Твой человек

Мы разбегаемся По делам Земля разбивается Пополам Сотри меня Смотри в меня Останься Прости меня за слабость И за то что я Так странно и отчаянно Люблю Земфира

--------------- Холл гостиницы полон фигуристами, тренерами, врачами, чиновниками. Женя длинной автоматной очередью смотрит в спину. И взгляд задирает, как дуло автомата при стрельбе: от поясницы, через лопатки, вверх по светлым кудрям. В конце концов упирается в затылок. Неотрывно. - Дженни, ты сейчас в Этери дырку прожжешь взглядом,- почти шепчет ей Трейси. У Медведевой как раз примерно такое желание и есть. Они так больше и не встретились, если не считать встречей короткую фотосессию после пьедестала, во время которой все, что можно - стоять рядом и молчать. Этери все так же ходила мимо бывшей своей фигуристки, будто та была прозрачной. Жене порой казалось, что ничего у них и не произошло тем вечером. Приснилось от усталости. Но упрямое тело не желало превращать реальность в фантазию, напоминая снами и внезапными ощущениями, что все было и все - реальность. И сейчас Медведева сверлила бывшего тренера взглядом, чтобы та хотя бы обернулась и посмотрела на нее. Этери мужественно держала атаку, не оборачиваясь. Решив все заботы своей команды, она что-то сказала Глейхенгаузу, приблизив свое лицо к его, так, что, умей Женька взглядом убивать, она бы метким выстрелом в голову и положила любимую тренершу на холодный пол отеля. Неспешным шагом Этери Георгиевна удалялась куда-то вглубь холла, а Даниил Маркович, собрав спортсменов, руководил посадкой в автобус до аэропорта. Женя коротко извинилась перед Брайаном и Трейси, сказав что-то невнятное о срочной необходимости отойти, и поспешила следом за блондинкой. Канадцы только настороженно и сочувственно переглянулись. Непонятно, подозревали ли они что-то, но состояние Дженни, мечущееся от эйфории на фоне полной концентрации перед произвольной до истерики вчерашним вечером, им не нравилось. Вряд ли их радовала перспектива продолжения работы с такой спортсменкой, но вариантов отказа пока не было. Деньги поступали стабильно на счета, а это отличный повод трудиться, не покладая рук. Куда ноги несли Женю, она и сама плохо понимала. За своим сердцем, наверное. Глупым маленьким сердцем, которое никак не желало понять, что его место в груди спортсменки, а не в руках ее прошлого тренера. Так, летя в никуда, на зов собственного сердцебиения, Медведева и попала в жесткую хватку Этери. - Ты что делаешь, Медведева?- тихий голос вместе с крепким захватом плеча ничего хорошего не обещал.- У меня мигрень от того, как ты пялишься мне в затылок! - Смотреть не запрещается!- шипит в ответ Женя. Жесткие пальцы отпускают руку девушки, голос становится мягче. В каждом слове много усталости и при этом безграничный покой, накрывающий, будто ватное одеяло. - Жень, продолжения не будет. Глаза добрые, добрые, как у дедушки Ленина. Вся такая милая, а могла б и ножичком по горлу полоснуть. Ну, могла полоснуть, вот и полоснула. - Ты еще скажи банальное: это было ошибкой!- фигуристка тут же выпускает колючки. Блондинка качает отрицательно головой: - Нет, это не было ошибкой. Я все сделала правильно. Но это не повторится. - Тогда - зачем?!- на душе становится горько и щиплет, как от спирта на рану. - Я просто пожалела тебя, Медведева,- негромко ответила Этери.- Тебе нужна была перезагрузка. Положительный стресс. Я помогла. - Святая мать Тереза грузинского разлива! Посмотрите на нее!- Женя кривит губы, желая выдавить улыбку.- С каких пор ты стала помогать “положительными стрессами” соперникам твоих спортсменов, Этери Георгиевна? - Жень, я тренер. Ты спортсменка от России. Я просто увидела, что Брайан не справляется. У меня не было намерения начинать что-то всерьез, слышишь?- она так спокойна, так доброжелательна, что хочется ударить ее по красивому лицу, чтобы увидеть хотя бы одну настоящую эмоцию за этой маской. - Да уж, Брайану было бы трудновато ТАК помочь мне! А ты молодец, стало быть,- голос Жени повышается почти до крика но под настойчивым взглядом карих глаз снова падает до нормального тона. - Я сделала лучшее, что можно было, чтобы помочь тебе в тот момент. Это просто работа,- жестокая железная женщина, у которой все на победу. Даже то, что произошло между ними всего-то ничего - пару дней назад. Женька внезапно заливается почти беззвучным смехом: - Какой же у тебя насыщенный постельный график был тем вечером, Этери! Скажи, меня ты облагодетельствовала в начале списка или в окончании? - Ты хочешь, чтобы я тебя ударила, Жень?- голос даже не дрогнул. Воистину бездушное творение зимы и льда, а не человек. - Я хочу, чтобы ты прекратила нести чушь про “помощь тренера”!- у Медведевой от необходимости постоянно держать голос, кажется, не осталось ни одной расслабленной мышцы. - Это правда,- безэмоционально отвечает блондинка. - Это вранье, Этери Георгиевна. И мы обе это знаем! Я не понимаю, зачем тебе понадобилось это вранье озвучивать мне, хотя ты в него вряд ли сама веришь,- Женя внимательно смотрит на женщину рядом.- Хочешь, может быть, верить, но ведь не веришь! И уж тем более я не буду верить в это. Этери, ты, конечно, свою работу любишь. И делаешь ее всегда на “пять с плюсом”, но если ты так “работаешь”, как в тот вечер, в постели, то ты выбрала не то место приложения усилий. Тебе в гетеры надо было б податься или в элитные проститутки! - Я все сказала, Жень!- женщина разворачивается, чтобы уйти.- Пожалуйста, забудь о произошедшем и живи полной жизнью. Небольшая пауза повисает в диалоге и блондинка заканчивает: - У меня отношения. Хорошие. - Врешь,- безнадежно произносит Медведева. - Я сказала все, что хотела сказать. Забудь, что произошло. Тебе же будет проще,- тренер направляется в сторону выхода из гостиницы. - С кем?- летит в спину. - Тебя это не касается,- спокойный ответ. - Ты его не любишь!- еще один удар в спину. - Это тебя тоже не касается. Забудь, Женя. Забудь,- Этери поворачивает голову.- Я тебе говорю это, потому что я желаю тебе же блага. Тебе будет лучше забыть и ни на что не рассчитывать. Тутберидзе удаляется через холл к выходу, где только ее и дожидается автобус с ее спортсменами, ее коллегами, ее жизнью. Медведева остается одна. Она бы и забыла эти нежные два часа в облаке светлых волос и умных рук, но разве такое забудешь?