—Я и сам мог бы с ним справиться... – негромко бурчит Пак, опуская голову в плечи.
Юнги поднимает брови, губы растягиваются в усмешке, а после слышен короткий смешок.
—Ты глупый что-ли? Не делай вид что не узнал его.
—А кто это? – Чимин натурально удивляется, а глаза щурит машинально, в ярко выраженном вопросе.
—Действительно глупый... – выдыхает Мин, и полностью слезает с припаркованного байка. Медленно подходит к подъезду, и останавливается у металлической двери, ожидая пока подросток последует за ним.
Чимин подскакивает с насиженного места, разминает мышцы, но подходить ближе не спешит, складывая руки на груди.
—Так, кто это? – настойчивый вопрос, от которого Юнги непонимающие хмурится.
—Ты новости вообще не смотришь что-ли?
Пак опускает голову, словно его в чём-то обвинили. Губы поджимаются, а взгляд ищет за что зацепиться. Он правда не понимает что от него хотят, от чего чувствует вину. Он правда такой глупый? Его голова сейчас вообще соображает слабо, после удара, и немного отдаёт болью в висках. Рука тянется ко лбу, касаясь свежей крупной ссадины с правой стороны, а на пальцах ощущается влага. Поднося ближе к глазам, через лунный свет, он различает кровь, потирая подушечками пальцев. Парень сглатывает, к горлу подступает тошнота, а ноги в миг слабеют.
—Эй, тебе что плохо? – рядом появляется Юнги, что не позволяет упасть поддерживая под локоть. Чимин жалобно выдыхает, непроизвольно расслабляясь телом. Глаза прикрываются, голова обессиленно падает на бок, а из губ вырывается еле слышный болезненный стон.
—М-мама будет ругаться... – еле проговаривает младший, и кажется отключается полностью. Мин оглядывается по сторонам, удерживая обмякшую тушку в руках.
—Ты что несёшь? У тебя бред что-ли? Эй! – парень не шутку пугается, на ощупь ищет свой мотоцикл за спиной, и усаживается боком, позволяя юноше распластатся на своих коленях. —Да очнись же ты! – он влепляет ему пощёчину, потом вторую, игнорируя ощущаемый жар на лице. —Ну же, Чимин, давай.
—Он забрал телефон... Мама б-будет волноваться... – сквозь сон выговаривает младший, с трудом разлепляя пересохшие губы.
Его глаза всё ещё закрыты, тело до неприличия слабое, руки опадают вдоль. Старший подхватывает его удобнее, судорожно придумывает дальнейшие действия, и не найдя ничего лучше, поднимает парня на руки, обвивая чужую руку вокруг своей шеи. Ступает осторожно, неспеша, с небольшим трудом вводит нужный код в домофон, и заносит подростка внутрь, по лестнице на второй этаж. Быстро расправляется с замком, и заходит в квартиру, сразу же в направлении спальни.
—Что ж ты такой тяжёлый? – кряхтит Мин, укладывая мальчишку на большой кровати.
—Я не тяжёлый. – слышится тонкий голосок, а Юнги не сразу понимает откуда. Чимин чуть приоткрывает глаза, и устало выдыхает, ощущая слабую головную боль.
—Так ты что, в себе что-ли? – недовольно спрашивает Мин, отстраняясь на пару шагов.
—А ты что не рад? – усмехается Пак, замечая что в глазах загорается огонёк злобы. —Ну не зли-ись... – жалобно тянет младший, словно неведомо, обхватывая ладошками чужое бедро.
Юнги застывает в ступоре, дыхание неожиданно сбивается. Он переводит взгляд на парня и хмуриться, ощущая чужие прикосновения. Чимин оглаживает обтянутую плотной тканью джинс, кожу, и дует губы, ёрзая всем телом по мягкой поверхности. Мин прочищает горло, старается держать себя в руках, и игнорировать до жути приятные касания юного тела.
—У тебя наверное сотрясение, нужно в больницу. – после недолгой паузы, говорит старший, не заметно притесняясь ближе, чтобы тонкие руки полноценно обвили его бедро.
Пак смотрит, слабо улыбается, и падает головой на подушку от резко стрельнувшей боли в затылке. Он издаёт полу стон, полу крик, и Юнги пугается, подскакивая ближе. Чимин жмурится, на пару секунд, а после резко расслабляется, словно нечего не было. Старший от испуга даже на колени упал, перед кроватью, протягивая бледные руки к телу, но не касается, боясь сделать хуже.
—Н-не нужно в больницу... – с предыханием просит младший, чуть выгибаясь от боли, но так чтобы не было заметно. —Расскажи лучше, кто на меня напал.
Мин немного успокаивается, выдыхает, откидываясь спиной назад, опираясь о кресло прикрыв глаза.
—Джихё... – он морщится, отдаваясь воспоминаниям, и не хотя продолжает. —На его счету семнадцать изнасилований, восемь из которых с летальным исходом. – Юнги привстаёт, чтобы посмотреть на реакцию притихшего парня.
Чимин поднимает брови, открывает глаза, уставившись перед собой в белый потолок, а губы вытягиваются в странном жесте.
—Охуеть.
—Удивлён? Я вообще то тоже. Его обычно только девушки интересовали... – уставшим тоном проговаривает Мин, и отталкиваясь руками, поднимается на ноги, сразу же нарезая круги по комнате. —Ты был бы первым парнем, на его счету.
—Может мне ещё этим гордиться? – Пак грустно усмехается, поднимает голову с перьевой подушки, а после приподнимается на локтях, замечая что Юнги кажется что-то ищет. Тот заглядывает в шуфлядки, открывает дверцы шкафа одну за одной, и наконец достаёт с полки небольшую коробочку. —Что это?
—Аптечка. Нужно обработать рану. – он кивает на свежую ссадину, и подходит ближе к кровати, присаживаясь на край.
Чимин недовольно хмурится, но всё же подвигается ближе, устраиваясь головой рядом с чужими коленями. —Голова болит?
—Немного. – Пак прикрывает глаза, и вздрагивает, когда раны касается прохладная ватка. —Айщ!...
—Потерпи... – непроизвольно успокаивает его старший. Юнги внимательно присматривается, наклоняясь ближе. Их лица примерно в десяти сантиметрах от друг друга, что Чимин замечает не сразу, лишь приоткрыв глаза, когда прикосновений больше чувствуется. Он прикусывает нижнюю губу, стараясь сдержать неловкую улыбку, а щёки настигает румянец. Слишком внезапно, что хочется зажмуриться вновь. Мин ненадолго отстраняется, а возвращается уже с развёрнутым пластырем. Бледные пальцы снова касаются гладкой кожи, чужие губы наклоняются ещё ближе, обдавая дыханием рану. —Ты чего? – он замечает странное выражение лица младшего, и вопросительно поднимает бровь, не сразу отдёргивая руку от покрасневших щёк.
—Нечего. – проговаривает Пак, и спешит подняться, ведь находится на столь близком расстоянии, становится невыносимым.
—Может, всё таки в больницу? – негромко спрашивает Юнги, собирая медикаменты обратно в коробку.
Чимин сглатывает, прогоняет смущение, и старается скрыть улыбку, усаживаясь удобнее на мягкой постели. Сгибает под себя коленки, а головой опирается о стену, выкрашенную в глубоко серый оттенок.
—Не надо в больницу. Мне просто нужно отлежаться пару часов, и всё пройдёт. – Пак слабо улыбается, и расслабляется телом, прикрывая глаза.
—Ты это, здесь что-ли отлёживаться собрался? – спрашивает Мин в вопросе выгибая бровь.
—А ты против? У меня вообще-то ключи украли, и телефон, я вообще не знаю где мне жить теперь... – устало выдыхает младший, ложась полностью, и тянет на себя одеяло, под неодобрительный зырк.
Юнги щурится, качает головой, словно убеждаясь в том что собирается делать совершенно чужой человек в его квартире, и ладно ещё, но этот человек не совершеннолетний. Мин складывает руки на груди, поднимает взгляд в потолок, но спорить не начинает, лишь подаёт услужливо упавшую на пол подушку. Чимин заворачивается в одеяло, обнимает вторую подушку, и вроде как засыпает, пока Юнги не отталкивает его на другой бок.
—Ты что, со мной спать собрался? – недовольно бурчит Пак, оглядываясь через плечо.
—У меня только одна кровать, так что не думай нечего лишнего. – хмыкает Мин, и сбросив куртку на пол, забирается под общее одеяло, сразу же отворачиваясь в сторону шкафа.
Младший выдыхает, с минуту смотрит на парня рядом с собой, и не заметив телодвижений, отворачивается сам, чуть-ли не с головой укрываясь теплым пледом.
Спустя где-то минут пятнадцать, Чимин начинает ёрзает, вызывая скрип матраса. Поворачивается к Юнги, и резко открывает глаза, надувая губы. Старший кажется спит, не замечая настойчивого взгляда, нацеленного между лопаток. Пак словно испепеляет в нём дыру, а говорить начинает не сразу.
—Юнги...
—Ммм? – сонно мычит темноволосый парень.
—Я так похож на девушку? – тон немного обиженный, голос чуть подрагивает, но не критично, да и заметно не сразу.
Мин глубоко вздыхает, и переворачивается на спину, с трудом разлепляя веки.
—Нет, Чимин, ты не похож на девушку, просто красивый как и девушки.
Пак недолго пялиться в потолок, переваривая услышанные слова, а после вновь напрягается, сдвигая брови, и поворачивает голову к Юнги.
—Ты только что назвал меня красивым? – улыбка просится сама, а сдерживать её получается всё сложнее. Он вопросительно поднимает одну бровь, ожидая ответа.
—Придурок, спи уже.
—Нет, ты ответь, ты правда считаешь меня красивым? – стоит на своём младший.
—Если я скажу, ты отстанешь? – скептически спрашивает Мин, прикрывая глаза от усталости.
—Обещаю что не по тревожу до утра.
Юнги вздыхает.
—Да, Чимин, ты очень красивый, – равнодушно проговаривает парень, а у Чимина бабочки в животе взлетают, кровь бурлит в венах, а перед глазами странные салюты взрываются. Мин снова отворачивается в сторону шкафа, и выдержав паузу, бросает на последок: —Можешь подумать об этом оставшуюся ночь.
***
Чимин просыпается первым. Разлепляет сонные глаза, сразу же жмурясь от яркого света. Он медленно выдыхает, и приподнимается на локтях, осматривая помещение. Солнечный свет бьёт сквозь открытые шторы, освещая спальню утренними лучами. Пак хмуриться, переводит взгляд на человека рядом с собой, и диким воплем сталкивает спящее тело с ноги.
—Чимин, блядь, какого хуя? – раздражённо бурчит Юнги хриплым от сна голосом. Выдыхает, поправляет спавшее одеяло, и поднимается на ноги.
—Ты что здесь делаешь!? – напуганно спрашивает младший, подгибая под себя колени.
—В смысле что я здесь делаю? Это вообще то мой дом. – хмуриться недовольный Мин, зачёсывая назад непослушные волосы.
Чимин сглатывает, и смотрит боязно.
—Тогда что я здесь делаю? – спрашивает уже более спокойнее, но тон выдаёт волнение. Мальчишка хмурит брови, осматривая совершенно незнакомую ему спальню.
Юнги вначале выглядит скептически уставшим, но потом меняется. Сдвигает брови вместе, непонимающие хмурится, и нервно облизывает губы, оглядывая подростка. Может его сейчас разыгрывают, но его поведение слишком правдоподобное.
—Ты что, ничего не помнишь, что-ли? – серьёзным тоном начинает Мин, а затем выжидающе смотрит прямо в глаза, словно боится убедиться в своих предположениях.
Пак натурально удивляется, а после опускает взгляд, стараясь вспомнить вчерашний день. Его дыхание учащается с каждой секундой исследования собственной памяти, а губы поджимаются в тщетных попытках её напрячь.
—Так, ладно, что последние ты помнишь? – Юнги строит ровный тон, хотя собственный голос в голове, дрожит. Он незаметно подходит к кровати на шаг, поправляет одежду, и прочищает горло, всё ещё не спуская взгляда с взволнованного подростка.
Чимин снова коротко хмуриться, оглаживая свои коленки ладонями, словно пытается себя успокоить.
—Ну... Я был у Чонгука дома, потом...
—Так, стоп. – встревает старший. —Ты меня совсем не помнишь что-ли? – непонимающие спрашивает брюнет, складывая руки на груди. В голове множество мыслей, предположений, но не одного ответа. Он напряжён, что от его взгляда словно нагревается воздух, вены на руках выступают особенно сильно. Пак осторожен, даже в направлении глаз, слова в горле застряли, он не может вымолвить и звука, лишь загнанно кивает, подтверждая опасения. —Блядь! Я же говорил надо было в больницу ехать. – чертыхается старший, вскидывая голову к потолку.
Чимин виновато опускает взгляд, глядя на такую бурную реакцию, и искренне не знает что ему делать. Между ними повисла пауза, казалось на несколько минут. Юнги не двигался, и только сейчас резко выдохнул, переводя на мальчишку неясный взгляд. Младший смотрит в ответ, но что сказать не знает, лишь осторожно следит за чужими действиями. Мин подходит к прикроватной тумбочке, берёт в руку небольшой будильник, и усмехается, посмотрев на время.
—У тебя в роду случайно петухов не было? Ровно с семь утра встал. – парень удивлённо дёргает подбородком чуть в сторону, а после переводит взгляд на младшего.
Чимин хмуриться, и резко вскидывает голову, услышав оскорбление, а замечая ещё и ухмылку, хватает подушку и швыряет в наглеца.
—Сам ты петух! Идиота кусок...
—Слышь малец, я вообще-то тебя спас, а ты меня так благодаришь? – Юнги неожиданно приближается, становясь в нескольких сантиметров, и угрожающе сдвигает брови, словно зверь готовый напасть в любой момент.
—Да пошёл ты, извращенец! – смело выкрикивает Пак, безстрашно заглядывая в глаза.
—Я тебе сейчас покажу извращенца... – тихо проговаривает Мин, ненадолго отстраняясь, чтобы наклониться к тумбочке, после достаёт оттуда красные меховые наручники, созданные специально для постельных игр, и приближается обратно к парню, что завидев их, дёргается в сторону.
—Воу! Воу! Воу! Я в твои игры не играю! – опасливо повышает голос младший, стараясь соскочить с постели, только в последний момент его запястье успевают схватить. —Отпусти, придурок! Шлюх своих будешь пристёгивать!
Юнги его не слушает, лишь тянет уголки губ с каждым последующим воплем. Оковывает правое запястье в наручники, и тянет сопротивляющееся тело к изголовью, пристёгивая второй браслет на металлические прутья.
—Теперь лежи, и думай над своим поведением. – выдыхает Мин, делает пару шагов назад, показательно пряча маленький ключик в задний карман.
—Я тебя засужу! Понял? Чего ты добиваешься, грёбанный извращенец!? – чуть ли не в истерике кричит Пак, но замечая что тот спокойно выходит из комнаты успокаивается, откидывая голову на подушку.
Он лежит так, без движения минут пятнадцать. Пробовал освободится, но безуспешно. Метал прикреплён словно намертво, не позволяя даже рукой пошевелить. Чимин тихо злится, стреляет глазами на дверь, за которой слышно копошения, и негромкие шаги.
—Юнги, твою мать! – отчаянно выкрикивает Пак, в очередной раз звеня наручниками.
—Не кричи так, соседей разбудишь. – непринужденно улыбается только что вошедший Мин.
Он переоделся, явно не в домашнее, и зайдя в комнату, сразу идёт к вчера сброшенным кроссовкам. Чимин хмурит брови, и следит за каждым его действием, с каждой секундой раздражаясь ещё сильнее.
—Отпусти меня. Мне вообще то в школу нужно идти. – он старается строить жалостливый голос, а сам натягивает безобидную улыбку, пытаясь вывести старшего на чувства.
Юнги остаётся не преклонен, спокойно натягивает на себя пыльные кроссовки, подбирает с кресла куртку, и таким же непринуждённым шагом направляется к подростку, что в ожидании на спасение, приподнял голову.
—Тебе же было плохо, а в школе даже помочь некому будет, вот и полежи пока дома, отдохни. – Мин шире улыбается, и выходит из комнаты. —Я вернусь через пару часов, у меня сегодня только две пары. – уже из-за двери озвучивает парень.
Чимин выдыхает, переводит полный ненависти взгляд, и пробует снова освободится из оков. Наручники звенят, с каждым движением, раздражают, и без того злющего подростка. Он пытается ковырять ногтем замок, но всё безуспешно, а так ещё и больнее. Пак вымученно скулит, приподнимаясь телом, осматривает комнату на наличие чего-то тонкого и твёрдого, чем можно было попробовать подковырнуть замок, и внезапно хмуриться, когда взгляд падает на рабочий стол рядом с кроватью. Множество тетрадей, записных книжек, ноутбук, пустая чашка. Мда, нечего необычного, и того может помочь не наблюдается, но.
Есть баночка красной гуаши. Даже стрёмно представлять, что она здесь делает. В голову лезет только одна картинка: как тёмными холодными вечерами Юнги сидит за этим столом, и при освещении луны, пишет на старой пошарпаной доске "I will find you" заострёнными буквами.
Чимин усмехается, а после затейливо улыбается. Если освободится от его оков не получается, нужно проучить его, чтобы впредь думал, перед тем как затевать такие игры.
***
Юнги открывает дверь квартиры, и сразу с порога кричит:
—Чимин-а, не соскучился без меня?
Не услышав ответ проходит дальше, открывает дверь спальни, и замечает что младший спит, отвернувшись к окну. Натягивает уголки губ, и безшумно подходит ближе, присаживаясь на корточки рядом. Чимин не укрыт одеялом, правая рука поднята вверх, и закована наручниками. Вроде всё так, но что-то настораживает. У Юнги спадает улыбка, он поднимает чужой подбородок пальцами, и ужасается, увидев под носом кровь.
—Эй, ты чего? Очнись! – Мин взволнованно повышает голос, а после чуть ли не срывается на крик, когда замечает посиневшие губы. Истерично быстро достаёт с кармана ключи, трясущимися руками отстёгивает наручники, и отбрасывает их в сторону, приподнимая обмякшее тело. —Чимин-а, очнись... – он укладывает чужую голову на своих коленях, и словно в бреду раскачивается из стороны в сторону. —Прости меня, я не хотел... – старший похлопывает по щекам, убирает волосы со лба, и оглаживает лицо холодными пальцами. —Ну же, просыпайся, малыш, давай... – он насильно разлепляет веки, смотрит как закатываются его глаза, и чуть-ли не всхлипывает, как-будто что-то в этом понимает.
После судорожно выдыхает, наклоняется ухом к носу, и силой прикусывает нижнюю губу, не услышав должного дыхания. Резко поднимается на ноги, удерживая в руках, неожиданно лёгкое тело, опадает коленями на пол, укладывая мальчишку на твёрдый паркет. Буквально разрывает на нём рубашку, оголяя лишь грудную клетку, и складывая руки в замок, начинает делать непрямой массаж сердца.
—Давай, маленький, ты сможешь... – он причитает себе под нос, силой сдавливая хрупкие рёбра. После наклоняется к лицу, зажимает пальцами нос, и насильно раздвигает пухлые губы, едва накрывая своими.
—А говорил что не извращенец. – Чимин резко открывает глаза, и ровно проговаривает прямо в губы, заставляя старшего застыть в ступоре.
Юнги медленно отстраняется, прикрывает широко распахнутые глаза, и тихо матерится, опираясь спиной о кровать.
—Сука...
