***
Когда они сели в автобус, Лилия Павловна их всех пересчитала и, убедившись, что ученики на месте, спокойно уселась на своё место, и они тронулись от театра, который Антон провожал глазами до того момента, пока он не скрылся с горизонта. Уже начало темнеть, и на небе розовели сумерки, от которых Антону всегда становилось немного грустно, тем более с учетом того, что сейчас прошла уже половина школьной поездки, которой он искренне насладился, но которая прошла так скоротечно. Он очень надеялся на то, что за то время, что ему осталось учиться в школе, они успеют съездить куда-нибудь ещё. Даже не стоял особо принципиально вопрос того, что место обязательно должно быть крутым или необычным, напротив: Антон был рад просто ощутить это чувство своеобразного путешествия, которое затянулось аж на целый день. Они ехали уже в более спокойной обстановке, лишь переговариваясь. Игры отошли на второй план, а поделиться впечатлениями от спектакля так или иначе хотелось. Солнце нежно-оранжевым светом освещало сидения и лицо Антона. Он с улыбкой щурился, рассматривая просторы города, многоэтажные здания, магазины, которые попадались практически в каждом углу, в отличие от того же поселка, детские площадки и автобусные остановки. Полина точно так же прилипла к стеклу, стремясь так же жадно впитать впечатления от города, чтобы пронести их с собой через всю поездку и дома уже запальчиво рассказать дедушке. Рома и Бяша, судя по всему, не сильно впечатлились городом, по их собственным словам. Однако разговоры между ними смолкали мгновенно, когда они проезжали мимо высоких зданий, которых в поселке было по пальцам пересчитать: трехэтажная школа и церковь. Конечно, в их не таком уж детском возрасте было как-то глупо верещать, но именно это и сделали все в автобусе, как только они заехали на территорию, а в пределах поля зрения Антона мелькнул подсвеченный, светло-желтый логотип Макдональдса, при виде которого в животе заурчало. В автобусе начался галдеж, состоящий из «Ну наконец-то!», «Приехали!», «А кто что будет заказывать?», отчего и сам Антон почувствовал себя в некотором смысле… заряженным, особенно если учесть их ленивые разговоры и спокойную, размеренную атмосферу последнего получаса. — Ну все, щас мы там все поназакажем, на! — радостно завопил Бяша. — Я мороженое хочу! — заявил Рома. — Зимой? — Полина выгнула бровь. — Я че, по-твоему, должен каждое время года, блять, мотаться сюда? Зимой так зимой! Похуй на ангину. — Ангина таких, как ты, не берет. — Стойких типа? — Ромка поиграл бровями. — Пустоголовых, — Полина хмыкнула и надвинула ему шапку по самые брови. — Э, бля! Так нельзя! — возмутился Ромка, возвращая убор в нормальное состояние под смех Полины, — Ты че меня обижаешь? Полина даже поперхнулась воздухом и, сквозь приступы хихиканья поинтересовалась на грани веселья и изумления: — Я?! — Нет, Бяша! — рявкнул Ромка и тыкнул в друга, точно убеждая Полину, что это именно он. — Рома, я ни в коем случае тебя не обижаю, — Полина агрессивно помотала головой, — Ты же такой хороший. Ромка кивнул. — Я очень хороший. — Конечно, — Полина усмехнулась, — В обиду слабых не даешь, бабушек через дорогу переводишь… — Не пизди, я реально переводил… — Это ты не пизди, на, — вмешался Бяша, — Ты её перевел, когда она тебя палкой своей ебнула, потому что ты мимо прошёл. — Блять, а ни у кого вопросов нет? — взорвался Ромка, — Хер ли палкой она меня двинуть смогла, а через дорогу сама пройти не смогла?! На этой дороге даже велик раз в столетие ехал! Полина откинулась на сидение, уже не сдерживаясь и смеясь во весь голос. — А я вот об этом не знал, — вставил свои пять копеек Антон, а Ромка посмотрел на него, ухмыльнувшись: — Да ты ещё много че не знаешь. Вон, про Полинкино платье навозное ж узнал, — Полина ощутимо пихнула его в плечо, при этом не прекращая издавать смешки, из чего Антон понял, что она перестала стесняться этой темы, раз уж она была поднята хотя бы единожды. — Ха-ха, — Антон хмыкнул, — Только давайте если там ещё что-то с навозом, то после того, как поедим.***
Внутри Макдональдса оказалось более шумно, чем Антон рассчитывал, однако его желание побыть там подольше от этого не убавилось. Судя по всему, всех его одноклассников, даже Лилию Павловну, более-менее расшевелил всеобщий шум-гам, так что каждый, заняв свои места, понесся прямиком к стойкам кассиров, чтобы сделать заказ. Антон встал в очередь сразу вместе с Полиной, в то время как Рома с Бяшей немного задержались, чтобы изучить все повнимательнее. — А ты чего хочешь взять? — поинтересовалась Полина у него, пока они стояли вместе. — Я, наверное, — Антон щурился, пытаясь разглядеть меню, которое висело чуть выше, — Чизбургер возьму… Колу, картошку, понятное дело. О-о, — рот наполнился слюной, — Я ещё эти хочу… Чикен мака… — Полина непонимающе посмотрела на него, и он, нахмурившись, попытался ещё раз, — Макнагн…макнагент… БЛЯТЬ! — взорвался он, задышав, как самовар, отчего озадаченная изначально Полина не сдержалась и хохотнула, деликатно замаскировав это покашливанием в рукав свитера, — Короче, — он сделал глубокий вдох, произнеся после максимально миролюбиво, — Я хочу эту сраную курицу, которую режут, макают в панировку, добавляют соль, перец, жарят и едят и которую ненавидит моя мама, потому что она считает, что готовит точно так же. Полина улыбнулась едва ли не во все тридцать два и, слегка похлопав Антона по плечу: — В общем, наггетсы ты хочешь. — Да, — страдальчески выдавил из себя Антон, устало потирая глаз, — Именно наггетсы. Хрен знает, может ещё мороженое возьму. Полина удивленно вскинула брови: — Ромина мания к ангине воздушно-капельным передается? — Че за мания? — Ромка материализовался за их спинами до того внезапно, что они оба подскочили на месте. Полина даже немного вскрикнула, а Антон лишний раз порадовался, что смог воздержаться от возгласа при виде Ромки и Бяши, довольных, как пара обожравшихся тюленей на лежбище. — Обосрались, на? — радостно поинтересовался Бяша с таким видом, словно ему сейчас вручат приз за это. — Очень смешно, — недовольно буркнула Полина, — Что вы тут вообще забыли? — А как же, — Ромка пожал плечами и посмотрел на табло, слегка прищурившись, — У нас тут погляди… Дохуя всего заказывать будем. Так че про манию-то? — Да ничего, — буркнул Антон, поэтому Полина поспешила пояснить: — Антон просто тоже мороженое решил заказать. И я сказала, что ты его заразил. — Ха-ха, — саркастически произнес Антон, сделав ещё пару шагов в очереди на кассу, — Нет, я просто хочу мороженое. Оно тут другое какое-то. — Мягкое называется, — учтиво подсказала Полина, заслужив ироничный взгляд от Антона. — Ай, какая ты вся просвещённая, — запищал Антон в шутку. — Я очень просвещённая, — в тон ответила ему Полина, — Я хотя бы могу выговорить, как наггетсы полностью называются. Антон скрипнул зубами. — Ну-ка, ну-ка, — как назло, ухмыляющийся Ромка стал слишком любопытным, — Че ты там выговорить не мог? — Да ты сам видел, как тут еда называется? — сдался Антон и указал рукой на табло с меню, словно там были ответы на все вопросы, — Тут логопед этой херни не скажет. — Да похуй, говори «наггетсы». — Или чикен макнаггетс, — с издевкой произнесла Полина, из-за чего Антон развернулся к ней с торжествующей улыбкой. — Неужели можно и так? Да ты просто день мой спасла! — он в шутку её защекотал. — Ладно, все, молчу-молчу, — засмеялась она, скрестив руки на груди и скукожившись, тем самым защищаясь от Антона. — Так тебе, — Антон пригрозил ей кулаком, а потом обратился к Ромке с Бяшей, — А вы определились уже, что брать будете? — Я картошку, колу возьму, мороженое шоколадное и три бургера… — примерно расписал Ромка. У Антона округлились глаза: — А не жирно? — В башке у тебя жирно, — Ромка закатил глаза, — Я маме два бургера куплю. Она меня попросила. — А, точно, — Антон задумался, а потом чуть по лбу себя не хлопнул, — Блин, мне бы Оле тоже что-нибудь купить! Я об этом вообще не подумал… — Заебись из тебя брат. — Помолчи и дай мне что-нибудь придумать. На хэппи мил этот дурацкий мне точно не хватит… — Ну, кекс ей купи. Или даже два. — Вообще можно… — Антон прищурился, глядя в меню, — Да, их, наверное, и возьму… Бяша, а ты что брать будешь? — Ну, че там есть… — Бяша начал пальцы загибать, — Бургер, картошку, колу… И маффином все это полирну! Антон непонимающе посмотрел на него, и Ромка, тут же выцепив эмоцию недоумения на его лице, указал на Бяшу: — Еблан, да? Он, блять, мороженое шоколадное купить может, а выбрал, тьфу… — Не хочу я твое мороженое шоколадное, на, — ощетинился Бяша, — Маффин хочу, отъебись! Ромка неодобрительно покачал головой, а потом, посмотрев на Антона, спросил у него достаточно серьёзно, что делало ситуацию абсурдной: — Ну, а ты какое взял? — Точно не шоколадное мороженое, — выдавил из себя Антон, закусывая губу, чтобы не расползтись в предательской улыбке. У Ромы чуть ли не вена на виске вздулась: — Ты че, бля, смеёшься, что ли? И че тогда? Клубничное? — Да вкусное мороженое, хули курву корчишь, на? — возмутился Бяша. Ромка пропустил его высказывание мимо ушей, выжидающе глядя на Антона и скрестив руки на груди. Антон выдохнул медленно, чтобы ненароком не засмеяться, а потом произнес: — Рожок. — А нахуй тебе рожок? В поселке завались таких! — Я не ем шоколадное, оно сладкое слишком! — отпирался Антон. Ромка посмотрел на него с иронией и заулыбался: — Да не ссы, не слипнется очко, срать сможешь! — Рома, — Полина, кашлянув, что Антон в очередной раз расценил, как смех, произнесла, — Оставь его в покое. Иначе мороженое здесь будешь есть ты один. — Да у него вкуса нет, — проворчал Ромка. — А у тебя оригинальности, — парировал Антон, но Рома, к его удивлению, не повелся на эту провокацию и лишь показал Антону язык. Он вздохнул, но внутри все веселье осталось прежним. Ну что за человек? — Кстати, вы учтите, что вам мороженое лучше взять попозже, — Полина обняла их обоих за плечи. — Это ещё почему? — непонятливо пробормотал Ромка. — А то когда вы доедите, ваше мороженое в месиво превратится, — увидев ещё более непонимающий взгляд Ромки, Полина вздохнула и поставила точку, — Растает оно. — Нихуя, — удивленно произнес тот, — Я об этом вообще не подумал. — Я тоже, — растерянно отозвался Антон. — Вот видите, как хорошо, что я у вас есть, — она довольно заулыбалась. — Полинка, — подал голос Бяша, — А ты че брать будешь? — Ну, почти то же самое, что ребята, — Полина улыбнулась, — Но мороженое не буду. Поэтому возьму пирожок. — С капустой, надеюсь? — прыснул Рома и на пару вместе с Бяшей заржал, — Петрова угости. — Очень смешно, — Антон закатил глаза и, повернувшись к Полине, наткнулся на её ироничный взгляд, — А ты у нас такая, мороженое зимой не ешь? — начал фамильярничать с ней Антон, а Полина закривлялась в ответ: — Да-да-да, я себя берегу. — Бережет она! — фыркнул Антон, скрестив руки на груди, — Лед из твоей колы никуда не денется, поняла? Так что ты в такой же зоне риска! — Ты в двойной зоне риска, — парировала Полина. — Я, вообще-то!.. — Добрый вечер, что будете заказывать? — голос кассира, непринужденный, на автомате отработанный, подействовал на Антона, как ушат холодной воды. Особенно по причине того, что он раздался за спиной. Резко развернувшись к слегка улыбающейся от ситуации девушке-кассиру, Антон, почесав затылок, с ужасом понял, что стремительно краснеет, а за его спиной эти три придурка активно сдерживают смех. — Здравствуйте… — пролепетал он, поняв, что из головы растворилось вообще все, что он собирался произнести. Как назло при любой попытке вообще выдавить из себя хоть слово, его мысли будто совсем пустели, — Я хотел… Ну… Он почувствовал желание ударить себя по лбу. Господи, что он собирался сказать?! Что за внезапный ступор? Антон покосился на девушку, в то время, как на её лице все больше и больше расползалась улыбка, когда она поняла, что Антон напрочь все подзабыл. Где-то в истерически пробегающих в сознании мыслях промелькнула одна, совсем мимолетная. «Она очень симпатичная» У неё были веснушки, которые Антону всегда нравились, короткие, гладкие русые волосы и очень милая, но старательно сдерживаемая улыбка. И она, скорее всего, была старше, чем они. Студентка, по всей видимости. Стало ещё более неловко, потому что Антон не любил выглядеть глупо при симпатичных девочках, даже если он им не нравился. Настолько же внезапно, насколько Антон завис, на его плечо перекочевал Ромкин локоть, и он, приподняв брови и улыбнувшись во все тридцать два зуба девушке, произнес нараспев: — И Вам добрый вечер. Девушка за кассой слегка оторопела, но достаточно быстро сориентировалась по ситуации и ответила Ромке такой же приветливой улыбкой: — Да, здравствуйте. Ромка слегка усмехнулся, а потом, тыкнув в Антона, заговорил так непринужденно, словно был начитаннее и раскрепощеннее его раза в три: — Мой друг чет сглупил немного, не подготовился. В общем, я поумнее буду — скажу за него, — болтал Ромка, игнорируя раздраженное шипение Антона и попытки вырваться, сопровождаемые ворчанием, — Так, ему чизбургер надо, картошку… — бросив на Антона оценивающий взгляд, он дополнил, — Стандартную. Кетчуп ещё… Колу стандартную… Наггетсы, — развернувшись к Антону, он участливо спросил, — Тебе сколько штук? — Шесть, — проворчал Антон. — Шесть, — развернувшись к девушке, подтвердил Ромка, — И маффина два. Он проглот тот ещё. А потом ещё за рожком к Вам подгоним, — он шевельнул бровями, вызвав у Антона очередной позыв пихнуть его. — Хорошо, — девушка слегка засмеялась, а потом обратилась к Антону, — С Вас сто шестьдесят семь рублей. — Да, сейчас… — Антон вытащил заранее приготовленную сторублевую и пятидесятирублевую купюры, слегка помятые, и две десятирублевые монеты, а затем положил их в раскрытую ладонь девушки, — Вот. Мельком осмотрев деньги, она кивнула, дала Антону немного сдачи и, напоследок улыбнувшись им обоим, произнесла: — Подождите немного. Распечатав чек, она удалилась в самую глубину рабочего отдела и начала раздавать указания тем, кто работал: кто с маслом, кто с напитками, кто с упаковкой. Оттуда послышался её голос. Вырвавшись из Ромкиной хватки, Антон пихнул его, возмущенно пропыхтев: — Ты че делаешь? — Не, ну а что? — Ромка пожал плечами, усмехнувшись, — Ты б ещё час здесь простоял. Антон повернулся к откровенно смеющимся Бяше и Полине, непонимающе посмотрев на них. — Ну, че поделать, Тох, — хмыкнул он, — Мы все есть хотим. — Че, сам заказать хотел? — поддел Ромка Антона, а потом поиграл бровями, — Понравилась? — Рома, — Полина покачала головой, — Ни стыда, ни совести. — Ниче страшного, — Ромка обернулся к ней, — Я Тоху вообще спас! — Дон Жуан, епта, — Бяша фыркнул. — А как же? — Ромка довольно усмехнулся. — Тебе ещё свой заказ сделать, смотри порох свой Донжуанский не растеряй, — съязвил Антон, — А то сам мямлить будешь, и за тебя уже я тогда скажу. Ромка вскинул брови: — Эт вызов? — Вызов, — кивнул Антон. — Тогда ж реально за меня скажешь. — Скажу-скажу. — Ну давай. Давай-давай. — Уф-ф, устроили тут цирк, — страдальчески произнесла Полина.***
По итогу Антон, скрестив руки и горделиво задрав нос назло всему, действительно озвучил Ромин заказ иронично усмехающейся девушке-кассиру, которая с энтузиазмом выслушала перечень позиций в меню, которые заказал себе Ромка. И сделал это максимально идеально: четко, без запинок, без слов-паразитов, чтобы специально насолить Роме, точно ждавшему любую ошибку. — Че, схавал? — Антон с ухмылкой развернулся к хмурому Ромке, выжидающе посмотрев на него. — Ой, повыёбывайся мне тут давай, — Ромка закатил глаза, отвесив тихо засмеявшемуся Антону мягкий подзатыльник, — Все равно ты раньше запнулся. — Зато Тоха пизже тебя все расписал, на, — вскинул указательный палец Бяша. — Так он готов уже был, ёпт, — буркнул Ромка, — А я сходу смотри как пальнул. Тебе до меня ещё расти и расти, сопляк, — свысока посмотрел он на Антона. — Давай не фамильярничай со мной, — фыркнул он, краем глаза глядя на то, как в рабочем отделе потихоньку собирают Ромин заказ. Поднос самого Антона уже стоял на стойке, но он не спешил его забирать, решив дождаться остальных. Приготовление заказов Полины и Бяши заняло не больше минут шести, в течение которых они непринужденно разговаривали возле кассы. И, наконец, дождавшись последний, Полинин, заказ, они направились к местам, которые заняли. Аккурат возле окна, что Антону особенно пришлось по душе. На удивление, как только они разместились за столами, не абы кто, а именно Бяша погнал их взашей мыть руки, прежде чем сесть по столам. — Вы хоть знаете, сколько хуйни перетрогали, на? Одни ваши монетки че стоят! — возмущался он, подталкивая их, растерянных и недовольных, к туалетам, — Потом с глистами по полу кататься будете, на! И не пиздите потом, что я вас не предупредил! Катя, стоявшая посреди девчачьего туалета, ошарашенно посмотрела на Полину, перед которой Бяша открыл дверь, пропуская её внутрь: — Силь ву пле. Давай-давай, тщательно мой, на. В Катином взгляде появилось столько иронии, что хоть в тазик отжимай. Чуть ли не красная от стыда Полина развернулась к нему, практически прорычав: — Господи, да я бы так и так их помыла. Давай, чеши отсюда! Удовлетворенно хмыкнув, Бяша закрыл дверь и, посмотрев на Ромку и Антона, изрек: — Погнали, пацаны.***
За стол все уселись с чистыми руками, к Бяшиному счастью. Пришедшая из женского туалета угрюмая Полина, сев за свое место, процедила хмуро: — Это был самый позорный момент в моей жизни. Катя на меня ещё долго смотрела. — Ниче страшного, — довольно заявил Бяша, придвигая поближе к себе поднос. Картошка, которую Антон обмакнул в кетчуп, была все ещё горячей, поэтому когда он откусил её, почувствовав все компоненты, включая соус и соль, то он блаженно прикрыл глаза, ощущая, что готов буквально растечься по столу от счастья. — М-м, — довольно промычал он, хватаясь за следующую, — Это, походу, лучшая часть дня. Полина улыбнулась, протыкая трубочкой свою колу и слегка проворачивая её, тем самым помешивая напиток. — Я тоже есть хочу, — призналась она, — У меня аж глаза разбегаются, с чего начать. — Я с картошки люблю, — пожал плечами Антон. — Я с наггетсов, потом бургер ем, а картохой догоняюсь, — предложил Бяша. — А я вместе и бургер, и картошку, и наггетсы ем, чтоб вкуснее было, — отозвался Рома, — Но ты ешь, как хочешь. — А мне Ромин вариант понравился, — Полина хмыкнула, вскрыв коробочку с наггетсами и соус для картошки, а после потянулась к упакованному бургеру, — Так и остыть все не успеет. — Я так голоден, что съем это все до того, как остынет, — подытожил Антон, захватывая уже по два ломтика картошки, — Нет, сколько бы мама ни ворчала, это не как дома. — Согласен, — Ромка обмакнул наггетс в кетчуп и погрузил в рот целиком, прикрыв от удовольствия глаза, — Заебись. Мы с матерью когда ходили, она постоянно пыталась мне доказать, что у неё точь-в-точь, — Ромка усмехнулся, покачав головой, — Наивная женщина. — Будь бы тетя Аня здесь, ты бы явно так не выражался, — пробубнила Полина в свой бургер, — Сидел бы и говорил «Не-е, мам, у тебя вкусне-е-е-е», — паясничала она. — Нихера, — возмутился Ромка, — Я со своей мамой честный. — Особенно когда в карты играешь, — дополнил Антон, и Бяша, который, судя по всему, хотел сказать тоже самое, закивал, как болванчик, указав пальцем на Антона, что читалось, как «Ты просто мысли мои прочел». — Во-во, — отсмеявшись, заговорил он, — В картишках-то ты не такой смелый был. — Это другое, — отмахнулся Ромка, отпив немного своей колы, — Там мама с пол-оборота взбелениться может, так что там как на поле минном. — Ну-ну, — Антон плутовато усмехнулся, вытряхивая из лотка с картошкой побольше, чтобы порадовать себя тем, как много её ещё осталось. — Баранки гну, — Рома указал на него наггетсом, — Ешь давай, макнаггетс епта. Антон прыснул. Когда Полина откусила от своего бургера, у неё аж глаза заблестели, и она чуть ли не слезно произнесла: — Как же это вкусно. Я после этого в нашу столовую не вернусь. — Мне кажется, что я тоже, — вторил ей Антон, потихоньку открывая свою коробочку с лежащими в ней аппетитными наггетсами, — Это прям очень хорошо. — Да ладно вам, на, — с набитым ртом произнес Бяша, — Не гоните на столовку-то нашу. Там борщец заебись подают. — Я этот борщ каждую неделю в четверг ем на обед, — воспоминания о нём, судя по всему, вынудили Полину с большим энтузиазмом приняться за свой заказ, — Мне от него уже плохо. — А мне нравится борщ оттуда, — нахмурившись, произнес Ромка, — Да и вообще, в обедах в школе плюсов-то дохера. — Можно с урока свалить, чтобы накрывать пойти, на, — хмыкнул Бяша. — Я так в старой школе делал, — Антон улыбнулся. — А с контрольной сруливал? — полюбопытствовал Ромка. — Не, там с этим строго было. Контрольную нельзя было пропускать. — Мы один раз с Бяшкой с химии свалили. Вот она на нас орала, — Ромка тихо хмыкнул. — Ага-ага, — подхватил Бяша, — Ещё нам обещала, что не аттестует. Вот марамойка. Антон усмехнулся: — Я иногда специально в очередях тормозил, когда нужно было накрывать. Тогда на урок опаздывать можно было. Мы как-то раз половину урока проели тупо. — Ай, красава, — Ромка увесисто похлопал его по спине. — Я когда с Катей дежурю в столовой, она любит подольше оставаться, если там что-то вкусное дают. Один раз много кто к оладушкам не притронулся, — Полина прикрыла рот ладонью, чуть закашлявшись от хихиканья, — В итоге она тарелок пять просто смела. — А ты? — Ромка с интересом кивнул Полине, и она улыбнулась ещё шире: — А я шесть. — Пиздец вы даете, девки, — Бяша покачал головой, — Вы че проглоты такие. — Отстань, мы растущие организмы, — весело отмахнулась Полина. — А к трем стопкам на Новый год это тоже относится? — Антон выгнул бровь, и их стол просто взорвался возгласами в стиле «Да-да, вот именно!», «Вот я тоже подумал!» и «Отстаньте все, это был праздник!» вперемешку с хохотом. Вот именно в этот момент Антон прочувствовал, как сильно он наслаждается этим временем, проведенным в поездке. Еда была такой вкусной, что он умял свой ужин в один присест, при этом ни на секунду не замолкая и поддерживая разговор на постоянной основе. Уже после они с Ромкой, как два придурка, наперегонки подбежали к кассе, где их встретила уже привычно улыбнувшаяся девушка-кассир, которая пробила рожок и шоколадное мороженое, после торжественно вручив их засиявшим от счастья Роме с Антоном. И мороженое было действительно совсем другое, как взбитые сливки. Ромка, довольно мыча себе под нос, приговаривал, как же Антону не повезло, что он решил не брать шоколадное мороженое. В итоге он доигрался и под неожиданно громкий хохот Полины обнаружил, как Антон, подхватив ложку у протянувшего её Бяши, съедает его мороженое, подцепив увесистый шматок. Возмущений стояло выше крыши, а Антон потом смешливо морщился и говорил, что именно от такого мороженого очко в один день и слипается, в ответ на что получил целую тираду от Ромки, в каком месте он неправ, что за «пресную хуйню» вместо нормального мороженого он заказал и прочее, прочее. Бяша великодушно угостил его маффином, дав укусить кусочек, и Антон пришел к выводу, что обязан будет купить это в следующий раз, когда попадет в Макдональдс, потому что это было действительно очень вкусно. — Ну, я ж говорю, на, — проворчал Бяша, — Херня это ваше мороженое. Кроме лета о нём никогда не вспоминают. А маффин жрать всегда хорошо. — Подуймись, как дед бухтишь, — фыркнул Ромка, при этом незаметно потянувшись к Бяшиному лотку с картошкой. Когда его достаточно жестко хлестнули по пальцам, он, взвизгнув, прижал оскорбленное запястье к себе, недовольно вскрикнув, — Это че такое?! — Это мне спросить надо, на! — недовольно припечатал Бяша, придвигая картошку, — Слышал такую поговорку «На чужой каравай хлебало не разевай»? — Бяша, там немного не так было… — с усмешкой попыталась успокоить его Полина, — А ещё это пословица. — Да похер, хоть частушка! Уберите эту прожорливую скотину от меня! — Ну пиздец, а когда ты мою порцию в столовке сметаешь, это как называется? — Я, — Бяша ударил себя ладонью по груди, — У тебя всегда спрашиваю, падла! Без спросу не ем, на! — Да что ты? — Ромка прищурился, — А когда ты мой борщ схавал? — Ты даже в столовую не пришел! — Тогда ты этого не знал! — Да ты как угорелый несешься туда на обедах, че думаешь, я не знаю? — Все знать невозможно! — Ой замудри-ил, на! И пусть в какой-то момент за их столом становилось порой… слишком шумно, Антон все равно искренне наслаждался таким времяпрепровождением. Из Макдональдса все выходили сытые, довольные, встрепанные и счастливые. На улице уже с концами стемнело, и дорогу освещали только фонари, драматично разыгралась метель, но на душе у Антона было хорошо и тепло, а особенно хорошо стало, когда они всем классом вновь уселись на свои места в автобусе, где работала печка. Он, одетый в свою куртку, шарф и варежки, почувствовал, что мерная качка и тихие разговоры, сменившие утренний галдеж, действуют на него крайне убаюкивающе, и он потихоньку начинает засыпать. Плюс ко всему, сытость от съеденной еды подействовала на него ещё более усыпляюще, чем всегда. Будь бы он сейчас дома, то точно закутался бы в плед и проспал до следующего дня, даже позабыв сходить в душ или сложить рюкзак. Оглянувшись на своих друзей, он с некой долей удивления обнаружил, что все были погружены в точно такую же ленивую и тягучую, как патока, атмосферу. Протерев глаз под линзой очков, Антон пробормотал: — Мне кажется, что я сейчас усну. — Мне тоже, — Ромка, в подтверждение своих слов, широко зевнул, натянув воротник куртки повыше, — Я прям так… — он моргнул, — Нажрался там. Мне прям вообще лениво. — Ну, поспите тогда, — Полина пожала плечами, посмотрев на них обоих, повернувшись то вправо, то влево, — У нас ещё часа два есть точно. — Нихера как долго, на, — Ромин зевок заразил Бяшу, поэтому он отзеркалил это действие, нахохлившись, — Утром мы как будто быстро доехали. — Потому что играли, — Полина улыбнулась, — Давайте поспим. Завтра в школу ещё. Рома, Бяша и Антон синхронно страдальчески простонали. — Зачем ты напомнила? — проныл Антон. Полина сардонически улыбнулась: — Ну простите меня, мои хорошие, не обижайтесь. Несмотря на её откровенно ироничное лицо, это прозвучало крайне ласково, поэтому Антон почувствовал себя ещё более разморенным. Если бы его ещё погладили по голове, как иногда делала мама и что он очень любил, то сон накрыл бы его мгновенно. — Я, наверное, действительно посплю, — пробормотал он, утирая нос, — А то меня совсем плющит. — Хочешь, на плечо мне ложись? — предложила Полина, тем самым вызвав волнение не столько у Антона, сколько у Ромы. — Полинка, ты че? Обычно ж наоборот, это девки у пацанов на плече кемарят. — Ой, ну перестань, я-то спать не хочу. Пускай Антон нормально приляжет. — Я, может, тоже спать хочу. — Не думаешь к Бяше на плечо прилечь? — Полина засмеялась. — Ой, иди ты, — буркнул Ромка, но и сам не удержался от смешка, засмеявшись на пару вместе с Бяшей. — Ложись, братка, у меня плечо та-акое удобное! — паясничал Бяша. — Ладно, сейчас попробуем устроиться, — предложила Полина, — Антон мне на одно плечо приляжет, Рома на второе, а Бяша на него ложится. — Заебись, — обиженно произнес Бяша, — А че эти два лба к тебе на плечо ложатся, а я должен на Ромыча ложиться? Хорошо устроились, гады, на. — Это тебе месть за наши отбитые колени на пруду, — с издевкой произнес Ромка. — Так я что ли виноват, раз вы дурачками оказались, на? — Да. — Знаешь че, щас мы тебя на остановке высадим, домой сам добираться будешь, своими силами. — Ой, отвали, сейчас ты мне сон весь перебьешь. Ну чего, давайте? — Гм, — вырвалось у Антона. Увидев его взгляд, в котором плескалось сомнение, Полина поспешила заверить: — Да ложись, не стесняйся. — А тебе не тяжело будет? — Нормально. Плюс я на тебя свою голову положу. Ты что, думал это только односторонне? — Я совсем забыл, что ты везде ищешь выгоду, — усмехнулся Антон и послушно прилег на плечо Полины. Утепленное пальто, в которое Полина была одета, было мягким и приятно пахло её запахом, ягодным, сладковатым, но не душным, так что Антон с удовольствием прикрыл глаза, чувствуя, что потихоньку расслабляется, особенно в тот момент, когда Полина опустила свою голову на его, тоже устраиваясь поудобнее. С другой стороны послышалась возня Ромки и Бяши, среди которой можно было различить глухое: — Я не буду руку на тебя свою закидывать, придурок, ложись просто на пле-чо. — Козлина, дай мне лечь удобно хотя бы, на, ты здесь не один. — Лучше б один был, бля… — Ну-ну, пиздуй к Лилии Павловне, там место свободное. У неё на плечике поспишь, на. Раздалось хихиканье обоих, даже Полина слегка затряслась от сдерживаемого смеха, а Антон не смог сдержать громкого смешка. И после Ромка сказал действительно… по-братски, и в его голосе отчетливо слышалась улыбка: — Ты такой дурак, Бяшка. Ладно, давай ложись. После этого они действительно удобно устроились, и Антон смог, наконец, прикрыть глаза и позволить дреме, наконец, увлечь его в забытье.***
Полина не приврала, когда указала промежуток времени в пару часов. По ощущениям, когда они подъехали к школе, откуда и должны были разойтись, прошло как раз именно такое количество времени. Хоть он и спал немного беспокойно из-за постоянного чувства контакта с реальностью, этот промежуток времени, который он провел во сне, все равно дал ему чувство легкой бодрости. Единственное, что было немного неприятно — это просыпаться. Как бы ни было удобно лежать на Полинином плече — шея так или иначе затекла, так что Антон приподнимался очень осторожно, чтобы лишний раз ничего не задеть. А второе, что оказалось очень неприятным и с чем Антон не был готов столкнуться — это холод. В целом, так происходит всегда, если засыпать в машине — тело расслабляется и холод проникает даже под куртку и под свитер, как бы ни хотелось обратного. По итогу Антон почувствовал просто иррациональное чувство дискомфорта на пару с желанием закутаться в свое одеяло, которое спасало его от любых холодов дома. Привстав и осторожно размяв шею, он наткнулся на Полинин слегка сочувствующий взгляд. — Затекла? — уточнила она, и Антон кивнул, глядя все ещё немного рассредоточенным взглядом на неё, а после — на Ромку с Бяшей. Они, в отличие от Антона, продолжали спать, правда Рома, судя по всему, во сне успел немного поменять положение, поэтому они с Бяшей, навалившись друг на друга, дрыхли без задних ног. Бяша даже рот во сне открыл, из-за чего Антон слегка улыбнулся. — Мы приехали? — хрипло поинтересовался он у Полины. — Практически, — ответила она, — Ты когда ещё спал, Лилия Павловна сказала, что минут десять осталось. Я думаю, сейчас уже подъедем. — Угу, — Антон согласно промычал, а потом сладко потянулся, с наслаждением чувствуя, как натягиваются одеревеневшие мышцы, — На самом деле была очень хорошая поездка. — Мне тоже понравилось, — Полина кивнула, закинув ногу на ногу, — И в театр здорово съездили… Не считая некоторых моментов. А в Макдональдсе совсем здорово было. — Я бы хотел, чтобы у нас была возможность ещё раз так выбраться куда-нибудь, — Антон, говоря это, почувствовал грусть. Почему-то ему казалось, что такие возможности будут представляться не так уж и часто. Однако, вопреки его опасениям, Полина качнула головой: — Нет, такие поездки ещё будут, конечно. Да и чего мы, беспомощные, что ли? — она усмехнулась, — Понадобится — сами куда-нибудь поедем. — Серьёзно? — Антону показалось, что он ослышался. Вот что точно было неожиданным — это предложение Полины, — Мы? Сами? — Нет, с божьей помощью, — хмыкнула она, откинувшись на спинку сидения, — Конечно, сами. — А на чем? Как добираться… — глупо пробормотал Антон, непонятливо нахмурившись. — Ну, как на чем. Начать можно не с другого континента, например, — Полина улыбнулась, — У тебя велосипед есть дома? — Ну да, — отозвался Антон. — Ну во-от, — на лице Полины появилось удовлетворение, — Мы, например, последним летом объехали вдоль леса все и даже доехали до следующей деревни, там было очень большое озеро. — Это звучит действительно… — у Антона даже глаза загорелись. — А прошлой зимой дошли до холмов, они как небольшие горы. Катались там на ледянках, пили чай, ходили в рощи. — Ха-ха, — Антон улыбнулся, — Знаешь, не стоит тебе это так здорово все расписывать. Я же потом реально буду доставать тебя с расспросами, когда мы пойдем туда, когда мы пойдем сюда… — Я и не против, — она усмехнулась, — Машины, конечно, ни у кого нет, но можно автостопом до того же города поехать и гулять там. — Мама мне рассказывала, что автостопом не шибко безопасно, — Антон пожал плечами, — Мало ли, к кому ты сядешь. — Ну, с Ромкой-то вообще ничего не страшно, — Полина хмыкнула, — Но в крайнем случае мы можем попросить тетю Аню отвезти нас куда-нибудь. — Ничего себе, — он удивленно приподнял брови, — И она действительно на это согласится? — А как же. Вон она Роме как мозг вынесла за то, что он едет в Макдональдс, а она — нет. Антон удивленно засмеялся: — Вот уж не подумал бы. — Не переживай, — Полина похлопала его по плечу, — Обязательно ещё куда-нибудь выберемся. Да хоть без класса, сами. — Хорошо, — Антон, вдохновленный её словами, кивнул ей. — Мпф… — Ромка справа от Полины дернулся, приоткрыв глаза. Он посмотрел пьяным, ещё не до конца осознанным взглядом на Полину и Антона, а затем задал точно такой же вопрос, что и Антон сразу после своего пробуждения: — А мы че, приехали, что ли? — Почти, — ответила ему Полина, а потом, увидев, как Рома с важным видом кивнул, хотя он вряд ли что-то понял, а затем навалился на недовольно заворчавшего Бяшу обратно, засуетилась, — Эй-эй, ты куда обратно спать ложишься? Давай вставай, ну! — она потрясла его за плечо. — Отъебись… — буркнул Ромка, но Полина, вместо того, чтобы обидеться на это, только озверела: — Пятифанов, это что такое? — один только возмущенный Полинин возглас заставил Ромку приоткрыть растерянно глаза и прохрипеть что-то невнятное. Однако, тот факт, что это было совершенно неразборчиво, никак не смутил Полину. — Вот именно! — хмуро произнесла она, скрестив руки на груди. Рома резко осел, почему-то растерянно ощупав самого себя. На правой щеке у него красовалась солидная вмятина от Бяшиной куртки, на которой Ромка от души валялся примерно полтора часа. Он, растерянно утерев лицо обеими ладонями, уставился на Полину, произнес: — Что я сказал? — Ох, господи, — Полина, фыркнув, покачала головой, — Классика. Давай, приходи в себя. Мы скоро подъезжаем. — Что значит «классика»? — тихо шепнул Полине Антон и дождался от неё такого же негромкого ответа: — Он вообще забывает, что делает, когда просыпается. Пару раз мы его с Бяшей будили, и он такую чушь нес, что мы потом от смеха умирали. Например, — Полина усмехнулась, — Один раз Рома уснул, пока мы дежурили, а потом, когда я его разбудила, он на меня посмотрел, улыбаться начал и вот так сказал, — Полина прочистила горло, а потом, ухмыльнувшись в Ромкиной манере, низко произнесла, — «Пра-а-авильно говоришь», — захихикав вместе с Антоном, она сквозь смех продолжила, — И делает мне что-то вроде… «Во!», — Полина показала большой палец, и Антон приподнял шарф повыше, посмеиваясь в него: — Это очень смешно. — А я о чем? Ромка тогда быстро проснулся, потому что я о-очень громко начала смеяться. Он до сих пор говорит, что такого не было, — она иронично усмехнулась. — Харе, Полин, такого правда не было, — лениво отмахнулся Ромка, широко зевнув и утерев пальцами собравшиеся в уголках глаз слезы, — Выдумываешь тут всякое, чтоб потом… Уф… — сильно потянувшись, Ромка резко расслабил свое тело, выдохнув, а потом, скосив взгляд направо, толкнул недовольно заворчавшего Бяшу, — Ну-ка вставай, тунеядец херов! — Свали, — недовольно послал его Бяша, пытаясь натянуть капюшон по самое не балуй, но Ромка, коварно улыбаясь, изо всех сил пытался предотвратить это, перетягивая ткань в противоположную сторону, — Да ты мне куртку ща порвешь, мудила! — Не порвется, не бумажная! Давай резче, мы уже приехали, — Ромка, прищурившись, вгляделся в окно, в котором действительно начали проявляться очертания школы. — Попизди мне ещё, на, козлина… — пробормотал Бяша, съеживаясь в один комок, тем самым пытаясь сбежать от назойливого Ромки. Он уже чуть ли не в угол вжался. — Да не пизжу я, реально приехали! — Рома отчаянно встряхнул того, и Бяша, недовольно простонав, наконец, принял сидячее положение, в той же манере, что и Рома с Антоном до этого, потирая глаза в тщетной надежде, что это поможет проснуться легче. При этом Бяша ежился и приговаривал: — Блять, гандон сраный… Холодно ещё, а ты, сука, даже поспать не даешь, на… Мудила, хуйло ты последнее… — Все, ща проснется, — повернувшись к Антону с Полиной, сделал вывод Ромка. — Да мы уж заметили, — хмыкнула Полина и, застегнув пуговицы пальто, надела на себя шапку. — Так, дети, — Лилия Павловна, окликнув всех на весь автобус со своего сидения, продолжила, — Сейчас не толпимся, спокойно выходим. Когда доходите до дома — обязательно мне позвоните на домашний телефон и сообщите, что добрались. Я всех проверю. Понятно? Синхронное «Да» разнеслось по автобусу и, когда он затормозил аккурат у школьных ворот, Антон приподнялся со своего сидения, вдыхая свежий воздух, который хлынул внутрь, как только открылись двери. — Холодно-то как, зараза, на… — за спиной Антона раздался глухой голос Бяши, и звучал он так, словно тот вовсю стучал зубами. — Сейчас разогреешься, потерпи немного, — мягко произнесла Полина. — Бля, как домой приду — бадью чая хлестать буду, на… Ну что за пиздец, когда тепло станет… — Летом, — категорично припечатал Ромка. — Отвали вообще… С тобой разговаривать не хочу, на. — Это ещё почему? — А потому что нехер будить, как в армейке, на. — Хо-хо, — заважничал Ромка, — Ты ещё не знаешь, как в армейке будят! Споры и перепалки продолжались аж до самого того момента, когда школа не была видна глазу. Они успели распрощаться с некоторыми одноклассниками, Лилией Павловной и двинулись в путь, обсуждая какие-то моменты школьной поездки и прочее. Метель застилала взор, из-за чего приходилось щуриться, чтобы вообще разглядеть хоть что-то и не упасть в яму. Хоть ветер не завывал, на том спасибо. Очки Антона замело снежинками, и его даже стал раздражать бесконечный алгоритм действий, в котором он аккуратно утирает их варежками, кладет руки в карманы и так до следующего момента, пока их не заметет снегом. Антон чувствовал, что все равно хочет спать, и чувство приятной усталости налилось во всем теле, так что он с удовольствием представлял, как придет домой, примет горячий душ, почистит зубы и зароется носом в подушку, позволяя себе, наконец, погрузиться в глубокий сон. За то время, пока они шли, Антон понемногу успокоился с обсуждениями, и он с Бяшей шёл в более-менее тихом расположении духа, лишь изредка что-то вставляя, в то время, как Рома с Полиной и являлись основными ведущими всех разговоров. В какой-то момент до его слуха донеслось Ромкино самодовольное, обращенное к Полине «Ну че, заебись я сегодня себя вел? Образцовый, ха-ха!». И не совсем понятно из-за чего: то ли из-за этой фразы, то ли из-за того, что Антон с Бяшей не принимали особого участия в диалоге и не смогли в тот момент вывести тему в более легкое русло, произошло… что-то. Антон вслушался в Полинину интонацию, в которой, хоть и была слышна улыбка, но она не совсем поняла, что Ромка имеет в виду: — В плане «образцовый»? Я тебе ремня дать обещала за плохое поведение? Ромка хохотнул. — Бля, ещё б ты ремня давать стала. Я про театр этот говорю. Погорелый. Ты там вроде расстроилась чутка, но все ж нормально? — несмотря на саму безобидную суть Ромкиной реплики, прозвучала она как-то совсем не с такой долей беспечности, которую тот, судя по всему, хотел ей придать. Но в отличие от него Полина отозвалась действительно непринужденно: — Да нет, все хорошо. Было бы из-за чего там так паниковать, — она выдохнула, — Ты просто… Не слушай больше никого. Не ведись на эти провокации дурацкие. От придурков, которые тебе просто насолить хотят. — Ой, вот те на, — Ромка закатил глаза, — Опять ты за свое, ну, Полин. Ни на че я не велся, просто поставить на место их хотел. — Ну, — она поймала пальцами снежинку в ворохе других, — Ты-то, может, и поставил, но по сути это выглядело так, будто они все же тебя задели, ты их услышал… А это не очень хорошо. Не позволяй им тебя задеть. — Полин, — Ромка устало вздохнул, — Да никто никого не задел. Парниша этот вел себя, как хуйло, я ему за это предъявил, он угомонился. О чем тут речь вообще? — Ром… Речь о том, что лучше не решать проблемы так. Ты ничем не лучше их самих, если не хуже. — Чем это я хуже, а? — возмутился он. — Тем, что применяешь силу, хотя по сути это было легко решить на словах. — В пизду эти слова. Схватить за воротник в случае этого долбоеба было эффективнее, чем стоять с ним базарить. — Мне так не кажется. — Полин, — в речи Ромки появилось что-то, напоминающее раздражение. Только более угрожающее, более темное, — Вот ты мне честно скажи: тебя ж просто парило, что на нас все смотрели, а? Я когда с Петровым пиздился, ты не шибко меня за это отчитывала. — Рома, здесь разница существенная, — Полинин голос, несмотря ни на что, звучал убежденно. — И какая же? — Слушайте, на, — вмешался Бяша, — Давайте-ка без этой параши на ночь глядя, да? — Не, Бяш, давай-ка мы с Полиной разберемся, да? Давай послушаем, что она нам скажет. В чем же там разница между Петровым и этим Димой? — В том, что Антон дал мне понять, что он не хочет моей помощи, — уязвленно произнесла Полина, засунув руки в карманы куртки, — А этот Дима… Это человек, которого ты увидишь раз в жизни. Ром, таких же людей много будет. Провоцировать они будут, распускать слухи. Ты не можешь идти и разбираться так с каждым. — И че ты мне предлагаешь? Типа, всю эту хуйню с ложки хавать? Будто ничего не происходит? — Нет, не так. Я говорю тебе не подхватывать и не обрабатывать каждую гадость, которую слышишь. А если ты на это реагируешь, то подтверждаешь, что тебя это задевает, значит отчасти это правда. Иногда слухи — это просто слухи. Провокации — тоже. В них нет ценности или важности. Ты никому ничего не докажешь… — А по-моему этому Диме все уже доказали, нет? Ты считаешь, что я быдло, раз не зажался и не пропустил мимо ушей, да? — Ох, Рома… — А может, этот Дима усвоит урок и не будет больше ни к кому клеиться, ты об этом не подумала? — Рома, но ты же с ним сцепился не потому, что ты защитник униженных и оскорбленных. На тот момент тебе важно было постоять за себя, а не за других. — Может и так, но я тебе щас говорю про то, что это — не самая хуевая вещь, которая случилась. — Однако это все равно было не очень хорошо. Ладно если бы ты действительно поставил Диму на место, но если это такое хорошенькое дело, то почему у всех остался плохой осадок? Даже у тебя! Можно было все решить иначе, можно было не делать это так громко, не привлекать столько внимания, попросить его выйти и решить все в стороне… — Ну да, блять, вот такая я быдлота, — яд в голосе Ромки мог свалить буйвола, — Уж извини. Антон чувствовал, что ему становится холодно, но вовсе не из-за метели, которая, казалось бы, стала более хлесткой, более жестокой. Вся обстановка накалялась и становилась напряженнее с каждой сказанной репликой. Обрастали грубостью голоса, резче становились слова и, что самое главное, все это являлось лишь причиной одного большого непонимания. Ни один из них не хотел слушать другого. — Ребята, давайте перестанем, ладно? — устало произнес Антон, — Это без конца спор. Все равно каждый же при своём останется. Давайте не будем… — Давай-ка ты сейчас помолчишь, Петров, — раздраженно отрезал Ромка, — Не с тобой же сейчас говорят, ну? — Послушай, — обратилась к нему Полина, — Ты защищай себя, как хочешь. Но не стоит делать это так явно, так… вопиюще. Ты всем своим видом показываешь, как тебя это задело, как тебя это злит… — Блять, ну и что? — взорвался Ромка, отчего Антон даже вздрогнул. Он до последнего не ожидал, что тот повысит на Полину голос, — Тебе-то какое до этого дело? — Так потому что мне не плевать! — Полина тоже не сдавала позиций, так что на фоне грозного Ромки она казалась не менее угрожающей. — Если тебе не плевать, то не надо направо-налево пиздеть, че делать! — Я так не делаю постоянно, и ты это знаешь, — непреклонно ответила она, — Ты знаешь о своих недостатках и знаешь, что я их тоже вижу! Я не говорю тебе, что делать, а лишь хочу, чтобы ты был лучше таких глупых людей! — А может я хочу быть как они? — прошипел Ромка, — Или даже хуже, бля. Их только равные на место и поставят, так что нехер мне затирать! — Ром, ну ты же опять меня не слышишь! Ну не можешь ты на каждого встречного-поперечного так распыляться! Всем не угодишь, все равно найдутся те, кому ты не понравишься или кто себя лучше, чем ты, считать будут. И что, с каждым пойдешь разбираться? — голос Полины зазвенел от напряжения. — Да. — Мы же уже через это прошли, это одни и те же грабли. Ты постоянно ведешься на одни и те же провокации… Внезапно Ромка остановился и развернулся, посмотрев на Полину с такой агрессией, которая раньше никогда на памяти Антона не читалась так явно, просто потому, что с Полиной Рома всегда был чуть более аккуратным, чуть более сдержанным и корректным. Сейчас же отпал один винтик, и все тщательно выстраиваемое Ромкой поведение, подкрепленное разговором с Антоном в туалете, просто развалилось. — Провокации? — прорычал он, — Провокации, блять? Полина ничего не ответила и продолжила смотреть на Ромку, её глаза казались практически черными в свете уличного фонаря. Снег кружился и застилал взор, поэтому все виделось Антону немного неестественным, точно все это происходило во сне. Как хотелось бы, чтобы это был сон. Ромкины кулаки сжались, и он, вздохнув, решился на последующие слова: — Вот ты всегда так говоришь! Да, все тупые, а ты, блять, одна все знаешь! — Это не так, — возразила Полина, но Рому уже было не остановить. — Уж извини, что я предпочитаю решать проблему как есть, на месте, что мне похуй, сколько внимания мы привлекли и что все эти уебаны сегодня вечером будут рассказывать, какое быдло они увидели! — Рома, прекрати, — голос Полины стал глухим. — И спектакли твои я с замиранием души не смотрю, и музыку твою со слёзками не слушаю, но вот раз уж поставил кого-то на место, то все — пиздец! — Успокойся и перестань искажать мои слова! Ты даже не знаешь… — Во-от, блять, — со злым торжеством выдохнул Ромка, — Опять я не знаю нихера, а ты уже самая всевидящая! Думаешь, наперед все знаешь? Самая проницательная у нас? Да нихуя! — гаркнул он, а потом, будто бы насмехаясь, произнес, — Провокации, блять… Вот прям как, — Ромка лихорадочно облизнулся и посмотрел на Полину цепким взглядом, — Как со Славочкой? Как со Славочкой, да? Антон почувствовал, что начиная с этих слов, все стремительно летит в бездну. Причем, понял это, судя по всему, не он один. Полина будто бы остекленела, даже снежинки точно мимо неё пролетали. Бяша сильно сжал губы, глядя на Ромку настолько неодобрительным взглядом, будто и сам был в шаге от того, чтобы подойти и ударить его. А Антон нахмурился, изо всех сил стараясь вспомнить, откуда ему уже приходилось слышать это имя. Его точно прострелило. Ну точно же! Сразу же всплыл в голове этот эпизод. Духота подсобки, запах хлора. Холодный школьный туалет и ехидное лицо Семёна. — Да что ты говоришь, Ромчик. А ты, случайно, сам не педик? — Ты охуел, что ли, совсем? — непонимающе произнес Ромка. Он был даже не столько теперь зол, сколько изумлен. — Я все понимаю, как тут устоять, — продолжал гнуть своё Семён, — Тебе уже приспичило, поди, а тут пришёл к нам этот. Блондинчик, да ещё и пидорковатый! Не переживай ты, Ромыч, я не скажу никому. А то будешь, как Славочка наш. Но я-то не сдам. Что же скрывалось за этим именем? О каком человеке шла речь, раз уж одно только его упоминание вызывает такой шквал эмоций? Тем временем Ромку было уже не остановить. — Славочка же у нас хороший, — Ромины слова были пулями, а взгляд — штыками, и все это безжалостно летело в сторону Полины, которая, казалось бы, вся скукожилась, как только злополучное имя эхом пронеслось над рощей, — Славочка интеллигент! Славочка читает книжки и слушает твои рассказы про пиликалку… А, пардон, что же это я… — в злостной шуточной манере одернул себя Ромка, — Про скрипку. Вот такой вот он замечательный! Только ты нихуя не видишь! Даже дальше носа своего не видишь! После собственной тирады Рома выглядел так, будто на него сбросили ушат холодной воды. Да и чего греха таить — Полина выглядела абсолютно точно так же. Она смотрела на него настолько оскорбленным, виноватым, злым и одновременно тоскливым взглядом, что Рома, судя по всему, практически сразу же пожалел обо всех сказанных словах. А потом ситуация приняла совершенно катастрофический оборот. Полина сделала шаг. Второй. Лицо её становилось все более уязвленным, все более эмоциональным. А потом она, оказавшись вплотную к Ромке, пихнула его со всей имеющейся силы. Ромка отшатнулся, удержавшись на ногах, и Антон, глядя на его лицо, сразу понял, что тот именно этого и ждал. И доли удивления не появилось на его лице после Полининого толчка. Лишь смесь раздражения, сожаления и глухой злобы. Злобы на себя. Полине этого оказалось недостаточно. Она пихнула Ромку ещё раз, но тот уже был готов к этому, поэтому не сдвинулся с места, однако она продолжила пытаться заставить его потерять равновесие. И слова сорвались с её губ. Злые, дребезжащие. Болезненные. — Зачем ты так говоришь?! Антон впервые так явственно услышал в Полинином дрожащем голосе подступающие слезы. Он никогда даже не догадывался, что это может звучать так, что у любого сожмется сердце. Тем более если учесть то, что голос Полины срывался. — Ты специально это сделал, да?! — вздохнув, произнесла она, а потом начала молотить его кулаками, сопровождая это выкриками, — Ты же знаешь! Ты же знаешь!.. Антон был изумлен. Он действительно не знал, что делать. В тот момент, когда он шёл за Ромкой по коридору театра, он точно знал, что ему следует сделать. Однако сейчас все стало гораздо сложнее. И в первую очередь Антон был крайне зол на себя из-за того, что не успел вовремя оборвать этот разгорающийся конфликт. И из-за того, что не учел простого, но не слишком бросающегося в глаза факта. Один разговор в туалете театра, продлившийся едва двадцать минут не искоренит из головы Ромки проблемы, закладывающиеся там не один год. И уж тем более не сотрет все его сегодняшние обиды. — Не смей говорить так, понял?! Ты же знаешь! — она выдохнула, — Ты прекрасно знаешь, что я ещё не… Что я только недавно… — Полина, судя по всему, не смогла сдержать слез. Они заблестели на её щеках, в её покрасневших глазах, звучали в её тоскливом, как вой одинокого волка, голосе. Она сделала пару шагов назад, отстранившись от Ромки. Выдохнула, запрокинув голову в небо, силясь успокоиться и прийти в себя. Не стоило прикладывать огромные усилия, чтобы догадаться, что конфликт уже давным-давно перешёл все границы. Что Рома затронул не касающиеся сегодняшнего дня темы. И что он явно задел Полину за живое, что подтверждала её сжавшаяся фигура и его отсутствующий взгляд и поджатые губы. Внутри у Антона забурлило иррациональное желание подойти и обнять её, однако он колебался, потому что не знал, как Полина отреагирует на это. Доверчиво уткнется носом ему в плечо, как Оля или же оттолкнет, заявив, что она ни с кем не хочет говорить? — Полин… — вот все, на что хватило Антона: тихо, даже немного жалобно, позвать её. Он даже не был уверен, слышен ли его голос в этой непроходимой метели. Навряд ли. Однако Полина, распрямившись, посмотрела на него. Она выглядела настолько выпотрошенной, уставшей и даже немного измученной, что у Антона на душе заскребли кошки. Он ещё никогда не видел конфликта между ней и Ромкой такого масштаба, чтобы доходило до конкретных обвинений и даже применения физической силы. — Я пошла домой, — хрипло произнесла она, глубоко выдохнув. Стерев рукавом пальто дорожки от слез на её побледневших щеках, Полина добавила, — Не идите за мной, пожалуйста. Пока. Она двинулась вперед, куда быстрее, чем обычно. Антон догадался, что она сделала это специально, чтобы оторваться от них на большое расстояние и продолжить дальнейший путь без них. И этим она обозначила, что не хочет быть в чьей-либо компании сейчас. Антон проводил её фигуру взглядом. Сгорбленную. Одинокую. Славочка же у нас хороший. Они трое, он, Бяша и Рома, остались в кромешной тишине, прерываемой порывами ветра, который теперь в кои-то веки завыл, как зловещий хор жутких чудовищ, забившись в окна, в двери и в безжизненные ветви деревьев.