Мятежное пламя/Rebellious flame

— Тори? — парень не без удивления вглядывался в лицо знакомой. — Михаэль, — тихо пробормотала она. — Ну надо же. Зачем? — Не время, — качнул головой тот, — надо убираться отсюда, пока не пришли другие инспектора. — Но… — девушка нерешительно взглянула в сторону тела. — Мы не можем его оставить вот так вот. — Что? — поперхнувшись от изумления, опешил Михаэль. — Очнись, этот человек едва не подписал тебе приговор! Видя, что его слова так до конца и не убедили девушку, парень чертыхнулся, и, схватив ее за руку, потащил в сторону от распластавшегося на земле тела. Миновав пустынную улицу, студенты, сломя голову, бросились через каменные постройки, являющиеся самым коротким путем к выходу на главную алею. Добежав до полуразрушенной стены, ребята замедлились, пытаясь перевести дыхание. — Постой, — хрипло попросил парень, останавливаясь в тени одной из колонн. — Что случи… — обернулась девушка, но вовремя замолчала — ситуация была одной из тех, которые лишних слов не требуют. Михаэль присел на корточки, с ужасом и недоверием рассматривая перепачканные кровью руки. С каждой секундой дождь размывал, смывал следы совершенного убийства. Вот только смоются ли когда-либо эти следы из его памяти и души? — Уходи, — приказал парень, вытирая руки о мокрую от дождя траву. — Что? — опешила девушка. — Уходи, — повторился он и кивнул на книгу, — Ты получила то, зачем вышла за пределы университета. Возвращайся. — А ты? — поинтересовалась Тори, одолеваемая плохим предчувствием. — Мне идти некуда, — отрезал он. — Не говори так! — воскликнула студентка. — Наш университет… Тебя будут искать. — Меня будут искать не потому, что я такой незаменимый ученик, Тори, и ты это прекрасно знаешь, — прикрыл глаза Михаэль. Девушка ударила кулаком по остаткам того, что раньше было стеной, чувствуя, что сейчас взвоет от отчаянья. Слишком много навалилось того, чего она не понимала. Безумно хотела понять, но не могла. — Зачем? — повторила она вопрос, который задала несколькими минутами назад в тесном проулке, рядом с трупом. — В тот момент я мог спасти одну из жизней. Я предпочел спасти твою, — честно ответил Михаэль. — Это не ответ, — качнув головой, заметила Тори. — Значит не спрашивай, — хмуро заключил парень. – Я ведь не задавал вопросов, когда ты зашла в лавку с запрещенными материалами, а вышла оттуда с книгой. — На днях моих друзей схватили и держали в подвале университета из-за обыкновенной книжки, которую якобы нашли в их комнате. Это была ошибка и их отпустили, но после случившегося… В нас всех что-то пошатнулось, понимаешь? Мы не знаем, что такого ценного в этом складе макулатуры. Поэтому и пошли на риск. — Складе макулатуры… — глядя в одну точку, глухо отозвался Михаэль. — Что за книгу ты искала? — Сказки, — призналась Тори. — Библия, — юноша невольно ухмыльнулся, глядя на книгу. — Знаешь, ты нашла их. Девушка удивленно приподняла брови. — Ты так и не ответил, — робко напомнила она. Парень внимательно посмотрел на нее, после чего обреченно вздохнул. — Я родом из России, — глядя куда-то вдаль, начал рассказывать он. — Сюда я приехал, когда мне было 14… Два года я проучился в школе Анкориджа, был одним из лучших учеников. Благодаря этому попал сюда. Мои родители… Моя семья — мятежники. — Кто?! — невольно перебила знакомого Тори. — Мятежники, — вздохнул Михаэль. — И не надо так смотреть — не кусаемся мы. — Да, вы сразу убиваете. Парень перевел взгляд на девушку. Та невольно поежилась — столько ярости и ненависти было в нем. Создавалось впечатление, что еще секунда — и с ней случится то же самое, что произошло с тем мужчиной-инспектором. — Мы не убийцы! — проскрежетал он, с чувством ударяя кулаком по земле. Грязь разлетелась во все стороны, но, казалось, это немного привело его в чувство — по крайней мере, глаза уже не горели тем самым уничтожающим огнем. — Я не хотела… — начала Тори, но Михаэль перебил ее. — У меня не было детства. Мы переезжали, мы постоянно прятались. И я об этом не жалею, я безумно люблю свою семью. Но меня разлучили с ней и отправили в Америку. Как думаешь, ради чего? — Образование? — даже не надеясь на положительный ответ, предположила девушка. — Какое там… — отмахнувшись, горько заметил тот. — Родители всегда хотели, чтобы моя жизнь сложилась не так, как их. Они надеялись, что на моих руках никогда не будет чужая кровь. Надеялись, что мне никогда не придется убивать, чтобы выжить. Тори потрясенно молчала — к такому откровенному ответу она не была готова. Кое-как собравшись с силами, она-таки заставила себя поднять взгляд на парня. Тот, не проронив больше ни единого слова, в упор смотрел на нее. — Ты… Ты сегодня убил впервые? — севшим голосом спросила девушка. — Да, — кивнул он. — Мне жаль, — произнесла она. — Я не жалею, — сглотнул Михаэль. — До этого момента я не знал - кто я. — Теперь знаешь? — осведомилась Тори. — Теперь знаю, — пристальный взгляд обвел развалины, остановившись на собеседнице. – Мятежник. — Это опасно, — прошептала девушка. — Я знаю, — пробормотал тот. — Но разве не в этом вся суть? Я не смогу быть такими, как они. — Такими? — Сознательными и добровольными пленниками этого мира. Умнее, чем были их предки, но в сотни раз глупее их же… — вздохнул парень. — Ну да ладно. Нам пора идти. Готова вернуться к серым будням и забыть все то, о чем я тебе говорил? — Нет, — честно ответила Тори. — Что значит — нет? — опешил Михаэль. — То и значит. Не только ты сегодня многое осознал, — на лице девушки появилась грустная улыбка. — Я не хотел втягивать тебя в это, — провел рукой по намокшим волосам парень. — Не бери на себя слишком многое, — фыркнула та. — Ну что, пойдем? До университета ребята добрались гораздо быстрее, чем ожидали. Всю дорогу они молчали — впрочем, это было не то молчание, которое ставит в неловкое положение: напротив, дает понять больше, чем возможно понять, проговори вы о том же целый вечер. — Мы сможем общаться там... в университете? — несмело поинтересовалась девушка, когда они подошли к каменной ограде. — Ты спрашиваешь о том, сможем ли мы быть друзьями? — удивленно приподнял брови Михаэль. — Да, — кивнула студентка. Парень взглянул на нее, после чего тихо рассмеялся. — Знаешь, удивительнее было бы, если бы после этого всего друзьями мы не стали.