—Осторожнее, детка!

Утро. Чимин сонно разлепляет сонные веки, от того что его кто-то настойчиво толкает в плечо. Он лежит на боку, сзади его за талию прижимает к себе крепкое тело парня. Юнги спит. Пак чувствует его сопение в затылок. Тогда кто нарушает их идиллию? Мальчишка недовольно мычит, нехотя прогоняя сон. На часах кажется не больше восьми, но солнце светит слишком ярко, а после того как кто-то шумно открывает шторы, вовсе ослепляет лучом. Чимин открывает глаза не сразу, чувствуя на себе испытывающий взгляд. Чёрт, а ведь он совсем забыл, что мама должна вернуться утром... Упс, неловко вышло. —Это что такое, Чимин!? – кричит разъяренная женщина, отрешённым взглядом исследуя двух обнимающихся парней, мирно лежащих в постели. О нет, они ведь даже не оделись после вчерашнего. Чёрт, вот это фейл. —Это... Это... Нет, это не то... – напуганно заикается Пак, судорожно натягивая тонкое одеяло, прикрывая интимные места. Взгляд мельком падает на спящего парня позади, что даже не вздрогнул услышав крики, лишь мило поморщился сквозь сон, и продолжил слепо обнимать хрупкого подростка. Сон у него явно очень крепкий, видимо привыкший к громким звукам посреди ночи, и Чимин обещает себе, спросить об этом позже. Щёки вмиг краснеют, глаза машинально жмурятся, а руки так и тянутся прикрыть лицо. Парень садится на кровати полностью, спускаясь босыми ногами на холодный пол. Мать стоит где-то в двух шагах, и смотрит, явно ожидая оправдания. И да, она всё ещё думает что её сын натурал, отлично учится, и даже не задумывался о сексе. Разочарование... В её глазах открыто читается разочарование. Чимину тошно становится, что его застали врасплох, да ещё и в столь интимный момент. Зря они не решили это вчера... Зря не поговорили, или хотя бы не приняли душ. Его тело почти всё в засохшей сперме, свежих засосах, а Юнги – в полосах от ногтей. Айщ, как же стыдно!... —Быстро поднимайся, приведи себя в порядок, и спускайся на кухню. Всё. Я звоню отцу. – твёрдо указывает мать, и последний раз взглянув на сына, и его любовника, покидает спальню, шумно хлопнув за собой дверью. —Чёрт... – выдыхает подросток, низко склоняя голову. Его голос немного дрожит, насквозь пропитан растерянностью, и звучит так отчаянно, грустно, что у Мина сердце сжимается, в сон мигом пропадает из глаз. Старший делает глубокий вдох, поднимается с кровати, усаживаясь рядом, а рука ложится на хрупкие плечи, успокаивая. —Что-то случилось, малыш? – невинно спрашивает Мин, чуть хрипловатым от сна голосом. —Придурок!... – вскакивает подросток, и немного отталкивает парня в плечи, от чего тот растерянно падает на спину. Чимин нервно нарезает круги по комнате, покусывает пухлые губы, теребит пальцы, и всё не перестаёт придумывать оправдания перед матерью. Хотя что вообще здесь ещё объяснять? Мальчик вырос. Мальчик влюбился. Мальчик теперь трахается с мужиком. —Ты чего? – недоумивает Юн, сонно растирая глаза сжатыми кулачками. Ответа не следует. Он поднимается на ноги, медленно ступает ближе, обнимает сзади, слабо перехватывая тонкую талию. Голова ложится на чужое плечо, брови вопросительно приподнимаются, а тонкие губы нежно касаются участка открытой шеи. До Чимина не сразу доходит что вообще-то они оба без одежды, и вообще-то это дико смущает. Вчерашние воспоминание медленно заполняют и без того напряжённую голову, пухловатые щёки настигает красивый румянец, а глаза прикрываются. Пак невольно расслабляется, облакачиваясь всем телом о Мина, позволяет бледным рукам блуждать по плоскому животу и выпирающим рёбрам. Вырывается усталый шумный выдох, и Чимин снова вспоминает о матери, что ждёт внизу. —Нас застукали... – тихо шепчет младший, словно боится что кто-то услышит. Глаза смотрят умоляющие, бегают по комнате, а тело замирает, ощущая крепкие, до жути приятные объятия. —Мама нас видела... Вместе... —И что? Котёнок, не волнуйся так, она бы всё равно рано или поздно узнала. – Юнги чуть улыбается, внушая уверенность, и нежно поглаживает напряжённую спину, неведомо устраиваясь пахом между ягодиц. Оголённый член вмиг начинает понемногу твердеть, чувствуя тёплую кожу. Чимин чуть дёргается, когда это замечает, и смущённая улыбка вновь озаряет лицо. И да, у них наконец получилось. Они наконец переспали. —Всё равно стыдно... – бурчит подросток, опуская голову вниз. Взгляд скользит по бледным подкаченным рукам, что увиты красивыми венами. Пак сглатывает, вспоминая на что способны эти длинные пальцы. Призрачная ноющая боль напоминает о себе, короткими толчками отдавая в поясницу. Позвоночник машинально чуть выгибается, глаза прикрываются, и подросток закусывает губу, неведомо возбуждаясь от горячего дыхания в шею. —У малыша встал? – издевательски шепчет Юнги, обхватывая прохладной ладонью маленький стояк, несильно сжимает, так и не начиная движений, а на лице ехидная ухмылка, что после озвученного стона, становится только ярче. —Х-хён... – сбито шепчет младший, закидывая голову к потолку. Его сейчас просто распирает. Буквально. Так странно, эти чувства. Любовь, она самая. А то что было вчера, её последствия. И за этими последствиями их застукали. Как же сука стыдно, но всё же, где-то в душе, очень глубоко, мелькает мысль что это даже приятно. Словно он делится своим счастьем с остальными, так ненавязчиво. Хвастается без слов. Не как другие. Хотя конечно лучше бы их застукал лучший друг, а не родная мать, но всё же. Вот только теперь осталось подумать о последствиях. Отец. Он приезжал крайне редко, а строгий мамин голос, которым она пригрозила ему позвонить, явно не сулит нечего хорошего. Нето чтобы его отец был тираном, нет, просто жёсткий мужик старой закалки. И почему-то от этого только страшнее... Но Юнги старается его отвлечь, даже не подозревая что в этой маленькой чужой голове, мелькают столь страшные мысли. Его рука нежно оглаживает хрупкое тело, словно защищает от всех бед, дарит тепло и поддержку, чтобы там не случилось, у этого дорогого мальчика, что почти стелется в его руках. Это восхитительно. Чувствовать его всем обнажённым телом, трогать безстыдно, там где не не касались чужие руки. Чимин чист. Как ангел. Вот только тело теперь опорочено. И чужой сперме. Ах, совесть, только не начинай опять. Мин чуть потряхивает головой, прогоняя не уместные сейчас желания, неприличные мысли, что преследовали даже во сне. И Чимину вовсе не обязательно знать, что за ночь, Юнги кончил ещё раза два точно, только от представлений в голове, и ещё чуть-чуть от вида растраханного подростка перед собой. И это чёрт возьми так неправильно, порочить невинное дитя, но как же красиво это смотрится, когда на девственной коже разцветают засосы. Бледная рука на члене замедляется, а после, вовсе отстраняется, сколько бы сил на это не ушло. Пак вздрагивает, и недовольно выдыхает, непонимающие переводя взгляд на старшего. —Не сейчас, малыш, сейчас точно не время. – с предыханием произносит Мин, а после смотрит безнадёжно на собственное возбуждение, понимая как же хочется попросту наплевать на собственные слова, и прижать мальчишку до хруста. —Нужно... сходить в душ. – меняет тему, и чуть улыбается, замечая как на пухловатых щеках вновь появляется румянец. Душ в доступности один. Рука тянется к лицу напротив, цепляет пальцами пухлые губы, предотвращая попытку закусить их до боли, и переходит на щёку, специально обводя ярко выраженное покраснение. Чимин чуть улыбается, непроизвольно, и опускает смущённо взгляд, хотя вид внизу не чуть не успокаивает. Два члена критично близко к друг другу, одинаково возбужденны, а головки словно притягиваются вместе, едва касаясь. О боже, вот это докатился. —Пойдём вместе? – неуверенно предлагает младший, теребя невидимые манжеты на рукавах. Ох точно, он забыл что голый. Взгляд Юнги ничуть не дёргается, не меняется, а умиротворённое лицо озаряет едва заметная ухмылка, и видно, что тот с трудом сдерживает в себе едкие комментарии, которые бы однозначно смутили подростка ещё больше. —Малыш... – Мин вовремя прикусывает себе язык, не позволяя произнести фразу до конца, и прикрывает глаза на секунду, понимая как близко он находится к грани чтобы сорваться. Окончание этого предложения было бы что-то на подобии: "Малыш хочет принять в себя чистый член?", или "Малыш хочет кончить под струёй воды?". Чимин бы жутко смутился, а вспоминая что от смущения тот может расплакаться, подобные мысли удачно и почти без болезненно остаются в горле. —Пойдём, – соглашается брюнет, и сразу же обхватывает чужую талию ладонью, когда младший разворачивается в сторону белой двери. Всего пару шагов и они на месте. Прямо перед носом роскошная ванна, обрамленная в светло жёлтую плитку. Так по домашнему уютно, и не скажешь что она принадлежит семнадцатилетнему парню. Чимин по хозяйски проходит дальше, включает кран, а после склоняется на раковиной, обдавая лицо прохладной освежающей водой. Хоть немного помогает прогнать смущение. Он словно остывает, и удовлетворённый усталый выдох, режет тишину. Юнги облизывается, стоит в сторонке, не смея тронуть чужое. Не то что бы он стесняется, нет, это он уже перерос давно, просто ему так нравится наблюдать эту картину. Подросток согнулся почти наполовину, и без задних мыслей тщательно умывает лицо, а когда ягодицы резко шлёпают широкой ладонью, вскакивает от неожиданности, широко открытыми глазами исследуя непредвзятую улыбку старшего. А говорил что не время... —Извращенец... – недовольно бурчит Пак, а после отворачивается, переводя взгляд куда-то в стену. Юнги только шире ухмыляется, подходя неприлично близко, становится сзади, нарочно упираясь возбуждённым членом между ягодиц, и медленно тянет руки, заключая в объятия, вовсе не сопротивляющегося парня. —А вчера ты называл меня "папочка". Чимин вспыхивает мгновенно, стискивая зубы, и мило надувая губы, изображая полное недовольство, и даже угрозу злостью. —Придурок... – выдыхает Пак, вновь стараясь отвлечься, смачивая прохладной водой красные щёки. Он отворачивается к зеркалу, неведомо задевая задницей эрогированный член, что после такого внезапного контакта каменеет на глазах. —Папочка. – исправляет старший, через зеркало задерживая на себе чужой взгляд. Его лицо выражает холод, вовсе не свойственный его недавней улыбки, и Чимин, сглатывает, боясь что сейчас может случиться что-то очень не хорошее. Крепкая рука моментально захватывает маленький стояк, даже немного грубовато водя ладонью по стволу. Вырывается звонкий красивый стон, и младший подносит руку ко рту, предотвращая дальнейшие звуки. —Не шуми. – предупреждает низкий голос, что в совмещении с утренней хрипотцой, пробирает до мурашек. Бледная ладонь двигается активнее, а ствол нетерпеливо жмётся к промежности. Мин стискивает зубы, не позволяя себе потерять контроль, и сжимает чужую талию, хоть как то успокаивая себя податливым телом. Пак вздрагивает, но не сопротивляется. Позволяет владеть собой полностью, как душе угодно. Загнанно дышит, облизывая губы, и всё ещё не спускает взгляд с зеркала, в котором отчётливо видно выражение их лиц. Юнги просто излучает феромоны выше упомянутого папочки, а Чимин, своим довольно-умиротворённым выражением лица, и приоткрытыми влажными губами, похож на его маленькую сучку, что, если, сильно углубится в их отношения, так и есть. —А-ах..! – вырывается очередной сладкий стон, и теперь уже минова рука прикрывает непослушный рот, что так наровится стонать в голос, не переставая. —Я буду нежным... – ласково шепчет темноволосый парень, склоняясь почти до самого уха, и не давая Чимину толком опомниться, толкает растянутый проход сразу два пальца. Пак недовольно мычит, и хмурит брови, отрицательно мотая головой, выкручиваясь всем телом. Юнги на это лишь крепче его прижимает раковине, и словно специально натыкается указательным пальцем на простату, отчего мальчишка вмиг перестаёт сопротивляться, а только покорно выгибается, прикрывая от удовольствия глаза. Пальцы внутри двигаются всё ещё так же быстро, поочерёдно сменяя друг друга, даже по прошествии нескольких минут. Мин держится, из последних сил, растягивает, чтобы доставить как можно меньше боли в дальнейшем, и пронести только удовольствие. Чимин дышит через нос, с трудом сдерживая непристойные громкие стоны, закусывает губы, впиваясь пальцами в керамическую белую ванну, что уже почти наполнилась до краёв. —В воду? – спрашивает Мин, и наверное только Чимину от этого вопроса хочется сквозь землю провалится от смущения. Он ведь знает что значит это предложение, поэтому кивает, послушно забираясь за бортики ванны. Юнги за ним следом, но опускается в воду первый, придерживая слабое тело. Усаживает на своих коленях, переводя взгляд на младшего, и убеждаясь чтобы тот не издал лишних звуков, убирает ладонь со рта, нежно целуя загривок. Пальцы из тёплого нутра никто не убирал, они лишь ненадолго прекратили движение, позволяя привыкнуть к температуре воды. Мин поливает с ладоней хрупкие плечи, смывает вчерашние увечия, пусть и некоторые точно не смоются водой, продолжает, бережно втирая в нежную кожу персиковый гель, что нашёл на бортике. —Я готов... – выдыхает младший, и его почти сразу приподнимают, усаживая на каменный член. Бледная ладонь вновь прижимается ко рту, предотвращая звонкий стон, что выдаётся лишь сдавленным скулением. Юнги рвано дышит, толкаясь полностью, не спускает глаз с подростка, тщательно наблюдая насколько выгибается чужая спина, а после взгляд предательски скользит по изгибам ниже, туда где исчезает в узкой дырочке его член. Он прикусывает губу, вовремя одёргивая себя не сорваться на бешеный темп, осматривает тонкую шею, вчерашние лепестки засосов, проводит языком тонкую линию до сонной артерии, и вплетается длинными пальцами в светлые волосы на загривке. Нежно шепчет, что-то успокаивающие, ласковое, целует, и только потом делает первый толчок. Чимин снова громко коротко стонет, запоздало прикрывая рот рукой. Выгибается, закидывая голову на чужое плечо, и ёрзает на месте, нарочно насаживаясь максимально глубоко. —Не больно? – спрашивает Мин. —Прекрасно... – шепчет младший. Дальше движения бёдрами не прерываются, рвано толкаясь по самое основание. Вода приятно обмывает кожу, делает проникновения более гладкими, и почти без болезниными. Это правда прекрасно. Эти ощущения внутри приятны, и сейчас даже сложно будет вспомнить что именно ему так не понравилось в первый раз. Время словно замедляется, мысли в голове рассеиваются, оставляя лишь лёгкую дымку растерянности. Это было нужно, с самого утра. Нужно было отвлечься, и Юнги так любезно предоставляет в этом свою помощь. Момент не кажется неприличным, скорее нежным, между любящих друг друга людей. Это правильно, кто бы там что не говорил. Чимину хорошо сейчас, в объятиях этого мужчины, а Юнги ещё лучше, от возможности владеть этим мальчишкой. —Я с-сейчас!... – стонет Чимин, неведомо повышая голос на несколько октав, поджимает пальчики на ногах, жмурится, и наконец кончает, с тихим именем Юнги на устах. Он опадает обратно, расслабляясь после яркого оргазма, что уж там, первого оргазма в воде. Немного смущает, собственная сперма что смешивается с водой, рваные шумные выдохи, что вырываются непроизвольно, и чужие руки что не отпускают не на секунду его хрупкое тело. Младший роняет голову на чужое плечо, и затихает на столько, что почти засыпает. Да, он не привык к такому. Тело ещё не донца познали все прелести взрослой жизни, и поэтому это очень утомляет. Казалось простой оргазм, но для него эта целая вселенная, собравшая в себя все возможные эмоции и чувства. А для Юнги это более привычно, он лишь наслаждается открывшемся перед ним видом, оглаживает нежно гладкую кожу, шепчет что-то ласковое на ухо, и получает нереальное удовольствия, наблюдая как закатываются в экстазе глаза подростка. Он невольно облизывается, и делает ещё один несдержанный толчок, затыкая чужой рот ладонью, потому что знает, что его ждёт очередные недовольные стоны. Да, Чимин ещё не привык что в сексе удовольствие получают оба. Но нечего. Юнги приучит правильно себе вести. А поэтому толчки возобновляются, хватка на талии вмиг становится стальной, а пальцы впиваются в щёки, не позволяя издать и звука. —Мне ведь тоже нужно кончить... – чуть-ли не рычит старший, прижимаясь губами к уху, нарочно обжигает дыханием чувствительную кожу, пуская мурашки только от своего тона. Чимин хмуриться, устало, недовольно, но не сопротивляется, и не пытается соскочить с члена. Немного неприятно, толчки по простате больше не приносят удовольствия, и вновь напоминают о себе растянутые мышцы, но он лишь прикрывает глаза, позволяя проникать так же глубоко. —Привыкай, котёнок, доставлять удовольствие не только себе... Пак на это лишь побеждённо мычит, прикрывая глаза, и покорно расслабляясь всем телом. Он не против. Просто нужно привыкнуть к неприятным ощущениям. Всего-то. О да, осталось самую малость. Чимин выдыхает через нос, и цепляется пальцами в чужое запястье, призывая опустить руку со рта. Юнги слушается, сразу перемещая её на бёдра, и целует загривок, слушая тихие прерывистые стоны. —Я сам. – неожиданно твердит младший, а после, его тело приподнимается, оставляя в себе лишь головку, пару секунд напряжённых раздумий, и ягодицы шлёпаются о подкаченные бёдра старшего. Он пытается скакать сам, представляя себя элитной шлюхой, а стоны сдерживать всё сложнее, пусть они и наполовину болезненные. Мин с нескрываемым кайфом следит как поднимается и опускается стройная спина, сжимает чужие бёдра, помогая насаживатся как можно глубже, а Чимин закусывает губу, ускоряя темп на максимально быстрый, буквально выжимая из себя все силы. Пару минут непрерывных шлепков слияния тел, и вскоре, Юнги кончает внутрь. Сдавленных стонов больше не слышится, Чимин расслабляется, рука со рта исчезает. Оба тяжело дышат, медленно отходя от оргазма, и уже по прошествии минуты, Мин поднимается, и выходит с растраханного тела, оставляя того в воде. Пак прикусывает губу, роняя голову на бортик ванной, устало переводит взгляд на старшего, что вытирается найденным полотенцем, и вновь краснеет, вспоминая что чёрт возьми только произошло. —Помоги мне подняться... – бурчит подросток, и тянет руку к Юнги. —Я кончил в тебя, прости, нужно помыться изнутри. – Мин подходит ближе, завернув полотенце на бёдрах, садится на колени перед ванной, и оглаживает оголённые плечи, что машинально покрываются мурашками. Щёки вмиг краснеют, носик чуть дёргается, от представлений в голове, услужливо предоставленных богатой фантазией. Ох, чёрт, это смущает больше самого секса! Чимин опускает голову, пряча румянец на щеках, и послушно кивает, без слов принимая помощь. Юнги вытаскивает пробку из ванны, и мутная вода стремительно уходит по водосточной трубе. Младший вздрагивает от неожиданности, и обнимает свои колени, понимая что прикрываться ему теперь нечем. Темноволосый поднимается на ноги, протягивает руку подростку, но тот не замечает, исследуя белоснежное дно. —Поднимайся. – проговаривает Мин, и хмурится от осознания того что прозвучало это скорее указом, чем нежной просьбой. Бледная рука опускает на светловолосую макушку, немного массируя коду головы. Успокаивает, зная насколько Чимин сейчас смущён, и пытается вести себя более непринуждённо. Хотя... Как можно непринуждённо, трахать человека пальцами? Младший неуверенно привстаёт, стараясь игнорировать ноющую боль в заднице, и выпрямляется в спине, поднимая виновато взгляд. —Я не могу подняться... – бурчит подросток, сразу поджимая губы. Он не хочет доставлять неудобств, или выглядеть слабым, но, чёрт. Рядом с Юнги он всегда будет похож на маленького неловкого ребёнка. Мин по доброму вздыхает, скрывая довольную улыбку, вновь опускается рядом, складывая локти на бортиках. —Я вовсе не против тебе помочь.

***

Парни медленно спускаются по деревянной лестнице, смотря в пол. Один выглядит виновато, с покрасневшими щеками и до нельзя опущенной головой вниз, а второй – непредвзято спокойным, исследуя дорогие картины на стенах. За круглым обеденным столом, сидит явно не довольная женщина, строго складывая руки на груди. Её взгляд пал на смущённого сына, но от представлений почему, становится противно. Она стискивает зубы, ожидая пока виновники подойдут ближе. Чимин садится на стул напротив, чуть поморщивщись от ощущений в анусе, поджимает губы теребя рукава чужой рубашки. О да, он надел рубашку Юнги, но только сейчас понял насколько облажался даже в этом. Мин становится сзади, складывая руки на хрупких плечах, но наткнувшись на пронзительный взгляд, прячет их за спиной, неловко отводя взгляд в сторону. —Теперь, я жду объяснений. – женщина надменно приподнимает брови, смотря на младшего парня в упор. —Мам... – тихо бурчит Пак, запинаясь. —Прости... Юнги спокойно стоит, молчит, слушая продрогший голос своего парня. Неровно выдыхает, сдерживаясь чтобы не заступиться и не взболтнуть лишнего, когда замечает разгневанный взгляд, направленный на подростка. —Чимин, ты меня очень сильно расстроил. – строго начинает мать. —Это неправильно, я надеюсь что ты это знаешь, и эти ваши... – женщина критично морщится, показывая всё своё отвращение. —"Отношения" долго не продлятся. Чимин опускает голову ещё ниже, беззвучно всхлипывает, поджимая губы, и про себя молится, провалится сквозь землю. Этот разговор неприятен, хочется поскорее уйти, прижаться в родные объятия, чтобы спастись от всех бед, от недовольство матери. Этот пронзительный строгий мамин голос надолго останется в памяти, и от этого тошно. Хочется избавиться сейчас от тела, чтобы не ощущать на себе полный презрения взгляд. —Мам, я люблю его... – тихо сообщает подросток. Женщина на это лишь закатывает глаза, и поднимается с места, разрезая тишину тяжёлым вздохом. —Отец приедет вечером. Он научит тебя кого нужно любить.