову на бок, она усмехнулась, стрельнув взглядом в Бяшу, — Или, например… — В КАРТЫ! — радостно подхватила мысль тетя Аня, которая даже забыла о мясе, как только услышала название её любимой азартной игры, — Вот я бы с удовольствием сыграла сейчас в карты. А вы что думаете? Антон, переглянувшись с Ромкой, практически синхронно запричитали всякую дребедень в стиле «Ну, можно попозже…», «Сейчас, мясо попробуем хоть немножко…», «Я с холода голодный, без мяса не начну». Однако тетю Аню это ничуть не смутило. Напротив даже, она принялась за ужин с удвоенным энтузиазмом. Но эмоции у неё были действительно неподдельные: — М-м, — она прикрыла глаза, съедая кусочек мяса и практически сразу заедая его ломтиком огурца, — Сыночек, ты у меня просто умница, все лучше и лучше получается. — Хм… — Ромка, фыркнув в свой стакан, все же сделал глоток и, поставив его с глухим стуком на стол, произнес, — Спасибо, мам. От Антона не остались незамеченными покрасневшие кончики ушей у Ромки, что свидетельствовало о том, что на данный момент тот хоть и был смущен, но в то же время капитально доволен собой и фурором, который он смог произвести на всех остальных. — Ром, действительно, отлично получилось, — дед Харитон расплылся в улыбке, — Ты прям молодец, такое мясо я уже давно не ел. — Ну, мне Петров помогал, — хвастливо произнес Ромка, гордо вскинув подбородок, однако не успел Антон даже вставить свои три копейки, как тот тут же продолжил, — Но я не спорю, что все остальное было на мне. Так что… да, — он откинулся на спинку стула, — Я неплохо справился. — Хвастун, — констатировал факт Антон, нарезая свое мясо маленькими ломтиками. И, конечно же, Ромка не смог не заметить шпильку в свой адрес. — Завидуй молча моему успеху, Петров, — Ромка показал ему язык, а Антон ухмыльнулся: — Лепта тут не только твоя, — он вскинул вилку и, дождавшись непонимающе изогнутой Роминой брови, произнес, — Я в этом принимал непосредственное участие. Ромка оскалился: — Да что ты говоришь? А сложно было? — он осекся на полуслове, а затем понятливо заулыбался, — Точно, из башки-то совсем вылетело. Ты же управлялся с настоящим розжигом, — сжав руки чуть ли не в молитвенном жесте, Рома вознес глаза к потолку, произнеся, как блаженный, — Ну, мне до тебя далеко. — Не забывай, — Антон вскинул вилку в предупреждающем жесте, и Рома, приподняв брови, посмотрел на него с вызовом, ожидая последующей реплики, которой по его самолюбию ударили практически мгновенно, — Если б не я, то у своего костерочка ты бы сидел один. — У мангала. — У костерочка. — Щас рожей в салатницу полетишь, — обрубил Ромка, — Да и даже если б я один был у мангала — ниче страшного. Лучше, по крайней мере, чем косить на то, как ты пытаешься молнию призвать своими взмахиваниями. — Да боже ж ты мой, — Антон страдальчески возвел глаза к потолку, — Да там проще было мангал этот опрокинуть, чем вручную там что-то разжигать. — Ага, — Ромка отпил, — Даже селедка в ведре реще дергается, чем ты. — Так моя жизнь не под угрозой была, как у селедки твоей. — А надо было? Антон сделал глубокий вдох, а Ромка до смешного широко раскрыл глаза, точно опасаясь следующих действий со стороны своего оппонента. — Теть Ань, — хрипло произнес Антон, — Мне что-то салата захотелось. Не дадите салатницу? Бяша прыснул, замаскировав это под кашель, а Ромка, прищурившись, произнес: — Ниче ему не давай, мам. Не рукожопый, сам дотянется. — Какая же Новогодняя ночь без задушевных конфликтов, а? — произнес дед Харитон, и почему-то один только звук его голоса мгновенно отрезвил что Антона, что Ромку, буквально потушив разгорающееся между ними пламя соперничества. Дед Харитон устроился поудобнее, сложив руки на груди, и хоть в его голосе звучала доброта, понять то, что характер его манера речи несла поучительный, не составляло никакого труда — Так, молодые люди. В моем доме никаких порицаний. И лиц в салатницах тоже, — Полина хихикнула, а Антону вдруг стало не по себе из-за того, как глупо и по-детски он, вероятнее всего, смотрелся со стороны. — Простите, — неловко произнес он, потупив взгляд, потому что никак не мог решиться на то, чтобы пересечься с Харитоном глазами. — Да, деда, ты прости, — произнес Рома со вздохом, а потом внезапно хлопнул Антона по плечу, немного сильнее, конечно, чем требовалось в такой ситуации, но зато явно для того, чтобы обозначить его дружелюбный подход, — Мы в шутку, если вдруг че, никто никого не это… — Я понял. Что «не это», — дед Харитон хмыкнул, — Ладно, наливайте шампанское, выпьем за праздник.***
Если только в первые минут двадцать Антон практически не ощущал выпитого во дворе шампанского, то после трех бокалов, выпитых уже дома, он понемногу начинал чувствовать, что его начинает штормить. Казалось, что в самой гостиной понемногу становится жарко, его щеки, скорее всего, уже заливались румянцем вовсю, в то время как Полина и дед Харитон казались абсолютно непробиваемыми, сколько бы они ни опрокинули бокалов. А вот на тетю Аню с Бяшей выпитый алкоголь подействовал только таким образом, что они развеселились ещё хлеще, чем до этого. Рот Бяши практически не затыкался, разражаясь постоянными шутками, высказываниями и комментариями, которые, к радости Антона, совершенно никого не раздражали. Напротив — веселое состояние обоих подействовало и на остальных. Единственный, кто пребывал в той же кондиции, что и Антон, был только Ромка, который стал более болтливым и рассеянным, то роняя на тарелку помидор, который он уже подносил к раскрытому рту, то слишком громко звеня столовыми приборами. — Ну, что же… — Полина потерла в предвкушении руки, — Давайте сыграем в мафию? — А таблички разве были? — уточнил Бяша, откидываясь на стул с сытой улыбкой на лице. — Да даже если нет… — Полина, задумавшись, щелкнула пальцами, — Если что — карты используем. Да и в дурака сыграть потом можно. — Карты… — дед Харитон покачал головой, — До чего же необразованная вульгарная вещь, — он покачал головой, а потом, помолчав несколько секунд, произнес, — Неси скорее. — А кто вести будет? — спросил тихо Антон, когда Полина скрылась в дверном проеме. Ромка, моргнув, ответил: — Вообще дед любит вести. И Бяша ещё. — Я тоже вести люблю, — тетя Аня подняла руку. — Мам, нет, — Ромка развернулся к ней, — Ты постоянно забываешь, кого убили, кого вылечили, кого посадили. — Зато я веду очень артистично, — она гордо вскинула подбородок, и этим жестом Рома настолько походил на неё, что это даже пугало. — Тебе кажется, — Ромка засмеялся, — Ты постоянно начинаешь голос понижать, чтобы типа… — он защелкал пальцами, — Нам было страшно-о, — он смешливо поморщился, — А по факту это смешно. — Рома, завидуй молча, — тетя Аня показала ему язык, — У меня хотя бы голос не как у дохлой селедки. Антон удивленно прыснул, наблюдая за тем, как Ромин дух соперничества разгорается не на шутку. — Так-так-та-ак, — произнес Рома, складывая руки на столе, — Мам, по-моему ты… — Я нашла! — начинающуюся тираду Ромки прервал громогласный голос Полины, которая зашла в зал с колодой карт, — Как раз нас шестеро. Играть можно с любовницей. — Пускай, может, два мирных жителя будут? — поинтересовался дед Харитон. — С любовницей интересно, — Полина улыбнулась, а тот пожал плечами: — Как знаешь, Поль. — Но если игра не пойдет, то подключим мирного жителя, — она примирительно улыбнулась, и дедушка, кажется, окончательно растаял. — Хорошо-хорошо. Давай сюда, первый кон я поведу, — он протянул руку, в раскрытую ладонь которой Полина вложила карты, — Все же с правилами ознакомлены? — получив немного скомканное, но все же единогласное «Да», он удовлетворенно хмыкнул, — Очень хорошо. Но на всякий случай напомню, вздыхать мне тут не надо. Мафия у нас — это туз, Любовница — дама, король — это Комиссар, а валет — доктор. Карты с цифрами — это мирные жители. Ну, — он слегка рассмеялся, — Мирный житель у нас пока один. Ну что ж, давайте начинать, — на удивление быстро перетасовав крошечную колоду, он резво разложил все по столу, пять карт буквально подлетали к своим обладателям. Антон, почувствовав почти что детский азарт, с энтузиазмом протянул руку к своей карте, а после — протащив её через стол, подвел к глазам, слегка отклонив, чтобы никто уж точно наверняка не увидел. Что-что, а такие игры Антон любил, азарт они разжигали нешуточный. Он взглядом внимательно прошелся по самому карточному рисунку, и уже только потом метнулся к масти и рангу карты. Червовый король. Комиссар. Он был немного разочарован, потому что где-то на задворках сознания рассчитывал увидеть там туз, который сделал бы его мафией, но роль комиссара была не маловажная и достаточно интересная, по крайней мере, она Антону казалась подходящей, да и за решетку людей сажать — веселое дело. Особенно если они в чем-то виновны. — Ну что, все ознакомились с ролями? Все кивнули, положив карты на место рубашкой вверх. Как ни странно, никто из участников игры, включая самого Антона, не выдал никаких эмоций, которые могли дать хоть какую-то зацепку касательно того, у кого какая роль. Даже по обыкновению очень эмоциональная тетя Аня в тот момент казалась максимально сосредоточенной и хладнокровной. Лишь только Полина издала тихий смешок и протянула: — Какие сразу все серьёзные стали-и… — И тебе не помешает, — дед Харитон хитро улыбнулся, — Так, начинаем. — Сразу с первой ночи? — поинтересовалась тетя Аня, устраиваясь на стуле поудобнее. — М-м, нет, — тот покачал головой, — Вначале мне нужно… хм, ознакомиться с тем, кто есть кто среди вас. — О, хорошо, — произнес Антон, и дед Харитон, посмотрев на него добрым взглядом, произнес: — Так… Антону уже стало до жути интересно, кто среди остальных может быть мафией, кто — доктором, а кто — мирным жителем? Конечно, уже в начале бесполезно пытаться что-либо определить, поэтому пока что придется смириться ненадолго. — Город засыпает… Мир перед Антоном накрыло черной пеленой век, и он сосредоточился, превратившись в сплошной сгусток, сотканный из органов чувств, с помощью которых он твердо вознамерился определить мафию с самого начала. Слухом, осязанием, интуицией, да чем угодно. — …Просыпается Мафия. Но и круг людей, среди которых Антону довелось играть в эту игру, был не так прост. Понять, откуда исходят внешние шумы, телодвижения или хотя бы какая-то активность, было очень трудно, поскольку кто-то нетерпеливо заерзал в дальнем правом углу: тетя Аня. Затем кто-то прочистил горло с той же стороны: Бяша. Затем до него донесся звук Полининого выдоха слева. И ведь явно не случайно. Каждый стремился запутать остальных, либо отведя подозрения на себя, либо наоборот — от себя. Мысленно Антон примерил роль мафии на каждом из участников, даже если вне контекста игры. И, если честно, кто угодно здесь мог быть мафией. Хоть и с некоторыми отличиями в поведенческих аспектах. У каждого были свои стороны, которые присутствуют в сильной личности, которая должна вести за собой остальных. Возможно, это будет не так просто. В конце концов, помимо смекалки, дедуктивных способностей и умения вовремя издать шорох, чтобы отвлечь остальных, в этой игре требовалось ещё и неплохо играть. И вот на этом этапе уже будет видно, кто будет близок к тому, чтобы рассыпаться, а кто будет стойко держаться на плаву и до последнего не открываться. — Так, хорошо, — Харитон удовлетворенно хмыкнул, — С Мафией я удачно познакомился, Мафия может закрывать глаза. Теперь, — его голос встал более вкрадчивым, — Покажитесь, Комиссар. Антон открыл глаза, почему-то немного заволновавшись, точно ему предстояло выступить с докладом на огромную аудиторию. Он старался пока не смотреть в сторону остальных, чтобы не начать примериваться, кого потенциально можно упечь за решетку. Не хотелось так же выдавать себя лишними движениями, из-за шороха которых сразу можно будет догадаться, что за нерадивый парень взял на себя роль комиссара. Дедушка Харитон слегка ему улыбнулся: — Чудно, с господином Комиссаром я тоже познакомился, так что закрывайте глаза, Комиссар. Дальнейшая минута-полминуты прошли в последующем ознакомлении с остальными участниками игры, а именно — с Доктором, Любовницей и Мирным жителем. Вроде бы это была обыкновенная игра, а он уже на нулевом этапе так погрузился в её атмосферу, что в нем уже на самом деле пробудился неподдельный, живой интерес ко всему происходящему. Было действительно невтерпеж, наконец, перейти к активным действиям. И, судя по всему, остальным тоже уже хотелось поскорее перейти в самую захватывающую часть игры. — Так, ну что же, — обратился к ним дедушка Харитон, когда все открыли глаза после ознакомления, — Я теперь всех знаю, и можете мне поверить — этот кон будет очень интересный. — Да уж… — Полина потянулась, — Охотно верим тебе, деда. — И правильно делаете, — он хмыкнул. — Уф, — Ромка потер руки, — Чую, орня здесь стоять будет… — Да ну тебя, — тетя Аня фыркнула, — Не будет такого. — Ага, я посмотрю на тебя после первого кона. — Салатница все ещё рядом со мной стоит, берегись. — Берегусь. — Ну, что же, — дед Харитон произнес вкрадчиво, — Тогда продолжаем. Антон устроился поудобнее, настраивая себя на максимальную скрытность. — Город засыпает, — мир погрузился в черный цвет, — Просыпается Мафия, — ни звука, — Делайте свой выбор, — за этим точно также следует абсолютная тишина, а затем хмыканье, — Мафия сделала свой выбор. Мафия засыпает. Антон сглотнул. Мог ли сейчас кто-нибудь кивком головы указать на него, тем самым обрекая его роль Комиссара на гибель? Не хотелось бы, конечно, вылетать в первом же коне. Что же, если Мафия начала действовать… — Просыпается Комиссар. То в игру вступает и Антон. И вновь все точно так же. Дедушка Харитон, сидящий напротив него и загадочно ему улыбающийся. Остальные участники игры с закрытыми глазами. И как определить среди них мафию? Понятное дело, что сейчас каждое его решение будет навскидку, но все-таки не хотелось прогадать или ткнуть пальцем в небо. Но не стоило забывать о том, что у Антона все же имелось право попробовать определить, кто Мафия. — Комиссар, кого Вы желаете проверить? — поинтересовался дедушка Харитон. Вот оно. Была одна попытка, и Антон собирался выжать из неё максимум. Даже если он не узнает, кто Мафия, ему необходимо было провести какой-никакой, но анализ, чтобы дальше, при голосовании, убедить остальных скрутить именно того, кто предположительно играет за мафию. Антон прошелся взглядом по всем участникам. Кто же из них? Все сидят тихо и неподвижно, ничем не выдавая своего напряжения. От этого пытаться вычислить среди остальных мафию было так же бесполезно, как и взбираться вверх по абсолютно гладкой стене. Антон, стараясь не шуршать своим свитером, наугад указал пальцем на тетю Аню и практически сразу разочаровался, как только дедушка Харитон отрицательно махнул головой. Не Мафия. Не она. — Комиссар, будете ли Вы арестовывать кого-либо из участников? Антон отрицательно мотнул головой. Сейчас лучше всего залечь на дно. По крайней мере в его случае. Арестовав кого-либо, он только упростит задачу поиска мафии для остальных, выдав себя своими действиями, а это было очень неблагоприятно для партии, которую желательно протянуть хоть немного дольше. Одно он уже знал, тетя Аня точно не Мафия в этой игре. А значит круг поиска сузился до Полины, Ромы и Бяши. — Хорошо, — произнес дедушка Харитон, — Комиссар, закрывайте глаза. Антон, закрыв глаза, позволил себе понадеяться на то, что исход первой ночи окажется достаточно любопытным, чтобы эта партия оказалась интересной. — Просыпается Любовница, — Полина, сидящая слева от Антона, усмехнулась, немного запутав его, потому что он не услышал, издал ли кто-нибудь шорох с другой стороны, — Кого Вы выберете спутником себе на эту ночь? — несмотря на серьёзность происходящего, в голосе дедушки Харитона почему-то все больше и больше прорезалась улыбка, как будто его действительно неимоверно забавляло и интриговало происходящее, — Хорошо, Ваш выбор принимается. Закрывайте глаза, — голос Харитона стал чуть тише, — Близится утро. И последним глаза открывает Доктор, — то, как прозвучал голос дедушки, его интонация и эфемерный образ Доктора, личность которого Антон даже не мог себе представить, его взбудоражило, — Кого Вы излечите от ранения? Тот факт, что финал первой ночи был совсем близок, подогревал интерес Антона. — Доктор сделал свой выбор, — после короткой паузы, дедушка Харитон продолжил, — Наступило утро. Город просыпается, — когда Антон и все остальные выжидающе взглянули на него, раскрыв глаза, он хитро усмехнулся и произнес, — Ну что же, очень интересный у нас исход получился. Убита у нас Аня… — ЧТО? — тетя Аня практически возопила на весь дом, — Да что это такое?! Это, между прочим, уже не первый раз, когда меня убивают! Как вам доверять-то?! — Мам, — произнес Рома удовлетворенно, — Мы играем впятером. Тебя не один раз ещё убьют. — Ну-ка помолчи, сыночек… — она угрожающе вскинула палец, но тут дедушка Харитон, предотвращая все её возмущения, произнес: — Но, как ни странно, практически сразу Аню вылечил господин Доктор. Практически мгновенно возмущение тети Ани сошло на нет: — Даже так… — произнесла она чуть тише, — Значит, я могу продолжить игру, — дедушка Харитон кивнул ей и затем продолжил: — Комиссар пока не стал никого арестовывать. А вот Любовница увела к себе Антона, — почему-то от этих слов стало немного неловко, особенно в тот момент, когда Бяша протянул: — Ай да Антошка! Рома подхватил, ухмыльнувшись: — Везунчик! — Завидуйте молча, — он показал им язык, — Зато мне было весело. — Ну да, ты-то тусовщик прирожденный, вон как перепало, — Рома хмыкнул, засмеявшись в голос, когда Антон пихнул его в плечо. — Отвали, — беззлобно отмахнулся он от Роминых подколок. — Да уж, качели те ещё, — Полина ухмыльнулась, — Первый только кон прошел, а уже такие обороты набираем. — Ну что, — подал голос дедушка Харитон, со смешинками в глазах посмотрев на остальных, — Голосуем? — А я бы вот не стала, — тетя Аня скрестила руки на груди, — Не хочу сразу выбивать игроков. — Какая ты благородная, мам, — Рома, сложив губы уточкой, посмотрел на маму блестящими глазами, словно он был бесконечно тронут. — О, перестань, — она поморщилась, — Что-то ты слишком повеселел от пары бокалов. — Да не, у меня просто настроение хорошее. — Мне это не нравится. Ты не мог бы приуныть? — Не мог бы, — пробормотал Ромка, слегка нахмурившись. Тетя Аня в точно такой же манере сложила губы уточкой, посмотрев на Рому с абсолютно похожим на его выражением лица: — Ой, сыночек, ну ты чего? Я же шучу… — Ох-х, ма-а-ам! — Ромино завывание потонуло в громком смехе тети Ани с Бяшей. Антон тоже засмеялся, а потом, дождавшись, когда пройдет приступ, спросил, все ещё улыбаясь: — Так, а голосовать будем тогда? — А те как? — Бяша развернулся к нему. — Я бы интригу подержал. — Паук, емае, нехрен здесь интриги плести, — фыркнул Ромка. Антон слегка наклонился к нему, произнеся вкрадчиво: — Классная фраза, где вычитал? — Отвали, — Ромка оттолкнул его от себя, и Антон, вновь засмеявшись, произнес: — Да хватит обижаться. — Я, наверное, тоже пока голосовать не хочу, — произнесла Полина, слегка потянувшись, — А то слишком быстро закончится. — Вот именно, Петров ещё с Любовницей не наигра… АХ ТЫ, СОБАКА! — ехидно оскалившийся Рома завопил на середине фразы, резко согнувшись, когда Антон слегка тыкнул его пальцем в ребра. — Ты что, щекотки боишься? — Антон слегка склонил голову, отстранив руку, чтобы она чуть что не попала под удар. — Нет, — несмотря на относительно спокойную интонацию, Ромкино лицо выглядело слишком напряженным, чтобы это казалось правдой. — Так боишься или нет? — произнес Антон ещё раз. — Ой, Антош, как огня, — внезапно спалила с поличным своего сына тетя Аня, отчего схлопотала гневный Ромкин взгляд, — А чего? Все равно же рано или поздно узнал бы. — Вот чем позже, тем лучше, мам, — зыркнул в её сторону Ромка, скрестив руки на груди. — Да ладно тебе, — Антон пожал плечами, — Не буду я этим пользоваться, — он выдержал буквально секундную паузу, а потом оскалился, — Наверное. Он и Ромка впились друг в друга соперническими взглядами, в то время, как Бяша невозмутимо произнес: — А я тоже голосовать не буду, на. Смысл-то, нас только пятеро. — Это не прям чтоб мало, гений, — Ромка закатил глаза. Бяша прищурился: — Ромыч, а ты проголосуй. Я потом гляну, как тебя выпрут с первого же кона. — Это я гляну, как тебя все завалят, — беззлобно фыркнул он, а потом примирительно вскинул руки и выдохнул, — Хрен с ним, я тоже тогда голосовать не буду. Потянем, так сказать, интригу, — перекривил он Антона, стрельнув в него ехидным взглядом. — Ну, вот и отлично, — дед Харитон усмехнулся, сложив руки на столе, — Тогда начинаем вторую ночь. Я думаю, все попробовали предположить, так что теперь действуйте избирательнее и умнее, чтобы отогнать от себя лишние подозрения, — он прошелся взглядом по каждому из участников, и в тот момент, когда его взгляд остановился на Антоне, он стал особенно внимательным, — Все готовы? — получив синхронное «Да», он произнес, — Тогда начинаем: город засыпает… Пока Антон сидел с закрытыми глазами, он действительно попробовал удариться в какой-никакой, но все же анализ, чтобы выявить, кого примерно можно заподозрить. Тот факт, что убита была тетя Аня, был совершенно бесполезным, поскольку Антон и без этого знал, что она не Мафия. Если бы был убит хоть кто-нибудь другой, то это дало бы ему хоть какую-то пищу для размышлений, но пока что… бесполезно. Но вот тот факт, что её вылечили, играет хоть какую-то роль. Она однозначно не Доктор, а значит эта роль распределена между Ромой, Бяшей и Полиной точно так же, как и роль Любовницы. И точно так же, как и роль самой Мафии. — Просыпается Мафия, — Антон пытался хотя бы по голосу Харитона услышать, в сторону какого игрока он говорит, но было бесполезно. Дедушка как будто специально сел практически напротив них всех, поэтому к кому бы он ни обращался — голос звучал максимально ровно, — Мафия делает свой выбор, — секундная пауза, и Харитон произносит, — Мафия засыпает. Зацепиться было практически-то не за что, потому что звуки либо исходили ото всех, либо не исходили вовсе. Каждый петлял, как умел, поэтому ориентироваться можно было только по сухим фактам, изложенным дедушкой Харитоном в качестве итогов ночи. Но Антон ещё не отметал возможность самолично выяснить, кто Мафия. — Просыпается Комиссар, — в глазах дедушки Харитона будто бы плескался ответ, но он был слишком глубоко, чтобы его можно было так просто увидеть, поэтому, Антон, прикрыв глаза и тихо, едва-едва выдохнув, указал в сторону Бяши пальцем. В целом, версия того, что Бяша мог быть Мафией, Полина — Любовницей, а Рома — Доктором, была вполне себе рабочая. Полина, вследствие хорошего отношения к Антону увела его из-под пули в роли любовницы, а Рома, поступив в целом достаточно благородно, вылечил свою маму. Но… Антон похолодел. И словно в подтверждение его догадки, дедушка Харитон отрицательно мотнул головой, чем самым дал понять: Бяша не Мафия. Антону захотелось ударить себя по лбу. Как он мог забыть о том, что тетя Аня, в принципе, могла вылечить саму себя? Да, она возмутилась, когда узнала, что её убили, и если бы она действительно была Доктором, то ей, по идее, не стоило удивляться, ведь она бы знала, что не выбывает из первого кона. Но ведь никто не отменяет того факта, что она могла убедительно сыграть показательное возмущение?.. Ведь о такой фигуре, как Мирный житель, тоже забывать не стоило. Хотя, от этого ничего не менялось, разве что только факт того, что актерствовать в этой игре приходится немало. Но что однозначно было понятно Антону, так это то, что на роль Мафии оставалось только два кандидата: Рома и Полина. И как бы Антон ни старался проанализировать это, не опираясь на свои взаимоотношения с каждым из них, подсознательно он подозревал Рому все равно больше, чем Полину. Хотя они оба выглядели в этом амплуа вполне естественно. — Комиссар, кого Вы подозреваете и готовы арестовать? Антон, прикрыв глаза, указал пальцем на Рому. После этого кона у него все равно будет возможность по результатам сделать выводы и убедиться в том, кто является мафией. — Комиссар сделал свой выбор, — произнес дедушка Харитон, — Комиссар закрывает глаза, — вновь очутившись в полной темноте, Антон услышал, — Просыпается Любовница, — он едва подавил усмешку, когда вспомнил, что в первом коне честь провести ночь с Любовницей досталась именно ему, — Кого Вы хотите увести из-под пули в этот раз? — ни звука, — Хорошо, Любовница сделала свой выбор, закрывайте глаза. И, последний за эту ночь, — голос дедушки Харитона стал низким, глубоким, — Просыпается Доктор, — чуть прочистив горло, он спросил, — Кого Вы хотите вылечить от ранений? До Антона донеслось легкое дуновение ветра, настолько невесомое и неуловимое, но все же заметное, что он мигом встрепенулся. Расслабившись, он даже не смог вспомнить, с какой стороны до него это донеслось. Вроде бы, с правой?.. Или с левой? Или, может быть, это дедушка Харитон всего лишь сделал немного неосторожное движение рукой? — Итак, Доктор выбрал, кого он лечит. Итак, — по голосу дедушки было слышно его заметное предвкушение, — Город просыпается, — когда все открыли глаза, Харитон сидел в своем кресле, сложив руки между собой, — Вот такой вот итог у нас в первой ночи: убили Антона, — он пораженно выдохнул, — Арестовали Рому, но Любовница благополучно его увела из-под ареста, а вот Доктор благородно вылечил Антона от смерти. — Мафия, походу, тот ещё лох, на, — хихикнул Бяша, потирая руки, — Уже дважды убивает, а этих дважды спасают. — Да уж, — согласился дед Харитон, — Ну, что? Есть у вас какие-то догадки? — Пока не голосуем, но предполагать-то можно? — уточнил Бяша, а потом, получив утвердительный кивок, скрестил руки на груди и вскинул подбородок, — Тогда я думаю, что Мафия — это Антошка! — Это неправда, — Антон быстро понял свою ошибку: не стоило отвечать так резко, потому что этим он, кажется, навел на себя ещё больше подозрений. Он попытался выкрутиться, — Какой смысл мне самоубиваться? Я до этого даже не знал, что Мафия может так сделать, — он пожал плечами, надеясь на то, что в этот момент выглядит достаточно непринужденным и убедительным. — Если честно, я сомневаюсь, что Мафия — это Антон, — Полина задумчиво потерла подбородок, а затем обратилась к Бяше, — И вообще: с чего ты так решил? — У него рожа подозрительная! — Это не аргумент вообще-то! — взвился Антон. — А че ты так запереживал, на? — Бяша хмыкнул, и сразу сделалось как-то неловко. Антон моргнул, чувствуя себя немного глупо из-за того, что его, оказывается, так просто спровоцировать, умело забросив всего лишь пару нужных фраз. — Ты пытаешься меня потопить, потому что сам являешься Мафией? — поинтересовался он у Бяши, а тот будто только этого и ждал: улыбнулся на манер Чеширского кота: — Я просто предполагаю, Антошка. Предполагать-то не запрещали, на. Антон сузил глаза, глядя на него с подозрением, но не успел он даже толком ничего озвучить, как голос подала Полина: — Ну, если у нас Мафия саму себя убивать может, то можно и тетю Аню тогда заподозрить. — Нетушки, — тетя Аня вскинула вверх кулак, как бы демонстрируя всем участь того, кто посмеет донести на неё, — Если вы меня все потопите — никаких вам булок в следующем году. Голодать будете. — Ну все, с тяжелой артиллерии начала, — Рома издал смешок, — А я вот думаю, что это ты Мафия, Бяшка. — Вот от тебя не ждал я такого, Ромыч, — Бяша приложил ладонь к груди, — После того, через что мы прошли… — Через костер ты со мной не прошёл, не набивайся мне в братаны, — Рома ехидно оскалился, глядя на реакцию начинавшего понемногу нервничать Бяши. — Да с хрена ли я Мафия? Чем объяснишь? — тот выгнул бровь, и вдруг Рома внезапно выдал: — А вот рожа у тебя подозрительная! — тем самым полностью копируя аргументы Бяши по отношению обвинений в сторону Антона. — Не катит! — отрезал Бяша. — То есть, когда ты у нас вопил, это катит? — Тогда это работало, на! — А с чего это? — Потому что у Петрова рожа-то реально подозрительная! — А твоя че, нет? — Нет! — Так, — дедушка Харитон подал голос, — Так кто из вас отдает голос за какого участника? Мне недостаточно каких-то выкрикиваний, скажите, как есть, за кого-то вы голосуете. — За Бяшу, — Рома усмехнулся, в то время как Бяша прижал руку к груди, точно получив выстрел в самое сердце. — Тогда я голосую за Антошку, — Бяша показал ему язык. Они оба развернулись к остальным участникам, почти что грубо поинтересовавшись: — Ну, а вы за кого? После этих слов началось самое настоящее месиво из невнятных бормотаний, шутовских обвинений, выкриков, смены позиций: от голосования за одного участника до другого. В конце Антон уже даже не понимал, кому можно верить, а кому нет во всей этой странным образом складывающейся ситуации. И только-только он хотел предположить, как тетя Аня внезапно подняла руку, точно на уроке в школе. И этот жест был настолько обыкновенным и естественным, что в контексте всего происходящего казался чертовски странным, все равно, что увидеть снег в мае. — Извините, я хочу сделать заявление, — подала голос тетя Аня, и этим мгновенно заставила все волнения и гонения сойти на нет, ведь каждый был заинтересован в том, что она скажет. И дальнейшие её слова просто тотально вскипятили Антону мозг и размягчили голову, — Я Комиссар, и я знаю, кто Мафия. Антон попросту выпал в осадок. Практически мгновенно он бросил растерянный взгляд на дедушку Харитона, точно вопрошая мысленно, почему он не обличил тетю Аню, ведь та сейчас совершала ЛжеКомиссарство, но, судя по всему, дедушку Харитона это более, чем просто устраивало, ведь это было поводом сделать кон интереснее. — В этой партии игры я заподозрила, а не Мафия ли Антон, и ведущий сказал, что да, когда я указала на него. Он охренел. Других слов, более подходящих, чтобы описать происходящее, просто не было. Или, может, они и были. Но Антон был слишком шокирован тем, чтобы грамотно проанализировать ситуацию, поэтому его хватило на один только выкрик: — Что?! — Вот видите? — удовлетворенно воскликнул Бяша, — Я ж говорил, что Антошка — Мафия, на! Он просто хитрый тип! Ромка дал ему легкий подзатыльник, заработав от Бяши обиженное: — Ах ты, пес! За что?! — Глаза разуй, — Ромка свел брови на переносице, кивнув в сторону своей мамы, — Кто тебе сказал, что это на самом деле так?! Тебе мозг пудрят, а ты как последний баран ведешься! — Сам ты баран! Мне в это больше верится, чем в то, что Мафия — я! — Конечно, ты ж вылетать не хочешь, че верить-то? — И где тут доказательства, что это так? Она же и врать может, что Комиссар. Это грех, кстати, мам, — он обернулся к тете Ане, которая усмехнулась этой реплике, — Больше так не делай. — А мне кажется, что тебе стоит отвечать за себя и свой результат, Рома, — тетя Аня вздохнула, а затем, оттарабанив какой-то незамысловатый ритм пальцами на столе, она продолжила, — В любом случае: раз уж голосуем, то тогда я свой голос отдаю за Антона. Я считаю, что он Мафия. — Я тоже, — Бяша скрестил руки на груди и показал язык темному, как туча, Ромке, который на его кривляния скорчил ответную рожицу. — Хреново, — буркнул Ромка, явно взбесившись из-за того, что Бяша его не послушал и все-таки встал на сторону тети Ани, — Козлина ты подкаблучная, — бросил он Бяше, слегка пихнув его в плечо. — Я посмотрю, че ты там скажешь, когда вылетишь со следующего кона. — Я все равно буду прав, — протянул Ромка, скрестив руки на груди, — Я буду голосовать за Бяшку. Антон, до этого момента все ещё пребывающий в глубоком изумлении, все же нашелся с ответом, точно выйдя из транса: — Тогда и я тоже голосую за Бяшу. По сути, он знал, что выбивает не того участника и что Бяша на все сто процентов не был Мафией. Однако ему нужно было мнение большинства, чтобы остаться на плаву. Рома уже отдал свой голос за Бяшу, Антон тоже, поэтому количество голосов у них уже равное. Да, бессмысленно, да, неоправданно. Но он должен был выбить себе место и продолжать дальше. В конце концов, даже если он и найдет Мафию, это только половина дела — нужно и остальных убедить отдать свои голоса и заверить в разумности этого выбора, а это была уже задача посложнее. Последний голос был решающим. — Да вы вообще офонарели, что ли, на? — мгновенно взвился Бяша. — А че это ты так подрываешься? — язвительно улыбнулся Ромка, удовлетворенно оскалившись, — За шкуру свою уже обдристался? — Да хрена с два! Полинка! — обратился к своей единственной надежде Бяша, — Выручай, на! Меня потопят щас! Растерянная Полина сидела на своем месте, неловко заламывая пальцы. По ней читалось, что она совсем не понимает, кому на данный момент можно верить. Для неё и тетя Аня казалась достаточно убедительной в своих аргументах, но и Антона ей не очень хотелось подставлять в том случае, если тетя Аня схитрила. Поэтому Полина, терзаясь сомнениями, вздохнула, потирая затылок: — Ну… — она поджала губы, а потом бессильно рассмеялась, — Деда, помоги, я не понимаю, кому верить… — Ну, — дед Харитон хмыкнул, — Давай уж тут сама, я тут тебе не помощник. Антон посмотрел на Полину самым умоляющим взглядом из всех возможных. Меньше всего ему хотелось выходить из игры сейчас. Не тогда, когда он даже ещё не нашел Мафию! Не тогда, когда у него даже сформированных, четких представлений нет! — Не смотри на меня так, — одними губами прошелестела Полина, сложив ладони в молитвенном жесте, — Я могу неправильно выбрать, если ты будешь меня переманивать на свою сторону… — Ты не пожалеешь о содеянном, — попытался заверить её Антон, мысленно предположив: а что, если сама Полина — Мафия? Это был бы действительно неожиданный поворот, потому что она либо была крайней искусной актрисой, либо не была Мафией вовсе, — Только не топи меня… — тихо произнес он. — Деда, а если количество голосов одинаковое? — поинтересовалась Полина у него, а тот, почесав затылок, отозвался, хитро оглядев каждого: — Ну, здесь все немного сложнее, потому что вылетает кто-то из нас очень простым способом: игрой в камень-ножницы-бумага. — Или можно просто из игры турнуть, — хмыкнул Рома. — Я за честную игру. — Ох… — Полина обернулась ко всем остальным и, съежившись под испытующим взглядом каждого, произнесла едва слышно, — Ну, назад дороги уже нет… — Так кого выбираешь-то? — с яростным нетерпением спросил Ромка. Полина, посмотрев на выбранного ею игрока блестящим, извиняющимся взглядом, почти что шепнула: — Прости, Бяша… — Да все норм, Полинка! — бодро отозвался тот, никак не высказав своего неудовольствия касательно того, как эта игра закончилась конкретно для него. Напротив, он выглядел так, будто исход его крайне удовлетворил. — Вот такой и должна быть реакция на поражение, юноши, — дедушка Харитон слегка улыбнулся, а потом договорил, — Бяша, так как ты вылетел из игры, ты должен не забыть нам продемонстрировать свою карту. — Да вообще проблем нет, на! — радостно произнес и, победоносно вскинул вверх руку с зажатой в ней картой. И только приглядевшись, Антон смог, наконец, понять, чем была вызвана такая чуть ли не искренняя радость Бяши от того, что он вылетел из этого кона. В глаза бросилась червовая Дама, которая слегка блеснула в мягком свете в гостиной. Любовница. Бяша поиграл бровями, хитро заулыбавшись, а Ромка, восхищенно присвистнув, пихнул друга в плечо: — Ах ты, мелкий хрен! Так ты нас обманывал? — А чойта? — Бяша хмыкнул, — Я ниче не говорил! Ромка хотел было произнести что-то, а потом задумался, чертыхнувшись, потому что это на самом деле было так — Бяша им даже близко ничего не говорил, но его поведение, хоть и напускное, было настолько кричащим и выделяющимся, что практически не оставалось никаких сомнений по поводу того, Мафия он или нет. Антон поджал губы, уперевшись взглядом в собственные сложенные в замок пальцы. — Так это ты Антошку утащил? — Ромка рассмеялся, когда Бяша шутливо вытянул губы трубочкой: — А как же? Конечно, я, на! Антон даже слегка зарделся от того, насколько неловким все это выглядело со стороны, но, судя по искреннему смеху тети Ани и Полины, никто не собирался реагировать на это особо остро. Даже Ромка, который в первый же день обескуражил Антона вопросом, заданным в лоб. Не секретничай, Антошка. Педик? До чего это было странным: видеть Ромку таким сразу после того, как даже ненадолго вспомнил первое время их общения. — Герой-любовник! — фыркнул Ромка, — А ты че молчишь? — он пихнул Антона, — Хреновый детектив из тебя, раз уж Бяшку вытурил. — Вообще-то я сделал это не специально. — попытался оправдаться Антон, поправив очки, — Я не мог найти того, кого можно полноценно заподозрить, Мафия он или нет. А раз уж Бяша меня заподозрил… — …То ты заподозрил его в ответ, — хором договорили Полина и дедушка Харитон, а затем улыбнулись друг другу. Ромка скептически скрестил руки на груди: — Вообще-то, это не очень хорошая тактика — сразу наезжать на всех, кто хоть чето про тебя пискнет. Ты прям как бульдозер. — Я хотел справедливости, — уклончиво ответил Антон, а затем произнес уже чуть более едко, — И знаешь, палка стреляет чаще, чем ты раздаешь советы по, — он выгнул бровь, — Тактике. — Это ты че, — Ромка сузил глаза, — Намекаешь, что я тупой? — Ничего я не намекаю, — Антон усмехнулся, а потом, выдержав паузу, произнес, — Заметь, не я это сказал, — а потом покатился со смеху, когда Ромка тыкнул его в ребра. — Помолчи, — буркнул Ромка, — И так уже по твоей указке невиновного выбили. — Что?! — Антон аж поперхнулся от возмущения, — Ах, значит, по моей? — Так, мальчики! — воскликнула тетя Аня, — Что с вами такое? Как кошка с собакой, честное слово! Антон мгновенно стушевался и, устремив хмурый взгляд на несчастную салатницу, буркнул невнятно: — Извините… — Да, мам, прости его, — беспечно произнес Ромка, а Антон слегка пихнул его под столом ногой, практически сразу заработав ответный тычок. — Теть Ань, это у нас не редкость, — хмыкнула Полина, катая скатанную в шарик салфетку по поверхности стола, — Они в школе так каждый день грызутся. — Кошмар. И вы на это смотрите? — Нет, мы отворачиваемся. Я и Бяша, — Полина синхронно прыснула вместе с ним, — А то они нам надоели. Ну, вы же сами понимаете… — Конечно, понимаю. — Мам, не поддакивай ей, врет она все, — Ромка скрестил руки на груди. — Вот кто действительно врет, — подвел итог дедушка Харитон, сверкнув глазами, — Мы узнаем в следующем коне. Теперь дела в городе ведутся уже без Бяши. — Зато я, наконец, увижу, кто там воду мутил, на, — тот устроился на стуле поудобнее, точно ожидая действительно интересной развязки. — Ага, расскажи потом, — Ромка хрустнул шеей, закатывая рукава. — Так, ну что же, — дедушка Харитон, обвел всех долгим взглядом, — Партия понемногу близится к своему завершению, поскольку игроков у нас стало поменьше. Итак, город засыпает… Вновь погружаясь во тьму, Антон задумался. Сейчас они потопили Бяшу, и круг поиска сузился до Полины и Ромы. Тот факт, что Антон его арестовал в предыдущем коне, не сыграл никакой роли. А значит, осталось только вычислить роли их обоих. Оставалась только одна проблема. Когда тетя Аня, притворившись Комиссаром, заявила, что Антон - Мафия, возможно, в это с трудом можно было поверить, поскольку снежный ком, который они скатали, нагоняя на Бяшу, было уже не остановить. Но вот теперь, когда всем очевидно, что Бяша точно не Мафия, вопрос остался открытым. Может ли быть такое, что тете Ане теперь поверят и он будет первым подозреваемым? Хотелось, конечно, верить, что это не так. Пока Мафия, под руководством дедушки Харитона, творил страшные злодеяния в спящем городе, Антон был в думах. «Кто здесь может быть Мафией… Хоть бы один шорох раздался…» — он вздохнул, нахмурившись с закрытыми глазами. Тот факт, что он был будто в глухой стене относительно своих догадок, конкретно изводил его. Он так легко и беззаботно воспринял эту игру, и именно его беспечность в начале является причиной, почему мозг Антона сейчас попросту расплавлен. — Комиссар просыпается. Он так глубоко засел в свои думы, что пропустил мимо ушей тот момент, когда ему было необходимо принимать решение. Только он хотел указать пальцем на Полину, как дедушка Харитон, оговорившись, произнес: — Уточняю деталь: поскольку игроков не так много, а партия потихоньку приближается к концу, я лишаю Комиссара привилегии подозревать кого-либо, чтобы события развивались более интересным образом. Антон буквально впал в ступор. Что? Откуда вообще взялось такое внезапное правило? И почему сейчас, когда осталось совсем немного? Антон посмотрел на дедушку Харитона непонимающим взглядом, а тот, пожав плечами, кивнул, точно заверяя «Давай, действуй». А как ему действовать, если это дурацкое нововведение буквально связывает Антона по рукам и ногам, и догадок не остается абсолютно никаких. — Комиссар, выбирайте, кого вы арестуете. Антон выдохнул, прикрыв глаза, а потом, собравшись с духом, указал пальцем на Ромку. У него были некоторые причины так полагать. Рома практически сразу покатил бочку в сторону Бяши, поскольку прекрасно знал, что тот не Мафия, но отвести подозрения было крайне необходимо. А затем, после того, как тетя Аня объявила, что она Комиссар и Мафией является Антон, Ромка совершенно ей не поверил, хотя, казалось бы, по какой причине ему не доверять ей? Говорила она достаточно уверенно, а Рома не настолько дальновиден, чтобы это предугадать. Да и было видно, как неудобно Полине было выбирать, кого же потопить в этой игре, и, тем не менее, она проголосовала за Бяшу, потому что действительно сопереживала Антону. И это объясняло то, что она, будучи Доктором, вылечила Антона, когда поняла, что следующий удар придется на него. Поэтому Антон считал эти аргументы достаточно весомыми, чтобы руководствоваться ими при выборе Мафии. И его ответ, судя по всему, крайне удовлетворил дедушку Харитона, потому что тот, по какой-то причине, внезапно улыбнулся. Антон ощутил холодок, бегущий по затылку, и стойкое чувство, что никогда ему ещё не приходилось так сомневаться в собственном выборе. — Комиссар сделал свой выбор, Комиссар засыпает. Закрывая глаза, он вдруг начал обеспокоенно мять левый рукав собственного свитера, потому что внезапно почувствовал себя неуютно. Пусть это и была игра, но ему казалось, что невольно он переносит свое отношение к игрокам в повседневной жизни сюда, и по сути это было не очень правильно, когда здесь требовался холодный рассудок, и Антону казалось, что именно это его сейчас и потопит. — Просыпается Доктор. Кого Вы хотите вылечить? Теперь догадки перестали терзать его, и внутри осталось какое-то странное чувство, будто Антон проворонил важнейшую часть этой партии. Он сглотнул, поджав губы. Ему было крайне интересно узнать итог этой ночи, поэтому окончания этого кона он ждал с огромным нетерпением, так что когда дедушка Харитон скомандовал просыпаться и открывать глаза, Антон немедля сделал это, нетерпеливо ёрзая на стуле. — Довольно-таки прозрачный исход у нас получился, — его глаза хитро блеснули, — Убит у нас Антон, но Доктор его снова вылечил, увел из-под пули! А вот арестован у нас Рома. Антон не смог сдержать изумленного смешка. Вообще, со стороны Мафии довольно-таки разумно его убивать, поскольку сразу убрать игрока, который потенциально может тебе помешать. Если будешь убивать всех подряд вразнобой — просто сузишь круг поиска для своей поимки. Но опять же не произошло практически никаких изменений, которые могли бы задать Антону направление в сторону ответа. Вопрос остался открытым, Мафия топтался на месте в плане жертв, не решаясь убить кого-либо ещё, а Доктор, пусть и защитивший Антона, тоже не помог пролить хоть немного света в эту туманную игру. Ромка справа от Антона возмущенно фыркнул: — Че значит арестован? У Комиссара глаза на затылке? — А чего это ты так сразу взбеленился? — максимально довольным голосом поинтересовалась у Ромки Полина. Она сидела, подпирая обе щеки ладонями, при этом на лице её ослепительно сверкала удовлетворенная улыбка. — Я-то? — Рома ударил себя в грудь, а потом покачал головой, — Да я вообще спокоен! Просто как удав. — Антон, видимо Мафия с тебя живого не слезет, — тетя Аня хмыкнула, а Антон ей ответил немного растерянным тоном: — Вот уж реально. Доктор тоже. — Так, а голосовать-то будете, на? — Бяша потер руки, точно ему было очень невтерпеж, и Антон вспомнил, что теперь, помимо дедушки Харитона, Бяша был вторым единственным человеком в комнате, кто знал, кто кем является. Но, стоило отдать ему уважения, своей реакцией и эмоциями он не выдал никого из них. — Будем, конечно, — кивнула тетя Аня, по-деловому складывая руки на столе, — А я вот думаю, что Мафия — Рома. — Так, стоп, — Рома остановил её жестом ладони, — А не ты ли, любимая моя маменька, люто нам доказывала, что Мафия — Антошка. Ты же у нас, — Рома прищурился и произнес просто с отвратительной брюзгливой интонацией, — Комиссар. — А я не сказала, что это сто процентов правда, — тетя Аня с беспечной улыбкой пожала плечами, — Может, мне интригу потянуть надо было. — Тоже мне, интриганка, — Ромка фыркнул, закатив глаза. — Ещё какая! — хвастливо ответила тетя Аня, а потом, скрестив руки на груди, произнесла, — В общем, отдаю свой голос за Рому. — А я тогда проголосую за Полину, — произнес Ромка, обернувшись к ней и стрельнув взглядом. На его лице появилась опасная улыбка. — А почему это я? — обиженно буркнула Полина, посмотрев на Рому исподлобья, — Ты же буквально одну партию назад был железобетонно уверен, что Мафия — это Бяша. — А ты вторая шла в списке подозреваемых. И, кстати, ты тоже со всеми нами Бяшку потопила, — Ромка скрестил руки на груди, — Чтоб подозрения от себя отвести. И тебя ещё ни разу за всю игру не убили. — Как и тебя, — не удержалась от ответной шпильки Полина, — Так кто сейчас пытается подозрения от себя отвести? — она коварно улыбнулась, — Тебе есть что скрывать, Ром? — Ага, щас! Антон, наблюдая за всем этим со стороны, чувствовал дискомфорт, который наэлектризовывал воздух в комнате, создавая ощутимое напряжение между игроками. И в какой момент любопытная игра, где нужно уметь быть изворотливым и сохранять хладнокровие, вдруг превратилась в поле боя для всех участников, где каждый демонстрировал свое умение запудрить мозг всем остальным. И, неожиданно для самого себя, Антон с этой задачей справлялся хуже всех. Он даже подумать не мог, что все будет ощущаться так… по-настоящему. По правде говоря, он и не рассчитывал на что-то серьёзное, но сейчас он как никогда был убежден в том, что ему ещё не предоставлялось возможности увидеть своих друзей под таким углом. Они проявили себя совсем иначе, и ему действительно казалось, что он точно сквозь вату воспринимает все происходящее и не может включиться в игру полностью, потому что все ещё не может вести себя так, будто это по-настоящему. — А знаешь, че, — внезапно произнес Ромка, нервно тарабаня пальцами по столу. — А че? — с вызовом поинтересовалась Полина. — А я за тебя свой голос отдам! — заявил Ромка. Полина прижала руку к груди, точно его решение крайне оскорбило её и подкосило уверенность в их дружбе. — В таком случае, аналогично, — она посмотрела на него взглядом, в котором пылал сопернический азарт, — Я отдам свой голос за тебя, раз уж на то пошло, — она посмотрела на тетю Аню и весело произнесла, — Смотрите-ка, какая ситуация получается. Пока большинство голосует за тебя, Ром. — Это только пока, — поспешил внести ясность он, — Ещё не все, так-то, — он обернулся к Антону, — Ты за кого голосуешь? — Ну, я… — видимо, бормотания Антона не показались Ромке убедительными: — Че это ещё за «ну»? Ты на чьей вообще стороне? — Ни на чьей, — как-то по-глупому стал оправдываться Антон, всплеснув руками, — Я вообще уже ни в чем не уверен, если честно. — Если честно, — перекривил Ромка, — Голосовать-то надо. За Полину голосуй. — Эй! — возмутилась Полина, негромко стукнув по столу сжатой в кулак рукой, — А ты его не науськивай! — У него своя голова на плечах есть, — добавила тетя Аня. — Н-да? — протянул Ромка, — Мне чет так не кажется. Антон возмущенно посмотрел на него: — Тебе так не кажется, потому что ты сам недалекий. — Не хамей давай, — Ромка слегка пихнул его в плечо, — Ты лучше вместо того, чтоб огрызаться, проголосуй. За Полину, — добавил он, начав раскачиваться на стуле. — А чего это ты на ней настаиваешь? Все равно будет ничья, — хмыкнул Антон, глядя на него, а потом недовольно проворчал, — Ты сейчас упадешь. — Да тебя пока дождешься, только на стуле и можно качаться, — Ромка закатил глаза, — Ну и что, что ничья? Так хотя бы можно продолжить играть. — А смысл? — поинтересовался Антон, — Все равно действия останутся теми же самыми. Если Мафия убьет кого-то ещё, помимо меня и тети Ани, сразу все станет понятно. И точно так же себя выдадут Комиссар с Доктором, если выберут, кого ещё сажать или лечить. Тогда уже будет неинтересно. Так что лучше проголосовать сейчас… — А тебе ума-то хватит, чтоб проголосовать, за кого надо? — Ромка прищурился, оказавшись в максимальной точке наклона стула. — Ну, мне-то хватит, — с издевкой произнес Антон. — Тогда голосуй за Полинку, — беспечно произнес Ромка, пропустив мимо ушей попытку Антона поддеть его. — Или за Рому, — Полина не удержалась от ответной шпильки, как только завидела камень в свой огород. — Так, перестаньте оба, — неожиданно заткнул их обоих Антон, — Вы мне думать мешаете. — Какой важный, на, — фыркнул Бяша. — Во-во, — поддержал Ромка. — Ну правда, перестаньте, — тетя Аня скрестила руки на груди, — Тут, вообще-то, самая маковка началась. — Какая маковка, мам, — Ромка закатил глаза. Она посмотрела на него сверкнувшим взглядом. — Маковка, сыночек, это такая метафора… — Я не просил пояснять! — заворчал он на смеющуюся тетю Аню. — А жаль, тебе не помешало бы кругозор расширить. — Говоришь прям как Лилия Павловна, — Ромка фыркнул. — А ты прислушивайся иногда, — вкрадчиво произнесла тетя Аня, — Она дело говорит. — Ага, прислушаюсь обязательно. Только не сейчас, в Новый год, за столом, когда я ещё мясо не дожрал и не доиграл в Мафию. — Ты мясо и до завтра не доешь. — Не испытывай меня. Реально ж доем. — Так, — негромкий оклик Антона все же обратил на себя внимание, и вскоре зазвенела тишина, — В общем, — он поднял свой взгляд и немного оцепенел. Взгляд Полины, буквально умоляющий, выпрашивающий, заставил его застыть в нерешительности, начав крайне сомневаться в правоте и справедливости собственных действий. — Антошенька, только не топи меня, — проныла она на жалобной ноте, сложив руки в молитвенном жесте. — Антошенька, — прощебетал Рома на её манер, а потом вновь сорвался почти что на бас, — Не слушай эту поганку, она тебе мозг пудрит! — Перестань! — вскрикнула Полина, — Это ты всю игру воду мутишь! Вначале Бяшу вытурил, а теперь — меня! — Хрена с два! — Ромка показал ей фигу, — Это ты тут из себя невинность строишь, а по ночам всех шманала, даже своего Антошеньку. — Фу, — Антон поморщился, — Перестань моё имя так пищать. Мне не нравится. — А мне может тоже много чего не нравится, — перешел в наступление Ромка, — Например, то, что ты веришь этой хитрюге. Она обманывает тебя, Петров. — А тебе не кажется, что ты слишком серьёзно об этом рассуждаешь? — поинтересовалась у него Полина. Ромка взвился практически мгновенно: — А я че, по-другому должен? Ты убила мою мать! — Рома! — тетя Аня осуждающе на него посмотрела. — Так это же игра, — глаза у Полины стали по пять копеек. — Ха! — Ромка обличающе указал на неё пальцем, — Вот видите, она уже и не оправдывается! — А что, мне через каждое слово вставлять, что это не я? — голос Полины звучал на грани злости и недоумения. — Вот если б ты хотела себе карму очистить, — непривычно назидательным голосом заметил Ромка, — Ты бы так и делала. — Так, надоел мне этот сыр-бор, — Полина скрестила руки на груди и горделиво вскинула нос, — Деда, я голосую за Рому. — Я тоже голосую за Рому, — произнесла тетя Аня. — Вот ты потом пожалеешь об этом, — поспешил предупредить её Ромка, покачав головой, — Я тогда за Полинку. А ты? — теперь взгляд всех присутствующих выжидающе уперся в Антона, — За кого голос отдаешь? — Ну… — он окончательно запутался. Хотелось помочь обоим, но и оба были в зоне подозрения, потому что только их обоих Антон не успел проверить, будучи Комиссаром, а ведь мог бы. Досадливо цокнув языком, он вздохнул. С одной стороны, Полина была достаточно хитрой, но и Ромка в таких вопросах умел петлять и обманывать. Единственные моменты, когда он не вел себя, как твердолобый баран. Хотя, не совсем. В игре в волейбол он ведет себя точно так же: увиливает, порой хитрит для потери бдительности, а потом наносит удар. И то, как он ведет себя сейчас, в целом, очень смахивает на то, как он ведет себя на площадке. Плюс, даже зная о том, что игра в Мафию не продолжится, даже если будет ничья, его яростное желание отвести от себя подозрения о многом говорят. — Ну, Петров? — спросил он с азартом, и едва ли не торжество в его глазах особенно насторожило Антона: неужели уже настолько уверен, что пронесло? — Наверное, я голосую… — он сглотнул, в последний раз бросив взгляд на замершую, растерянную Полину и Ромку, на лице которого царила едва ли не усмешка, — За Ромку. — Че?! — Рома взвился практически мгновенно и, схватив Антона за рукав свитера, начал судорожно трясти его, будто надеялся, что от такой взбучки укатившиеся мозги Антона встанут на место, и он внезапно прозреет, — Ты че, угашенный? — Рома, подожди, — перебил его дедушка Харитон, а затем обратился уже напрямую, — Так ты наверное голосуешь, или точно голосуешь, Антон? — М-м… — неосознанно для самого себя промычал он, почесав подбородок, — Я думаю, что точно за Ромку. Повисла тишина. — Ну, здесь без вариантов, Ром, — с робкой улыбкой подытожил дедушка Харитон, — За тебя большинство. Но Рома, почему-то, не отводил возмущенного взгляда с Антона и внимательно смотрел ему в глаза, точно пытался уловить крохи осознанности, которые хоть незначительно дали бы ему понять, насколько разумным сам Антон посчитал свой выбор. И, судя по всему, он явно не обрадовался. — Ты реально подумал… Пиздец ты слепо-ой, — протянул он, откинувшись на свой стул и лениво принимая от тети Ани тычки в плечо. Дед Харитон, не обратив внимание на витиеватое Ромкино высказывание, чему-то ухмыльнулся в усы, будто бы придумал какую-то шутку в своей голове. Антон не совсем понял, что вообще происходит, пока не услышал едва слышные, но понемногу набирающие обороты смешки. Первое, на что он наткнулся, повернувшись влево — это улыбка Полины, все шире и шире расползающаяся по её лицу. И, как бы это сказать… Такой Антон Полину не видел. А если и видел, то очень, очень редко. Если бы можно было провести какую-нибудь параллель, то Антон почти наверняка сравнил бы Полину с лисой. Её ухмылка была настолько хитрой, торжествующей, и вместе с тем настолько завлекательной, как и весь её образ в тот момент, что Антон почувствовал себя попавшим в капкан зайцем, над глупостью которого пришли поглумиться. — Антошенька, — Полина это едва ли не промурлыкала. Соединив ладони и прижав их тыльной стороной к щеке в восторженном жесте, она пропела, — Ты даже не представляешь, как я тебе сейчас благодарна-а… Антон сглотнул, и, кажется, только сейчас до него начала доходить истинная суть происходящего. «Не того…» Действительно, кто бы мог подумать, что все обернется именно так. Вот он, конечно, дурень! Повелся на растерянное Полинино лицо, а она его одурачила, как глупого мальчишку! — Ну и вот че ты теперь-то зенки лупишь? — фыркнул Ромка, завидев едва ли не шокированное лицо Антона, — Поздняк метаться уже, — и сам небрежным жестом опрокинул на стол свою карту игрока. И когда Антон пригляделся, то ему захотелось настучать самому себе по голове. Его карта — Валет. Рома был Доктором. Вот же ж. Вот кто постоянно утаскивал Антона из-под носа Мафии, не давая выйти из игры с концами. Высказывание Антона было изумленным, но очень тихим. Личным, будто он обращался исключительно к Ромке: — Так все это время ты меня лечил? Возникло такое чувство, как будто их обоих погрузили в толщу воды. Звуки приглушились, а самое важное значение стал иметь исключительно Рома, сидящий напротив него. На секунду Ромин взгляд показался Антону крайне серьёзным. Ровно так же, как и молчаливое, спокойное «Да», которое плескалось в глубине его глаз. На секунду бросило в жар. А потом из этого марева, приглушенного, размытого и неясного, их будто выбросило в реальность. Было чувство, будто подкрутили контраст, звуки стали резче, ощущения обострились. Антон чувствовал себя космонавтом, который, наконец, встал ногами на твердую землю после пребывания в космосе. — Нет, баб Таня с соседнего сарая прибегала, — беззлобно отмахнулся от него Рома, а потом, увидев непонимание в глазах Антона, произнес уже громче, — Конечно, я. Кто ещё тебя, дурачка, лечить мог? Ты во втором коне спалился. — Я?.. — боже, почему Антон самому себе казался каким-то мямлей, — Как? Я очень внимательно же следил, чтобы движениями не… — Да за движениями ты может и реально наблюдал, — Ромка усмехнулся, — Зато по роже было все видно. Ты все время молчал и на всех пялил так, будто уже в чем-то подозреваешь. — Вообще-то можно было подумать, что я Мафия, — буркнул Антон, поправляя очки и будто стараясь этим жестом немного прикрыть лицо. Неужели в этот раз все было так очевидно и читалось легко для остальных? — Так тебя сколько раз кокнули, на, — сказал Бяша, — Там уже понятно было, что на тебя Мафия зуб точит, на. — Анто-оша, — Полина, придвинувшись к нему, положила голову на плечо Антона, продолжая улыбаться и посмеиваться. Она погладила его по плечу и протянула, — Какой же ты наи-ивный, просто одуванчик! Антон краем глаза заметил, что за тем, как открыто и непринужденно обняла его Полина, Ромка наблюдал совершенно спокойно, и даже усмехался: — Да-а, провела ты его, Полинка, — Ромка фыркнул от смеха, — Я пытался тебя турнуть, ну и… Полина показала ему язык, слегка наклонив голову: — Вот так вот бывает на свете… — грустным, немного искаженным голосом пропела она, а потом заговорила как обычно, — Ничего страшного, что у тебя не получилось, Ромочка. Может, однажды ты дорастешь до моего уровня. — Ага, щас, — он отпил из своего стакана, закатив глаза, — Не мечтай даже. Тебе повезло просто, что Петров тугодум такой. Тетя Аня засмеялась: — А я не ждала, что Мафией Поля будет. Ромка потер переносицу: — То есть ты реально подумала, что я тебя грохнул? — Конечно, я вроде здесь больше никому так не насолила… — она озорно улыбнулась. — Простите, теть Ань, — Полина сделала виноватое лицо, и Антону почему-то захотелось окунуть её лицом в салатницу: после обмана, который она провернула, сыграв на его доверии, теперь нужно быть начеку с этой хитрюгой. Антон хмыкнул, — Я не из личных побуждений, — Полина кокетливо заправила прядь волос за ухо, — Просто мне нужно было отвести от себя подозрения. — И ты справилась с этим на ура, Полечка, — дедушка Харитон одобрительно потрепал её по плечу, произнеся уже чуть громче, — Браво! За такое полагается стопка. — Дед, — Ромка нахмурился, — Она нам во дворе ещё растрепала, что хапнула две стопки. Не много ей третью? — А ты не завидуй, сам от шампанского с ног валишься, — Полина подмигнула. — Да не валюсь я, — тут же взвился Ромка, — Пьянею просто… — Пьянеть — это замечательно, — дедушка Харитон немного снисходительно взглянул на него, — Просто замечательно. Особенно, когда это в меру. Ведь если не пьянеть или не согреваться — для чего тогда пить? — по-философски изрек он, наливая в крошечную рюмку немного водки, — Просто наш чудесный род Морозовых наделил нас прекрасной особенностью, — он пододвинул стопку к Полине, мимолетно погладив её по голове, заслужив тем самым благодарную улыбку, — Мы не пьянеем. Ни опьянения, ни болящей головы. Нет, алкоголь, конечно, попадает к нам в кровь. Но мы удивительным образом сохраняем трезвость рассудка, — он лукаво улыбнулся, — И при этом весело нам становится. — Ну, Полина ж… — Ромка передернул плечами, — Она ж девочка… — И что с того? — Полина насупилась. — А пьет похлеще тебя, — дедушка Харитон усмехнулся, когда Ромка скептически скрестил руки на груди, — Не воспринимай это близко к сердцу, Роман. В конце концов, на Полю я полагаюсь: она девочка разумная, да и раз уж сегодня Новый год… — он вздохнул, а потом хитро взглянул на остальных, — Или вам тоже налить? — Понижать нельзя, дед, — Ромка качнул головой, но дедушка Харитон отмахнулся: — Брось. От одной стопки не улетишь, а если все в меру — то и похмелье тебя стороной обойдет, — убеждал он, наливая водку в рюмку. — А ты уверен? — с сомнением спросила тетя Аня, — Я этого лося до дома не дотащу. Заляжет у вас где-нибудь на диване, и черт знает, когда он встанет. — Мам, я че, пацан сопливый, который в первый раз бухает? — Ромка возмутился. — Ну, — тетя Аня ухмыльнулась, и когда Антон увидел это, то понял, чем Рома похож на неё: та же живая мимика, тот же ясный взгляд глаз и усмешка, — Я-то тоже пить собралась, а вдвоем мы… — А тебе не многовато? — Рома возмутился, — Сама-то не первую стопку пьешь. Ты ж метр. Не сверкает ещё все? — Я как стеклышко, — заверила его тетя Аня, — А вот на твоем бы месте я поосторожничала. Тебе только шестнадцать, кто знает, какие выкрутасы ты мне выдашь. — Мам, — Рома покачал головой, — Максимум — я спать завалюсь. Так что не парься. — Рассола в доме нет. — Знаю. — И таблетки тоже. — Знаю-знаю. — Будь готов… — Мам! — Рома бессильно откинулся на спинку стула, — Да понял я уже. Хватит пророчить, как мне плохо будет. — Ну, хорошо, — она кивнула, — Тогда празднуем? — А то, — кивнул дедушка Харитон, — Держи стопочку, Анют… — он пододвинул к ней крошечную рюмку, — Только поаккуратней. — Держу-держу, спасибо, — она обаятельно улыбнулась, с готовностью забирая из его рук стопку. — Поля, достанешь ещё пару рюмок? — вежливо осведомился у своей внучки Харитон. — Ой, конечно, — она легким жестом поправила волосы и встала со стула, подходя к серванту. Она мельком посмотрела на Антона и остальных, судя по всему, чтобы посмотреть, сколько конкретно рюмок можно достать. Затем она вновь вернулась за стол и передала их дедушке, который, в свою очередь, с готовностью начал подливать. — Ну, что же, — дедушка Харитон взял в руки рюмку и занес её над столом, — Давайте чисто символически выпьем за этот Новый год, — он прочистил горло, — Двадцать первый век на дворе, на месте стоять нельзя, поэтому будем надеяться, что мирное небо над головой будет оставаться таким же мирным, а год будет ещё лучше предыдущего. С праздником! — провозгласил он, стучась рюмками с остальными. По комнате вновь пронеслись радостные улюлюканья, возгласы, которые оборвались тишиной, когда каждый начал испивать содержимое своих стопок. Антон слегка принюхался, и нос защекотал крепкий запах спирта, от которого даже перехватило дыхание на секунду и воздух застрял в горле. Сразу вспомнилось, как в детстве он доставал папу на всех праздниках с просьбой «дать ему попить воды», но именно той, что трепыхалась у папы в рюмке, потому что он не мог понять, от чего все так жмурятся и рокочут, как только пьют это. Иногда он думал: а может быть они пьют обычную воду и просто притворяются? Он сам наливал себе воду в стакан, пил вместе со всеми и совершал точно такие же действия как они: резко выдыхал, жмурился и брался за кусочек хлеба. И ужасно бесился, когда этим вызывал всеобщий хохот. И потом вспомнилось, как Антон судорожно пытался откашляться, когда смог урвать момент и, пока мама мыла посуду после застолья, попробовал водки. Будет ли это чувство отличным от того, более раннего? В конце концов, Антон ведь повзрослел. Решив проверить это, он занес стопку и одним взмахом влил в себя небольшое содержимое. Водка хлынула ему в горло, и Антон рефлекторно проглотил её, ощутив самый тошнотворный вкус в своей жизни. Гортань и желудок нещадно запекло, точно Антон проглотил, не пережевывая, очень горячую булочку, и она слегка обжигала его изнутри. Он закашлялся, едва не исторгнув эту поганую водку обратно, но все же воздержался. Ни дома, ни вне, у него ещё не было возможности испить «взрослый» алкоголь. Это, считай, было его личное посвящение. — Ух-х, — Ромка зажмурился и, взяв со стола маринованный огурец, с чувством откусил кусочек, — Ну и дела. — Как оно? — дед, который выпил свою стопку, не зажмурившись, устроился поуютней в своем кресле, хитро улыбаясь, — Бодрит? — Дед, это че такое, на?.. — Бяша, скрививший свое лицо, посмотрел на смеющегося Харитона, — На вкус лютая дрянь. — А по-моему терпимо, — невозмутимо бросила тетя Аня, задумчиво рассматривая свою рюмку. — Мам, у тебя глаза слезятся, вообще-то, — пожаловался Ромка, пережевывая свой почти законченный огурец. — Они здесь только у деда не слезятся, на, — Бяша пихнул его в плечо, — Ну, и у Полинки может. Эт мы лошки. — Нук завали, — Ромка кашлянул, — Не лошки мы. Правда, — он потупился, — Я будто огня сожрал. Дедушка Харитон засмеялся: — Значит, все идет правильно.***
Праздник продолжался, но уже в более расслабленном ключе. Пару раз была разыграна партия в «Дурака», где Анна Пятифанова безбожно продувала все игры и негодовала на весь дом, призывая всех к реваншу. Водки Антон в себя больше не вливал, но чувствовал, что даже того, что он выпил до этого, было более, чем достаточно — чувство легкой дезориентации настигло его, застав врасплох, когда он, встав со стула, ощутимо пошатнулся, чем вызвал всеобщие смешки. Плюс ко всему, алкоголь подействовал и на остальных. Шутки становились острее, уже на грани субординации, смех душил без причины, а в помещении было так жарко, что пришлось открыть окно, но щеки пылать не перестали, будто внутри Антона безостановочно работала маленькая печка. Его желудок был полон еды, и даже в какой-то момент он подумал ослабить ремень, потому что чувство чуть ли не тяжести было единственным, что могло хоть немного испортить атмосферу. И, на самом деле, именно в этот момент он почувствовал, что весел и счастлив как никогда. И от пережитых искренних эмоций у него даже начали слипаться глаза. Когда он краем глаза посмотрел на настенные часы, то увидел, что время понемногу приближается к пяти утра. Что было неудивительно. Антон уже кучу времени провел у Полины. Он откинулся на спинку стула, сыто улыбаясь и поглаживая свой живот. Остальные болтали за столом, но он истратил практически весь свой запас энергии, поэтому теперь ему просто хотелось спокойно сидеть, наблюдая за всеми. И, судя по всему, такой его настрой уловили. И воспользовались. — Антон, — тихо обратилась к нему Полина, и он, взглянув на неё осоловелым взглядом, коротко вопросительно промычал, — Подарками обмениваться будем? Ох, точно! И как он мог подзабыть о Полинином пакете с подарками, который до сих пор ждал своего звездного часа на тумбе около входной двери. — Ой, — он растерянно улыбнулся, а потом начал подниматься, — Точно, я же совсем забыл… Полина посмотрела на него ласковым взглядом, в котором буквально так и читалось «Эх, дурачок…», и поднялась вместе с ним. Краем уха Антон услышал коротко брошенное остальным «Мы сейчас вернемся». Они пошли в коридор, где Полина остановила Антона, придержав его за плечо, и мягко произнесла: — Сейчас, тут подожди… Я буквально туда-обратно, — и, дождавшись его немного смазанного, но уверенного кивка, побежала вверх по лестнице, в свою комнату. Удивительно, но, как только она скрылась за поворотом, дверь в гостиную мягко приоткрылась и закрылась вновь, пустив в тихую атмосферу коридора ещё и Ромку. Антон растерянно посмотрел на него, не шелохнувшись, а Ромка, в свою очередь, с немалой долей серьёзности в глазах оглядывал Антона. — Вы куда? — негромко поинтересовался Ромка. Почему-то, когда Антон сглотнул, горло показалось безумно сухим, и он едва сдержал порыв откашляться, прежде, чем тихо ответил: — Мы подарками обменяться хотели… — Н-да, — Ромка покачал головой, — Видать, дало тебе. — Это ещё почему? — буркнул Антон, потирая переносицу. Это был его маленький ритуал, чтобы сделаться хотя бы внешне более осмысленным. Но, судя по тому, как скептически на него посмотрел Ромка, толку от этого было мало. — А ты сюда вообще чего пришел? — спросил Антон недоуменно, изо всех сил надеясь, что это не звучит обиженно или агрессивно. — Да я, вообще-то, отлить иду, — небрежно произнес Ромка. — Ну, иди отливай, — фыркнул Антон, скрестив руки на груди. — Так ты мне проход загородил! — возмутился Ромка. Антон невнятно пробормотал «Ой…» и отодвинулся, пропуская Ромку вперед. Почему-то на языке вертелось что-то непонятное, но Ромка скрылся за поворотом быстрее, чем Антон успел что-либо озвучить. Картина перед ним была немного затуманенной, но Антон осознавал все в достаточной мере, чтобы ощутить, что сердце у него колотится так, будто он собирался выступать с диссертацией перед огромной ассамблеей. Как раз в этот момент, когда он об этом подумал, с лестницы, довольная и сияющая, к нему понеслась Полина, которая стискивала в пальцах пакет: на удивление настоящий подарочный пакет, с ручками, с узорами. Антону на мгновение стало даже неловко за пакет, который он приготовил Полине: совершенно обыкновенный и аккуратный. Но Полине так совсем не показалось, когда он подошел к двери и взял с тумбы пакет с её подарком. Напротив, она вся подобралась от восторга и кинулась его обнимать: — Это что, все мне?! — её голос звучал так изумленно, точно Антон преподнес ей в качестве подарка старинную скрипку, не меньше. — Нет, мне, — с усмешкой произнес Антон, подбадривающе похлопывая её по спине. Полина, глаза которой искрились, отстранилась от него и чинно начала: — Ну, что же, Антон… — важно произнесла она, — В этом году ты вел себя очень хорошо, не ленился… — Полин, — с улыбкой начал он. — …И даже научился кататься на лыжах! — торжественно закончила Полина, — Так что — вот! За это тебе — самый лучший подарок! — Прям самый лучший? — засмеялся Антон, принимая из её рук пакет. Краем глаза он увидел, что там лежит, как все красиво запаковано, и он даже выдохнул, — Спасибо большое! — Открывай скорее! Он не стал играть на её ожидании, поэтому, поставив пакет с её подарком рядом, принялся за свой. Там лежало несколько аккуратно уложенных друг с другом подарков. Один большой и пара поменьше. У него сердце забилось чаще при виде всего этого. Кроме папы с мамой его ещё никто никогда так не поздравлял. Так старательно, бесконечно искреннее и безвозмездно. — Ой… Как много здесь всего, — улыбаясь, он извлек первый подарок и радостно засмеялся, — Футляр для очков? Полина, ты нечто! — То-то же, — она вскинула подбородок, — А ты приглядись! Я сама делала! Ну, мне нарисовать дедушка помог… Антон прищурился: и действительно! Черный, классический футляр для очков украшали различные надписи белого цвета, сделанные, очевидно, кистью, закорючки. Полина даже кое-где умудрилась пририсовать логарифмическое тождество. И везде, тут и там, по всему чехлу прыгали различные Полинины наставления. Лилия Павловна на тебя смотрит! Ха-ха, повелся! : Р Перестань зевать! Все получится! Если тебе плохо — нарисуй кота. Эти надписи, такие искренние и бесконечно милые, действительно тронули Антона. Он улыбался, зачитывая вслух каждую, то взрываясь смехом, то обнимая Полину в порыве благодарности. — Это так здорово… — искренне произнес он, все ещё рассматривая футляр, — Спасибо огромное, мне очень нравится. — То ли ещё будет, — она захлопала в ладоши от нетерпения, — Доставай следующий! Её энтузиазм подстегнул и Антона, поэтому он с удовольствием потянулся дальше: к следующему подарку. Его пальцы наткнулись на что-то пушистое и мягкое. Он удивленно замер: неужели мягкая игрушка? Это было даже мило со стороны Полины. Но когда он извлек подарок на свет, то увидел темно-синие варежки. Такие мягкие, и наверняка уж очень теплые: — Я больше не могу смотреть, как ты идешь со школы с голыми руками, — шутливо сетуя, произнесла Полина, ненавязчиво комментируя подарок, пока Антон восторженно разглядывал снежинки на внутренней стороне ладоней. — Ты даже не представляешь, как мне нравится, — Антон был стопроцентно уверен, что его глаза сияли, — У меня вон, шарф мама недавно подарила, а ты — варежки, — он издал смешок, — К зиме я полностью упакован. — Тогда бери последний, — голос Полины стал уже тихим, будто она затаила дыхание в ожидании самого главного из подарков. Её настроение передалось и Антону. Так что, вытаскивая последний подарок, он был максимально осторожным. — Ох, Полина… — пропыхтел он. Подарок был достаточно увесистым и обширным, лег в руку с трудом, и Антон, извлекая его из пакета, даже немного поднатужился. А когда, наконец, извлек его на свет, то застыл. — Ну, как тебе? — поинтересовалась Полина, с губ которой не сходила широкая улыбка. Это был альбом. Совсем не такой, на которых он рисовал продолжительное время. Не обычный детский альбом для рисования, с простой, даже немного дешевой бумагой. Совсем нет. Это был настоящий альбом художника. Тяжелый, толстый, с переплетом. Антон, не произнося ни слова, раскрыл его, и сердце его буквально замурлыкало от восторга, когда он провел пальцами по бумаге, ощущая её текстуру, плотную, качественную… Боже, там даже был ремешок на кнопке, чтобы альбом можно было закрыть плотнее, и он случайно не раскрылся. — Полин… — как только Антон это произнес, то едва не зашелся в приступе кашля. Горло пересохло настолько, что воздух резанул по нему наждачкой, — Это так… Ты как вообще умудрилась… Нет, — он покачал головой, — Я так не могу… — Антон, — протянула она. — Я знаю сколько такие альбомы стоят, я сам видел. — Антон… — Даже не разубеждай меня… Она дала ему щелбан, и он, растерянно потирая лоб, посмотрел на неё возмущенным взглядом. — Прости, я просто хотела, чтобы ты замолчал, — Полина улыбнулась, — Даже не думай об этом. Мне это вполовину так не ударило по карману. Я же тебе говорила, что у меня папа в городе живет? — она потрепала его по плечу, — У него же там много знакомых. И по работе коллег… Художники там тоже имеются. В общем, этот альбом мне не достался с кровью и потом, не переживай. Самое главное — тебе нравится? — Конечно… — тихо произнес он, проводя пальцами по обложке и будто до сих пор не веря своим глазам, — Очень, очень нравится… Спасибо тебе огромное, — он заключил её в крепкие объятия, едва не прослезившись от осознания того, что Полина — действительно его лучший друг. Никто ещё никогда так рьяно не поддерживал Антона, не помогал ему, не заступался за него, не дарил таких подарков… Это действительно так многого стоило. — Я рада, что тебе понравилось. — Мне правда безумно понравилось, — он наклонился и подцепил рядом с ним стоявший Полинин подарок, — Ну что? Тебя тогда тоже с Новым годом! — Полина радостно подпрыгнула на одном месте и в нетерпении прижала ладони ко рту, — Оставайся всегда такой же хорошей, вытаскивай своих друзей из склепов и панических атак, — Полина засмеялась, — И продолжай заниматься искусством. — Спасибо, Антоша, — Полина смущенно улыбнулась и приняла пакет из его рук и, заглядывая в содержимое, начала приговаривать в своей манере, — Ой, ну сколько всего положил. Прямо-таки расстарался. — А ты как думала? — Антон усмехнулся, перекладывая все свои подарки обратно в пакет, — Я от тебя не отстаю. — Да ты чт… — она запнулась, как только повнимательнее пригляделась к содержимому, — Ого, обалдеть! — она вытащила из пакета вафельные трубочки, — Как здорово! — Я их сам испек, — похвастался Антон. — Признавайся честно: сколько там яда? — Полина расхохоталась от шутливого тычка Антона, а потом искренне произнесла, — Спасибо огромное! Я такое очень люблю, и… Ох! — она начала одну за другой вытаскивать по плитке Кэдбери, а затем и Бонибон, на который она посмотрела с огромным голодом. Полина простонала, — Блин-н, как же это все должно быть вкусно! Антон, ты просто чудо, — она заключила его в объятия. Он про себя хихикнул над их негласным правилом: во время слишком сильного накала эмоций при получении подарка один обнимал другого. Но это было даже здорово. — Так-так-так, — Полина отложила сладости на тумбу, — Что там у на-ас… Я уже вижу кассеты, и если это то, о чем я думаю, я поставлю тебе памятник… — Антон засмеялся, а она вытащила одну из кассет и выдохнула, — Шуберт! Да ещё и «Лесной царь»! Ох-х… — она любовно прижала к себе кассету, — Спасибо, спасибо большое! — глаза Полины сияли, как два сапфира. — Смотри скорее дальше, — сам сгорая от нетерпения, произнес Антон, потирая ладони. Реакция Полины на каждую из кассет была бесконечно искренней. Она была в восторге от Баха и от «Палладио», но, конечно, самый большой восторг у неё вызывал Рахманинов. — Ты даже не представляешь, какой это удивительный композитор! — с придыханием говорила она, прижимая все четыре кассеты к себе, — Его музыка — о России, в ней иногда так много боли… Он просто гениален! Я бы даже приравняла его к Шуберту… Антон, вслушиваясь в её речь, кивал и улыбался. Он сам, не так уж и много знавший о композиторах, не прерывал её слов. Главное, что Полина была рада, ведь это и была основная задача подарков. Когда краем глаза Полина обратила внимание на то, что в пакете осталось ещё кое-что, она, будучи уже на спаде эмоциональных восклицаний, склонилась, аккуратно извлекая из пакета конверт, в котором был её портрет. Антон без единого звука наблюдал за тем, как она вчитывается в написанные им же слова. — Искусство можно найти везде, — с улыбкой прочла Полина, — Не отказывайся от своих целей. Ох, Антон, это так здорово! Да и фраза ещё такая… Очень вдохновляет! — Посмотри, что внутри, — улыбнулся он. Когда она, время от времени ворча и ругаясь, аккуратно вскрыла заклеенный портрет, Антон почувствовал, что вот он: апогей этого подарка, над которым он потел всю неделю. Ему показалось, что он даже вспотел. Полина даже не сдержалась и ахнула, вглядываясь в каждую черточку, в каждую аккуратную линию. — Это я такая красивая? — она улыбнулась во все тридцать два, поднимая портрет на один уровень со своим лицом. Антон про себя отметил, что ему достаточно неплохо удалось запечатлеть пропорции её лица и взгляд её глаз на портрете. — Нет, это я другую девочку нарисовал… АХ-ХА! — Полина защекотала его, и Антон зашелся в громком смехе. — Как же это красиво… — она продолжила вглядываться в портрет, — И цветы такие… — Полина посмотрела на него с восхищением, — Антон, у тебя настоящий талант! Тебе нужно в академию искусств поступать! — Ну, не говори так, — он почувствовал, что немного зарделся. Реакция Полины на портрет его более, чем удовлетворила, поэтому он казался себе властителем мира художников. Но внешне все равно нужно было оставаться скромным. — Пойду сейчас всем покажу! — внезапно произнесла Полина и, подхватив пакет и аккуратно туда все уложив, понеслась в зал, откуда вскоре послышались её восторженные комментарии. Антон вглядывался в дверь, глупо улыбаясь стеклянной вставке, сквозь которую можно было увидеть силуэт Полины и всех остальных. — Неплохо ты постарался, — Антон едва не подорвался, как только голос зазвучал за его спиной. Медленно обернувшись, он увидел стоящего в коридоре Ромку, который постепенно приближался к нему. — А ты что, все слышал? — Антон произнес это с опаской, будто он, думая, что Ромки рядом нет, вытворял в этом коридоре нечто криминальное. — Да не, — Рома покачал головой, — Я к концу почти подошел. Не стал прерывать. Антона вдруг начал душить окружающий воздух. Он неровно выдохнул и чуть было не пошатнулся, когда Ромка спросил его: — А ты тут че стоишь? — Да я… — язык будто распух, — Не знаю… Полина просто быстро унеслась, не успел за ней пойти. Вот. Ромка кивнул на это высказывание, и Антону показалось это внезапное молчание слишком личным. Да и сам себе он показался каким-то уязвимым. Особенно здесь, в коридоре, в приглушенном свете и в более тихой атмосфере. Возможно, Ромка подумал о том же самом. Он зашагал по направлению к двери. Когда Рома прошел мимо него, Антона защекотал его запах, слабый, но довольно-таки ощутимый: едва заметный терпкий запах пота, запах порошка, чистый, свежий, запах мороза и снега… Он стоял, растерянно сжимая свой пакет с подарками и уже хотел было шагнуть вслед за Ромкой в зал, как вдруг тот развернулся и тихо произнес, будто делился с Антоном какой-то тайной: — Ты её любишь? Антона будто обухом по голове ударили. Своим вопросом Ромка будто расшевелил пчелиный улей, и сотни мыслей тут же взвились в сознании Антона. Не нужно было знать, о ком спрашивал Ромка, здесь все было видно невооруженным глазом. Просто… Почему он решил спросить это сейчас? Что спровоцировало этот вопрос? Что изменится от ответа Антона? Для чего Ромке нужно это знать? Антон лихорадочно облизнул пересохшие губы, а затем произнес, сипло и как-то ломко: — Нет, не люблю. И был абсолютно в этом уверен. К Полине у него не было абсолютно никаких романтических чувств. Возможно, только в начале их дружбы ему так показалось, но… Это было ложным. Он искренне любил её как друга, но не с ней хотел разделить свое сердце, эмоции и душу. Она была замечательным человеком, но немного другим. И, несмотря на то, как прозвучал его ответ, Ромка, скорее всего, уловил искренность и твердость в его взгляде. Поэтому, кивнув ему, Рома, развернувшись, уже потянулся было к ручке двери, как немного опьяненный рассудок Антона подействовал на опережение, и слова из его глотки прозвучали раньше, чем он успел осознать их смысл и остановить самого себя: — А ты — любишь? Ромка замер. Он стоял спиной к Антону, поэтому возможности полноценно увидеть его лицо не предоставлялось, из-за чего рассудок буквально изнывал от ожидания, которое наполнило тишину коридора. Антон и не знал, что последует дальше: отмахнется ли Ромка, а может, пошлет его куда подальше, или же ответит искренне? Ответом ему была лишь находившаяся впереди напряженная спина, но даже этого было не совсем достаточно, чтобы внести ясность и предоставить полноценную картину. Часы в коридоре отстукивали свой ритм. Тик. Так. Рома развернулся. Антона немного бросило в жар, когда он увидел выражение Роминого лица. Тот улыбался. Но улыбка была какая-то… грустная. Будто он скорбел тому, что исчезло уже давным-давно. И сам Рома в тот момент выглядел надломленным. И у Антона от этого что-то внутри рвалось на части. Ромка длинно выдохнул, прикрывая глаза, а затем произнес, четко и гулко: — Мне казалось, что все очевидно. А затем скрылся в зале. Антон остался стоять в коридоре, растерянно глядя в дверной проем. Ответ Ромки, который, казалось бы, должен был открыть ему глаза хоть на какие-то вещи, только запутал его ещё сильнее. Мне казалось, что все очевидно Он все ещё её любит? Но разве об этом говорят с такой грустной улыбкой на лице, точно Ромка приоткрыл завесу тайны только для одного Антона? И почему вдруг он спросил Антона об этом? Может ли быть такое, что его чувства угасли? Или же они превратились во что-то новое? Антон аккуратно приоткрыл дверь в зал, глядя на спокойно улыбающегося Ромку, сидящего за столом, буквально гипнотизируя взглядом его профиль. «О чем же ты думаешь?» Дальше все было каким-то смутным. Антон с немного скупой улыбкой принимал поздравления и восхищенные комментарии по поводу подарка, который он подарил Полине. С Ромкой он практически не пересекался взглядом. Да и если честно, не очень-то хотелось. Это, вероятнее всего, было бы слишком. Он зевал все чаще и чаще и был слишком уставшим для того, чтобы принять участие в очередной партии дурака. Почему-то все казалось каким-то ватным, и только в тот момент Антон понял, как сильно хочет спать и сколько эмоциональных выбросов у него произошло за этот вечер. Дедушка Харитон, завидев его осоловелый взгляд и замедленное восприятие, предложил Антону прилечь на диван и передохнуть. И почему-то в тот момент Антон и вовсе не подумал о том, что он может уснуть и что сказать родителям. Он действительно облокотился о подлокотник дивана, на котором была мягкая подушка, и достаточно лихо оказался в полулежачем положении. За столом продолжалась веселая беспечная болтовня, и Антон с улыбкой вслушивался в неё, прикрыв глаза, пока его тело будто бы проваливалось в диван, и потом все глубже, и глубже… Ему было так хорошо и тепло. Желудок был сыт, он — счастлив и спокоен. Поэтому он плыл в молочно-белом тумане, расслабляясь все больше и больше. Сквозь дрему он услышал неясные реплики и на краю сознания догадался, что его, спящего, уже обнаружили. — …надо родителям позвонить, сказать. Да не буди его, не буди… — А не взбеленятся? — Да че там, скажем просто, что заманался. Если че, приедут. Тогда разбудим… — Хорошо, я сейчас позвоню тогда. — Не, пускай мама или дед позвонят. Они договорятся… Пускай спит пока. Антон почувствовал, как его тело покрыло что-то мягкое и легкое — плед. И тогда стало совсем хорошо. Достаточно хорошо, чтобы из легкой дремы провалиться в полноценный сон. С него осторожно сняли очки, и он чуть было не вздрогнул от этого легкого движения. Но действие было слишком аккуратным, чтобы потревожить его. Последнее, что Антон услышал прежде, чем отключиться окончательно, был тихий смешок. С Новым годом, Петров.