never close your eyes

— босс, вы звали? - хосок осторожно приоткрывает дверь в кабинет главы. он всегда немного нервничал при разговоре с мином, хотя уже и работает на него приличное количество времени, однако этот мандраж уже перешёл в разряд рефлекса. чон не может объяснить это волнение, но оно с ним всегда где-то под коркой, куда бы хосок не пошёл, везде будто за ним наблюдают и от зоркого глаза юнги нельзя скрыть вообще ничего. мин ничего не отвечает какое-то время, и чон уже открывает рот, чтобы спросить чуть громче, мало ли, вдруг тот не услышал. — заходи, сыч, - юнги говорит, как всегда, тихо, как всегда, сидя при этом за своим неизменно дубовым столом, как всегда, сосредоточенно глядит в бумаги в очках и темно-бордовом костюме. в последнее время глава носит их чаще. хосок несмело проходит вглубь тёмного кабинета, выпрямив спину и стараясь выглядеть уверенно. юнги приопускает очки и поднимает взгляд, упрямо и строго глядя на чона. — вы что-то хотели? юнги кивает, едва нахмурившись. перед ним на столе снова лежит досье. — хосок, как дела у тэхёна? — доктор ким после отъезда отсюда направился домой в итэвон и оставался там до следующего дня. утром он поехал на работу в больницу, так три дня после. маршрут один: дом-работа. никаких посторонних мест доктор ким не посещал. - хосок отчеканивает информацию, прикрыв глаза. доктор ким не посещал, а вот «кардинал»? хосок опускает голову и умалчивает, глубоко вдыхая и стараясь держать себя в руках. если юнги раскусит его волнение, будет плохо, но чон хосок, к счастью, был прекрасным лжецом. выглядеть уравновешенным и никаким образом себя не выдать сейчас самое важное, ибо если мин юнги заподозрит хоть что-то, может случиться очень много вещей. плохих вещей. юнги, выслушав, слабо кивает. — хорошо. почему не передал лично досье? - мин выглядит спокойным, только чуть более задумчивым, чем обычно, что хосока, на самом деле, напрягает. обычно эмоции мина довольно легко читаются. всё просто, у юнги обычно только одна эмоция — невозмутимость и совершенное равнодушие. и если привычное, почти каменное выражение лица, сменяется чуть чем-то другим, хоть эти изменения и едва заметны, и обычный человек их, скорее всего, и не увидит, то значит, что-то случилось, и что-то серьёзное. всё равно, когда лёгкая рябь появляется на воде в штиль, предвещая скорый шторм, который уже разразился где-то там за горизонтом, пока глаз этого не видит, однако пятое чувство уже что-то предвещает. — вёл важные переговоры по поводу оружия, - лёгкий поклон, — прошу меня простить. — хосок, только не… - серьёзно, сосредоточенно, пронзая холодным взглядом. вот что привычно, и вот что нормально, однако дело же не в этом. — я знаю, босс, - перебивает чон, — никаких террористов. мин удовлетворённо кивает, откидываясь в кресле и закидывая ногу на ногу. — хорошо. сыч, что ты знаешь о пак чимине? - юнги смотрит внимательно на фото тэхёна, прикреплённое к досье, нервно щёлкая ручкой. хоби чуть крепче сжимает челюсть, стараясь изо всех сил сейчас, чтобы этого не было видно. — почему вы интересуетесь? - как бы невзначай спрашивает чон. — да вот что-то у меня не стыкуется в голове, хоби, - юнги вздыхает, кидая ручку на стол и снимая очки, задумчиво погрызывая дужку. он открывает последние страницы досье тэхёна, где находилась информация, вложенная уже сокджином, ибо консильери, безусловно, проверял всё, что попадало мину на стол. — ким тэхён работает в центральной сеульской больнице, - изучающий взгляд главы скользит по строчкам, — хирург. ближайшее окружение: пак чимин, кардиолог, а также ким намджун, заведующий отделением. имеет младшего брата, не родного. пак чимин — проданный в «ссан ён пха» ребёнок, вдруг неожиданно после трёх лет заточения оказывается принятым в медицинскую академию и становится врачом с подачи некоего авторитетного «поставщика». - мин поднимает непробиваемый взгляд, — ты работал на «двойного дракона», разве не так, хоби? хосок перестаёт дышать, чего он не ожидал, так это того, что везде сующий нос консильери начнёт копать и на своих. — босс, я… юнги, не церемонясь, достаёт 45 кольт с кодовым названием «single action army», щёлкает предохранителем и направляет на чона. — ты знаешь, что он заряжен. - хоби мимолётно озирается, точно зная, что у мина в кобуре лежит семнадцатый глок, а в ящике 92 беретта. юнги сейчас не шутит от слова вообще. пистолет действительно заряжен. — и знаешь, что я выстрелю. чон выпрямляется и кладёт руки в карманы брюк, глядя даже чуть надменно и сверху вниз. — что вы хотите сказать, - поднимает бровь хоби, смело подходя ближе, — что у меня есть тайная крыса? что я изменяю семье у вас за спиной? что я предатель? ну, оно как бы да, но как бы нет. всё очень сложно, не бывает в жизни «чёрного» и «белого», «правильного» и «неправильного», вот и ситуация хосока сейчас, на самом деле, очень неоднозначная, его жизнь целиком и полностью зависит от того, как и что он сейчас объяснит главе. — кто тебе пак чимин и зачем ты за него взялся? - поднимая оружие, — отвечай, и лучше тебе не врать и не нарываться. — пак чимин — донор моей почки, человек, спасший мою жизнь, - спокойно, уверенно и очень твёрдо выдаёт хоби. нельзя сейчас прогибаться, нельзя показывать слабость и уязвимость, иначе юнги не будет церемониться, даже не будет пытаться что-то выяснить, разговор будет окончен. мин юнги внимательно смотрит и медленно опускает пистолет на стол, снова утыкаясь в досье. — ты же знаешь, что я буду это проверять, наведу шороха и подниму все бумаги? - листая страницу одну за одной, снова надев очки и опустив взгляд. — проверяйте. чимин важный мне человек, он, - с тихим коротким выдохом продолжает чон, — у меня терминальная хроническая почечная недостаточность, вы, наверное, знаете, что при этом заболевании фиксируется постепенная гибель основной рабочей единицы почки — нефрона, а оставшиеся вынуждены работать с повышенной нагрузкой, пока почка совсем не перестанет функционировать. — да, но одно из самых главных показаний к трансплантации, чтобы донор был вашим родственником, ведь тогда выше вероятность того, что всё пройдёт успешно, к тому же, донору должно быть больше восемнадцати лет и сама операция должна быть с минимальными для него последствиями. - хосок молчит, опустив голову и сжав кулаки. он слышит, как перестают шуршать бумаги. юнги медленно поднимает взгляд и пристально смотрит на своего подопечного, чуть щурясь. до него медленно начинает доходить. — хосок, не говори, что… чон дёргано вздыхает, на что юнги лишь подрывается с места, сбрасывая очки, трёт подбородок и отворачивается к окну, складывая руки на груди. картина сложилась моментально. — дерьмо, вот уж не думал, что мне и на тебя придётся досье составлять, - изумлённо поворачиваясь, выдыхает мин. хосок ловит себя на мысли, что вообще впервые на своей памяти за несколько лет работы в семье видит у главы такое растерянное выражение лица, — ты почему не сказал мне раньше, чон? — вы не спрашивали, босс, - тихо и чуть виновато. юнги хмыкает, то ли изумляясь, то ли пытаясь вывести ситуацию на какую-то иронию. — и ты, ты… ты что, думал, что я тебя убью за это, или не узнаю, или это неважная информация? ты вообще понимал, что я тебя подозревал бог пойми, в чём, из-за того, что ты мне просто не сказал, что чёртов пак чимин твой грёбаный брат? хосок, тебе сколько лет? он вообще об этом знает? я принял твоего брата за крысу, мать твою, хосок. я почти уже убил его, понимаешь? — да я не знаю, босс, я старался не распространяться о чимине, не афишировать это, но кто же знал, что это окажется принципиально важно. почему вы вообще заострили на нём своё внимание? юнги растирает лоб пальцами. у него ужасная мигрень и, честно, он устал постоянно спать по три часа в сутки, но выбора как будто нет вообще. работа-то не спит. мин уже даже не понимает, зачем он работает? ради денег? их хватит до конца жизни детям и внукам. а ради чего? работа ради работы. — бесполезное дерьмо, - бормочет он, в конце концов, поворачиваясь и облокачиваясь на спинку своего большого кожаного кресла, — меня, как ты заметил, сейчас интересует всё, что связано с ким тэхёном. хоби молча кивает, рискнув подойти чуть ближе, прислоняется к дубовой столешнице бедром, отведя взгляд при этом куда-то в сторону и внимательно глядя на фотографии маленького юнги, которые зачем-то тут висели. очевидно, осталось после отца, ибо, каким бы он ни был руководителем, своего сына он обожал и души в нём не чаял. — чимин знает, что он без почки, - тихо говорит хоби, — но не знает, кому она была отдана. мин молчит, в конце концов, хватая пачку сигарет, выхватывая одну зубами и прикуривая. он прикрывает глаза, роняя пепел куда-то на пол - плевать - размышляет. — ты нарочно подослал чимина к тэхёну? хо отрицательно мотает головой. он не курил, поэтому дым сигарет неприятно щиплет ему глаза. — чимин всегда хотел быть врачом и помогать людям, я лишь вытащил его из неблагоприятного места, остальное он сделал сам, клянусь, я не прикладывал руку к его образованию. мин задумчиво выдыхает дым куда-то в потолок, глубоко затягиваясь. — как ты узнал, что он твой брат? — когда я лежал в больнице, мне искали донора. среди больных оказался юноша, что идеально мне подходил. это был чимин, я даже познакомился с ним, но я не знал, что он… — как он вообще оказался в больнице? у меня совершенно ничего в голове не стыкуется по временным рамкам, - юнги потирает глаза, чувствуя, как их колет и запах сигарет прочно въедается в кожу. хосок тихо выдыхает, прикрывая глаза. — чимин младше меня на год. я узнал о том, что у меня есть брат, лишь непосредственно в больнице. чимину тогда только исполнилось восемнадцать. как-то я застал его в истерике, он кричал и плакал, просил забрать его, я оказался рядом почти случайно. тогда он на панике выдал, что он уже полгода находится в притоне, что отец его продал, и у парнишки случился срыв. оно и неудивительно. так как чимин — игрушка, о которой заботились, его отправили на хорошее лечение и восстановление, чтобы в дальнейшем с ним такого не приключалось, и он мог существовать без срывов чуть дольше. это, скорее, похоже на дрессировку, когда организм принудительно приручают к какому-то дерьму, как животное в клетке, заставляя делать то, что ему не хочется, восстанавливая моральное и физическое состояние лишь для того, чтобы доломать его окончательно. - мин молчит, внимательно слушая. хосок продолжает. — нужны были анализы для операции, мы сделали и тест ДНК, тогда я всё и узнал, - чон устало прикрывает глаза, — чимин был тогда очень сломлен, очевидно, когда его лечение завершилось, его увезли обратно к разным важным людям, которые, ну… - хосок жмурится, — сами понимаете. он тогда был абсолютно безэмоционален и равнодушен ко всему, ему было совершенно наплевать, что с ним делают и как, лишь бы не убивали. я знаю, что он сидел на наркотиках тогда, он употреблял валиум в больших количествах, чтобы больше спать и забываться, таким образом пытаясь находиться в реальности минимальное количество времени. потому что реальность для него, полагаю, была ничем иным, как адом. тогда я и решил, что во-первых, избавлю его от наркозависимости, но я не мог пойти учиться на врача, поэтому я пошёл другими путями. я смог заработать себе имя за два с половиной года, и только тогда у меня получилось вытащить чимина, - чон поднимает большие и искренние глаза на подавленного мина, смотрящего куда-то сквозь пространство, — юнги, я очень тебе благодарен, что ты взял меня к себе, что ты не забыл меня, что ты помог мне встать на ноги, правда, если бы не ты, я не знаю, что бы было со мной, с чимином, со всеми нами. - тише, — это во-вторых. прошу, не убивай чимина, он единственное, что у меня есть, - выходит почти жалобно. юнги вздыхает и поднимает голову, глядя куда-то в пустоту. — есть ли что-то ещё, что ты от меня скрываешь, хоби, и где вероятность, что это мне не навредит? я не хотел бы сейчас в панике перепроверять всё твоё досье от корки до корки и всех людей, с которыми ты бы когда-либо сотрудничал, - мин потирает пальцами переносицу. он правда не хотел бы копаться в тёмном прошлом хосока, тем более, что юнги считал его достаточно близким к себе человеком, но реальность такова, что доверять нельзя никому, даже, казалось бы, давнишним знакомым, которых сам когда-то взрастил под своим крылом. хосок молчит, не решаясь что-то произнести. юнги вздыхает и отмахивается, садясь обратно за стол. — хоби, я знаю тебя не первый год, по большому счёту, мне наплевать, с кем ты там сотрудничал и что скрываешь, но если хоть что-то, - поднимает взгляд, — хоть что-то начнёт угрожать корпорации, ты знаешь, что будет с тобой, с твоим братом, и со всеми, кого я найду, тебе ясно? - хосок кивает. предельно. — если захочешь что-то рассказать, мои двери всегда открыты, а пока я буду верить, что ты не подсылал чимина к тэхёну специально, и не скрываешь то, за что я потом могу прострелить тебе мозги, - углубляется в документы, — работай. чон облегчённо, даже с некой долей благодарности, выдыхает. — спасибо, юнги.

***

есть вещи, специфичные исключительно для одного человека. бывают ситуации, когда вещь говорит за него куда больше, становится не просто предметом, а частью человека, неотъемлемым составляющим и опознавательным знаком. то, без чего уже нельзя представить целостную личность, будто какого-то куска сразу не хватает, и отсутствие одной мелочи вдруг становится ключевой. у тэхёна, например, такой была белая рубашка. не очень оригинально и показательно, не то, что бросается в глаза и вызывает ассоциацию именно с кимом, как по щелчку, но для самого тэхёна белая рубашка была вещью, без которой он себя не видел и не представлял ни при каких условиях. ещё у тэхёна была странная любовь к кольцам. необычным. вернее, у тэхёна ли? ким сидит у себя в квартире в большом кресле, закинув ногу на ногу, и задумчиво глядит куда-то вперёд, покручивая в руках стакан с виски. сегодня настроение совсем плохое, чем дальше всё крутится, тем сложнее становится. тэхён прикусывает губу, будто что-то взвешивая, делает большой глоток, не жмурясь, встаёт и подходит к картине на стене напротив. через долю секунд он почти рывком снимает её со стены, чувствуя тяжесть на сердце от вида небольшого сейфа. — ну что ж, давай честно, тэхён, - он вводит наизусть вызубренный код от замка, — когда-то это было должно было случиться. — хён, давай завязывать с этим. — чонгук, ты знаешь, почему мы это делаем. — когда всё закончится, пообещай мне больше никогда это не доставать. — прости, гук, но выбора у меня, видимо, нет. из приоткрытой дверцы на тэхёна скромно смотрят лежащие там два кольца и та самая красная бандана. ким берёт украшения в свои ладони, смотрит на них так, будто сам себя испытывает, будто от этого выбора сейчас зависит всё в его жизни, и вот именно сейчас всё изменится, и в прежнее русло больше никогда не вернётся. хотя, оно и не возвращалось. питать иллюзии по поводу того, что он может жить «нормальной» жизнью, как все люди, не гонимый тенями прошлого, ким больше не намерен, поэтому чего бояться? разве что, себя самого. кто худший враг сам себе, если не ты сам? в руках у тэхёна два кольца. одно довольно скромное, но изящное, вполне в его стиле, квадратное с рассыпчатой синей стружкой агата, поблёскивает на свету и переливается всеми оттенками голубого и ультрамаринового, а лучи солнца красиво преломляются в недрах россыпи камней. это кольцо тэхёну досталось от матери, поэтому ким очень его любил и трепетно оберегал, даже когда бывал на заданиях. тэхён считал его своего рода талисманом, оберегом, и даже держа пальцы на спуске, он всегда в первую очередь думал о том, не замаралось ли украшение, хоть ким и понятия не имел, откуда вообще мать его взяла. может быть, подарок отца, может быть… да бог его знает. что-то тэхёну подсказывало, что лучше не копать в это, но, может быть, и придётся. мировой океан изучен лишь на 5%, в мире может быть вообще всё, что угодно, — боги, соулмэйты, и то, что тэхёну придётся расследовать своё же тёмное прошлое, а так же все косяки его матери, тоже вполне вероятно. на второе кольцо ким смотрит чуть более жалобно, с пониманием, что на сердце у него до сих пор тяжело лишь от одного взгляда на эту вещь. это эмалированное кольцо в форме лебедя, который кладёт свою прекрасную голову на крыло. ужасно красивая вещь, и всё ещё очень сильно любимая тэхёном. — чонгук, пойдём в парк, смотри, какая красота, погода просто великолепная.       и в самом деле, поздняя весна, солнце в закате приятно пригревает спину, и хотя ещё довольно прохладно, тэхёну в чёрной толстовке очень даже тепло. это гук из них двоих всегда был мерзляком. ким берёт младшего за руку, на что тот ёжится и льнёт к плечу брата, одетый в тёмно-синюю флисовую кофту. — хён, пошли сядем на качели у озера. тэхён лишь довольно кивает. как бы ни было, но в своём брате он души не чаял. наверное, поэтому они сейчас полдня слоняются по городу в поисках того самого чизкейка, который вдруг неожиданно захотел младший. — ой, чонгук, подожди, - тэ останавливается недалеко у берега, — смотри, там лебеди. они в этом году довольно рано. — тэхён, может не надо? - гук отходит чуть в сторону, недоверчиво глядя на профиль брата. ким непонимающе оборачивается. — ты не хочешь к ним подойти? — я их боюсь. - чонгук отчаянно мотает головой, на что тэхён недоуменно хлопает глазами, как вдруг начинает широко улыбаться, тихо посмеиваясь. он с любовью гладит младшего по волосам. — гук-и, но это же не гуси, они же не шипят и не кусаются. - кивает головой в сторону озера, — а ещё лебеди невероятно красивые. — ладно, давай подойдём, - чонгук обречённо вздыхает. — но я всё равно не буду приближаться к ним, посижу рядом. ким соглашается и на это, неторопливо ведя чонгука за собой ближе к берегу. когда они подходят, тэхён спускается вплотную к воде, где белые птицы клюют траву, потрясывая своими головами и хлопая крыльями. — смотри, чонгук, какие они невероятно красивые! - с широкой улыбкой говорит ким, оборачиваясь и глядя на младшего чуть позади, — эй, хватит снимать! — ага, хён, вы очень красивые. - чонгук выглядывает из-за камеры, широко улыбается и машет рукой, фиксируя это. это кольцо в форме лебедя было подарком чонгука. ещё один талисман и оберег. тэхён внимательно смотрит на два украшения. стрелок с лебединым кольцом, так его и запоминали многие из тех, кто сейчас уже мёртв. чонгук сейчас самое дорогое и важное, что есть у тэхёна. ким тяжело вздыхает, прислоняясь лбом к стене. — я вытащу тебя, чонгук, обязательно, - тише, — просто потерпи немного, пожалуйста. только держись. тэхён вовсе не считал своего брата беспомощным или глупым, гук был одним из гениальнейших программистов, он знал почти десять языков программирования, от самых простых до самых мудрёных, чонгук невероятно внимателен и очень быстро всему учится. чонгук по просьбе тэхёна стёр все данные о нём из полицейских и подпольных баз, и нужно быть действительно гением, чтобы эти удалённые файлы восстановить. чонгук шифровал коды, чонгук стирал видео с камер наблюдения, чонгук, казалось, мог взломать вообще всё, любой шифр, любой код. тэхён до последнего не верит, что его брат мог вот так вот просто попасться, и снова не понимает, почему чонгук, будучи по-настоящему умным человеком, не смог разрулить всё это самостоятельно. неужели всё же есть вещи, которые неподвластны его любимому младшему брату? тэ понимает, что контролировать эту беспокойную часть себя ему очень тяжело. он хочет в какой-то момент сорваться и пойти бить посуду, кричать от своей боли, ведь тэхён же никогда не был умным, сильным, он рос совершенно обычным ребёнком, ничем не примечательным человеком. как прорваться сквозь эту темноту и разорвать этот порочный круг тэхён сейчас понятия не имеет. ведь он совершенно обычный, он не гений, как чонгук, и если не справляется с ситуацией гук, даже гук, прошу заметить, как с этим должен справиться тэхён? всего лишь тэхён. на кима по ощущениям упала вся жестокость этого мира, и он, словно титан, держит тяжесть всего бытия на своих плечах, чувствуя, что вот-вот, и он сломается, а маленькое тело хирурга просто раздавит невыносимостью обстоятельств. что за ловушки судьбы. как один человек должен справляться с такой удушающей реальностью, что сжимает шею, как анаконда? тэхён выдыхает и садится на пол, разжимая руку и глядя на пару колец. надеть их — отказаться от себя, от своей жизни, и лечь костьми за брата, увязнуть в болоте, наркотиках, проститутках, беззаконии. — если это та цена, которую я должен заплатить за то, чтобы увидеть своего брата живым и здоровым, - сжимает зубы, решительно распахивая глаза и надевая два кольца: лебедя на безымянный, синее с агатом на средний, — то так и быть. тишина учит больше, чем жизнь, давая настоящее представление о том, чему можно верить и что реально. ким встаёт, оборачиваясь на сейф, захлопывает его, оставляя бандану внутри. пока что. она без необходимости, в конце концов, это всё ещё слишком ярко, а тэхёну пока что светиться никак не хочется. кто узнает, тот узнает, лебедь для кардинала был даже более опознавателен, чем бандана, хоть и, по правде, менее приметен. кто ищет, тот найдёт, кто захочет, тот увидит.       тэхён подходит к своему шкафу, привычным жестом надевает неизменную белую рубашку, накидывая сверху шикарный вельветовый пиджак за пару тысяч долларов, на котором красуется бриллиантовая брошь YSL. поправляет волосы, кольца, в принципе, остаётся доволен. он надавливает пальцами на заднюю стенку шкафа, которая тут же поддаётся, открывая взору кима обзор на оружейный арсенал. тэ долго не думает, хватает свой любимый семнадцатый глок. лишним точно не будет, понимает ким, заряжая магазин патронами, чуть хмурясь. пистолет лежит в ладони непривычно, тэхён уже и отвык от тяжести оружия в руке, винтовку так не потаскаешь. однако из всего его довольно обширного арсенала ким чаще всего выбирал именно глок. надёжная австрийская школа, оружие, разработанное для вооружённых сил, весом чуть меньше килограмма, с хитрой и умной конструкцией, несомненно очень удачное решение. не зря эта штучка признана одним из самых лучших пистолетов в мире. глок, в принципе, можно было бы вообще принять за игрушку, ведь у него нет ни флажка предохранителя, ни курка, однако однозначное его удобство в том, что ствол работает по принципу «выхватил и стреляй», а предохранитель спрятан, из-за чего выстрел не произойдёт без полного нажатия крючка «безопасного действия». глок, мало того, что невероятно удобный, лёгкий и компактный, он ещё и очень живучий за счёт подвижных механизмов. в среднем пистолет считается износоустойчивым, если из него можно сделать около 30-40 тысяч выстрелов, а из глока можно произвести 300—350 тысяч выстрелов из-за применения в производстве большого количества полимеров. более того, глок настолько крут, что из него можно стрелять под водой. разница колоссальная. тэхён усмехается сам себе и улыбается. — ну здравствуй, малыш, давно не виделись, - как будто заново знакомясь с оружием воркует тэхён, пряча пистолет. кольца, ствол, все на месте. одёргивает пиджак, смотрится в зеркало. и вот уже видит не себя, не врача-хирурга, а его. кардинала. даже если тэхён и считал себя «маленьким» человеком, ребёнком, который просто заперт в теле умного, будем честны, даже красивого, мужчины, то сейчас только он мог что-то поменять, что-то исправить. если тэхёна что-то и ждёт, то простая смерть точно не для такого, как он. — не сегодня, да, - усмехается ким, обувая челси, выходя из дома и закрывая дверь. в баре шумно, пахнет алкоголем, сигарами и кальяном. никто на входе не спрашивает у тэхёна, кто он такой и какое право имеет проходить в самый элитный бар сеула, куда, вообще-то, так просто не попадёшь. его почти тормозит тучный охранник на входе, но ким протягивает руку, не поднимая глаз, показывает свои два кольца, и двери перед ним тут же открываются без вопросов. вот он, его пропуск в преисподнюю, где, кажется, ему всегда рады и всегда его ждут. тэхён неторопливо заходит внутрь, осторожно осматриваясь. вокруг - пьяные тела, крутящаяся на шесте стриптизёрша, важные люди курят сигары, сидя за столом и что-то обсуждая, вокруг них носятся девочки, как курицы-наседки около своих цыплят. кто-то бесстыже кого-то целует, тэхёну до всего этого разврата, а такие места нужны именно для этого, нет никакого дела. ему надо найти одного человека. человека, который знает все, и который сможет ввести его в курс дела для понимания, как вообще обстоят дела в преступном мире. только так тэхён поймёт, куда ему нужно двигаться и на каких людей он сможет выйти. ким кладёт руки в карманы, подходя на барную стойку. садится, складывая руки в замок и ставя на них подбородок. — чего желаете, мистер...? - бармэн затихает. тэхён слишком погружен в свои мысли, он не очень хочет пить, но тут вообще-то очень тяжело сохранять здравость рассудка, дым табака, кажется, пронзает насквозь. тэхён прикрывает глаза и глубоко вдыхает. — вы у нас впервые? - продолжает бармэн, потирая стаканы. — да если бы, - ким едва слышно усмехается. — я вас не видел тут раньше, - продолжает собеседник, наливая какой-то шот одному из посетителей. давайте честно, тэхён красив, он приковывает к себе, он даже не удивляется такому количеству внимания к его персоне. раньше это было нормой. — я был тут, когда тебя, милый, и в помине тут не было, - хмыкает ким. да уж. сколько лет прошло. — лис здесь? - тэхён поднимает пристальный взгляд на бармэна тэхён, так, чтобы тот точно понял, о ком идёт речь. — он не появлялся уже несколько дней. мистеру ли что-то передать? — нет, не нужно, я буду разговаривать только с его приближенными людьми. в таком случае, минхо здесь? — мне позвать его, сэр? - бармэн всматривается в лицо напротив, в конце концов, коротко кивает. тэ незамедлительно отвечает, закидывая ногу на ногу. — да, и сделай мне виски со льдом. пятьдесят. — а кто его просит? - уточняет бармэн, доставая бутылку, — «four roses» устроит? ким прикрывает глаза. фо роузес хороший виски. бурбон одиннадцатилетней выдержки, с букетом фруктов, магнолии, светлого дуба с ванилью и мускатным орехом. — да, вполне. передайте господину минхо, что его просит кардинал. он поймёт. бармэн наливает пятьдесят грамм, как и заказывал тэхён, добавляет льда, протягивает киму бокал и удаляется, лишь коротко кивнув. тэхён неспеша потягивает свой бурбон, не давая себе до конца расслабиться и стараясь держать рассудок в предельной ясности, позволяя телу лишь немного выдохнуть. ким в самом деле уже давно серьёзно напряжён, и если уж совсем честно, он чертовски устал. — скучаешь? томный голос выдёргивает тэхёна в реальность, на что ким недовольно открывает глаза и косится в сторону, фыркая. — в компании не нуждаюсь, - холодно и довольно отчётливо даёт понять, что хочет остаться один. ещё этого не хватало. — да, что же такой красавчик делает тут совершенно один, - голос неприятно шепчет на ухо, на что тэхён хмурится и пытается отвернуться. он больше всего ненавидит, когда трогают его уши. — я сказал, не твоего ума дело, - злится ким, отодвигаясь и недовольно глядя в упор на удивительно отвратительного человека. не внешне. — эй, ну чего ты ломаешься, в самом деле, - рука неприятно ложится на поясницу, на что тэхён скребёт зубами. — ещё один шаг, похотливая мразь, - цедит он, — и пуля из семнадцатого глока полетит тебе прямо в челюсть, подонок. тот не реагирует, хищно усмехаясь и принимая эту фразу то ли за шутку, то ли за вызов, проходится рукой по телу сквозь рубашку под пиджаком. — слушай, ты меня раздражаешь, я тебя предупредил, что... - тэхён останавливается в свой злобной речи, всё ещё отчаянно надеясь решить всё мирно, ибо вот так вот в первый день тэ никак не хотел стрелять из ружья, тем более кого-то убивать, но как же ужасно чешутся руки. ким замолкает, чувствуя, как скользкий, напористый язык лезет к нему в ухо. кардинал тут же встаёт и тянется за стволом, понимая прекрасно, что с него этих церемоний достаточно, и он не какая-то проститутка, которую можно снять на одну ночь, как вдруг понимает, что в кого-то врезается спиной. — ты в порядке? - тихо говорит человек позади него. вот теперь тэхён медленно понимает, что ему, наверное, лучше стоит бежать и вот теперь уже пора по-настоящему бояться. он смотрит на мужчину, что пытался к нему приставать, видя, как тот вроде бы порывается сделать шаг, но переводит взгляд за спину кима, онемевает и теряет дар речи. тэхён хмурится, всё ещё держа руку на стволе за спиной, как вдруг чувствует, как его пальцы накрывают чужие. — не здесь, - тихо и вкрадчиво, — не беспокойся об этом. тэхён всё ещё пристально смотрит на своего обидчика, отчётливо понимая, что уже сегодня вечером он, судя по всему, жив не будет. — так тебе и надо, сученыш, - шепчет ким одними губами, нахально и даже нагло расплываясь в довольной улыбке, видя, как тот в ответ сжимает руки в кулаки и челюсть до играющих желваков. тэ поворачивается к человеку за спиной, по-хозяйски обнимая его за поясницу и наигранно скуля, дуя при этом губы, — милый, меня тут обидеть хотели, - поднимает взгляд наверх в умоляющей просьбе подыграть, но спаситель кима даже не обращает на это внимания, крепко обнимая тэхёна за поясницу и притягивая к себе ближе, строго и пронзительно глядя на мужчину напротив. — дон… мин? - запоздало лепечет обидчик, на что юнги никак не реагирует, лишь только делает один щелчок и рядом появляется из ниоткуда взявшийся сокджин. — босс? - тихо и осторожно, чтобы слышал только юнги, ожидая дальнейших указаний. — возьми его, - так же тихо и понятно лишь одному консильери отвечает юнги, — без шума, ясно? джин лишь сдержанно кивает, удаляясь и что-то говоря по шипящей рации. юнги выпускает тэхёна из объятий, делая шаг вперёд и засовывая руки в карманы брюк, оставляя кима за собой. мин не осознает лишь того, что тэхён не маленький ребёнок, у него чёртов глок, и ещё целый шкаф оружия дома, но глава об этом не знает, и сказать про оружие и про умение обороняться — выдать себя с потрохами, поэтому тэхён делает глубокий вздох и позволяет себе сыграть на этот раз роль маленького беззащитного мальчика, а мину — побыть героем и спасителем. лишь один раз. чтобы не вызвать никаких подозрений с его стороны. просто случайность. случайность — оказаться в самом элитном баре преступного мира с глоком при себе. тэхён тяжело вздыхает, подавив нервную усмешку, не понимая, он уже в дерьме или пока ещё терпимо. но если юнги хочет прикончить этого ублюдка самостоятельно - ким ни разу не против, хотя, признаться, лучше бы это сделал сам, несмотря на то, что навёл бы шума и рисковал бы выдать себя с потрохами. лучше уж так, чем сдохнуть от пули от мин юнги. упаси боже. поэтому ким смиренно стоит чуть позади, откровенно наслаждаясь открывающейся картиной. всё-таки что-то в юнги заставляло тэхёна чувствовать себя смелее, быть каким-то дерзким, даже наглым, то ли это чувство опасности, от него исходящее, то ли какой-то адреналин, черт его знает. поэтому тэхён откровенно смотрит в глаза обидчику, улыбаясь глазами, прищурив их и прикусив губу. из подсобки выходит бармэн, к счастью, без минхо, не без удивления смотрит на открывающуюся картину, собираясь уже что-то сказать, но ким ловит его взгляд и прислоняет палец к губам в просьбе молчать. тот оценивает обстановку. ну что сказать... какой-то новенький стоит за спиной босса самой крупной мафиозной корпорации, стоит ли ему лезть в это? бармэн не дурак, смиренно кивает и берётся натирать стаканы, не вникая в разборки местного криминалитета. — последнее слово? - спрашивает спокойно мин, поднимая бровь и подойдя вплотную. — я ничего не делал, - лепечет тот, опуская взгляд, с чего тэхёна начинает даже забавлять вся эта ситуация. он решает рискнуть и всё-таки разыграть небольшой спектакль. всё равно юнги наверняка уже почувствовал ствол у тэхёна за спиной, ким решает, что потом придумает, как отмазаться и что сказать. объяснится. как-нибудь. юнги поймёт. — дорогой, ты так и будешь с ним церемониться? - привлекая внимание мина и всех окружающих, достав глок и покручивая его в пальцах. звук металла, что скользит по кольцам на руке кима, приятно ласкает слух, — хочешь, чтобы я всё сделал сам?       тэхён делает шаг вперёд, обнимая мина за поясницу со спины, наставляет ствол на своего обидчика в район лба и тихо продолжает говорить, пропуская мимо себя тревожные и настороженные взгляды юнги. у кима адреналин кипит, и он не без горечи признаётся себе, что, черт возьми, скучал по этому. — я, несомненно, смогу тебя порадовать, если ты захочешь, - поёт тэхён, не поднимая глаз наверх, улыбаясь, на что мин лишь коротко поднимает бровь в немом вопросе. юнги понимает, что это адресовано ему, и ему вдруг становится очень смешно. тэ поднимает голову, наблюдая, как глава тихо и хрипло смеётся в кулак, а после треплет кима по волосам. — не марай свои драгоценные ручки, - спокойно и с лёгкой полуулыбкой произносит юнги, взяв ладонь кима в свою руку и легко целуя кончики пальцев. тэхён просто оторопевает, едва успевая моргнуть и сделать вид, что он не удивлён, и что всё так и задумано. чёртов мин юнги подыгрывает ему. всё вокруг, кажется, удивлены не меньше, в том числе и мужчина, который вдруг понял, что пять минут назад совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. роковую. — ты кто, чёрт возьми, такой, - смотрит мужчина на тэхёна, жмурясь и не понимая, отчего самый крупный криминальный авторитет так уцепился за какого-то мальчишку, хоть и красивого. тэ вмиг становится серьёзным, положив пальцы на курок. — смерть твоя, - говорит он тихо и серьёзно, хмурясь, без жалости в глазах и голосе. — знаешь, а ты нам очень помог, я тут два месяца пытался найти мразь, которая насиловала моих людей, а ты так удачно его нашёл. ты отлично поработал, - тэ слышит улыбку в голосе главы и отчего-то смягчается, опуская оружие, но всё ещё глядя сверху вниз, надменно и твёрдо давая понять, где его место. — оставайся гнить в аду, мразь, - бросает ким, разворачиваясь и делая шаг на выход. юнги отворачивается, следуя за тэхёном, слыша краем уха, как несчастного хватают и уводят, попутно затыкая ему рот. бармэн не вмешивается, чувствуя на себе предупреждающий взгляд тэхёна, хотя он и сам понимает и знает, кто такой мин юнги. кто его не знает? нужно быть самоубийцей, чтобы начать вмешиваться в это. тэхён садится за барную стойку, взяв бокал недопитого виски, делает глоток навскидку, понимает, что пить уже всё равно не хочется. юнги медленно подходит ближе, присаживаясь рядом. пока ничего не спрашивает, внимательно наблюдая за всеми действиями кима. — хочешь что-то спросить - спрашивай, - тихо говорит тэхён, отводя взгляд куда-то не то вниз, не то в сторону. мин лишь хмыкает на это. лучшая атака — это нападение, так говорят? — хочешь что-то сказать — говори, - давая команду бармэну, — ардбег, сто. тот лишь кивает, опуская взгляд и стараясь не слышать, не видеть, даже ненароком, чтобы не узнать чего-то такого, за что потом можно будет так же огрести. к слову, сейчас, наверное, это было действительно по делу, потому что этот «новенький», судя по всему, очень даже важная шишка, тот тип руководства, что предпочитает отсиживаться в тени и выходить лишь в самые острые обстоятельства. однако что его сюда привело? зачем ему минхо и лис? бармэн снова мотает головой. некоторыми вопросами лучше вообще не задаваться. — зачем тебе глок? - кивает юнги на поясницу тэхёна, где за ремнём спрятан пистолет. — к слову, отличный выбор, у меня тоже такой лежит в кабинете. — я не знаю, что это за пистолет, - врёт тэхён, стараясь делать максимально убедительное выражение лица. юнги понимающе кивает, взяв стакан с виски и выпивая половину почти залпом. он даже не жмурится, хотя напиток, вообще-то, далеко не для всех. — знаешь, тэхён, я бы с тобой с удовольствием поболтал, потому что вопросов у меня много, - и это очень плохо, — но мне нужно кое-что уладить, сам понимаешь. тэхён моментально оборачивается, хмурясь, тут же выпаливает. — я с тобой. — ты уверен? - юнги привстаёт, поднимая бровь. хотя чему удивляться, тэхён каждый день видит и похлеще, однако зачем всё-таки ему это надо? ким уверенно кивает. — в конце концов, меня хотели как минимум изнасиловать, думаю, я имею право знать, что с ним будет - поднимает взгляд на главу, — веди. мин холодно кивает. он не может спорить с тем, что смотреть на то, как расправляются с твоим обидчиком, вообще-то приятно. сам знает. ликующее и вопиющее чувство справедливости и какого-то счастья вместе с достоинством за самого себя ничем не заменить и ни с чем не сравнить. мин хмыкает, неожиданно открывая для себя, что тэхён, оказывается, очень мстительный и злопамятный человек, хотя юнги бы никогда об этом не подумал, взглянув на хирурга. юнги твёрдо идёт вперёд, петляя по коридорам, спускается вниз. ему уступают дорогу. тэхён тихой тенью следует за ним, пока они не натыкаются на тяжёлую железную дверь, явно ведущую в подвал. тэхён понимает, что им туда, поэтому глупых вопросов не задаёт. перед юнги открывают дверь, тэхён незаметно скользит за ним. они оказываются в небольшой комнате, больше похожей на пустую тюремную камеру, с сырыми каменными стенами и мышами, что прячутся по углам. тэхёну холодно и промозгло, он не хочет ёжиться, поэтому лишь скрещивает руки на груди, чтобы было потеплее. в камере темно, волгло и всячески неприятно, пахнет сыростью, плесенью и запёкшейся кровью. обидчик кима уже сидит связанный на коленях, чуть поодаль от него равнодушно стоит сокджин. мин бросает многозначительный взгляд на консильери, тот немедля несёт мину его любимый беретта 92. юнги с некой долей вальяжности делает шаг вперёд навстречу связанному. тэхён сосредоточенно смотрит, стоя позади у выхода. — ну что, на кого работаем, паскуда? - юнги присаживается рядом на корточки, как бы в шутку хмурясь, и с необычайным интересом разглядывая выгравированный знак итальянской компании, занимающейся производством его любимых пистолетов, что высечен на рукоятке, — что, язык проглотил? связанный молчит. — как у тебя наглости вообще хватило. я, признаться, удивлён твоему отчаянию и твоей дерзости, а также твоей проворности. всё думал, что же за сука насилует и убивает моих людей. два месяца за тобой гонялся, мразь. судьба, будто на моей стороне, - хотя и предпочёл бы, чтобы невольной приманкой был бы не тэхён. — это всего лишь шлюхи, - плюётся, наконец, мужчина. юнги тихо усмехается, что в темноте этого даже и не видно. — шлюха тут всего лишь ты, - подставляет дуло пистолета к шее, задирая голову наверх, — что, говорить не хочешь? тот молчит, сокджин кивает, прекрасно понимая, что это значит. всё происходит молниеносно, из ниоткуда посреди пустой комнаты появляется стул, и вот, связанный сидит уже не на полу, однако по-прежнему без возможности выбраться. юнги встаёт и отходит к тэхёну чуть назад, всё ещё прикрывая его спиной, веря, что тэхёну это нужно, но ким делает шаг вперёд и встаёт на один уровень с мином, не собираясь никуда ни за кого прятаться. юнги поворачивает голову, видя наблюдательное и сосредоточенное лицо врача в профиль совсем рядом, всё ещё держа в голове мысль, что у него при себе глок. и что-то юнги подсказывало, что тот умеет с ним обращаться. сокджин коротко перекидывается взглядами с юнги, и, кажется, они понимают друг друга без слов. консильери достаёт из-за спины небольшой чемоданчик, вынимает перчатки, муторно натягивая палец за пальцем, так, что тэхён слышит, как звонко шлепает латекс о его кожу. киму напоминает это те моменты, когда он собирается на операцию. тэ незаметно улыбается. — как, оказывается, много общего, между делами мафии и врачебным делом, - он прикрывает глаза и слушает. как капает где-то вода, как джин возится с предметами, как тяжело дышит связанный человек. тэхён не боится, не дёргается, он наблюдает и впитывает всё в себя, изучает. ему нужно понимать всё, ему нужно знать всё о том, что сейчас происходит. джин подходит чуть ближе к юнги, и тэхён краем глаза замечает какой-то блестящий предмет у него в руках, похожий на пассатижи. по крайней мере, принцип и устройство у этой штуки примерно такой же: это явно ручной слесарно-сборочный инструмент, в котором два острых зубчатых лезвия соединены шарниром. ким ловит себя на мысли, что это даже не плоскогубцы, ибо выемки у этой штуковины резные. врач поднимает взгляд на джина, тот серьёзен, убийственно спокоен и сосредоточен, впрочем, как и юнги. тэхёну холодно от них двоих, ибо сейчас он отчётливо понимает, что эти люди не знают жалости и никакой пощады. ким всем нутром чувствует, что юнги зол, по-настоящему зол, несмотря на то, что ни одна мышца на его лице не дёргается и он остаётся убийственно-спокойным. — говори, - повторяет юнги, и его голос кажется тэхёну оглушающе громким в подвальном помещении, так, что эхо отскакивает и ещё звенит у кима в ушах. мужчина на стуле пытается сжать руки в кулаки, но они прочно связаны, и у него, очевидно, ничего не выходит. всё ещё молчит. юнги легко мотает головой в сторону, на что джин незамедлительно подходит, присаживается рядом, небрежно хватая мужчину за запястье, берёт другой рукой его палец, сжимая его зубчатыми лезвиями пассатиж, приноравливаясь и как будто даже прицеливаясь, а потом с совершенно спокойным лицом дёргает на себя ноготь одним движением. вопль раздаётся нечеловеческий, мужчина кричит и извивается, но джин держит крепче, оставаясь при этом абсолютно невозмутимым, и брезгливо отбрасывает окровавленный ноготь в сторону. зубчатая железная поверхность окрашивается в красный цвет, раздирает мякоть кожи пальца, так, что рана остаётся кровоточащей, бугристой и разодранной. — ещё раз, - голос мина звучит совершенно невозмутимо и холодно, — на кого ты работаешь.       мужчина задирает голову к потолку и скулит от боли, видно, как по его лицу текут слёзы, которые он быстро смаргивает. юнги бросает быстрый немного обеспокоенный взгляд на тэхёна, но тот всё ещё стоит непоколебимой стеной, лишь чуть сведя брови к переносице. — если ты скажешь, что вышел на него случайно, я прострелю тебе колено, - мин медленно переводит взгляд с профиля врача на его обидчика. — это было случайно... - тихо бубнит тот, но юнги всё прекрасно слышит. он одним рывком выхватывает беретту из кобуры и, кажется, не целясь, за какие-то доли секунд молниеносно стреляет в темноте под коленную чашечку. оглушительный выстрел бьёт тэхёну по ушам с непривычки, он позволяет себе глубже вдохнуть и медленно выдохнуть, сглатывая, чтобы снизить ушное давление. — говори, - всё так же невозмутимо, продолжает мин, опуская пистолет. мужчина орёт, метаясь на стуле, раздирает свои губы и хнычет. тэхён не представляет, каким образом этот вой ещё не слышно наверху. — да что ж ты будешь делать, - ругается мин, — ты меня вынуждаешь, - он подставляет дуло ко лбу, — понимаю, что тебе наплевать на себя и на свою жизнь, - юнги хищно скользит по изнемождённому телу, провожая взглядом стекающую кровь. мотает головой. опять не получилось всё сделать чисто, — а что скажет твоя жена, скажи? и маленький сынуля? - мин метает взгляд на консильери. тот достаёт телефон и делает звонок, пока юнги тихо интересуется у тэхёна. — порядок? — полный. - ким уверенно кивает, потирая пальцами подбородок. юнги прищуривается. признаться честно, не без удивления. — я поражён, ты удивительно спокоен в такой стрессовой ситуации. это не стресс. и не самое худшее, что тэхён видел в своей жизни. — ваша рана вблизи выглядела куда страшнее, чем то, что я вижу сейчас. — у тебя действительно железные нервы, тэхён. - юнги вопросительно поднимает бровь. с другой стороны, удивляться по-прежнему нечему. джин включает телефон на громкую связь, возвращаясь, и юнги тут же видит панику в глазах мужчины. — нет, - бормочет тот. из трубки раздаётся плач маленького ребёнка, который зовёт своего отца, и, кажется, это ранит куда больше, чем пуля в колене, — не трогайте их. тэхён понимает, что это уже откровенный шантаж, видимо, юнги настолько нужна эта информация, что он готов пойти на такое. ким бросает взгляд на всё ещё спокойное лицо мина, понимая, что он убьёт этого ребёнка, и его ничего не остановит. кто владеет информацией, тот владеет всем. ким мотает головой. вот это уже слишком. — я скажу, я всё скажу, - всхлипывая, — только не трогайте их. тэхён понимает, что они умрут, они все умрут. и шансов спастись нет ни у кого. этот человек уже стал неудобен. — какая же ты мразь, - бормочет мин, — насилуешь детей, имея своего. представь, что всё, что ты делал с моими людьми, сейчас будет происходить с твоим ребенком? что, совсем иначе ощущается, правда? может быть, это уже развяжет тебе язык? - переглядывается с джином. тот молча кивает. тэхён закрывает глаза. он ничего не видит, но понимает, что ещё чуть-чуть, и его барабанные перепонки, кажется, лопнут, от невыносимого воя вперемешку с плачем. ким отворачивается, юнги не обращает на это внимание, судя по всему, прекрасно понимает. — содержать детей так же незаконно, - отнекивается мужчина, не понимая на адреналине, что зарывает себя сейчас ещё сильнее. у мина на секунду вспыхивает огонёк ярости в глазах, он сжимает оружие, сдерживая себя от того, чтобы не убить этого подонка вот прямо здесь и сейчас. юнги делает ещё шаг навстречу, продолжая. — я никого не тащу силком. ни в одну из сфер, которыми я владею, не идут от хорошей жизни, ты думаешь, я идиот, раз не понимаю этого? я не беру проданных людей. у них у всех, - выделяя, — есть выбор. это разное. в-третьих, они все совершеннолетние, и если ты думаешь, что я разрешу тебе насиловать и убивать людей, что работают на меня тем или иным образом, ты очень заблуждаешься. — героя из себя строишь, - плюётся пленник. — какая же ты сука, раз считаешь людей вещами. - в тишине слышно, как юнги скребёт зубами. он понимает, что это провокация, поэтому глубоко вдыхает и берёт себя в руки. — а ты не считаешь? — не считаю, - из трубки раздаётся вой и плач с мольбами о помощи, на что мужчина сжимает челюсть. — я сейчас тоже даю тебе выбор, так что скажешь? один умрёшь или с ними со всеми? решай. ты понимаешь, что ты не святоша, и если тебя не убью я, тебя убьёт кто-то другой. копы, например. плач становится отчаяннее. — у меня нет никаких гарантий, что они останутся живы. — ты в таком положении ещё и умудряешься торговаться со мной, - мин хмыкает, с размаху ударяя пленника по носу. кажется, тэхён слышит, как хрустит его плечо. ким снова слышит вой и скулёж вперемешку с хрустом костей. морщится. ему противен этот человек, даже сомнений нет. врач не выдерживает и всё-таки отворачивается. и тут тэхёна дёргают за предплечье и ведут в какую-то небольшую тёмную комнату. ким пытается было рыпнуться, но рука сжимает крепче. тэхёна насильно заталкивают и закрывают дверь. врач старается не паниковать, но это сложно, потому что он ни черта не видит. темнота такая, хоть глаз выколи. — кардинал, какого хрена? ким моментально, почти рефлекторно, выхватывает глок и направляет на человека, который, очевидно, стоит напротив. глаза тэхёна не привыкли к темноте, но он уверен, что целится прямо в лоб. оружие отодвигают с тяжёлым недовольным вздохом. — сколько ты ещё будешь на меня направлять оружие? — хосок? - тэхён хмурится и опускает пистолет. чон тихо хрипло смеётся, заставляя тэхёна невольно выдохнуть. хотя бы не незнакомый человек запихал его в чёртову подсобку. — какого хрена? - хмурится ким. чон легко, даже почти по-дружески, бьёт его в плечо кулаком. — я то же самое спросил, - хоби оборачивается на дверь, снижая тон, — что ты с ним делаешь? ты, в смысле... - легко кивая на кольца. — юнги, он, он... не знает или не догадывается. — догадывается, - тут же перебивает хоби непривычно серьёзным тоном, заставляя кима выпрямиться и сжать ствол в пальцах крепче, — в смысле, - тихий вздох, — о том, что это «твои» кольца, конечно нет, но... - переходя на шёпот, — вот что, тэхён, послушай меня. юнги помнит, что кто-то спас ему жизнь несколько лет назад, некто в красной бандане, понимаешь? тэхён сжимает зубы, чувствуя, что его сердце как будто замедляется или вовсе пропускает удар. — юнги сейчас копает и ищет этого человека, он подозревает, что это был ты, но у него нет никаких доказательств. — чонгук, - тихо бурчит тэхён, — он всё удалил, - поясняет сам себе, будто пытаясь в чём-то себя уверить или в чем-то успокоить, но тут же пугается своих мыслей, переводя осторожный взгляд на чона, — хосок, ты... тот будто понимает всё с полуслова, успокаивающе кладёт ладонь киму на плечо и отрицательно мотает головой. — я не говорил юнги, что поставлял тебе оружие через чонгука, меня попросил об этом чимин. поэтому я решил сначала поговорить с тобой. — зачем он ищет кардинала, - растерянно мотает головой врач, — я не понимаю пока, чем это грозит мне, хоби, и почему это для меня может быть опасно. — прости, тэхён, тут я тоже не в курсе, но если всплывёт где-то, что кардинал вернулся, представь... — какая охота на меня начнётся, - жмурится ким, — особенно учитывая то, что на меня наверняка хочет выйти глава «семиконечной звезды», чтобы через меня уже на чонгука, потому что я уверен, я, черт возьми уверен, что что бы ни сделал юнги, этого недостаточного, и они хотят мести, - ким устало потирает пальцами глаза, — хосок, мне надо как-то выйти на них и всех переубивать к чёртовой матери, пока этого не сделали они со мной и с моим братом. — тэхён, не гони коней, подумай, какая шумиха поднимется, если ты перережешь очень знатных людей в преступном мире. я согласен, что джинхо - не ангел божий, но у него охрана, что надо, его не так-то просто убить, и не то, чтобы не пытались это сделать раньше. тогда тобой заинтересуется кто-то ещё. ким присаживается на корточки и прикусывает большой палец, задумчиво глядя куда-то в темноту. — хосок, зачем юнги нужен кардинал? - поднимает голову, — и что будет, когда тот его найдёт? — тэ, ты убивал кого-то из семьи раньше? - осторожно интересуется чон. ким задумывается и хмурится. — не помню, - честно, ероша волосы на затылке, — я убивал всех, кто был причастен к смерти моей матери. — тогда, думаю, тебе пора освежить этот списочек в своей голове, - спокойно рассуждает чон, — за что вообще убили твою мать? как это вышло? может быть, ты чего-то не знаешь? отсюда сможешь понять, мешаешь ты юнги, или у него какие-то другие идеи. и держи ухо востро с людьми из семиконечной звезды, скорее всего, они действительно точат на тебя зуб, - чон присаживается рядом, добавляя тише, — я не скажу юнги, что ты кардинал, но, в конце концов, я единственный живой тому свидетель, никаких файлов, документов и информации нет, не волнуйся, чонгук - профи своего дела, тебе ли не знать, на что способен твой младший, - по-дружески закидывает руку киму на плечо, — не бойся, кардинал, вытащим его. — чимин ведь знает, что ты поставлял нам оружие? — знает. — значит, он знает, и кто я такой... - осторожно спрашивает ким. — у тебя голову отшибло тут на нервах? чимин мне коротко пересказал ваш разговор в больнице, где ты ему пламенно во всем сознавался. помирать, так всем вместе. я за своего младшего тоже горой встану, поэтому - осторожно смотря на профиль врача, — я тебя понимаю. я бы тоже за чимина умер, если бы понадобилось. ким хмыкает, поднимаясь на ноги и хватая хоби за плечо следом. может, ему тоже пора навестить намджуна, ибо факт разговора с чимином совсем вылетел у него из головы. — чон, спасибо за помощь. я рад, что могу на тебя положиться. — пошли, а то юнги спохватится, умру быстрее от его пули. - тот похлопывает кима по спине. тэхён коротко улыбается. они тихо выходят из подсобки из темноты и появляются в главном помещении, когда процесс пыток подходит уже к самому концу. зрелище, что видит тэхён, далеко не из приятных, вместо мужчины на стуле он видит одно сплошное месиво и окровавленные руки мина. быстро сводит два и два, лишних вопросов снова не задаёт. юнги оборачивается, замечая краем глаза тэхёна. — отходил? — за попкорном. - ким лениво кивает. мин непроизвольно коротко усмехается. — по дороге потерял? — сказали, что тут не продают, я расстроился, - отшучивается тэхён, тут же откашливаясь и становясь серьёзным, — вы узнали, на кого он работает? — а как же, - мин вытирает руки о полотенце, — на семиконечную звезду. тэхён чуть щурится. опять они. всё это странно и подозрительно. ким даже допускает мысль, что, возможно, юнги прав, и на тэхёна вышли неслучайно. тогда всё совсем плохо. — нужно действовать быстрее, - бубнит он себе под нос, — быстрее, чем меня найдут и убьют. — хочешь ему сказать что-нибудь напоследок, - мин мотает головой на непонятное нечто, на что ким сжимает зубы и снова берёт глок в руки. — ты же уже всё выяснил, что хотел? - делая шаг вперёд спрашивает тэхён, вызывая у юнги удивление, ибо на его памяти это впервые, когда тэхён обратился к нему на «ты». — всё верно. — тогда ты не против, если я его убью? мин пожимает плечами, давая согласие. признаться, ему даже интересно, стреляющий тэхён, очень даже, потому что представить себе такого поворота юнги никак не мог. тэхён подходит совсем близко, так, чтобы человек на стуле его слышал, но не кто-то более. — не знаю, суки, что вы от меня хотите, но вы этого не получите, ни меня, ни чонгука, - твёрдо встаёт с идеально ровной осанкой, поднимает глок, как детскую игрушку, и направляет её прямо в лоб, зная, что не промажет. его руки не дрожат, тэхён просто зол, потому что ничего не понимает, и никто посвятить в курс дела его не торопится, а время в текущих реалиях, как оказывается, решает совсем всё. ким смотрит надменно сверху вниз, положив палец на курок пропуская очень заинтересованные или даже вопросительные взгляды юнги со стороны. — увидимся в аду, - стреляет и точно знает, что он не промахнулся. стреляет и не жмурится, не брезгует, не дрожит и не боится. стреляет, точно зная, ради чего он сейчас это сделал. мин удивлённо вскидывает брови. — впечатляет, доктор ким. - тише, и следуя взглядом за силуэтом врача, — сколько же раз ты ещё меня удивишь, ким тэхён, и сколько же в тебе ещё спрятано, - прикрывает глаза, вздохнув и направляясь на выход, — вопросов много, а вот ответов пока… сокджин, прибери здесь.