Like the devil's got your hand

Когда Его Величеству было скучно, он занимался сексом. Когда Его Величеству было грустно, он занимался сексом. И когда ему нужно было выместить на ком-то агрессию, он тоже занимался сексом. Сложно было не признать, что способ довольно действенный. Особенно, когда в твоем распоряжении целых пятьдесят женщин. И один мужчина. Валет отворачивается, пытаясь не потерять концентрацию, но это не спасает его от громких женских стонов, сопровождаемых хлюпающими звуками. Его карты такие шумные, а Королева Червей, напротив, почти всегда молчит. И, если бы он спросил Валета, тот бы признался, что считает это серьезным упущением. Потому что звуки, которые издает Его Величество в те редкие моменты, просто восхитительны. Валет чувствует, как его член напрягается сквозь ткань брюк и беспокойно оглядывается на Королеву Червей и двух его женщин. Со своего места ему видно лишь спину Его Величества да голую грудь одной из них. Наблюдать за этим зрелищем по-прежнему очень хочется. Хочется и не можется. Опустив взгляд в блокнот, адъютант старается оградить себя от непрошеных мыслей, вместо этого делая набросок быстрыми движениями. Многие удивлялись, как у него получается так просто рисовать, имея при этом ужасный почерк. Но, по мнению Валета, это были совсем разные вещи. Рисовать у него выходило легко, поэтому он часто занимался этим, когда никто не обращал на него внимания. Вот и сейчас он просто позволил выплеснуть на бумагу все свои эмоции, раз уж выплеснуть кое-что другое у него не было ни малейшей возможности. — Что это? — раздается возле его плеча негромкий голос. Его Величество, по всей видимости, уже успел закончить со своими делами и теперь стоял рядом со своим нерадивым адъютантом. Валет вздрагивает, едва не роняя блокнот, и тут же безуспешно пытается спрятать за спину рисунок. Королева Червей приподнимает бровь, всем своим видом выражая никчемность этого действия, и Валет с опаской отдает ему вырванный лист. На сегодняшнем рисунке, вопреки обыкновению, нет женщин. Вместо этого на нем изображен Королева, с присущим ему изяществом обхватывающий губами головку чьего-то члена. — Вот, значит, о чем ты думаешь, Джек? Королева Червей усмехается, прежде чем сминает лист в комок и без сожаления бросает в камин. — Ты не должен рисовать подобные вещи впредь, — говорит он предупреждающе. Валет, не имеющий права даже запротестовать, огорченно опускает взгляд. — Пойдем, — добавляет Королева, прежде чем покинуть комнату. Валет едва плетется следом, то ли сожалея об утерянном рисунке, то ли пытаясь не выдать своего возбуждения под насмешливым взглядом Карт. Все было хорошо. Не считая нервного срыва Его Величества и последовавшей за ним апатией, не считая Сожалений, которые вновь облепили окно в тронном зале, будто желая добраться до того, кто находится за стеклом, все по-прежнему было хорошо. Валет изо всех сил пытался удержать их стремительно рассыпающееся «завтра», готовый потакать любым причудам, которые рождались из Королевской неуемной фантазии. И, понемногу, но все же Его Величество ослабил бдительность рядом с ним. Валет не знал, можно ли было посчитать это своей маленькой победой или же затишьем перед бурей, готовой грянуть в любой момент. Так или иначе, он самым эгоистичным образом хватался за любую возможность разделить с Королевой Червей близость. Не важно, был ли тот груб или нежен, брал или отдавался, Валет жадно ловил каждое мгновение, когда они принадлежали друг другу. Теплая ладонь Королевы Червей накрывает его промежность, прямо там, где отчетливо выделяется то, что скрывать уже не представляется возможным. — Ч-что вы... — Валет начинает бормотать, запинаясь, когда Его Величество вдруг опускается перед ним на колени без каких-либо предисловий. — Хочу помочь тебе кончить, — отвечает Королева так буднично, будто собирается на прогулку. Валет ожидал, что Его Величеству снова пришло в голову нечто сомнительное, но тот удивляет его больше, чем можно было себе представить. — Нас увидят... — говорит он негромко, взволнованно вжимаясь в стену. Как бы далеко ни заходило то, что было между ними, Королева никогда не позволял этому быть раскрытым. К явной досаде Валета. Но даже при этой самой досаде он не мог не озвучить свои опасения в данную минуту. — Нет, — возражает Королева так же тихо, не отвлекаясь при этом от махинаций с чужими брюками. — Потому что я приказал Картам держаться подальше от этих комнат ближайшие часа четыре. «Четыре…» — эхом отзывается в голове Валета, прежде чем он полностью осознает, что тот сказал. — «И даже умолять не заставит?..» — добавляется к этому недоверчивый вопрос. А затем Валет чувствует, как влажный горячий язык касается чувствительной головки, и перестает думать. Слишком резко подавшись вперед, Его Величество давится. Валет взволнованно сжимает его плечи, глядя сверху вниз, пока тот кашляет, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Я никогда еще не делал этого, — говорит Королева, словно защищаясь. Валет невольно думает, что хоть в чем-то он сам преуспел. То, что это явно не тот навык, которым стоило бы гордиться половозрелому мужчине, состоящим на службе у королевы, он предпочел опустить. Так или иначе, сконфуженный вид Его Величества стоил этой провальной попытки. В конце концов, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чтобы Его Величество и... — Не дергайся, — Валет давится воздухом, когда Королева Червей снова наклоняется. В этот раз он медлит достаточно долго, ограничиваясь подразниваниями и перекатывая потяжелевшие яички в ладони. Валет привычно стойко терпит, пока Королева как будто — точно — специально проходится языком по каждому чувствительному месту, но к моменту, когда его член снова оказывается зажат между чужими губами, он уже почти на грани. Мысль о том, что, должно быть, стоило об этом предупредить, прежде чем вот так вот без разрешения кончать в рот правителю своей страны, приходит к Валету весьма запоздало, когда он, соскользнув вниз, видит перед собой явно недовольного Королеву Червей. Он никогда и представить себе не мог, что Его Величество сделает что-либо подобное для него. Хотеть, разумеется, хотел, но фантазии Валета слишком часто шли вразрез с действительностью. В груди расцветает чувство нежной благодарности. Но, прежде чем он собирается с мыслями, Королева неожиданно сплевывает прямо ему в лицо. — Отвратительно, — говорит Королева коротко, прикрывая рот рукой. Очевидно, за все годы жизни он ни разу не пытался пробовать свою сперму. Это осознание вносит дополнительные очки к и так уже неловкой атмосфере. — Выглядишь жалко, — добавляет он, немного успокоившись и наблюдая за адъютантом, который пытался стереть с лица вязкую жидкость перчаткой. — Ах, ты пропустил несколько пятен вот здесь. Да нет же, здесь. Валет хмуро смотрит, пытаясь понять, куда именно указывает его господин. Чувство благодарной покорности вытесняет желание каким-либо образом выразить протест, когда он осознает, что Его Величество просто издевается в попытке сохранить достоинство после того, что только что произошло. Когда Королева оказывается придавленным к полу, то несколько секунд только моргает округлившимися от неожиданности глазами. Но он почти сразу возвращается к своей прежней улыбке, заинтересованно ожидая, что Валет предпримет дальше. Тот молча смотрит на него в ответ. Он столько раз фантазировал о Королеве Червей, вот так вот раскинувшимся под ним прямо на ковре. И вот теперь, когда его наглость достигла предела, чтобы провернуть подобное, Валет мог только таращиться, приоткрыв рот. — Порыв твоей смелости на этом иссяк? — спрашивает Королева просто. Валет в ответ на это начинает взволнованно возиться, не имея возможности выразить действиями, что чувствует, в страхе все испортить. Несмотря на недавний оргазм, его член еще стоит, и теперь Валет чувствует, как упирается им прямо в бедро Его Величества. — Ты такое животное, Джек, — смеется тот, но в этом смехе нет ничего, что заставило бы отстраниться. Напротив, когда язык Валета находит его шею, он с готовностью открывает к ней доступ. — Если останутся следы — я тебя на крюке подвешу, — предупреждает Королева Червей, когда чувствует, что Валет слишком увлекся. Тот неохотно отодвигается, ошалевший от ощущения близости и вседозволенности. Его Величество красивый, такой красивый, обманчиво-спокойный в наполовину расстегнутой блузке и с блестящими от слюны участками на коже. Валет льнет щекой к его груди и замирает, чувствуя, как чужое сердце лихорадочно бьется у него под ухом. У Королевы Червей есть проблемы с искренностью, но реакции его тела до невозможности честны. — Даже удивительно, как много в тебе энергии, — голос Его Величества мелодично рокочет где-то чуть выше, — право слово, жаль, что я не увижу, обгонишь ли ты меня по количеству женщин в своем времени. Валет поднимает голову. Взгляд у Королевы Червей мягкий, но где-то на задворках плещутся опасные нотки, говорящие о том, что Его Величество снова пытается отрицать очевидное. — Я останусь с вами до конца, — говорит Валет осторожно, обдумывая каждое слово. — Вы значите для меня больше, чем реальный мир. Королева под ним напрягается. Это длится всего лишь каких-то несколько секунд, но этих нескольких секунд хватает, чтобы Валета бросило в жар, потом в холод, а потом он осознал, что неосознанно схватил Его Величество за запястье. — Зачем тебе это? — Королева скептически смотрит, многозначительно переведя взгляд на сомкнутые пальцы, и Валет тут же разжимает руку. — Если хочешь, чтобы я лег под тебя, так я и так сейчас прямо тут. — Я говорю правду, Ваше Величество. Должно быть, он сейчас выглядит совсем жалко, потому как Королева оставляет язвительный тон и просто сверлит нечитаемым взглядом. — Ты не должен был оказаться здесь, — отвечает он наконец, отпихнув адъютанта, чтобы подняться. — Ваше Величество, — умоляюще зовет Валет. — Все настроение испортил, — жалуется Королева с фальшивым весельем в голосе, но остается на месте, пока Валет, осознав, чего от него ждут, застегивает штаны и поправляет его одежду. После чего они оба просто возвращаются к привычным делам. Ровно до того момента, когда вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи, Королева вдруг просит зайти в его спальню. Внутри уже находится карт десять, не меньше. Валет не удивлен, это довольно привычная картина. Непонятно только, зачем тут нужен он сам. Пока адъютант соображает, Королева хватает его за шейный платок, рискуя придушить, и практически волочит по направлению к своей огромной кровати. «Я думаю, даже с учетом габаритов вашего спального места, здесь не поместятся все эти сестренки», — замечает Валет, когда снова получает возможность дышать. — М? — Королева оборачивается, словно только сейчас замечая фигуры в черном, которые столпились у двери. — О, нет, они не будут участвовать, — говорит он, расплываясь в улыбке, — они будут смотреть.