***
— проходите, у меня может быть немного неприбрано, но, надеюсь, что это ничего, и вашу барскую особу это не смутит, - ким бесцеремонно заходит в квартиру первым, снимая ботинки и раскидывая их чуть ли не по разным углам, не удосуживаясь прибраться, чтобы всё выглядело чинно, гладко и прилизанно. разбросано и разбросано, дверь открыта, в конце концов, это всё ещё дом тэхёна, он тут сам устанавливает правила. у кима папка документов подмышкой, куча бумаг в другой руке, какие-то заодно захваченные истории болезней и портфель на плече, он спотыкается прямо в прихожей, почти роняя всё, тихо матерясь себе под нос. тэхёну, кажется, вообще всё равно, гости у него, не гости, он швыряет пальто на спинку кресла и скидывает, наконец, в одну гору все бумаги. — кофе будете? - кричит ким с кухни, в то время, как юнги даже войти и разуться не успел. он нерешительно мнётся у входа, в конце концов, заходя и прикрывая за собой дверь. мин и сам уже почти спотыкается о брошенный тэхёном на ходу ботинок, но успевает вовремя посмотреть под ноги. юнги не торопится, осматривается. у тэхёна простая с виду квартира, но юнги находит для себя очень необычным дизайн и стилистику. он оглядывается и неспеша проходит чуть дальше вглубь помещения. — ну прямо не глава мафии, а девятиклассница, - хмыкает ким, прислоняясь плечом к косяку двери. юнги оборачивается: рукава голубой рубашки закатаны до локтей, верхние пуговицы расстёгнуты, волосы вместо привычной аккуратной укладки взъерошены, и, кажется, кима это вообще не волнует и не смущает, — кофе, говорю, будете? юнги спешно кивает, всё ещё смотря по сторонам. у тэхёна был... странный вкус, очень неординарный и оригинальный. в стиле прослеживалась какая-то нотка натуральности и необработанных материалов. юнги у себя дома никогда ничего такого не позволил бы, он привык, когда всё вокруг, как с иголочки, просто рай перфекциониста. у тэхёна всё было наоборот: необработанные бетонные стены и потолки даже не были выкрашены, повсюду виднелись швы, и вся несущая часть квартиры будто вообще осталась нетронутой, даже штукатурки не было. голый бетон. но вдоль этих несуразных, с первого взгляда, стен ползли плющи, везде были растения и много деревянной мебели: высокие стеллажи с медицинскими книгами, столик и стенка. очень локальный свет был выстроен с помощью торшеров и бра, никаких люстр тут и в помине не было, как бы юнги не пытался их найти. мин никогда бы не подумал, что бетон с терракотой, приправленные зеленью и яркой акцентной темно-аквамариновой мебелью и бархатными шторами в тон, будет так красиво и так выгодно смотреться. это выглядело, скорее, как какой-то лофт с картинок, но никак не жилое помещение, юнги бы и в голову никогда не пришло, что можно облагородить бетон. это было так похоже на тэхёна, который никогда не стремился к чему-то идеальному и выверенно-точному. он делал идеал совершенно из сырого материала. идеально то, что далеко от всех идеалов, кажется, мин теперь стал лучше понимать эту фразу. квартира его притягивала, её хотелось рассматривать, заострять внимание на всех рамочках, посмотреть каждый цветок и причудливый горшок, к слову, тоже из бетона. юнги готов поручиться, что ким делал их сам. это так на него похоже. юнги медленно проходит на кухню, ведомый запахом свежего кофе. тэхён стоит у плиты, слушает какую-то песню (мин ещё не знает, что тэ предпочитает песни слушать на весь дом, и это лишь начало), тихо присаживается за большой стол с бетонной столешницей. — что это за песня? - подаёт, наконец, голос мин, рассматривая окружающую его фурнитуру. — пост малон, - спокойно отвечает ким, подпевая, и ставя чашку с кофе перед юнги, — пейте. — кто делал дизайн твоей квартиры, - спокойно спрашивает мин, поднося кружку с напитком к носу и жадно вдыхая. пахнет невероятно вкусно, — и что это за кофе? — кофе по-льежски, - отвечает врач, присаживаясь рядом, — сам и делал. а что тут делать, собственно, ничего штукатурить не надо, обои тоже мне не нужны, - врач равнодушно пожимает плечом, не без удовольствия отпивая напиток. юнги делает небольшой глоток, и вкус у кофе оказывается очень странный и интересный. напиток явно с алкоголем, но не крепким, горло приятно согревает, а сливки, посыпанные сверху какао, разбавляют горечь эспрессо. юнги прикрывает глаза и с наслаждением проглатывает. и в самом деле очень вкусно. — льеж - это бельгийский город, где традиционно подают такой кофе. я довольно часто его готовлю, хотя я, вообще-то, кофеман и очень люблю процесс приготовления кофе. — вот как? - поднимает бровь мин, — какой же твой любимый? — я ещё не попробовал все и не выбрал, - коротко улыбается ким, — но мне больше нравится крепкий кофе, а не молочный, как латте или глясé, например. — а этот с чем? - мин с упоением делает ещё глоток. — ну, кроме сливок, какао и эспрессо тут ещё женевер и ликер «крем де какао». женевр похож на джин, - тэхён ставит чашку и задумчиво смотрит на своё отражение в ней. такие непринуждённые разговоры даются ему очень тяжело, и ким до последнего пытается держать какую-то дистанцию, несмотря ни на что. он всё ещё врач, а юнги — всё ещё глава мафии, охотившийся за ним. это моментально отрезвляет. — как тебе в голову пришла идея сделать такой дизайн в квартире? - искренне интересуется юнги, на что ким лишь хмыкает, вставая со стула. — я просто слишком ленивый. когда допьёте кофе, проходите, пожалуйста, в гостиную, я пока посмотрю истории болезней, с вашего позволения. тэхён тихо уходит, оставляя мина в полном одиночестве на кухне. юнги ловит себя на мысли, что сидел бы тэхён тут рядом с ним, было бы куда уютнее в этом бетонном логове, в который ким, очевидно, вложил всю душу. юнги трёт пальцами переносицу и думает, что слишком расслабился и слишком много себе позволяет с этим докторишкой, нельзя давать этим росткам закрасться ещё глубже в душу, и, по-хорошему, надо всё это узнавание друг друга прекращать. с другой стороны, разве не сам мин был инициатором этого? разве не ему нужен был человек рядом? который видел бы в нем его самого. мин не успевает додумать, как слышит, раздающуюся музыку из гостиной, ту же самую песню, что играла у тэхёна только что тут, на кухне, только гораздо громче и явно из колонок. юнги оставляет напиток недопитым, встаёт и выглядывает из-за угла в гостиную, где на большом темно-синем диване сидит тэхён, напялив очки и поджав под себя одну ногу, внимательно изучает снимки, просвечивая их на свету и покусывая губы. юнги старается не мешать и присаживается рядом на кресло в тон дивану и шторам. ким бубнит слова песни, проговаривая строчки наизусть, то ли и в самом деле не услышав, что мин подошёл и сел, потому что слишком увлечён, то ли просто не обратил на это никакого внимания. — как себя чувствуете? - спрашивает тэхён, всё-таки вернувшись в реальность и посмотрев на сидящего рядом главу. — терпимо, - честно признается мин. с непривычки и всё ещё из-за отсутствия нормального сна голова гудела, но не так сильно. — я займусь мрт, а вы пройдите в мою комнату, отдохните там, - тэхён кивает куда-то в сторону одной рукой. юнги уже хочет было встать, но чувствует, что голова неистово гудит, в глазах темнеет, и он теряет равновесие. глава не слышит, как тэхён откладывает документы и даёт опереться на своё плечо, тихо выдыхая. спустя какое-то время юнги всё-таки приходит в себя и не без удивления смотрит на встревоженное лицо хирурга рядом. — голова? - коротко спрашивает тэхён, на что юнги кивает и пытается протереть глаза. — да, и в глазах мушки... тэхён хмурится, но ничего не отвечает, отводит юнги в свою комнату и помогает прилечь. сам подходит к шкафу, вытаскивает какие-то вещи стопкой и кладёт рядом на тумбочку. — отдыхайте, - тихо выдыхает врач, присаживаясь на корточки, — здесь рядом одежда, если захотите переодеться, я буду рядом. ким встаёт, осторожно прикрывает дверь. юнги тут же проваливается в сон. он и в правду устал.***
юнги просыпается, когда ещё темно, осторожно озираясь по сторонам и тяжело приподнимаясь с кровати. он замечает на себе тонкое одеяло, пару таблеток с бокалом воды на тумбочке и сменную одежду. коротко усмехнувшись, мин выпивает таблетки и переодевается. футболка тэхёна цвета хаки, на удивление, кажется безразмерной и даже оказывается велика мину. чего и не ожидал сейчас мин юнги - так это вдруг удивиться тому, что ким тэхён, что вечно в своих рубашках, костюмах и брюках, вдруг, оказывается, питает любовь к вещам оверсайз. никогда бы о нем не подумал. юнги осторожно высовывается в гостиную, где горит небольшой торшер и что-то по-прежнему тихо играет, но мин понимает, что на этот раз это классика. прикрывает глаза, вслушивается. кажется, это равéль и его «павана на смерть инфанты». красивое произведение, светло-печальное, мягкое и переливчатое. мин оглядывает глазами комнату в поисках врача, и к своему удивлению находит того спящим в куче бумаг и медицинских карт, свернувшегося клубочком на диване, в ещё одной безразмерной футболке со сползшими очками. юнги подходит ближе, заметив, что тэхён держит в руках мрт мина, а рядом на столике, помимо бумаг, ещё и куча ручных записей, некоторые из них подчёркнуты, некоторые обведены в круг, у некоторых стоит знак вопроса. мин, сколько ни пытался понять врачебный почерк, осознал, что это занятие бессмысленное. юнги старается бесшумно зайти на балкон, чтобы покурить, и заигравшая оркестровая «серенада» шуберта, кажется, помогает ему проскользнуть незамеченным. тем лучше. юнги прикрывает глаза и прикуривает сигарету, облокачиваясь на перила. ночью уже прохладно, но не настолько, чтобы юнги замёрз или хотя бы поёжился. он любил холода, они отрезвляли разум. в конце концов, в холодную погоду всегда можно было укутаться, а вот в жару хочется и кожу с себя содрать, буквально не спасает ничего. поэтому между холодом и жарой юнги всё же склонялся к холоду. не нужно быть идиотом, чтобы увидеть, насколько тэхён измотан, и юнги готов биться о заклад, что дело не только в работе и в сложных случаях. тэхён, кажется, всё это время сидел и занимался работой. тихая классика, доносящаяся из гостиной, внезапно заставляет его признать перед собой, что вкус в музыке у тэхёна отменный. хотя в этом даже сомневаться не стоило. казалось, всё, к чему прикасается врач, становится каким-то по-особенному красивым. сокджин не говорил о том, что тэхён куда-то выезжал, сыч тоже ничего такого не докладывал, хирург не был замечен ни в одном подозрительном заведении, кроме, разве что, того бара. мин хмурит брови и задумчиво смотрит, как падает пепел с сигареты. в самом деле, что тэхён там делал? что он хотел узнать? они ведь так и не поговорили за всё это время. не то, чтобы юнги забыл, или его это не беспокоило. беспокоило, конечно, но есть вещи, которые беспокоили его куда больше. например, то, что тэхён, весь такой из себя правоборец, моралист и человек, спасающий жизни, без труда и особых колебаний смог убить. хотя тот ублюдок мразь ещё та, и, безусловно, заслужил этого, но тот факт, что ким вызвался сам, ни поморщившись, точно целясь, и во время выстрела ни одна мышца на его лице не дрогнула. да даже тот факт, что держался врач очень уверенно — не нужно быть идиотом, чтобы понимать, что ким умеет пользоваться оружием, и делает это очень хорошо. неужели тэхён пошёл во врачебное дело лишь потому, что устал убивать или убил слишком многих? погруженный в свои мысли, юнги не замечает, как на его плечи опускается небольшое одеяло. он вздрагивает и оборачивается, тут же находя взглядом хирурга, стоящего в дверях. — замёрзнете, ещё и простудитесь, - бурчит тот, прислоняясь плечом к косяку и устало прикрывая глаза. свет из квартиры красиво падает на его прямые волосы, и юнги снова одёргивает себя от мысли, что хочет заправить выбившуюся прядь за ухо. этот человек и бровью не повёл, когда убил другого человека. мин в какой-то момент думает, что ему это просто приснилось. — чайковский, значит? - хмыкает мин, сдерживая себя от очередного откровенного порыва по поводу одной не безызвестной персоны по прозвищу «кардинал». тот кивает, слабо улыбнувшись и поправляя очки. он не ёжится, стоя с мином на балконе, отчего юнги делает себе пометку, что холодов тэхён тоже не боится. — тэхён, у тебя было когда-нибудь такое, что месть становится делом жизни? ким задерживает дыхание и тихо сглатывает, опуская голову и не решаясь встать на один уровень с юнги. — да, у меня такое было, - признается он честно, — но это уже осталось в прошлом, - добавляя чуть смелее. — вот как? повезло тебе. я приличное количество лет ищу одного человека, - юнги оборачивается, — но он как сквозь землю провалился, ни одной зацепки, представляешь? мин смотрит прямо тэхёну в глаза, чуть прищурив, так, что холодный свет луны снова отражается в них. ким интуитивно хочет сделать шаг назад, но стоит, как пришибленный, изо всех сил пытаясь держать себя в руках и не дрожать. — зачем он вам нужен? - тихо спрашивает тэ, надеясь, что юнги воспринимает его накатившую панику за удивление от внезапной откровенности. юнги хмыкает и поднимает голову наверх к небу. — чтобы отомстить, очевидно. тэхён не продолжает, сжимает зубы и опускает голову. он понимает, что сейчас, тем более сейчас, он никак, ни за что и никаким образом не должен выдавать своего волнения. нужно собраться какими угодно способами. — мстить обидчикам для вас, должно быть, благородно, - он коротко улыбается, — иногда это бессмысленно. давайте сегодня не будем об этом, - тэхён всё-таки делает шаг вперёд, глядя на лёгкую улыбку, что играет на лице мина, прикрывшего глаза и откинувшего голову назад. прохладный ветер игриво треплет его волосы, на что тэхён невольно засматривается. — юнги, пойдёмте в дом. холодно. тэхён осторожно касается плеч юнги и тянет на себя. мина как будто выдёргивают в реальность, он снова сталкивается с внимательными темными глазами напротив, что медленно изучают его лицо. тэхён всегда оказывается в глазах мина более смелый и чуть более дерзкий, чем все остальные люди. тэхён так близко, и он кажется таким домашним, спокойным и уверенным. тэхён, который никогда ничего не выпытывает и никогда ни на чем не настаивает, тэхён, который всегда придёт на помощь и вытащит, кажется, даже из самой страшной ситуации. тэхён, которого юнги окрестил в голове своим ангелом-хранителем, ибо, честно, мин понятия не имеет, что бы с ним было, если бы ким отказался в медицинском содействии из своих наверняка моралистских соображений. но согласился же. тэхён, который подвергает себя опасности каждый раз, когда помогает главе, прекрасно это знает и всё равно не отказывается. тэхён, который молчит и остаётся рядом, не отодвигаясь и изредка моргая, всё ещё придерживая плечи мина лишь кончиками пальцев, будто даже в такой ситуации он боится нарушить комфорт главы и его личное пространство, мысленно всё-таки каждый раз спрашивая у юнги разрешения. и мин разрешает. тэхён в глазах юнги сейчас такой удивительный, таинственный в этом почти магическом моменте, завораживающий и прекрасный. он не отводит глаз, когда юнги смотрит в них, в них нет ни толики страха, ни любопытства, лишь отражение луны в радужке. мин ловит себя на мысли, что, пожалуй, не хотел бы забывать этот момент, и как бы ему ни хотелось лишний раз увидеться с врачом, раньше у него получалось сдерживаться и беспокоить хирурга действительно по делу. кажется, сейчас он будет искать эти поводы увидеться специально. юнги делает небольшой вдох, чувствуя, как внутрь проникает что-то... такое же противоречивое, как тэхён. ноты красного перца, кардамона с водяной лилией и цветком апельсина звучат просто потрясающе. юнги не сдерживается, наклоняется чуть ближе к шее кима, чтобы вдохнуть поглубже, будто аромат может раскрыться ещё сильнее и подарить ещё больше оттенков. тэхён делает глубокий вдох и прикрывает глаза, не дёргаясь. — что это за парфюм? - тихо шепчет юнги, почти касаясь кончиком носа тонкой шеи. парфюм определённо на любителя, в нем очень явные кислые и пряные ноты, которые пойдут далеко не всем. — османтус, - спокойно отвечает тэхён охрипшим от тишины голосом, — чайная олива. юнги, обессилев, кладет голову киму на плечо, понимая, что можно не вдыхать во все лёгкие, как последний раз в жизни, чтобы распробовать шлейф и надышаться вдоволь. он может себе позволить дышать вполне себе размеренно, ведь ни аромат, ни тэхён никуда не денутся. — вкусно пахнет, - юнги к своему удивлению подмечает, что врач выше его совсем ненамного, отчего лежать сейчас на его плече оказывается чрезвычайно удобно. мин выдыхает, чувствуя, как запах всё ещё окутывает его с ног до головы, так идеально сливаясь с этой ночной магией. тэхён молчит, мягко и невесомо коснувшись кончиков темных волос на затылке подушечками, снова будто спрашивая, можно ли ему. юнги не отвечает, отчего тэхён коротко выдыхает и чуть смелее зарывается в шевелюру, пропуская пряди между пальцев, мягко поглаживая в каких-то успокаивающих движениях. юнги прикрывает глаза, всё это кажется ему каким-то волшебством, не иначе, хочется этого тэхёна заграбастать в объятия, обнимать, цепляться за острые плечи, и никуда его не отпускать, и гори эта работа синим пламенем. но так нельзя. мин рвано выдыхает, чувствуя, как прохладные пальцы невзначай задевают его шею. ему хочется забыть про всё, про весь мир, про холод, про какую-то там ответственность перед бог знает, кем. сейчас весь мир умещается в одном человеке, и юнги хочется в это поверить и сохранить это мгновение в своей памяти чистым, ярким, незапятнанным мрачным прошлым или туманным будущим. юнги чуть поворачивает голову, запоздало подумав, что он не такой вежливый, как тэхён, и разрешения не спрашивает на свои действия, но это, скорее, по-привычке. мин осторожно притягивается чуть ближе, чувствуя, как подрагивающие пальцы кима вдруг остановились в своих незамысловатых движениях. юнги прикрывает глаза, позволяя себе коротко вздохнуть, снова утопая в цветах лилии и ириса, и, наплевав на всё, мягко прижимается губами к шее тэхёна, вкладывая в это не то бесконечную благодарность за спасённую жизнь, не то какую-то нежность, ощущая вдруг, как бьётся сердце врача. всё выходит так осторожно и даже невинно, но самое поразительное - это тот факт, что всё происходящее не вызывает в юнги какого-то удивления или отторжения, будто он уже делал это много раз, и чувствовать вот так вот сердце врача под своими губами, оказывается, очень приятно. если бы юнги мог всё бросить и стать обычным человеком, он бы, не сомневаясь, отдал бы очень многое за то, чтобы его вечера проходили вот так: в тишине с короткими поцелуями, полными неприкрытой нежности и благоговения. юнги до этого момента вообще не задумывался, что, оказывается, именно «плохой» образ жизни с привычкой вляпываться во всё и столкнули его с кимом. необычайный страх потерять то, чего у юнги даже нет, вдруг становится таким реальным. юнги, всё ещё укутанный в одеяло, обнимает кима за шею. — вы... - тэхён чуть отодвигается, оставляя свою ладонь лежащей где-то между лопаток, даже не давая себе времени на то, чтобы переварить случившееся, — вы замёрзнете, - стараясь добавить мягче, — пойдёмте в дом. — тэхён, поехали ко мне? я же обещал картину показать. у кима в груди что-то щемит, и он опускает голову, прерывисто выдыхая. — прямо сейчас ночь, - тихо заверяет врач, — вы недостаточно отдохнули, и я ещё не изучил до конца результаты мрт, может быть, попозже, - голос хирурга будто сходит на какой-то шёпот, но юнги уверенно берёт его за руку и тащит в дом. — собирайся, мы едем прямо сейчас, - не оставляя выбора, более того, даже не давая никакого выбора. тэхён ерошит волосы, стоя один в гостиной посреди груды бумаг, тяжело вздыхает, оглядывая хаос вокруг. сейчас он кажется ему ничтожным в сравнении с тем, какой хаос навёл в его жизни этот мафиози. — у меня выбора нет, да? - горестно спрашивает сам у себя врач, вдруг слыша где-то на подкорках колокольчик интуиции, который грозил разразиться в настоящую какофонию колоколов, из осторожного, пока едва слышимого, перезвона. плохой знак. тэхён хмурится и трясёт головой, подходя к шкафу и думая, что же ему надеть. нельзя терять контроль над ситуацией, по крайней мере, над той её частью, которая находится в прямой доступности. тэхён решает не заморачиваться и накидывает на плечи чёрную толстовку, завязывая рукава на шее, и свободные штаны с множеством карманов, куда, казалось, можно запихать вообще всё. оставшись, в принципе, удовлетворённым своим внешним видом, тэхён оборачивается и ловит на себе одобрительный взгляд мина. юнги в этот раз сам усаживается на пассажирское, бойко пристёгиваясь не без какого-то восторга, глядя на профиль врача. — дорогу помнишь? тэхён коротко кивает. — юнги, я помню некоторые учебники по хирургии наизусть, неужели я не в состоянии запомнить какую-то дорогу? мин усмехается. — даже не сомневался в тебе. тогда вези. вот и проверим твою безукоризненную память. тэхён, заверивший, что помнит путь, как свои пять пальцев, действительно едет на окружную, потом сворачивает в частный сектор и спустя меньше, чем через час, они оказываются у деревянного дома главы. юнги удовлетворённо хмыкает, отстёгиваясь. мин старается сохранять свою чинность и какое-то благородство, но в нем бушует детское нетерпение, когда ты нашёл нового любимого солдатика и спешишь поделиться поразительной находкой с лучшим другом из соседнего подъезда. вот и сейчас юнги очень торопился показать киму картину. ему очень любопытно, что тэ скажет, что думает, что увидит, какими мыслями поделится и какие выводы сделает. юнги уже понял, что тэхён далеко не глупый человек, поэтому ждёт этого момента с предвкушением и волнительно смотрит, как в глазах тэхёна меняется сотня эмоций при взгляде на большое полотно, висящее в кабинете главы. — что думаешь? - юнги пытается притормозить события, но не может. тэхён молчит, разглядывая каждый уголочек и мазок, что он знает наизусть, и в сердце его что-то щемит при возникшем вдруг перед глазами образом матери. — очень красиво, - выдыхает ким с лёгкой полуулыбкой, — игра тени и света передана просто потрясающе. тэхён стоит и вглядывается. будто что-то ищет, будто что-то пытается найти, будто хочет раскопать под слоем масла ответы на беспокоящие его вопросы, будто в этой картине есть частица его матери, которая может пригреть, успокоить и утешить бушующую бурю внутри кима. — босс! - надрывистый оклик будто выдёргивает тэхёна в реальность и он недоуменно смотрит на влетевшего внутрь сокджина, — босс, нам надо ехать. — куда ехать? - не понимает юнги. не понимает и тэхён. — куда ехать, сокджин? ваш босс на реабилитации у меня сегодня, у него больничный, я его никуда не отпущу. джин без сил выдыхает, рывком снимая картину и показывая одно из ребёр полотна. — да посмотрите же, - джин тыкает пальцем на какие-то цифры, — это координаты. это данные. за картину торговался человек, который занимался продажей детей, это — следующая точка, где будет организована продажа, я проверил подпольные источники, там действительно часто проводились торги, кто-то хотел кому-то сообщить место сбора, - сокджин в нетерпении поднимает пронзительный взгляд на юнги. тот сжимает кулаки и скребёт зубами. — собери людей. мы поедем туда. — нет! - встревает ким, бегая глазами от босса к его консильери с немым вопросом в глазах, — юнги, вы никуда не поедете, я ещё не закончил с вашим лечением, я не уверен, что вы в порядке, меня многое беспокоит в данных, что я получил. тем более, откуда вы знаете, что это не старая информация? вдруг уже поздно? — тэхён, я должен ехать, - серьёзно говорит юнги, не поднимая глаз, — там страдают люди. и я могу это предотвратить. если уже поздно, то я вернусь и буду думать, как это исправить, а если не поздно... - он запинается, — я смогу им помочь. — юнги, - стараясь быть миролюбивее, касаясь пальцами его напряжённой ладони, — пожалуйста, прошу тебя, не уезжай. мин делает глубокий вдох, жмурясь, захватывает свою кофту и выходит из кабинета, ничего не ответив. тэхён почти жалобно скулит, настраивая себя на то, что сейчас ему нужно будет долго уговаривать мина и убеждать в том, что он должен остаться. тэ уже собирается было кинуться за ним, но бросает полный тоски взгляд на картину на прощанье, вдруг останавливаясь и подходя ближе. он склоняется над полотном, что лежит на столе, и пристально изучает. тэхёна что-то смущает. он ведь знает каждый мазок, каждый штрих, он же уверен. тэхён наклоняется ближе и его осеняет простая мысль, вдруг свалившаяся, как гром среди ясного неба. картина — подделка. а значит, и надпись на ней, должно быть, тоже совсем не то, чем кажется. продажа детей, этот человек, всё это было спланировано и задумано для того, чтобы мин увидел это, чтобы сокджин нашёл эти цифры, всё это было придумано, чтобы запудрить им всем мозги и отвлечь от реальных намерений. это просто фарс. сердце тэхёна бухает куда-то в пропасть, он судорожно через раз глотает воздух, понимая, что всё это ловушка, в которую направляется сейчас юнги вместе с сокджином. тэхён хватается за телефон и быстро смотрит на координаты, вбивает в поиск и изучает карту, прокладывая сразу маршрут. это не так далеко, территория какого-то склада, но ему нужно спешить. тэхён рыпается к столу мина, открывая все ящики, вспомнив неожиданно о том, что мин хранит там свой глок, судорожными пальцами рыскает в надежде найти потайное дно, расшвыривая бумаги, которые ему вообще неинтересны. наконец, находит пистолет, что уже по-родному тяжестью ложится в руку, быстро проверяет, заряжен ли тот, и прячет за пояс. тэхён почти вылетает из дома, зная, что дворецкие, или бог знает, кто там есть, точно за ним закроют. спустя пятнадцать минут тэхён оказывается на месте, решив бросить машину чуть дальше. он вынимает оружие, прислоняя к своему лицу, и незаметно скользит вдоль стены, сохраняя максимальную тишину, стараясь не терять бдительности и не думать о том, что юнги уже там, а всё происходящее — обман. тэхён проходит внутрь, ныряя в темноту, крадётся и замирает, слыша сдавленный крик мина, пробирающий до самого нутра. тэхён жмурится, чувствуя, как пальцы предают его, как он начинает паниковать и ощущать беспомощность. тэхён видит открытую территорию одноэтажного склада. юнги он быстро находит связанным верёвками на полу, судя по всему, ещё в сознании, и наставленный на него пистолет. тэхён моментально собирается, он осознает сейчас только то, что юнги убьют. вот так. без церемоний. — юнги, - шепчет тэхён, делая шаг из темноты, — нет, - отрицательно мотает головой, стискивая зубы. мужчина спускает предохранитель, кима словно с цепи срывает от осознания, что он ещё далеко. тэхён бежит, ясно понимая, что его сейчас заметят, но думать уже некогда. сокджин уже наверняка знает, кто это такой, а о намерениях этих ребят даже думать не приходится. ким видит джина чуть поодаль уже без сознания, над ним точно так же склоняются и его точно сейчас убьют. тэхён решает сделать по-умному, нужно отвлечь. он выстреливает человеку, что занимается джином, прямо в висок, отчего тот падает замертво прямо на землю. шум в самом деле отвлекает того, кто направлял своё оружие на юнги. — так-так, - тихо говорит мужчина, усмехаясь и обходя связанную фигуру главы на земле. тэхён стоит прямо напротив него и смотрит в глаза, не боясь и не паникуя. на «работе» всё это отходит куда-то на задний план. остаётся оглушающая пустота и внимательный скользящий взгляд. — кто это у нас тут, - всё ещё усмехается незнакомец, нелепо, будто развлекаясь, пиная юнги по спине. тот жмурится, но молчит, — что, страшно тебе, - обращаясь к тэхёну, — убью твоего ненаглядного. мужчина смотрит в упор, наставляя дуло пистолета к виску юнги. у тэхёна, по-правде, эти игры уже в печёнках сидят. — бросай оружие, - цедит мужчина, надавливая на голову главы сильнее и прижимая её к земле. но тэхён не тот, кого можно взять такими провокациями, он оценивает ситуацию за доли секунд, вокруг тишина, значит, подкрепления либо ещё нет, либо уже нет. значит, на выстрел прямо сейчас никто не примчится, и у него есть время. немного, но есть. он как-нибудь вытащит сокджина, хосок точно уже в курсе. — а что, мозгов не хватило заманить главу в ловушку каким-нибудь способом попроще? вашей оригинальности можно только позавидовать, уважаемый. тот давит усмешку. — паясничаешь в такой ситуации, ты довольно смелый. — может мне вообще наплевать на него? - пожимает плечами ким, расслабленно опустив оружие. — чего тогда стоишь тут? то-то ты бежал сюда, потому что тебе плевать. я хочу выбить из него информацию, он, видишь ли, укрывает человека, который мне нужен, поэтому мы, так сказать, пытаемся поговорить. ты мне не нужен, поэтому можешь ещё уйти. ким нервно смеётся, между прочим бросая взгляд на мина. сердце у хирурга болезненно сжимается. конечно, уйдёт он отсюда живым, и его никто не убьёт за то, что он тут увидел. юнги всё это терпит ради него. юнги ничего не говорил, потому что обещал молчать. даже под угрозой лишиться жизни. — это, конечно, заманчивое предложение, - усмехается тэхён, облизывая губы на автомате, — но я откажусь. пользуясь тем, что незнакомец слишком увлечён лежащим мином, был так непредусмотрителен, решив разделаться с ним в одиночку и не взяв с собой сразу подкрепление, тэ, чуть сморщив нос, выстреливает тому прямо в голову. в следующую же секунду тэхён обессиленно бросает оружие на землю и кидается к главе, разрезая верёвки ножом и крепко его обнимая. самое страшное — позади.