Повествование от первого лица
Дамиано Меня пробивает дрожь от осознания нескольких вещей. Первое - это то, что любую мою фразу Вселенная использует против меня, а второе - что я в буквальном смысле дрочил рукой Итана в своем сне. Я таял, думая, что это просто собирательный образ моих горячих фантазий, но, кажется, эту наманикюренную лапу я никогда больше ни с чем не перепутаю. Я чувствую себя ужасно, потому что мне не пятнадцать лет, и я прекрасно понимаю, к чему всё это сводится. Фантазии о нём, восторг им. Я влюблялся не единожды, так что симптомы мне хорошо известны. Вот только самое веселье заключается в том, что он парень. Член между ног, грубый голос, волосатые руки. Я тоже парень, и хоть убейте, а представлять как я его тискаю, шепчу на ушко нежности или целую в поясницу не могу. Моя любопытная гетеросексуальность кончается ровно там, где парни начинают кардинально отличаться от девушек. Остается главный вопрос: А делать-то мне что? Ну, признаю, из-за эмоциональной опустошенности создал себе видение о прекрасном Итане Торкио и немного стал симпатизировать. А дальше как? Оно само не пройдет, уже сколько раз проверял. Пока мой мозг не будет удовлетворён, я не перестану зависать, глядя на него или просыпаться глубокой ночью с гигантским стояком, из-за мокрых фантазий с его пальцами. Но я-то хорошо себя знаю. Допустим, будет взаимность. Не говорю уже о том, как это всё будет объяснено Вик и Томасу, но опустим этот момент. Будет любовь, горячий секс и обещания долго и счастливо, а потом я перегорю. С чего взял? Да потому что чувствую. Я не смогу его любить. Он не женщина. Он Итан, барабанщик нашей группы. Я, может, и кажусь с виду плохим парнем, раскидывающим чувства людей направо и налево, но я так не поступаю. Это подло и низко, поэтому внушать ему шанс на долго и счастливо я не хочу. А с другой стороны, сам останусь несчастным. Готов ли я тускнеть в одиночестве, волнуясь о нём? Нет. Сотню раз нет. Прихожу к единому выходу: Я буду любить его, но не возлагая на себя ответственность.Конец повествования от первого лица
***
- Так, юная леди и молодые люди, - Натан чешет голову, а затем разглядывает руку, надеясь не обнаружить в ней поседевшие волосы, - Сегодня начинаем тур. Ребята из стаффа одобрительно воют и хлопают. Maneskin сидят напряженно, для них это очень серьёзно. - Я не буду читать нотации, я вам не мама с папой. Вы все прекрасно знаете. Хочу лишь предупредить, что напиваться перед концертом теперь нельзя. Спонсоры тщательно следят за вами, потому что им не очень нравится пропаганда алкоголя. Дамиано раскрывает рот, чтобы восперечить, но продюсер оказывается проворнее: - Это просьба, а не приказ. Пейте после. Томас, ты постараешься выполнить мою просьбу? Стафф, приводящий в порядок группу, хихикает. Томас лыбится и поднимает вверх мизинец левой руки: - Клянусь не пить и не буянить перед концертами. - Натан одобрительно кивает, хотя знает, что этот малец за спиной скрестил пальцы. — Тогда я удаляюсь. Послезавтра у нас Испания. Все инструкции дам завтра вечером, а пока что летите, пташки мои, — он улыбается и гладит Викторию по голове, — приглядывай за ними. — она серьёзно кивает, но лицо девушки вновь озаряется улыбкой: даже здесь, в гримерной, слышатся громкие вопли фанатов, жаждущих группу на сцене. Дамиано смотрит в пол, а когда настаёт пора вставать и идти к выходу, он неловко спотыкается и налетает на гитаристку. - Дамиано, ты почему несобранный такой? - спрашивает Вик, потирая лодыжку. Парень пожимает плечами, рассеянно глядя по сторонам. Он не может объяснить подруге, что Итан сегодня изумительно притягивает взгляд своим черным аутфитом, состоящим из водолазки, брюк на подтяжках, берцах и высокого хвоста. - Давай немного сообразительнее будь, на первом концерте лажать нельзя. Для парня всё кажется невозможным, потому что разум занят чарующим образом и мыслями о неправильности всего этого. Дамиано старается притупить это всё, но выходит ужасно, так что на сцене солист появляется последним и с очень скучным лицом. По крайней мере до того момента, как в ушах не раздается звук ударяющих друг о друга барабанных палочках, оповещающих о секундах до начала вступления песни. "Я буду выступать для него" - мелькает в голове Дамиано, - "Каждую песню я буду посвящать ему. Я устрою такое представление, что он просто не сможет меня не полюбить". - голова полнится роем грёз о взаимных чувствах, хотя на деле ничего нет. Это не делает Дамиано хуже, но и не мотивирует его. Последнее, что парень может сделать сам для себя, так это устроить мини-челлендж под названием "Влюби в себя Итана Торкио", чем он успешно и занимается. Дамиано вступает. Он вступает так, как делал это в лучшие разы в своей жизни. На Евровидении, на x-факторе и остальных мероприятиях, где группа занимала высокие места. Он будто с ноги выносит всем челюсти, играя на сцене так дерзко, как позволяли ему моральные принципы и закон. Глупо вот так резко выжимать из себя мощь и страсть, но если Дамиано и правда желает поразить своего барабанщика, то стараться нужно много. Итан не тот, кому пальчик покажи, и он уже лежит на полу в припадке эпилепсии. Нет. Для Итана только изыск, только роскошь и элегантность. Итан - джентельмен, а джентельменов добиваются через упоение. Зал в истерике. Дамиано чувствует этот хаос и включает свое тело на полную. Его трясет, его зажигает и коптит. Мозги плавятся, потому что когда дело доходит до музыки - улетают все. Краем глаза он видит согнувшуюся в три погибели Викторию, доводящую электрогитару до оргазма своими пальчиками. Томас позади яростно играет басы, истерически помогая себе головой. Что делает Итан, Дамиано видеть не хочет. Торкио всегда уносит за барабанами, потому что он слишком вовлеченный в это дело человек. Отовсюду гром. Ото всюду затор звуков, цветов и запахов. Пот, пиротехнический дым и палёный пластик мешаются воедино, создавая собой какофонию, от которой хочется блевать, как кажется Дамиано. Первая песня подходит к концу, зал уже не просто разогрет, а буквально разгорячен и готов устроить оргию. То, что надо. Дамиано любит такое. Из этой массы можно лепить, как из пластилина, так что это на руку. Вторая песня - Coraline. Под неё скакать нельзя. Только убиваться в микрофон, постанывая и похныкивая. Актерство такого уровня Дамиано любит больше всего. Наигранность. Фальш, в которую все верят. Да, песня с печальным посылом, но Дамиано уже не рассматривает её как продукт получения слёз. Наоборот, зал должен злиться, что их весёлый концерт прерывают подобным. Дамиано плачет в микрофон. Зал верит. Зал поёт на повышенных тонах. Хотят уже перейти к другому, это слышно. Начиная с третьей песни, Дамиано изредка бросает взгляд на Итана. Тот в адреналиновом состоянии разбивает свои палочки о барабаны так горячо и властно, что солист чувствует в штанах гнусное покалывание. Не здесь и не сейчас. Да, тело жаждет наслаждения. Но если это заметят, то пиши пропало репутация. С убогим социальным статусом Дамиано точно не завоюет своего Торкио. Очень медленно, но желание быть любимым берет такую власть над ним, что всё сводится к Итану. Сексуальное верчение задом - чтобы он увидел, а не на радость фанатам. Хриплое возбуждающее пение - чтобы его уши насладились голосом Дамиано. Всё ему. Концерт долгий и мучительный, потому что с каждой песней желание взаимодействовать с барабанщиком усиливается всё больше. Дамиано бережет нечто особенное напоследок, для сладкого финала, так скажем, и от этого ему тяжко. Песни кажутся бесконечными. Когда же подходит очередь последнего исполнения, Дамиано уже порядком опьянён атмосферой в зале. Ему хочется творить отважные вещи: хоть сейчас признаться в микрофон о любви к Итану Торкио. Сказать о его умопомрачительных глазах, длинных ресницах и милых щечках. К сожалению, единственное, что может он сделать - позволить себе рокерский поцелуй. Короткий, сухой, но все же хоть какой-то. Солист понимает, что для Итана это будет просто развлекаловкой зрителям, а вот сам Дамиано растает. Поэтому он и хранил эту возможность на конец: чтобы сполна насладиться и уйти отдыхать. И вот, громогласный проигрыш в песне, как Дамиано поворачивается и под всеобщие крики, в два шага доходит до Торкио, перегибается через барабанную установку, хватает его за волосы и... Время останавливается. Те миллисекунды, что проходят, пока губы Дамиано приближаются к губам Итана, растягиваются на часы. Солисту чудится, что остановились не только измерительные, но и звуковые эффекты. Когда же солоноватные от пота и холодные от обдувания сверху кондиционером, сталкиваются с сухими и теплыми губами барабанщика, Дамиано чувствует подступающую истерику. Итан податливо поворачивает лицо, чтобы поцелуй был удобнее и приятнее. Этот маленький дружеский жест перерастает в одно из ключевых событий жизни солиста группы maneskin. "Не хочу" - кричит разум Дамиано, но пора отпустить его, ведь реальность - не его фантазия. Освободив волосы Торкио, солист отстраняется и смотрит на него со всей имеющейся нежностью. Сначала Итан безмятежно улыбается, как вдруг серьёзнеет и отводит взгляд. Что-то внутри Дамиано рвется и улетает. Кажется, он сделал что-то лишнее. Концерт окончен. И выступление, к слову, тоже.***
- Это было... Бомбически! - Виктория скачет вокруг парней. Они в продуктовом, выбирают себе еды на ночь, - Дамиано, а как ты здоровски засосал Итана... - Он меня не засасывал, - спокойно оправдывает Дамиано Торкио, стоя с багетом в руках, - Чмокнул и все. Не рисуй себе порнофильм. Вик звонко смеется и начинает донимать Томаса. - Все хорошо? - спрашивает барабанщик у раздраженного рядом Дамиано - Отлично, - каркает солист и скрывается в отделе булочек