Звёзды на погонах

Серёжа уже несколько минут крутится перед трюмо в родительской спальне, поочередно рассматривая каждое из трех отражений. Сами родители сейчас на работе, а брат с самого утра сбежал к друзьям – можно не ждать вплоть до позднего вечера. Это платье он примеряет впервые после покупки. В тот день Таня ему очень помогла: подсказала цвет и фасон, а для продавщицы мило улыбалась, пока Серёжа расплачивался. — Танюш, как всегда выручила! Даже не знаю, как и благодарить тебя, — от нетерпения, он снова заглянул в бумажный пакет, разглядывая аккуратно сложенное платье. Потом все же пересилил себя и спрятал пакет в портфель. — Да что ты, — она забавно махнула рукой, — видел, как ты от счастья светишься? Да и сейчас он тоже светится. Проводит руками по плечам и талии, подхватывает юбку и кружится, любуясь, как развивается лёгкая алая ткань. Прикрывает глаза и воображает себя в танце: шаг вперёд, шаг вправо, назад, и ещё — как учили на репетициях перед выпускным. До него, кстати, осталось не так уж много времени, а Игорь, балда, так ни на одну и не явился. Мальчиков и так меньше — пришлось девчонкам друг с другом вальсировать. Нечестно это, что им можно, а ему, Серёже, с мальчиками танцевать нельзя. С мальчиком. Конкретным. Поглощенный этой мыслью, он плюхается на кровать и, упершись локтями в колени, задумчиво смотрит в пол. С Игорем они договорились встретиться у реки около часу дня, так что у Серёжи как раз достаточно времени, чтобы переодеться во что-то более общепринято-нормальное и неспешно двинуться к лесу. Или... можно ведь и не переодеваться? Они же всё-таки будут в лесу. Совсем одни. Подальше от всяких там обществ с только им и понятными нормами. Да и вообще, он что, просто так столько времени у зеркала провел? Такую красоту тут навёл, чтобы что? Чтобы сейчас раз — и как не было? Ну уж нет! Серёжа уверен, что, даже если выйдет из дома так, до леса доберётся без проблем: дети на площадках заняты друг дружкой, порядочные взрослые уже работают, непорядочные ещё не вышли, и даже бабушек на скамейках не видать — он из окна проверил. А зачем? Ему ли не все равно на мнение остальных? Всё равно! На всех! Кроме, пожалуй, одного. Но Игорь же не осудит? Игорь же примет, поймёт? Сейчас, среди деревьев, Серёжа начинает сомневаться. Под подошвой хрустит листва, а внутри с таким же звуком даёт трещину его уверенность. Но почему? Игорь никогда его не обижал, не дразнил — наоборот, сколько Серёжа себя помнит, всегда защищал и поддерживал. Понятия нормы у Игоря как такового не было, а если и было, то точно отличалось от всех остальных. Отчего же сейчас так волнительно? Настолько, что каждый шаг даётся все труднее. Вплоть до того, что Серёжа останавливается чётко на границе леса. Игорь уже пришёл; копошится на берегу реки, подбирает камушек, крутит его в руках с пару секунд и запускает "жабкой" — по воде разбегается несколько кругов. А Серёжа стоит в тени, обнимает себя за плечи и не может пошевелиться. Игорь не осудит. Ведь так? И Серёжа делает шаг, а потом ещё один, и ещё — почти как в танце. Выходит из тени, ступает по залитой солнцем траве, стараясь не обращаться внимание на клубок мыслей в голове: "Не осудит," — Игорь оборачивается на шорох шагов, замирает, — "ведь так?" Сердце колотится, когда Серёжа подходит на расстояние вытянутой руки и останавливается, ожидая реакции. А Игорь всё молчит и смотрит, с ног до головы взглядом обводит, слова подбирает. Мгновение спустя лицо его смягчается, а губы растягиваются в улыбке — кажется, подобрал: — Серёг, ты... красивый. Очень. — он говорит это искренне — так, как только Игорь Катамаранов и умеет. Серёжа и сам не замечает, как бросается в объятия, а Игорь, не раздумывая, обнимает в ответ: ладонями проводит по спине и волосам, губами, с разрешения, осторожно касается шеи. Сомневаться не стоило ни на секунду.