Кровавые небеса

Новые съёмки начнутся ещё не скоро, и Котков потащил их всех в бар, отметить так сказать. Серёга проследил взглядом за тем, как Ромина бутылка летит в Артёма. Все в радиусе нескольких сантиметров от Габрелянова были забрызганы красным полусухим, которое на вкус, опять-таки по личному мнению Сергея Горошко, чье мнение всем безумно интересно, было гавном. — Серёг, ну чë ты как неродной? Сидишь как курица на яйцах, — к нему на диван плюхнулся Дима с оторвавшимися верхними пуговицами на рубашке. Серëжа-а-а, а ну-ка не смотрим ниже глаз, не смотрим ниже глаз, ох ёмаё. — Не-не, я с вами, старичками не тусуюсь, а то щас ещё немного и включите Меладзе. — А ты его не сильно жалуешь, насколько я помню, — а Чеботарёв-то запамятовал, что Серёне нравится, а что нет. — Именно, дядь, — Серёжа посмотрел вперёд и тихонько пропел. — Сто шагов назад, тихо на пальцах… Кхм! — Ой какие мы лицемерные, — Дима приблизился к нему, поглядывая лисьим взглядом сверху вниз, Серёжа даже замер и аху… удивился от неожиданности, мол, а чë происходит, дядь, что за сексуальные позывы? Всё же было в Чеботарёве что-то такое, что аж коленки дрожали от одного его взгляда. Особенно когда он так глазюками вот так, сверху вниз, как на маленького мальчика, даже воздух заканчивался. Дима посмотрел на него так долго и вдумчиво, а потом щëлкнул пальцами по носу. — Вот тебе!

***

Нос до сих пор фантомные боли посещали, но сейчас Горошко поливали гавном как могли за его возраст. — Они смотрят на меня и угрожают! — пытался отмазаться от новой порции изжоги Дима пока Серёжа пил молоко и матерился как мог. Аллилуйя что всё рано или поздно заканчивается и насилование их с Димой желудков закончилось, и они с ним могли со спокойной совестью пытали Коткова и Габрелянова. Серёжа случайно глянул вниз и увидел как мозолистые сильные руки Чеботарёва сжимали плечи Артёма. Серëжа, Серёженька, давай-ка ты пойдёшь отсюда вместе со своим стояком куда подальше, а? Горошко глянул в камеру и подумал: «фанфики потом будут писать по нам». Серёжа мог чем хочешь поклясться, что фанаты заметят, как сжимал Чеботарёв чужие плечи. Ох мама родная, ему надо было убираться отсюда как можно скорее. — Серёг, ты как? — участливо поинтересовался Дима, наблюдая за Горошко, вливающим в себя литры холодного молока. — А ты как думаешь? — это было сказано с такой претензией, что Дима даже стушевался. — Да, по лицу видно, как ты себя чувствуешь. Если это тебя хоть немного успокоит, по глазам вижу, что нет, но у твоего коллеги рот горит не меньше твоего. Взглядом которым его одарил Серёжа можно было бы казнить виновных в тяжких преступлениях, после чего открытая бутылка молока полетела на голову Димы горлышко вниз. — Молочный душ блин, — усмехнулся Серёга, и глядя как меняется выражение лица Димы, заржал как конь. Футболка и рубашка Димы последовали участи Муму и утонули в молоке. Дима снял кепку и рубашку, а потом, к удивлению и ахую Серёги, снял футболку и выжал её. Молоко закапало на пол. Смех Серёжи закончился, пока сам парень зашёлся кашлем, который Чеботарёв ошибочно, слава богу, принял за то, что Горошко поперхнулся молоком, и сейчас с удовольствием смотрел на кашель как у туберкулёзника и маты со стороны коллеги. — Давай, склей тут ласты ещё, — Дима хлопнул его по пояснице, можно сказать, что прям по жопе. — Помоги лучше, на повесь куда-нибудь где тепло, а то я такими темпами домой полуголый пойду. Серёжа взял рубашку и несколько минут не отрываясь смотрел на Диму, а точнее ниже его глаз. — А у вас я так погляжу некие брачные игрища происходят? — в комнату заглянул Котков. — Слушайте, ребят, простите, но последние крылья реально были прям жёсткими. Я сам чуть ласты не склеил. — Да пошёл ты, Гарри Поттер блин с бородой! — Ну, что ты, Серёг, давайте я вас пивом угощу чтоль? — Я весь твой годовалый бюджет пропью, я те клянусь!