Like the devil's got your hand

Первые годы самые трудные. Когда Белый Кролик объявляет, что отныне Валет является собственностью Королевы, тот рисует в голове все что угодно, но никак не то, что его ожидает. От Королевы Червей пахнет кровью. Валет чувствует этот запах даже при том, что заляпанную кровью одежду Его Величество почти сразу же поручает сжечь, брезгливо морщась. Он не знает сочувствия, не делает поблажек, для него все равны. «Отрубить голову», — велит он. Но в конечном итоге тот, кто рубит головы, сам Королева. В такие моменты Валет всегда отворачивается. Только зачем, если после он сам хоронит обезглавленные тела да оттирает кровь в отведенной для казней комнате. Возможно, все дело во взгляде, которым несчастные иногда успевают его одарить. Случается, что жертвы не желают расставаться с жизнью добровольно. Тогда Его Величество лично идет навестить их. И, разумеется, берет с собой Валета. Таково правило. Иногда Валет ловит себя на том, что почти ненавидит Шляпника. Защищать милую и невинную Алису, вместо того чтобы постоянно находиться подле эгоцентричного безумца, — это ли не жизнь? Почему ему самому досталась такая несправедливая роль? Дурацкий Кролик с его дурацкими правилами. — Ты чем-то недоволен? — осведомляется Королева Червей после того, как Валет вздыхает, пожалуй, пятый раз за вечер. Тот угрюмо косится на Его Величество, неуверенный, стоит ли начинать этот разговор. Но накопленное недовольство пересиливает, поэтому он вытаскивает тетрадь, которую всюду носит с собой. «Вы могли бы просто сделать вид, что не заметили ее». Эта женщина не сделала абсолютно ничего плохого. Всего лишь оказалась в неположенном месте в неподходящее для этого время. Королева Червей протащил ее за волосы до главной улицы, где позже и зарубил, прямо на глазах остальных горожан, включая нескольких детей, о которых, как Валет узнал, она заботилась. Их крики и крики женщины все еще стоят в ушах Валета. А Его Величество всего лишь вытер окровавленную руку о предложенный ему платок, пробормотав что-то о столь ненавистном ему красном. — Она нарушила правило. В стране, где Королева закрывает глаза на нарушителей, порядка никогда не наступит. Его Величество по-прежнему невозмутим. Валет даже сказал бы, что он скучает. Трех новых карт, что успели добавиться к их колоде и обычно увивались у его ног, словно собачки, сейчас в тронном зале не видно. «Неужели в вас не осталось хоть немного человечности?», — в отчаянии выводит Валет, после чего в глазах Королевы неожиданно что-то мелькает. — Посмотри на меня, — произносит он, никак не поменявшись в интонациях. — Посмотри и скажи: разве кто-то, убивший столько себе подобных, может остаться человечным? Не найдя, что на это ответить, Валет просто отходит за спину Королевы. Но тот, по-видимому, уже слишком раззадорен, чтобы спустить этот разговор с рук своему адъютанту. — Хочешь убить меня? — спрашивает Королева Червей. В его голосе слышится лукавость, словно он сообщает какую-то забавную тайну. Валет отшатывается, не ожидавший такой явной провокации. Он знает, в чем его настоящее предназначение, и никогда не забыл бы об этом. Королева тоже не может не знать, что он в курсе. Белые тонкие пальцы тянутся к пуговицам блузки, поочередно расстегивая их. — Ну же, попробуй, — почти что воркует этот человек. — Это просто. Никто ничего не узнает, а там, где никто ничего не видел, ничего и не произошло, верно? — добавляет он, явно намекая на то, с чего начался этот неприятный разговор. Валет утыкается взглядом в кажущуюся беззащитной белую грудь, которую Королева, не колеблясь, подставляет под мнимый удар меча. «ИДИ К ЧЕРТУ» Он пишет с таким нажимом, что слова отпечатываются на следующей странице. Бросив лист под ноги Королеве Червей, Валет выходит вон из тронного зала. Вслед ему не слышится ни звука. «Кретин, вот кретин», — панически крутится в голове Валета, пока он снова и снова кидает нервный взгляд то на дверь своей комнаты, то на следы дерзких слов, написанных им в запале. Бабушка всегда говорила, что его вспыльчивость однажды доведет до беды. А он не слушал. Огрызался даже в ответ. Если бы он знал, что жизнь после смерти существует и что она... такая, сто раз бы подумал, прежде чем в порыве эмоций броситься под машину. Впрочем, по-видимому, скоро это уже не будет его волновать. Вот только, на удивление, попав сюда он осознал, насколько сильно ему хочется жить. — Доброе утро, — произносит Его Величество как ни в чем не бывало, когда он входит в тронный зал. Почему-то Валету становится стыдно. Он мнется, наспех нацарапав «доброе утро» кривыми буквами, и, дождавшись кивка, занимает свое место подле Королевы Червей. — Джек, подойди, — подзывает Его Величество спустя несколько минут тишины. Валет чувствует, как его сердце пропускает удар. Однако он послушно подходит к трону вплотную. Королева смотрит на него почти что добродушно, не отрывая взгляда, словно удав от своей добычи. Валет охает от неожиданности, сгибаясь под тяжестью косы Его Величества, которую тот вкладывает в его руки. «Тяжелая...», — жалуется Валет плаксиво, в то время как лицо Королевы Червей выражает удовлетворение. Гораздо тяжелее его собственного меча, с которым он с горем пополам научился обращаться. «Зачем?», — Валет едва не пишет «за что?», но вовремя исправляет одно слово на другое. Он знает, за что. — Какой мне прок от карты, которая никогда не пригодится? — следует короткий ответ, и Валет понимает, что уже не отвертится. Даже спустя несколько лет он все еще не может привыкнуть к весу косы Королевы Червей. Как будто в этом оружии заключена вся тяжесть его бремени. Но у Его Величества очень сильные руки.