Antique tales

Чан не отпускал Сынмина до вечера. Предстояли переговоры по поводу торговли, и спартанцы решили заранее обсудить стратегию между собой, быстро поняв, что басилевс будет лоббировать эту идею всеми возможными способами. Очевидно, Сонхва имел свой интерес, и, возможно, даже некоторые бонусы от налаживания торговый путей по предварительной договорённости с персами. Чан фыркнул на отсутствие Сана, и то, что Феликс от вопросов лишь легкомысленно отмахнулся, объяснив это тем, что отпустил советника развлечься, лишь подлило масла в огонь. В итоге этот трехчасовой разговор ни к чему так и не привел, лишь вымотал всех. Феликс был рассеянным, чем взбесил и без того не самого спокойного соправителя. -Позволь тебе напомнить, - звенящим от напряжения голосом сказал альфа. - Мы не развлекаться сюда приехали. -А причем тут развлечения? - Феликс недовольно нахмурился и потер виски. - Мы не знаем, что конкретно персы предложат. А ты сейчас играешь в предсказателя. Чан выругался. -С тобой очень сложно иметь дело, фифа. Ты думаешь только о том, кого трахнешь в своих покоях, вместо того чтобы думать о деле. Феликс поднялся со стула и посмотрел на альфу сверху вниз. -Ты забываешь, с кем говоришь, - выплюнул слова Феликс. - Завтра выслушаем предложение персов, и вот тогда уже будем думать. Никто не будет требовать от нас ответа сразу. Кроме того, надо бы понять, что такого персы пообещали Сонхва, что он так за них хлопочет. Пока что я никакой выгоды не вижу, и это странно. Будем надеяться, он выдаст себя сам. А теперь я ухожу. Меня ждут. После этого Феликс поднялся и ушел, не оборачиваясь. Чан рассерженно посмотрел ему вслед, а затем сказал: -Когда-нибудь у меня лопнет терпение, и в Спарте станет на одного царя меньше. Сынмин, позаговаривав господину зубы, удалился к себе. Аполлон уже отправился отдыхать, так что в комнате было темно, лишь тусклый свет луны позволял рассмотреть очертания предметов. Сынмин неспеша разделся, разминая шею. Это был очень трудный день. Спустя мгновение в комнате раздался шорох, а затем прохладные руки легли ему сначала плечи, а потом и на глаза. -Угадай, кто? - сладко прошептали Сынмину на ухо, а потом прижались со спины, позволя, понять, что ночной гость тоже обнажен. -Я узнаю твои руки из тысячи, - мягко ответил бета, а затем развернулся и прижал омегу к себе, выбивая дыхание. Губы омеги всегда были сладкие, будто плод самого спелого персика, и Сынмин растворился в нем. В перемешку с поцелуями омега капризно сказал: -Ты весь день пропадал, я соскучился. Последовал еще один очень глубокий чувственный поцелуй, от которого у обоих подкосились ноги, и они упали на постель. Сынмин оторвался от желанных губ и прошептал: -Я тоже, Чонинни. Я тоже.