In war we trust

Было уже далеко за полдень, но Родольфус надеялся застать чету Малфой и свою жену в мэноре. Изначально он вообще не планировал возвращаться так скоро, если бы не меч и палочка Гермионы. Он решил, что лучше забрать их поскорее. Для этого он воспользовался каминной сетью. В поместье царила гулкая тишина. В прошлом светлый лощёный интерьер нынче навевал мрачные мысли. Гобелены и ковры выцвели, кое-где на мраморных колоннах можно было разглядеть тонкие трещины от случайных заклинаний, в стенах поселилась сырость и пронизывающий холод, а приглушённый свет скорее сгущал тени, чем развеивал их. Казалось, звук шагов раздавался слишком громко в пустынной гостиной. Никто не вышел навстречу. Родольфус ощущал себя непрошеным гостем и уже мечтал вернуться домой. Голоса донеслись со стороны библиотеки, когда он шёл мимо. Дверь была приоткрыта, поэтому он вошёл. Как и в других помещениях лишь небольшой островок пространства был освещён. Люциус развалился в кресле со бокалом огневиски, запах которого витал в воздухе, на тумбе рядом стоял большой наполовину опустошённый графин. Нарцисса перебирала бумаги рассыпанные по столу. — И это немыслимо, — недовольный голос Люциуса звучал резко с нескрываемым упрёком. — Вам с Драко лучше хорошенько всё взвесить, ты сама знаешь, что если… Ведьма заметила движение, её взгляд метнулся ко входу, она мгновенно выпрямилась. — Родольфус! — её натянутый возглас прервал причитания Люциуса, она поспешила навстречу вошедшему. — Не знала, что ты придёшь, но рада тебя видеть. Родольфус поцеловал утончённую руку Нарциссы и кивнул Малфою. Тот не стал подниматься с кресла, потому что явно не мог стоять твёрдо на ногах. — И я рад видеть вас обоих. Я шёл навестить Беллу, и услышал голоса, — на этих его словах Нарцисса метнула встревоженный взгляд на мужа. Родольфус добавил с сомнением: — Надеюсь, я не помешал. — Нет, что ты! Люциус всего навсего перебрал алкоголя и разбрасывался нелицеприятными эпитетами в мой адрес, — с нажимом произнесла она. — Мне так стыдно, что ты мог услышать его брань. Когда-то Люциус и Нарцисса были самой крепкой парой в их кругах. Было странно застать их за перепалкой. — Не преувеличивай, Цисси, я ничего такого не говорил, — Люциус небрежно отмахнулся, — и выпил всего один бокал. Но Нарцисса была права, бутылка сопровождала его теперь постоянно, и выглядел он ничуть не лучше завсегдатаев Кабаньей башки. — У меня не такой острый слух, — Родольфус поспешил успокоить их. Вместо этого Нарцисса уставилась на него пристальным холодным взглядом, словно желая отыскать признаки лжи: в случайно дрогнувшем мускуле либо в промелькнувшей тени в глазах. Натужная улыбка, чуть заметный выжидающий прищур, напряжённая деревянная осанка — Родольфус поразился тому как она изменилась за полтора десятилетия. В прошлом она была вялой бесхребетной особой. Сейчас её ледяная твёрдость могла составить конкуренцию огненному нраву её сестры. Затянувшееся молчание прервал Люциус, решивший вмешаться. — Ты даже не представляешь, Родольфус, что творит твоя ненаглядная супруга, — Люциус фыркнул, заглянув на дно своего бокала с разочарованием. — Может ты пришлёшь парочку домовых эльфов. Пусть обслуживают её. А то она уже убила двоих. И знаешь за что? За то, что сразу не поняли чего она хочет. Глядишь, скоро мы тут останемся совсем без слуг. Как какие-то нищеброды. — Люциус, не говори так! — возмутилась Нарцисса. Холодность уступила место маске учтивости, когда она вновь обратилась к гостю, — прости за это, Родольфус. Хочешь чаю? — Нет, я ненадолго. Только поговорю с Беллой. — Она в своей комнате, — сказала Нарцисса, игнорируя Люциуса закатившего глаза. — Плохо себя чувствует в последнее время. Я беспокоюсь. — Да, твоя жена изводит мне эльфов, потому что ей плохо, — вновь повторил Люциус. — Забери её, Родольфус. Нарцисса устало вздохнула: — Прекрати, Люциус. — Что? Он мог бы увести домой свою законную супругу. Так обычно ведут себя хорошие мужья, — окончание фразы буквально сочилось ядом. — Война кончилась. Разве беременная ведьма не должна находиться рядом с отцом ребёнка? Нарцисса флегматично возразила: — Ты не понимаешь. Беллатрикс нужен присмотр, а Родольфус не может постоянно быть рядом с ней. Люциус вновь заспорил с женой: — А я значит могу, постоянно быть с ней рядом, да? По мне так это просто отговорки. — Люциус вновь обратился к Родольфусу фальшиво-доверительным тоном: — Когда Нарцисса носила Драко в животе, она жила дома. Как приличная чистокровная ведьма. — Родольфус почти всё время занят. Или уже нет? — в вопросе Нарциссы прозвучала надежда. Родольфус слушал их нахмурившись и уже не скрывая раздражения. Он не ожидал, что Малфои заговорят на эту тему, обычно они оба притворялись более деликатными, но сейчас откровенно хотели спихнуть Беллатрикс. Можно было подумать, она его послушается. Всё же несмотря на небольшие склоки, они продолжали быть верными сообщниками друг-друга. Должно быть они надеялись, что Родольфус избавит их от Беллы. Он понимал всю тщетность попытки объяснить им, что Беллатрикс сама решает где и с кем ей быть. В данном случае она хотела только одного — быть ближе к Тёмному лорду. И она проигнорирует любые правила. Поэтому Люциус был обречён терпеть, если Тёмный лорд не найдёт себе иное пристанище. — Вы оба знаете, что это воля Тёмного лорда. Белла будет следовать его приказам, — холодно обронил Родольфус. Ему не нужна была Беллатрикс в его поместье. Сама мысль о её возвращении домой казалась абсурдной. Особенно сейчас, когда он приютил Гермиону и не собирался выставлять её на улицу. Ещё пару месяцев скитаний просто добьют девушку. Либо она вновь попадётся егерям, и тогда сложно будет объяснить Волдеморту почему она до сих пор жива. К кому же какой резон мотаться за ней по лесам, чтобы найти её. Нет уж лучше пусть она будет в соседней комнате живая, здоровая и укрытая от врагов. А значит никакого возвращения домой для Беллатрикс и точка. — Ну, ты хотя бы намекни ей, что распоряжаться чужим имуществом, без ведома хозяев, неприемлемо. А убивать домовых эльфов — неоправданная трата ресурсов. — Хорошо, — согласился Родольфус, подавив насмешливый тон. Люциус отсалютовал стаканом, после чего сделал большой глоток. Настроение Нарциссы заметно улучшилось. Скованность и напряжение исчезли. Родольфус решил, что настало подходящее время, чтобы перейти к делу. — Я здесь не только из-за Беллы. На самом деле я хотел взять одну из волшебных палочек пленников. Малфои переглянулись. Люциус пробормотал нечто нечленораздельное, на что Нарцисса лишь поморщилась. Неожиданно блондин практически трезво взглянул на Родольфуса, словно всё, что происходило до этого было лишь искусным представлением: — Их уже забрали. Они у Августуса. — А зачем тебе понадобилась палочка? — Нарцисса не скрыла распирающее её любопытство. — С твоей что-то не так? — Хотел взять в качестве трофея, раз уж именно я обезоружил Поттера и помог выиграть войну. Казалось эта ложь удовлетворила обоих. Маска безразличия вернулась на лицо Нарциссы, хотя она все ещё выглядела растревоженной. Люциус залпом осушил стакан и налил себе свежую порцию огневиски. Когда Родольфус распрощался с четой Малфой и покинул библиотеку, дверь за ним плотно закрылась, а изнутри не донеслось больше ни звука. Должно быть теперь эти двое будут намного осторожнее пока секретничают. Родольфус пытался вообразить, что такого они скрывали, из-за чего обоим пришлось импровизировать на ходу. Ничего дельного не приходило в голову. Оставалось только надеяться, что рано или поздно у него появится шанс всё выяснить. А тем временем меч следовало забрать у Беллы. Родольфус подошёл к комнате Беллатрикс и постучал. К счастью, не пришлось долго ждать, почти сразу он услышал разрешение войти. — Зачем ты здесь? — спросила недовольная его появлением Беллатрикс. Она сидела на пуфике перед зеркалом и глядела на мужа сквозь отражение. Выглядела она ничуть не лучше, чем в прошлый раз, только сменила платье на более лёгкое домашнее. Её волосы были собраны в небрежную причёску с парой выбившихся прядей. На шее красовалось тяжёлое изумрудное ожерелье, которого Родольфус раньше не видел. — Я просто хотел повидаться и извиниться, дорогая, — Родольфус примирительно поднял руки и улыбнулся ей, как можно доброжелательнее. Зная её нрав, он даже не попытался подойти ближе. Лишь слегка склонив голову в притворном почтении, продолжил держать дистанцию. — И я принёс для тебя зелья. Родольфус жестом фокусника извлёк из кармана шкатулку с зельями, после чего увеличил её и отправил на зеркальный столик перед Беллой. Крышка откинулась мановением палочки. Внутри, в обитых серебристым бархатом ячейках, надёжно покоились пузырьки. Каждый плотно закупорен пробкой, чтобы сохранить зелье пурпурного цвета. Выражение лица Беллатрикс смягчилось. — Тридцать шесть пузырьков на двенадцать дней. Один пузырёк — одна порция на каждый приём пищи. Я сам их варил прошлым вечером, как ты просила. На самом деле он выписал всё на заказ, потому что не хотел тратить время, стоя у котла. Поскольку беременной ведьме не требовалось ничего специфического; в таком положении большинство зелий были вредны. Чтобы скрыть этот обман Родольфус содрал этикетки, после чего сложил пузырьки в красивую деревянную шкатулку с фамильным гербом на глянцевой крышке, чтобы Белла поверила. — Ты сделал это для меня? — она расплылась в счастливой улыбке. В этот момент она напомнила саму себя более юную и жизнерадостную, с поправкой на то, что теперь это не вызывало в нём ни капли симпатии. — Кое-кто в этом доме считает, что тебе пора отправиться домой, как подобает прилежной и послушной миссис Лестрейндж. И оставить в покое несчастных домовиков, — насмешливым тоном сообщил он. Он намеренно преподнёс эту мысль в такой форме, чтобы Беллатрикс из чувства противоречия не вздумала возвращаться. Беллатрикс негромко рассмеялась: — Дай угадаю, этот кто-то Люциус? Меня не волнует, что он думает. Пусть попробует меня выставить. Хватит ли у него мужества? У меня есть волшебная палочка, а у него в руках я видела только стакан с алкоголем. Родольфус отошёл от неё довольный результатом. Теперь он был уверен, Беллатрикс не появится на пороге его дома в ближайшее время. Он осмотрелся. В комнате стоял крепкий аромат букета, что стоял на прикроватной тумбе, перебивая тяжёлые духи Беллатрикс: белые дельфиниумы, яркие многоцветные ирисы, среди них перемежались не издающие запаха альстромерии и алый ликорис. Задёрнутые плотные шторы и несколько оплывших свечей создавали камерную атмосферу — всё как Беллатрикс любила. Темно и прохладно. В дальний угол за комод был задвинут грубо сколоченный деревянный ящик с зельями. Родольфус призвал его поближе. Без сомнения то были труды Снейпа. Он знал о положении Беллатрикс, в отличии от большинства. Зелья были обложены пеньковыми волокнами, чтобы защитить тонкостенные флаконы, которые на практике предназначались специально для чувствительных к магии зелий. Зелье для будущих матерей таковым не было. К горлышкам были привязаны бирки, исписанные скупым убористым почерком. Мысль о том, что Снейп подмешал яд была интригующей, особенно в свете ухудшающегося самочувствия Беллы. Это должен был быть какой-то особенно хитрый яд, чтобы все диагностические чары Родольфуса ничего не находили. А он знал таких много. Беллатрикс глядела выжидающе. — Их нужно уничтожить, — Родольфус забрал ящик и спрятал в специально расширенный карман мантии. — А ты молчи об этом. Пусть Снейп старается и варит зелья. Благодари его за заботу. Делай вид, что всё выпила. — Так ты всё-таки веришь мне, — заключила она удовлетворённая его поведением. — В то, что он хочет отравить меня. Во взгляде её плескалась надежда да радость. Казалось, она уже не верила, на то что кто-то проникается её убеждениями. Именно поэтому, желая показать безоговорочное доверие, она взяла пузырёк из шкатулки. Чтобы откупорить пробку ей пришлось приложить некоторые усилия, раньше она не задумываясь применила бы магию. Тень смущения мелькнула на её лице, хотя она старалась сделать вид, что всё в порядке. Пробка отлетела в угол. Беллатрикс припала губами к горлышку, закрыв глаза пока глотала первую порцию. Лихорадочный румянец покрывал впалые щеки. И когда зелье было выпито, она встала с пуфика и подошла к Родольфусу, отдавая ему пустую склянку. — Я расскажу тебе кое-что по секрету, — прошептала она почти на грани слуха. — Наш лорд сказал, я не буду воспитывать моего малыша. Его отнимут у меня. Эти слова были для Родольфуса полнейшей неожиданностью. Волдеморт никогда откровенно не рассказывал зачем ему ребёнок. Ответ всегда казался очевидным. После внезапного исчезновения и долгих лет неприкаянности, он мог переосмыслить всё и поменять отношение к собственной бездетности. Лорд Волдеморт мог захотеть продолжать род. Всё это казалось объяснимым и естественным. Однако Родольфус ошибся. Он судил по себе. А Волдеморт похоже имел иные мотивы. Более того, его нельзя было больше назвать человеком, один лишь бог знал, что происходило у него в голове. Потерявшая голову от страсти Беллатрикс даже спросила ни о чём и охотно согласилась на роль будущей матери. Она А он знал таких много., что её ребёнок должен носить фамилию Лестрейндж ради сохранения тайны и выбирала созвучное имя. Она мечтала, что её ребёнок будет учиться на Слизерине и высчитала его возможный знак Зодиака — Весы или Скорпион. Она читала книги заклинаний для будущих мам. Она даже училась пеленать кукол. Родольфус ненавидел её за это пылкое желание исполнить замысел Тёмного лорда. А теперь она узнала, что ребёнка у неё заберут. Неожиданно для самого себя он ощутил к ней жалость. Но это чувство было слабым, что ему не составило труда откинуть прочь и переключить внимание на более важную тему. Чего хочет Волдеморт на самом деле? Этот вопрос донимавший его уже длительное время, вдруг стал очень важным. Родольфус спросил вкрадчиво, сам ещё не понимая почему ситуация кажется опасной: — Кто тогда будет растить ребёнка? Она несколько раз моргнула в непонимании, а потом тряхнула головой: — Не знаю. Ты мог бы… Мог бы расспросить об этом? Повелитель ценит тебя. Тебе он всё расскажет, я уверена. — Ничего не обещаю, но попробую выяснить. Ведьма кивнула. Она приложила обе руки к животу и глубоко вздохнула, всем видом излучая уязвимость — это была смягчённая и слабая версия Беллатрикс. Конец борьбы с общим врагом лишил её частицы огня. А бороться с лордом Волдемортом за своего ребёнка ей бы не пришло в голову. — Я не люблю детей, — призналась она с присущей ей жестокой искренностью. — Я правда не люблю детей. Но мне кажется я уже люблю его, — она погладила свой живот. Родольфус нисколько в этом не сомневался. Но он пришёл не для того чтобы выслушивать её пространные речи. Он принёс ей необходимые зелья, чтобы расположить к себе. Он ждал, что она охотно отдаст ему теперь всё что он попросит. Обычно это срабатывало, но сейчас она была непредсказуема, а Родольфус хотел поскорее уйти. — Белла, ты можешь отдать мне меч? Тот, который ты забрала у Гер… — он осёкся, едва не назвав имя, — у грязнокровки. Казалось, Беллатрикс не обратила внимания на оговорку, она всё ещё витала в собственных мыслях и не сразу ответила. — Я спрятала его. — Она нахмурилась: — Зачем он тебе? — Кто-то создал точную копию меча из нашего хранилища, — ответил Родольфус. — Я хочу проверить мои догадки. — Думаешь это Снейп? — она приподняла брови в изумлении. — Только он знал, что меч у меня. Родольфус выдержал выразительную паузу, словно задумался над её словами. А в тон своего ответа он вложил загадочные нотки, давая понять, что имеет ввиду больше, чем могло показаться на первый взгляд: — Я пока не могу ничего сказать. Она заметно оживилась, реагируя именно так, как он ожидал, и немного нетерпеливо спросила: — Но ты расскажешь мне? — Конечно, — ложь легко сорвалась с его губ. Он позволил ей домысливать любой вздор, на который была способна её фантазия. Если она будет верить, что теперь у них обоих есть общий враг, то намного охотнее будет помогать ему. Она обвела комнату рассеянным взглядом, прежде чем двинулась к гардеробу. Гардеробная была набита нарядами её любимых тёмных оттенков, которые, по её убеждению, подчёркивали фарфоровую бледность кожи. Беллатрикс швыряла вещи на пол, не заботясь об аккуратности. Ценность их проигрывала на фоне ценности служения Волдеморту. Белла вознамерилась помочь Родольфусу вывести на чистую воду предателя — это сейчас единственное, что имело для неё значение. Ему лишь оставалось радоваться её сговорчивости. Вскоре у дверцы выросла кучка из выброшенных вещей. На поиски ушло непозволительно много времени, прежде, чем Беллатрикс обернулась в полнейшем замешательстве. — Меча нет. Но я точно помню, я спрятала его среди одежды, — она задумчиво огляделась вокруг. — Наверное, чары рассеялись. С подделками такое бывает. Заглядывая за плечо Беллатрикс в пустой гардероб, Родольфус особо не надеялся на чудо. Меч пропал. В этот момент ему отчётливо вспомнились слова Гермионы: «А вообще я не помню, когда всё было легко» — в его воображении её голос звучал с искренним сочувствием. *`*`*`*`* Ни в гостиной, ни в спальне Гермионы не было. Проверив дом заклинанием Гоменум Ревелио, Родольфус отыскал её в обсерватории. Должно быть она забрела туда из любопытства, когда проходила мимо дверей из матового хрусталя с изображением солнечной системы. И осталась там, захваченная находкой. Внутри всё было куда интереснее, чем снаружи. В обычном состоянии купол обсерватории, составленный из витражного стекла, выглядел как звёздная карта северного полушария. В солнечную погоду или лунную ночь это было захватывающее зрелище, когда свет отбрасывал радужные блики на мраморный пол, исписанный магическими символами. Всё это можно было рассматривать часами. Но сегодня погода была пасмурной. Гермиона склонилась над звёздными часами в центре — это был замысловатый волшебный механизм, созданный для облегчения исследования небесной сферы. Циферблат имел несколько вписанных друг в друга кругов. Каждый круг был заполнен символами. Смена положения стрелок меняла условия наблюдения и приводила механизм в движение. Гермиона сдвинула длинную стрелку. Та поддалась с тихим щелчком. Витражи купола поблекли, а затем и вовсе стали прозрачными, подобно потолку в Большом зале Хогвартса. Стало видно пасмурное небо. Все эти изменения сопровождались едва уловимым звоном стёкол. Ведьма подняла голову, поняв, что может менять степень прозрачности купола почти до полного исчезновения, словно находилась не в помещении, а на улице. Она сместила другую стрелку. На этот раз дневной свет сменился вечерними сумерками, а затем ночным мраком, но наблюдать за звёздами при такой погоде было невозможно. Со смещением третьей стрелки ничего не произошло. Потому что из-за плотных облаков нельзя было увидеть смену сезонов. Гермиона так увлеклась, что не замечала Родольфуса. Он не стал прерывать её изыскания, но не выдержал, когда она продолжила крутить сезонную стрелку в надежде, что что-то изменится. Одно заклинание, направленное на циферблат, и часы оживились. Стрелки начали вращаться, и Гермиона отдёрнула руку и отпрянула в сторону. Родольфус подошёл к ней. Когда их взгляды встретились, на секунду её будто сковало напряжение. На лице мелькнуло угрюмое выражение, почти ненависть. Прошло мгновение, и взгляд девушки прояснился, а плечи расслабились. Она стала такой же, как и всегда. Возможно, она не сразу признала его. Родольфус списал эту реакцию на внезапность. — Прости, я напугал тебя? — спросил он; ему пришлось изо всех сил игнорировать чувство, нахлынувшее на него при виде того, как легко получилось застать девушку врасплох. Она лишь кивнула и отвела глаза. Последняя стрелка прощёлкала свой короткий путь и замерла в новом положении, благодаря чему тучи рассеялись. Гермиона задрала голову, чтобы посмотреть, и прикрыла рот ладонью от удивления. На этот раз в кристально ясном небе мерцали яркие звезды и пролетающие время от времени метеориты. Это небо было ярче, чем любое другое, в этом, конечно, была замешана магия. — Чудесное приспособление! — восхитилась она. — Жаль, в Хогвартсе такого нет. Сколько бессонных ночей было потрачено на рисование звёздных карт, когда я предпочла бы смотреть десятый сон! Конечно, она никогда не видела ничего подобного, потому что это были единственные звёздные часы во всём мире. Может кто-то и создал нечто похожее, но именно этот механизм, в таком виде, существовал в единственном экземпляре. — Это звёздные часы — изобретение моей матери. Она не успела закончить над ними работу. — Но они прекрасно работают! — Не совсем. С их помощью можно наблюдать небесную сферу южного или северного полушария на данный момент или неделю назад, но нельзя посмотреть каким небо было прошлой зимой. По задумке, если бы всё работало, мы смогли бы взглянуть на небо тысячелетней давности. — Сложная задача, — рассудила Гермиона, — но даже то что есть уже невероятно. Она вновь сдвинула стрелку в положение дня. Солнечный свет залил обсерваторию. На этом она оставила звёздные часы в покое, чтобы присесть у прозрачного витража на полу. — Здесь можно загорать как на пляже, — иронично пробормотала она себе под нос, подставив лицо солнечным лучам. Родольфус не понял, что она имела ввиду, но вдаваться в подробности не стал. Судя по тону это была случайная мысль вслух. — У меня есть две новости. Твою палочку забрал Руквуд. А Белла потеряла меч. Она говорит, он рассеялся вместе с чарами. — Рассеялся? Не может такого быть. Должно быть кто-то стащил его. Или она лжёт. — У неё не было повода лгать, но меча у неё больше нет. Гермиона поднялась с пола. Её внимание вернулось к звёздным часам, словно в них сосредоточился некий ответ. Она принялась хаотично сдвигать стрелки и казалось намерена изучить все возможности. Механизм звенел и клекотал, поддаваясь её манипуляциям, пока небо перестраивалось. Девушка выглядела огорчённой. Рассудив, что она не в духе, Родольфус решил оставить её одну. Он отправился в лабораторию. Это было небольшое светлое помещение, вопреки традициям расположенное на первом этаже, а не в подвале. Проще было бы прикрыть ставни по необходимости. Благодаря высоким узким окнам комната часто проветривалась, но несмотря на это стены пропитались запахами испарений, трав и особо ядрёных ингредиентов. Сами ингредиенты и запасы зелий хранились в тёмных прохладных кладовых, где хорошо сохраняли свойства. Родольфус не любил зельеварение и редко пользовался лабораторией. Сегодня у него был особый повод. Снейп не был дураком, чтобы открыто травить Беллу. Волдеморт лично попросил Северуса об этих зельях. Зельевар не стал бы так подставляться. Родольфус был уверен, что ничего подозрительного не найдёт в составе. Единственное, что настораживало, это выбор специальных флаконов. Некоторые яды действительно были чувствительны к магии, их следовало хранить в не заколдованных сосудах, иначе они теряли силу. Беллатрикс тем временем медленно чахла. Это было пока ещё незаметно окружающим, однако Родольфус видел признаки и понимал к чему всё идёт. И хотя Беллатрикс больше не принимала зелья, — все флаконы были наполнены и ни один не был вскрыт, — в первую беременность она прилежно выполняла все рекомендации. Сейчас она откровенно игнорировала их. Ящик, принесённый Снейпом, был задвинут подальше с глаз долой. Родольфус предпочитал исключать вероятности, прежде чем делать окончательные выводы. Несложный план заключался в том, чтобы проверить каждый флакон на наличие посторонних примесей. Для этого он выбрал несколько методов: чарлискатпль Эскарпина, чтобы идентифицировать состав; также кристалл, выявляющий волшебные яды; а в конце, чтобы исключить все неизвестное токсины, в том числе магловские, использовать мелких насекомых и пауков. Для таких крошечных существ концентрация яда могла быть минимальна. Поймать несколько насекомых не составило труда Родольфус призвал их с помощью простого акцио высунувшись из окна лаборатории. Теперь у него было несколько клопов-солдатиков, пара садовых пауков в жёлто-чёрную полоску и три сверчка. Чтобы они не разбегались он поместил каждого в отдельный волшебный пузырь. Затем он приступил к делу, засучив рукава. Вскоре Гермиона появилась в лаборатории, видимо наигравшись со звёздными часами, решила найти его. В руках она стиснула увесистую книгу и небольшой блокнот. Некоторое время она наблюдала, как он проверяет каждый флакон, после чего капает сначала на прозрачный кристалл, а затем сквозь волшебный пузырь прямо на насекомых. Последнее особенно требовало точности, чтобы пузырь при вводе не лопнул. — Что ты делаешь? — спросила она, когда посчитала, что можно без риска для процесса отвлечь его. — Проверяю зелья, — коротко ответил Родольфус. Она наклонилась ближе, читая бирки на флаконах. На лице её отразилась глубокая неприязнь: — Узнаю почерк Снейпа. Она отошла и села на стул на другом конце большого стола там, где было свободное пространство для книги и блокнота. На обложке виднелся герб семьи Блэк, который Родольфус не спутал бы ни с чем. Видимо эту книгу она раздобыла в доме Блэков. — Зачем тебе «Справочник чистокровных волшебников»? — спросил он в свою очередь. Она пожала плечами. — Я работаю над одной версией. — Версией чего? — Того, где спрятан последний крестраж, — она щёлкнула тонкой металической палочкой, которую держала в руке и стала водить её кончиком в блокноте. Должно быть это было какое-то новое пишущее приспособление, так как после себя оно оставляло следы чернил. — Я же не могу украсть чашу, поэтому просто буду надеяться, что Сам-знаешь-кому не придёт в голову перепрятать её. Мне остаётся переключиться на поиски. А чашу уничтожу, когда буду готова. Она говорила так словно Родольфус не имел к этому делу никакого отношения. Ему такая формулировка не нравилась. — Где, ты думаешь, может быть крестраж? — У меня почти нет идей. Но я анализировала ту информацию, что имею, чтобы найти логическую цепочку. Первый крестраж был спрятан в доме его матери Меропы Гонт. Другой в пещере, где он мучил сирот. Ещё один у Люциуса Малфоя. Четвёртый — в Гринготтсе. И змея, которая почти всегда рядом с ним. Родольфус кивнул, закупорив зелье, которое только что проверил, после приступил к следующему. Гермиона поднялась и подошла к нему, встав рядом. Не спрашивая разрешения, она взяла и откупорила один флакон, поднесла его к носу, чтобы понюхать, но тут же отвела его от себя. Запах был резковат. — И я, конечно, думала о Хогвартсе, — продолжила она, набрав каплю зелья в дозатор. — Будь я на месте Сам-знаешь-кого, я бы захотела спрятать частицу своей души в школе, но… — ожесточённо и до странности скрупулёзно она занялась насекомыми, повторяя все его действия, пока говорила. — Разве тогда профессор Дамблдор не нашёл бы крестраж у себя под носом? Он был в курсе всего, что творилось в школе, он говорил так Гарри. Тогда я подумала, что если Сам-знаешь-кто не рискнул и выбрал другой тайник. Менее очевидный. Родольфус вздохнул, слушая её сердитый монолог. Она говорила быстро, сопровождая свои слова порывистыми, но выверенными движениями — гриффиндорская импульсивность во всей красе. — Не подумай, что я исключаю Хогвартс из списка. Только не знаю, как я могла бы рыскать по замку без волшебной палочки, при этом оставаясь незамеченной, — закончила она на эмоциональной ноте. Понаблюдав за копошением самого большого паука в пузыре, она покачала головой: — Что вообще мы делаем? — Ищем яд. — Когда он уловил движение её тонких пальцев, пробежавшихся по форме флакона, пока она о чем-то задумалась, неприятная догадка осенила его. — Лучше надень перчатки. Ядом может быть смазано стекло. Конечно, в таком случае его концентрация должна была быть ничтожна, скорее всего Снейп рассчитывал на накопительный эффект, но проявить осторожность не мешало. Гермиона поспешно протёрла ладони о свои синие магловские штаны, наивно решив, что это спасёт её в случае чего. Родольфус на всякий случай очистил её ладони заклинанием. Гермиона ощутила характерное покалывание от очищающего заклинания и напряглась, посмотрев на мужчину с недоверием. — Не делай так больше, — процедила она. — Не буду, — легко согласился он в свою очередь. Он пообещал себе в следующий раз хотя бы предупредить её заранее, прежде чем направлять в её сторону палочку. Её реакция говорила за себя. Несмотря на всё, что он сделал, она всё ещё не доверяла ему настолько, чтобы безропотно позволить колдовать над собой. Гермиона продолжала проверять зелья, но казалась слегка раздражённой, прикусив от досады губу. На самом деле Родольфус мог бы и сам управиться со всем, но вдвоём у них получалось намного быстрее. К тому же ему нравилось, как методично она исполняла свою часть труда. — Кого Снейп пытается отравить? Последовав его примеру, она натянула тонкие защитные перчатки из шелка акромантула и теперь взяла следующий флакон. — Никого. Просто не все способны смириться с его высоким положением среди Пожирателей смерти, — сказал он небрежно, не желая вдаваться в подробности этой истории. — Честь быть убийцей профессора Дамблдора, — Гермиона фыркнула с неприязненной улыбкой на тонких губах. — Подлым предателем. Родольфус удивился бы очень сильно, если бы Снейп не оказался тем, кем был. Гермиона ничего не знала о нём, как о человеке. Она не видела полной картины и злилась от того, что учитель оказался не таким, как от него ожидалось. Поступки Снейпа не были предательством. Он выполнял многие задания Волдеморта и никогда не гнушался использовать свои таланты во имя идеи, доказывая раз за разом преданность. Таких как он среди Пожирателей смерти было большинство. Одарённые в различных областях маги. Тех, кто выбрал идеологию чистокровного превосходства и посвятил себя служению на благо чистокровного общества. Тёмный лорд не принимал кого попало. Сам Родольфус оказался не столь принципиален, когда узнал насколько опасен и лицемерен Волдеморт. Поэтому сейчас он стоял бок о бок с грязнокровкой. И ему было уже почти всё равно. Ему не составило труда поступиться принципами. Он сменил сторону только для того, чтобы отыграться на тех, кого ненавидит всем сердцем. Он поступил эгоистично. Но глубоко в душе он был уверен, что делает нечто значимое не только для себя, но и для всех чистокровных магов. Чутьё подсказывало ему, что он там, где должен быть. К тому же у Гермионы был козырь в рукаве. Она не побоялась разыграть этот козырь почти в одиночку. Было бы глупо недооценить её отчаянную борьбу за право называться ведьмой. Всего, что она сделала ради победы, было более чем достаточно для Родольфуса. Он хотел быть частью этого. Он хотел уничтожить Волдеморта. Тем временем она так и не объяснила, как с этим всем связана книга, но можно было догадаться теперь о чём она думала. — Значит, если Тёмный лорд доверил два крестраж своим последователям, то мог доверить и третьему. Поэтому ты копаешься в справочнике чистокровных семей, — это был самый логичный вывод, пришедший ему на ум. — Да, других вариантов у меня просто нет. Кого ты бы записал в его самые доверенные лица? — спросила Гермиона. — Весь внутренний круг. Если хочешь, составим список. Родольфус подозвал её блокнот и металлическое перо. Оба предмета зависли в воздухе перед ними, перо чуть подрагивало в готовности записывать. — Первый человек это Руквуд. Второй — Долохов, — назвал он самые очевидные кандидатуры. Перо подчинившись его команде заскользило по бумаге. Когда имена были выведены размашистым почерком Родольфуса, перо застыло над бумагой в ожидании дальнейших указаний. — Руквуд невыразимец, так? А что, если он спрятал крестраж в Департаменте Тайн. Кажется это идеальное место, — предположила Гермиона. — А с Долоховым мы бились дважды. Один раз он применил на мне заклинание, я едва не умерла. Этим заклинанием он убил Рона. — Они оба весьма опасны. Их семьи не состоят в числе 28 священных чистокровных семей, но они одни из числа первых Пожирателей смерти. Тебе очень повезло выжить. Долохов профессиональный ликвидатор заклятий. Единственное место, куда он мог отнести крестраж, это его собственный дом. И поверь мне, если крестраж у него, то он защищён надёжнее чем Гринготтс. — Какая жалость, ведь тогда я разнесу его дом по кирпичику, — шутливый тон резко контрастировал с рассерженным взглядом. — А что насчёт остальных? — Нотт, Эйвери, Яксли, — перо застрочило новые имена. — С ними будет ненамного проще. — У меня есть одна мысль, — она сделала короткую паузу, — что ты думаешь по поводу Барти Крауча? От этого вопроса Родольфус вздрогнул. Он хорошо помнил Барти, слишком хорошо, чтобы притворяться. — Я видел его в Азкабане, точнее то, что от него осталось. Его приговорили к- — К поцелую дементора. Знаю. Ужасный приговор, но он заслужил. Родольфус невольно вспомнил о Лонгботтомах, которые были доведены до похожего состояния по наводке Барти. Может Гермиона не знала ничего? Подумала бы она, что и он заслуживает поцелуй дементора, если бы знала? Он не собирался просвещать её, если так. Он ответил: — Можем осмотреть его дом, не знаю других мест куда он мог бы спрятать крестраж. Он был молод, работал канцелярской крысой в министерстве после выпуска. Сейчас его дом пустует. — Хорошо, его обыщем первым. Кто ещё? — Раз уж мы заговорили об этом, то были ещё Розье и Роули. Розье был убит в первой войне. А Роули не выдержал условий Азкабана. У него остались жена и сын, который пошёл по его стопам. Я считаю маловероятным, что Тёмный лорд доверил что-то Розье, но мы будем глупцами, если не рассмотрим эти варианты. — Хорошо, — согласилась она. Родольфус дал команду перу записать три имени. — Кэрроу будь я на месте Тёмного лорда я бы не доверил ничего серьёзного. В их доме вечно ошивается толпа родственников. — Но мы будем глупцами, если не рассмотрим их, — передразнила она его тон. — Так и есть, — усмехнулся Родольфус. Девушка оставила флакон и схватила чуть подрагивающее перо, чтобы сделать пометки рядом с именами в списке. Закончив, Гермиона отпустила перо и вернулась к делу. Родольфус не смог прочитать написанное. Из-за того, что зачарованное перо сопротивлялось её руке, мелкие бисерные буквы причудливых форм и его размашистый почерк соединились в дикую совершенно нечитаемую помесь. Гермиону это не волновало. — Это те, о ком я бы подумал в первую очередь. Но есть и другие. Например, Крэбб, Гойл, Паркинсон, Булстроуд, Селвин, Трэверс, Флинт, я бы проверил их только в самом конце. — Тебе предстоит много работы. Ты со всеми в хороших отношениях? — Нет, не со всеми. Но сейчас наладить приятельские отношения с "соратниками" будет несложно, — для этого она и хотела, чтобы он поднялся в иерархии Пожирателей смерти. — Их много. Мы не можем обыскивать дома и хранилища каждого. Это нереально. Нужно отсеять тех, кто нам не подходит. На несколько минут повисла тишина, каждый обдумывал как подступиться к этой задаче. — Задание Тёмного лорда, — наконец сказал Родольфус. — Только для одного доверенного лица сверхсекретное и важное, такое о котором никто не должен знать. — И что нам это даст? — Гермиона не поняла и посмотрела на него. — Тот, кому Тёмный лорд дал крестраж, проявится сам, может даже проболтается, если нам повезёт, — объяснил ей Родольфус. — А если нет, поручив ему спрятать одну вещь, можно за ним проследить до тайника. Беллатрикс отнесла меч и чашу в Гринготтс. Скорее всего тот, в чьём тайнике спрятан крестраж, захочет добавить артефакт в то же самое место. — Если это место не где-нибудь у гриндилоу в заднице, — после этих слов Гермиона продолжила своё дело как ни в чем не бывало. Но потом она отставила очередной флакон в сторону и посмотрела на него с беспокойством. — Мы обсудили только чистокровных волшебников. А мог ли Реддл сделать исключение? Дать крестраж Снейпу, например. — Я о таком не думал. Будем проверять даже абсурдные версии, так? — Лучше занести его имя в список. Перо вывело имя Снейпа. Гермиона заглянула в список и пересчитала в уме все имена. — Шестнадцать Пожирателей смерти! — удивилась она. — Ну хотя бы с теми, кого нет в живых всё просто, обыщем их дома без проблем. — Только не Роули. В его доме живут жена и сын. — Хорошо. Но можем ли мы отправиться скорее хотя бы в дом Крауча и Розье? — Как скоро? Гермиона сделала неосторожное движение и пузырь с садовым пауком лопнул. Паук со всех ног бросился наутёк, затерявшись среди множества бутылочек. — Завтра? — был её неуверенный ответ. — Ты безоружна. Девушка лишь пожала плечами. — Их дома пустуют. Это не должно быть трудной задачей — обыскивать дома мёртвых Пожирателей смерти. — Мёртвые они или нет, это дома Пожирателей смерти. Готова к сюрпризам? — Родольфус с удовлетворением наблюдал за Гермионой пока она придумывала контраргумент, но в итоге она лишь стала мрачнее. Родольфус не желал, чтобы его слова действовали на неё удручающе, его целью было обратить её внимание на риски. — Как именно ты собираешься обыскивать дома? Ты с волшебными тайниками дела имела? — Использую чары для обнаружения магии. — Ты конечно в курсе, что не все тайники фонят магией, — предположил он. — А у тебя конечно есть предложение, иначе не вижу смысла спорить с тобой, — обронила она тихо. Родольфус кивнул: — Для начала помоги мне расфасовать зелья. Он знал, как поступить с зельями, решение было очевидным. Он отнесёт их Беллатрикс через двенадцать дней, и разумеется она не отравится. В них нет яда. Конечно, Родольфус не стал проводить все возможные сложные изыскания, чтобы выявить точный состав, но он не хотел потратить на это весь день и его методы проверки уже были избыточны. Он уже потратил драгоценное время на бесполезную активность, так хотя бы использует то, что имеет на пользу делу. Он нашёл в запасах пустые пузырьки и подходящую шкатулку. Чуть более скромную чем та, которую он отнёс Белле, хотя эта тоже вмещала в себя столько же. Пока они с Гермионой переливали зелье в новые пузырьки, перо подписывало этикетки. Вдвоём они управились очень быстро. — Ну так что теперь? — спросила Гермиона, безразлично разглядывая результат. — Нужно опробовать твои чары на относительно безопасном месте, — он не успел всё обдумать, это было спонтанное решение. Сам себе он объяснил это тем, что хочет убедиться в её способностях. — Моё поместье подойдёт. Родольфус протянул ей свою волшебную палочку, чем безмерно удивил и её. Возможно, он совершал ошибку, сомнение закрадывалось в глубине души. Но он добавил с вызовом: — Найдёшь мои тайники, и я больше ни слова поперёк не скажу. Гермиона просияла, приняв от него волшебную палочку. Он не смог сдержать улыбку. Она держала палочку прижав её к груди и нетерпеливо огляделась, решая с чего же начать. Он не знал, что именно её радовало, то что она сможет изучить его быт или то, что у неё будет возможность потренироваться перед важным делом. А может, это была эйфория от возможности снова колдовать. По себе он знал, как этого порой может не хватать. — И ты позволишь мне обыскать всё? — спросила она, тень сомнения пронизывала дрожащий от ликования голос. Родольфус лишь съязвил: — Ты уже трогаешь всё без разбору, что мне остаётся делать? Чувствуй себя как дома.